Мир звёздных ко`отов
1. Посадка на Зимморре
Дул ветер, трава шелестела и гнулась, а вверху светило тёплое солнце. Но небо — здесь оно вовсе не голубое с белыми облаками. Нет, оно слегка зеленоватое. И трава, шелестящая и гнущаяся, — очень тёмная, такой Джим Эванс никогда не видел, кое–где по ней пробегали жёлто–коричневые полоски. Но в траве тут и там пестрели цветы с пятью лепестками цвета неба.
Мальчик глубоко вдохнул. И воздух здесь другой. Запахов, которые он ощущал всю своё короткую жизнь, нет. Но есть другие, незнакомые. Он осторожно осмотрелся. Всё больше и больше небольших отличий, всё более заметно отсутствие знакомого. Впервые с того времени, как он покинул свою родную планету, Джим слегка испугался.
Рядом с ним Элли Мэй Браун широко развела руки, словно хотела обнять траву и весь этот чужой мир — Зимморру.
— Просто отлично! Никаких грязных зданий, никакой вони. Как дом бабушки в деревне! — воскликнула она и негромко рассмеялась. — Мне кажется, это как сон! Никогда не думала, что мы окажемся в таком прекрасном месте!
— Но… оно же совсем другое, — тревожно возразил Джим. — Разве ты когда–нибудь видела зелёное небо? А посмотри сюда, — он указал на цветок, — зелёные цветы. Разве ты видела такое?
— Может, и нет, — согласилась Элли. — Но не понимаю, почему один мир должен быть точно таким же, как другой. Это мир Мер и Тиро. И мне он кажется прекрасным!
Джим чуть повернул голову и взглянул на маленький космический челнок, из которого они только что вышли в этот новый день. Из открытого люка за ними внимательно наблюдали Тиро, его чёрная шерсть сверкала вся, до последнего волоска, и Мер, с её тусклой серо–белой шерстью. Тиро не кот (хотя Джиму трудно не думать так о нём). Он ко’от, потомок древней расы космических исследователей.
Джим, слегка испуганный незнакомым миром, почувствовал тёплое прикосновение мысли Тиро: «Не волнуйся, детёныш. Всё в порядке».
Мальчик взглянул на большого чёрного ко’ота, Тиро дружелюбно смотрел на него своими зелёными глазами. И Джим сразу почувствовал себя лучше. Конечно, планета во многих отношениях чужая, но этого и следовало ожидать. Тиро и Мер обещали позаботиться о нём и Элли Мэй, и Джим был уверен, что они сдержат обещание.
Когда–то давным–давно ко’оты часто прилетали на родную планету Джима и Элли — Землю, и они нашли там немало людей, с которыми могли мысленно общаться, и поэтому ко’оты и люди смогли обмениваться знаниями. Ко’оты жили в храмах и домах людей, и к ним относились с почётом и уважением.
Но потом — люди изменились. Начались войны, и те немногие, кто мог мысленно разговаривать с ко’отами, были убиты, а их храмы и города разграблены. И ко’оты, которые жили с людьми, тоже изменились. Им пришлось измениться, иначе они все погибли бы. Они научились охотиться, чтобы добывать пищу, они всё более походили на людей и всё меньше — на ко’отов. Ко’оты, продолжавшие летать в космосе, сочли Землю ловушкой, злым местом, где всегда войны и с людьми и животными происходят страшные вещи.
Скоро среди ко’отов к власти пришла новая партия. Ко’оты продолжали наблюдать за Землёй и видели, как люди отравляют воздух, истощают почву, убивают друг друга в войнах. И было принято решение спасти как можно больше своих дальних родичей — земных кошек.
По всей планете Джима высадилось множество транспортных кораблей, ко’оты торопились, они считали, что человек идёт к последней уничтожительной войне. Полевые разведчики с этих кораблей отыскивали тех на Земле, кто ещё мог ответить на мысленный призыв ко’отов.
Тиро и Мер были такими разведчиками. Тиро пришёл к Джиму, потому что ему был нужен «дом», где бы он мог обосноваться, разыскивая тех, кого можно спасти. А Мер точно так же выбрала Элли Мэй.
Но потом произошло нечто неожиданное, на что ко’оты не рассчитывали. Они так давно не общались мысленно с людьми, что даже и не пытались это сделать. Но Джим сумел узнать имя Тиро, он знал, когда большой чёрный кот в безопасности. А Элли Мэй вступила в контакт с Мер ещё легче.
Может, это произошло потому, что Джим чувствовал себя очень несчастным, так как его родители погибли в авиакатастрофе, и он был очень одинок в доме своих приёмных родителей (хотя Дейлы и были добры к нему); поэтому Джим и смог немного понять Тиро. А Элли Мэй — она тоже была одинока. Когда умерла её бабушка, у девочки не осталось никого, кроме Мер.
Именно Элли Мэй, отыскивая Мер в сильную бурю ночью, привела Джима к спрятанному челноку и безбоязненно вошла в него, а Джим — за ней. Остальные ко’оты хотели, чтобы Джим и Элли остались за Земле, но когда вначале Мер, а потом и Тиро согласились признать детей своими родичами и принять на себя ответственность за их действия, детям было позволено лететь с ко’отами. И когда большой спасательный корабль сошёл со своей околоземной орбиты, на его борту находились Джим и Элли.
Конечно, самого полёта они не помнили. На корабле было мало места и запасов продовольствия, и потому не только спасённые кошки, но и мальчик и девочка всё время спали. Джим даже никаких снов не помнил. Ему казалось, что ещё совсем недавно он слушал объяснения Тиро, куда они отправляются и почему. А потом проснулся и вышел из челнока, который доставил их на место.
Пока он ещё не очень хорошо умеет воспринимать и посылать мысли, хуже Элли Мэй, хотя очень старается. Но он услышал достаточно, чтобы знать, что это Зимморра, планета, с которой прилетели Тиро и Мер. Она не очень отличается от Земли, он и Элли вполне могут дышать её воздухом и жить здесь, хотя многое и кажется чужим.
Теперь заговорила Элли. «Они хотят, чтобы мы вернулись в ракету. Для нас приготовлено другое место, — она указала на Тиро и Мер. — Мы некоторое время пробудем там — с остальными кошками, — лоб у девочки слегка наморщился. — Они считают, что мы можем загрязнить их мир».
«Загрязнить их мир?» — подумал Джим. Он не очень понимал, что это значит. Но уже шёл назад к челноку. Приказ Тиро звучал строго. Сидя на мягком полу рубки управления, Джим старался думать чётко, отогнать беспокойство, чувство чуждости этого мира. Несколько мгновений, несмотря на присутствие Элли Мэй и Тиро, ему было очень плохо.
Челнок совершил резкой подъём, от которого свело внутренности: всё равно что в лифте, который поднимается слишком быстро. Потом с лёгким толчком снова приземлился.
Когда на этот раз Тиро открыл люк, они услышали шум сильнее любого ветра. Слышалось мяуканье, ворчание, шипение; Элли засмеялась и поползла к люку. Девочка выглянула наружу и широко раскрытыми глазами оглянулась на Джиму.
— Никогда в жизни не видела столько кошек! — серьёзно сказала она. — Их тут сотни.
Она быстро исчезла в люке, теперь настала очередь Джима. Он протиснулся в дверь и замер. Элли Мэй была совершенно права. Он стоял посреди моря кошек. Всех цветов, всех размеров и пород: сиамские, персидские, короткошерстные и такие, каких он никогда не видел, — так странно они выглядят. Было много матерей с детьми, они собирали котят вокруг себя и сердито шипели, когда приближались чужаки; полувзрослые котята, худые и толстые кошки.
Перед ними стояло какое–то невысокое здание; во всяком случае Джиму оно показалось невысоким, хотя для ко’отов оно наверняка очень большое. И снова отличия в размерах зданий напомнили мальчику, как далеко они от всего знакомого и привычного.
В ближайшее из таких зданий вливался поток — широкая река кошек. По внешним краям шествия стояли сами ко’оты. Джим не мог уловить их мысли, но был уверен, что они успокаивают и направляют беженцев.
Недалеко от Элли Мэй сидела кошка–мать. Тощая пёстрая кошка, с грязной шерстью; она не была похожа на домашнее животное, скорее была на Земле голодной бродягой. Теперь она собрала вокруг себя троих своих котят и сердито шипела, когда проходящие кошки смотрели не неё.
Мер легко выпрыгнула из челнока, подошла к пёстрой кошке и коснулась носом носа беспокойной матери. Потом подняла чёрного котёнка за шиворот, так что он повис в воздухе, размахивая тоненькими лапками. Мать взяла рыжего котёнка, а Элли Мэй подобрала оставшегося, серо–белого.
— Пошли! — скомандовала она Джиму. — Они хотят очистить всех кошек от блох и прочих насекомых. И позаботятся о раненых и больных.
Блохи и насекомые! Джим слегка возмутился. Он совершенно чист. А может, нет? Он взглянул на грязные пятна на своей обуви и джинсах. Может, для ко’отов он просто отвратительно грязен.
Им пришлось опуститься на четвереньки, чтобы пролезть в дверь здания. А внутри…
Джим испустил слабый негодующий звук, очень похожий на возгласы протеста кошек. Потому что чьи–то руки… нет, не руки… крепко, но не больно сжали его.
Он попытался вырваться, но не смог. Металлическая машина, напоминающая паука (по крайней мере лап у неё не меньше, чем у паука, смятенно думал Джим), прочно удерживала его. Конечность, похожая на клешню, схватила его тенниску, погладила ткань, а потом на ней выросли острые края, которые разрезали одежду мальчика на полосы. Совершенно голого Джима сунули в тесное помещение, и за ним захлопнулась дверь. И прежде чем он смог выразить протест, его окутал тёплый воздух со странным запахом.
Похоже на воздушный душ, подумал он. Стены отрастили множество стержней, каждый заканчивался мягкой подушечкой, эти подушечки тёрли его тело, ерошили волосы, приглаживали, снова взъерошивали.
Оправившись от неожиданного нападения, мальчик теперь просто спокойно ждал, пока машины проделают свою работу, и даже подумал, каким образом машина попытается расплести плотные косички Элли Мэй. Он не сомневался, что с ней проделывают то же, что и с ним.
Вскоре новый поток воздуха, на этот раз прохладней и с другим запахом, окутал его тело. Затем дверь ящика распахнулась, Джим принял это как приглашение и выполз наружу.
Паукообразная машина ждала его. Но на этот раз она его не схватила, а наоборот, протянула конечность с какой–то пушистой вещью. Вначале Джим подумал, что это полотенце, но, встряхнув, обнаружил, что держит костюм странного вида: без рукавов, длиной до колен, сделанный из толстого плюша, похожего на шерсть. Джим натянул его и обнаружил, что ткань растягивается, плотно облегает тело и настолько легка, что кажется второй кожей. Ничего подобного он никогда не надевал. Костюм расходился на груди, и никакой застёжки не нашлось. Но машина–паук словно поняла его затруднение, робот протянул руку и плотно прижал края одежды. Они соединились да так и остались. Джим немного поэкспериментировал и обнаружил, что резко потянув, может раскрыть костюм, а нажимая на соединение, может и закрыть его.
— Лучше молнии, — заметил он вслух, поняв, как действует застёжка.
Он осмотрелся. Поток кошек, вместе с ним вошедший в здание, куда–то подевался. Даже Элли не было видно.
Откашлявшись, Джим снова заговорил. «Элли, где ты?»
— Здесь, — девочка появилась в другом конце зала. Хотя на стенах виднелись небольшие контуры других входов в помещение, теперь все входы были прочно закрыты. Джим мигнул.
Элли выглядела совершенно по–новому. Все до того плотно заплетённые косички распустились, волосы стояли дыбом, словно каждую косичку сначала распушили, а потом поставили вертикально. Тоненькие руки и ноги, не толще, чем у машины–паука, были обнажены, как и у него, да и костюм на ней был точно такой же, только другого цвета — жёлтый.
Девочка ласково погладила свою одежду.
— Похоже на шерсть. Это Мер велела сделать их для нас. Приятно. Приятно и мягко.
— Кому велела? — Джим направился к ней.
— Рабочим машинам. Они здесь всё делают: дома, флаеры, всё, что нужно ко’отам. Просто нужно сесть и подумать, что тебе нужно, и они сделают. Пойдём. Я есть хочу. А ты?
Элли схватила его за руку и повела к другой двери. Им пришлось низко пригнуться, чтобы пройти. Но внутри они снова смогли распрямиться. Множество кошек с сосредоточенным голодным видом ели — каждая из отдельной мисочки. Джим всмотрелся в ближайшую миску. Тёмно–коричневое месиво выглядело не очень привлекательно, но когда Элли Мэй сказала, что хочет есть, словно кто–то нажал кнопку, и Джим сразу почувствовал, какой пустой у него живот. Он подумал, сколько же времени прошло с той ночи, когда он в последний раз поужинал, а потом отправился на поиски Элли Мэй и попал в приключение, которое и теперь иногда кажется ему нереальным.
Элли Мэй уверенно прошла мимо ряда деловито жевавших кошек — Джим заметил, что у каждой из них шерсть сверкает так же, как у Тиро, — привела его в другой конец помещения и показала на две чашки, в которых оказалось вовсе не коричневое месиво. Напротив, на каждой лежала булочка странной формы, и из неё торчали бифштексы.
Джим схватил одну. «Как ты их раздобыла?» — спросил он и жадно откусил. Не совсем как гамбургер, но вкусно; он энергично начал жевать.
— Я рассказала Мер, а она велела машине, — гордо ответила Элли Мэй. — У них не такая пища, как у нас. Здесь её делают машины. Мер пыталась мне рассказать, но, наверное, я недостаточно знаю, чтобы понять, — улыбка девочки чуть поблекла. — Я ведь никогда не училась в школе, хотя много знаю. Не могла просто оставить бабушку, когда некому за ней было присмотреть. Мер говорит, что здесь мы пойдём в школу… будем учиться думать, чтобы уметь управлять машинами.
Джим прожевал и проглотил. Машина, которая делает пищу… Наверное, правда. Как миссис Дейл, готовящая печенье. Только там женщина смешивала муку, яйца и всё остальное, а здесь это делает машина. Ведь у ко’отов нет рук, как у людей. Им приходится пользоваться машинами, как людям — инструментами, чтобы делать вещи.
Но — тут Джим впервые заглянул подальше — как тогда ко’оты сделали первые машины, ведь у них нет рук, чтобы держать клещи, отвёртки и другие инструменты? Он не думает, что можно мыслью закрутить винт или изготовить металл. Как же они смогли сделать машины? Конечно, он читал рассказы о том, что можно изготовить робота, который изготовит другого робота, а тот третьего, и так далее. В этом есть смысл. Он также верил, что ко’оты могут отдать мысленный приказ, и машины будут работать для них. Что–нибудь вроде компьютеров, только работают по мысленному приказу. Но ведь с чего–то нужно было начать. И как всё–таки появилась самая первая машина? Может, он узнает об этом в школе, о которой говорила Элли Мэй.
Они прикончили гамбургеры, которые были не совсем гамбургеры, и Джим предложил, чтобы Элли Мэй попробовала получить мороженого… или коки…
— Надо попросить Мер, — девочка облизывала пальцы. — Вот эта машина… — она указала на квадратный металлический ящик у стены. Рядом с ним стояла Мер. Элли Мэй подошла к ней и посмотрела в голубые глаза ко’ота. Джим неловко пошевелил плечами, меховой костюм плотно прилегал к телу и легко поддавался движениям. Так много нужно понять одновременно. И… эти мысленные приказы вызывали его беспокойство. Ему не нравилась мысль о том, что любой ко’от может настроиться на его мозг… словно он телевизор или что–то такое…
Мер повернула голову к машине. Произошло какое–то движение на уровне пола, и Элли Мэй достала из открывшегося внизу ящика две чашки и повернулась к нему с широкой улыбкой.
— Ну, парень, на это стоит посмотреть!
Она поставила перед ним одну из чашек, и он увидел большую порцию чего–то похожего на шоколадный пудинг или мороженое, чуть переохлажденное.
— А как мы будем это есть? — спросил мальчик. — Никаких ложек…
— Наверное, машина, работающая на ко’отов, не может придумать ложку, — весело ответила Элли Мэй. — Но у нас есть пальцы и языки… воспользуемся ими, — и она сунула два пальца в чашку, достала большой комок мороженого и с удовольствием сунула его в рот.
2. Злой город
— Дом, настоящий дом, и только для нас! Никаких протекающих крыш, никаких крысиных нор, как в моём старом доме! — Элли Мэй радостно захлопала в ладоши.
Она и Джим наблюдали за работой паукообразных роботов. Роботы действовали очень быстро и, казалось, знали, что нужно делать, без всяких указаний ко’отов. Сначала на выровненную площадку налили пол — налили, как цемент. Но вещество это затвердело гораздо быстрее любого цемента. Теперь группа роботов возводила стены, ставя одну на другую плиты тускло–серого металла, — чрезвычайно интересные плиты: через минуту после соединения их невозможно было разделить, как ни пытайся.
Стены поднимались быстро, и в них кое–где вставляли плиты, через которые можно видеть. Была и дверь — выше тех, что в других зданиях; Джим и Элли вполне смогут в неё входить, а не вползать.
К ребятам подошла Мер. Это она вместе с Тиро привела роботов. Девочка подняла её на руки, и Мер одобрительно мурлыкала, наблюдая за роботами, и тёрлась о подбородок Элли. Чуть позже появился Тиро и с удовлетворением оглядел работу. Но чёрный ко’от долго с ними не оставался: только обменялся взглядом с Мер, очевидно, объясняя свой уход, — Джим ничего не уловил — и лишь дёрнул ухом в направлении Джима.
Джим перевёл дыхание. Ему в последнее время казалось, что Тиро всё чаще уходит по каким–то загадочным делам — загадочным для Джима. Как дети на Земле уходят, оставляя своих любимцев — кошек и собак. Может, теперь Джим и Элли Мэй как раз такие любимцы? Эта мысль ему совсем не понравилась. Он считал, что они друзья.
Дети уже три дня находились на Зимморре и не переставали удивляться всё новым и новым чудесам. Полуродичам ко’отов с Земли отвели квартиры в здании, которое было построено заранее. Большую часть времени эти кошки проводили, собираясь небольшими группами; пристально, не мигая смотрели они на ко’ота, сидевшего обычно в центре такой группы. Джим знал, что они разговаривают мысленно, но он испытывал тревожное чувство, проходя мимо таких молчаливых групп. Кошки никогда не смотрели на него, но ему казалось, что они говорят о нём — о нём и об Элли Мэй.
О прошлом у многих земных кошек остались тяжёлые воспоминания. У них есть веские основания не любить людей. И что они думают о двух людях, привезённых с ними? А ведь они с Элли единственные «люди» на этой планете.
Элли же была просто счастлива. У неё не было никаких сомнений: удивительное приключение, прекрасный мир, такой же хороший, как дом, о котором всегда говорила бабушка. Но Джим размышлял — и немного тревожился. Кошки всё время следили за ним, а Тиро он уже давно не видел. Только Мер всегда оказывалась рядом, когда нужно было «надумать» еду. Кое–что из заказанного Элли имело странный вкус, но он ел всё.
И мальчику постоянно не сиделось на месте. Несколько раз он пытался уйти, но каждый раз словно ниоткуда появлялся ко’от и мысленно очень строго сообщал, что дети должны оставаться на месте. Джим стал плохо спать по ночам. Наверное, во время долгого сна на корабле отдохнул, и теперь ему трудно было по–настоящему устать. Он лежал на матрацах — постели ко’отов — и думал.
Роботы одновременно интересовали и пугали его. Он иногда пытался — а Элли ещё чаще — заставить машину сделать что–нибудь. Но ни одна из машин не обращала на детей внимания. Джим размышлял, что произойдёт, если он так и не научится заказывать пищу. Если только ко’оты могут управлять машинами, им легко будет удерживать их с Элли здесь в плену…
— Тебе! кажется, здесь не нравится? — безмятежный голос Элли прервал беспокойные мысли Джима. — Но тут же так хорошо. Такого хорошего дома я никогда не видела! — девочка сердилась на него. Посмотрев на Элли, Джим заметил, что она выпятила нижнюю губу.
— Но это ведь не наш дом, — медленно проговорил он, думая, можно ли поделиться своим беспокойством с Элли. Она считает, что всё хорошо, и с самого начала так считала.
— Как это? Мер сказала мне, что этот дом только для нас. Его специально построили больше остальных, чтобы мы могли входить. Конечно, это наш дом!
— Но не мы приказали его построить, а ко’оты, — Джим пытался найти нужные слова, выразить своё ощущение, что они не принадлежат этому миру. — Мы даже пищу не можем получить, если Мер не подумает об этом, а до того ты пошлёшь Мер мысль. Мы… — он указал на группы кошек, напряжённо слушавших своих инструкторов. — Никто на нас не обращает внимания, нас ничему не учат.
— А это потому, что настоящая школа ещё не началась, — быстро ответила Элли. — Мер обещала, что мы всему научимся.
Джим невесело заёрзал. Роботы уже закончили возводить стены дома. Теперь четыре робота занялись крышей–куполом. Купол складывался из секций, которые роботы искусно соединяли друг с другом.
Солнце, такое яркое утром, постепенно скрылось за полосами светло–зелёных облаков. Поднялся сильный ветер. Кошки расходились по соседним домам, каждая группа продолжала держаться возле ко’ота, очевидно, отвечающего за неё.
Упало несколько крупных капель, громко простучавших по только что построенному дому.
— Пошли! — потянула его Элли. — Будешь стоять на дожде или войдёшь в собственный дом?
Зазвенел металл. Роботы–пауки выползли и, не оглядываясь, направились к главному зданию. Джим заторопился к двери, в которой уже исчезла Элли.
Он думал, что внутри несмотря на окна будет темно, потому что пошёл сильный дождь, и капли громко стучали по крыше. Однако в доме оказалось довольно светло, тусклый и зеленоватый свет исходил от самих стен. И в этом свете Джим осмотрел единственную комнату.
Там были две приподнятые платформы, одна у левой стены, одна у правой. На них лежали спальные матрацы ко’отов. Часть дальней стены занимал экран, тёмный сравнительно со светящимися стенами.
Элли Мэй открыла дверцу в стене, и Джим увидел там точно такое же тесное помещение, как то, в котором его чистили в первый день.
Пищевой машины не было видно. Наверное, для еды нужно ходить в другое здание.
Больше всего Джима заинтересовал большой экран на стене. Он провёл рукой по его гладкой поверхности. Это не окно. И на пищевую машину не похоже. Что же это?
— Это обучающий экран!
Джим резко обернулся. Элли Мэй сидела на выбранной ею постели, рядом с ней — Мер. Девочка гладила шерсть ко’ота, глаза её были полузакрыты. Как будто она сама кошка, которую гладят. Джим почти ожидал услышать её мурлыканье.
— Обучающий экран?
— Мы же тупые, — сказала Элли Мэй, сказала так, словно её это вовсе не беспокоит. — Котята, рождаясь, и то знают больше нас. И думаем мы — по–другому. Поэтому нам нужно кое–чему научиться, прежде чем мы пойдём в их школу. Вот что мы будем делать.
— А как это работает? — Джим рассердился. У Элли Мэй всегда есть’ ответ, и обычно правильный, а он даже догадаться не может.
— Он работает, когда ты думаешь… правильно. Но этому научиться трудно. Мы потренируемся. Смотри, сейчас это сделает Мер.
Джим отскочил от большого экрана. Он больше не был пустым и тёмным. По нему побежали быстрые цветные линии. Они сливались друг с другом и вскоре приобрели узнаваемые очертания. Узнаваемые, но всё же странно искажённые, словно видимые под другим углом.
Джим увидел кусочек Земли — пустырь за домом своих приёмных родителей, полный мусора, оставленного людьми, которые сносили старый дом. Именно там он впервые встретил Тиро, Мер и Элли. Видна была даже груда старых досок, сорняки, вход в погреб, в котором он и Элли отыскивали вещи на продажу.
Не успел мальчик узнать это место, как снова появились полосы. Но на этот раз он увидел не Землю, а свежий и пустой мир, каким показалась ему на первый взгляд Зимморра.
Джим перевёл взгляд на Мер, которая сидела неподвижно, охватив кончиком хвоста лапы. Она смотрела не на него, не на Элли, а на экран. Они видели её «мысль».
Так началось их обучение. Элли Мэй оказалась более чем права: учиться было трудно, очень трудно. Джим иногда сидел на своей постели и в отчаянии бил кулаками по матрацам, уверенный, что никогда не сможет вызвать на экране ничего, кроме путаницы цветных полос. Голова у него болела, слезившиеся глаза жгло. Наверное, если бы не Элли, он бы сдался. Но она старалась изо всех сил, и ему стыдно было сдаваться.
С Элли работала Мер, иногда приходил и Тиро, хотя оба ко’ота помогали неохотно и настаивали на том, что дети всему должны научиться сами: дверь мозга может открыть только тот, кому принадлежит мозг.
Для Джима учение превратилось в изматывающее сражение. Он ещё больше расстроился, когда Элли наконец произвела сама, без посторонней помощи, картину на экране. Он думал, что появится какое–то земное изображение; но на экране Элли изобразила линию холмов над колышущейся травой — то, что они увидели при первом взгляде на новый мир. Он отчаянно завидовал ей. Но именно зависть побудила его к ещё большим усилиям. Он перестал считать дни — они просто ели, а когда приходило время — спали на своих платформах. Но всё время Джим был исполнен решимости: на этот раз он добьётся, докажет Элли, Мер и Тиро, что и он может!
Мальчик едва замечал, что группки кошек, собиравшиеся вокруг инструкторов–ко’отов, каждый раз, как они приходили поесть, становились всё меньше. И странный привкус в пище больше не чувствовался. Потом Джим заметил, что руки и ноги у Элли больше не худые, и лицо у неё округлилось.
Каждый день роботы чистили их костюмы из меха, а может, возвращали новые, свежие, приятно пахнущие. Вдобавок детям дали обувь, меховая шкурка из толстого плюша покрывала ноги почти до колен, внизу переходя в подошвы, которые не давали камешкам на дорогах царапать ноги.
И наконец наступил день, когда Джим смог воспроизвести на экране свою первую чёткую картинку. Обычная картина — комплекс зданий вокруг их дома. Но он сделал это самостоятельно и надолго смог удержать её на экране.
Получив базовые знания, Элли и Джим смогли перейти на следующую ступень обучения. И это оказалось гораздо интереснее.
— Выходы в поле, — сказал сам себе Джим, вспоминая свою прошлую, казавшуюся теперь такой далёкой и незначительной, жизнь.
Вместе с несколькими детёнышами ко’отов и кошками–беженцами дети сели в необычную машину, которая поднялась в воздух и полетела над поверхностью планеты.
В этой машине они совершали полёты от города–порта. И эти уроки разительно отличались от тех, какие Джим получал раньше. Необходимо было внимательно наблюдать и запоминать все подробности увиденного. А когда возвращались, он должен был воспроизводить на экране всё, что запомнил. Требовались мельчайшие подробности, и вскоре Джим начал понимать, что всю предыдущую жизнь смотрел на мир, но по–настоящему не видел его. Он обращал внимание на крупные детали, но многие мелкие подробности ускользали от него. Теперь нужно было видеть листья, насекомых — всё, что впоследствии могло бы завершить мысленную картину.
Он учился, и наблюдая за товарищами по обучению. Некоторые замечали такие подробности, которых никто другой не заметил. Он вскоре узнал, что Элли не любит некоторых насекомых, и в её изображении на экране они выглядели больше и отвратительней, чем в его воспоминаниях. С другой стороны, её листья и цветы представали в мельчайших подробностях, они с каждым разом становились всё прекраснее.
Самого Джима интересовали камни; он не мог объяснить почему. Но часто мальчик приносил с собой разноцветные камешки и раскладывал их узором по полу. Может, среди них попадались и драгоценные? Не алмазы или изумруды — ничего подобного, но, может, такие, о каких в его мире не знают. Ему нравилось выставить какой–нибудь такой камешек на солнце, и тот менял цвет от розового до масляно–жёлтого и, казалось, накапливал в глубине свет, как маленькая лампа.
В горах, мимо которых пролетала их машина, имелись пещеры. Но ко’оты не позволяли там выходить из машины. Напротив, они указывали ученикам, каких мест следует избегать, чего опасаться. Например, растений, которые зубцами поднимались по откосу и вдруг, к ужасу Элли, выбрасывали петлю, как ковбой лассо, и хватали пролетающие мимо существа.
Им показали и тропы и предупредили об их опасности. «Как будто большая курица тут прошла», — заметила в первый раз Элли Мэй. Но инструктор–ко’от показал на экране совсем не курицу. Что–то настолько ужасное, что Джиму такое могло присниться только в кошмаре. Жаба, ящерица и крокодил — всё вместе. К счастью, заверили их, этих чудовищ здесь совсем немного. И они никогда не уходят далеко от омутов с тёмной, плохо пахнущей водой, над которыми ненадолго зависала их машина.
Перед пятым полётом Джим заметил какое–то особое возбуждение своих пушистых спутников. Некоторые глухо рычали, словно чуяли опасность, гораздо большую, чем жабы–ящерицы. Ко’от–инструктор послал мысль о необходимости крайней осторожности. Джим понял, что им должны показать — с расстояния — то, что считается самой большой опасностью на Зимморре. Этого полёта все вообще боялись, но было необходимо показать новичкам, чего следует остерегаться.
Флаер поднялся выше обычного и полетел быстрее на юг от порта. Ко’от–инструктор закрыл своё сознание, предоставив всем размышлять об увиденном. Как будто сосредоточил всю силу своей мысли на необходимости безопасно пролететь — и вернуться.
Они летели над невысоким хребтом, который, однако, становился всё выше и выше, напоминая гигантскую лестницу, пока не оказались в настоящих горах. Джим знал, что у него и Элли нет острого кошачьего зрения, и гадал, увидят ли они опасность.
По другую сторону гор расстилалась равнина, и флаер полетел на восток. Вскоре внизу показалась река, и дети увидели крупных травоядных животных. Ко’оты не обращали на них внимания. С точки зрения ко’отов, они не обладают разумом — только инстинктом.
Флаер продолжал полёт вдоль реки. И тут…
Флаер почти неподвижно завис в воздухе. Джим схватил Элли Мэй за руку от неожиданности и удивлённо воскликнул: «Это же город!»
Они находились довольно далеко от него, но он был уверен, что правильно распознал эти прямоугольные сооружения. Слишком правильные, чтобы не быть созданием разумных существ.
— Город… — повторил он. И был уверен, что это совсем другие здания, роботы ко’отов сооружают не такие. Большие, не меньше тех, что у него на родине.
«Это смерть!» — мысль ко’ота подействовала как удар. Флаер повернулся и начал удаляться, почти бежать, назад, в том направлении, откуда они прилетели.
3. Ловушка хси
— Говорю тебе: это настоящий город! — упрямо повторил Джим. — И не думаю, чтобы его построили ко’оты. Может, здесь всё–таки есть люди, такие, как мы.
— Мер сказала, что город мёртвый, — нахмурилась Элли Мэй. — И даже если там есть люди, почему ты хочешь к ним? Ко’оты считают их злыми, значит, так оно и есть.
Джим обхватил пальцами колено, приподнял его к груди. Нет, он не забыл ощущение страха и отвращения, которое послал ко’от–инструктор, когда флаер пролетал далеко от башен. Но мальчик не мог забыть и увиденного, несмотря на все предупреждения. Он хочет знать! Настоящий город — а кто его построил? Где теперь его строители? Почему ко’оты так ненавидят и боятся их?
«Мир…» — эта мысль скользнула в путаницу его вопросов без ответа. Он быстро повернулся. У двери стояли Мер и Тиро. На этот раз Джим забыл об осторожности.
— Там был город! — повторил он утверждение, которое сделал и инструктору–ко’оту. — И…
Тиро с достоинством прирождённого ко’ота пересёк маленькую комнату. Сел, Мер рядом с ним. Оба повернулись спинами к учебному экрану, и посмотрели детям прямо в глаза.
«Это место — смертельная ловушка, — мысль Тиро была решительной и полной силы. — Если флаер слишком приближается к нему, оно притягивает ко’отов и машину, и они больше никогда не возвращаются».
— Но это город, — у Джима хватило решимости настаивать. — Кто там живёт? Люди… как мы?
Мальчик даже откинулся на матраце — такой гневный удар получил в ответ на свой вопрос. И понял, насколько уязвимы они с Элли Мэй. Это мир ко’отов. Они управляют роботами, они мысленно связываются друг с другом. Допустим… допустим, Мер больше не будет управлять пищевой машиной. Они с Элли тогда умрут с голоду. Потому что как дети ни старались, им так и не удалось передать мысленный приказ ни одному роботу, ни одной машине, которыми легко управляли ко’оты.
«Ты — как весь твой род, — даже мысль может казаться холодной и угрожающей. — Вы тянетесь к запретному, не думая, что может из этого получиться. Хорошо, я расскажу тебе об этой ловушке и об её строителях, и о Катене, который узнал, как ко’отам стать теми, кем они стали: звёздными путешественниками, хозяевами своего мира и других миров — со временем», — Тиро помолчал, его зелёные глаза полузакрылись, он обдумывал свой мысленный рассказ.
«Давно, очень давно ко’оты не были теми, кем стали, — хозяевами Зимморры. Но даже тогда только мы сами были собственными хозяевами, мы знали мысли и желания друг друга. И потому, в отличие от «людей», как ты их называешь, мы могли пользоваться логикой, а не выпускать когти и оскаливать клыки при несогласии. Мы не похожи на орргов, которые живут в болотах и охотятся на неосторожных, не похожи на пернатых и чешуйчатых, не похожи на травоядных, которые знают только голод и жажду и большую часть жизни проводят, удовлетворяя свой аппетит.
В те дни мы тоже были охотниками, потому что не могли жить иначе. Но мы научились действовать вместе, а не против друг друга, мы не позволяли жадности разделить нас.
И здесь же жили хси… — ровный поток мысли Тиро на мгновение приостановился. — Они были разумны, и потому мы могли читать их мысли, хотя для этого требовались большие усилия. Они, однако, наши мысли прочесть не могли. Они были… — Джиму показалось, что Тиро критически разглядывает его, — они были внешне похожи на вас и обладали даром, которого не было у ко’отов. Их верхние лапы напоминали ваши, имели то, что вы называете «пальцы». Они могли держать предметы, подчинять их своей воле, а мы не могли.
Но посылать мысль они не могли; даже друг для друга они были закрыты. Вы умеете скрывать своё зло за словами и считаете, что другие не узнают, что вы на самом деле думаете. Хси были такими же. Но если посылать мысли они и не умели, то другие средства познавать и учиться у них были.
Ко’оты много думали. Некоторые не хотели вступать в контакт с хси, боялись их неустойчивости, неожиданных взрывов эмоций. Другие считали, что мы должны объединиться с ними и тогда мы сумеем научиться обороняться от их орудий. Но даже эти ко’оты опасались, и не без оснований, доверять хси. Но все были согласны, что за хси надо внимательно наблюдать, чтобы они, сражаясь друг с другом (а они, подобно вам, людям Земли, вечно ссорились друг с другом), не уничтожили и весь этот мир.
И потому были выбраны самые способные детёныши, достигшие возраста почти взрослых ко’отов. Их подкинули хси, они им понравились, и хси поселили их в своих домах. Но ко’оты давали клятву не открывать хси наших тайн — умения общаться мысленно.
Хси становились всё сильнее, а их машины — сложнее. Наступил день, когда они поднялись в небо, а потом и в космос. Но всегда в них оставался этот порок — они не могли по–настоящему общаться друг с другом, и потому их дружба никогда не была глубокой.
Катен принадлежал к третьему поколению ко’отов, живших среди хси. И хотя мы тогда этого не знали, у него выработался новый интерес, не свойственный нашему племени, — интерес к машинам, которые работали на хси. И в сознании тех, кто за ними присматривал, он читал всё, что его интересовало.
Он и в других отношениях отличался от своих родичей. У него был друг среди хси, по имени Киндарт; то был один из тех, кого хси посылали к звёздам. И Катен путешествовал с ним и посылал нам много ценнейшей информации; она нам очень пригодилась, когда мы сами вышли в космос.
Катен также обнаружил, что мозг Киндарта не совсем закрыт; его друг отличался от других хси, в ограниченной степени ему была доступна посылка мысли. И Катен начал работать с ним, чтобы освободить хоть часть закрытого мозга Киндарта. Он надеялся — а Киндарта он считал почти родичем, — что среди хси могут отыскаться и другие, подобные ему, и мы сможем в дальнейшем сблизиться с ними.
В своём последнем путешествии они высадились на вновь открытой планете. Там на Киндарта напало существо, которое несло в своём теле медленно действующий яд. Катен, как мог, защищал его, но существо ужалило Киндарта, и тот понял, что больше не увидит родную планету. Но он не хотел, чтобы Катен остался в том свирепом мире. В этом Киндарт оказался подобен нам, он думал не только о себе и своей боли.
Он с трудом вернулся на свой корабль. И тут, использовав все возможности своего мозга, чтобы общаться с Катеном, пилот научил нашего родича, как управлять роботами, которые будут вести корабль на обратном пути. Поступая так, он нарушил закон хси: те, кто умел управлять звёздными кораблями, клялись никому не открывать эту тайну, даже своим соплеменникам.
И Катен учился. Его рот не мог произносить слова, которые заставляли роботов действовать, и потому они с Киндартом придумали приспособление, с помощью которого можно было мысленно задействовать переключатели, управлявшие роботами. Киндарт умирал долго, и у Катена была возможность научиться.
После смерти пилота хси Катен взял на себя управление кораблём. И привёл его домой. Но не на то поле, где ждали хси. Нет, он высадился в диком месте и призвал туда старших ко’отов. Они поняли, что Катен совершил великое деяние, потому что Катен мог теперь перепрограммировать роботов на корабле и других роботов, чтобы они служили нам, как служили хси.
Катен очень хорошо спрятал корабль, и прошло много времени, прежде чем хси узнали о случившемся. Для них ко’оты не отличались от травоядных на больших равнинах. Но теперь они испугались нас. Они не могли признать, что ко’оты, существа меньше их и слабее, могут быть равны самим хси, могут быть разумными, с разумом, более глубоким, чем у них, способным на многое им недоступное.
Тёмный ужас охватил их, и они перебили многих наших родичей, кроме тех, кого успели вовремя предупредить. Не зная, что Киндарт мёртв, они объявили его предателем своего рода.
В безумии своём они начали уничтожать саму Замморру. Всю растительность, в которой могли скрываться ко’оты, они поливали ядом, от которого растения чернели и сморщивались. Животные разбегались и умирали от голода и огненных стрел хси. Хси больше всего боялись, что найдётся живое существо, кроме них, которое способно обладать разумом, какого они не поймут.
Некоторые ко’оты оставались в укрытиях, совершенствуя роботов, которые теперь повиновались только им. Другие улетели на корабле, который привёл Катен, и отыскивали планеты, на которых можно основать мирные колонии. С собой они брали роботов. С помощью их металлических рук они строили, защищались, делали свои новые дома безопасными.
А хси всё более и более впадали в безумие. Они выпускали в воздух яды, и один из этих ядов вышел из–под их контроля. И тогда хси сами начали умирать — сотнями, а потом и тысячами. И остался на Зимморре только один их город. Туда бежали их предводители, прихватив с собой продукты на многие столетия. И они окружили город защитой, которую не может преодолеть ни ко’от, ни робот.
Но нас больше интересовала та новая и возбуждающая жизнь, которую дал нам Катен. Мы улетели к звёздам. На многих мирах побывали ко’оты — и на вашем, давно, очень давно. Наши роботы создавали всё лучшие машины и всё более совершенные корабли. И так как мы можем проникнуть в мысли друг друга, жадность и злоба хси нас не коснулись.
Если хси ещё живы, то только в том городе, который они построили в свои последние дни. Мы не осмеливаемся приближаться к нему, потому что там действуют силы, которые притягивают флаеры. И вокруг города стоит невидимая стена, которую не может преодолеть ни один ко’от. Впрочем, нам и незачем туда ходить. Такова история того города, детёныш. И не очень это хорошая история, тебе не следует углубляться в неё».
— Эти хси — они были людьми? — спросил Джим.
Если бы ко’оты могли пожимать плечами, Тиро сделал бы этот жест. «У них были две руки, голова, тело, похожее на ваше, — равнодушно ответил он, — и, может, мозг, подобный вашему».
— Но ты не знаешь, живы ли хси? — продолжал расспрашивать Джим.
«Это уже неважно. Но прошло слишком много времени, и не думаю, чтобы даже дети детей их детей смогли бы там жить. Уже свыше четырёхсот лет наши часовые не замечали там никаких признаков жизни. Но город живёт…»
— Как?
«Роботы не умирают, — ответил Тиро. — Роботы управляют последним городом. Его защита не нарушена. И нам по–прежнему опасно к ней приближаться. В прошлом, когда мы ещё не понимали этого, пропали несколько флаеров со всеми ко’отами на борту; их притянуло к городу, и они не смогли вырваться. Больше мы о своих родичах ничего не слышали, никого из них не видели. Теперь запрещено приближаться к городу, но мы издалека показываем детёнышам это древнее зло, как предупреждение».
Тиро встал, хлестнул хвостом. «Видите, детёныши, у всего, чему вас учат, есть основания. Город — место тьмы и зла. Это последнее логово хси, и даже если они все мертвы, зло по–прежнему живёт там. Поняли?»
Элли Мэй энергично кивнула, Джим тоже — чуть позже.
Когда большие ко’оты ушли, Джим вытянулся на матраце и закрыл глаза — не для сна, а чтобы подумать. Ну и историю рассказал им Тиро! По крайней мере одно она объясняет — как появились первые роботы. Ко’оты некоторым образом заимствовали их у хси, потому что у них самих не было рук, чтобы работать. Ясно, что Тиро не очень высокого мнения о хси, а Катена считает героем, потому что он привёл назад корабль и принёс знания, которые дали возможность его родичам построить всё, чем они сейчас обладают. Но первыми–то это сделали хси. Хотя мозг у них устроен по–другому! А хси — это люди!
— Ко’оты очень умны, — замечание Элли Мэй нарушило последовательность его мыслей. — Представь себе: один из них научился заставлять роботов делать всё, что ему нужно.
— Но ведь корабль принадлежал человеку… — возразил Джим.
— Нет, хси сам отдал его Катену, он хотел, чтобы у ко’отов были корабли, — быстро поправила его Элли Мэй. — Мне не нравятся эти древние хси, с их ядом и убийствами.
— Они испугались, — медленно проговорил Джим. — Мне кажется, в испуге люди делают много такого, чего не стали бы делать обычно. Если бы у них была возможность успокоиться, они бы устыдились содеянного.
— Может быть. Но некоторые их них никогда не стыдятся, — резко ответила Элли Мэй. — Я знаю таких людей. И ко’оты вовсе не хотели ими командовать, они хотели делиться знаниями.
— А правда ли это? — в сознании Джима возникло сомнение. Элли Мэй легко воспринимает способности ко’отов, она считает их правильными. Но когда Тиро мыслит, обращаясь к нему, Джим никогда не видит кошку — ко’ота, он видит другого человека. Предположим, вы не способны представить себе разумное существо другим, только ко’отом. И вам кажется, что он сейчас набросится на вас, не царапаясь и кусаясь, а завладеет мозгом. Джим пошевелился на своём матраце. Такая мысль хоть кого испугает! Конечно, теперь он понимает всё, что направляют непосредственно ему Тиро или Мер. Но что содержится под поверхностью их посланий? Мысли ко’отов не должны очень отличаться от мыслей людей. Джим не видел для этого причины.
Ему показалось, что он понимает, что так испугало хси, почему они обезумели и попытались всё уничтожить. Нужно очень сильно поверить, что можно говорить без слов, даже с таким внушительно выглядящим ко’отом, как Тиро.
4. Пища для котят
— Я не могу этого сделать! — Джим ударил кулаком по коленям, сидя на корточках перед пищевой машиной. Я думаю, она меня вообще не слышит! — последние несколько дней он всё больше и больше беспокоился. Детёныши и земные кошки, с которыми они начинали учиться, уже без труда мысленно управляли роботами, начиная с самой необходимой машины — пищевой.
— Я тоже не могу, — Элли Мэй нахмурилась. — Я всё думаю и думаю, как велела Мер. Но для меня это только большой старый ящик, и из него ничего не выходит. Нужно, чтобы Мер сначала выслушала меня, а потом сказала ему! Почему это?
— Потому что мы не ко’оты и не кошки, — ответил Джим. Он смотрел на большую машину. Ему было страшновато, но он не хотел, чтобы Элли знала об этом. Что будет, если они так и не научатся управлять пищевой машиной? Неужели всё время это за них будут делать ко’оты? Джим в глубине души раздражался из–за того, что не может сделать то, что доступно даже маленьким детёнышам.
— Мер нам поможет, — уверенно сказала Элли.
— Если будет рядом, — Джим заметил, что количество ко’отов в порту каждый день менялось. И Тиро исчез вскоре после своего рассказа об истории города хси. Уже два дня его не было видно.
Некоторые роботы — те, что чистили одежду и убирали в доме — не нуждались в приказах. Очевидно, у них имелась постоянная программа. Но пищевая машина — другое дело. Может, это потому, что там каждый раз надо выбирать.
Они с Элли всё время пытались думать о еде, заказывать её, но обычно это кончалось тем, что они становились всё голоднее и голоднее, а кошки просто подходили, смотрели на ящик, и оттуда выскальзывала чашка с едой. Джим однажды попытался думать не о человеческой, а о «кошачьей» пище. Но даже это ни к чему не привело.
И потому он вспомнил о городе. А какой была пища хси? Может, что–то из их еды сгодится для них или даже понравится… Если роботы ко’отов не отвечают им, может, ответят роботы хси?
Элли сердито топнула. «Я хочу есть, — объявила она.
— И я всё пыталась и пыталась вызвать Мер. Её нет поблизости…»
— Мы можем обратиться к другим ко’отам, — предложил Джим, хотя ему самому не очень–то хотелось это делать. Сначала нужно попробовать самим. Он знал, хотя ему никто об этом не говорил, что инструкторы–ко’оты считают его и Элли глупыми. Все детёныши, с которыми они учились на первых уроках, теперь научились управлять роботами и перешли к другим, более сложным заданиям. А он и Элли — они застряли на одном месте, как ни старались.
Но он не глуп, Джим был уверен в этом. И Элли не глупа. Стоило только подумать, как она управлялась на Земле, отыскивая вещи и продавая их, чтобы помочь бабушке. Ко’оты считают всех людей глупыми, потому что те не могут сговориться, потому что у них войны, они уничтожают планету, на которой живут, — как эти самые хси. Но в конце концов сами ко’оты переняли науку у хси, и не только потому, что у хси были инструменты и они знали, как ими пользоваться. Возможно, хси могли придумывать такое, на что не способны ко’оты.
И эта машина есть у ко’отов только потому, что хси когда–то давно показали ко’отом, как заставлять машины работать. Живут ли ещё в своём городе хси? Джим хотел, чтобы жили…
От этих мыслей его неожиданно отвлекла Элли. Она сдалась.
— Вон Ситка, она заставит машину поработать для нас, — и прежде чем Джим смог пошевелиться, Элли направилась к только что вошедшему большому ко’оту. Он узнал в нём того, что дважды водил их флаер в полевых экспедициях. Мех у него рыжий и пронзительные зелёные глаза, которые замечают все ошибки. Джим нахмурился: стыдно просить Ситку. Дважды на последнем уроке он слал ему гневное мысленное приказание быть внимательнее.
Ко’от нетерпеливо хлестнул хвостом, повернувшись к машине.
«Это же самая лёгкая задача, — услышали дети его презрительную мысль. — Почему вы не можете сделать это…»
Джим постарался представить один из тех странных гамбургеров, которые производит эта машина, и ещё стакан молока. Но то, что выскользнуло из машины по приказу Ситки, он вовсе не желал получить. Чашка с чем–то напоминающим жидкую похлёбку со слабым рыбным запахом.
Элли, не задавая вопросов, взяла чашу, и появилась вторая с такой же неприятной кашицей. А Ситка уже уходил, полностью закрыв своё сознание.
Элли подняла чашку и попробовала содержимое. «Такое дают котятам, самым маленьким», — с сомнением сказала она.
— Наверное, такими они нас и считают… парой котят, к тому же очень тупых! — взорвался Джим. Ему хотелось бросить чашку с кашей в Ситку.
— Ну, это не так уж плохо, если голоден, — сказала Элли. — Наверное, им надоело, что мы всё время просим о помощи.
Джим вертел в руках чашку. Ему не хотелось погружать в неё пальцы. Если бы хоть ложка была… Как бы набраться решимости и вылить это всё! Но Элли права: если голоден, бери, что дают.
Он сморщил нос, принюхавшись. Должно быть, у ко’отов и кошек нос устроен по–другому, если это им нравится. А вкус не лучше запаха. Но мальчик не знал, когда им ещё удастся поесть, поэтому заставил себя съесть всё до последнего водянистого глотка.
Если Тиро или Мер скоро не появятся, они могут оказаться в беде. Он думал, догадывается ли об этом Элли, но почему–то побоялся спрашивать. Если она согласится, будущее покажется ещё мрачнее.
В животе у Джима было не очень хорошо, когда они возвращались к своему дому, и он мрачно думал, что, наверное, пища для котят никогда не предназначалась людям. Войдя в дом, он сел на свой матрац и посмотрел на Элли.
— Послушай, — он решил всё–таки поделиться с девочкой своими тревогами: в конце концов это и её касается. — Что мы будем делать, если так и не научимся управлять машиной? Нам нужно есть, а ко’отам может надоесть отдавать за нас команды.
— Мер не надоест, — однако мальчику показалось, что Элли не очень в этом уверена.
— Мер может не быть здесь. Как сегодня её не было. И я уже два дня не видел Тиро. Элли, нам нужно попробовать что–нибудь другое…
— Что? — спросила девочка.
Но на этот вопрос Джим не готов был ответить — пока не готов. Он ответил собственным вопросом.
— А что бы ты сама сделала? — Элли в прошлом пережила немало невзгод, и Джим был уверен, что она знает, как поступать, когда действительно прижмёт.
Но на этот раз Элли медленно покачала головой. «Дома мы могли бы найти что–нибудь выброшенное, продать и купить себе еды. Но здесь нет никаких магазинов…» — девочка умолкла и впервые с того времени, как умерла её бабушка, выглядела по–настоящему встревоженной. Она не знала, что делать и к кому обратиться.
— Мы просто недостаточно знаем обо всём этом, — нахмурился Джим. — Может, и сами ко’оты не знают. Они пользуются ремонтными роботами, когда что–то выходит из строя, но мысли роботов прочесть невозможно.
У него появилась мысль, пугающая, со множеством «если». Нет смысла дальше пытаться управлять пищевой машиной или любыми другими роботами. Они слишком долго пытались это сделать и терпели неудачи. И если Тиро и Мер не вернутся, большой помощи от таких ко’отов, как Ситка, ожидать не приходится. А им нужно нечто большее, чем рыбная кашица для котят.
— А если попросить Покадот? — спросил Джим. Пёстрая кошка с котятами, казалось, подружилась с Элли с тех пор как та помогла ей нести котят. — Ты можешь говорить с ней мыслью?
— Немного. Мы часто ошибаемся, — ответила Элли. — Но она хорошая, почти как Мер. Она позволяет мне присматривать за котятами, когда уходит на уроки.
— Допустим, — медленно начал Джим, — ты передашь Покадот, что нам нужно от машины. Не обычную кошачью пищу. Что–нибудь вроде крекеров или сыра. Такое, что долго не портится. Можешь попробовать?
— Да. Но зачем?
— Зачем? Нам нужно иметь запас, когда Тиро и Мер нет поблизости. Интересно, знает Покадот, что такое крекеры и сыр?
Элли кивнула. «Они ей даже нравятся. Женщина, у которой она жила, иногда угощала её такими лакомствами. Я видела, как она однажды «надумала» сыр, чтобы котята могли попробовать. Но только один из них поел немного».
— Хорошо. Тогда сделаем список, — у Джима больше не было записной книжки, но иногда он писал на широких листьях, которые, высыхая, напоминали бумагу, используя в качестве карандаша тонкие палочки. — Крекеры, сыр. Наверное, о шоколаде она не знает. Не знает и о фруктах. Но можно попробовать консервированное мясо для завтрака, его она наверняка пробовала, и ещё жареных цыплят.
— Она знает зелёные бобы, — вставила Элли, наклоняясь, чтобы разглядеть каракули Джима, — и тушёнку.
— Ну, хорошо, отправляйся к ней и посмотри, что она сможет вспомнить из человеческой пищи. Завтра утром пойдём туда, и она потребует у машины, что сможет. Нам нужны припасы на несколько дней…
— На несколько дней? — повторила Элли. — Ты думаешь, Тиро и Мер будут так долго отсутствовать?
— Я не думаю о Мер и Тиро, — сказал Джим. — Я думаю о нас и о том, что произойдёт, если мы сами не позаботимся о своём будущем. Ко’оты могут заставить нас делать всё, что захотят, потому что знают, что мы должны есть. А мы не можем управлять роботами. Неужели ты хочешь, чтобы они считали нас глупее котят? — щёки его вспыхнули, он сложил листок вдвое.
— Но что?..
— Мы уходим отсюда! — сказал Джим. — Пойдём в город. По рассказу Тиро, хси были похожи на нас. И он сказал, что они собрали огромные запасы, когда закрылись там. Если мы сумеем прокормиться сами, мы не позволим ко’отам думать о нас как о беспомощных глупцах. Ты ведь знаешь, что они на самом деле не хотели нас брать с собой с Земли. Но Тиро и Мер сказали, что берут на себя ответственность за нас. А мне что–то не кажется очень ответственным уходить и оставлять нас голодными. А остальным вообще всё равно, что с нами… вот что я думаю!
Лицо Элли Мэй стало очень серьёзным. «Если у Тиро и Мер будут неприятности из–за нашего ухода…» — начала она.
— Кто уходит? — возразил Джим. — Нам ведь нужно есть, чтобы оставаться живыми, а я не стану ждать, пока Ситка или кто–нибудь другой даст мне месиво, от которого болит живот. Они не имеют права считать меня глупым, потому что мой мозг работает по–другому, чем их. В том городе давно никто не бывал, Тиро сам это сказал. Вероятно, все хси мертвы. Но мы не знаем, что они оставили. А если они были похожи на нас, может, мы сумеем доказать ко’отам, что мы не так уж глупы. Можешь оставаться, если хочешь, но я пойду в город!
Элли Мэй потянула себя за нижнюю губу. Выглядела она совсем несчастной.
— Ко’оты говорят, что это плохое место, очень плохое…
— Конечно. Но они признают, что никогда в нём не были.
— А как мы туда попадём? — Элли Мэй ухватилась за этот вопрос, словно ей хотелось, чтобы поход закончился, и не начавшись.
— Попадём, потому что мы похожи на хси. Ну, попробовать стоит. И у нас есть повод — мы должны есть… и не такую дрянь, — он пнул пустую чашку.
— Хотела бы я, чтобы Мер была здесь… — Элли Мэй не казалась убеждённой.
— Ну, её всё равно нет, — возразил Джим. — Иди к Покадот, — он сунул ей в руки листок. — Постарайся, чтобы она всё поняла.
— Город далеко отсюда. Как мы до него доберёмся?
Джим улыбнулся. «Что ж, может, я и глуп, когда дело касается пищевой машины и роботов, но я очень внимательно наблюдал за флаером… Когда мы в последний раз улетали, я попросил Франко объяснить мне. Кажется, ко’оты просто приказали роботам точно повторять всё, что находили у хси, добавляя только управление мыслью. И поэтому у их машин два вида управления — мыслью, которым пользуются ко’оты, и ручное, которым они никогда не пользуются. Я собираюсь воспользоваться ручным управлением».
— А если не сможешь лететь? — настаивала Элли Мэй.
— Тогда придумаем что–нибудь другое, — Джим надеялся, что его слова звучат уверенно. Роботы сами не думают: они действуют строго по программе. Копируя древние машины хси, они должны были всё воспроизвести в них. И Джим предполагал, что существо с руками легко сможет воспользоваться старыми приборами управления.
В эту ночь он долго не спал. Снова и снова мальчик обдумывал свои планы; они казались простыми и ясными. Но многое может пойти не так, как надо. Если появятся Тиро или Мер, Элли не только откажется идти с ним, но может, не раздумывая, рассказать ко’отам об его планах. И он не уверен, что сможет управлять флаером. Как не уверен и в том, что если они доберутся до города, то смогут попасть в него. Правда, если невидимая стена настроена только против ко’отов, тогда у них есть шанс.
Флаеры ко’отов затягивает туда, и они исчезают… Так сказал Тиро. Сработает ли та же защита против не ко’отов? Джим надеялся, что нет. Но очень многое в его плане строилось на надеждах.
Незадолго до рассвета он разбудил Элли Мэй, не обращая внимания на её сонные жалобы. Она пошла искать Покадот, а Джим нетерпеливо расхаживал взад и вперёд по столовой, хмуро поглядывая на пищевую машину.
Накануне вечером, когда ещё не совсем стемнело, Джим прокрался к одному из стоявших неподалёку флаеров. Несколько мгновений воспоминаний — и у него стянуло горло; стало больно, он почти совсем забыл об этой боли. Во Вьетнаме папа вывозил на вертолёте раненых. А дома иногда навещал приятеля, который работал пилотом вертолёта в большой компании. Дважды папа брал в полёты Джима, и мистер Блекмер показывал ему, как управляется машина. Этот флаер ко’отов не был похож в точности на вертолёт, но некоторые приборы напоминали земные. И он преисполнился уверенности, что если будет осторожен, то сможет управлять этой машиной. Конечно, это рискованно, но отступать он не будет. Он должен доказать, что хоть что–то умеет не хуже ко’отов.
Вместе с Элли Мэй подошла Покадот, за ней шёл чёрный котёнок. Посмотрев несколько минут в лицо Элли, пёстрая кошка повернулась к пищевой машине. И машина тут же ожила, открылся ящик внизу, а в нём лежали кривые крекеры и большой кусок сыра. Джим сложил их в сетку, которую нашёл в одной из больших комнат. Затем машина изготовила толстые куски холодного мяса и ещё крекеры. Потом ещё сыр (его Элли разломила пополам и отдала половину Покадот) и какие–то зелёные овощи, слишком крупные для бобов, но той же формы.
— Это всё, что она может понять, — объявила Элли. — А если будем торчать здесь ещё, то нас застукают ночные бродяги, — в этом отношении ко’оты похожи на земных котов: для выходов на территорию вокруг порта они предпочитают ночи.
— Пока хватит, — Джим был голоден, но не стал сразу есть и торопливо уложил запасы еды в сетку. — Пошли!
Они выбрались из здания, миновали свой дом и подошли к стоянке флаеров. Джим не стал выбирать и направился к ближайшему. Положив сетку с припасами в кабину, он помог забраться Элли. Потом, глубоко вздохнув, мальчик и сам сел перед щитом управления. Сидение было неудобное, предназначенное для ко’отов. Но он постарался позабыть об этом, тщательно рассмотрел приборы, выбрал нужные, быстро нажал две кнопки и опустил один рычажок — опустил слишком быстро и сильно, потому что флаер подскочил, чуть не сбросив детей с сидений. Он поднимался всё выше и выше, а Джим лихорадочно нажимал на рычаг, переводя его назад. Потом нажал другую кнопку.
Они летели выше, чем ко’оты, ветер пробивался в кабину, и у Элли начали слезиться глаза. Но Джим был полон возбуждения: он сделал это! Сбылись надежды, он собственными руками оживил флаер!
5. В последний город
У Джима не было точного маршрута, он помнил только направление, в каком они летели в тот день, когда им в качестве предупреждения показали запретный город. На юг, над горами, потом через равнину, где бродят стада травоядных, затем вдоль реки. Но взлетели они без особых трудностей и теперь могут лететь в любом нужном направлении.
— Мне кажется, собирается дождь, — заметила Элли.
Джим только хмыкнул, он был слишком занят для разговоров, хотя часть сознания отметила эти слова. Ко’оты не любят дождь, обычно в такие дни они остаются под крышей. Джим понял, что они в сущности почти ничего не знают о жизни ко’отов. Чем они занимаются в свободное время? Иногда они все исчезали, и в зданиях порта оставались только земные кошки. Но улететь в своих кораблях они все не могут. Большие корабли, как тот, в котором прилетели с Земли Джим и Элли, по–прежнему стояли на поле. Там было ещё много меньших кораблей. Джим считал их разведчиками, способными нести только одного или двух ко’отов.
Становилось темнее, небо затягивалось тучами. Джим вздрогнул, а Элли вскрикнула, когда на небе вспыхнула молния. Лететь сквозь бурю и молнии мальчику вовсе не хотелось.
— Вот он — город! — Элли склонилась вперёд со своего узкого сидения, удобного для ко’отов, но не для людей.
В отдалении на травянистой равнине виднелось пятно, темнее облаков. Только решимость Джима доказать, что они не во всём зависят от презрительных ко’отов, не дала ему дрогнуть. Он нацелил нос флаера прямо на это пятно.
Приведёт ли их флаер в действие поставленную хси защиту? Джим был уверен, что рассказы об исчезающих навсегда флаерах — не вымысел. Но что приводит в действие механизм защиты: сам флаер или находящиеся в нём ко’оты? Джим надеялся на второе, но не мог быть полностью в этом уверен.
— Сажусь, — если сможет, но Элли не должна догадываться об его сомнениях. — Дальше мы сможем дойти пешком…
Дул сильный ветер. Джим с трудом управлял машиной, надеясь, что нажимает нужные кнопки. Флаер относило в сторону. Элли снова вскрикнула, на этот раз приглушённо. Но машина опускалась. Эти флаеры похожи за земные вертолёты: поднимаются вертикально, значит, и садиться должны так же.
Джим опустил рычаг, которым поднял машину, делал он это очень медленно, не желая удариться о поле. И хотя ветер по–прежнему сносил их на запад, они снижались.
Толчок сбросил бы Джима с сидения, если бы он не обвязался ремнём. Они сели! На самом деле сели! И тут же начался сильный ливень, в несколько мгновений превратившийся в сплошной поток.
Джим расстегнул ремень и порылся под сиденьем в поисках запасов.
— Пошли. Может, если побежим…
Мальчик торопливо выбрался из флаера. Какое–то время ему казалось, что Элли Мэй не собирается идти за ним. Но тут показалась и она, вздрагивая при каждом ударе молнии и грома. Джим схватил её за руку. Он не решился подлетать слишком близко к городу, опасаясь того, что притягивало флаеры. Но высокие здания напомнили Землю, и он приободрился.
Они побежали под дождём, вода буквально поглотила их, моментально насквозь промочив пушистые костюмы, приклеив волосы к голове, больно хлестая по открытой коже.
Они подходили всё ближе и ближе, и здания города вырастали прямо на глазах. В отличие от приземистых сооружений в порту ко’отов, эти здания имели несколько этажей даже на окраине города. Несмотря на дождь, Джим видел дальше ещё более высокие сооружения. И вдруг они неожиданно оказались на совершенно голой площади, на которой совсем не росла трава. Эта площадь тянулась до стен ближайшего здания.
Элли попыталась вырваться. «Тут нехорошо…»
Джим еле расслышал её слова из–за шума бури.
— Пошли! — решительно велел он и побежал вперёд, потащив за собой девочку.
Внезапно появилось странное ощущение, словно что–то невидимое пыталось остановить его. Кожу закололо, в голове вспыхнула боль. Но он упрямо продолжал бежать. Они пробежали площадь и оказались у первой стены.
В ней не было ни одного окна или отверстия, а само здание казалось очень длинным. Повернув направо, Джим направился вдоль этого сооружения. Он оказался прав: одно здание кончилось, а перед следующим открылся узкий проход, разделявший эти два строения. Дёрнув Элли за руку, Джим вошёл в него.
Они оказались в узком переулке, ведущем внутрь города между двумя зданиями. Впереди было темно, и конца пути Джим не видел. Но кое–что изменилось. Как только они вошли в проход, буря кончилась.
Джим оглянулся. По открытой площади, которую они только что пересекли, по–прежнему хлестал сильный дождь; сквозь его завесу был едва виден флаер. Но на них теперь не попадало ни капли. Посмотрев вверх, Джим не увидел никакой крыши.
Здания с обеих строи представляли собой гладкие стены одинакового серого цвета, без всяких окон, как стенки огромных ящиков. Под ногами расстилалась мостовая из того же материала, ни следа пыли, как будто её только что подмели.
Элли вырвала руку. «Мне не нравится это место. Оно… оно похоже на тюрьму!»
Джим испытывал то же самое, но не собирался признаваться. «Но мы ведь прошли? А ко’оты не могут. Теперь нужно осмотреться». Но, направляясь к центру по проходу — Элли шла на шаг позади него, — он чувствовал страх. Да. Как будто что–то знает о них, ждёт…
Нет! Думать так — значит напрашиваться на неприятности. Папа говорил, что когда представляешь себе трудности, они всегда кажутся страшнее, чем в действительности. И ещё папа говорил… Джим дважды быстро сглотнул. Как бы он хотел, чтобы здесь с ними были папа и мама. Нет, лучше пусть всё будет так, как было до катастрофы…
Но, как ни хоти, этого не будет. Здесь только они с Элли, и пока ничего страшного не произошло. Джим пошёл быстрее. Мягкие подошвы обуви, которую дали им ко’оты, не стучат, но как ни старался Джим идти бесшумно, всё равно от шагов раздавался звук, похожий на шёпот.
Джим взглянул на Элли. Она смотрела прямо перед собой, глаза казались слишком большими для её лица, на каждом шагу она чуть поворачивала голову, как будто боялась что–то увидеть, но ещё больше боялась не увидеть. И он испытывал то же самое.
Переулок вывел на более широкую улицу с поворотами. И тут они увидели, что у зданий без окон есть двери. Но никаких новых красок, кроме тускло–серой, и каждое здание в точности похоже на предыдущее, и все двери прочно заперты.
Страх заставлял действовать. Джим направился к ближайшей двери. Ничего похожего на ручку не нашлось. Он нажал на поверхность ладонью, она не подалась. Может, постучать кулаком, чтобы внутри услышали? Но Джим не мог заставить себя сделать это.
Так тихо… так… так покинуто. Элли Мэй стояла посредине улицы. Она прижимала кулак ко рту, словно старалась сдержать крик. Глаза у неё широко распахнулись от страха, такими их Джим никогда не видел.
— Я хочу назад, — прошептала она. — Хочу уйти отсюда!
— Нельзя, — Джиму понадобилась вся храбрость, чтобы сказать это. — Нам нужно найти пищу, помнишь?
Но Элли покачала головой. «Лучше есть еду для котят, чем оставаться здесь».
Эти слова увеличили не только страх Джима, но и гнев на себя за этот страх. Он не побежит назад, только потому что дверь не открывается! Они не могут сейчас уйти, просто не могут!
Он посмотрел вдоль улицы. Несмотря на полутьму, неподалёку бы виден ещё один проход между домами — если это дома; он сможет ближе подвести их к центру. А мальчик считал, что если тут есть какие–то склады, то они должны быть в центре.
Джим оглянулся. Элли Мэй, нахмурившись, шла за ним. Может, она боится уходить из города одна. Но шла она так медленно и неохотно, что Джиму пришлось остановиться у входа в переулок и подождать девочку. Ему самому не хотелось углубляться в тёмный переулок.
Все ли хси мертвы? Он начинал думать, что да. Но город не казался брошенным. Ни на одном из зданий не было видно разрушений. Конечно, окон нет, нечему разбиваться, но все двери закрыты. Как будто жители только что упаковались и уехали…
Они шли по второму переулку и уже приближались к освещенному месту, когда наконец–то услышали посторонний звук. Дети остановились. Топот, решил Джим, но не похожий на топот ног… и он доносился спереди. Почему–то этот звук, хотя и очень странный, немного рассеял страх.
Но Джим продолжал прижиматься к правой стене переулка, Элли спряталась за ним. Они сделали несколько очень осторожных шагов вперёд. И выглянули на другую улицу, шире и с более высокими зданиями.
— Смотри!
Джиму не нужен был указательный палец Элли: он и сам видел, что слева от них что–то движется, выходя из–за угла.
Это не бегающий робот–паук ко’отов… Нет, гораздо более компактная металлическая фигура. И… она чистила улицу.
Робот — очиститель улиц! Значит, кто–то хочет, чтобы город оставался в порядке… Может, если они пойдут следом за ним… на безопасном удалении, конечно… они найдут того, кто направил робота на работу?
Но когда Джим собирался осуществить этот план, Элли отчаянно вцепилась в него. И тут же шаги робота были заглушены гораздо менее невинным звуком.
Это тоже было похоже на шаги — металла по металлу. Джим снова спрятался в переулке, пригнувшись в самой густой тени, плечом к плечу с Элли; девочка зажимала рукой рот, словно хотела заглушить звуки дыхания.
Слева приближалась ещё одна фигура, примерно ростом с папу, подумал Джим. Хси?.. Нет, она была тоже металлическая. Но внешне походила на человека: две топающие ноги, яйцеобразное тело широким концом вверх, коническая голова. От тела отходили две пары рук, заканчивавшиеся клешнями; верхняя пара была гораздо меньше нижней. Вокруг головы, на которой мальчик не заметил ни следа рта или носа, проходила полоска дисков: каждый примерно с большой палец Джима, они попеременно вспыхивали.
Если это глаза, то детей они не заметили. Робот целенаправленно двигался вслед за уборщиком. Но Джим видел, что это гораздо более сложная машина; может, часовой, обходящий свой район. И вид его клешней, больших и маленьких, мальчику совсем не понравился.
Они подождали, пока робот не скрылся за поворотом, и только потом решились пошевелиться.
— Он меня не поймает! — заявила Элли. — Я иду назад!
Может, она права, вынужден был согласиться Джим. Его потрясло увиденное. Стать пленником этого металлического чудовища — просто кошмар.
— Ну, хорошо, — сдался он. Элли уже двинулась по переулку назад.
Но тут она вскрикнула и упала бы, если бы не опёрлась плечом о стену. Закрыв обеими руками уши, девочка плотно зажмурила глаза.
— Нет! Нет!
Может, не так ясно как Элли, но Джим тоже уловил сигнал. Тиро! Ясный и чёткий сигнал–мысль Тиро.
— Мер и Тиро… — Элли дрожала. — Нет!
Но это была правда. Ни один ко’от не мог послать такой сигнал. Флаер приближался к загадочной границе города, его притягивало, а на борту у него — Мер и Тиро.
Элли открыла глаза. «Они… наверное, искали нас. А теперь… эта штука с клешнями их поймает. Мы не должны допустить этого. Не можем…» — она отделилась от стены и побежала. Не от улицы, на которой они видели робота, а прямо на неё и вдоль по ней. Джим побежал вслед за девочкой, мешок с продуктами бил его по боку.
Улица всё время поворачивала. Джим подумал, что все улицы здесь — просто окружности, соединённые друг с другом узкими переулками, нечто похожее на паутину огромного паука. Он быстро догнал Элли.
— Слушай, — выдохнул он на бегу, — мы не можем просто так бежать. Нас поймает эта штука, прежде чем мы хоть что–то сделаем. Нам нужно оставаться на свободе, если мы хотим помочь…
Он боялся, что Элли не способна его услышать. Там, где дело касалось Мер, с ней было трудно спорить. Но она оглянулась.
— Ты, наверное, прав, — сердито согласилась она. — Но мы должны помочь им.
— Поможем, — пообещал Джим, про себя думая, насколько у них мало возможностей сдержать его обещание. Но в одном мальчик был согласен с Элли. Если Мер и Тиро где–то в городе, они должны им помочь.
— Ничего хорошего такая беготня нам не принесёт, — он тяжело дышал. — Нужно идти в центр. У них там центральное здание.
Элли побежала медленней. Они снова оказались у входа в один из переулков. «Это имеет смысл. Ну, ладно, пошли!»
Они проскочили переулок и вышли на новую изгибающуюся улицу, в выходящих на неё зданиях все двери тоже были закрыты. А впереди открылся новый переулок. Он показался Джиму короче.
Элли бежала на шаг впереди него. Обернувшись, она бросила через плечо: «Они их взяли… Мер и Тиро…»
Джим использовал свои с таким трудом добытые способности… Да, Тиро. Но ко’от, казалось, не слышал мальчика. От него исходила смесь гнева и страха.
— Я могу найти Мер, — уверенно сказала Элли. — Но она боится… очень боится. Никогда бы не подумала, что Мер может так бояться… — лицо у девочки приобрело чрезвычайно встревоженное выражение.
Они подошли к концу последнего переулка: перед ними открылся центр города–паутины. Там стояли четыре здания, гораздо выше остальных. А в середине — пятое, казалось, уходившее прямо в тусклое тёмное небо.
Но открытое пространство перед ним было занято: последнюю круговую улицу перед сердцем города заполняло его население.
6. В башню
Толпа состояла не из людей, а из металлических роботов, передвигавшихся на двух ногах. У некоторых верхние конечности были плотно прижаты к телу, как и у того, первого. Другие свободно размахивали ими. Иногда они раскрывали и закрывали клешни, щёлкали ими, и от этого звука дрожь пробежала по телу Джима. Элли Мэй прижалась к нему.
— Они… они нас схватят, — еле слышным шёпотом проговорила она. Но Джим, понаблюдав с минуту, решил, что в движениях роботов проскальзывает что–то странное. Это машины. Да, они двигаются, как люди. И он не сомневался, что они опасны; вид щёлкающих клешней ему определённо не понравился. Но это не настоящие люди.
Однако сделали их люди. А это значит, что они выполняют когда–то отданные им приказы.
Джим присел и притянул к себе дрожащую Элли. «Последи за ними, — приказал он. — Видишь хоть что–нибудь… что угодно… настоящее?»
— Что значит настоящее? — спросила она. — Они настоящие, даже слишком.
— Я имею в виду людей… как мы.
Он внимательно наблюдал, а роботы продолжали расхаживать вокруг зданий. Беда в том, что они совершенно одинаковы, и было трудно отличить одного от другого. Существовала единственная разница: одни свободно размахивали руками, другие держали их прижатыми к туловищу. Но настоящих живых людей нигде не было видно.
— Никого не вижу, — прошептала Элли. — Джим… — она сильно сжала пальцами его руку. — Мер… Тиро… они там… в этой большой башне посередине.
Джим тоже уловил сигнал. Не сигнал в сущности, потому что он не содержал сообщения, — просто ощущение страха, такого сильного, что мозг мальчика отшатнулся. И мысль эта причинила боль сильнее пальцев Элли.
— Да, — согласился он. — Они там. И нам нужно добраться до них.
Но чтобы сделать это, требовалось пройти через толпу роботов, марширующих на открытом месте между детьми и зданиями. Джим считал, что эти роботы — охранники. Смогут ли они с Элли пройти мимо них?
Люди… если хси действительно были людьми… сделали этих роботов и дали им задание. Охрана — от ко’отов? Обдумывая это, Джим уловил связную мысль — не свою собственную.
— Тиро! — может, он даже произнёс это имя вслух. Быстро, как мог, он ответил мыслью–сигналом, хотя это по–прежнему давалось ему с трудом.
«Тиро, где вы?»
«Уходи!» — приказ был отдан с такой силой, что вызвал боль.
«Нет! — ответил мальчик. — Тиро, есть ли там хси? Ты их видел?»
«Хси мертвы… давно мертвы. Живы только их злые слуги», — казалось, Тиро справился со своим страхом.
Джим задумался над сообщением ко’ота. Он был уверен, что Тиро мог бы уловить мысли хси, как смог воспользоваться этой своей способностью на Земле. Он не только установил тогда контакт с Джимом, но и узнавал многое другое.
Джим облизал губы. Итак, хси мертвы. А эти… он судорожно пытался вспомнить, что читал о компьютерах, о роботах. Большую часть информации он почерпнул из фантастики. Но мальчик знал, что иногда фантастика становилась реальностью. Например, тот писатель, Верн, он ведь писал о подводных лодках сто лет назад, когда все думали, что они невозможны. И атомная бомба, и атомная энергия — всё это раньше описывалось в рассказах.
Итак, допустим, можно создать компьютер, построить таких роботов. Люди умрут, все исчезнут, а машины будут продолжать работать, выполнять то, на что запрограммированы. Эти роботы запрограммированы быть охранниками. И продолжают охранять. Даже когда это теряет смысл, как у того же уборщика: ведь здесь нет больше ни одного хси, которому не всё равно, чистые улицы или грязные.
Но если роботы настроены против ко’отов, что они сделают с Джимом, если он просто выйдет к ним?
Мальчик задумчиво потянул себя за нижнюю губу. Он не хочет пробовать — эти щёлкающие клешни… эти размахивающие руки… Нет, ему вовсе не хочется идти туда. Но он знал, что рано или поздно это придётся сделать. Нужно просто выйти и побежать… Папа всегда говорил, что если что–то нужно сделать, лучший способ — просто взять и сделать.
Джим опустил свой небольшой мешок и встал.
— Что ты собираешься делать? — раздался вопрос. Ох, он же почти забыл об Элли Мэй, но она по–прежнему здесь. Надо подумать и о ней.
— Когда я пойду туда, — сказал он ей, — ты поворачивай и беги. Беги как можно быстрее — и подальше отсюда.
Однако в полутьме он увидел, как девочка яростно качает головой.
— Я не уйду! Здесь Мер. Я не стану убегать и не оставлю Мер ни за что в мире! Пошли туда!
Она страшно рассердилась, но Джим не знал, на него или на роботов.
— Тогда оставайся здесь, — мальчик ответил на её упрямство собственным. Ему ничуть не хотелось беспокоиться о том, что случится с Элли, если роботам земные люди понравятся не больше ко’отов. Он–то может бегать быстро. Два года подряд он выигрывал соревнования по бегу в школе. Может, он сумеет пробежать мимо марширующих роботов. Они не очень быстро двигаются. Но в такой забег брать с собой девчонку он не хочет.
— Я умею бегать не хуже тебя, — Элли вскочила на ноги, сжала руки в кулаки и поднесла их к груди. — И нам не нужно бежать вместе. Может, мы их спутаем, если побежим порознь. Слушай, — она показала на башню, — я побегу вон к тому месту. А ты беги к другой стороне этого здания. Мер и Тиро где–то в центре.
Джим пожал плечами. Он знал, что не стоит спорить с Элли Мэй, когда у неё такое настроение. Чёрт возьми! Всё может сорваться из–за неё, но придётся делать, как она хочет.
Они ещё несколько мгновений постояли в нерешительности, глядя на роботов, которые вышагивали по своим маршрутам, не поворачивая и не оглядываясь. Затем Джим побежал, не обращая больше внимания на Элли Мэй. Он увёртывался от марширующих роботов, каждое мгновение ожидая, что его схватят эти жуткие клешни. Но для стражников он словно был невидим. Ни один из них не смотрел на него (если, конечно, роботы могут смотреть). И ни одна клешня не протянулась к нему.
Уже слегка задыхаясь, он чуть не наткнулся на стену здания. Потом повернулся и поискал Элли. Совсем недалеко от него у здания что–то двигалось — Элли. Итак, обоим повезло. К тому же Джим осмелел и был рад, что установил факт, который может им в дальнейшем пригодиться. Марширующие роботы вообще не обращают на них внимания. Неужели они так похожи на исчезнувших хси, что роботы приняли их за своих старых хозяев?
В узком промежутке между зданием и центральной башней ничего не двигалось. Но Джим решил, что лучше обойти по кругу. Нужно найти открытую дверь в это центральное сооружение, а единственная дверь, которую он пока видел, была закрыта.
Он помахал рукой девочке, позвав её к себе. Из наружного круга продолжал доноситься звон роботов. Дети подошли к центральному зданию и начали обходить его. «Оно сильно отличается от всех остальных сооружений города, совсем круглое и указывает в небо, — подумал Джим, — как угрожающий гигантский палец». Башня даже утоньшалась с высотой, напоминая палец и по форме.
Они обошли половину башни, когда Элли воскликнула: «Смотри!»
На площадке между башней и внешними зданиями стоял флаер ко’отов.
— Это флаер Мер… — Элли побежала, словно ожидая, что бело–серая кошка ещё сидит за приборами. Но кабина была пуста.
Джим провёл ладонью по лбу. С того момента как они получили сигналы Тиро и Мер, он старался прогнать из своего сознания старую кошмарную картину. К счастью, ему хватало о чём думать, чтобы не вспоминать. Но теперь он вновь увидел ту призрачную картину — ужасную газетную фотографию; он никому не рассказывал, что видел её. Фотографию разбитого самолёта, того самого, на котором летели мама и папа… когда погибли.
Он понял, что в глубине души считал: они найдут разбитый флаер. Как тот самолёт. Но они с Элли Мэй не увидели вообще никакого ущерба. Как будто Тиро и Мер просто посадили машину, словно на поле в порту.
Джим облегчённо вздохнул. Всё, что нужно сделать, это найти ко’отов. Флаер маленький; может, он всех четверых не поднимет. Но самая большая опасность грозит ко’отам. Они с Элли без всяких препятствий попали в город. Они отправят Тиро и Мер в их флаере, а потом пойдут к своему.
Элли Мэй стояла неподвижно, зажав уши руками и плотно закрыв глаза. Джим без слов знал, что она пытается уловить мысль Мер. Он послал собственный призыв, но держал глаза и уши открытыми. Откуда им знать, какие хитрости применили хси, когда строили свой город? Может быть, существует и другая защита, кроме роботов, и Джим предпочитал увидеть опасность, если она возникнет.
— Они внутри, — Элли Мэй кивнула в сторону башни. — И…
Джим уже начал действовать. Он протиснулся на сидение флаера и принялся изучать приборную доску. Тиро что–то хочет, это очень важно. Не оружие. Во всяком случае так показалось Джиму по той размытой картине, которую он уловил от разведчика–ко’ота. Почему–то на этот раз понять Тиро оказалось труднее. И дело было не в его несовершенных познаниях, а как в телевизоре, когда одна из ламп выходит из строя, и картинка на экране искажается.
Джим последовательно прижимал палец к кнопкам и рычагам, надеясь, что Тиро следит за его мозгом и подскажет, что ему так нужно. Тиро очень боится, он в отчаянии. Страх ко’ота постепенно заразил и Джима. С самого начала этого невероятного приключения, ещё на Земле, понял Джим, он очень поверил в ко’отов, которые способны читать мысли и могут делать многое, на что не способны люди; ведь племя ко’отов вышло в космос ещё тогда, когда предки Джима впервые покинули пещеры и соорудили первые маленькие посёлки из глиняных кирпичей.
Только пятый предмет, которого он коснулся — циферблат, выступающий из доски, — вызвал отчётливое мысленное согласие Тиро. Вот что ему нужно! Джим ощупал края циферблата. Он был размером примерно в половину апельсина, со стеклянистой куполообразной поверхностью. Внутри играли цвета, распускались цветные полосы.
Джим взялся за ободок, прикреплявший этот предмет к доске, и что–то щёлкнуло. Должно быть, открылся какой–то невидимый замок. Предмет выпал, да так неожиданно, что Джим едва успел подхватить его, чтобы он не ударился о пол кабины. Теперь следовало найти Тиро.
Одну дверь в башню они нашли — закрытую. Дети неуверенно подошли к ней.
— Там осталось совсем мало жестяных людей, — сообщила Элли.
Держа одну руку на закрытой двери, Джим повернул голову в сторону внешних зданий. Она права. Он успел заметить, как несколько роботов свернули в переулки и исчезли.
Теперь оставалось только открыть эту дверь. И здесь никакой ручки не было. Даже когда они изо всех сил надавили вдвоём, дверь не подалась. Окон тоже не было видно. Что делать теперь?
Элли пнула дверь. «Её дьявол сделал!» — закричала она, готовая расплакаться.
Внутренне Джим вполне соглашался с ней. Он был уверен, что ко’отам где–то внутри грозит страшная опасность. Но как они с Элли прорвутся сквозь эту прочную дверь? Это же невозможно!
Что говорил папа? «Не срывайся, когда что–то не получается. Попробуй догадаться, что ты делаешь не так. Может, есть способ получше».
Джим задумался. Двери бывают разные. Обычные, с ручками, с замочными скважинами, как почти в любом доме на Земле. Есть двери из пластинок, как было у мамы в спальне, в шкафу. Такие двери складываются, как ширмы. Но всё это не то. Никаких пластин, которые могли бы сложиться, тут нет. Двери в супермаркете раскрываются, когда ступаешь на нужное место или пересекаешь невидимый луч. Джим не знал точно, как они действуют, но ведь действуют — открываются, когда подходишь к ним. Есть двери лифтов, которые открываются в стороны…
Двери, которые уходят в сторону!
— Элли, — Джим повернулся к девочке, — положи руки сюда, на одном уровне с моими. Толкай! Не внутрь, а вбок, словно хочешь отодвинуть дверь к стене. Вот так!
Она тут же поняла его. Они толкали — но ничего не происходило. Джим опустил руки. Мгновение назад ему казалось, что мысль хорошая.
Потом ему пришло в голову ещё одно, а что, если они толкали не в том направлении? Люди, если они не левши, обычно толкают слева направо. А что если в этом мире наоборот?
— Попробуем ещё раз, — приказал он, — только в другую сторону.
Они толкнули.
Послышался щелчок, потом скрежет, как будто какая–то машина не хотела повиноваться. С трудом, но дверь начала двигаться — влево1
Было так тяжело, что дети еле переводили дыхание. Но наконец дверь раскрылась настолько, что они смогли протиснуться. Джим взял небольшой мешок с продуктами и зажал его в щели. Теперь дверь не закроется
Элли протиснулась внутрь первой, и Джим слышал её нетерпеливый голос. «Пошли! Нужно найти Мер! Там происходит что–то плохое. Нужно идти!»
7. Пленники
Дети оказались в большом зале со множеством дверей со всех сторон. Прямо перед ними поднималась вверх винтовая лестница, исчезая в потолке. Элли побежала прямо к ней. Джим держался в полушаге за ней, крепко прижимая к груди светящееся полушарие прибора из флаера. Оба одновременно уловили мысленный сигнал. Где–то наверху ко’отам грозит смертельная опасность.
Ступени были покрыты чем–то мягким, напоминающим ковёр, хотя внешне походили на камень. Дети пробрались через отверстие в потолке. Там оказалась большая комната без дверей. Вдоль стен стояли приземистые ящики, на которые Джим посмотрел с некоторой опаской: может, это тоже роботы, готовые ожить и протянуть к ним свои руки с клешнями.
Но ящики оставались на месте. На их передней поверхности располагались ряды небольших прямоугольных окошечек размером с палец; вот они–то и были живы. С негромким гудением они вспыхивали и гасли, так что по ящикам пробегали цепочки огоньков в каком–то трудно уловимом ритме.
Джим такие видел по телевизору год назад. Это компьютеры! Он осмотрелся, ожидая, что машина вот–вот выплюнет карточку или высунет длинный отвратительный язык — развернётся бумажная катушка. Но ничего подобного. Только негромко гудящие ящики.
— Пошли! — Элли уже поднималась по новой секции всё той же винтовой лестницы, направляясь ко второму отверстию в потолке.
Она опять была права, ко’оты не здесь. Джим тоже заторопился. На этот раз ему показалось, что сигнал в голове прозвучал отчётливей, громче, если мысль только может быть громче. И когда они выбрались на следующий этаж, он обнаружил, что догадка его верна. Вдоль изгибающихся стен располагались чуть приподнятые, так чтобы их пол находился на уровне пояса шагающих роботов, — клетки! Невозможно было ошибиться в назначении этих зарешеченных прямоугольников. В одной клетке сидел Тиро, шерсть его стояла дыбом, уши были плотно прижаты к голове, он вызывающе рычал.
И как раз в это время один из ходячих роботов искусно управлялся с Мер, словно делал это много раз в прошлом. Схватив сопротивляющуюся шипящую пленницу за шиворот, робот посадил Мер в другую клетку, рядом с Тиро.
— Нет! — пронзительно завопила Элли и прыгнула к роботу, колотя его обоими кулаками. Машина не обратила на неё ни малейшего внимания. Мер оказалась в клетке, и дверца защёлкнулась.
— Остановись, ты, старая жестянка!
Но на робота не подействовали ни крики Элли, ни её попытка схватить его за руку. Он просто стряхнул её, и Элли отлетела к Джиму. А робот невозмутимо повернулся к стене, на которой над двумя рычагами горели огоньки.
«Они убьют… — мысль Тиро ворвалась в сознание Джима с такой силой, словно ко’от когтем провёл по его лицу. — Сейчас убьют!»
Элли с криком подбежала к клетке Мер и попыталась разорвать решётку.
«Бесполезно…» — вновь в сознание проникла мысль Тиро. А Мер смотрела прямо в глаза девочке, словно пыталась успокоить её.
Джим встал у стены перед роботом. Рычаги находились у него за плечами. Он смотрел на машину, держа в руках полушарие, хотя это, конечно, не оружие. Но больше ему нечем было сражаться. А робот уже протянул руку, мальчик был уверен, чтобы оттолкнуть его и нажать на рычаги.
— НЕТ! — в страхе и ненависти к этой движущейся массе металла Джим закричал. Но не высоко, как Элли, а хрипло и низко.
И к изумлению мальчика, клешня, уже почти коснувшаяся его плеча, застыла в нескольких дюймах. Робот странно загудел: то ли спрашивая что–то, то ли возражая.
«Думай «нет»! — мысль Тиро доходила очень ясно. — Говори «нет» — прямо в силовое устройство у тебя в руке! Говори так низко, как можешь».
Джим не понимал смысла произошедшего, но согласен был на что угодно. Он прочистил горло и поднёс к губам полушарие. «НЕТ!» — повторил он как можно более низким голосом.
Робот беспокойно переступил с одной широкой ноги на другую. Диски, шедшие вдоль всей его головы, замигали, как на экранах компьютера внизу. Вспышки становились всё быстрее, руки с клешнями бессильно упали. Джим попятился, пока не упёрся плечами в рычаги. Каким–то образом ему удалось удержать эту штуку, не дать роботу нажать на рычаг. Но как он это сделал? И если робот снова двинется, как остановить его? Можно ли его разбить? Конечно, нет. Что же теперь будет? Он изо всех сил направил мысленный вопрос Тиро.
— Открой! Джим, открой дверь! — Элли, очевидно, даже не заметила, что он остановил робота. Она цеплялась за решётку, колотила по ней кулаками.
«Её так не открыть, — мысленный голос Тиро прозвучал громко, словно большой ко’от крикнул Элли. — Она закрыта энергией».
«Как же мы вас выпустим? И что мне делать с ним?»
Джим продолжал стоять перед рычагами, но изогнулся, чтобы увидеть Тиро из–за робота. «А если я прикажу ему выпустить вас…»
«Ты не сможешь», — ответил Тиро. Элли плакала, слёзы катились по её коричневым щекам; Джим только раз видел девочку плачущей, когда умерла её бабушка и она поняла, что осталась одна в мире, который никогда не был добр к ней.
«Но я не дал ему нажать на рычаг, — возразил Джим. — Если получилось это, то почему я не могу приказать ему открыть клетки, а потом уйти из этой башни. И тогда мы убежим!»
«Ко’оты заставляют своих слуг работать мыслью. Но хси были другими, — ответил Тиро. — Хси боялись ко’отов и не позволяли встраивать в свои машины устройства, воспринимающие мысль. Эти машины хси исполняют только приказы, отданные голосом… в то, что ты держишь в руке…»
Джим посмотрел на полушарие. «Не понимаю. Я ведь не говорю на языке хси. А может, они были с Земли?» Он не мог в это поверить.
«Нет. Но ты думаешь «нет», когда произносишь это. А прибор, который ты держишь, изготовили хси. Мы используем его только как указатель направления. Хси пользовались им по–другому. Они мыслили и говорили, и машина воспринимала через это устройство их мысль».
«Значит, я могу приказывать ему».
«Нет. Короткий приказ, как «нет», ты можешь передать. Но не больше. Попробуй, если хочешь».
«Тогда как мы сможем вас вытащить?» — спросил он.
«Выхода нет, — ответил–помыслил Тиро. — Эти клетки много раз использовались для уничтожения нашего племени. Когда их закрывают, их держит закрытыми энергия. И её нельзя отключить. Если бы ты не остановил робота, машина нажала бы рычаг, и мы с Мер превратились бы в пыль. У нас ходит много рассказов об этом месте, потому что хси пользовались такими устройствами повсюду до того, как закрылись в этом городе и постарались забыть о существовании остального мира».
Джим глотнул. Отвратительная ловушка, хуже он не видел. Если они не сумеют вытащить оттуда Тиро и Мер, те умрут от голода… или жажды. Должен быть выход!
«Эта штука может ожить?» — спросил он, разглядывая робота. Ему не нравились эти мигающие огоньки на голове. Но в остальном робот оставался совершенно безжизненным. Послышался какой–то звон, заглушивший негромкий гул.
«Нет, пока ему не будет отдан новый приказ… как мне кажется… — ответ Тиро прозвучал не очень уверенно. — Так по крайней мере работают наши слуги, в основном они такие же».
Джим подумал, можно ли доверять этой догадке разведчика–ко’ота. С другой стороны, он не может просто стоять тут вечно. Нужно найти способ открыть эти клетки. Если бы у него были хоть какие–нибудь инструменты. В флаере он ни разу не видел набора инструментов. Или…
На глаза ему попалась одна из конечностей робота, вооружённая клешнёй. Она напомнила ему консервный нож, а клетка вполне смахивает на консервную банку. Если бы он смог поднять эту свисающую руку…
«НЕТ! — Тиро следил за его мыслью. — Если коснёшься проводов этой клетки, умрёшь, потому что энергия через металл пройдёт в твоё тело».
Джим вышел из–за робота и остановился перед клетками с ко’отами. Элли Мэй что–то шептала Мер, та в ответ мурлыкала. Джим надеялся, что девочка будет вести себя спокойно, пока он что–нибудь не придумает.
«Ответа нет», — пришла заключительная мысль–сигнал Тиро.
Джим покачал головой. «Должен быть!» Он не собирался сдаваться так легко. Сила, проходящая по проводам, закрывающая двери, — электричество? Может быть. Или что–то похожее. А что происходит в бурю? Он вспомнил ночь, когда они оставили свою родную планету. Во время бури отключился свет на половине улиц. На земле так бывает: короткое замыкание может вывести из строя всю систему. Но какая система здесь? И если он даже увидит главный рубильник, сумеет ли узнать его?
О, конечно, многое может пойти не так, но неожиданно Джим ощутил сильное возбуждение. Если он только найдёт этот главный рубильник! Или то, что служило хси главным рубильником!
«Да! — Джим вздрогнул, уловив резкую мысль Тиро. — Такой шанс есть, родич–детёныш. Поищи… то, что с тобой, тебе поможет. Чем ближе оно к источнику энергии, тем ярче его свет. Но где в этом злом месте ты будешь искать и сколько…»
«Сколько потребуется!» — пообещал Джим.
В это время мимо прошла Элли, направляясь к лестнице, и Джим повернулся к ней.
— Куда ты?
— Принесу еды… и воды, — ответила Элли, не оглядываясь. Джим вспомнил мешок, которым заклинил дверь, чтобы она не закрылась. Но прежде чем он смог предупредить девочку, та исчезла. Он заторопился по лестнице за ней, но к тому времени как догнал, она уже вытаскивала мешок. Последний рывок — и мешок у неё в руках. Дверь закрылась.
— Ну, что ты наделала! — Джим почувствовал, что готов ударить Элли.
— Ничего я не наделала! — сердито возразила она.
— Ты закрыла дверь. Если мы отключим энергию и Мер и Тиро выйдут из клеток, дверь снова не откроется. Помоги мне.
Ни слова не говоря, Элли опустила мешок, они надавили вдвоём изо всех сил, и снова показалась щель, Джим сунул в неё мешок.
— Но нам же нужно что–нибудь поесть. И Мер и Тиро тоже. Мы им просунем еду через решётку, — сказала Элли.
— Подожди здесь! — приказал Джим и переступил через мешок наружу. Остановившись, он спрятал полукруглый локатор в карман, пробежал вдоль стены к флаеру и быстро вытащил подушки от сидений. Их там было три: для пилота, его помощника и чуть побольше в пассажирском отсеке.
Джим отнёс подушки к башне и просунул их Элли. Когда подушки заняли место мешка, он осмотрел их и убедился, что хоть они и мягкие, но двери закрыться не дадут.
Потом они вместе с Элли Мэй снова поднялись в комнату с клетками. Робот стоял на месте, на голове у него по–прежнему вспыхивали огни, а руки мягко свисали. Элли открыла мешок и принялась проталкивать куски еды через решётку, вначале Мер, потом Тиро. Джим достал локатор.
Тиро сказал, что он должен светиться ярче, приближаясь к источнику энергии. Джим положил полушарие на ладонь и принялся размышлять о городе хси. Он почему–то был уверен, что центром города является эта башня. Ну, хорошо, значит, всё самое ценное для хси должно быть здесь. А самым ценным для них должен быть источник энергии, защищающей город.
На Земле печи, генераторы и тому подобное обычно размещают в подвалах. Есть ли подвал у этой башни? Он не знает, но можно посмотреть. Правда, робот останется здесь стоять без присмотра. Но Тиро сказал, что ему должны отдать другой приказ, чтобы он начал действовать. А что, если он получит такой приказ? Допустим, от одного из компьютеров внизу? Джим должен быть уверен, что, вернувшись, не застанет Тиро и Мер, или даже Элли мёртвыми.
Джим как можно ближе придвинулся к рычагам, не трогая их. Как там они установлены? Ага! Он почувствовал знакомое возбуждение. Рычаги были закреплены всего двумя винтами, а в его распоряжении имелся острый край локатора, который можно использовать как отвёртку.
Джим снова поднёс полушарие ко рту. «Иди вниз», — приказал он как можно более низким голосом, стараясь представить себе мысленно, как робот спускается по винтовой лестнице.
Огни на голове продолжали вспыхивать. Но робот не шевельнулся. Если Тиро прав, необходимо надёжно обезвредить его…
Тут к нему подошла Элли.
— Что ты собираешься делать?
— Видишь эти винты? Я думаю, если вывернуть их, мы сможем снять рычаги — оба рычага — и забрать их с собой. Тогда если этот робот оживёт, он не сможет никого убить.
— А потом что?
— Потом я отправлюсь искать источник энергии, — сообщил он.
— Только со мной, — заявила она, нахмурившись. — Тут моя Мер; и никто ей не повредит, пока я могу этому помешать. Мы пойдём вместе…
Джим пожал плечами. Он давно уже понял, что когда Элли Мэй говорит таким тоном, она говорит серьёзно. Первый винт выпал и покатился по полу.
8. Смерть города
Эти рычаги, подумал Джим, взвешивая один из них в руке, вполне сойдут за маленькие тяжёлые дубинки. Вряд ли они помогут защититься от робота, но хоть такое оружие — и то хорошо. Мальчик почувствовал себя немного увереннее. Элли Мэй схватила второй рычаг и размахивала им, словно собиралась ударить робота.
Джим вернулся к клеткам.
«Мы идём искать рубильник, — послал он мысль Тиро и Мер. — И вернёмся как можно скорее».
Элли Мэй вытащила еду из мешка и дала несколько крекеров и кусок сыра Джиму.
Впервые он вспомнил, зачем они пришли в город — за пищей. Но искать пищевые машины теперь было некогда. К тому же, если слова Тиро, что машины хси отвечают только на команду голосом, — правда, искать их бесполезно: всё равно нужные слова неизвестны.
— Ты что, весь день собираешься тут сидеть? — невнятно проговорила Элли Мэй набитым крекерами ртом. — Надо достать оттуда Мер и Тиро. Как мы это сделаем?
— Помнишь, как погасли уличные огни в бурю? — спросил Джим, торопливо шагая за ней. — Тогда прекратилась подача энергии. Мы должны найти способ здесь сделать то же самое. Пойдём поищем…
Они уже начали спускаться по лестнице, и Элли Мэй кивнула.
— У нас с бабушкой никогда не было электричества. Но у тебя было, и ты должен знать, что искать. С чего начнём?
— С подвала, если он здесь есть, — Джим с опаской взглянул на мигающие огни компьютеров, проходя через второй этаж. По крайней мере, хоть ходячих роботов здесь не видно. А рычаги от щита у них в руках; теперь, даже если роботы придут в комнату с клетками, они не смогут включить убийственную энергию.
Наконец они добрались до первого этажа со множеством дверей. Элли так торопилась, что чуть не упала с последних трёх ступенек. Только теперь Джим заметил, что от основания лестницы отходит вниз другая, гораздо более узкая.
Там было темно, но не настолько, чтобы они не увидели ступеней. Они уже почти спустились, когда услышали мерную поступь ног робота.
— Останови его, быстрее! Как того, первого! — нетерпеливо приказала мальчику Элли Мэй.
Но сможет ли он вновь это сделать? Руки у Джима вспотели, как всегда, когда ему становилось страшно. Он локтем прижал Элли к стенке лестницу и нащупал полушарие.
— Тише! — прошептал он. — Может, он нас не заметит.
Они смутно увидели корпус идущего робота. Насколько мог судить Джим, он был точно такой же, как тот, наверху, в комнате с клетками. Только у этого огоньки на голове вспыхивали не так ярко.
Джим попытался задержать дыхание. Он рукой удерживал Элли в знак предупреждения, и она была тиха, как стена, к которой он прижимал её.
— Бам–бам–бам–бам… — робот подошёл к основанию лестницы. Там он повернулся и поставил ногу точно на середину ступеньки, начиная подъём.
Джим облизал губы и неуверенно поднёс полушарие ко рту. Голос должен прозвучать правильно, а в голове нужно зафиксировать картину того, что он хочет.
— НЕТ!
Робот опустил ногу на ступеньку. Но вторую не поднял. Напротив, издал, как и первый, гудящий звук, словно о чём–то спрашивал. И огни у него на голове засверкали ярче.
— Пошли! — Джим торопливо подтолкнул Элли Мэй в плечо. Но ей этого и не требовалось. Она уже протискивалась мимо остановившейся машины, держа рычаг наготове.
Джим последовал за ней. Потом оглянулся. Огни на голове робота освещали проход на несколько футов. Робот не поворачивался и не пытался их схватить. Но всё равно лучше побыстрее уйти отсюда.
Элли Мэй уже бежала изо всех сил. Выйдя за пределы освещенного роботом пространства, Джим перестал видеть что–либо впереди и поспешно бросился догонять девочку.
Вдоль коридора не было никаких дверей, только сплошные стены. И никаких ответвлений. В конце концов коридор вывел детей в огромное помещение — такого же размера, как и на втором этаже башни, с компьютерами. Локатор в руке Джима неожиданно вспыхнул, как огонь, хотя никакого тепла не чувствовалось.
Они оказались на балконе, нависшем над обширным пространством. Вдоль стен опять располагались большие ящики. А сбоку нашлась лестница, ведущая вниз, в темноту. Джим начал спускаться и обнаружил, что локатор теперь даёт достаточно света, чтобы видеть три или четыре ступеньки впереди. Спускаясь, Джим продолжал прислушиваться. Внизу могла оказаться целая армия ходячих роботов. Или каких–нибудь других их разновидностей, ещё опаснее.
Лестница показалась ему очень длинной. Когда они добрались до последней ступеньки, Джим протянул руку и преградил дорогу Элли. Он не хотел, чтобы она неразумно устремилась к опасности.
Ящики, которые они видели сверху, теперь нависали над ними, каждый размером в половину дома или по крайней мере с гараж. А пол под ногами не переставая слегка дрожал.
— Осторожней! — предупредил Джим. — Смотри по сторонам.
Элли Мэй воинственно взмахнула своим рычагом.
— Можешь мне этого не говорить, мальчик! Местечко не из приятных.
Они прошли вдоль ближайшего ящика, потом перебежали через узкий проход к следующему, потом ещё к одному. Джим внимательно следил за локатором. Тот светил всё ярче. Джим передал на время свой рычаг Элли Мэй и прикрыл локатор руками, испугавшись, как бы кто его не увидел.
Они пересекали однообразное обширное пространство без каких–либо ориентиров. Джим принялся даже считать ящики, чтобы не заблудиться на обратном пути. И тут услышал слабый смех Элли Мэй.
— Смотри… — она показала маленький и грязный кусочек сыра. — Я помечала эти штуки, — она постучала рычагом по ящику, около которого они задержались. — Видишь?.. — девочка провела сыром по гладкой металлической поверхности.
Почему он сам не подумал об этом? Джим рассердился на себя. Но Элли Мэй часто даёт простые разумные ответы на казалось бы сложные задачи.
Они вышли из тени последнего ящика и неожиданно оказались на открытом пространстве. Не только открытом, но и ярко освещенном. Дети замигали, привыкая к свету после темноты. В середине пола они увидели нечто вроде колодца с перилами вокруг. Колодец был не очень глубокий, но достаточно широкий. Его накрывал полный сверкающего пламени купол — не красного и жёлтого пламени, как огонь, знакомый детям, а с примесью зелёного и синего; и все эти струи внутри беспорядочно извивались и переплетались. Элли Мэй ухватилась за перила.
— У меня голова кружится! — пожаловалась она. Одной рукой девочка сжала живот. — Меня сейчас стошнит, словно я змею проглотила!
Полушарие в руках Джима светилось почти так же ярко, как огонь под куполом. Он понял, что они нашли то, что искали. Этот горящий внизу разноцветный огонь — энергия, может быть, подобная электричеству. Такое можно увидеть, если включить яркую лампу.
Но как её выключить? Как и Элли Мэй, мальчика затошнило, когда он попытался внимательней разглядеть пламя. Он медленно обошёл колодец вокруг, одной рукой держась за перила, а в другой сжимая локатор. Никаких рычагов, ни щита управления, ни кнопок — ничего!
Он чувствовал всё большую и большую беспомощность. Почему–то ему казалось: чтобы освободить ко’отов, нужно просто найти источник энергии и отключить её. Но как её отключить, если перед тобой только огненный шар и больше ничего?
Элли Мэй распрямилась. Размахивая рычагами в обеих руках, она посмотрела на Джима.
— Это та самая злая старая штука, которая держит Мер в клетке?
— Я думаю, да.
— Ну, хорошо. Тогда чего же мы ждём? Надо её просто разбить!
— Нет! — испуганно закричал Джим. Они же ничего не знают об огне под куполом. Что если он взорвётся, разнесёт всё здание?
Но Элли Мэй приняла свой привычный упрямый вид; она даже не собиралась его слушать. Для неё важно было только одно: Мер в клетке, и её надо оттуда выпустить. Прежде чем Джим успел перехватить Элли руку, она размахнулась и швырнула один из рычагов в огненный пузырь, зажмурившись при этом.
Джим услышал звон удара металла о купол. Второй рычаг последовал за первым.
— Брось теперь это… — Элли Мэй стремительно обогнула часть стены и прежде чем Джим успел увернуться, она выхватила локатор у него из руки и тоже бросила.
Последовал ужасно громкий звук. Джим закрыл уши. Он видел, как присевшая на корточки Элли сделала то же самое. Мальчик ожидал, что через мгновение его охватит пламя, вырвавшееся из–под разбитого купола. Кожу закололо, волосы на голове Элли встали дыбом. Он впоследствии не был уверен, но ему показалось, что от её волос посыпались искры.
Но…
Они оказались в полной тьме. Свет погас. На одну–две ужасные минуты Джим даже подумал, что ослеп. Потом понял, что всё таки еле–еле, но что–то видит.
Протянув руку, он нащупал Элли Мэй
— Пошли отсюда! — по крайней мере он хотел это сказать, но даже сам себя не услышал. И это тоже испугало его.
Нащупывая на стенах полоски сыра, оставленные Элли Мэй, они каким–то образом умудрились добраться назад, к основанию лестницы, держась друг за друга. Дрожь и гул исчезли. Джим вздрогнул. Как будто находишься рядом с огромным мёртвым существом…
У основания лестницы лежала груда металла. То рухнул робот, которого они тут оставили. Должно быть, он тоже теперь мёртв, подумал Джим. Теперь ему хотелось только побыстрее убраться отсюда и как можно дальше. Но Тиро и Мер ещё оставались в плену.
Они стали подниматься. На этот раз на компьютерах не мелькало никаких огней, не слышалось негромкого щёлканья и гула. Комната была мертва и быстро охлаждалась. Дети торопливо миновали её.
Ещё один пролёт лестницы. Они уже с трудом поднимались. У клеток валялась ещё одна груда металла, путаница рук и ног: здесь упал другой робот.
— Надо побыстрее убираться отсюда… — теперь Джим услышал свой голос, хотя он казался слабым и далёким. Но клетки по–прежнему были прочно заперты. Элли Мэй заплакала и принялась колотить по клетке Мер, но Джим обратился к Тиро с вопросом.
«Есть ли ещё энергия в решётке двери?» — он постарался мыслить как можно чётче.
Большой ко’от, казалось, принюхивался к проводам. «Нет, детёныш. Теперь это только металл».
«Хорошо…» — Джим подошёл к мёртвому роботу — он теперь думал о нём, как о «мёртвом». Мальчик неистово дёргал и крутил, пока не высвободил тяжёлую руку с клешнёй. Он принёс её к клетке и начал зубцами руки рвать решётку. Как он и надеялся, вскоре ему удалось прорвать её. Вначале Тиро, а затем и Мер выпрыгнули на пол.
Тиро высоко поднял голову, прислушиваясь и принюхиваясь.
«Город мёртв, — послал он мысль. — Как и хси, которые его построили. Но даже мёртвый он может быть использован…»
Джим обессиленно сидел на полу. Он страшно устал; его трясло от ужаса, который он испытал, когда Элли Мэй пробила купол: ему хотелось есть и пить. Итак… город мёртв… тогда нужно поскорее уходить отсюда. Это место… оно ему ненавистно! Эти тяжёлые здания без окон и без дверей вызывали ощущение, что он тоже в клетке, как были Тиро и Мер.
«Да, мы уйдём, детёныш, — согласился Тиро. — Но наши старейшие, они пошлют других. Тут много полезных знаний. Ведь именно сюда хси перенесли все свои записи».
«Вы… — кот ласково потёрся о щеку Джима головой, никогда раньше он так не поступал. Элли Мэй, с влажным от слёз лицом, прижимала к себе Мер, как будто больше никогда не собиралась её отпускать. — Вы оба очень хорошо действовали, детёныши. Среди наших старейших есть такие, которые опасались, что вы принесёте нам одни только неприятности. Напротив! Теперь нам нужно запомнить ещё два имени в Зовах Чести ко’отов. Давным–давно Киндарт доказал, что он родич ко’отам. А теперь вы, детёныши, сделали то же самое. Наши племена могли ошибаться, кто кому родич. Родство не обязательно означает шерсть на теле у одних и голую кожу у других. Родство гораздо глубже. Я назвал тебя своим родичем, детёныш, а Мер — назвала родственницей девочку, и если бы мы этого не сделали, ловушка хси уничтожила бы нас. И злое место продолжало бы жить».
«Мы слишком много говорим, — послала нетерпеливую мысль Мер. — Если старейшие захотят исследовать это место, пусть они это делают. А что касается меня… я побыстрее хочу под открытое небо».
— Да! — Элли согласно кивнула. — Мне не нравится этот старый город, он плохой.
Они вернулись к флаеру. Четверым в нём было тесно, он едва смог подняться, но всё же полетел. Второй флаер они нашли точно там, где его и оставили дети. Тиро решил лететь на нём с Джимом, его очень заинтересовало ручное управление, о котором сами ко’оты почти позабыли.
«Мы многому можем научиться друг у друга, — сказал он Джиму, когда они поднялись в воздух, чтобы последовать за другим флаером, почти скрывшимся из виду. — И это будет хорошая наука, родич–ко’от. Больше я о вас не буду говорить как о детёнышах: сегодня вы оба доказали, что вы настоящие родичи ко’отов».
Приближаясь к порту, Джим забыл нетерпение и боль, которые привели его в город. Он даже подумал, как его интересно будет исследовать. Защиты больше нет, роботы мертвы. И в будущем родичу ко’отов — он гордился тем, как назвал его Тиро, понимая, что это многого стоит, — ему найдётся чем заняться на Зимморре.
