Звёздный ко`от

Книга: Семь чудес к воскресенью (сборник)

Назад: Андрэ Нортон и Дороти Мэдли. Мир звёздных ко`отов

Дальше: Мир звёздных ко`отов

1. Двое и двое

Душная влажная летняя погода установилась в Вашингтоне. Джим Эванс осторожно отодвинул непри–колоченную доску в заборе и прополз через тесное отверстие. Дальше начинались заросли сорняков, такие высокие, что полностью скроют его, если он будет ползти на коленях. Он пробирался на участок, где недавно снесли старый дом, от которого теперь оставался только погреб. Повсюду валялись мусор и обломки. И в жару всё это изрядно воняет. Джим поморщил нос, усаживаясь спиной к груде обломков кирпича и облегчённо вздыхая. Конечно, его исчезновение их не остановит. Он сморщился. Ну почему его не оставят в покое? Хоть ненадолго!

По крайней мере сегодня не нужно будет идти на пляж, но, когда он вернётся, всё равно придётся слушать их болтовню. Мальчик чуть не заткнул уши, едва лишь вспомнил негромкий «разумный» голос миссис Дейл и представил, как она будет всё говорить и говорить, что Джиму нужно уметь дружить с другими мальчиками.

Джим нахмурился ещё сильнее. Потом задело примется мистер Дейл, будет говорить о малой лиге и о плавании на яхте и… Джим слышал всё это уже миллион раз. Он всего лишь хочет, чтобы его оставили в покое. Но никто этого не понимает.

Он, конечно же, слышал, как они говорили о нём: «шок», «тоска» и прочее. Но когда весь твой мир, к которому ты привык, на который всегда рассчитывал, вдруг раскалывается на кусочки — нельзя просто пойти на матч малой лиги или в бойскауты, словно ничего не случилось. Ты всё время помнишь об этом; и внутри больно, и иногда хочется, чтобы последние два месяца были только дурным сном, и ты проснёшься и всё позабудешь. И утром будут оладьи, потому что сегодня суббота и у мамы есть время. А потом папа скажет: «Как насчёт поездки к озеру?» И…

Джим сунул кулак в рот. Он не будет плакать!

Мальчик потянул себя за воротник тенниски, где зачесалась кожа. Может, муравей заполз. Он попытался взглянуть, но, разумеется, собственной шеи увидеть не смог. Однако, когда он наконец отказался от этой мысли и поднял голову, то был уже не один.

Джим мигнул. Раньше они жили в городском многоквартирном доме… прежде чем папа и мама улетели на самолёте… на самолёте, который разбился. И там ему не позволяли никого держать дома. Папа всегда обещал, что когда закончит свою работу, он попросится в другое место, и у них будет свой дом и, может быть, собака…

Джим пожевал нижнюю губу. Зверёк неожиданно зевнул, показав острые зубы и изгибающийся язык, покрытый жёсткой кожей. Джим никогда ещё не видел такого большого и такого чёрного кота. На солнце шерсть его блестела, словно на конце каждой шерстинки сверкала радуга. Между зелёными глазами белело странное V–образное пятнышко, кончики лап были тоже белые.

Кот внимательно смотрел на мальчика. Джим мало что знал о котах, но он сразу понял, что это не простой бродяга, какие иногда появлялись за домом Дейлов. Миссис Дейл выставляла мисочки с водой и едой, но коты никогда не подходили, пока люди оставались поблизости. А мистер Дейл всегда говорил, что не нужно их приманивать, что нужно вызвать службу бродячих животных.

Этот же кот нисколько не боялся Джима, да и питался он явно не отбросами. Разве могут коты просто так сидеть и смотреть? Как будто заглядывают тебе в голову и слышат твои мысли.

— Здравствуй… котик… — Джим понял, что разговаривает с ним, как с человеком. Он даже протянул руку, правда, не осмеливаясь погладить кота; тот осторожно обнюхал пальцы мальчика и ответил негромким вежливым ворчанием.

***

Джим знал, что кот не может его понять, но почему–то принялся расспрашивать зверька, как расспрашивал бы какого–нибудь другого мальчика.

— Ты живёшь в том доме? — он показал на здание по другую сторону участка. И тут, к его огромному удивлению, кот помахал головой из стороны в сторону, словно говорил «нет!»

— Тогда ты потерялся? — продолжал Джим, когда немного справился с удивлением.

Кот вторично покачал головой. Немигающие зелёные глаза — зрачки на солнце превратились в узкие щёлки — надёжно удерживали взгляд Джима, не давая мальчику возможности отвлечься.

Джим заёрзал. Он не понимал, что происходит, и немного испугался. Но он ведь не знает, как вообще ведут себя кошки. Может, они всегда так встречают людей. По телевизору часто показывают умных кошек, в рекламе кошачьей пищи и в других передачах. Может, уличные коты тоже умны, просто никто не даёт им возможности показать себя.

— Тиро, — вдруг сказал Джим вслух. Не похоже на имя; но кот снова заурчал, словно был доволен Джимом. Мальчик был так уверен, что кота зовут Тиро, словно тот сам сказал ему об этом. Хотя откуда он может это знать?

— А я — Джим, — сказал он, испытывая странное ощущение: он представляется коту. — Джим Эванс. Я живу у Дейлов, — он через плечо показал на ограду, через которую только что пробрался. — Я… Они меня взяли, потому что я сирота. Мама и папа… — в горле у мальчика застрял комок, и он не мог проглотить его. Но потом, сжав руки в кулаки, он ударил ими по покрытой известковой пылью земле под коленями. — Суд решил, что я должен жить с ними… здесь.

Тиро слушал — и понимал. Джим не мог сказать, почему он в этом уверен. Просто это было так. И вдруг что–то лопнуло, куда–то исчез комок в горле, что–то отпустило сердце. Джим расплакался, и ему было теперь всё равно. Тиро подошёл к нему поближе, положил лапу в белом носочке ему на колени, и мальчик ощутил лёгкую дрожь. Он опустил руку на голову Тиро. И теперь не только чувствовал, но и слышал: кот не ворчит, он мурлычет. И это мурлыканье несло сочувствие, которое Джим может принять, а вот слова, даже самые добрые, которые он слушал все прошлые недели, оставались только словами, и их он не хотел больше слышать.

Мурлыканье продолжалось. Мягкая шерсть коснулась Джима, кот придвинулся ближе. Мальчик вытер глаза, размазав пыль по щекам. Он чувствовал пустоту, но почему–то ему стало легче: такого облегчения он не испытывал с того момента, как ему рассказали о катастрофе.

— Ты мне нравишься! — застенчиво пробормотал Джим. Он прижал к себе кота. Тиро вытянул передние лапы, изогнулся и коснулся носа мальчика своим носом.

— Дат, дат, ду, я иду!

Джим и Тиро повернулись. Из переулка показалась маленькая фигурка, вприпрыжку направлявшаяся прямо к пустырю, на котором Джим нашёл себе убежище. Старые грязные теннисные туфли, слишком большие для коричневых ног, были перевязаны проволокой. Над бугристыми коленками болтались старые линялые красные шорты, в которые была заправлена грязная тенниска. Тенниску украшала какая–то выцветшая надпись, а обрезанные рукава уже изрядно обтрепались по краям. Из них высовывались худые тёмные руки с локтями, такими же острыми, как и коленки.

— Дат, дат, дя — дьявол взял тебя!

Девочка. Маленькая головка со множеством чёрных косичек, обрамляющих личико, между большими глазами пуговка носа, а из широкого рта вылетали слова детской песенки.

На плече, таком хрупком и худом, что любая тяжесть, казалось, легко сломает его, раскачивался дырявый мешок из джутовой ткани; дыры в мешке были перехвачены большими неровными стежками. Частично нити сильно растянулись, так что ткань уже еле удерживала своё содержимое. Бросив мешок на землю, девочка неожиданно кинулась к груде старых досок и вернулась, торжествующе размахивая двумя бутылками из–под коки.

— Счастливый день, какой счастливый день! — объявила она всему миру. — Кто–то оставил здесь хорошие денежки… — она осторожно сунула бутылки в мешок и повернулась, чтобы осмотреть груду с другой стороны. И только теперь заметила Джима и Тиро.

— Что ты здесь делаешь, мальчик? — пронзительно спросила она, подбоченясь и нахмурившись. — Это место нашла я! Вчера. Это мой пустырь!

Тиро выскользнул из рук Джима, направился к девочке и негромко, но резко мяукнул. Девочка отступила на шаг.

— Какой большой кот. Я с ним не буду драться.

Тиро сел, словно хотел убедить девочку, что не собирается ей вредить. Всё время осторожно поглядывая на него, девочка снова взглянула на Джима.

— Я тебе говорю, это моя территория. Всё, что найду здесь, — моё. И я никого сюда не пущу.

Джим встал.

— Ты собираешь бутылки? Зачем они тебе?

На лице у неё появилось удивлённое выражение.

— Зачем? Да они денег стоят, мальчик. Глупо об этом спрашивать. А–а, — она посмотрела на его одежду, — вам, богачам, нечего думать о деньгах за пустые бутылки. Ну, всё равно, уходи с моего места, — девочка огляделась и схватила кусок старой рамы, из которой торчали ржавые гвозди. Угрожающе махнула в его сторону. — Я тебя побью, мальчик. Я не позволю никому меня прогонять…

— Больно мне надо тебя прогонять, — Джим подумал, что девочка, наверное, очень смелая. Он ведь больше её, и она не знает, что он не собирается с ней драться.

— Только попробуй! — она взмахнула рамой. — И уходи лучше, откуда пришёл.

— Послушай, — Джим сунул руки в карманы. Может, теперь она поверит, что он не хочет ей вреда. — Я ничего здесь не ищу. Просто увидел здесь кота… — но как он может объяснить ей, что значит для него встреча с этим котом? Это личное, очень личное.

Девочка посмотрела на Тиро. «Очень большой кот. Если он потерялся, за него могут заплатить», — и она оценивающе взглянула на Тиро так, словно решила сунуть его в мешок вместе со своим хламом. Впрочем, подумал Джим, ей это будет трудновато, если Тиро не захочет. Поэтому он быстро произнёс:

— Это теперь мой кот, — сказал и понял, что сказал правду.

— Ты уверен? Ну, всё равно его тащить трудно. А ты откуда?

Джим указал на забор: «Оттуда. Одна доска сдвигается. Я пролез».

— Кортленд Плейс. Значит, тебе не нужно тут охотиться, — она снова вернулась к первоначальной теме.

— Нет, — Джим начинал сердиться. — Мне ничего здесь не нужно. А ты что ищешь?

— Всё, что угодно, — ответила она. — Что можно продать. Бабушка… — на мгновение лицо её изменилось, и Джим почувствовал, что девочка испугана… — Бабушка болеет. Она и я — вся наша семья. Мне нужно продавать вещи и покупать что–нибудь для бабушки.

— Я могу помочь, — неожиданно предложил Джим. — Если скажешь, что тебе нужно, я тоже поищу.

И, ещё спрашивая, он почувствовал необычное ощущение в голове. Тиро хочет, чтобы он это сделал. Но откуда он знает, о чём думает кот? В этом нет никакого смысла.

Девочка долго колебалась, потом коротко кивнула.

— Хорошо, — но голос у неё был недовольный. — Я беру бутылки, всё, что можно продать. Вот здесь, — она показала на вход в погреб, — наверняка что–нибудь имеется. Никому это больше не нужно, так что, если мы поглядим…

Джим заглянул в дурно пахнущее отверстие. Вниз уходили полуобвалившиеся ступени. Он прикинул, выдержат ли они его вес. А девочка уже шла туда. Она оглянулась через плечо.

— Я Элли. Элли Мэй Браун, — объявила она. — И живу на Кок Эли.

— А где это? — Джим смотрел, как девочка спускается по ступенькам. Она перепрыгивала с одной на другую и, казалось, совсем не думала, что они могут обвалиться.

— Там, — Элли махнула рукой, но Джим не понял, куда она показывает. Неважно. Он тоже начал спускаться, правда, медленней и осторожней.

Элли и Джим обшаривали груды поломанных кирпичей и мусора, заросли сорняка, а это время чуть в стороне что–то шевельнулось. Тиро поднял голову и холодно и критично взглянул в том направлении.

Тень мгновенно замерла. Нужно иметь очень хорошие глаза, кошачьи глаза, чтобы увидеть её. Это была ещё одна кошка.

«Ты поступаешь глупо! — мысль Тиро устремилась к мозгу появившейся кошки. — Не время тебе показываться. Я установил контакт с «мальчиком». Но ему нельзя видеть нас двоих вместе! Они не обладают нашей лёгкостью мысленного общения, но нельзя их и недооценивать».

«Они кажутся безвредными», — ответила кошка.

Тиро поднял голову, облизал шерсть на груди. «Ты же видела исторические ленты! Безвредные! Это самые жестокие и самые нелогичные существа, каких мы только встречали».

Он с некоторым беспокойством ожидал, что получит замечание насчёт своей симпатии к мальчику. Такое отношение к людям, если только они не должны помогать, не входит в подготовку разведчика. Но у Мер хватило такта не напоминать ему этот пункт руководства. В конце концов Тиро — старший ко’от в этой полевой операции. А для Мер это первый полёт; некоторая опрометчивость с её стороны вполне естественна.

Чёрный кот критично осмотрел свою спутницу. В его собственных жилах течёт четверть земной крови, необходимой для осуществления полевых операций в этом мире, но его величественная внешность свидетельствует о подлинной принадлежности к ко’отам. У Мер ноги длиннее относительно тела. Хвост тоньше, напоминает хлыст, морда узкая. Цвет шерсти серовато–белый, не очень отличающийся от известковой пыли, покрывающей здесь почву, только голова, лапы и хвост чуть темнее. Она выглядит так, словно несколько дней не ела и сильно одичала. «Отличная маскировка», — подумал Тиро. Мер может спокойно бродить по улицам и переулкам этого утомительного города, где ко’от с его внешностью будет мгновенно замечен, даже плоховидящими людьми.

«Ты знаешь приказ. Два дня на устройство, потом встреча».

«Я возьму «девочку».

Тиро не мог поверить, что правильно уловил её мысль.

«Такая, как она, не имеет никакой ценности, сестра. Ты только зря потратишь драгоценное время», — он старался не показывать испытываемого раздражения.

«Брат, я делаю то, что нам приказано. В тех норах, откуда она пришла, живут наши истинные родичи. Я уже заметила их: иначе зачем бы я здесь оказалась? Я пришла — я пошла за ней».

Тиро снова облизал шерсть на груди. Мер имеет право на выбор, и если она сделала его неверно, её ждёт наказание. Он ожидал, что она ответит на его мысль. Но когда поднял голову, она исчезла. По крайней мере, соблюдает правила и установит контакт со своим «ребёнком» на расстоянии.

Он вслушивался в доносившиеся из погреба голоса и спокойно ожидал возвращения Джима. Но только поверхностные его мысли были заняты мальчиком. В основном же он думал о другом, о том, что привело его сюда, в мир, который древнейшие записи его расы провозгласили самым жестоким и несчастным.

2. Тиро, Мер и проблемы

— Нет, мы не можем пустить этого бродячего кота в дом, Джим.

— Он не бродячий кот! Он потерялся. Только посмотрите на него. Он не из тех, что бродят по дворам.

Тиро, которого мальчик прижимал к себе, положил лапы ему на плечо и замурлыкал. Но на миссис Дейл он смотрел совсем не дружелюбно. Неважно, примут его эти люди или нет. Если бы мальчик так странно не нравился ему — да, именно нравился, — он ещё в самом начале этого спора выскользнул бы из дома.

Лицо Джима вспыхнуло. Ведь Тиро — первое, чего он действительно захотел со времени своего несчастья.

— Ну, оставь пока, — Джим знал, что это значит. Тиро может быть здесь, пока не вернётся мистер Дейл. Тогда неизбежно начнётся разговор о сдаче кота в питомник и…

— Я оставляю его у себя, — решительно сказал мальчик. — У меня есть собственное денежное пособие. Я могу покупать ему еду…

— Дело не только в еде, — предупредила миссис Дейл. — Нужно будет сделать прививки, хотя бы от бешенства. А они дорого стоят, запомни, Джим. Да, очень красивый кот. Но я думаю, ты прав: он потерялся. Надо посмотреть объявления в газетах.

Джим дышал в шерсть на голове Тиро. По крайней мере хоть чего–то он добился: она согласна принять Тиро и кормить его. Мальчик знал, что испробует всё, чтобы сохранить у себя кота. К счастью, зазвонил телефон; миссис Дейл пошла к нему, а Джим взбежал по ступеням на второй этаж, перепрыгивая по две за раз, и принёс Тиро к себе в комнату, пока она не заметила. Потом посадил кота на кровать и стал чесать у него за ухом. Ответное мурлыканье действовало успокаивающе, новый товарищ мальчика закатывал глаза и впивался в покрывало когтями.

***

— Откуда ты взялась? — спросила Элли, вешая пустой мешок через плечо. Девочка уже побывала на сортировке утиля у дядюшки Слима, и под тенниской в тряпке у неё были тщательно спрятаны деньги. Но с тем мальчиком она делиться не будет, хотя это он отыскал стеклянные кувшины на полке в погребе.

А к ней пришла другая большая кошка, не чёрная, как нашёл мальчик. Теперь она сидела на пороге и смотрела на неё, словно это её дом, и к ней пришли гости. Интересная кошка, двуцветная и с голубыми глазами. Голубые глаза. Элли раньше встречала только одичавших кошек, которые сразу разбегались, когда она начинала рыться в мусорных баках. Но это совсем другая кошка: она нисколько не боится. И поэтому сама Элли немного испугалась — совсем немного.

Но это её дверь, хотя и покорёженная, потому что часть дерева сгнила. На Кок Эли все дома убогие. Но её дом, наверное, самый убогий, думала Элли. В нём только одна комната, и вместо окон пустые рамы. Элли заткнула их старыми мешками. Так темно, но зато меньше дует и немного спасает от холода зимой.

Кошка подняла переднюю лапу и лизнула шерсть. Элли взмахнула пустым мешком.

— Эй, ты… уходи! — приказала она. — Это мой дом, мой и бабушкин. У нас нет кошек. Они нам не нужны!

Она никогда не видела кошек с такими голубыми глазами. И они смотрели прямо в её глаза. Элли вытерла рукой лоб. Жарко. Хорошо бы сосульку–леденец, прохладную, ледяную. Надо сходить внутрь, посмотреть, как там бабушка. Бабушка сказала утром, что плохо себя чувствует, полежит немного, чтобы отдохнули старые кости. Ужасно старые кости у бабушки, они теперь всегда болят.

— Уходи! — Элли ещё раз махнула мешком, но кошка даже не моргнула. Стараясь держаться как можно дальше от кошки, девочка протиснулась в дверь.

Внутри, как и всегда, было темно и душно. Элли так к этому привыкла, что и не замечала — почти. У дальней стены притулилась старая проржавевшая печь, рядом стоит стол с одной ножкой на кирпичах. На нём сковородка бабушки и две треснувшие чашки, найденные Элли. Под столом ведро с ковшом.

— Это я, бабушка! — Элли пошла прямо к провисшей кровати. — Я! Мне повезло сегодня. Нашла старые кувшины, и дядюшка Слим дал мне доллар и сорок два цента, — и она достала из–под тенниски своё завязанное сокровище.

Голова бабушки повернулась на подушке, и Элли облегчённо вздохнула. Иногда бабушка просто спит и даже не отвечает.

— Иди ко мне, детка, — голос с кровати звучал не громче шёпота. — Ты у меня умница, Элли. Дай мне попить. Очень жарко…

— Конечно, — Элли побежала за ковшом. Потом привычно приподняла голову бабушки одной рукой и смотрела, как та делает один–два глотка. — Ещё, бабушка? — спросила она.

— Достаточно, Элли. Хороший вкус — для городской воды. У нас дома был колодец, нигде не было воды слаще. Давно это было, так давно…

— Ты поправишься, бабушка, и мне повезёт ещё, как сегодня, и мы сядем в автобус и поедем туда, — Элли мечтала, как часто и раньше, но на этот раз вслух. Бабушка так много рассказывала о своём старом доме, что иногда девочке казалось, что она сама там бывала.

Маленькая женщина в постели села, и Элли торопливо принялась укрывать её стёганым одеялом и поправлять грязную подушку.

— Я получила доллар и сорок два цента, — повторила девочка. — Пойду в магазин. Крисси сказал, что там у дверей ведро, а в нём помятые консервы. И поэтому их продают очень дёшево. Я тебе куплю супа, бабушка, и ещё зайду в булочную. Там вчерашний хлеб, он очень дешёвый…

— Что это, девочка? — бабушка смотрела мимо Элли, и на её сморщенном беззубом лице отразилось удивление. — Крыса? Возьми–ка метлу, Элли’. Возьми метлу. Не позволяй старой крысе…

Глаза Элли уже привыкли к полутьме, и она видела, кто сидит у ведра, глядя на неё.

— Это не крыса, бабушка. Большая кошка. Она сидела у наших дверей, когда я пришла, словно это её дом. Я возьму метлу и…

Но ей не хотелось прогонять кошку. Она так на нее смотрит, будто знает про Элли Мэй Браун всё, с головы до ног. И она не шипит и не ворчит. И если кошка будет тут, может, бабушка не будет так бояться крыс, когда Элли уходит на поиски того, что можно продать.

— Кошка? Где ты её взяла? Мы не сможем прокормить кошку.

— И не нужно, — ответила Элли. — Если она тут посидит, то поймает большую крысу, которую ты так ненавидишь, бабушка. Она посидит, пока я схожу и принесу чего–нибудь поесть. Не бойся.

И она решила доказать это бабушке, протянув руку к голове гостьи. Серо–белая голова приподнялась, кошка обнюхала пальцы Элли, потом ещё выше подняла голову и потёрлась об её руку.

Элли удивилась. Она понравилась кошке! Странно. Она же девочка бабушки. На Кок Эли живут всего одна–две женщины, которые иногда дают ей что–нибудь. Например, миссис Дабни: она подарила тенниску, даже обрезала рукава, чтобы девочке было удобней. Но друзей у неё тут нет. Дети с Кок Эли отправлялись в школу, когда их ловил надзиратель, а когда он не показывался, просто бегали по улице. И бабушка не хотела, чтобы Элли водилась с ними. А теперь Элли слишком занята, и у неё совсем нет времени на глупости. Но… она понравилась этой кошке. И почему–то девочка ощутила какое–то новое, глубокое чувство.

***

Джим осторожно спускался по тёмной лестнице. Где–то снаружи Тиро, мистер Дейл вынес его, когда пришло время ложиться спать. Он позволил Джиму поставить в гараже коробку и положить туда пару старых купальных полотенец, которые нашла миссис Дейл, но твёрдо сказал: никаких кошек в доме. И Джим был так рассержен, что совершенно забыл обо всех своих горестях.

Ведь рядом у Гаррисов живёт большая полицейская собака. Джим слышал, как Родди Гаррис хвастал, что его собака ловит кошек, даже убивает их. Джим с самого начала невзлюбил Родди; теперь он даже готов был с ним подраться. А что если Рекс поймает Тиро? От одной только мысли об этом мальчик вздрогнул, хотя ночь стояла жаркая. Гаррисы на ночь всегда выпускают Рекса во двор, как сторожевую собаку. А Тиро может пойти туда, не подозревая об опасности.

Джим спустился вниз и открыл дверь, ведущую в гараж. Он принесёт Тиро, может, спрячет его в шкафу. Дверь наконец подалась, и Джим оказался рядом с машиной.

— Тиро? — негромко позвал он. Потом подошёл к коробке, но она была пуста, как он и опасался. — Тиро? — мальчик не осмеливался звать громко: Дейлы могут услышать.

Снаружи ярко светила луна. Было слышно, как по улице проходят машины, в основном дальше, там, где шоссе; издалека донёсся рёв полицейской сирены. Джим переступил с ноги на ногу. Он не мог просто лечь в постель и лежать, беспокоясь о Тиро.

Тихо, как только мог, мальчик выбрался во двор. И услышал какие–то странные звуки… «Тиро?»

И каким–то образом мысленно увидел большого чёрного кота, ясно увидел, как будто Тиро сидел перед ним, освещенный луной, и смотрел на него, как при первой встрече.

Джим остановился. Тиро был здесь. Мальчик неуверенно поднёс руку к голове. Тиро не заблудился, он не пошёл к дому Гаррисов. Нет, Тиро всё знает о таких собаках, как Рекс, о том, что кошка может попасть под машину, и… Джим сглотнул. Такого странного чувства у него никогда не было! Он всё знал так же точно, словно… словно ему сказали это папа или мама. А ничего более верного Джим представить себе не мог.

Тиро в безопасности, он вернётся. Джим не должен беспокоиться. С глубоким вздохом облегчения мальчик закрыл дверь гаража. Ему очень хотелось спать. Побыстрее бы лечь в постель.

***

Пятна лунного света лежали на площадке, на которой когда–то стоял дом. Но между ними оставалось достаточно тени, где легко можно было спрятаться. Тиро скользил от одной тени к другой с осторожностью хорошо подготовленного разведчика. Он чувствовал облегчение: успокоить мальчика оказалось нетрудно. Мальчик так встревожился, что Тиро даже слегка удивился. В своё единственное предыдущее посещение Земли он останавливался в семье, которая всех «животных» отпускала на ночь. Может, Джим чем–то отличается от других, подумал Тиро. Потом вспомнил рассказы полуродичей. Очевидно, и среди людей встречаются такие, которые думают не только о своём виде.

Большой чёрный кот остановился под разросшимся кустом с обломанными ветвями. Под лапами мягко пружинили высохшие цветы сирени. Он послал мысль–вопрос и стал ждать.

Вскоре появилась Мер. Они скользнула, прижимаясь животом, под ветвь и села рядом. Кончик хвоста аккуратно обернулся вокруг лап.

«Ну как, установила контакт с девочкой?» — спросил–подумал Тиро.

В ответной мысли Мер чувствовалась усмешка: «Меня приветствовали… как ловца крыс».

Тиро не смог подавить отвращения. Конечно, их здешние полуродичи — охотники, это хорошо известно. В конце концов они тысячи лет провели на варварской планете, где им нужно было либо приспособиться, либо погибнуть. Но подумать об истинном ко’оте благородного рода, как об охотнике!

Усмешка Мер стала заметней. «Нет, я не гонялась за этими зверями. Достаточно было сильной направленной мысли, и они теперь дважды подумают, прежде чем снова прийти. Девочка… — Мер колебалась. — Она боится за бабушку. И она много трудится. Не похожа на обычных человеческих детёнышей, бессмысленных и жестоких. Она считает меня другом».

Тиро заворчал. «Когда мы впервые обнаружили эту планету, мы были друзьями людей. Наши мыслители и их мыслители жили вместе, и между нами был мир. Наша мудрость питала их мудрость; их мудрость обогащала нашу. Ведь те люди даже верили, что их великая богиня — кошка. Они называли её Бает и строили храмы, в которых мы жили. И люди радовались и почтительно относились к тем ко’отам, которые соглашались жить под их крышей. Но ты помнишь, что последовало за этим, сестра? Тёмные годы, когда вожди людей объявили нас злом и охотились за нами с огнём и мечом, подвергали пыткам? Даже те, кто в новых храмах молился Существу, полному любви, даже они кричали, увидев нас, и убивали. И теперь между нами и «людьми» пролегла река смерти, И у нас только один долг — освободить своих родичей, вернее, тех полуродичей, кто ещё не настолько огрубел, чтобы слышать внутренний голос», — хвост Тиро хлестал по траве, уши прижались к черепу, глаза сверкали.

«Ты говоришь, как предводитель Ана», — Мер разглядывала его, слегка склонив голову набок. Тиро с раздражением понял, что она не испытывает к нему должного почтения. Но он старший в этой экспедиции. И опыта у него больше.

«Ана знает «людей», — ответил он. — Достаточно послушать записи в памяти корабля, чтобы понять, что она права. И мы должны соблюдать Первое Правило…»

«Не позволяй возникать эмоциональной связи между тобой и людьми», — послушно процитировала Мер. — Но мы ведь должны сохранять свою тайну, верно? Я распутаю крыс в доме девочки и постараюсь узнать, что смогу. Когда следующая встреча с предводителями?»

«Я побывал в шлюпке, — ответил Тиро. — На сканере никаких сообщений. Кстати, в сознании мальчика я обнаружил страх перед некоей собакой, которая по ночам убивает кошек. Этого зверя спускают по ночам в том направлении, — он указал подбородком. — Будь осторожна».

«Кажется, мальчик очень о тебе заботится, иначе у него в сознании не было бы таких страхов, — сказала–подумала Мер. — Что будет с ним и с девочкой, когда случится то, чего мы опасаемся?»

Если бы кот мог пожимать плечами, движения Тиро соответствовали бы этому жесту.

«Они, как и весь их род, получат заслуженное», — только такой ответ и может дать уважающий себя ко’от. Но в глубине души Тиро испытывал странное сожаление. Он помнил, как Джим тревожился о нём, — помнил, как мальчик искал его. Ерунда. Достаточно вспомнить историю взаимоотношений людей и ко’отов, чтобы позабыть о таких глупых слабостях.

Мер встала. «Пора за работу, — она дёрнула своим длинным хвостом. — Да благословит великая Бает наше дело».

Тиро тоже встал. «Будь осторожна, сестра. Этот мир полон опасностей».

Он проследил, как она легко скользнула в тень, а потом направился к тёмному дому Джима. Он уже отметил подходящее дерево, на которое легко взобраться. Затем пройти вдоль по той ветке, и оттуда он сможет позвать мальчика и запрыгнуть в окно, которое тот, конечно, откроет, чтобы провести ночь в удобной постели, как и подобает ко’оту благородного происхождения.

3. Тени сгущаются

Пнув кирпич ногой, Джим посмотрел, как тот исчезает в отверстии погреба. Там внизу так жарко и душно. Он даст Элли ещё пять минут, потом уйдёт. Можно оставить коробку прямо здесь, она её найдёт. Он посмотрел на большой картонный ящик. Джим протащил его вокруг дома, потому что не смог протолкнуть в дыру в заборе, и, к счастью, его никто не видел. Если Элли нужны ещё бутылки, теперь она сможет выбрать.

До встречи с Элли Джим даже не подозревал, что всякий хлам можно продавать. О, конечно, можно отнести пустые бутылки коки в магазин и получить взамен новые. Но тут совсем другое. Мистер Дейл сказал, что Джим это хорошо придумал — разобраться с мусором. И оставил Джима рыться в хламе. Джим нашёл множество полезных для Элли вещей: несколько тарелок от замороженных продуктов, пять бутылок разного размера и пластиковый занавес для ванной, у которого порвался верх и его нельзя было починить.

Тиро лениво лежал на груде старых досок. Он даже не моргнул, когда мимо пролетела чёрно–жёлтая бабочка Прошло уже пять дней, как Джим его встретил, и пока не было никаких объявлении о пропаже в газетах Тиро умен, подумал Джим. Он позволяет мистеру Дейлу вынести его на ночь, немного погодя взбирается по дереву к окну Джима и возвращается в спальню. Наверное, самый умный из котов.

Из открытого окна дома Дейлов доносились звуки телевизора. Джим поёжился. Дейлы в последнее время много говорят о новостях, о беспорядках на Ближнем Востоке. Все это очень далеко и Джима абсолютно не касается. Или касается? Он с беспокойством вспомнил как мистер Дейл однажды упомянул, что он офицер запаса, и, если начнутся серьёзные неприятности ему придется отправляться на службу. Миссис Дейл тогда сказала что–то о том, что они в таком случае переедут к ее сестре. Сестра живёт в Мериленде, у неё там ферма Ну, что ж, если они туда поедут, Тиро сможет поехать с ними. Джим был настроен решительно. Можно купить специальную сумку для котов, он видел такую в рекламе и он позаботится, чтобы Тиро было удобно.

Но по телику всегда говорят, что дела идут плохо И ничего на самом деле не происходит. Забавно. А недавно в самом конце новостей упоминали о том, что в некоторых городах исчезают кошки. Джим взглянул на Тиро Кому может понадобиться много кошек — причём не породистых, которые стоят много денег, каких обычно показывают на разных шоу, а самых обычных, всех подряд, больших и маленьких?

— Эти ловцы кошек, — сказал он Тиро, — они никогда тебя не получат. Да ты их и сам разорвёшь на клочки, если они только попробуют.

Тиро выпустил когти и зацарапал широкую доску словно острил своё природное оружие, готовился к схватке. Джим снова испытал странное чувство. Он его уже не раз испытывал за последние пять дней, и ему так хотелось все это кому–нибудь рассказать, расспросить Он был уверен, что Тиро понимает его слова. Собаки, например, понимают много слов: сидеть, лежать, стоять. Но это команды. А кошкам никто не даёт таких команд.

Размышляя об этом, Джим увидел, что Тиро повернул голову. Кот смотрел в дальний конец пустыря. И через несколько мгновений появилась Элл и. Но шла она медленней, чем обычно, и совсем не улыбалась.

— В чём дело? — спросил Джим. — Смотри: мне разрешили отобрать кое–что для мусорщиков. Смотри, что у меня есть!

Он двинул вперёд тяжёлую коробку. Но Элли не кинулась к ней, как обычно.

— Бабушка… — медленно проговорила девочка, — она заболела, на этот раз серьёзно. Миссис Дабни сказала, что бабушку нужно положить в больницу. Бабушку увезут и… — Элли сделала быстрый сердитый жест и вытерла лицо рукавом старой тенниски. — Я не дам её увезти! Я сама могу о ней позаботиться, как всегда это делала. Ей даже можно больше не бояться крыс, когда меня нет и некому взять метлу. Все крысы ушли, когда появилась Мер. Я ухожу, а Мер ложится в кровать и лежит там тихо, и бабушке становится лучше, она сама так говорит!

Мер? А–а, та кошка необычного вида, которую ему однажды показала Элли. Не такая красивая, как Тиро, худая и серо–белая. Элли говорит, что они друзья.

— А что говорит врач? — неловко спросил Джим. Он надеялся, что Элли не расплачется.

— Какой врач? Мы не можем даже свозить бабушку в больницу. Она не может идти, а туда далеко. Бабушка, она сама обычно говорит мне, что делать. Есть много растений, которыми можно лечиться, если знаешь их. Раньше бабушка их искала, и у неё есть запас сушёных трав, из них можно делать чай.

Элли живёт как будто совсем в другом мире. Джиму трудно было поверить, что она не может сесть в машину и поехать к врачу. Но какая там машина? Он два дня назад видел Кок Эли, когда помогал Элли отнести домой коробку с мусором, и там ни у кого нет никаких гаражей и никаких машин, кроме старого изношенного грузовика в полуквартале, с которым возился какой–то парень. Джим странно себя чувствовал на Кок Эли. На него все смотрели, и мальчишки отпускали замечания, которых он не понимал. Потом они подошли и преградили ему путь, Но Элли поговорила с ними, и слов её Джим тоже не понял. Тогда мальчишки засмеялись и пропустили их. Но он чувствовал, что одному в таком месте ему бы не поздоровилось.

— Если что–нибудь случится, — у Элли перехватило дыхание, и она ненадолго замолчала, но потом продолжила: — Если с бабушкой что–нибудь случится, я сама поеду домой. Мы с Мер не станем дожидаться, пока меня сдадут в приют, а Мер отдадут кошатникам.

Девочка опустилась на землю рядом с коробкой и равнодушно провела рукой по занавеске для душа, которую Джим положил на самом верху. Она даже не взглянула на вещи, просто сидела, уставившись на старый погреб, и лицо у неё осунулось и похудело. Элли боялась, и страх её заражал Джима.

Он неловко переступил с ноги на ногу. Если что–то случится с её бабушкой! Ну, как что–то случилось с мамой и папой — быстрое, плохое и без всякого предупреждения!

— Тебя могут взять приёмные родители, — медленно сказал он. — Как меня…

— Никогда! — Элли решительно покачала головой. — Я не позволю, чтобы меня передавали из рук в руки, словно не зная, что со мной делать. Говорю тебе, мы с Мер поедем домой. В дом бабушки!

— А где это?..

Он словно раскрыл дверь битком набитого шкафа. Слова Элли потекли так быстро, они так перемешивались, что часто Джиму приходилось только догадываться. Но ему стало абсолютно ясно: Элли верит, что где–то есть удивительный дом, вокруг него поля, а рядом колодец с чистой холодной водой. На кустах столько ягод, что их всё никак не могут собрать, и много кукурузы, и яблоки на деревьях. Бабушка там жила до того, как её муж нашёл работу в городе. Но дом по–прежнему там, он ждёт…

— Ты знаешь, как туда добраться?

— Туда ходит автобус. Мы с бабушкой туда поедем, как только наберём денег на билеты. Я записала название остановки автобуса. Бабушка…

Элли вдруг нагнулась к коробке и спрятала лицо в занавеске, слова её сменились всхлипываниями. Она заплакала так сильно, что всё её маленькое тело буквально затряслось.

Из тени внезапно вышла Мер. Подошла к девочке, потёрлась о неё боком, громко замурлыкала. Время от времени кошка поднимала морду и тёрлась носом о ту часть щеки Элли, которая была видна из–под рук. Джим с несчастным видом сидел рядом. Ему хотелось убежать; в то же время он хотел сказать Элли, как ему жаль, но не мог найти слов. Он видел, как Элли протянула руку и прижала к себе Мер, на взгляд мальчика, слишком сильно, но Мер продолжала мурлыкать.

Постепенно рыдания Элли утихли. Наконец она подняла голову, прижимая к себе Мер, икнула и сказала: «Я не плакса. Бабушка всегда говорит, что у меня голова крепко привинчена, и я могу добиваться своего. И я это и буду делать!» Она сердито смотрела на Джима, как будто ждала, что он станет спорить.

— Наверное, так. Ты сделаешь всё, что задумаешь.

Элли кивнула так, что её косички подпрыгнули. «Больше я не буду плакать. А теперь, — она выпустила Мер и обратила внимание на коробку, которую принёс Джим, — посмотрим на это».

И хоть у неё ещё блестели слёзы на щеках, это снова была та Элли, которую Джим знал. Он почувствовал себя гораздо увереннее, когда девочка стала просматривать его находки, комментируя и оценивая каждую.

***

Этой ночью луны не было, всё небо плотно затянули тучи. Тиро был доволен. Выскользнув из дома, он позвал. Через несколько секунд к нему присоединилась Мер.

— Сегодня должно прийти сообщение. Наш план начал осуществляться с запада. Даже люди, занятые своими делами, заметили. В этом шумном телевизоре сегодня появились новости об украденных и сбежавших кошках.

— Если сбор начался, новости должны быть плохими, — Мер как будто встревожилась.

— Ты, конечно, передала сообщения нашим полуродичам?

Она даже не стала отвечать, и он решил, что заслужил отповедь. Но тревога, которую он ощутил в ней, вызвала его беспокойство. Однако он не стал нарушать молчание, когда они двинулись в ночь, пробрались под оградой и нашли тропу, хорошо скрытую от людей и ведущую в самую гущу кустов.

Тиро откинул голову и испустил негромкий резкий звук. Часть ствола дерева в середине зарослей изменила форму, показалось слабо освещенное отверстие. Чёрный кот прыгнул к этой двери, Мер за ним.

Внутри корабля Тиро с удовольствием потянулся. Мягкая упругость пола, знакомое зеленоватое освещение радовало глаз: иногда яркое солнце этой планеты бывает очень неприятно. Он прошёлся по небольшой каюте, принюхиваясь, проверяя, не было ли в их маленьком корабле нежелательных гостей.

Внутренняя поверхность космической шлюпки была обита толстой мягкой тканью и имела ремни, чтобы ко’от мог закрепиться при старте. Если занять положение пилота, то хорошо видна панель управления с горящими огоньками, а ниже ряды рычажков, отвечающих на мысль ко’ота.

Но один — центральный — огонёк на доске не горел, как прочие, ровно. Он быстро мигал зелёным светом. Взглянув на него, Тиро застыл. Приказ явиться на базовый корабль! Хвост его дёрнулся: необходима была быстрота и осторожность. Мер уже легла на пол и прикрепила ремень, приготовившись расслабиться, оставляя пилотирование шлюпки на этот раз ему.

Тиро занял позицию пилота, внимательно глядя на доску. Никаких признаков присутствия поблизости людей. Он отдал мысленную команду на старт.

И не успел перевести дыхание, как они уже поднялись; скорость подъёма прижала их к мягкой обивке. Тиро продолжал следить за контрольной панелью. Поднявшись, они стали доступны для наблюдателей, их может засечь радар людей. Это, конечно, не означает большой опасности, потому что их маленькая шлюпка перегонит любой человеческий корабль, но всё же лучше оставаться незамеченными.

Тиро не был уверен, что они ушли незаметно, пока шлюпка не поднялась выше уровня реактивных самолётов. Мер лежала с закрытыми глазами. Излучение её мозга свидетельствовало о том, что она, по обыкновению ко’отов, спала, потому что ответственность за полёт полностью лежала на нём.

Вызов на базовый корабль — дело величайшей важности. Хвост Тиро чуть дёргался: в сознании Тиро всплывали все многочисленные чрезвычайные происшествия, которые могли привести к этому вызову. Хотя, конечно, не было смысла тратить время на догадки. Скоро всё станет ясно.

Мысли его перешли к Джиму. Тиро подумал, что бы сказал мальчик, если бы узнал, кто он такой на самом деле. Поверит ли мальчик в разумных ко’отов? Люди обычно предпочитают не замечать то, что не совпадает с их мнением. Или смеяться над этим. Для них ко’от и обычная кошка — одно и то же. Мысль о том, что столь непохожий на них вид владеет космосом тысячи их лет, что он открыл их незначительную планету, когда люди ещё жили в пещерах, такая мысль затронет гордость людей, и они постараются закрыть сознание, представить эту мысль как нечто совершенно невероятное.

Как он недавно говорил Мер, не всегда было так. Тиро помнил исторические ленты. Жаркая окружённая пустынями земля за морем (теперь люди называют её Египтом), где ко’оты и люди встречались как честные и равные друзья. Но его народ оказался слишком доверчив, слишком доверял способностям людей мыслить логически, не поддаваясь эмоциям.

И сколь многим из его народа тогда понравилась эта планета, они жили здесь, растили детей. А потом, когда почти всю землю охватила война, ко’оты оказались захвачены ужасом, страхом и смертью. И тогда среди самих ко’отов мнения разделились.

Некоторые улетели, поселились на других планетах и жили в мире. Они считали, что истинная логика утверждает: контакте этой планетой невозможен, а тех родичей, что на ней остались, нужно забыть. И какое–то время это мнение господствовало.

Но у ко’отов всегда сохранялась способность к поискам нового — пожалуй, единственная черта, общая у них с людьми. Позже ко’оты снова распространились в этой части галактики, и победило другое мнение.

Человек быстро идёт к самоуничтожению. Он может скоро совсем исчезнуть — в яростном всплеске эмоций, или отравит собственный мир. Но на планете всё ещё живут их родичи, частично порабощенные. И исследователи ко’отов составили план. Те родичи, которые не слишком изменились и способны воспринимать мысленные призывы ко’отов, должны быть вывезены. Они внесут новую энергичную струю в древний род ко’отов. Долгие годы изгнания выработали у них особенности, которых ныне нет у чистокровных ко’отов. И теперь только старейшие на базовом корабле — чистокровные ко’оты. А сам Тиро и другие разведчики обладают изрядной долей чуждой наследственности. Это необходимо для эксперимента.

Но время эксперимента подходит к концу. Тиро догадывался, какими должны быть новости, если эвакуация действительно началась. Сколько ещё времени пройдет, прежде чем человек попытается уничтожить свою планету? Месяцы, недели, может, дни? Наверное, уже сегодня они об этом узнают.

4. Последний приказ

Корабль–разведчик аккуратно вписался в шлюз на внешнем ободе большого базового корабля. Услышав звонок, означающий, что полёт окончен, Тиро и Мер освободились от ремней и перешли в основной корабль. Торопливо пробежав по узкому коридору, они оказались в большой внутренней каюте.

Обычная самоуверенность Тиро слегка увяла. Ведь здесь он вовсе не старейший ко’от. Напротив, один из молодых членов экипажа, и ему не полагается посылать мысленные сигналы, если его не пригласят к беседе. Вместе с Мер он сел у стены и приготовился слушать.

На мягких подушках в центре помещения лежала предводительница Ана. А рядом с ней — Фледи. Усы Тиро встали дыбом, когда он увидел Фледи — старейшего из старейших. Фледи из всех знакомых Тиро находится ближе всех к идеальному ко’оту.

Шерсть у него не жёлтая и не рыжая, а скорее смесь того и другого. Даже в зеленоватом освещении корабля она сверкает, словно каждый волосок выкован из драгоценного металла. Большие глаза пронзительно зелёного цвета. Он крупнее всех остальных самцов; хвост его величественно обвивает края подушки, как знамя, и он может в любой момент поднять его, призывая к действиям.

Ана лежала, устроившись поудобнее. Шерсть у неё серебристо–серая, глаза тоже зелёные, что свойственно всем ко’отам благородной крови. Она осматривала собравшихся, замечая буквально всё вокруг. Тиро был рад, что они с Мер пришли не последними. Затаив дыхание, вошли ещё два разведчика и сели рядом с ними.

«Добро пожаловать, — послала Ана мысленное приветствие, как подобает старейшему по отношению к младшим. — Работа идёт хорошо, но её нужно ускорить. Послушайте Фледи и узнайте, почему».

«Осталось совсем немного времени, братья и сестры, — круглые немигающие глаза Фледи обошли всех; и на каждом он задерживал взгляд. — Люди движутся к самоуничтожению быстрее, чем мы надеялись. Я собственными ушами слышал, как они планируют неожиданное нападение на других людей. Таковы эти люди! Увидев друг друга, они начинают ворчать и выпускают когти. Чем быстрее исчезнут они из времени и пространства, тем лучше для остальных форм жизни. Но нам нужно выполнить нашу задачу. Ана послала дальний сигнал и получила ответ. Десять кораблей в пути, они уже в пределах этой системы. Наши забытые братья и сестры должны быть готовы к отлёту. И поскольку даже десять кораблей — очень мало, наши братья и сестры в полёте будут спать. Им не потребуется питание и они займут очень немного места, пока находятся в космосе. Но даже при таких условиях я не знаю, сколько мы сможем вывезти».

Ана шевельнулась. «Мы должны взять всех, кто ответит на наш призыв!»

Мысль её произвела впечатление удара выпущенными когтями. «Они — наши родичи. Неужели мы оставим их, и они будут страдать от того, что делают люди?»

Мер следила за Аной, скрывая собственные мысли. Неужели все люди так злы, как её учили? Некоторых молодых вполне можно считать безвредными, даже немного достойными доверия. Вечером Элли поделилась с Мер супом, хотя ко’ошка знала, что девочка очень голодна и могла съесть всё сама. А в далёком прошлом разве люди и ко’оты не жили в мире? Неужели нельзя хотя бы лучших из людей предупредить о надвигающейся беде?

Неожиданно собственные мысли вызвали в ней ужас. Ко’от не может доверять человеку. Люди могут быть интересными, даже приятными в юности, но когда вырастают… Достаточно просмотреть записи, посмотреть, во что они превратили собственную планету, чтобы понять, каковы они на самом деле. Она должна следить за собой, всегда придерживаться истинной логики ко’отов.

Кончик хвоста Тиро дёрнулся. Значит, конец человечеству придёт даже быстрее, чем они рассчитывали. Он знает сообщения, видел ленты, принесённые другими разведчиками. Люди построили огромные машины смерти и готовы пустить их в ход. Может, какие–то из их городов исчезнут в огненном дожде. Или ещё хуже: родичи погибнут от яда в воздухе. В человеке есть что–то дикое — есть оно и в полуродичах; человек никогда не удовлетворяется достигнутым, хочет всё отобрать у других, хочет заставить других служить себе, как машины служат ко’отам. Но ко’оты правят машинами, а не своими родичами.

Частью сознания Тиро слушал и запоминал инструкции предводительницы Аны о том, как быстрее созывать и транспортировать полуродичей. Он слышал, как Фледи ещё дважды предупредил, что времени остается совсем мало. Ну, они с Мер установят сигнал, как только вернутся к своей станции. И все полуродичи, в которых осталось хоть немного от истинных ко’отов, услышат и придут. Они смогут перевезти многих на шлюпке, а когда придут остальные корабли…

Джим. Тиро не понимал, почему вдруг в его сознании всплыл образ Джима. Мальчик — всего лишь человек, Тиро использовал его, чтобы прикрыть истинную сущность своей миссии. Джим — это ключ, с помощью которого Тиро проник в один из домов в центре города и уже оттуда смог успешно действовать. Поколения людей использовали кошек и других животных с гораздо менее «человечными» целями.

Но почему–то ко’оту было неловко. Он вспомнил, как пальцы Джима чешут у него за ушами, как мальчик разговаривает с ним. Конечно, обычный человеческий вздор, вроде того, как красив Тиро и тому подобное. Может, если человек ещё молод…

Тиро неожиданно понял, что предводительница Ана разглядывает его. И подумал, а не слал ли он сейчас свои мысли открыто. Как глупо! Она смотрела на него очень внимательно, и он ощущал, как её ищущая мысль проникает в его мозг. Должно быть, она почувствовала или догадалась, что он отвлёкся. Разведчику не полагается так себя вести! Он не котёнок.

Но вот предводительница Ана выпрямилась во весь свой рост — она не ниже Фледи, и её серебристо–серая шкура оттеняла его ярко–золотистую.

«Каков Первый Закон разведчика?» — мозг её послал вопрос с яростью, как хвост может хлестнуть в гневе.

Слушающие ко’оты зашевелились. Тиро ощущал их удивление. Ана не ждала ответа. Почти сразу за вопросом она сама процитировала Первый Закон: «Ко’от есть ко’от, он не становится близок ни с кем, кроме тех, кто принадлежит его крови».

Кончик хвоста Тиро дёрнулся. Слишком точный ответ на его размышления несколько мгновений назад. Каким–то образом… каким–то образом Ана догадалась! И тут же Тиро почувствовал, как ёрзает Мер. Она излучала так, как котёнок, пойманный за каким–то нелогичным действием. Мер? Может, Ана на самом деле смотрела не на него, а на его спутницу? Он же предупреждал Мер; когда они останутся наедине, он твёрдо выскажет ей, к чему могут привести подобные глупости.

«Помните, — продолжала Ана, — людям нельзя доверять. Это не те люди, что приветствовали нас на этой планете. Для них мы меньшие существа, с которыми можно поиграть и выбросить, когда надоест. Между нами нет родства. И пусть никакие глупые чувства к ним вас не заденут. Если они уничтожат свой мир, то сделают это сознательно, потому что в сердцах их зло. То, что ждёт их, выросло из семени, посаженного ими же; мы в этом не участвуем. Давным–давно наши предводители допустили ошибку, когда пришли в этот мир; они считали, что люди могут быть нашими друзьями, что они равны нам. И предводители нашли среди людей таких, кого можно было научить воспринимать мысли. Но люди узнавали всё больше, и росла их гордость и жадность. Их предводители не говорили им, что человек — всего лишь одна из разумных форм жизни, что нужно научиться жить вместе на маленькой планете, научиться делить её и жить в мире. Нет, их полные гордости правители заявляли, что вся планета и всё, что на ней, принадлежит одним только людям, и они могут поступать, как им вздумается. Могут по своей воле нести смерть, даже своим родичам. Так они жили и теперь они должны умереть».

Это правда, согласился Тиро. Все ко’оты знают эту правду. Поступки людей отвратительны и в конце концов приведут к их уничтожению. Тиро слышал, что все посылают мысли–согласия.

Но тут вмешался Фледи. «Люди — не наше дело. Думайте, ко’оты, только о наших родичах. Теперь возвращайтесь на места и устанавливайте сигналы. Времени у нас мало, и это ваша прямая обязанность».

***

Мер молчала, устраиваясь в ремнях. Тиро повёл шлюпку назад. От базового корабля веером разлетались другие разведчики, все по своим районам. Тиро установил курс и следил, чтобы их приземление не обнаружили.

«Эта человеческая война ужасна».

Мер удивила его своим неожиданным заявлением.

«Ты видела записи. Люди постоянно изобретают всё более страшное оружие».

«Но ведь есть и такие люди, которые выступают против этого оружия, пытаются остановить войны. Это тоже есть в записях».

«Очень немногие. И против них все остальные, — напомнил ей Тиро».

«Жаль. Всё–таки в них есть что–то хорошее. С ними можно договориться. Конечно, они ниже ко’отов — может, потому что не умеют посылать мысли. Если бы они хоть иногда могли соединяться мысленно, как соединяемся мы, их дикость была бы побеждена. Если когда–то они могли слышать мысли, почему не могут сейчас?»

Тиро гордился своими историческими познаниями. «Как говорила предводительница Ана, таких всегда было немного. И даже тогда были войны и убийства. Говорят, в одной из таких войн были уничтожены даже жившие в храме Бает, и после этого никто уже не мог слышать наши мысли. И люди забыли об этом. А потом пришли чужаки, которые о Бает и не вспомнили. Они развезли наших родичей в далёкие места, где им пришлось добывать пищу, учиться убивать, чтобы есть, — Тиро вздрогнул. — Наши родичи забыли собственное высокое происхождение, утратили свои способности, но никогда они не сдавались человеку, никогда не признавали его хозяином. И это тоже поставили нам в вину».

«У некоторых людей у самих ничего нет», — заметила Мер.

«Делиться — не в их природе».

«Это не всегда так. Девочка Элли делится со мной».

Тиро повернул голову. «Сестра, помни Первый Закон. Мы должны выполнить свою миссию. Лучше, если ты больше не будешь встречаться с этим человеческим ребёнком».

«Лучше скажи это себе, брат, — послала ответную мысль Мер. — Неужели мальчик Джим так закоснел во зле, что ты его ненавидишь? Я следила за тобой. Он, возможно, не очень хорош в чтении мыслей, но откуда он знает твоё имя? Значит, ты попытался посылать ему мысль».

«Это не запрещено, — защищался Тиро. — Мы можем использовать эти способности, чтобы закрепиться. Но это не настоящий посыл мысли, у неё нет чёткости».

Он уловил усмешку Мер и рассердился. Слишком быстро ответил, словно устыдился того, как привлёк внимание Джима. Но это вполне в норме, всякий разведчик поступил бы так же. Давно уже установлено, что с детьми легче вступить в связь, чем со взрослыми. И стандартное правило таково: когда нужно основать базу, необходимо вначале связаться с ребёнком.

Он закрыл своё сознание. Если Мер хочет дурачиться, пусть. В конце концов они здесь ненадолго. Им дали последний приказ. Отныне у них только одна обязанность: сбор и направление тех родичей, которые услышат их призыв, эвакуация с мира, которому грозит гибель.

***

Джим проснулся. Стояло раннее утро, а в ногах его кровати не лежит свернувшийся чёрный клубок. Теперь он вспомнил, что Тиро вечером не мяукал на дереве у окна, не просил впустить его. Вернулось беспокойство, охватившее мальчика, когда кот исчез в первый раз. Слишком легко вспоминается Рекс, и полные машин дороги, и всё плохое, что может случиться с неосторожной кошкой. И он не смог просто лежать и ждать.

Мальчик торопливо оделся. К счастью, сейчас каникулы и в школу идти не нужно. Открывая дверь спальни, он услышал, как зазвонил телефон — громко внизу и приглушённо в спальне. Потом звонок прекратился. Должно быть, один из Дейлов ответил. Тиро!.. Нет, никто так рано не станет звонить из–за кота. И вообще мало кто знает, что у Джима есть кот. Он старался успокоиться, спускаясь в кухню.

Открыв заднюю дверь, мальчик вышел. Раннее утро, прохладно, но скоро снова начнётся жара. Как там справляется Элли? Эта ужасная старая комната в отвратительном доме; там, должно быть, жарко, как в печи. А что будет с Элли, если её бабушку всё–таки увезут в больницу? Она говорила, что убежит, если останется одна. Элли похожа на Мер, на Тиро. Джим не мог себе представить, чтобы можно было девочку или кошек заставить делать то, чего они не хотят.

Через забор перелетело чёрное пушистое тело.

— Тиро! — в голосе Джима прозвучало облегчение. — Где ты был, старик?

Кот потёрся о его голые ноги, и мальчик опустился и обнял его. Тиро позволил это только на одну–две секунды, потом решительно высвободился и двинулся к дому, оглядываясь, мяуча, призывая поторопиться. Всем подчиняющимся логике существам пора завтракать.

Джим накормил кота, потом положил еды себе. Он решал, стоит ли добавить ещё банан, когда появился мистер Дейл.

— Джим? Хорошо, что ты уже встал. Скажи Маргарет, что я по дороге выпью чашку кофе и позвоню, как только у меня появятся новости, — он помолчал недолго, как будто хотел что–то добавить. Джим виновато встал между ним и Тиро. Может, опять начнёт насчёт «кормления этого животного в доме». — Слушай, не волнуйся, — мистер Дейл смотрел на него, не на кота. — Мы всё устроим. Если Маргарет уедет, ты поедешь с ней в Мериленд. Тебе там понравится: там гораздо лучше, чем летом в городе. Ну, пока…

И он вышел, прежде чем Джим смог ответить. Значит, они на самом деле собираются в Мериленд. Джим подумал о своей копилке наверху: хватит ли у него денег, чтобы купить сумку для переноски кота? Если не хватит, может, поискать бутылки на продажу. На этот раз не для Элли: деньги нужны ему самому. Он отложил банан и начал нарезать хлеб. Тиро обычно по утрам спал. Ну, ладно, Джим закроет его, чтобы найти* потом, если надо будет поторопиться.

Может, позвонить в магазины, спросить о цене сумки? Джим жевал всё быстрее и быстрее, думая о будущем.

5. Мы найдём дом…

Ничего интересного или полезного в мусоре не нашлось. Джим только делал вид, что работает: ему постоянно приходилось подгонять себя, но размышления всё–таки одолевали. В копилке у него пять долларов: он проверил перед уходом. Однако сумка для кошек стоит вдвое дороже, если она к тому же ещё осталась в продаже.

Элли радуется пенсам и десятипенсовикам, но Джиму теперь нужно больше, и побыстрее. Миссис Дейл сказала мальчику правду, когда спустилась из спальни перед его уходом из дома. Ранний телефонный звонок — из штаба резервистов. Мистера Дейла призвали на военную службу. Потом миссис Дейл включила радио на кухне, и там много говорили о беспорядках за морем. Джим новостей почти не слушал, так его поглотила мысль о покупке сумки для переноски кошек.

— Позвоню сегодня Элизабет, — миссис Дейл выключила радио, не дожидаясь конца передачи. — Нам собраться недолго. Может, уедем в тот же день, что и Роберт.

Тем не менее, как теперь вспоминал Джим, она не сказала, какой день это будет. Сколько же у него времени? Ага — бутылка из–под коки! Он подобрал её из бака. Да, целая, её можно сдать — за несколько пенни. Сколько же таких бутылок ему нужно…

Он не стал пролезать через забор на пустырь. На этот раз просто обошёл доски, оставленные рабочими во дворе. Джим знал, что Элли очистила погреб от всего пригодного для продажи, но он всё равно решил посмотреть ещё раз.

Но едва ступив на лестницу, мальчик услышал звук, от которого сразу замер. Вначале ему показалось, что это какое–то животное, оно ранено и зовёт на помощь.

Он заторопился к груде старых досок. Звук как будто доносился оттуда.

И обогнув доски, он неожиданно увидел девочку.

— Элли! — Джим с разбегу остановился, словно налетел на невидимую стену.

Она сидела, обхватив руками коленки и наклонив голову, так что лица не было видно. Но именно Элли производила эти странные звуки! Рядом с девочкой сидела Мер и тёрлась об её руки головой, время от времени добавляя собственное негромкое урчанье.

— Элли, в чём дело? — наверняка произошло что–то ужасное. Джим никогда не видел Элли такой. Он протянул руку и с тревогой коснулся девочки.

— …уходи! — слова звучали глухо, он их с трудом разбирал. Девочка согнула плечи, словно хотела уйти подальше от прикосновений — и его, и Мер.

Должно быть, Элли заболела. Джим оглядел заросший сад исчезнувшего дома. Может, позвать миссис Дейл? Он чувствовал собственную бесполезность. Но он ведь никогда не говорил Дейлам об Элли.

— Ты больна?

Приглядевшись внимательней, он увидел, что рядом с ней лежит большой мешок, перевязанный верёвкой. Джим узнал этот мешок. Стёганое одеяло с кровати бабушки!

— Элли… — голос Джима дрогнул; он не хотел задавать этот вопрос, но знал, что должен. — Элли, что–то случилось с бабушкой?

Как будто он ударил девочку ножом. Она вздрогнула, подняла голову, и Джим увидел влажные щёки, распухшие от слёз глаза.

— Бабушка умерла, — плакала Элли. — Её забрали в больницу… Потом врач… он сказал миссис Бегли, что она умерла… А потом… я… я просто убежала… Забрала свои вещи, — она похлопала по мешку, — и убежала… потому что за мной пришли! У меня есть доллар. Но этого мало, чтобы нам с Мер уехать. Мы должны найти место, чтобы спрятаться, пока я не заработаю достаточно. Но бабушка… — рот у девочки снова задрожал, и она закончила свою несвязную речь плачем. Элии ухватилась за Джима, закрыла глаза, её начала бить крупная дрожь.

Джим тоже закрыл глаза. Снова то же самое ужасное чувство, которое, как ему казалось, он начал уже забывать. Как будто он снова в школе, и его вызывают и говорят, что случилось с мамой и папой. А теперь это произошло с Элли.

Вначале он хотел оттолкнуть её, уйти, убежать как можно быстрее, чтобы не слышать, не вспоминать. Чтобы Элли замолчала, чтобы он сам перестал думать о том, от чего ему так плохо.

Но он не мог так поступить с Элли. Он же знает, что испытывает девочка. Вместо этого он сжал её почти так же крепко, как она его, а Мер кружила вокруг них обоих, издавая негромкие мягкие звуки.

Элли шевельнулась, высвободилась, провела рукой по распухшим глазам.

— Бесполезно об этом думать. Бабушка сказала бы: пользуйся здравым смыслом, который дал тебе Господь, девочка! Я это и сделаю. Найду место, где мы с Мер сможем спрятаться, пока я не наберу денег. Потом мы уедем, и никакая благотворительность нас не найдёт!

Всхлипывая, она огляделась, словно хотела прямо здесь найти такое безопасное место. Потом протянула руку и погладила доски.

— Похоже, люди, которые снесли дом, не скоро вернутся. Может, я пока останусь здесь.

Она встала, решительно вздёрнув подбородок, и сдвинула одну доску из груды. «Смотри, можно их передвинуть, вот так, сделать навес. Потом поставим рядом другие, всё будет выглядеть, как будто упало само. А под ними я смогу прятаться».

Она была права. Джим, радуясь возможности хоть что–то делать и не слышать плач Элли, принялся помогать. Когда доски заняли свои места, Элли отошла, чтобы посмотреть со стороны.

— Очень даже похоже, что они упали сами, — сказала она. — Конечно, тут никого не бывает, но никогда нельзя быть уверенной. Посмотрим.

Встав на колени, она забралась под навес и втащила за собой свой мешок. Потом высунула голову и сказала: «Подойдёт — пока».

— А если пойдёт дождь? И ночью здесь ужасно темно.

Элли пожала плечами. «Если пойдёт дождь, подставлю чашку, и у меня будет вода. Тёмные ночи… — вот тут она заколебалась. — У меня есть Мер. Говорят, кошки видят в темноте, не то что люди. Мер, она даст мне знать, если кто–то придёт. Мер, она хороший друг, — Элли схватила тощую серо–белую кошку и прижала к себе. Мер позволила это, даже сама прижалась головой к подбородку Элли. — Скажи, а тот большой кот не говорит с тобой… словно у тебя в голове?»

Джим удивился. «Говорит? В голове? Как это?»

Он видел, что Элли совершенно серьёзна. «Ну, как… Мер, она посмотрит на меня внимательно, и вдруг я знаю, о чём она думает, — Элли опустила кошку и потёрла лоб. — У меня никогда не было кошки, может, они все так умеют. Правда?»

Джим покачал головой. «Не знаю». Говорил ли с ним Тиро? И откуда он вообще знает имя Тиро? Правда, за такое общение можно посчитать тот случай, когда он испугался за кота и потом вдруг откуда–то узнал, что всё в порядке и Тиро благополучно вернётся домой.

Но мысли о Тиро заставили мальчика вспомнить собственные проблемы. Ему предстоит переселение в Мериленд, и он хочет взять с собой Тиро. А теперь ещё Элли, Джим не может так просто уйти и оставить Элли под старыми грязными досками, хотя она и надеется уехать в какое–то место, о котором только слышала.

— Послушай, — он присел на корточки рядом с Элли. — Наверное, мне скоро придётся уехать. Дейлы… с которыми я живу… мистера Дейла призвали в армию, а миссис Дейл говорит, что поедет в Мериленд к своей сестре, и я поеду с ней.

Маленькое личико Элли оставалось равнодушным. «Не беспокойся обо мне! — заявила она, словно могла читать мысли Джима, как и мысли Мер. — Я сама справлюсь! Мы с Мер справимся!»

— Нет, — решительно ответил Джим. — Откуда ты знаешь, что завтра сюда не придёт бульдозер и не разнесёт тут всё? Приёмный ребёнок — это совсем не так уж плохо, Элли. Они добры ко мне, — мальчик вынужден был признать, что Дейлы действительно добры к нему.

Но Элли покачала головой. «Я не буду связываться с благотворительностью, нет. Они не возьмут Мер…»

Кошка сидела перед Элли, переводя взгляд с неё на Джима и обратно, словно понимала каждое их слово. И Джим на самом деле испытал какое–то странное беспокойство. Как и говорила Элли, что–то зашевелилось в его сознании. Он знал, что выбор Элли неразумен, но в то же время какая–то часть утверждала, что Элли права.

— Я тебе принесу поесть. Ты завтракала? — спросил он, стараясь отогнать тревожные мысли.

— Миссис Бегли дала мне немного хлеба, — призналась девочка. — Я вообще не могла есть…

— Подожди, сейчас увидишь! — Джиму легче было действовать, чем разговаривать. Он торопливо протиснулся в дыру в ограде и побежал на кухню. Из дома доносился голос миссис Дейл: она разговаривала по телефону. Джим понадеялся, что она не скоро закончит. Мальчик взял хлеб, намазал ломоть толстым слоем арахисового масла, потом сверху положил несколько ложек джема. На полке стояло несколько бутылок с кокой, он взял одну. Потом насыпал в мешок для сэндвичей печенья. Подумал и о Мер, наполнив второй мешочек сухой кошачьей пищей. И всё время он прислушивался к голосу миссис Дейл. Конечно, ему разрешалось иногда перехватить сэндвич–другой, соблюдая единственное правило: он должен убирать за собой. Поэтому он вымыл нож и ложку, вытер их и выбежал с припасами в потёртой полиэтиленовой сумке.

Когда Джим снова пробирался за ограду, прямо перед ним туда проскользнул Тиро. Джим позвал кота, но тот уже исчез в густых зарослях по другую строну. Джим направился к навесу и передал мешок Элл и.

— Всё, что я смог достать. Вечером попробую ещё, — пообещал он.

Элли осмотрела принесённое. «Парень, ты не жалеешь ножа, когда режешь хлеб! Вкусно, как цыплёнок в горшке! — в одной руке она держала сэндвич, другой осторожно открывала мешок с кошачьей пищей. — Мер, куда она исчезла? Ведь была же здесь минуту назад. Ну ничего, поест, когда вернётся».

Элли ела сэндвичи, а Джим налил коки в крышечку от бутылки, чтобы она смогла запивать.

— Вкусно! — Элли проглотила оба сэндвича, но печенье снова спрятала. — Вы очень хорошо едите. Я давно такого не ела…

— Я тебе ещё принесу, — пообещал Джим. Он по–прежнему считал, что планы Элли неосуществимы, но знал, что не может спорить с нею. Наверное, пара ночей здесь, или даже одна ночь покажут девчонке, что она не может жить сама по себе, как бы ей того ни хотелось.

***

Тиро наблюдал за детьми из укрытия — густо разросшихся кустов.

«Смотри, — сказал он своей спутнице. — С ребёнком будет всё в порядке, мальчик позаботится о ней».

«Ты касался его сознания сегодня утром?» — спросила Мер.

«Ещё нет».

«Тогда ты не знаешь. Мальчик уезжает. Люди, с которыми он живёт, меняют своё логово. Он намерен взять тебя с собой, потому что боится за твою участь, если ты останешься здесь один».

Тиро вздрогнул. «За мою участь? Но…»

«Это мы с тобой знаем, что причин для беспокойства нет. Но мальчик–то не знает. Он видит в тебе животное без логова, думает, что тебя поймают люди, которые убивают животных. Он очень боится за тебя!»

«Я его не поощрял в этом», — угрюмо ответил Тиро.

«Может, и нет, брат. Но ты понравился мальчику. Если бы он не был человеком, я бы сказала, что он претендует на дружбу».

«А девочка?» — возразил Тиро, не желая поверить в слова Мер.

«Она претендует на родство со мной».

«Но ты же не можешь…» — начал было Тиро, и Мер устремила на него взгляд своих синих глаз. И в этом взгляде было выражение, удивившее и потрясшее его.

«Ты установил сигнал?» — она резко сменила тему, и он вынужден был сделать то же.

«Да, всё готово для нескольких рейсов челнока, — Тиро гордился собой. — Сегодня ночью мы откроем тюрьму, в которой содержат бездомных… ну, ты говорила. С несколькими попавшимися я установил очень прочный контакт. Мы легко сможем открыть снаружи их клетки».

«Хорошо. Я буду готова».

Мер не попрощалась, просто выскользнула из–под куста и направилась к навесу.

***

Джиму не хотелось покидать Элли. Ему повезло: миссис Дейл была целиком занята своими делами и мыслями о будущем и не обращала на него внимания. Поэтому мальчику удалось стащить кусок ветчины, ещё сэндвичей с арахисовым маслом и бутылку воды, прежде чем она заметила, что Джим исчез. Но когда он вернулся, она ждала его.

— Где ты был? — никогда раньше она не говорила с ним так резко.

— Во дворе искал Тиро, — это было правдой, потому что большой кот снова исчез. Джим всё больше и больше беспокоился. Если Тиро будет продолжать так делать, его может не оказаться рядом, как раз когда они должны будут уехать. А он не думает, чтобы миссис Дейл стала ждать, пока он отыщет кота. К тому же он ещё не раздобыл сумку.

— Джим, коты часто бродяжничают. Несколько дней живут в одном месте, потом уходят. У Элизабет есть колли. Тебе она понравится. Не беспокойся о Тиро.

Он понимал, что спорить не стоит. Оставалось только надеяться, что кот будет в доме, когда они уедут. И тогда он заберёт с собой кота, даже без сумки. Джим не понимал, почему Тиро имеет для него такое значение, знал только, что это действительно так, что он теперь, с тех пор как не стало мамы и папы, значит для него, Джима, больше всех. Ну, может, ещё Элли. Ведь если они уедут, нужно будет что–то делать и с Элли.

Может, за его пять долларов Элли сможет купить билет до того своего дома? Джим сомневался вообще в существовании такого места. С тех пор как оттуда уехала бабушка Элли, ферму давно могли снести и построить на её месте что–нибудь новое. Джим знал только, что не может уехать, оставив Элли одну, не зная, кто о ней позаботится.

***

Тиро и Мер осторожно шли во тьме; за ними — пять других кошек. Они мысленно призвали их на помощь. Теперь у них на этой планете оставалась только одна задача — освободить родичей и обеспечить им безопасность.

6. Джим и Элли ищут

Джима разбудил гул ветра за стенами дома. Потом начался сильный дождь. Мальчик сел в постели. Элли! Там же настоящая буря, и сильная… Он испуганно зажмурил глаза, когда сверкнула молния и послышался гром, такой оглушительный, что, казалось, вся крыша рушится на голову. Он не может оставить там Элли под прикрытием всего лишь нескольких прогнивших досок!

Выбравшись из постели, вздрагивая каждый раз, как ударял гром, Джим поспешно натянул одежду, которую вечером побросал на стул. Тиро? И Тиро не вернулся в дом!

Где–то у него был фонарик. Торопливо поискав в верхнем ящике, мальчик на ощупь нашёл его. Снова ударил гром, Джим выронил фонарик и зажал уши. Но потом заставил себя поднять его и спуститься вниз.

Внизу горел слабый свет: значит, мистер Дейл ещё не вернулся. Но дверь другой спальни закрыта, и Джим надеялся, что миссис Дейл спит. Он начал спускаться, медленно шагая по ступенькам.

Дождь стучал так громко, что он слышал его даже сквозь стены дома. Что сейчас делает Элли?

Джим открыл дверь в гараж. Он чуть задержался в прихожей, чтобы надеть свой дождевик и прихватить плащ миссис Дейл. Элли он будет велик, но даст ей хоть какую–то защиту.

Снаружи дождь стоял сплошной стеной. Вода плескалась о наружную дверь гаража. Джим посветил в коробку Тиро. Кота там не было. Джим заколебался, когда снова вспыхнула молния, сопровождаемая страшным гулом.

Оставаясь здесь, он не поможет Элли, но Джиму ужасно не хотелось выходить под дождь. Он закутал фонарик в плащ миссис Дейл. Его слабый свет почти целиком поглощала окружившая мальчика тьма.

Двор ночью выглядел совершенно по–другому, и Джим никак не мог найти неприколоченную доску в заборе. Наконец он решил пробраться на пустырь спереди. К тому же за домом росли деревья, а он слышал, что в них чаще ударяет молния. Как можно плотнее накрывшись плащом, он побрёл по лужам.

Когда он вышел на тротуар, все уличные огни погасли. Наверное, из–за грозы отключили электричество, а фонарик совсем не светит. Но Джим заставил себя идти дальше.

Каким–то образом ему удалось добраться до досок у самой улицы, оттуда он двинулся медленнее, опасаясь споткнуться о кирпич или, что ещё хуже, провалиться в погреб. Снова прогремел гром, но на этот раз уже дальше. Джим надеялся, что буря кончается.

Фонарик осветил груду досок. Может, у Элли хватило здравого смысла вернуться на Кок Эли, когда начался дождь. Но если нет, Джим должен отвести её в дом, что бы она ни говорила.

— Элли? — доски по–прежнему образовывали навес. Джим посветил в их тень.

Кто–то там есть. Элли клубочком свернулась под одеялом, промокшим, покрывшимся тёмными пятнами сырости. Она шевельнулась и как будто хотела убежать через дальний вход в убежище.

— Элли, это я, Джим!

Элли застыла. И лицо её совсем не выглядело приветливым.

— Элли, послушай… — Джим развернул плащ миссис Дейл и протянул его. — Надевай и пошли. Ты не можешь здесь оставаться!

— Не пойду! — девочка с такой решительностью покачала головой, что одеяло, которым она накрывала голову, слетело. — Ты кому–нибудь говорил, что я здесь, мальчик? — она швырнула вопрос, как могла бы швырнуть камень. — Где ты взял плащ?

— Это дождевик миссис Дейл. Нет, я никому не говорил о тебе, — раздражённо ответил Джим. Он пришёл под таким дождём, чтобы спасти Элли, а она так глупо себя ведёт. Он даже захотел в какой–то миг уйти домой, и пусть дождь смоет её. — Тебе нельзя здесь оставаться, — настаивал он, — ведь ты можешь даже соскользнуть в погреб…

— И куда мне идти? С тобой? А что сделает миссис Дейл, у которой ты живёшь? Утром первым делом позвонит по телефону, явится благотворительность, и меня поймают. Ты мне не друг, если хочешь этого.

— Но ты же не можешь здесь оставаться! — сердито выкрикнул Джим. — Ты спятила!

Он сам уже промок, несмотря на дождевик. Мокрые волосы прилипли к голове, вода текла по лицу и шее, затекала за воротник. И в башмаках словно по галлону воды.

— Я делаю, что хочу, — упрямо ответила Элли. — И ты мне не приказывай, мальчик!

— Да никто и не узнает, — Джим не мог просто уйти и оставить её, хотя и очень рассердился. — Миссис Дейл спит, а мистера Дейла нет дома. Они не узнают о тебе. И как насчёт Мер? — он неожиданно вспомнил о кошке. — Ей ведь не нравится сырость.

— Мер здесь нет, — ответила Элли. — И, поэтому я никуда не уйду. Она вернётся, а если я уйду, то, может, никогда больше её не найду.

— Ну, возьми хоть это, — Джим почти сдался, он протянул плащ девочке. — Будет посуше.

— А что ты скажешь, когда утром леди станет его искать? — возразила Элли.

— Придумаю что–нибудь… — начал было Джим, но тут кое–что заметил. Дождь начинал стихать. Молний больше не было, а гром ушёл далеко. Он увидел также в свете фонарика, что Элли сняла одеяло и собирается выйти из–под навеса. Мальчик облегчённо перевёл дыхание. Теперь надо подумать, как провести её в дом, а утром выпустить, чтобы Дейлы ничего не заметили. Если Элли так хочет, чтобы никто о ней не знал, придётся послушаться её.

Девочка выбралась наружу. Неожиданно она вырвала плащ из рук Джима, выхватила фонарик.

— Эй! Что ты делаешь? — Джим попытался отобрать фонарик, но Элли проворно отпрыгнула. Он же поскользнулся в грязи и упал на одно колено.

— Я иду искать Мер! Я видела, как она уходила… туда… — Элли взмахнула фонариком, и его луч осветил ближайшие кусты, — перед самым дождём. Она, должно быть, ждёт где–нибудь, чтобы он кончился.

— Невозможно найти кошку в темноте! — возразил Джим. — Они хорошо прячутся и…

— Я могу найти Мер, — всё так же упрямо ответила Элли, — потому что знаю, где она. Я тебе говорила, Мер думает, а я слышу в голове её мысли. Она сейчас очень чем–то встревожена; может, она в беде. И я должна её найти! Поэтому я возьму на время твой плащ, — Элли уже натянула его, хотя рукава оказались ей длинны, а кромка тащилась по грязи. Но девочка, затянув пояс, сделала несколько складок у талии.

Правду ли говорит Элли? Глядя на неё, Джим подумал, что сама она в это верит. Может, действительно кошка где–то застряла, заползла в какую–нибудь дыру от дождя, а теперь не может выбраться.

И где Тиро? Джим представил себе, как Тиро сидит где–нибудь под кустом или под чужим порогом и ждёт, когда кончится дождь, и вдруг в сознании мальчика возникла картина: Тиро бежит по улице, а за ним другие кошки. Они гонятся за ним? Нет, но всё равно что–то неладно, чего–то Тиро боится. Рекс… Может, Рекс на свободе и охотится за кошками?

Джим напряжённо старался представить себе Тиро, увидеть его, понять, где он. Но ничего не получалось, только осталось впечатление страха и необходимости торопиться.

Он вовремя пришёл себя, чтобы увидеть уходящую Элли, тёмную фигуру на фоне луча фонарика, который она направляла перед собой.

— Эй, ты куда? — Джим заторопился за ней. Хотя дождь уже совсем мелкий, он не видел причины отправляться на поиски кошки. Разве не известно всем, что кошки отлично заботятся о себе сами? Но ведь существуют собаки, и машины — и люди, которые ставят ловушки, ловят их, а потом убивают, есть даже такая специальная служба. Теперь Джим не меньше Элли был уверен, что Тиро и Мер в опасности. Хотя у него не было ни малейшего представления, где их искать.

***

Буря не входила в их план. Тиро молча фыркал, стараясь не попадать в лужи. Он не любит, когда у него намокает шерсть.

Он получил сигнал Мер. Она приветствует ново прибывших на борту челнока. Но потребовалось гораздо больше времени, чем он рассчитывал, чтобы открыть клетки. И из всех заключённых только в десятке нашлось достаточно древней крови, чтобы ответить на сигнал. Три пленницы оказались очень быстры и сообразительны. Но двигаться быстро они не могли, потому что у пяти кошек были котята.

Тиро полностью полагался на инстинкт, который выведет их к кораблю. Нужно пересечь ещё одну улицу, потом они смогут укрыться под кустами на краю парка, в котором спрятан челнок. Тиро свернул к обочине, остальные последовали за ним. Послышался рёв машины. Тиро прижался к земле. Но фары не коснулись небольшой группы на тротуаре.

Пора!

Они как можно быстрее пересекли улицу. Но когда добрались до кустов, Тиро отстал, послав свою группу прямо вперёд. Мер звала, её сигнал слышался чётко и ясно.

Ещё две тени вынырнули из тьмы и присоединились к группе. Они не из отряда, который вёл Тиро, но они тоже уловили сигнал и последовали призыву. Тиро думал, сколько ещё родичей придёт. Некоторые слишком слились с этим варварским миром. Та часть их мозга, которую следовало пробудить, завяла, атрофировалась за столетия, которые целые поколения провели на этой планете; они не использовали эти способности, не тренировались и всё позабыли. Но ко’оты должны сделать всё, что смогут, чтобы помочь своим давно утраченным братьям и сестрам.

Тиро на мгновение остановился, чтобы облизать влажную шерсть. Чем скорее кончится эта ночь, тем лучше. Может, будет даже время немного поспать в гараже, прежде чем проснутся люди в доме Джима.

Ох уж эти люди. Тиро снова лизнул шерсть. По тем словам и мыслям, что ему удалось уловить, он считал, что они скоро уедут. В основном это были мысли Джима, иногда они становились так ясны, что казалось будто мальчик способен их посылать, примерно так же, как необученный котёнок. Но это неважно.

Тиро перестал облизываться. Нет, если быть правдивым ко’отом, нужно признаться, что важно. Что–то есть в этом мальчике… Конечно, ко’от не может дружить с человеком. Но Джим не похож на других людей, которых показывают для предупреждения разведчикам. Он не так ограничен, думает не только о своём виде, не…

Ко’от покачал головой. Лучше не думать об этом. Неважно, какой Джим, главное сейчас — работа Тиро. И ему пора заняться своими делами. Он скользнул под мокрые ветви с такой лёгкостью и мастерством, что они почти не шевельнулись, и быстро догнал маленькую группу, направлявшуюся к кораблю.

***

— Уже недалеко, — Элли нетерпеливо дёрнула плащ, который никак не отцеплялся от чего–то и задерживал её. — Мер где–то здесь, — фонарик осветил густую путаницу ветвей. Джим решил, что так как они уже пересекли две тёмные улицы, а впереди горели огни фонарей, то они совсем близко к парку. Наверное, эти кусты обозначают его границы.

— Подожди! — мальчик схватил Элли за руку. Ему показалось, или он действительно видел, как что–то шевельнулось в кустах? Под давлением его пальцев рука Элли, державшая фонарик, повернулась. Ветра нет, почему же ветви слегка дрожат, как будто кто–то прошёл под ними?

— Мер здесь.

— Ты её видишь? — спросил Джим.

— Нет. Просто знаю, — Элли вырвала руку и пошла через последнюю улицу. Это действительно был край парка, а парк по ночам опасен. Джим снова попытался схватить Элли за плащ, но она увернулась, не оглядываясь. Мгновение спустя она пригнулась и стала рукой разводить ветви в том самом месте, где Джим заметил движение. Они увидели извилистый туннель, так что вперёд можно было заглянуть лишь ненамного.

Фонарик погас.

— Что случилось? — спросил Джим. — Дай его мне! Может, если его потрясти…

— Нет! — Элли была так же упряма, как и раньше. — С фонариком всё в порядке. Только им нельзя здесь пользоваться. Мы же не хотим, чтобы они знали, что мы идём… — она уже опустилась на четвереньки и вползла в потайной туннель.

Кто не должен знать, спрашивал себя Джим; но он чувствовал, что Элли всё равно не ответит. Напротив, она зашипела, как шипит рассерженный Тиро.

— Тише! Ты очень шумишь, и может быть… — она не закончила предложение, и Джим понял, что больше не видит её в темноте, она уже проползла вперёд по проходу.

Ничего не оставалось, как тоже опуститься на четвереньки, а вскоре даже лечь на живот и пробираться по несколько дюймов за раз, на ощупь находя дорогу. Сердце мальчика билось сильно, во рту пересохло. Он не хотел этого делать, но если Элли может, он её не оставит одну. Что же они ищут в этом узком потайном туннеле?

Дважды Джим натыкался на куст, один раз больно оцарапал лицо, не свернув вовремя. Приходилось двигаться медленно, одной рукой ощупывая дорогу впереди, отыскивая проход, проводя рукой из стороны в сторону, чтобы определить направление.

И тут справа он уловил свет, когда дорога снова неожиданно повернула. Не уличный свет — тусклый, зеленоватый. Но он оставался на одном месте, словно лампа. Между ним и светом виднелась тёмная фигура — Элли. Джим остановился и через плечо Элли посмотрел вперёд.

Какая–то… штука… чуть больше гаража. Джим не видел ясно, потому что свет, выходивший из отверстия в этой штуковине, не освещал её всю. В это отверстие входили кошки, каждая на мгновение останавливалась и касалась носом носа той, что стояла у отверстия.

И вот последняя кошка прошла, снаружи оставалась только большая чёрная.

— Тиро!

Чёрный кот повернулся, прижав уши, глаза его блеснули. Но Элли уже прорвалась сквозь куст и бежала к другой кошке, той, что сидела у входа.

— Мер! О, Мер, я думала, ты потерялась!

7. Справедливость ко’ота

Элли встала на колени у отверстия, через которое пробивался зеленоватый свет. Но между девочкой и Мер стоял Тиро, он шипел и хлестал хвостом.

Джим пошатнулся, поднёс руки к ушам. Но этот голос–рычание он слышал не ушами, он прозвучал в голове.

«Уходите!»

Мер прошла вперёд к Элли, не обращая внимания на Тиро. Скользнула мимо него в руки Элли, подняла лапу и потрогала подбородок девочки.

— Тиро? — Джим колебался. Чёрный кот смотрел теперь не на мальчика, а на Мер. В дверях свет стал ярче.

Элли опустила Мер и на четвереньках поползла к двери, серо–белая кошка шла перед ней.

— Элли! — позвал Джим. — Куда ты?

Она даже не оглянулась: «С Мер».

Джим присел ниже, чтобы глаза его сблизились с глазами чёрного кота. «Тиро, что происходит?» Он был потрясён и испуган. Кошки не могут читать мысли, не могут так «говорить», просто не могут!

«Я не кошка», — последовал твёрдый ответ.

Джим мигнул. «Кто же ты?»

Тиро смотрел ему прямо в глаза. И беспокойство Джима всё увеличивалось.

— Ты кот, — медленно сказал мальчик. — Но ты… ещё кто–то. Может, я… ты… как–то ты говоришь со мной… в голове. Тиро, что происходит? Пожалуйста, скажи мне! — умолял Джим. Голос его дрожал от страха. — Что это за штука… и что здесь делают все эти кошки?

Уши Тиро по–прежнему были прижаты к голове, выглядел он свирепо. А Элли уже достигла входа и вползала в него на четвереньках вслед за исчезнувшей Мер.

«Ты расскажешь… — мысль–послание Тиро дошла до мальчика. — Если тебя отпустить, ты расскажешь им…»

— Не понимаю, о чём ты, Тиро, правда, не понимаю, — сказал Джим. — Пожалуйста, пусть Элли выйдет. Мы уйдём и никому ничего не расскажем…

«Пошли!» — Тиро начал пятиться к двери, не отворачиваясь от Джима. И, не желая того, Джим последовал за ним. Словно чёрный кот тащил его на верёвке.

Опускаясь на четвереньки, чтобы проползти в низкую дверь, Джим весь дрожал.

Внутри этого странного сооружения оказалось одно большое помещение, и повсюду кошки, они торопливо забивались под ремни на мягком полу. Джим увидел щит управления. Это сон… должно быть сном!

«Сюда! — Тиро задержался у одной петли, в которой кошки не было. — Ложись!»

Мальчик увидел Элли. Девочка проползала под ремень, который, помогая ей, зубами оттягивала Мер. Лицо у Элли возбуждённо раскраснелось.

«Ложись», — приказал Тиро. Джим ощутил боль, словно от слов Тиро.

Мальчик вытянулся на полу и каким–то образом, несмотря на дрожащие руки, просунул голову и плечи под ремень. Дверь закрылась. Он и Элли теперь закрыты вместе со множеством кошек.

Повернув голову, он увидел, как Мер быстро лизнула Элли в щёку и прыгнула в переднюю часть комнаты, а там села перед щитом управления. Тиро некоторое время смотрел на Джима, потом прошёл среди кошек и присоединился к Мер.

Джим видел, как чёрный кот смотрел на панель. Потом последовало ужасное чувство, будто пол поднимается, в то время как сам Джим проваливается. Внутренности свело, затошнило. Джим закрыл глаза. Что с ними будет?

«Джим?»

Мальчик открыл глаза, испытывая странное ощущение: слишком легко, тело приподнимается, и его удерживает только ремень. Всё тот же сон, он не может проснуться. Где они?

«Джим?» — ему удалось повернуть голову, сдерживая рвоту. Он увидел, что Тиро повернул голову и смотрит на него.

«Другого выхода не было. Мы не могли оставить вас, вы слишком много видели. Но…» — слова–мысли поблекли, и Джим ощутил тревогу Тиро.

Они с Элли увидели что–то такое, чего не должны были видеть. Но Мер, Мер приветствовала Элли, и девочка вошла в эту штуку по своей воле, а не по принуждению, как Джим. Может, Элли знает больше…

— Элли? — мальчик снова повернул голову. Все кошки, казалось, спали, но Элли, по–прежнему в мокром грязном плаще миссис Дейл, улыбалась и выглядела такой счастливой, что лицо её совершенно преобразилось. Она совсем не походила на знакомую Джиму Элли. Глаза у неё были закрыты. Может, она тоже спит, как кошки.

— Что будет с нами, с Элли и со мной? — голос его звучал слабо, как будто он плачет, но не хочет, чтобы об этом знали.

«Это будет решено».

— Кем? Тобой и Мер?

«Нет», — Тиро отвернул голову. Он повернулся к мальчику спиной, и Джим понял, что ему нужно молчать.

Несмотря на тревогу, ему хотелось спать, хотя он и боролся со сном. Он должен знать, быть готовым. Но глаза неумолимо закрывались.

***

«Ты нарушила все правила», — Тиро не смотрел на Мер, но мысль его была жёсткой.

«Дело не только во мне, — Мер не казалась встревоженной. — Девочка восприимчивее любого человека. Она выследила меня вечером. А разве ты не привёл мальчика? Ты сказал правду: им нельзя было позволить уйти, после того как они увидели челнок. Но вся ли это правда, Тиро? Они же дети, неужели ограниченные взрослые поверили бы им?»

Тиро глухо заворчал: «Поверили бы им или нет, они привели бы с собой других. И мы потеряли бы лучшую посадочную площадку. Но старейшие решат…»

«Подождем их решения».

Тиро не понимал Мер. Она была вполне довольна. Правда, их работа выполнена успешно. Но то, что они взяли с собой двух людей, может на базовом корабле перечеркнуть все их успехи. Чем же тогда так довольна Мер? Ей нужно беспокоиться, как беспокоится он.

Правда, девочка проявила гораздо большую способность к посылке и восприятию мыслей, чем другие люди за много поколений испытаний. А мальчик… Тиро мог общаться с Джимом, смог даже привести его к челноку. Может, люди и ко’оты снова смогут общаться? Невозможно… Давно миновало время надежд на восстановление древних контактов.

Тиро думал о Джиме. Странно. Во время первого разведочного полёта он встречался с людьми, но ни с кем не установил близких отношений. Он вообще считал, что записи о таких отношениях — подделка, хотя обычно ко’оты не используют воображение, касаясь этой темы. Джим — одинокий мальчик, и считал Тиро своим другом. Он беспокоился о Тиро, хотел взять его с собой в деревню. Тиро читал в сознании Джима много такого, что тот не выражал словами. Он начинал ворчать, вспоминая те или иные мысли Джима. Но ничто не спасёт Тиро и Мер от осуждения старейшими за их поступок.

***

Джим попытался перевернуться, он ещё не вполне проснулся. И то, что он не смог пошевелиться, показалось ему частью дурного сна. Но тут он достаточно пришёл в себя, чтобы осмотреться. Кошки вокруг задвигались, выползая из–под ремней и направляясь к выходу. Мальчик увидел, как села Элли и принялась закатывать рукава плаща, чтобы высвободить руки.

Никаких следов Тиро и Мер.

— Элли, — умудрился прохрипеть Джим, — ты знаешь, где мы?

Она рассмеялась. Такую Элли он не знал; этой девочке, кажется, всё равно, что с ней будет.

— Это что–то вроде самолёта, — быстро ответила она, — только он летает гораздо выше обычных самолётов. И мы прилетели к ещё одному. Наш входит внутрь того. Может, мы полетим на луну! Мне всё равно! — она снова рассмеялась, и её косички задрожали. — Может, на луне лучше, чем там, где я была…

Джим сглотнул. Он возился с ремнём, тот неожиданно расстегнулся, и Джим смог его снять. Элли сошла с ума, просто сошла с ума!

— Мы в летающей тарелочке?

— Ничего не знаю о летающих тарелках, — ответила она. — Но мы здесь, правда? Мер и Тиро, они привели нас сюда… вместе со всеми этими кошками. Мер говорит, что они их дальние родственники, что племя Мер когда–то жило с нами. Потом что–то произошло, и очень долго такие, как Мер и Тиро, не появлялись у нас. Кошки, которые остались, изменились. Некоторые настолько, что не смогли ответить на сигнал…

— Кто тебе всё это рассказал? Мер?

Элли кивнула.

— А что это за сигнал?

Впервые за всё время счастливое выражение сошло с лица Элли.

— Что–то плохое, очень плохое может случиться с нашим миром. Мер и остальные, они боятся. Поэтому они пришли, чтобы увести своих родственников в безопасное место.

— Что–то плохое… — повторил Джим. Война? Неужели снова война, на этот раз атомная?

— Если они знают об этом, то почему не остановят?

Элли презрительно посмотрела на него: «Как? Люди такие твердолобые. Ты думаешь, они станут слушать животное… какую–то кошку… которая говорит им, что они поступают неправильно? Люди всегда считают, что знают лучше».

Джим вынужден был согласиться, что она права. «Я лучше знаю…» — Джим словно всю жизнь это слышит. Он мог себе представить, что произошло бы, если бы Тиро, скажем, вошёл в Белый Дом и заявил президенту, что нельзя начинать войну. Даже если бы президент ему поверил, тогда другие сказали бы, что он спятил, поверив кошке! А Тиро не может обойти весь мир, убеждая людей.

— Мер говорит, что мы особенные. Мы понимаем их мысли, которые они нам посылают. Люди давно уже разучились это делать, — продолжала Элли. — Так я смогла найти Мер.

— Может быть, но что же нам делать сейчас? — Джим подошёл к главному. — Они привезли нас сюда. Тиро сказал, что они боялись, что мы расскажем другим об их корабле… или что у них… и он должен был нас взять. Но где они будут нас держать?

— Мне всё равно. Ничего из оставшегося мне не нужно, — заявила Элли. — Я хочу быть с Мер и, может, участвовать в её приключениях. Бабушка умерла. И, наверное, на самом–то деле никакого дома, куда бы я могла уехать, нет. Но я найду место для себя и для Мер!

— Хотел бы я знать, что они с нами сделают, — Джим вовсе не испытывал такой уверенности.

***

«Люди! — предводительница Ана была так удивлена, что шерсть у неё на спине встала дыбом. — Невозможно сейчас иметь дело с людьми! Вы немедленно сотрёте их воспоминания и вернёте…»

«Я предъявляю свои права на девочку!»

Наступила тишина, только головы поднимались и поворачивались, спины напрягались. Ана и Фледи холодно смотрели на Мер.

«По праву нашего древнего Закона, я предъявляю права на девочку, — Мер повторила, не дрогнув под свирепым взглядом старейших. — Такой обычай известен в нашей истории».

«Человека невозможно приручить», — возразил Фледи.

«Девочка установила со мной мысленный контакт. Она очень молода. Ведь наших котят можно научить. Если она слышит мысли, она сможет и научиться. Разве не такова логика, которой мы так гордимся?»

«Ты понимаешь, что означает твоё требование, младшая сестра? Ты, и только ты одна, понесёшь за неё ответственность. Её поступки будут считаться твоими. Если она проявит себя враждебно, ты тоже перестанешь быть нам родственницей, и тебя изгонят, — серьёзно мыслила Ана. — Это задача не по силам большинству ко’отов. Подумай, младшая сестра, прежде чем дать обещание. Такое обещание ты должна будешь исполнять всю свою жизнь».

«Я это знаю. Но она родственна мне по мозгу. Я не могу просто предоставить её той судьбе, которая ожидает людей».

«А мальчик?» — вопрос задал Фледи. Он перевёл взгляд с Мер на Тиро. Все ждали.

Тиро выставил когти. В этот момент он чувствовал себя очень нелогичным, почти по–человечески, он даже оглянулся на Мер. Это она своим безрассудством втянула его. Он не хочет делать такое же заявление о Джиме. Но всё же мальчик многообещающий. Однако предъявить на него права перед всеми ко’отами, взять на себя такую ответственность — совсем другое дело. Логичный выход таков: он должен согласиться на изменение воспоминаний Джима, вернуть его в следующий прилёт за беженцами и совершенно позабыть о нём. Вот что будет разумно. Но… он просто не может. Если он не повторит то, что сделала Мер, больше никогда он не станет прежним Тиро, каким всегда себя считал. Добровольно или недобровольно, он должен последовать за Мер. И постараться укрепить мозговой контакт с Джимом. Он надеялся, что Мер права, что этих людей, как и котят, можно научить.

«Я предъявляю свои права на мальчика», — сказал он, принимая на себя всё, что с этим связано. И почему–то Тиро был глубоко, абсолютно нелогично счастлив.

***

Элли рассмеялась, и Джим, рассматривавший приборы, быстро оглянулся.

— Они это сделали! Мер и Тиро сказали, что мы можем остаться с ними!

— Откуда ты знаешь… — начал было Джим, но тут тоже ощутил уверенность. Тиро… он нужен Тиро, по–настоящему нужен!

Джим сел на мягкий пол. Теперь, когда решение было принято, он тоже почувствовал себя свободным, как и Элли. После смерти мамы и папы на Земле у него никого нет, а впереди самые невероятные приключения. Он и Тиро, Элли и Мер — словно вступаешь в тёплый круг. Их ждёт совсем–совсем другое будущее, но он больше не боится, теперь вокруг него родичи. Родичи? Какая–то небольшая часть сознания продолжала сомневаться, но вот и она удовлетворилась. Джим посмотрел на дверь. Скоро придёт Тиро. Всё в порядке, отныне всё будет в порядке.

Назад: Андрэ Нортон и Дороти Мэдли. Мир звёздных ко`отов

Дальше: Мир звёздных ко`отов