Глава 26

Знакомый кабинет: шкафы с различной всячиной, окна с разноцветными витражами и два стола, стоящих буквой «Т», рядом с которыми примостилось несколько стульев с высокими резными спинками. Маг застыл у одного из шкафов и, скрестив руки на груди, задумчиво рассматривал стоящие на его полках книги. Однако едва мы вошли внутрь, как маг очнулся от своих раздумий и молча кивнул в сторону стола, за которым уже сидела волчица.

– Ри?

– Лекс! – Девушка с трудом поднялась с места и, прихрамывая, подошла ко мне.

– Ты что это вскочила? – Я приобнял волчицу. – Как ты хоть?

– Да что мне будет, поскулю, и заживет, – натужно улыбнулась та. – Это ты ведь у нас герой…

– Герой? – Я грустно усмехнулся. – Это с каких пор?

– С тех самых, как разрушил кристалл, – ответил за девушку Тавор, подходя к столу и опускаясь в свое кресло. – Поверь, Лекс, ты сделал великое дело, правда, не знаю, как тебе это удалось…

– Мой клинок, – пояснил я, отодвигая стул и помогая Ри усесться на место. Раны девушки явно давали о себе знать, хотя она и не показывала этого, однако ее выдавали неестественная бледность и слабая дрожь в пальцах.

– Почему-то я так и подумал, – кивнул Райзен, откидываясь в кресле. – Странный клинок – необычный по форме и содержанию. Даже я не смог разгадать всех сокрытых в нем загадок, впрочем, не о том речь…

– Вот именно. – Я пристально посмотрел на Тавора. – У меня всего один вопрос, маг, почему?

– Какой простой и одновременно многозначительный вопрос, – хмыкнул хозяин кабинета. – Почему? Почему что? Почему ты здесь? Или, может, тебя интересует, почему ты прибыл в этот мир? А может, почему это случилось с эльфийкой? Что именно тебя интересует?

– Все!!! – Мой кулак с силой впечатался в полированную столешницу, заставив ее покрыться сеточкой трещин.

– Лекс, успокойся, – рука Ри с силой сжала мое плечо. – Не надо. – Волчица зло зыркнула в сторону улыбающегося Тавора. – Хватит уже, Райзен, сейчас не до твоих шуточек.

– Ладно, извините. – Лицо мага неожиданно стало серьезным. – На самом деле все довольно сложно и запутанно, и один ответ на твой вопрос вытекает из другого, так что… – Райзен на секунду замолчал, рассеянно барабаня кончиками пальцев по столу, затем вздохнул и продолжил: – Пожалуй, правильнее будет объяснить все про твою эльфийку, думаю, этот вопрос на нынешний момент волнует тебя больше всего.

Я согласно кивнул, буравя невозмутимое лицо Тавора пристальным взглядом и чувствуя странное спокойствие, идущее от ладони волчицы, которая отпустила мое плечо и положила свою руку поверх моей.

– Итак, Таиль или, точнее сказать, Тайльрулан Эльманула тол Айдус Генулинель – младшая дочь последнего эльфийского правителя.

– Дочь? – Я растерянно посмотрел на мага.

– Да, – кивнул тот. – Однако, чтобы не быть голословным, можешь убедиться в этом сам.

Он бросил быстрый взгляд в сторону шкафа, у которого стоял во время нашего прихода, и к нему в руку прыгнул толстый фолиант в изумрудном переплете. Тавор перелистнул несколько страниц и, положив его на стол, толкнул в мою сторону. Книга заскользила по столу, словно тот был покрыт невидимой коркой льда, и, самостоятельно обогнув все завалы бумаг, остановилась рядом со мной. Я опустил глаза и несколько минут разглядывал потускневшую картинку, с которой на меня смотрело улыбающееся лицо Таиль.

– Книге, между прочим, больше пяти веков, – тихим голосом заметил маг. – Насколько я могу судить, написана она незадолго до приснопамятного «мора эльфов», который положил конец их владычеству.

– Так сколько же ей лет? – прошептал я, чувствуя в глубине души непонятное смятение.

Я, конечно, знал, что эльфийка намного старше меня, но пять веков – бездна для обычного человека. И ведь не выглядела она пятисотлетней умудренной жизнью женщиной – скорее уж обычной девчонкой, едва перешагнувшей двадцатилетний рубеж, хотя порой в ней что-то проскальзывало…

– Ты прав, – неожиданно бросил маг, пристально наблюдавший за моим лицом. – Та Таиль, которую ты знал, едва ли старше двадцати лет.

– Это как? – Я вопросительно посмотрел на Тавора; впрочем, судя по изумленным лицам Дарнира и Ри, услышанная новость для них также была полной неожиданностью.

– Все просто и одновременно сложно, – вздохнул Райзен. – Впрочем, давай-ка я начну с самого начала…

Таиль была младшей дочерью владыки эльфийского государства, точнее, не владыки, ибо эльфы, оказывается, устроили что-то типа республики с главенством совета, в состав которого входили представители различных рас. Так вот, отец Таиль был главой совета на протяжении многих веков. Как бы там ни было, но после вышеупомянутого мора Таиль выжила одна, потеряв практически всю свою семью. После гибели отца и разрушения столицы, которая пала после набега одного из варварских племен людей, следы девушки теряются. И лишь спустя полвека она вновь появилась при осаде столицы одного из людских королевств. Историки пишут, что эльфийку отличала крайняя жестокость по отношению к людям, она не жалела даже женщин и детей, со своим отрядом практически поголовно вырезая целые деревни.

– Таиль?

– Да, Таиль, – отрезал Райзен и тут же добавил: – Впрочем, если учесть, что творили люди с эльфами… – Тавор осуждающе покачал головой. – Думаю, тут удивляться не приходится. Но войско нападавших было разбито, и следы девушки вновь теряются на добрую сотню лет, однако потом идет самое интересное… – Маг замолчал и обвел нас прищуренным взглядом. – Знаете, если бы не увидел я тогда света Наора в ее глазах, то не вспомнил бы об этом трактате…

Тавор вновь повернулся к шкафу, и на стол медленно спланировала еще одна книга.

– «История противостояния Арании и Райгонии», написанная великим магом Таосом незадолго после ее окончания, – пояснил он.

Дарнир пододвинул книгу к себе и принялся с интересом ее просматривать.

– Хотите сказать, что Таиль участвовала в той войне?

– Да, – кивнул Разен. – Причем, что интересно, сперва на стороне Райгонии, а после разгрома армии Арании на стороне восставших демонов. Вот что пишет о ней Таос.

Маг зажмурился и процитировал по памяти:

– Эльфийка, в чьих глазах пылает призрачное пламя Наора, и два десятка ее драконьих всадников наводили ужас на войска аранцев, однако вскоре этот же ужас обрушился на наши головы. Впрочем, я не был особо удивлен, ибо всегда чувствовал внутри ее странную темноту, неумолимо пожирающую ее душу. Не знаю, какому демону она ее продала, но, похоже, что, наконец, он обрел свободу, и душа последней из рода эльфийских правителей растворилась в бездне его злобы.

Маг тяжело вздохнул и замолчал.

– Это не может быть Таиль, – мотнул я головой. – Не может, я был с ней, я знаю, она…

Дарнир молча толкнул мне книгу и указал на черно-белую гравюру, где была изображена длинноволосая девушка, стоящая рядом с небольшим, с лошадь размером, драконом.

Я мысленно застонал, ибо художник довольно точно передал знакомые черты.

– Не понимаю…

– Я тоже не понимал, – кивнул маг, нахмурившись, – пока не поговорил с тем существом, что живет внутри эльфийки.

– Насколько я понимаю, это случилось уже в мое отсутствие? – уточнила Ри.

– Да, Ри, думаю, в это время ты уже была у Карголыма, когда я решился на этот разговор. Таиль тогда уже едва сдерживала живущее в ней существо, постепенно теряя себя, – Райзен тяжело вздохнул и несколько минут смотрел невидящим взглядом куда-то вдаль, видимо, погрузившись в свои воспоминания.

– Ри, ты знала? – спросил я волчицу.

– Не сразу узнала, – ответила та с небольшой заминкой. – Некие подозрения у меня были, но даже я не могла почувствовать то нечто, что таилось внутри ее. Райзен говорит, что существо внутри Таиль очень сильное, и даже магические способности не позволили сразу определить врага. Хотя в ваше первое появление здесь Райзен все же его ощутил, поэтому-то и отправил меня вместе с вами, а потом…

– Тогда это были просто догадки, – прервал волчицу Тавор. – Если откровенно, то я испугался, ибо дремлющая в эльфийке сила была огромна… Мало того, увидеть в вашей троице прямого потомка императора Арании… – маг развел руками. – Признаюсь, у меня было большое искушение уничтожить всех вас, однако я побоялся, что спящее внутри девушки существо вырвется на свободу.

– И все же, зная все вышесказанное, вы отправили нас на это задание.

– Не отправил, а спровадил, – буркнула Ри. – Придумал историю с необходимостью срочного уничтожения кристалла и вызвал меня, дабы я отправилась с вами.

– Так его не надо было уничтожать? – Я удивленно посмотрел на волчицу, затем на невозмутимого Тавора.

– Это было просто невозможно, – усмехнулся тот. – Охранное заклятие, наложенное на кристалл, просто не пропустило бы вас.

– Но оно пропустило…

– Пропустило, – согласился Райзен. – И вот тут-то вся закавыка и находится…

– Подождите, – прервал мага Дарнир. – Не понимаю, зачем вообще надо было нас туда отправлять и при чем здесь тот кузнец…

– Эльвор?

– Да.

– Ну, его молот действительно мог бы уничтожить кристалл, к тому же молот – довольно сильный артефакт и жалко было его терять, однако на этот раз нас опередили.

– Я думаю, Акмил рассчитывал разбить охранное заклятие, воспользовавшись силой молота, но не смог проникнуть даже за завесу, – вставила волчица.

– Это та невидимая стена, что окружает площадь, – догадался я.

– Да, – подтвердила Ри. – К счастью, в ту ночь, когда мы с тобой встретились в полуразрушенном доме недалеко от столицы, я успела нанести на вас с Дарниром знак ключа, позволяющий беспрепятственно пройти внутрь защитного круга.

– И когда ты все успеваешь?

Волчица в ответ только хитро улыбнулась и загадочно сверкнула глазами.

– И все же, – не унимался Дарнир. – Ты так и не ответил на мой вопрос, маг…

– Зачем я вас туда отправил? – Райзен криво усмехнулся. – Расчет был прост: пока вы доберетесь до Карголыма, я подробнее изучу вопрос, связанный с подобными случаями, и смогу на равных говорить с тем существом, что таится внутри эльфийки. К тому же кристалл мог мне в этом помочь.

– А разве что-то подобное уже было? – поинтересовался я.

– Конечно, – отмахнулся маг. – О запечатывании душ демонов и богов в телах смертных я слышал еще от отца. Этим частенько грешили маги древности, получая, таким образом, в свое распоряжение верных и довольно могущественных слуг. Кстати, скорее всего, некогда Таиль воспользовалась именно таким заклинанием, правда, зачем-то объединив душу призванного им создания со своей. Зачем она это сделала, мы, наверное, уже никогда не узнаем, хотя я и предполагаю, что это было что-то вроде договора: эльфийка получила силу, взамен которой та тварь попросила отдать ей, по истечении какого-то времени, свое тело.

– Что-то разговора на равных я не заметил, – хмыкнул гигант.

– А потому что я ошибся, – вздохнул Тавор. – Причем ошибся дважды. Первый раз, когда решил, что никто, кроме меня, не сможет воспользоваться силой кристалла, а второй, что пустил туда его, – маг кивнул в мою сторону. – Дело в том, что, когда маги Родарии при помощи одного из богов запечатали кристалл, то, уходя, бог сделал небольшое предупреждение. Я его тысячу раз читал, но смысл слов дошел до меня только тогда, когда ваш отряд уже подходил к столице.

– Что-то связанное со мной?

– Не напрямую, – покачал головой маг. – Слова предостережения звучат так: «В круг не сможет войти никто до той поры, пока семя не утратит своей силы и не обратится в пыль. Однако отмеченные печатью мудрости смогут черпать силу из семени, находясь подле него. И помните, смертные, рожденный под иным солнцем человек может переступить черту».

– И что? – удивился я. – Тут таких вот рожденных под другим солнцем…

– Ты не понял, Лекс, – перебил меня Дарнир. – Там сказано ЧЕЛОВЕК.

Я мысленно чертыхнулся. Действительно, ни одного пришельца из другого мира, принадлежащего к человеческой расе, в Демонических землях я не встречал. Хотя нет, вру – Алашар. Впрочем, старый ассасин как-то упоминал, что тот уже не совсем человек. Елки зеленые, как все запутанно, как я устал от всего этого! Я провел ладонью по лицу, отгоняя образ Таиль, глаза которой смотрели мне вслед с непонятной злобой и диким отчаяньем.

– Лекс… – Рука волчицы тихонько сжала мою.

– Все нормально, Ри, просто я устал. – Я выдавил из себя натужную улыбку и вновь повернулся к Тавору. – И все же, кем сейчас стала Таиль и что значат те слова насчет ее возраста.

– Ты хочешь это знать? – спросил маг, поднимаясь из кресла и направляясь к двери.

– Да, – кивнул я.

– Хорошо. – Он приоткрыл дверь и что-то сказал заглянувшему внутрь стражнику, после чего вернулся на свое место. – Итак, начну, пожалуй, с того, что на самом деле представляет исобой кристалл Дайлорана, а для этого опять обратимся к книге Таоса. Маг пишет: «…осознал я, что этот кристалл есть семя – семя Хаоса, чей сон потревожил Эльвор, огранив то подобно драгоценному камню, а недальновидный правитель Арании пробудил его ото сна. Однако по сей день меня мучает вопрос, кто должен взрастить это семя? Надеюсь и молюсь богам, чтобы этот ответ мы никогда не узнали».

Тавор смолк, и за столом воцарилось напряженное молчание. Все прекрасно поняли, кого подразумевал Тавор, цитируя слова древнего историка.

– Таиль – посланница Хаоса, – тихим голосом произнес маг. – И боюсь, что твое появление в нашем мире было спровоцировано именно ею… – Я растерянно кивнул, прекрасно помня слова девушки.

– Мало того, – продолжил Райзен. – Судьбе или богам было так угодно, чтобы именно вы попали в тот вышедший из-под контроля телепорт…

– Так, значит, насчет призыва…

– Конечно, выдумка, – ухмыльнулся хозяин кабинета. – Я в тот день отправлял домой послов из Эндорина, а после окончания переноса неожиданно почувствовал, что теряю контроль над заклинанием, а потом появились вы…

– Лично я предполагаю, что в этом виновата Таиль…

– Можно долго гадать, – отмахнулся маг. – Доподлинно могу утверждать одно: посланница перенесла в наш мир Лекса специально для того, чтобы он смог добыть семя, а чтобы он добровольно помог ей в этом, позволила остаткам души настоящей Таиль взять верх над своей сутью, ибо нет преданнее исполнителя, чем по-настоящему влюбленный мужчина.

Я бросил на мага угрюмый взгляд, однако в глазах Райзена не было и тени насмешки, лишь сочувствие и понимание.

– Однако посланница ошиблась. Настоящая Таиль, которая должна была послужить лишь ширмой, неожиданно начала выходить из-под контроля, практически полностью подавив свою хозяйку, задвинув ее суть в глубь своей души. На самом деле я восхищен этой девочкой, все эти месяцы она боролась, боролась до последнего, ибо знала то, чего не знал ты, – маг резко встал и, вновь подойдя к двери, распахнул ее, впустив внутрь кабинета пожилую женщину, несущую в руках закутанного в одеяло ребенка. – Она боролась за нее…

«Лекс, надеюсь, тебе кто-нибудь прочтет это письмо. Сегодня то, что живет внутри меня, вновь вырвалось на свободу, и Тавор едва вернул меня обратно. Я плохо помню, что было в это время, а маг упорно отказывается рассказывать об этом. Зато я много узнала о своей прошлой жизни. Кое-какие обрывки воспоминаний у меня были, но реально все мое прошлое ограничивается несколькими годами до встречи с тобой. Первое, что я отчетливо помню, – как лежу на лесной поляне с разбитой головой, а меня перевязывает молодой парень из родарского патруля. Помнится, я тогда удивилась, почему это человек заботится о какой-то эльфийке… Не хочется верить, что та, кто живет внутри меня, заранее спланировала нашу встречу, но маг в этом твердо уверен, и эта уверенность меня пугает.

Лекс, сегодня я ухожу, ибо чувствую, что дни мои сочтены. Маг пытался меня отговорить, но даже он понимает, насколько опасно мое присутствие здесь. Хочу поблагодарить тебя за все дни и ночи, что мы провели вместе, и за дочь… Береги, пожалуйста, Эйнураль, ибо только в ней продолжится моя жизнь, только ее существование будет подтверждением того, что я когда-то жила на этом свете. Храни ее и прощай. Твоя Таиль.»

Ри свернула листок бумаги и протянула его мне.

– Спасибо. – Я взял письмо, чувствуя, как спазм перехватил горло, а на глаза упорно наворачиваются слезы. – Черт! – Я провел пальцами по глазам. – Ну почему все так…

Ри промолчала, только тяжело вздохнула и отвела взгляд.

– Ты ведь наверняка знала, что она в положении?

– Знала, – не стала отрицать волчица. – У эльфиек в отличие от людей беременность заметна только на последних месяцах, однако существуют другие признаки… но Таиль не хотела, чтобы я тебе говорила раньше времени.

– Понятно. – Я вздохнул и поднялся с кровати. – Пойду потренируюсь.

– К Эйнураль не хочешь подойти? – Я на секунду замер у двери, затем отрицательно покачал головой. – Не сегодня, Ри, не сегодня.

Прыжок, перекат, удар, блок, снова удар. Мои ладони зачерпывают воздух, и между ними формируется воздушный шар, который врезается в стену, выбивая из нее каменные крошки, – я все-таки освоил прием, который с таким успехом использовал против меня Алашар. Впрочем, я уже не тот, что был месяц назад, когда Дарнир в буквальном смысле проволок меня, теряющего сознание, сквозь телепорт Райзена. Мое соприкосновение с семенем Хаоса не прошло бесследно, видимо, его сила все же что-то внутри меня изменила – я стал сильнее. Не думаю, что теперь Алашар справился бы со мной, вот только не знаю, хорошо это или плохо, ибо внутри меня поселилась странная пустота и безразличие. Я словно что-то потерял, только не мог понять что, – сердце застыло. Наверное, примерно так же чувствовал себя тот мальчик из старой детской сказки про «Снежную королеву», когда ему в сердце попал осколок проклятого зеркала. Я стараюсь не показывать вида и вообще держаться бодрее, однако, судя по взволнованным взглядам друзей, которые они нет-нет да и бросают в мою сторону, что-то меня выдает.

Ри последние дни не отходит от меня ни на шаг, и, лишь когда я иду тренироваться, оставляет меня одного. Огромный пустой зал, который, судя по остаткам прогнивших столов, некогда был солдатской столовой, я обнаружил в дальнем уголке этой странной крепости, больше похожей на длинную стену, раскинувшуюся между отрогами двух горных кряжей и отделяющую Демонические земли от остальных. Рядом с этим залом нашлась небольшая комнатушка, где я и поселился, буквально сбежав ото всех, кроме волчицы. Я стал затворником, целыми днями сижу в своей комнате, тренируюсь или брожу по стене, глядя на пожелтевшую степь, которую изредка припорашивает редким здесь снегом. Стражники привыкли к моим молчаливым похождениям и не обращают на нас с волчицей внимания. Пару раз приходил Дарнир, но разговор как-то не клеился, впрочем, зла за все произошедшее я на него не держу, ему тоже нелегко – прошлое настигло его, как он ни старался от него убежать.

Два брата – потомки императора не существующей уже несколько веков страны, память о которой передавалась из поколения в поколение.

– Я родился и вырос в Каргасе – столице Тании, – рассказывал Дарнир. – Мой отец был видным политиком, а мать работала верховной целительницей в местной больнице и являлась прямым потомком императора Арании. Впрочем, отец всегда считал ее россказни глупостями, – нет, правдивость ее слов он под сомнение не ставил, просто считал, что не стоит забивать голову прошлым: всеми этими несуществующими титулами.

Дарнир вздохнул. Было видно, с каким трудом дается ему этот рассказ.

– Однако у матери была еще одна тайна… Все наши предки по ее линии владели магией… магией крови, – проклятое, запрещенное знание, о существовании которого знали лишь единицы. Я как-то интересовался происхождением этих знаний, но даже в магических трудах о нем упоминается лишь вскользь, и то в самых древних трактатах. Лично мне кажется, что это и есть та сила, которую даровало семя моему предку и которая стала нашим проклятием. Так считал я, так считала мать, однако Акмил, наоборот, бредил этой силой – желал ее. Но мать наотрез отказывалась ему ее передавать, несмотря на то что мой брат был неплохим магом.

Эта сила – проклятие. – Щека Дарнира дернулась. – Мы с братом с рождения обладали ею, но, чтобы выпустить ее на свободу, нужна была кровь – кровь матери. Только испив ее крови, один из нас мог получить власть над этой силой, и мать хотела передать ее мне.

– А это обязательно было делать?

– Да, – лицо гиганта помрачнело. – Если бы один из нас не выпил крови до достижения своего двадцатилетия, то мы оба превратились бы в демонов – таково проклятие этой силы. Из поколения в поколение у потомков императора рождалось двое детей, и лишь один из них получал власть над силой крови, другой же силу терял, становясь обычным смертным.

– Полностью терял?

– Лекс, как ты думаешь, сколько мне лет? – вопросом на вопрос ответил Дарнир и, когда я неопределенно повел плечами, усмехнувшись, ответил: – Я покинул свою родину семьдесят лет тому назад.

– Хорошо сохранился. Впрочем, как я понимаю, это не единственная твоя способность.

– Верно, – не стал отрицать гигант. – Я еще могу противостоять магии моего брата, магии того, кто убил свою мать. Он убил ее, чтобы получить эту проклятую силу…

Я замер, прервав свой причудливый танец прямо в круге мечей, специально разложенных мною до этого на полу. Взмах рукой – и воздушный вихрь заставляет взмыть клинки в воздух, окружив меня крутящейся стеной острозаточенной стали. Несколько клинков со звоном падают на пол, – я еще не слишком хорошо контролирую свою новую способность, однако остальные три продолжают свой причудливый хоровод.

– Лекс. – Голос Ри сбивает мою концентрацию, и вихрь ослабевает.

– Извини, – бросает волчица, смотря на дрожащий в полу меч, который воткнулся в щель между каменными плитами пола. – Лекс, нас зовет Тавор, и тебе нужно там быть.

Я вздрагиваю. Идти туда…

Все эти дни словно какая-то незримая черта разделила крепость Рамион на две части: в одной поселился я, в другой находится ОНА. Маленькое златовласое чудо, которое что-то лопочет и улыбается, едва завидев мое лицо. Корка льда, покрывшая мое сердце, дает трещину, сквозь которую сочится все еще не утихнувшая боль. Странным образом даже сейчас я чувствую эту маленькую девочку, спящую в своей колыбели безмятежным сном, словно уверенную в незыблемости стен окружающей ее крепости. Хотя что эта кроха понимает?

Зато я каждый день, стоя на стене, вижу дороги, заполненные беженцами, их разрастающийся вдоль стены лагерь. Армии свободных городов терпят поражение за поражением, с тяжелыми боями оставляя город за городом. После разрушения кристалла разгоревшаяся в Демонических землях война не остановилась, – Акмил не отказался от мысли восстановить империю, и его войска железной дланью подавляют сопротивление. Беженцы рассказывают о темной всаднице, чье присутствие наводит ужас на воинов, заставляя отступать даже отчаянных смельчаков.

Наверное, поэтому я еще здесь. Несмотря на то что Тавор узнал, кто может мне помочь вернуться домой, и предложил перенести меня к нему в любой момент, как я только захочу, – но я не хочу. Я знаю, что она идет сюда, идет, чтобы встретиться со мной, и я жду. Впрочем, скорее всего, моему ожиданию наконец-то приходит конец.

– Идем, Ри, – я беру стоящую в стойке катану и, закрепив ножны за плечами, бросаю последний взгляд на тренировочный зал. – Идем.

В этот раз кабинет Тавора был полон народу. Вокруг стола столпились представители различных рас и что-то шумно обсуждали.

– О, хвостатая! – громовой голос Балагура, стоявшего у окна, заставил всех на мгновение смолкнуть и, бросив на нас беглый взгляд, вновь вернуться к обсуждению своих проблем.

– Балагур? – волчица удивленно вскинула брови. – А ты тут откуда?

– Да все оттуда же, – махнул рукой демон. – После той свалки, что произошла в Надии, от моего отряда осталось всего четверо воинов – и вот я тут.

– Значит, и Надия… когда?

– Шесть дней назад…

– Быстро же вы добрались.

– У нас были хорошие погонщики, – ухмыльнулся демон, на миг обнажая ряды острых зубов. – Аранцы шли за нами почти до самой крепости. Потрепали мы их, конечно, прилично, однако и нашего ополчения осталось меньше половины.

– Гораздо меньше.

Все обернулись на голос стоящего в дверях мага, облаченного в легкие кожаные доспехи, позади которого металлической статуей застыл Дарнир. Разговоры быстро смолкли.

– Господа, – маг быстрым шагом прошел на свое место. – Рад приветствовать вас в стенах крепости Рамион. Надеюсь, ваших людей разместили.

– Нас-то разместили, а вот женщины, дети и старики спят прямо на холодной земле. – Высокий седовласый мужчина в помятых доспехах с вызовом посмотрел на мага.

– Эрнест Лайкар, командующий силами обороны Надии, как я понимаю. – Маг спокойно выдержал взгляд старого воина и, дождавшись, пока тот кивнет в ответ, спокойно заметил: – Я в курсе данной проблемы, по другую сторону стены уже готовится лагерь для беженцев, однако, если вы не заметили, то тут люди не только из вашего города.

– И зачем их там держать, если сама крепость пустует?

– Вы можете поручиться за каждого беженца? – ехидно поинтересовался Тавор. – А что, если среди этой толпы люди Акмила?

– Но не бросать же их помирать, тем более что там много раненых, – бросил стоявший рядом с Лайкаром гном.

– Я и не собираюсь. – Маг вздохнул, и на короткий миг по его лицу пробежала тень безмерной усталости. – Там, – он кивнул в сторону двери, – по другую сторону стены, нет ничего кроме холодной степи, и я это прекрасно знаю, однако и рисковать не могу. Людям помогут, мало того, мои гонцы уже отправлены в герцогство Занория, что лежит в дне пути отсюда, с просьбой принять их на своих землях. Думаю, мне не откажут, и вскоре все, кто пожелает, смогут уйти отсюда.

– Не думаю, что там будет легче, – бросил Лайкар.

– Ты не прав, Эрнест, – неожиданно возразил гном. – Если крепость падет, войска Акмила прокатятся по лагерю, и руки их солдат не дрогнут, ты же видел, что они творили в Надии, а бежать в этой степи некуда.

– Ладно, будем считать, что с этим вопросом разобрались, теперь еще… – Он обвел собравшихся тяжелым пристальным взглядом. – За своих людей я могу поручиться, поэтому хочу… нет, требую от вас, чтобы вы пошли к своим людям, взглянули им в глаза, и, если заметите хоть что-то подозрительное, хоть малую искру сомнения… отправляйте их к беженцам, пусть уходят вместе с ними. И еще…

– Господин Тавор, – в комнату вбежал воин и, отдав магу честь, доложил: – Только что вернулся дальний дозор, передовые отряды аранцев встали лагерем на левом берегу Рата.

– Понятно, – Райзен кивнул и, подойдя к окну, распахнул его, позволив холодному ветру ворваться внутрь. Несколько секунд он смотрел на кружащийся за окном снег, затем тяжело вздохнул и, обернувшись к остальным, произнес тихим голосом: – Уже больше сотни лет крепость Рамион не вступала в бой, что ж, похоже, время пришло.