Торговая база Галасоциотехиической Лиги не имела хорошего медперсонала: всего-то, что автодиагност, пара робохирургов и роботерапевтов, бедный выбор лекарств да еще ксенобиолог базы, в обязанности которого вменялось заниматься лечением. Так или иначе, шестидневный пост не грозит летальным исходом, если перед его началом человек был сильным и здоровым, а для перелета ему служили руки, ноги, крылья и хвосты двух народов, населяющих планету. При помощи биопрепаратов восстановление сил проходило успешно, а диета, начавшаяся с глюкозы внутривенно, через пару дней закончилась увесистыми бифштексами с кровью. На шестой диомеданский день Эрик Вейс уже немного поправился, но еще неуверенно расхаживал по комнате.

— Закурим? — предложил молодой человек по имени Бенеган.

Когда экспедиция вернулась, его не было на станции, поскольку он посещал поселение аборигенов, с которыми торговали земляне. Только сейчас он обо всем узнал и с уважением предложил сигарету.

Эрик остановился, и халат обернулся вокруг его ног. Он постоял немного, а потом усмехнулся:

— Кажется, за все то время, пока у нас не было табака, я утратил привычку курить. Встает вопрос, а стоит ли ее возобновлять?

— Но, извините, сэр, разве не…

— Хотя нет! Дай мне сигарету! — Эрик сел на край кровати и осторожно затянулся. — Наверняка я еще восстановлю все свои привычки и приобрету парочку новых!

— Вы хотели рассказать мне о том, как было сообщено на станцию о случившемся, — напомнил Вейсу Бенеган.

— Ах, да. Это очень просто. Я придумал это за десять минут. Нужно было послать достаточно многочисленную группу диомеданцев с известием на бумаге, а также одного толкового переводчика, Толка, чтобы он мог расспросить о дороге к базе по ту сторону океана. Необходимо было также спроектировать большой плот, состоящий из легких дощечек, которые можно было бы привязать к хвосту. Каждый диомеданец мог нести один элемент, и когда нужно было, легко соединяли их в плот. Они отдыхали на нем, ловили рыбу, ели и так далее. В этой группе было также несколько специалистов из Флота, которые занимались сборкой плота и управлением. В это время года дождь идет часто, так что можно было собирать дождевую воду в емкости и пить ее. Проблемы с водой у них не было, впрочем, так же, как и с едой. Я был уверен, что с этой стороны все будет в порядке. Дракхоны ведь уходят в море на очень долгий срок, и никогда у них не бывает проблем с водой. Правда, они уходят на своих огромных плотах, но, тем не менее, они приучены добывать воду в условиях длительного плавания. Не забывайте, Бенеган, что это — планета дождей. Кроме того, я настаивал на том, чтобы в группе было несколько женщин из расы ланнахов по причинам, которые тебе уже известны. Означало это то, что члены группы посланцев из обоих народов должны избавиться от вековых предрассудков. В перспективе этот факт должен изменить всю их жизнь гораздо больше, чем все впечатления, какие могли произвести на них земляне при помощи таких штучек, как доставка их обратно за один день. С этого момента — хотят они этого или не хотят — те, кто отправился в путешествие, станут зачинателями нового в обеих культурах. Они станут почвой под зерна диомеданского интернационализма. Но это пусть утешает Лигу, а не меня.

Вейс пожал плечами.

— После отлета посланников, — продолжал он, — мы могли только ждать. Мы лежали и ждали. После первых дней уже не было так плохо. Аппетит со временем пропадает.

Он погасил сигарету и передернулся от отвращения к никотину. После долгого воздержания от курения у него закружилась голова.

— Когда я увижу остальных? — спросил он. — Я уже выздоровел, и мне скучно. Хочу пообедать с друзьями, черт возьми!

— Собственно, сэр… — начал Бенеган, — кажется, что сэр Ван Рийн говорил что-то…

В это время в коридоре загрохотал голос:

— Ад и дьяволы! Бездельники! Кто будет работать?..

— …О том, что он собирается навестить вас, — закончил Бенеган, съежившись от испуга при голосе шефа.

— Тогда беги отсюда, парень, — усмехнулся Эрик. — Ты слишком молод, чтобы слышать то, что будет здесь сказано. Мы — братья по крови, которые обманули смерть, присягнули в дружбе и так далее, и так далее, и тому подобное, вот-вот должны встретиться.

Юноша скрылся через другую дверь, а Эрик встал с постели. Ван Рийн ввалился в помещение через главный вход. Его фигура Юпитера немного округлилась, он опирался на палку с золотым набалдашником. Волосы у него были вновь завиты в элегантные черные локоны, усы и бородка подстрижены в стрелку, кружевная рубашка и камзол были усеяны крошками табака, а ноги, напоминающие волосатые пни, торчали из гигантских сапог. Пальцы обеих рук были унизаны перстнями с бриллиантами, а на шее висела серебряная цепочка размером с хорошую якорную цепь.

Он махнул рукой, в которой держал вонючую сигару вместе с четырехслойным бутербродом, и зарычал:

— Ага, ты уже на ногах! Отлично, мой мальчик! Выздороветь можно лишь тогда, когда перестанешь хлебать этот помойный супчик! Знает ли этот сумасшедший ветеринар, сколько стоит мне каждый час, проведенный здесь? Какой куш попадет мне в руки, если я доберусь до дома, прежде чем эти шакалы конкуренты узнают, что Николас Ван Рийн несмотря ни на что жив и здоров! Только что я втолковывал инженеру станции в его высохший гриб, который он носит вместо головы, что если мой корабль не будет готов к старту завтра в полдень, то я привяжу его снаружи к обшивке корабля и прикажу взлетать. Ты сам тоже возвращаешься с нами на Землю, нет?

Эрик Вейс ответил не сразу.

За спиной Ван Рийна в комнате возникла Сандра. Она ехала в инвалидном кресле, такая бледная и худая, что у него заныло сердце. Ее волосы разметались на подушке, как легкое холодное облачко, и казалось, дотронься до нее — и ощутишь холод. Только глаза у нее были живые, огромные, как бесконечная зеленая глубина земных морей.

Она улыбнулась ему.

— Мисс… — прошептал он.

— А, — махнул рукой Ван Рийн. — Она тоже летит.

— Он выбрал спелое яблоко из вазы, стоящей возле кровати Эрика, и смачно откусил. — Продолжим нашу прерванную прогулку: может быть, на борту не будет столько забав и развлечений, но все же… — он повернулся и глянул на девушку одним глазом.

— Отставим это на потом, когда вернемся на Землю, — улыбнулась Сандра.

— Но у вас может не хватить сил на такое путешествие… — испугался Вейс. Он сел на кровать — ноги не держали его.

— Хватит, — сказала она тихо. — Я должна только соблюдать предписанную диету и много отдыхать.

— А вот это самое худшее, что мы можем сделать, — буркнул Ван Рийн, доедая яблоко и выбирая апельсин.

Наступила неловкая пауза. Ван Рийн стал есть апельсин, бросая корки на пол.

— Даже с большего несчастья, — наконец подал он голос, — добрый господь бог может дать нам хорошую прибыль, если только на то будет его воля. Я не могу лично знать всех людей, работающих на меня, но многообещающие парни, такие, как ты, только зря теряют время на маловажных участках, похожих на эту планету. Я заберу тебя на Землю и найду хорошую работу в соответствии с твоими способностями.

«Коль скоро она забыла то холодное утро под горой Оборх, — подумал Эрик Вейс, — я сам могу вспомнить другие, менее приятные вещи и громко говорить о них. Час настал».

Он был все еще немного слаб и немного дрожал, однако перехватил взгляд Ван Рийна и гневно произнес:

— Это, конечно же, для вас, сэр, простейший способ, чтобы восстановить чувство собственного достоинства. Подкупить меня теплым местечком, чтобы я забыл, как Сандра сидела с кисточкой в тесной каморке и падала от усталости, как отдала вам последнюю еду… и как я напрягал все силы для того, чтобы освободить нас, пленных, в том краю… Не прерывайте меня, сэр! Знаю, что вы тоже принимали в этом участие! Вы сражались во время морской битвы, но у вас не было выбора, не было, где спрятаться. И вы нашли выход, чтобы избавиться от невыгодного партнера. У вас талант к таким вещам. Вот вы и сделали несколько результативных предложений. Но к чему все это привело? — продолжал он. — В сумме это не больше, чем приказания для меня, типа «сделай это», «построй то». И я вынужден был делать все это, имея помощниками нелюдей и инструменты каменного века. Я должен был сам все проектировать! А теперь что я слышу: «Заберу тебя на Землю!» Вся ваша роль, ваше руководство сводилось к прогулкам, к игре в кости, разговорам, тайной политике, обжираловке в то время, когда Сандра лежала без еды на Даврнахе! А все заслуги вы приписали себе! И сейчас я должен лететь на Землю, засесть в том грязном хлеву, который вы называете Бюро, и провести остаток своих дней, обивая баклуши и держа язык за зубами, когда вы будете похваляться приключениями на Диомеде! Что, не так? Возьмите себе свою должность и…

Эрик почувствовал на себе взгляд Сандры, полный сочувствия, и резко замолчал.

— Я ухожу из Компании! — наконец пробормотал он.

Во время всей этой речи Ван Рийн, наконец, прикончил апельсин и вернулся к бутерброду, затём громко икнул, облизал пальцы и затянулся сигарой.

— Если ты считаешь, что я раздаю теплые местечки, — загудел он неожиданно вежливо, — то ты великий оптимист. Я раздаю хорошие должности только потому, что считаю, что от толкового специалиста будет больше пользы, чем от какой-то бараньей головы, даже если эта голова сидит на Земле. Я буду платить тебе столько, сколько ты заслужишь своими трудами. И даю слово, что работы у тебя будет навалом.

У Эрика захватило дух.

— Вольному воля, можешь оскорблять меня, если хочешь, — продолжал Ван Рийн. — Я знаю тебя, парень, и поэтому не обижаюсь. Ты это делаешь не из-за того, чтобы сделать пакость старику. Поэтому-то я и не обижаюсь. Сейчас же я хотел бы покинуть вас, милые мои. Я еще не выяснил, кто же подложил бомбу в корабль. А вот когда я узнаю кто, вот тогда-то и займусь им. Вот будет потеха! Нет, постойте! Сначала я схожу и попрошу своего повара, чтобы он сделал мне небольшой бутербродик, так, с полбатончика. Похоже, черт побери, если я им не скажу, они здесь меня уморят с голода!

Он помахал волосатой рукой и удалился, как небольшое землетрясение.

Сандра подкатила на кресле ближе и положила руку на руку Эрика. Ее прикосновение было холодным, мягким, как падающий октябрьский листок, но огнем обожгло его кожу.

Словно сквозь туман он слышал ее голос.

— Я ждала такой реакции от тебя, Эрик, Да, многие имеют талант только на то, чтобы мешать другим. Конечно. Но он к ним не относится. Без него мы оба лежали бы сейчас на дне моря Ахан.

— Но…

— Жаль, что он вынуждал тебя выполнять вещи, которые требовали от тебя, а не от него, применения своего умения. Да, конечно же, вынуждал! Командиру нет необходимости делать все самому. Ему нужно только приказывать… убеждать, применять силу, понукать… и все для того, чтобы заставить других делать то, что нужно сделать, неважно, возможно это или нет. Ты говоришь, что его работа сводилась только к болтовне, шуткам и созданию внешнего эффекта, чтобы произвести впечатление на провинциалов-туземцев. Ну конечно же, это так! Ведь кто-то же должен был это делать! Мы были бы для них чудовищами, чужаками и неумехами, если бы не его разговоры. Смогли бы мы сами без него начать жалкими глупцами, а закончить почти королями? Ты говоришь, что он подкупал при помощи вещей, которые выиграл в фальшивые кости, врал, обманывал, интриговал как тайно, так и открыто. Это правда, но я не говорю, что это хорошо. Но и не говорю также, что он находил в таких действиях удовольствие. Можешь ли ты, однако, предложить хотя бы один другой способ, который сохранил бы нам жизнь? Либо хотя бы принести мир этим бедным измученным народам?

— Но… — Он отвел глаза и посмотрел в окно, на голый пейзаж за ним. Мелькнула мысль, что, может быть, было бы хорошо отдохнуть немного на менее суровой природе Земли. — Как знать, — сказал он в конце концов неохотно, цедя каждое слово. — Думаю… однако, что слишком быстро осудил его. Но мы тоже сделали немало, сама знаешь. Без нас он никогда бы…

— А я считаю, — прервала она его, — что без нас он нашел бы другой способ, как добраться до дома. А вот мы без него — вряд ли!

Он резко отпрянул назад. Ее лицо горело красным огнем, гораздо более ярким, чем мог вызвать солнечный блеск, проникающий снаружи.

«Она в конце концов женщина, — подумал Эрик с усталостью, которая внезапно охватила его. — Женщины отличаются от нас, мужчин, еще и тем, что их жизнь принадлежит будущим поколениям. А ее — в особенности, поскольку существование целой планеты может зависеть от ее ребенка, а она аристократка в высшем понимании этого слова. Отец будущего Великого Князя Гермеса может быть старым, толстым и неопрятным, толстокожим и лишенным всякой романтики; может увидеть в ней лишь эпизод в жизни. Это не имеет для нее значения, если она как женщина и аристократка видит в нем только отца своего ребенка».

— Я… — Сандра смешалась, словно ее поймали с поличным. В ее взгляде светилась невысказанная мольба.

— Думаю, что мне лучше сейчас уйти и дать тебе отдохнуть. — А после минутного молчания добавила: — Он не так силен, как утверждает. И я ему еще потребуюсь.

— Нет, принцесса, — сказал Эрик с неожиданной нежностью. — Это не ты ему, это он тебе нужен. Прощай, дорогая!