Дисковидный челнок плыл над оранжевой поверхностью Титана, оставив позади угловатую тушу «Эклипса», зависшего на стационарной орбите над спутником Сатурна. Андрей с интересом смотрел на проносящийся внизу пустынный пейзаж, изредка скрывавшийся за плотными бледно-оранжевыми облаками. Андрия переключила передние мониторы в так называемый режим «всевидения», и теперь на них красовалась четкая картинка поверхности, не застилаемая окружавшим челнок «облачным киселем», который изредка разражался струями метано-этанового дождя. Лишь боковой монитор девушка оставила работать в стандартном обзорном режиме, позволив Андрею любоваться местными красотами.

– «Эндера» – это челнок «Эклипса», дайте посадочный коридор, – произнесла космофлотчица в усик микрофона, и через мгновение на экране высветились убегающие вдаль зеленые линии.

– Будем на месте минут через пять, – сообщила девушка.

– Да неужели? – выдохнул Андрей с нескрываемым облегчением.

Он уже порядком устал от вынужденного трехдневного безделья, связанного, в первую очередь, с запретом покидать без особой надобности свою каюту. За все три дня он видел только приносившую ему еду Андрию да пришедшую его проводить капитаншу «Эклипса» в сопровождении своих неизменных охранниц.

Девушка покосилась на него, но промолчала, видимо прекрасно его поняв, так как за эти дни сама не раз говорила, что не разделяет взглядов капитана. Впрочем, на Андрию Андрей и не сердился. За эти дни он, можно сказать, сдружился с этой неугомонной космофлотчицей, которая нет-нет да и наведывалась к нему в гости.

Наконец под днищем челнока промелькнули пирамидальные постройки базы, и кораблик, сделав круг, опустился на круглую платформу, подсвеченную бегущими по периметру ярко-зелеными огнями. От расположенного рядом с платформой куполообразного здания к кораблю протянулся гофрированный рукав переходного шлюза, уткнувшись своим концом в корпус челнока.

– Есть стыковка, – сказала Андрия и повернулась к Малышеву. – Можете идти, Андрей Львович.

Малышев кивнул и, поднявшись из кресла второго пилота, бросил на девушку прощальный взгляд.

– Будешь в системе, добро пожаловать в гости.

– А жена ревновать не будет? – улыбнулась космофлотчица.

– Не говори глупости, – улыбнулся он в ответ. – Она у меня не такая, к тому же я уже о тебе рассказал, – Андрей постучал указательным пальцем по браслету запястника. – Так что прилетай в любое время.

– Хорошо, – кивнула Андрия.

С легким шипением дверь переходного шлюза закрылась у Андрея за спиной, отделив его от гофрированной трубы перехода. Он оказался в пустом помещении со сводчатым потолком, залитом тусклым оранжевым светом, идущим от большого полукруглого окна.

Андрей подошел к окну и несколько минут смотрел на клубящийся за ним легкий туман, сквозь который довольно отчетливо просматривались очертания стоящего на платформе челнока – Андрия почему-то медлила с отлетом. Но вот под днищем корабля вспыхнули огни мезонных двигателей, он вздрогнул, оторвался от платформы и, втянув посадочные опоры, похожие на гигантские птичьи лапы, исчез в тумане. Малышев мысленно пожелал девушке удачи и, поправив висевшую на плече сумку, направился к выходу из пришлюзового ангара.

Странно, но его никто не встречал, так что Андрею пришлось немного поплутать по довольно разветвленной системе коридоров. Сперва он на развилке свернул не туда и оказался в ангаре, где пара киберов копалась во внутренностях приземистого вездехода, никак не прореагировав на незнакомого человека, – пришлось возвращаться назад. Потом коридор вывел его в большой зал с большим полупрозрачным цилиндром посередине, очень напоминавшим шахту гравилифта. Потоптавшись возле него, но так и не поняв, куда он ведет, Андрей решил не рисковать, а вернулся назад в коридор, принявшись заглядывать во все двери, попадавшиеся на пути. Большинство дверей никак не реагировало на попытки их открыть, а за остальными находились какие-то складские помещения, заставленные ящиками. Вообще, у Малышева создалось такое впечатление, что станция полузаброшена – по крайней мере, та ее часть, где он сейчас бродил. Обшарпанные стены из пенобетона, сорванные с них облицовочные панели, валяющиеся то тут, то там, частично не работающее освещение, из-за чего коридоры местами были погружены в полумрак, змеящиеся по полу провода непонятного назначения. Огромная лужа какой-то маслянистой жидкости синего цвета, в которой отпечатались следы ребристых ботинок. Все это настолько напомнило Андрею один из старинных фильмов ужасов, как-то увиденный им в сети, что он невольно пожалел об отсутствии у себя оружия.

Усмехнувшись своим мыслям и подумав, что база явно переживает не лучшие времена, Малышев продолжил свой путь. В конце концов за одной из дверей обнаружился узкий коридор, который и вывел его в полутемную комнату с подковообразным пультом посередине. Сидевший за ним молодой мужчина с торчащими во все стороны волосами, окрашенными во все цвета радуги, видимо, услышал легкое шипение открывшейся двери и, повернувшись в кресле, с неподдельным удивлением уставился на вошедшего.

– Вы кто? – наконец спросил он дрожащим голосом.

– Призрак Титана, – буркнул Андрей в ответ, не зная, как ему реагировать на подобную встречу.

Юноша покосился на стоящую на пульте узкую металлическую банку, на которой кривлялась полуголая девица, мотнул головой, после чего вновь уставился на Малышева.

– И все же…

– Профессор Малышев с Земли, и я тебе не мерещусь, – пояснил Андрей, подойдя к креслу, в котором сидел парень, и похлопал того по плечу. – Видишь, вполне живой и материальный.

– Угу, – растерянно кивнул юноша, и в его взгляде промелькнуло облегчение. – Но откуда?

– С корабля, естественно. Или ты думаешь, я сюда пешком пришел?

– Ничего не понимаю. – Юноша повернулся к пульту и, проведя ладонью над сенсор-панелью, пару минут смотрел на висевший напротив него экран, беззвучно шевеля губами, затем с размаху шлепнул себя раскрытой ладонью по лбу. – Вот идиот! Мне же еще вчера док приказал вас встретить, а я полночи за разбором данных по образцам просидел и совсем забыл… Черт, док меня точно прибьет.

– Док – это профессор Эрнберг? – высказал догадку Малышев.

– А кто же еще!

– И где он?

– С ребятами поехал «бурильщика» запускать, а я тут на дежурстве… – юноша тяжело вздохнул.

– Ясно, – понимающе усмехнулся Андрей. – Ладно, будем считать, что ты меня встретил. Кстати, э-э…

– Ой, простите, не представился, – парень вскочил. – Инжел Райский – экзобиолог.

– Очень приятно, Андрей Малышев – артефактолог, – он пожал протянутую Райским руку. – Тогда два вопроса: когда вернется профессор и где мне разместиться?

– Ну, насчет разместиться – комнату для вас уже приготовили, я провожу, а вот профессор… впрочем, сейчас свяжусь.

Инжел развернулся к пульту, от его виска к губам вытянулся тонкий усик микрофона.

– «Коробочка», на связи база… Гость уже прибыл, да вот рядом стоит… Понятно. – Он протянул руку к пульту и, обернувшись к Андрею, пояснил: – Картинки не будет, так как они вне вездехода.

– Господин Малышев, – громыхнуло в комнате, заставив Андрея поморщиться, а Инжела поспешно убавить звук. – Как долетели?

– Спасибо, неплохо, – не стал вдаваться в подробности землянин. – Надеюсь, этот перелет того стоил.

– Думаю, да. Впрочем, все сами увидите. Простите, что не встретил лично, но понадобилось мое присутствие при запуске «бурильщика».

– Ничего страшного, меня встретили почти у трапа, – Андрей подмигнул экзобиологу.

– Вот и хорошо, а то я беспокоился, у Инжела халатность в крови. Ладно, отключаюсь, будем на месте часа через четыре, тогда и поговорим. – Хрипловатый голос Эрнберга смолк.

– Спасибо, что не выдали, – Райский поднес указательный палец к виску, заставив усик микрофона исчезнуть. – А теперь пойдемте, провожу вас до вашей комнаты.

Вновь одна. Ирина вздохнула и, подойдя к окну, несколько минут смотрела на улицу, где моросил противный дождь. На душе было до отвратительности пусто, а в мозгу то и дело всплывали полузабытые лица старых друзей, решившихся, как и она, на тот злополучный эксперимент.

«Измененные» – люди, подвергшиеся генно-техническому модифицированию. Последняя попытка создать супервоинов, и не сказать, что неудачная. Их тела содержат десятки биоимплантов, позволяющих им быть быстрее, сильнее и умнее не только людей, но многих киборгов. Их геном изменен, и они могут жить там, где любой другой человек давно бы умер, однако какой ценой? Ирина закрыла глаза. Из их группы в сто человек все процедуры выдержало только десять, больше половины сошло еще в самом начале, а около тридцати… Их могилы там, неподалеку от Сеульской базы ВСС, рядом с небольшим озером. Женщина на мгновение склонила голову, отдавая таким образом дань почившим друзьям, затем тяжело вздохнула и, подойдя к столу, налила себе сока из стоявшей на нем бутылки. Некоторое время постояла, окидывая растерянным взглядом кухню, где в последний раз готовила во время приезда Лиа в гости, затем взяла стакан и прошла в гостиную.

«Измененные» – люди, о чьем существовании не знает практически никто. Люди, которые в случае войны должны были составить костяк повстанческого движения, заставить пожалеть захватчиков об их решении. Об этом мало кому известно, но еще каких-то полвека назад была реальная угроза войны с СГИ, которая в ультимативной форме потребовала переход Солнечной системы под ее юрисдикцию. Командование ВСС, зная о реальном раскладе сил, спешно готовилось к наихудшему развитию событий. К счастью, усилия дипломатов и разведчиков ГУВРа не прошли даром, и Совет Анклава, вовремя вмешавшийся в происходящее, предотвратил казавшееся неизбежным столкновение. Однако по договору Земля была вынуждена ограничить свои вооруженные силы двумя наземными бригадами, а военно-космический флот не должен был насчитывать больше десяти единиц. ГУВР также подверглось сокращению и ушло в тень, перейдя практически на нелегальное положение. По сути, это была капитуляция – проигрыш в так и не начавшейся войне, о которой большинство землян никогда и не узнает.

– Хозяйка, вам звонок, вам звонок, хозяйка. – Ирина посмотрела на крутящегося в воздухе золотистого дракончика и точным щелчком в голову заставила его разлететься на мириады золотистых искорок.

– Привет, Ирин, искала? – с экрана запястника, развернувшегося в полуметре от ее лица, на женщину смотрел загорелый русоволосый мужчина.

– Привет, Владлен. Да, искала.

– Что-то случилось?

– Код «гамма»…

Брови мужчины дернулись вверх, затем он нахмурился, а в серых глазах появился какой-то холодный стальной блеск.

– Где и кто?

– Вне системы. База чужаков.

– Вот как? – Владлен на мгновение задумался. – Кто ведущий группы?

– Я. – Ирина опустилась в кресло и, отсалютовав мужчине стаканом с соком, добавила: – И ты мне нужен, Владушка.

– У нашей Тени когти зачесались, – понимающе усмехнулся тот, но, заметив блеснувший в глазах женщины гнев, виновато отвел взгляд. – Извини.

– Не извиняйся, – отрезала Ирина. – Ты прав. Но скажу одно… эти проклятые чужаки убили моего Олега. А мой сын пропал из-за людей, которые, возможно, с ними как-то связаны. Нет, Влад, мои когти не чешутся – они просто горят от нетерпения!

– Гнев не самый лучший советчик в таких делах, – покачал головой бывший тренер Кирилла по униксу. – Тебе ли это не знать?

– Не стоит меня учить, Тигр. Я спокойна как никогда. – Лицо женщины вновь приняло безмятежное выражение, а губы тронула ухмылка голодной хищницы, заставившая Владлена мысленно поежиться.

– Это хорошо, Ир, – кивнул он. – Кстати, ты уже получила эр-ключ?

– Да, Влад, – она поднялась с кресла и, подойдя к стоявшему посреди комнаты столу, взяла с него серебристую коробочку и продемонстрировала собеседнику.

– Значит, все действительно серьезно, – кивнул мужчина. – Ладно, постараюсь набрать группу. Когда сбор?

– Завтра, на Крымской базе ВСС, в три по местному времени.

– Так быстро? – Владлен удивленно посмотрел на Ирину.

– Время поджимает, Владушка. Чужаки могут свернуться и уйти. А в данный момент, окромя нас и двух кораблей с молодняком, никого нет.

– Черт! – ругнулся мужчина, скрипнув зубами. – Хорошо, Ир, постараюсь уговорить кого смогу. Все, до связи.

Экран погас, превратившись в полупрозрачный прямоугольник, висящий в воздухе чуть сбоку от лица женщины. Она несколько минут сидела неподвижно, смотря перед собой пустым взглядом, затем залпом допила остаток сока и, поставив стакан на стол, вызвала Майера.

Профессор Эрнберг оказался худощавым пожилым человеком с гривой седых волос, собранных на затылке в длинный хвост, и лицом, покрытым сеткой морщин. Андрей, много раз бывавший в мирах Анклава, видел там людей, подвергающихся естественному биологическому старению, но привыкнуть к этому так и не смог и поэтому чувствовал себя в присутствии профессора несколько неуютно. На Земле уже давно решили данную проблему, и человек, достигая тридцати лет, больше не старел, оставаясь таким до самой смерти. Конечно же, прожитые годы накладывали свой отпечаток, так что в самих седых волосах было мало удивительного, а вот лицо… На Земле внешние физиологические отличия тридцатилетнего от статридцатилетнего были не столь явно выражены.

– Вижу, молодой человек, вы удивлены моей внешностью, – сказал профессор, заметив изучающий взгляд Андрея. – Впрочем, зная землян, тут нечему удивляться. Вы безрассудно влезаете в геном человека, возомнив, что подобны самому Создателю, не думая о последствиях. Как вы думаете, сколько мне лет?

– Ну, не знаю… – Андрей замялся.

– Смелее, смелее, юноша, – приободрил его Эрнберг.

– Думаю, где-то за сто пятьдесят.

– Девяносто четыре, – с гордостью заявил ученый. – А вам?

– Чуть больше тридцати шести.

– А выглядите едва ли на двадцать, – профессор покачал головой. – Все человеческая гордыня – погоня за бессмертием. А нужно ли нам оно? – Эрнберг вопросительно посмотрел на Андрея и сам же ответил: – Нет и еще раз нет. Бессмертие – суть попирание законов природы, практически бунт против Бога. Лично у меня на родине все эти манипулирования с генами под строгим запретом. Так что, коллега, я проживу именно столько, сколько мне отмерено Создателем, и это правильно…

Андрей хотел было возразить, однако, бросив взгляд на профессора, который всем своим видом показывал желание начать диспут, благоразумно промолчал. Малышев, конечно, понимал, что скорее всего именно манипуляция над генами предков Эрнберга позволила тому дожить до таких годов, сохранив здоровье и бодрость духа. И все же спорить с профессором, глаза которого горели фанатичным огнем собственной правоты, было просто бесполезно.

– Возможно, вы и правы, профессор, – сказал он вместо этого, явно озадачив своего собеседника таким ответом. – Однако я все же хотел бы узнать, зачем вы меня сюда пригласили.

– Ах, это… – Андрею показалось, что Вито Эрнберг растерялся, словно не зная, как ответить на этот закономерный вопрос.

Профессор поднялся с дивана и, пройдя через всю кают-компанию к стоящему в углу голубому полупрозрачному прямоугольнику хрона, сунул руку в его податливое нутро и достал цветастую банку.

– Пиво, сок или что-то покрепче? – спросил он, оборачиваясь к Андрею, сидевшему в кресле у овального столика, заваленного различными журналами. Причем некоторые из них были статичны и сделаны из бумаги.

– Сок, если можно, – ответил землянин, взял журнал, быстро его пролистал и вернул на место.

– Апельсиновый, яблочный или микс?

– Апельсиновый.

Профессор кивнул и, вынув из хрона бутылку с изображением девушки в купальнике, с наполненной оранжевыми фруктами корзиной на плече, вернулся к дивану. Поставив бутылку на стол напротив Андрея, он опустился на свое место и, откупорив свою банку, отхлебнул.

– Находка, из-за которой я обратился к госпоже Эмме, несколько необычна, и, если честно, я не совсем понимаю, почему она прислала именно вас. Ведь насколько я понял, вы по специальности артефактолог.

Андрей кивнул.

– Вот это меня и смущает, – Вито вновь припал к банке, с задумчивостью глядя на Андрея. Пауза затянулась.

Малышев подвинул ползунок на бутылке в режим охлаждения и, едва крышка сменила цвет с зеленого на голубой, откупорил ее.

– Так, значит, ваша находка не связана с чужаками?

– Нет, – покачал головой Эрнберг. – Скорее уж, с вашим прошлым.

– С моим прошлым? – удивился Андрей.

– Нет, конечно, – усмехнулся ученый. – С прошлым Земли. Это какая-то заброшенная станция. В десяти километрах отсюда мы запускали подледный бур и на глубине в десяток метров наткнулись на искусственное сооружение. Вот, посмотрите.

Профессор поднялся с дивана и, подойдя к стене, вдоль которой на уровне пояса тянулась узенькая полочка, взял с нее дисковидный пульт. Стена над полкой засветилась, превращаясь в огромный экран. На нем появилось изображение темного тоннеля, освещаемого тонким лучом света.

– Это запись изображения с камер разведдрона, запущенного в шахту. Бур пробил стену и провалился внутрь, – пояснил профессор.

Андрей кивнул, следя за действиями дрона. Тот замер у края рваной дыры, изогнутые края которой поблескивали металлом. В поле зрения камеры появилась трехпалая суставчатая лапа и ухватилась за край дыры. Изображение дрогнуло, а уже через мгновение луч света выхватил темный коридор и лежащую поперек него тушу конусообразного аппарата. Судя по изображению с камеры, дрон некоторое время двигался по потолку и спустился оттуда лишь перед дверью, преградившей ему дальнейший путь. Машина потопталась перед дверью, затем вновь взобралась на потолок и двинулась в обратном направлении. Перебравшись через тушу бура, она спрыгнула вниз и шустро двинулась вперед, перебираясь через куски льда, заполнившие коридор, но через мгновение вновь замерла перед очередной запертой дверью.

– Дальше мы пройти не смогли, – сказал Эрнберг. – Попытались вскрыть дверь при помощи дрона, однако он не оборудован мощным резаком, а электроника базы полностью обесточена.

– Понятно, – Андрей с задумчивым видом посмотрел на экран, где замер кадр с изображением двери, посреди которой была сделана надпись на древнеанглийском «сектор 7», и перевел взгляд на профессора. – Непонятно другое: зачем вам понадобился эксперт со стороны? Обычная научная база, которую скорее всего законсервировали, а потом успешно позабыли. Причем, судя по надписи на двери, этой базе несколько сотен лет.

– Такая старая? – удивился профессор.

– Скорее всего, – ответил Малышев, отхлебнул сок и поставил бутылку на стол. – Четыре века назад Земным Советом было принято решение о повсеместном введении единого языка. Хотя, надо признать, приживался он довольно долго. В любом случае этой базе не меньше пары сотен лет.

– Да, с языками проблема, – согласился Эрнберг с легким вздохом. – В некоторых колониях до сих пор многие жители «единого» не знают. А вот насчет вашего вопроса… Молодой человек, вы знаете, что такое антиквариат?

– Примерно, – кивнул Андрей, припоминая, что где-то читал об увлечении некоторых жителей Анклава собиранием старых вещей. – Только все равно не понимаю.

– Да все просто, – Эрнберг отключил экран и положил пульт обратно на полку. – По закону, обо всех подобных находках мы должны сообщать на Землю. Там решат, что с ней делать. Могут и рукой на это старье махнуть, а могут и группу прислать, которая выметет там все подчистую. Конечно же, кое-какое вознаграждение мы получим, но, во-первых, скорее всего сумма будет мизерной, а во-вторых, все перечислят на счет пославшего нас института.

– И что вы предлагаете? – нахмурился Малышев, которому происходящее нравилось все меньше и меньше.

– О, не беспокойтесь, юноша, ничего противозаконного, – улыбнулся профессор, глядя на него с прищуром. – Мне нужен человек, который проник бы вместе с нами на эту базу, посмотрел, что к чему, и определил, что из находящегося там не представляет интереса для местных. Знаете ли, у меня на родине даже бутылка с пивом столетней давности стоит приличных денег.

– И это все, что вам от меня нужно?

– Да, – сказал Эрнберг. – Честно говоря, я думал, что госпожа Эмма пришлет кого-нибудь из историков… – профессор развел руками, давая понять, что сам удивлен выбором своей знакомой.

Андрей кивнул. Сам-то он прекрасно понимал, чем обусловлен выбор начальницы, которая, естественно, знала о его прежнем месте работы. Исследование объектов, подобных найденной базе, как раз и было прерогативой «Искателя». Малышев вздохнул. По-хорошему, ему сейчас надо было на все плюнуть и, связавшись с ЦентроСпасом, сообщить о находке, но, с другой стороны, просьбу заведующей кафедрой тоже игнорировать не стоит. Да и бипсис ему позарез нужен, те, что имеются у института, загружены под завязку, и приходится ждать неделями, прежде чем удается на них поработать.

– Хорошо, – сказал он через несколько минут упорных размышлений. – Я согласен помочь вам. Но с одним условием.

– С каким?

– После нашего обследования вы сразу же сообщаете в ЦентрСпас о находке и берете только те вещи, которые я вам разрешу.

– Конечно, конечно, – расплылся в улыбке профессор. – Именно это мне от вас и надо. Обещаю, что мы будем полностью выполнять все ваши приказы.

Андрей покосился на довольное лицо Энберга, внутренне уже сожалея о данном согласии. Кроме того, его смущал один факт. Судя по вывернутым наружу листам металла, бур не пробивал оболочку станции, а просто провалился в дыру, которая явно была проделана изнутри каким-то взрывом.

Ирина подошла к шкафу, полки которого заполняли различные безделушки: от пеналов с информкристаллами до маленьких статуэток, привезенных ею со всех концов Земли, и нескольких шаров с неактивированными спирсами. Пару секунд она осматривала стоявшие в нем предметы, затем сунула руку между полок, и шкаф, дрогнув, медленно выдвинулся вперед, открывая взору небольшую нишу. Находившийся там двухметровой высоты матово-синий параллелепипед мигнул разноцветными огоньками на торце, словно поприветствовав свою хозяйку, а в его глубине заблистали серебристые искорки разрядов.

Ирина открыла коробочку и, достав оттуда р-ключ, выглядевший как небольшой серебристый стержень с мизинец величиной, воткнула его в середину монолита. Искорки разрядов забегали быстрее, собираясь в центре в единое целое, и вскоре внутри странного прибора вращался серебристый шар, похожий на колышущуюся ртуть. Женщина принялась снимать с себя одежду.

– Пока не используешь оружие, держи его на предохранителе, – пробормотала она, тряхнула своими длинными волосами и, развернувшись, прижалась обнаженной спиной к монолиту.

Гладкая поверхность прибора прогнулась, принимая очертания тела женщины, словно мягкий матрас, а из его нутра выдвинулись несколько серебристых жгутов. Один из них обручем обхватил голову, другой перехватил туловище под грудью, остальные расползлись по телу, оплетя его причудливым узором.

– Подтвердите готовность к активации, – раздалось в голове у Ирины.

– Подтверждаю, – она облизала вмиг пересохшие губы.

– Принято.

Тело женщины вздрогнуло и замерло.

– Начата активация биоимплантов, производится обновление подкожного армирования, обновление скелетного каркаса, обновление мышечного синтетволокна… – перечислял проводимые процедуры равнодушный механический голос в голове. – …Зеро. Процедура окончена.

Серебристые жгуты с легким шелестом втянулись в монолит, а Ирина обессиленно упала на колени, чувствуя противную слабость во всем теле. Несколько долгих минут она сидела, скорчившись на полу, затем медленно поднялась. Пальцы ее рук и ног превратились в длинные, отливающие металлом когти, а тело заблестело капельками серебра, которые растеклись, превратившись в короткие облегающие шортики и узкий лиф. Тоненькие струйки металла пробились сквозь поры кожи, скользнули по шее вверх и растеклись по лицу, закрыв его до переносицы матовой пленкой. Еще несколько потянулись вдоль тела вниз, растекшись металлическими прямоугольниками на животе, боках и вдоль позвоночника. Цокая когтями по полу, «измененная» взяла с полки один из шаров с неактивированным спирсом и швырнула его в монолит. Шар с легким бульканьем исчез там, словно упал в воду. Некоторое время ничего не происходило, а затем аппарат стал отекать и сжиматься, точно тающий от жары кусок воска. Ирина подошла к оплывшей глыбе монолита и, положив на нее руку, сказала:

– Рысь.

Оплывшая поверхность аппарата вскипела, издавая легкое шипение, и через пару мгновений у ее ног лежал грациозный зверь, смотря на хозяйку горящими неоновым светом глазами.

– Кодовое имя? – произнес хищник человеческим голосом.

– Молния, – женщина провела рукой по голове зверя.

– Принято, хозяйка. Начинаю настройку систем.

Диверсионная единица спецподразделения сил обороны Земли с кодовым именем «Тень» была готова к действиям. И даже полностью обнаженная и безоружная, она была не менее смертоносна для врага, чем космический десантник в полной боевой выкладке.

Если бы в данный момент Кир был дома, то его удивлению не было бы границ, хотя, скорее всего, он с трудом бы узнал в стоявшем посреди комнате существе свою мать.