Глава 28

Я стою на стене и смотрю на припорошенную снегом безлесную равнину, разделенную вдали мутной лентой Рата, вдоль которой темной шевелящейся массой раскинулся лагерь имперцев. Солнце, кроваво-красным пятном проглядывающее сквозь серое марево облаков, садилось, окрашивая горизонт алым цветом. Холодно. Ветер то и дело налетает порывами, бросая в лицо непонятно откуда берущуюся снежную крупу. Позади меня – развороченная туша катапульты, на которой, по словам одного из стражников, и была обнаружена записка. Тела семерых солдат, пытавшихся, видимо, ее защитить, были аккуратно сложены рядом, словно неведомый нападающий издевался над защитниками, показывая их полное бессилие перед ним.

Легкое движение, практически незаметное глазу, мимолетное дуновение ветерка, блик света в зрачке глаза.

– Я уж думал, что ты не придешь, – бросил я, оборачиваясь к стоящему позади Алашару.

– Я всегда держу свои обещания, – презрительно усмехнулся тот в ответ. – Надеюсь, ты не стал глупить и пришел один?

Я в ответ лишь пожимаю плечами, как бы говоря этим, что глупо спрашивать то, что и так очевидно для нас двоих.

– Хорошо, вижу, ты человек чести, – кивнул он и, скрестив руки перед своим лицом, коротко поклонился. – Я Алашар Хей Зазр, бросаю тебе вызов на бой до смерти согласно древним законам нашего клана. Пусть победит сильнейший.

– Принимаю твой вызов. – Я повторяю его жест. – И, согласно завету учителей, оставляю выбор оружия за тобой. Пусть победит сильнейший.

Слова словно сами срываются с моих губ, и на мгновение мне даже кажется, что моими устами говорит старый ассасин, – хотя я знаю, что это не так. Вэнь ушел, однако его знания и умения со мной, они все внутри меня, все, что он знал и умел, закопано где-то в глубинах моего сознания, сокрыто в клетках моего тела. Вот и сейчас стоило только моему противнику напомнить о поединке по законам клана ассасинов, как я уже знал, что он имеет в виду: бой, где противники бьются без доспехов и абсолютно одинаковым оружием.

Я не тешу себя надеждой, что в моем враге проснулось чувство благородства, нет; если Алашар решил меня вызвать на подобный поединок, значит, этот бой чем-то ему выгоден – впрочем, он это и не скрывает. Едва я произнес нужные слова, как его лицо исказила ухмылка превосходства. Он демонстративно принялся разоблачаться, извлекая из складок своей одежды разнообразное оружие. Я-то думал, что много с собой железок таскаю, но тут вообще маленький ходячий арсенал. Наконец, Алашар скинул с себя куртку, оставшись голым по пояс, и замер, сверля меня взглядом, – вся куча его оружия была сложена у левой ноги, а справа на камнях лежал лишь короткий кинжал и три метательных ножа.

Я короткое мгновение раздумываю, зачем мне это надо и не проще ли просто прикончить своего противника, не разыгрывая весь этот спектакль с церемониальной битвой, но руки уже сами расстегивают застежки доспехов.

Ветер налетает на нас, мое обнаженное тело покрывается россыпью мурашек. Я укладываю справа от себя кинжал, а рядом кладу три ножа, некогда подаренных мне рейнджером.

– Что ж, тогда не будем тянуть и обманывать ожидание зрителей, – бросаю я, и мой противник согласно кивает.

За нами наблюдают, в этом я не сомневался, – тяжелый, пристальный взгляд чувствовался все время с момента появления моего противника на стене. Казалось, что какие-то невидимые гиганты внимательно наблюдают за происходящим на стене, пристально вглядываясь в каждое наше движение, вслушиваются в звуки наших голосов. Ладно, будем считать, что представление началось, и тут главное – не увлечься и не выдать свои новые возможности, ибо основная битва у меня еще впереди.

Я зябко повел плечами и, бросив взгляд на Алашара, взмахнул рукой. Ветер, сорвавшийся с моей ладони, относит сложенную в кучу оружие и одежду почти к краю стены, оставляя у моих ног лишь кинжал и ножи. Алашар тут же повторяет это движение. Мы замираем, а уже через секунду лезвия наших кинжалов с глухим лязгом скрещиваются. Удар, блок, уворот, перекат. Мой противник быстр, а бой идет на такой скорости, что сторонний наблюдатель, скорее всего, даже не смог бы уследить за нашими движениями, и все же я знаю одно – Алашар проиграл. Его движения для меня как открытая книга, однако я стараюсь не показывать этого. Кристалл Дайлорана оставил мне некий дар, пробудив все то, что передал мне старый ассасин, и это не только умения, но и знания. Блок, уворот, перекат – камень стены буквально обжигает мое тело холодом, заставив на мгновение замедлиться, и тут же плечо вспыхивает огнем боли, – расплата за самоуверенность.

Я мысленно выругался и, отскочив в сторону, бросил быстрый взгляд на свою руку. Рана выглядит пугающе, а по ощущениям – ничего страшного, я все же успел отреагировать, и кинжал прошел вскользь, оставив на предплечье кровящую полосу.

Алашар со снисходительной улыбкой смотрит на меня, а я просто демонстрирую ему пустые руки. Ассасин непонимающе смотрит в мою сторону, затем опускает взгляд и с изумлением смотрит на торчащий из живота кинжал.

– Думаешь, это меня остановит? – бросает он через пару секунд и одним резким движением вытаскивает клинок из тела. Крови нет, зато в месте разреза проступает знакомая зеленоватая слизь.

– Нет, не думаю, бывший посланник.

Алашар вздрагивает и пристально смотрит на меня.

– Ты…

– Да, знаю. Вэнь все же победил, убил ту тварь, что жила в твоем теле, но просчитался насчет тебя. Он думал, что, победив посланника, спасет своего друга, однако убил не ту гадину…

– Я не просил его об этом! – бросил Алашар со злостью и одним прыжком очутился рядом со мной, нанося удар двумя кинжалами одновременно.

Я увернулся и, переместившись в сторону, продолжил:

– Хаос спас тебя, отослав в этот мир, но не посчитал нужным дать тебе новых сил, к тому же здесь ты всего лишь мелкая фигура в его игре…

– И откуда ты все это знаешь?!

– Догадки, – усмехнулся я, отступая и уклоняясь от нового града ударов. – Однако, судя по всему, я попал в точку.

Резкий удар ногой в лицо буквально отбрасывает Алашара на несколько метров от меня. Подобные приемы в его мире никому не знакомы, и этот удар, скорее, дань тем многочисленным боевикам, что я смотрел в нашем мире.

– Пока не появилась посланница, у тебя еще была надежда вернуть себе силу, завладев семенем Хаоса, но она забрала и ее…

– Не она, а ты!

– Ах да. – Я виновато развожу руками. – Прости, так уж получилось.

– Смерть простит, – шипит ассасин, а глаза его наливаются темнотой. – Пора заканчивать нашу игру, и на этот раз твой меч тебе не поможет.

– Меч? – Я бросаю быстрый взгляд в сторону своей катаны, с удивлением отмечая, как далеко мы переместились от места начала схватки. Теперь понятно, почему Алашар предложил «поединок чести», – боялся моего клинка. Арагорн, что же на самом деле ты мне подарил, хотел бы я знать.

Алашар тем временем поднимает зажатые в руках кинжалы и устремляется в мою сторону, но словно натыкается на бетонную стену и резко замирает в паре шагов от меня, с удивлением глядя на свою грудь, где торчат некогда подаренные рейнджером ножи. Те неожиданно с легким хлопком лопаются, превращаясь в облачка серебристой пыли, которые с тихим всхлипом втягиваются в рану, словно засосанные внутрь невидимым пылесосом. Кожа вокруг ран стремительно темнеет, и эти пятна увеличиваются с каждой секундой. Алашар пальцами вцепляется себе в грудь, буквально погружая их в раны, словно в надежде извлечь из себя впитавшуюся внутрь пыль, но кожа под его руками трескается, а куски плоти остаются у него в руках, превращаясь в сероватую пыль, обнажая ребра.

– Что это? – прохрипел он, глядя в мою сторону глазами, полными боли.

– Твоя смерь, – бросил я в ответ и с размаху воткнул оставшийся нож ему в глаз.

– Ты мог нам все рассказать сразу, – в голосе волчицы слышится плохо скрываемое раздражение. – А если бы ты не взял эти ножи?

– Поверь, Ри, я бы справился, – ответил я, стараясь скрыть улыбку. Волчица хоть и злится, но мне прекрасно видно, что это просто от волнения.

– Вот и я ей об этом все время твердил, – бросил Тавор, отхлебывая чай из дымящейся кружки, что пару минут назад принес нам слуга. – Так нет, эта неугомонная все рвалась тебе помочь, я уже хотел ее заклятьем к стулу приковать, чтобы не мельтешила.

– Да ну вас, – махнула рукой волчица и, резко поднявшись со своего места, вышла из кабинета мага.

– Переживает, – с притворно-тяжелым вздохом констатировал Райзен. – Беспокоится.

– Перестань, – я поморщился. – Мы с Ри друзья и, будь я на ее месте, так же переживал бы.

– Ну-ну, – усмехнулся Тавор, однако больше ничего говорить не стал.

Мы молча пили ароматный чай, и я чувствовал, как холод тоненькой струйкой вытекает из моего озябшего тела. А я ведь даже не подозревал, что настолько замерз…

– Господин Тавор, разрешите, – дверь в кабинет открылась, и на пороге появился один из стражников.

– Что там случилось? – Райзен вопросительно посмотрел на солдата.

– Ну, – солдат на секунду замялся, заставив мага нахмуриться.

– Что там?

– Тут к господину Лексу. – Он посторонился, пропуская внутрь кабинета невысокую фигуру, закутанную в драный плащ.

– С ума сошел! – Райзен как ошпаренный вскочил со своего места, а стоящий в углу посох буквально прыгнул к нему в руки.

Тем временем фигура откинула капюшон плаща, и я едва успел перехватить руку мага, уже поднимавшего свой посох. Тавор бросил на меня гневный взгляд, но я в ответ покачал головой и разжал пальцы, отпуская его запястье, после чего повернулся к нашей неожиданной посетительнице.

– Огня, ты тут что делаешь?

– Тебя ищу, Тот, Кто Дважды Помог Мне, – ответила девочка, встряхнув своими огненными волосами и скидывая плащ.

– Тот, кто дважды помог? – брови Райзена удивленно взметнулись вверх.

– Потом расскажу, – отмахнулся я, поморщившись. – Огня, зови меня просто Лекс.

– Лекс, Лекс, Лекс, – девочка несколько раз произнесла мое имя, словно пробуя его на вкус, и согласно кивнула. – Хорошо, Лекс.

Молодой воин, приведший девочку, оторопело смотрел на происходящее, явно не понимая, что происходит и как на это реагировать. Вид же огненной девочки заставил его схватиться за рукоять меча, но я в тот же момент оказался рядом.

– Ты где ее нашел, солдат?

– Так в коридоре, – юноша судорожно сглотнул. – Она сказала, что ищет вас, вот я…

– Ясно, спасибо за службу, можешь быть свободен. – Стражник покосился в сторону Райзена и, получив от него утвердительный кивок, буквально выскочил из кабинета мага.

– Вот таких вот вояк прислали мне наши союзнички, – усмехнулся маг, – доведут до моих покоев кого угодно и даже не поинтересуются, что это за личность.

Я понимающе кивнул и повернулся к девочке. За время, прошедшее с момента нашей последней встречи, огневичка осунулась, а бушующее внутри ее пламя потеряло свой яркий блеск, став из ярко-оранжевого темно-красным.

– Огня, как ты здесь оказалась и зачем? – спросил я девочку, которая с интересом рассматривала стоящие на полках шкафов многочисленные предметы.

– Меня Окр забросил, его отец попросил, – растерянно ответила она, подходя к одному из шкафов и не отрывая взгляда от причудливой раковины, лежащей на нижней полке.

– Окр?

– Наверное, та большая птица, которая сегодня утром появилась над стеной, – пояснил маг. – Хотя мне докладывали, что ее вроде сбили.

– Да, – бросила девочка рассеянно. – Окр погиб, но не беспокойтесь, прежде чем лететь, он сказал Огне, что устал жить в этом мире и поэтому не будет на вас обижаться, когда вы освободите его дух.

– Ясно. – Я вздохнул, подумав, что не стоит и пытаться понять смысл поступков существ, столь отличающихся от человека. – А твой отец где?

– В лагере, – махнула рукой девочка и, обернувшись к магу, спросила: – Можно?

Райзен удивленно посмотрел на огневичку, затем на меня и молча кивнул. Девочка тут же схватила раковину и принялась ее вертеть в руках, тихонько смеясь и что-то шепча на непонятном певучем языке, а Тавор, опершись на свой посох, словно зачарованный наблюдал за нашей необычной гостьей, изредка улыбаясь и качая головой.

– Огня, оторвись от раковины на секунду. Зачем тебя прислал отец?

– Раковины. – Глаза девочки мерцали разноцветными искорками, словно внутри их взрывались маленькие салюты.

– Огня…

– Я слышу, Лекс. – Девочка рассмеялась. – Отец сказал, ты дал слово, и еще сказал, что выполнит свое обещание. Он просил передать: «Не всем Старшим нравится темная женщина, и завтра, когда повелитель поведет войска в бой, мы выступим против».

Я быстро переглянулся с Райзеном – похоже, в рядах наших противников наметился серьезный раскол, а это давало надежду…

– Ты ничего не перепутала? – вкрадчивым голосом спросил тот.

– Нет, – мотнула головой девочка. – Огня никогда ничего не путает.

– Ясно. – Маг нахмурился. – Очень надеюсь на это.

Он подошел к стене и несколько раз дернул за висевший там плетеный шнурок. Через пару минут дверь распахнулась, и в комнату вошел воин, облаченный в доспехи рыцарей Рамиона.

– Передай приказ по крепости: всем командирам быть у меня через полчаса… и еще… – Маг бросил быстрый взгляд в сторону огненной девочки. – Отведи ее в лабораторию и найди того, кто смог бы за ней присмотреть.

Воин коротко кивнул и подошел к Огне, глаза которой тут же вспыхнули багровым пламенем.

– Не бойся, Огня, тебе не причинят вреда, – заверил я малышку. – Мы тут обсудим все, и я тебя навещу.

Девочка посмотрела в мою сторону, и огонь в ее глазах медленно угас.

– Хорошо, – кивнула она. – Огня будет ждать.

– Надеюсь, я не соврал? – спросил я, едва за девочкой и рыцарем закрылась дверь.

– Нет. – Маг с нескрываемым вздохом облегчения отправил свой посох обратно в угол и плюхнулся в кресло. – Я с детьми не воюю, даже с детьми Старших. Кстати, что за обещание?

Я коротко пересказал ему все, что некогда поведал мне отец огненной девочки, после того как я спас его в развалинах Тарбурга. Райзен выслушал историю с абсолютно каменным лицом, а после того, как я замолк, долго молчал, хмурясь и задумчиво барабаня пальцами по столу.

– Ясно, – наконец бросил он. – Что ж, будем считать, что данное тобой обещание ты выполнил.

– Ты сможешь ей помочь?

– Не знаю. – Тавор с сомнением покачал головой. – Может, да, а может, нет; все будет зависеть от того, сколько она еще сможет продержаться, и от того, сколько сможем продержаться мы.

Огромные туши осадных башен медленно приближались к крепости, а чуть позади двигались ровные шеренги имперских отрядов. Вновь заработали уцелевшие вражеские требушеты, посылая в нашу сторону массивные каменные глыбы, которые с грохотом врезались в стену, разбрасывая во все стороны фонтаны осколков. К счастью, бомбы с горючей жидкостью имперцы больше не применяли – видимо, уничтоженный мною запас был у них единственным. Наши катапульты сделали несколько ответных выстрелов и замолкли, ожидая, пока противник приблизится.

Мы вчетвером стояли на стене, внимательно наблюдая за происходящим и недоумевая, откуда у имперцев взялись осадные башни. В лагере Акмила было довольно много осадной техники – от требушетов до обитых металлом огромных таранов, но башен не было. Да и как-то проблематично спрятать пять подобных громадин. Оставалось только предположить, что их доставили откуда-то из другого места при помощи магии. В принципе, по словам Райзена, при должной подготовке такое вполне возможно.

– Можешь уничтожить? – поинтересовался я у Тавора.

– Сомневаюсь, – покачал головой маг и тут же пояснил: – На всех башнях мощные заклинания защиты, и многие из них мне не знакомы. Пока я расплету этот клубок, башни уже будут рядом со стеной.

– И что делать?

– Воевать, – отрезал Райзен и, обернувшись к стоящему позади нас воину, приказал: – Отправляйся к Гартону и передай, что, как только башни войдут в зону досягаемости катапульт, пусть сосредоточат весь огонь на них.

Солдат вскинул раскрытую ладонь правой руки к плечу, отдавая таким странным образом честь, и быстро удалился.

– Надеюсь, мы сможем их остановить, прежде чем они доползут до стены, – заметил Дарнир. – Иначе сдержать имперцев будет проблематично.

– Командир. – Ко мне подбежал Кароф. – Мне передали, что вы меня искали.

– Да, – кивнул я, отводя его в сторону. – Слушай, Кароф, у нас много еще мин осталось?

– Ну. – Гном на мгновение задумался, рассеянно дергая себя за короткую бороду. – Думаю, штук пятнадцать, – наконец сказал он. – А что, командир, думаете, этих красавиц… – Кароф кивнул в сторону башен.

– Вот именно, – улыбнулся я. – Только не сейчас. Оставим сей сюрприз тому, кто доберется до стены. Понятно?

– Еще бы, – расплылся в ответной улыбке гном.

Две башни нам все же удалось остановить. Камень, пущенный из катапульты, пробил обшивку одной из них, а через пару минут ее вершина с громким треском рухнула, заставив башню замереть на месте. Вторая под градом выпущенных камней неожиданно пошатнулась и, накренившись, завалилась набок, заставив идущих позади солдат броситься врассыпную. Однако оставшиеся три продолжили свой неторопливый путь к стене, не обращая внимания на огонь катапульт, арбалетные стрелы и выстрелы «грохотов».

В принципе, к этому времени уже примерно был понятен план атаки имперцев, и наши войска стали стягиваться к месту предполагаемого контакта осадных башен со стеной, а также к воротам, в сторону которых, из-за спин наступающих, неожиданно выдвинулась пара таранов.

– Похоже, все фигуры расставлены, – пробормотал маг, с интересом смотря на арбалетный болт, который повис в воздухе прямо напротив его лица, завязнув в магическом щите, затем повернулся к нам. – Дарнир, отправляйся к своим людям, готовьтесь, думаю, скоро все разрешится. Ри, ты иди с ним.

Гигант коротко поклонился и, ободряюще похлопав меня по плечу, скрылся в темноте проема, ведущего внутрь крепости. Волчица бросила на мага злой взгляд, но промолчала и, подойдя ко мне, неожиданно обняла, прижавшись всем телом, потом резко оттолкнула и скрылась вслед за Дарниром.

Тем временем одна из башен все же добралась до цели, и с ее верхушки откинулся широкий пандус, по которому на стену устремились имперские воины. Бой закипел уже на стене, и, несмотря на отчаянное сопротивление наших бойцов, воинам Акмила удалось расчистить небольшой плацдарм для новоприбывающих солдат, и положение стало угрожающим – к счастью, продолжалось это недолго. Неожиданно внизу башни несколько раз громко ухнуло, и гигантское сооружение принялось складываться, точно карточный домик. Оставшиеся без подмоги имперцы продержались еще некоторое время, но вскоре наши солдаты полностью очистили от них стену. Правда, победу праздновать было рано, ибо оставшиеся две башни опустили свои пандусы, а центральные ворота крепости задрожали от мощных ударов тарана.

Неожиданно мне на лицо упала холодная капля, я машинально вытер ее и с удивлением уставился на измазанную кровью ладонь. Дождь – кровавый ливень – обрушился на поле боя, заставив многих из наших солдат замереть в ужасе, чем не преминул воспользоваться противник. Впрочем, продолжалось это замешательство недолго, и имперцам не удалось перехватить инициативу.

– Акмил повел в атаку Старших, – вдруг произнес Райзен спокойным голосом, словно констатируя какой-то незначительный факт.

– Где? – Я непонимающе посмотрел на мага.

– Они ударят в районе западных ворот, – Тавор вздохнул. – Мне надо идти, Лекс. – Серый вихрь возник за спиной мага, и он исчез, оставив меня в полной растерянности.

Я оглядел опустевший участок стены, где помимо меня осталось только несколько рыцарей из личной стражи Тавора, и хотел уже отправляться вслед за магом, но тяжелый взгляд, упершийся мне в затылок, заставил застыть на месте.

– Вот мы и встретились, дорогой.

– Может, хватит притворяться, посланница? – Я оборачиваюсь.

Метрах в двадцати от меня стоит эльфийка, окутанная в одежды из колышущейся мглы, и с легкой улыбкой смотрит в мою сторону. Рыцари, минуту назад прохаживающиеся вдоль стены, теперь застыли неподвижными металлическими статуями.

– Притворяться? Я не притворяюсь, милый! – Посланница подходит к одному из замерших воинов, легонько толкает его в грудь, отчего тот буквально взмывает в воздух и исчезает за краем стены.

– Ты не Таиль, – бросаю я.

– Почему ты так решил? – Еще один из солдат улетает вниз.

– Перестань…

– Почему? – Брови эльфийки удивленно взмывают вверх. – Что тебе до их жизней, Лекс, какое тебе вообще дело до этого мира? – Третий рыцарь присоединяется к своим собратьям по оружию.

– Тебе не понять, посланница. Таиль поняла бы меня, но не ты. – Я вынимаю из ножен катану. – Хватит болтовни, давай покончим с этим.

– Какие мы грозные, – рассмеялась моя противница. – Готов убить меня, пронзить своим острым мечом. – Она говорит, а голос ее неуловимо меняется, из него исчезают рычащие звуки, зато все больше проступают знакомые нотки. – Я ведь все помню, Лекс. Помню нашу первую встречу в том лесу, и как ты вел меня к городу, краснея от каждого моего прикосновения. Помню, какой ты был испуганный и потерянный, помню нашу первую ночь…

Слова как глыбы камня.

– Перестань! – Я скрипнул зубами, чувствуя дикое желание бросить все и прижать свою Таиль к себе, почувствовать трепет ее губ, их вкус. Ощутить тонкий запах ее волос, что всегда напоминал мне аромат неизвестных цветов.

– Лекс.

Я вздрагиваю.

– Я здесь, Лекс, я жива. – Мгла вокруг тела эльфийки редеет, а пылающий в глазах голубой огонь медленно угасает. – Я здесь, Лекс, здесь, и ты знаешь, что должен сделать.

Я вздрагиваю и непонимающе смотрю на эльфийку, на лице которой написано не меньшее недоумение.

– Спасибо, Таиль.

Я чувствую, как из меня уходят остатки сомнений, оставляя лишь холодную решимость. Предо мной стоит тварь Хаоса, и я знаю, что надо делать. Катана вспыхивает огнем, однако через мгновение цвет пламени меняется, и мой меч буквально горит белизной.

Мы танцуем вальс – прощальный вальс смерти. Наши души и тела порхают над каменной стеной, сшибаясь и вновь разлетаясь в разные стороны под низким серым небом, плачущим кровавыми слезами. Это наш первый и одновременно последний танец – танец прощания и прощения.

Ангел Смерти уселся на зубчатый парапет стены и, сложив свои пегие крылья, с легкой улыбкой смотрит, как мы кружим в вихрях этого причудливого вальса. Он не принадлежит ни этому миру, ни миру Хаоса, а посему его взгляд абсолютно равнодушен, – в нем нет ни сочувствия, ни жалости. Он судья… Судья беспристрастный и незримый. Он терпеливо ждет, ибо знает, что вскоре один из нас закончит свой путь. Удар… Смерть удовлетворенно кивает и расправляет крылья…

Я обнимаю Таиль и вижу, как из ее глаз катятся крупные капли слез. Кончик меча горит яркой звездой меж ее лопаток.

– Спасибо…

Налетевший ветер рвет в клочья остатки мглы, все еще окружающей эльфийку, растворяя их в воздухе. Снег – белый снег огромными хлопьями падает с небес, тая на ее лице, в ее широко распахнутых глазах. Я разжимаю объятия и бережно вынимаю клинок из ее тела, которое медленно оседает на холодные крепостные камни.

Кончено.