Глава 5 Похищение Трэлы
— Достаточно ли разумно говорить здесь? — резко спросил Закат. — Стены дворцов удовольствий славятся своими ушами.
— Здесь их нет. Это особая комната: здесь встречаются Айла и Кипта, когда это требуется для их целей, — ответил Трэн. — Что случилось с Лордом из Ру, что он стал так подозрителен?
— Ничего такого, что я мог бы пощупать, — проворчал Закат.
— Ничего, что ты можешь пощупать. Мы все можем сказать то же. И ты, Лорд Гаран, два года выслеживаешь и подглядываешь тайными способами. Даже на расстоянии Гурл ощущает в здешнем воздухе тревогу. И никто из нас не ошибся, — Трэн торжествующе возвысил голос, — поэтому мы и собрались здесь откровенно поговорить о мире на нашей планете. Знаете ли вы, кто стоит позади Айлы, кто хитро планирует каждое пятнающее душу удовольствие в этой куче навоза? Кипта из Кума! Именно он сегодня утром пытался привлечь тебя к суду Совета, Лорд Гаран, и, таким образом, избавиться от человека, который начал подозревать слишком много.
Этот ночной демон — Айла — равна ему по изворотливости ума, и этот ларец с чудесами — западня для тех, кого желает уловить Кипта — Каддена из Стала, Палкуна и прочих. А кто есть у нас, еще не ослепший, кто может еще видеть ясно и отвернуться от Кипты и его работ? Горсточка против всего мира: человек двадцать из моей касты, Лорд из Ру, ты и твой молодой помощник. На кого еще мы можем положиться?
— Откровенно говоря, ни на кого, кроме тех, кого ты назвал. Мой корпус весь пропитан пороком, который я не могу определить. Мне кажется, весь Ю–Лак прогнил от какой–то чумы.
— Потому что Ю–Лак — это Кранд, и ты близок к истине. Кипта сделал даже больше, чем предполагал. Если бы он знал свою силу, мы уже не существовали бы. Кипта серьезно занимался тем, что мы называем Темным Знанием, и близко познакомился с Темными Силами, которые откликаются на его зов, и он так этому рад, что хочет заставить весь Кранд принять участие в его радости.
— Виноваты мы — каста Ученых, — прервала его Трэла. — Мы слишком давно плывем по течению, утратив интерес ко всему, что не относится к нашей науке. Будь мы более подвижными, более внимательными к потустороннему Мраку, как были когда–то, это зло не застало бы нас врасплох. Разве Эн–Лин, основатель нашей расы, позволил бы Кипте прожить хотя бы один час после того, как узнал о его действиях?
— Ты забыла, — печально прозвучал голос Трэна, — что Эн–Лин правил объединенным народом. А разве армия пойдет за нами? Нет. Нам придется бороться в одиночку и, скорее всего, проиграть.
— Каким образом ты предлагаешь бороться? — спросил Закат. — Силой оружия? Я думаю, у Кипты более современное оружие.
— Именно. Поэтому мы должны хитростью проникнуть в его оборону, ибо прежде чем составлять план, мы должны знать обстоятельства и место его атаки. Кто–то из нас должен проникнуть в Кум.
— Невозможно, — коротко сказал я.
— Почему?
— Думаешь, я не пытался это сделать? — я повернулся к Трэну. — Хоть я и не Ученый, но знаю свой долг и всегда выполняю его, как могу лучше. Когда я был в отпуске три месяца назад, я лично сделал такую попытку. И вернулся ни с чем. Только с этим, — я расстегнул свой военный плащ и показал тонкий голубой шрам на горле. — Я едва остался жив.
— Так. — Трэн внимательно посмотрел на меня. — Я этого не знал.
— И никто не знал. Какой мужчина признается в своем промахе?
— Значит проблема остается, — сказал Трэн.
— Напротив, — покачала головой Трэла. — Она решена.
— То есть?
— В Кум поеду я. Меня Кипта не будет подозревать. С чего бы? Я ведь держусь в стороне от всяких лабораторных работ, не выказываю интереса к научным исследованиям, так что даже мой отец считает, что я позорю касту. Я поеду в Кум из любви к приключениям, и его хозяин ничего не заподозрит.
— Нет! — слово вылетело из моих уст, как удар меча. — Ты не знаешь! Если мои подозрения насчет Кума справедливы, ни один чистый человек не рискнет идти туда в надежде вернуться незапятнанным. Килта играет со смолой.
— А кто такой Лорд Гаран, чтобы указывать мне?
Ясное дело, в эту страшную минуту я выдал свою столь ревниво охраняемую тайну.
— Нижайший из твоих слуг, Королевская Леди. Однако даже я осмеливаюсь сказать, что это дело не для тебя.
— И он прав, — поддержал меня Закат. — Кум — не место для женщины.
Трэн согласно кивнул. Но Трэла не уступала. Следующего аргумента, который она собиралась привести в защиту своего плана, мы так и не услышали, потому что над нами мягко зазвенел колокольчик.
— Это предупреждение, — сказал гурлиец. — Кто–то идет по проходу. Надо уходить.
— Во внутренний коридор, — посоветовала Трэла. — Покажи им, Трэн.
Он встал и шагнул к портьере, из–за которой они с Трэлой вошли. Стена разошлась, образовав узкую дверь, и мы по одному протиснулись в нее.
— Проходи, Трэн, — шепнула Трэла. — Ты ведь помнишь, что этот портал закрывается только женским голосом.
Он послушно вышел к нам в коридор, но Леди Трэла не последовала за ним. Половинки двери сомкнулись, и мы очутились в темноте.
— С ума сойти! — прорычал он. — Она же не сможет сыграть роль Аилы ни перед одной из здешних женщин.
Тут только я понял, какую штуку сыграла с нами Трэла. Выставила нас из комнаты и осталась встречать новоприбывшего, кем бы он ни был.
Я навалился плечом на стену, помогая Трэну в его бесплодных попытках открыть проход.
Длинные ногти вцепились мне в спину.
— Оставь! — кричала мне в ухо Аналия. — Эта дверь открывается только на звук одного голоса. Дай я попробую.
Мы с Трэном отступили и хранили молчание, пока она читала какое–то заклинание высоким пронзительным голосом Ланий.
Глухо щелкнув, снова появилась широкая щель, и мы увидели и услышали то, что происходило в комнате Грифонов. Что касается меня, то я не удивился, увидев красивое темное лицо Кипты с его слегка насмешливой улыбкой. Но рядом с ним стоял некто. Трэн схватил меня за локоть:
— Айла!
Да, это была настоящая Айла, Айла из белой с черным комнаты. Ее тощее тело, великолепные волосы, ее размалеванное лицо и насыщенный злобой голос. Напротив нее, гордо выпрямившись, стояла Трэла. Две Аилы, теперь совершенно разные.
— …неожиданная радость, — ровным голосом говорил Кипта, — Леди Айла польщена, что вам показалось интересным примерить одежду, которую она привезла в Ю–Лак. Но боюсь, что мы вынуждены спросить о причине этой восхитительной встречи…
Айла положила конец его насмешкам, так как увидела предательское колыхание портьеры, за которой мы прятались. Материал занавеси был выткан таким образом, что просвечивал со стороны двери, но из комнаты был плотнее.
— Дурак! — зашипела она на Кипту. — Она не одна. Забирай ее отсюда…
Я рванул занавеску и влетел в комнату с мечом в руке, но было уже поздно: Кипта с быстротой древесной змеи из лесов Кора схватил Трэлу и толкнул ее в безжалостные объятия Айлы, а затем развернул мне под ноги диван.
Я, ругаясь, упал. Закат и Трэн свалились на меня. Я мельком увидел споткнувшегося о наши тела Анатана и позади него Кипту.
В дикой ярости я вскочил. Закат был уже на ногах, но мы недалеко ушли: за поворотом коридора мы увидели Анатана, яростно колотившего по стене рукояткой меча.
— Они прошли здесь! — крикнул он нам.
На гладкой изогнутой стене не было и признака двери. Подошли Трэн и Аналия. Ученый превозмог свою ярость.
— Они удрали в Кум, — сказал он. — Только там они будут в безопасности, потому что знают, что против них поднимется весь Ю–Лак.
— В Кум, значит, — сказал я, — хорошо… — Я повернулся, но Трэн схватил меня за руку:
— Куда ты?
— В Кум.
— Как ты туда попадешь?
— У меня есть флайер…
— Они заставят тебя сесть не далее чем в шести милях от границы, — перебил он. — Есть другой путь.
— Какой?
— Через зал, где ты видел танцовщиц Кора. Этот зал — часть Древних Путей Мрака — туннели, выкопанные под поверхностью Кранда теми, кто работал здесь до появления людей. Эта дорога в Кум — для человека, который осмелится идти по ней.
— Я осмелюсь пойти по любой дороге, — с жаром сказал я.
Закат показал желтые зубы:
— С хорошей сталью в руке мужчина может выбирать свой путь. Когда мы идем?
Трэн достал из мешочка на поясе пачку листков для письма и протянул мне.
— Напиши просьбу об отпуске для Заката и для себя.
— И для Анатана тоже! — воскликнул мальчик. — Нет, — упорствовал он, глядя мне в лицо, — я обязан следовать за тобой!
— Тогда пиши на троих. Посмотрим, насколько хватит вашего авторитета. Нам нужны запасы пищи и оружия…
Закат коснулся своего меча, но Трэн покачал головой:
— Если верить легендам, мы встретимся с опасностями, против которых нужно нечто большее, чем сталь.
— Вот как? — прервал я его. — Что ж, ресурсы моей службы для нас открыты. Оставь меня на полчаса в большом оружейном складе, и я клянусь, что добуду средства сравнять с землей весь Кум.
Аналия вынесла решение:
— Пусть Лорд Гаран возвращается к себе и берет оружие, о котором он говорит. Я встречу его в частных путях. За час до рассвета мы встретимся в десятом дворе.
— За час до рассвета? Так долго? — спросил я, мысленно видя Трэлу, бьющуюся в костлявых руках этой женщины–демона, и улыбку Кипты, отражающую безымянное зло. Спокойно идти, собирать оружие, провизию — каждый нерв во мне возмущался. Мне хотелось броситься на Мастера Кума и бить, бить его, пока его кровь не зальет пол. Сознание того, что Кум находится в сотне миль по воздуху от нашего побережья, а Путями — еще дальше, не уменьшало моего нетерпения.
— Он не причинит ей вреда, — спокойно сказал Трэн. — Не сможет даже, если бы и хотел.
— Ты думаешь?
— Сегодня он просил Императора отдать Трэлу ему в жены.
Мои пальцы сжались, как бы встретив призрачное горло. Никогда еще я так ненавидел Кипту. Этот ползучий гад тьмы желает — ЕЕ! Я улыбнулся и увидел, что Аналия поморщилась от этой улыбки.
— Еще один счет между нами, — прошептал я и громко добавил: — Будь добра, хозяюшка, покажи мне эти ваши частные пути. Чем скорее я примусь за дело, тем скорее мы сможем выйти на след нашей дичи!
— За час до зари в десятом дворе, — напомнил нам Трэн.
Я кивнул, и мы с Анатаном вышли вслед за Аналией. Мы пробирались извилистыми тайными ходами, проложенными в стенах. Впоследствии я узнал, что эта тройка — Трэн, Трэла и Аналия — с самого начала следила за строительством дворца радостей, угадывая его цели. Мастер–дизайнер всех его чудес за плату показал им планы, где были отмечены все тайные места. Все дни и ночи со времени открытия дворца Трэла и Аналия проходили по этим проходам в стенах, которые Кипта и Аила считали известными только им.
Наконец мы вышли в узкую аллею, пустынную и плохо освещенную.
— Запомните хорошенько это место, — приказала нам Аналия, отпуская нас. — Когда вернетесь, трижды постучите рукояткой меча. А теперь идите, пока вас не увидели.
Выйдя из темного переулка, Анатан не сразу нашел дорогу к общественной стоянке, где мы оставили флайер. У нас было в запасе немного времени, потому что город уже погрузился в сон на несколько часов — до восхода солнца. Я, по правде сказать, мало обращал внимания на улицу, по которой мы шли, потому что мои мысли были заняты военным складом, и я мысленно прикидывал, какое оружие и снаряжение нам больше пригодится.
Таким образом, первое предупреждение я получил, когда что–то неистовое и слюнявое напало на меня в проходе между двумя домами. Я хотел было выхватить меч, но сразу же отбросил эту попытку — для стали уже не было времени.
Я мельком увидел лицо нападавшего, перед тем как он навалился на меня. Черты его застыли в странной неподвижности курильщика райта. Из потрескавшихся губ текла слюна. Скрюченные пальцы готовились вцепиться мне в глаза — излюбленная манера атаки тех, кого райт превращает в зверя. В дополнение к моему ужасу я увидел на нем мундир унтер–офицера моей армии.
Мой испуганный крик и пронзительный вопль напавшего слишком поздно донеслись до Анатана. Я был крепко прижат парнем, и Анатан не мог его ударить из опасения ранить меня.
Я оправился от неожиданности и ухитрился нанести резкий удар по горлу нападавшего, как раз когда его пальцы с обломанными ногтями готовились разорвать мою шею над воротником. Видимо, этот единственный удар спас меня: мне повезло угодить в нерв, и это на время остановило парня. Мы с грохотом покатились по мостовой. Мой противник все еще терзал мое горло, в то время как я, извиваясь, как заморская змея, пытался вырваться из его рук. Его окрашенные райтом зубы щелкали в полудюйме от моего тела, и я со страхом и отвращением сознавал, что бьюсь в руках одного из тех несчастных, кого райт превращает в хищников. Я был всего лишь мясом для этого прожорливого существа.
Я схватил его за запястье приемом, заимствованным у лапидиан, которым можно заставить человека сломать собственные кости. Существо сидело на мне верхом, завывая, и вновь защелкало зубами, задевая мою кожу.
Я нажал на его запястья, и тогда его зубы впились в мою левую руку, прокусив ее до кости. Благодарение Оуну, я удержал его руки до тех пор, пока Анатан не спас меня: он изо всей силы ударил тяжелой рукояткой меча по непокрытой голове наркомана.
Тот заморгал, вздохнул и скатился с меня. Я кое–как поднялся. Кровь каплями стекала из моей раненой руки. К моему удивлению мы были одни — шум нашего сражения и крики наркомана не привлекли внимания людей. Я посмотрел на пустую улицу, затем на Анатана. Он мрачно кивнул, и я понял, что мы подумали об одном и том же. Вся эта история была запланирована заранее.
Кто–то расставил нам ловушку, и мы попались в нее. Курильщика райта поставили здесь заблаговременно.
— Пусть лежит, — Анатан кивнул в сторону неподвижного тела. — Пойдем к флайеру, пока можно.
Полностью согласившись с ним, я обмотал краем плаща кровоточащую руку, и мы дали ходу. Не снижая скорости, мы проскочили по ярко освещенным и усыпанным народом улицам и вскоре вышли к стоянке.
Там нам пришлось подождать, пока сонный дежурный найдет наш флайер. Я свободно вздохнул только тогда, когда очутился в тесной кабине самолета.
— Веди к оружейному складу, — приказал я Анатану, — и садись на его крышу. Мне не хотелось бы еще раз рисковать сегодня. Когда будем возвращаться, постарайся посадить машину в аллее.
— Трудное дело, — заметил он.
— Легче, чем встретиться с другим наркоманом. А сесть там можно, если будешь осторожным.
Через минуту мы коснулись плоской крыши квадратного здания, где хранились секреты моей армии для обороны всего Ю–Лака.
Глава 6 Пути Мрака
В неясном свете крошечного фонаря, который был в моем поясном кармашке, я отыскал дверь люка на крыше. Я всегда носил на шее ключ, открывающий и эту, и любую другую дверь в моем военном квартале. Теперь он мне пригодился… Однако потребовалась помощь Анатана, чтобы поднять тяжелую плиту, окованную железом, и откинуть ее. Мой фонарик осветил глубокую темноту внизу.
Точно зная, в какие кладовые я хотел бы попасть, я спустился по лестнице и пошел по узким коридорам, пока не подошел к двери, отмеченной широкой алой полосой. Пока я открывал ее, мои пальцы так дрожали, что ключ стучал о плоскую щеколду. Я твердо верил, что бегу наперегонки с самим временем.
Внутри, в застекленных ящиках, были аккуратно уложены кольчуги, покрывающие человека с головы до пят — даже, до кончиков пальцев. Они были легки по весу, но изготовлены так, что защищали от всех известных газов и сжигающих лучей. Указав Анатану на них, я сказал:
— Возьми на всех. Мы встретимся на крыше.
Оставив его, я спустился по другой лестнице в комнату, где хранились некоторые новые лучеиспускатели, которые еще не были взяты на вооружение. На испытаниях они показали себя великолепно как в точности, так и в дальности, но их стоимость не вполне устраивала наших экспертов.
Я отложил шесть штук — маленькие, похожие на факелы, палочки и заряды к ним — зеленые, фиолетовые и инфракрасные линзы. К новому и недостаточно испытанному оружию я добавил равное число обычных моделей, также с зарядами, и, когда уже собрался уходить, нашел пояс из кожи грифона с большой осветительной камерой — вроде снаряжения, которое носили те смельчаки, кто спускался в подземелья Лапидиана. Я добавил его к своей добыче.
Поднявшись на крышу, я нашел там Анатана. Кроме указанных ему кольчуг, он нашел еще четыре боевых меча старинного образца, которыми пользовались в рукопашном бою — не то что наши декоративные мечи.
Мы опустили дверь на место, и я запер ее. Когда мы сели в самолет, Анатан нажал на рычаг, поднявший нас высоко в небо. Мы летели по более высокой трассе, чем раньше, чтобы избежать патрулей, совершающих свой регулярный облет над городом.
К счастью, дворец удовольствий легко было обнаружить с высоты, и Анатан быстро отыскал нашу аллею. Несмотря на свои сомнения, он мастерски выполнил маневр, приземлившись на мостовую в десяти шагах от двери. У нас был самый маленький частный флайер, иначе этот номер не удался бы. Его полированные бока находились всего лишь на расстоянии вытянутой руки от стен аллеи.
Мы выгрузили нашу добычу и подошли к двери. Она бесшумно открылась на мой стук, и появилась Аналия в яркой блестящей одежде с темным орнаментом…
Мы снова пошли по кривым проходам в стенах, пока не остановились у отверстия в маленький узкий дворик. Трэн и Закат склонились там над рваной полоской пожелтевшей рыбьей кожи, которой пользовались для различных надобностей наши предки.
— Вы уже вернулись? Хорошая работа, Лорд Гаран. Что вы принесли?
Я торопливо объяснил, что именно выбрал из оружия, и протянул Трэну для осмотра одну из кольчуг. Прозрачные восьмиугольные чешуи кольчуги сверкали, как драгоценные камни. Закат погладил ее с любовью, какую испытывает каждый воин к орудию своего ремесла. Его интерес возрос, когда Анатан достал старинные боевые мечи.
— Хорошая сталь, — он провел большим пальцем по сверкающему лезвию, — мне это больше нравится, чем лучеметы Кранда. Сталь никогда не подведет. Ты молодец, Анатан.
— Похоже, ты с умом ограбил свой арсенал, — добавил Трэн, вторично оглядывая нашу добычу. — Мы тоже не сидели тут без дела.
Он показал в угол дворика, где лежали небольшие контейнеры с продуктами и сосуды с так называемыми «водяными леденцами», с которыми ходили через пустыни. Так приготовленная пища и вода, которой хватит человеку на много дней, помещается в поясном кармане не шире двух моих кулаков. Вдобавок, была карта, над которой они стояли, когда — мы пришли.
— Мы очень мало знаем о подземных путях. Все человечество, кроме извращенных лапидианцев, избегало нижних дорог, — Трэн указал на карту. — Но во все времена бывали люди, которые в поисках знания посещали необычные места. Таким был солдат Ким–каменщик, живший в Ю–Лаке около пяти тысяч лет назад.
Они тогда рыли котлованы под фундаменты первых крупных защитных башен и, желая обеспечить основанию неразрушимость, прошли много глубже, чем вначале предполагалось. На тридцать седьмой день работ они обнаружили часть Путей Мрака.
Ким–каменщик добился разрешения исследовать неизвестный проход для возможного использования его в дальнейшем в военных целях. Никто из товарищей не захотел идти с ним, и он пошел один. Снаряжение в те времена, конечно, было куда хуже того, что сейчас полагается при подземных исследованиях, однако, он сумел составить карту обширной части Путей, идущих сквозь скалы, на которых стоит Ю–Лак. Все указывало на то, что громадные туннели и комнаты были выдолблены механическими средствами, и было высказано предположение, что это делали искусные мастера той нечеловеческой расы, что когда–то жила на этой планете.
Первая подземная экскурсия возбудила в Киме жажду дальнейшего знания. Он ходил снова и снова и в конце концов не вернулся. Амист Великий, Император Ю–Лака, счел за благо закрыть вход. Он принял это решение сразу после того, как получил конфиденциальный рапорт Кима, когда тот вернулся из своего предпоследнего путешествия. Видимо, воин–исследователь открыл какую–то большую опасность для города, но его рапорт никогда не был опубликован.
До прошлого года все официальные рапорты и карты Кима спокойно хранились в библиотеке Ученых в Семте. Но, когда я из любопытства захотел взглянуть на них, оказалось, что они исчезли. Осталась только одна карта, случайно зацепившаяся за крышку ящика, в котором хранились эти документы. Служащий сообщил мне, что Кипта из Кума пришел с разрешением от начальника библиотеки и взял их для изучения.
Когда строился этот дворец, вырытый проход скрестился с одним из Путей, нанесенных Кимом на карту. Как раз в это время Кипта и проявил неожиданный интерес к древним храмам Кора и несколько раз полусекретно побывал в них. А Кор, как известно, последняя опора этой страшной религии, вышедшей из забытых ритуалов Древних Существ.
Оставив эту единственную карту, Кипта оставил нам могущественное оружие, потому что нам сейчас больше всего нужна дорога под океаном Кума. И есть указания, что именно по этому пути пошел Ким в свое последнее путешествие, из которого не вернулся. Судьба, постигшая Кима пять тысяч лет назад, может и сегодня грозить тому, кто пойдет этим путем. Но я уверен, что Кипта и Айла сегодня ночью ушли именно этим путем. Где–то на этой дороге лежит опасность, которая заставила Амиста закрыть Пути. Лежит ли она там и теперь?
— Пойдем и посмотрим, — фыркнул Закат.
Я уже разложил кольчуги и оружие. Трэн улыбнулся:
— Похоже, что порода Кима не перевелась. Давайте готовиться!
Мы разделись до белья и облачились в плотно пригнанные кольчуги. Основная материя, к которой крепилась защитная чешуя кольчуги, имела эластичные свойства и плотно прилегала к коже. Гротескные маски, снабженные окс–линзами, которые давали мощное увеличение отдаленных предметов и, кроме того, позволяли видеть в абсолютной темноте, висели у нас за плечами.
Упакованные таким образом, мы были, как я надеялся, недоступны для любого известного оружия. Гладкая поверхность кольчуги затупляла и отводила самое острое лезвие, и она прекрасно защищала от сжигающих или замораживающих лучей.
Поверх кольчуг мы опоясались найденными Анатаном мечами, прицепив к поясу еще лучеиспускатели нового и старого образца. Заряды для них и баночки с провиантом поместились в сумки из кожи грифона, привязанные к нашим спинам.
Когда мы были готовы и повернулись к двери, мы увидели ожидавшую нас пятую чешуйчатую фигуру. Аналия, скинув свой рыжий парик и свободно распустив свои темные волосы, застегивала на талии пояс с осветительной камерой. Она спокойно прицепила лучемет, перед тем как наклониться за сумкой с продовольствием.
— Аналия! — закричал ее брат. — С ума сошла!
— Я тоже иду, — спокойно ответила она. — Где Трэла, там и я. И вы не можете запретить мне. Я знаю, что делаю. На Путях Мрака вряд ли больше опасности, чем было в этом дворце. Я иду.
Она повернулась и исчезла за дверью. Я взглянул на Трэна, который складывал последнюю оставшуюся кольчугу — Анатан взял шесть штук — в небольшой сверток, чтобы сунуть его в продовольственный мешок. Он слегка улыбнулся и сказал:
— Когда женщина говорит таким тоном, Лорд Гаран, лучше оставить ее в покое. Пусть делает, что хочет — отговорить ее не удастся. Аналия не помешает нам: служа своей госпоже, она не раз доказывала свою храбрость и силу. Пусть идет.
Я вынужден был отступить, хотя мне претила мысль, что женщина разделит с нами неизвестную, но явную опасность. Один Закат ни о чем не беспокоился и страстно желал узнать, какие опасности нас ожидают.
Аналия ждала нас в зале. Под ее опытным руководством мы прошли через сеть коридоров и комнат, чтобы найти тот спуск, по которому мы шли так недавно — и уже так давно. В комнатах, через которые мы проходили, никто не обращал на нас внимания. Полупьяные глупцы, которых мы встречали, сочли нас за каких–то гостей, для развлечения вырядившихся в странные костюмы.
Наконец мы нашли спускающуюся дорогу, но теперь там не было слышно навязчивого ритма трубы, запутывающего ноги и мысли — лишь сухое, пыльное молчание, как в примитивных горных храмах Ру, молчание, полное пыли забытых столетий. Освещение больше не меняло цвет, оно было серым и, по мере нашего продвижения, бледнело и угасало. Мы натянули наши маски с их пронзающими темноту глазами.
Снова перед нами был черный пол, но не было уже искажающих лучей, и крылатые танцовщицы исчезли. Здесь вперед пошел Трэн и повел нас по громадному пустому залу.
Другой спуск, на этот раз такой крутой, что пришлось ухватиться за перила из выглаженного временем камня, открылся перед нами, и Трэн, не колеблясь, ступил на него. По дороге он наклонился и поднял какой–то предмет, а затем протянул его мне. На ладони его кольчужной перчатки мерцал обрывок блестящей ткани, украшавшей платье Трэлы и Айлы.
— Этот посланец говорит нам, что мы идем по верному пути, — сказал он и бросил лоскуток, но я поднял его и спрятал в мешочек.
Мы спускались все ниже и ниже в сгущающуюся тьму, которая целиком поглотила бы нас, если бы не наши окс–линзы. Аналия хотела было включить камеру–лампу, так как не знала, кто или что может поджидать нас внизу, но Трэн не позволил. Пока мы видели, лучше было не предупреждать о нашем приближении.
Теперь я заметил, как изменился характер стен. Сначала они были из гладкого блестящего камня, а теперь из больших блоков какого–то серого вещества, неприятно поблескивающего, как бы покрытого слоем грязи. Трэн показал на них:
— Мы вошли в Пути. Кто хоть раз видел работу Древних Существ, не ошибется в этом.
Мы шли по склону, становившемуся все круче, так что нам пришлось отчасти смирить наш стремительный шаг и крепко держаться за перила. Я уже начал опасаться, не станет ли этот спуск чересчур крутым для моих ног, когда он внезапно сменился похожей на глубокий желоб тропой, идущей почти вровень с густой тьмой перед нами. Когда я вступил на эту жуткую дорогу, я почувствовал, что тот, кто строил эту часть пути для собственных надобностей, был полностью чужд мне и всем теплокровным, настолько чужд, что я не мог себе представить его формы и их назначение. Для чего служила эта дорога и другие, подобные ей? Кто ходил по ним?
Первые несколько шагов убедили меня в том, что дорога была сделана отнюдь не для человеческих ног, поскольку она имела возвышение посредине, так что мы все время соскальзывали. Чтобы устоять, мы замедлили ход и почти ползли, волоча ноги.
Не могу сказать, сколько миль и сколько часов мы шли этой тяжелой, неразветвляющейся дорогой. Три раза мы останавливались перекусить. Ничего не видно, не слышно, только темнота, разгоняемая нашими линзами в пределах нескольких шагов.
Во время третьей остановки Трэн достал свою карту из рыбьей кожи, и Аналия посветила ему своей лампой, чтобы он мог определить, сколько мы прошли и сколько нам еще осталось.
— Здесь есть крутой поворот направо, и нам надо идти туда. Мы уже почти дошли до него.
— Тогда пошли, — сказал Закат, вставая. — В этой змеиной норе мало интересного для бойца. Где живет то опасное, о чем Ким жужжал в уши своему хозяину?
— Где–нибудь впереди, Милорд. А я все–таки верю Киму и его рассказам. Пойдем, проверим? — Трэн скатал карту и спрятал ее.
Мы поднялись на усталые ноги и пошли. Именно так, как показывала карта, дорога резко разделялась надвое. Одна ветвь шла направо. Анатан и его сестра уже повернули на нее, когда мне бросилось в глаза что–то блестящее на другой ветви дороги. Я поднял второй лоскуток платья и показал свою находку остальным.
— Неужели карта ошибается? — спросил я Трэна. — Судя по лоскутку, это так.
— Если только это не приманка, чтобы направить нас по фальшивому следу.
— Тоже возможно. Значит, есть только один способ выяснить это.
— А именно?
— Разделиться на две партии. Я сейчас поставлю в свой лучевой стержень инфракрасный заряд. Пока он горит, я пойду по левой дороге. Если я никуда не приду, значит, я неправильно выбрал, и я вернусь сюда догонять вас. Вы сделаете то же самое.
Трэн сразу согласился.
— Наиболее разумный выход. Кто пойдет с тобой?
— Закат, — немедленно ответил солдат. — Мы и раньше охотились вместе.
— Хорошо. — Трэн порылся в кармане и достал такой же заряд. Оба стержня были зажжены, и мы отправились в разные стороны: Трэн, Анатан и Аналия — направо, а мы с Закатом — налево. По дороге я сжимал в кармане оба лоскутка.
Отойдя на некоторое расстояние, Закат поднял край маски и понюхал воздух.
— Ты не чувствуешь запаха?
Я тоже принюхался. В затхлый сухой воздух пробивался слабый запах, сладковатый и гнилостный.
— Да. — ответил я.
— Не нравится мне это. Вонь, как из старых могильных холмов. Нас ждет что–то неприятное, но это отнюдь не причина для возвращения.
По мере нашего продвижения зловоние усиливалось, и, к моему изумлению, свет нашего лучемета стал медленно менять цвет, принимая пурпурный оттенок. Я обратил на это внимание Заката.
— Какая–то дьявольская работа. С этими вещами человеку лучше не связываться. Наш друг из Кума охотился на запретных тропах. Однако теперь охотятся за ним, а это совсем другое дело. Пошли по этому запаху.
Мы резко свернули в первый же поворот. Осторожно обходя изгиб, мы оказались у входа в ничто…
Глава 7 Существа из бездны
Тропинка резко оборвалась у края неизмеримой бездны. Из глубины ее до нас доносилось слабое вздыхающее бормотанье, отдаленное жужжанье, как будто какая–то форма жизни плавала там, далеко под нами.
— Конец, — сказал Закат. — Наш выбор оказался ошибочным.
— Странно, — промямлил я. Мое внимание привлекло что–то висящее в бездне. Две длинные цепи из того же материала, что и стены Путей, туго натягивались, как бы поддерживая невидимый груз; я отстегнул от пояса лучевой стержень и поднял его над головой, чтобы луч света попал на то, что висело между цепями.
— Ах, — мурлыкнул Закат, как гигантская Ана, когда луч высветил мост из какого–то светопроницаемого материала, мост, уходящий во тьму.
Перемещая луч, я пошел по очертаниям моста, чтобы увидеть, где он касается нашего края пропасти. Но до края он не доходил: он обрывался в трех футах кучей обломков. Сломался ли он недавно или столетия назад — мы не знали, но в любом случае это оказывалось для нас барьером.
Я прикинул длину туннеля позади нас. Достаточно ловкий и не боящийся высоты человек может преодолеть эту брешь хорошим прыжком — если Оун будет добр к нему. Но неизвестно, гладкая ли поверхность у моста, или изогнута гребнем? Последнее оказалось бы с самого начала помехой для нас, а внизу зияла бездна.
Закат тут же подхватил мою идею.
— Один должен стоять здесь, — сказал он, — и освещать край этой смертельной ловушки, пока другой прыгает. Затем, если с помощью Оуна ему этот прыжок удастся, он в свою очередь будет освещать путь товарищу. Просто, но смертельно, — засмеялся он.
Выбора у нас не было. Затянув пояс и крепко привязав за спину мешок с пищей, я приготовился, и прежде чем Закат успел запротестовать, сунул ему в руки свой светильник и вернулся назад, в коридор, для разбега. Затем я пронесся мимо Заката, освещавшего мне путь, и прыгнул в пустоту.
Сердце мое колотилось, в ушах звенело. Мои ноги коснулись гладкой поверхности моста — и соскользнули. Падая, я метнулся вперед и ухватился за середину гребня. Кривизна, казавшаяся такой опасной, спасла меня. Я намертво вцепился в гребень и лежал вниз лицом на этой полупрозрачной поверхности, пока мое дико бившееся сердце не успокоилось. Наконец я смог встать, держась за одну из громадных цепей. Из своего мешка я достал два мотка тонкой и прочной кожаной веревки, которыми снабдил нас Трэн. Одной я привязался к цепи, а к другой привязал груз — банку с едой — и перебросил Закату. Он прицепил к ней мой осветительный стержень, и я потянул веревку обратно. Пока она качалась в пространстве, я испытывал такое жуткое ощущение, какого никто из моего мира и вообразить себе не мог: когда луч света ненадолго скрылся за мостом, мост исчез с поля зрения, и мне показалось, что я повис в пустоте, хотя ноги мои стояли на твердой поверхности.
Факел тут же оказался в моей руке, и снова разбитый в куски конец моста появился из небытия.
Закат приготовился и исчез в том направлении, откуда мы пришли, а затем снова вылетел из коридора. Видимо он оттолкнулся с большей силой, чем я, потому что он приземлился хорошо и благополучно встал на ноги с моей помощью.
— Это и есть дьявольское гнездо, если оно вообще когда–нибудь существовало, — выдохнул он, когда встал. — Я даже боюсь подумать, как мы будем возвращаться Зажги оба факела, у меня нет желания шагать по воздуху, даже если мои ноги утверждают обратное.
Я отвязался от своей якорной цепи, и мы двинулись в это невероятное путешествие над бездной. Мозг инженеров и строителей Древних Существ явно был совершенно отличным от человеческого. Я поражался мужеству Кима, который шел по Путям один, с хилым снаряжением. Возможно, разрушение моста объясняет, почему он не вернулся из своего последнего путешествия.
— Запах заметно усилился, — прервал мои мысли Закат. Он поднял факел и посветил далеко вперед. В круге света что–то двигалось. Закат застыл на месте.
— Это и в самом деле проклятое место. Похоже, кто–то нас тут поджидает. Я никогда не предполагал, что поверю в ночных демонов, но теперь, когда эта штука появилась при освещении… Ты представляешь, что это значит?
Я представлял даже слишком хорошо. Это «что–то» было невидимым при обычном освещении, как и мост. Их видно было только в инфракрасном свете. И это «что–то» шло к нам.
— Я думаю, нам надо остаться здесь, — сказал Закат и, увидев, что я понял смысл его слов, продолжал: — Идти к незнакомцу лучше тогда, когда знаешь его сильные и слабые стороны.
Гнилостный запах разложения тяжело поднимался в неподвижном воздухе и непрерывно усиливался. Мне показалось, что я слышу слабый шаркающий звук.
Закат снова поднял стержень и направил луч вперед. Объемное «что–то» попятилось от света.
— Прекрасно. Значит, этот свет ему не нравится, — заметил с удовлетворением мой товарищ. — Эта его слабость может оказаться нам полезной. Заряди другие стержни, и мы заставим его уйти.
С четырьмя сияющими палочками мы шагнули вперед. И то, что загораживало нам путь, посторонилось. Мы не видели ничего, кроме темной массы, неуклюже, но быстро отступающей от наших лучей.
Отступление оказалось непродолжительным. То, что убегало от нас, набралось храбрости или, может быть, разгадало секрет нашего освещения, потому что через минуту мы увидели, что оно не двигается, а сидит и ждет нас.
Я видел кошмарных рептилий в подземных лапидианских болотах и летающих ужасов в холианских солончаковых равнинах, но то, что было перед нашими глазами на невидимом мосту Путей, было еще более отвратительно для человека. Во–первых, его нельзя было рассмотреть — свет наших стержней выхватывал только слабо очерченные контуры. Это существо было странно текучим, словно оно могло изменяться по собственному желанию.
Но самым страшным были его глаза, горящие как неяркая пурпурная лампа в складке его рыхлой серой плоти. Существо, по–видимому, не имело членов, кроме массивных жирных кусков, оканчивавшихся мягкими присосками, с помощью которых оно передвигало свое дьяволом придуманное тело.
Закат выругался.
— Поглядишь на этого ползуна, так и не поверишь своим глазам. Неудивительно, что Ким испугался, если увидел такое…
Существо, как видно, предварительно изучило нас и теперь медленно поползло вперед. Его присоски и производили тот шаркающий звук, который я отметил ранее. Но его глаза крепко держали нас в паутине ужасного очарования.
У этого создания был мыслящий мозг, возможно, очень далекий от нашего, но выше нашего по силе влияния. В этих страшных глазах светился разум высокого порядка.
Эта встреча ошеломила как нас, так и ползуна. Я чувствовал волну любопытства, исходившую от него. Как только я увидел эти горящие глаза, я сразу поверил в устрашающую цивилизацию, расу, далеко отстоящую от наших моральных стандартов. И хотя я чувствовал тошноту и некоторый ужас, я не боялся.
Не доходя до нас, существо собралось в комок и приподнялось. Создавалось впечатление, что оно сидит и размышляет о смущающих его проблемах. Быстро взглянув на нас, оно повернуло круглую, как у червя голову и посмотрело вниз, в бездну.
Из глубины донесся тонкий плачущий крик, и из темноты молнией вылетело что–то сверкающее, как серебро, с широкими крыльями. Оно легко кружилось и порхало над мостом и, наконец, сложило крылья и встало рядом с бесформенным чудищем.
По виду оно походило на человека; во всяком случае, у него было стройное тело и члены, соответствующие нашим рукам и ногам, только заканчивались они присосками, как у ползуна. На круглой голове не было лица, только большие пурпурные глаза, вместо волос — бахромчатые перепонки. Когда он посмотрел на нас, они медленно выпрямились и встали над головой, как сияющий нимб.
В моем мозгу зазвучали слова:
— Зачем ты топчешь Древние Пути, человек?
Я кое–что знал о передаче мыслей, практиковавшейся Учеными, так что осторожно обдумал ответ, вместо того, чтобы произнести его вслух:
— Я преследую врага из моего мира.
Серебряный человек обернулся к ползуну, и у меня создалось впечатление, что был задан вопрос и получен ответ. Затем снова вопрос ко мне:
— Он прошел этой дорогой?
— Думаю, что да.
Мой ответ, видимо, подействовал на них. Я кое–как понял, что они смущены и выбиты из привычного равновесия. Теперь уже я задал вопрос:
— Вы те, кого мы называем Древними? — и почувствовал презрительную усмешку.
— Нет, мы только глина на их гончарном круге. Древние давным–давно исчезли. Мы остались. Мы должны здесь кое–что делать. Глупец ты, глупец! Тратишь время на охоту за врагами, когда на этот слабый мир скоро обрушится гибель!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Спроси того, кто прошел забытыми Путями до тебя. Найди его, человек!
Затем связь наша прервалась, потому что опалесцирующий свет внезапно скользнул по массе ползуна. Он поднялся и опустился. На жирных складках его тела появились громадные раны. Его плоть расползалась кусками. Я вздрогнул от удара мысленных волн, бьющихся в несказанной агонии. Его товарищ взлетел, с минуту парил над ним, а затем улетел.
Ползун снова приподнялся и, видимо, ослепший, пополз к краю моста. С минуту он покачался там, а затем нырнул через борт и исчез. Мы остались одни.
Закат встряхнулся, как бы просыпаясь от страшного сна.
— Что это было?
— Ползающее существо встретило свою смерть, как понимают ее жители преисподней, но это не естественная смерть, — ответил я. Другой, очевидно, полетел искать причину.
— Давай–ка уйдем с этого места, — Закат вздрогнул, поглядывая вниз, в пустоту, поглотившую мертвого ползуна.
Мы снова пошли по этому скользкому пути, отбросив всякую осторожность, потому что нам необходимо было вновь почувствовать под ногами твердую землю. Сухость в горле и острые спазмы в животе заставляли меня достать пищу, но Закат не хотел останавливаться, говоря, что лучше пройти мост до конца, а потом уже делать привал. Больше мы не видели ни крылатой фигуры, ни другого ползуна, и я почти готов был уверить себя, что все это было лишь плодом нашего воображения.
Наконец мы прошли этот сверхъестественный мост и спокойно шагнули с невидимого на твердую поверхность. Но Закат споткнулся и упал на одно колено. Когда он встал, в руках его был тонкий металлический конус — лучемет с разрушающими лучами.
— Я думаю, что если бы не ползун, мы получили бы это. — Он задумчиво повертел конус. — Эта смерть предназначалась нам. Хозяин Кума перестал видеть в нас забаву. Над нашими головами раздалось жужжание. Широко раскинув крылья, над нами парил серебряный из бездны. Он задержался всего на секунду и снова исчез, но за это время я почувствовал холодную, смертельную ненависть, направленную не на меня, а на того, кто бросил здесь предательский конус.
Закат с немалым удовлетворением взглянул на меня.
— Похоже, вместо двух охотников стало три. И это существо из бездны враг не из приятных. Кипта возмутил сам Ад. Но, может быть, Оун позволит нам первыми добраться до нашего врага!
Я от всего сердца поддержал это его желание и шагнул на извилистую дорогу. Смерть ползуна доказывала, что мы на правильном пути, и я отключил наши лучевые стержни, чтобы сохранить оставшиеся заряды.
Мы шли много часов, и наш путь был повторением того, что мы прошли до моста. Дорога шла меж гладких стен, мы ничего не видели и не слышали. Три раза мы останавливались отдохнуть и поесть, а затем шли дальше. Я размышлял о том, пошел ли Трэн за нами и как он проходил по мосту.
Я потерял счет времени в этой темной норе, но, по всей вероятности, мы шли несколько дней после встречи с серебряным. Неожиданно мы обнаружили, что стены засветились мягким фосфоресцирующим светом. Он усиливался по мере нашего приближения, так что мы в конце концов смогли снять наши маски.
Коридор кончался у подножия ската, и мы без колебаний стали подниматься. Наверху мы увидели тяжелую дверь из неизвестного материала, который мы уже встречали в Путях. Она была заперта.
Мы навалились на нее, и она начала поддаваться нашим усилиям. Когда образовалась достаточно широкая щель, мы подняли наши стержни и пошли.
Коридор, в котором мы очутились, полностью соответствовал нашему миру; чуждая атмосфера Путей исчезла. Мы, крадучись, пошли, но как ни старались идти бесшумно, наша кольчужная оде–кда шуршала по полу.
В конце коридора оказалась другая дверь. Мы снова навалились изо всех сил и сдвинули массивную створку.
Я был полностью ошеломлен и чуть не вскрикнул, войдя в эту дверь: перец нами была гигантская лаборатория. Мой нетренированный ум не мог охватить значение даже одной тысячной доли чудовищных приспособлений, собранных здесь. Мы были в 1айной лаборатории Кипты, куда не проникали даже ученые.
Закат, не обращая внимания на то, чего не понимал, пошел вдоль низкой платформы с этой коллекцией сверхнаучных приборов, но тут же издал приглушенное восклицание. Я подошел к нему и увидел в узком проходе ряд ящиков с прозрачными крышками. Даже теперь я не могу позволить себе остановиться на том, что содержали эти ящики. Достаточно сказать, что мозг, ответственный за это содержимое, должен быть нечеловечески безумным.
Отвернувшись от этого омерзительного зрелища, мы побежали по проходу, забыв об осторожности. Если бы я не ненавидел Кипту до глубины души еще раньше, я почувствовал бы к нему отвращение, едва взглянув на результаты его ужасающих экспериментов.
Мы снова подошли к подъему и стали подниматься, желая как можно скорее покинуть это место безумных ужасов.
Наверху был небольшой холл вроде прихожей. Дальше за занавесом была комната. Звук голосов остановил меня, когда я собирался отдернуть ткань.
— Таким образом, это связано, дорогая моя Трэла! Разве не ясно? — донесся до нас сладкий голос Кипты.
Ответ был невнятный, как будто говоривший смотрел на что–то страшное.
— Ясно.
— Тогда согласись, что наши надежды связаны… — дальнейшие слова слились в неразборчивое бормотание, как будто Кипта отходил от нас в глубину комнаты. Я не стал ждать и рванул занавес.
Глава 8 Обреченный мир
— Гаран!
На меня смотрели широко раскрытые глаза Трэлы.
Кипта быстро обернулся. С искривленных губ сорвалось рычание.
— Дьявольщина! Я думал, ты…
— Умер, Кипта? Нет еще. Твой луч убил другого.
— Трэна?! — вскричала Трэла.
— Нет. Существо из бездны. Его товарищ выследил тебя. Я бы на твоем месте держался подальше от Путей, Кипта. Конечно, в том случае, если ты живой переступишь порог этой комнаты. Что будет: сталь против стали, или голая сила? Между нами счеты…
Он захохотал мне в лицо. Его минутное замешательство исчезло.
— Не думаешь ли ты, что я стану драться с таким как ты, солдат? Здесь я хозяин, и ты скоро это поймешь.
Он отступил к дальней стене. Трэла закричала, предупреждая меня. Я прыгнул к нему, но опоздал: стена за ним как бы растаяла, и он исчез. Я ударился о твердую поверхность и тяжело грохнулся на пол.
— Он скользкий, как ящер из глубин, — сказал Закат.
Разъяренный падением, я мог бы попытаться сломать стену, но бесполезность такой попытки была очевидна. Поэтому я оглянулся в поисках двери, чтобы пуститься вслед за Мастером Кума.
— Нет! — Трэла оттащила меня назад. — Сейчас не время для личных распрей или мести. Смотри!
Она указала на лежавшую на полу пластинку. На тусклой черной поверхности горели крошечные искорки.
— Что это? — с недоумением спросил я.
— Гибель идет на Кранд и на всех нас!
Я еще никогда не слышал от нее такого тона печальной уверенности.
— Не понял? Это карта неба, звезд миллионов и миллионов миров, делящих с нами эту вселенную. Один из этих далеких миров сошел со своей орбиты и мчится в пространстве — снаряд, нацеленный богами на Кранд! Сотни и сотни лет он шел к нам, и было время, когда мы могли избежать гибели… — Она замялась, ее пальцы дергали рваное платье, — …могли уйти, понимаешь? И спокойно ждать, пока разрушение пройдет мимо нас! Но Кипта погубил этот наш единственный шанс. Ему нужна была энергия для его отвратительных опытов, и он совершил непростительную вещь, деяние, которое Ученые еще сто тысяч лет назад поклялись никогда не совершать: он использовал энергию нашего Солнца! И это нарушило тонко сбалансированный ритм нашей солнечной системы. Мало по малу, наша орбита изменялась. Мы, каста Ученых, знали это, знали с самого начала, но не могли установить причины. Теперь мы видим эту причину — но уже поздно!
— Но Кипта… Он же понимал, что это грозит разрушением…
Она дико захохотала, топая по светящимся точкам, изображавшим звезды.
— Кипта умен и хитер, он не попадет в собственную ловушку. Он решил покинуть Кранд, найти новый мир и завоевать его с помощью своего темного знания. Кранд будет предоставлен своей судьбе, а Кипта эту судьбу обойдет!
— Но Ученые… — начал я.
Она некоторое время смотрела на меня. Дикое выражение сошло с ее лица, и она снова стала спокойной женщиной с крепкими нервами, какой она была, когда играла роль Айлы во дворце удовольствий в Сотане.
— Ты вправе упрекать меня, Гаран. У нас уже нет времени для пустых слов и бесцельных действий. Пойдем обратно в Ю–Лак, посмотрим, что можно сделать. И давай скорее, пока Кипта не вернулся со стражниками.
— Значит, опять по Путям, — решил я. — Сейчас весь Кум против нас. Только вот мост…
— Там увидим, — сказал Закат, — когда придем… Слушайте! — Откуда–то из стены донеслось бормотанье. Трэла бросилась ко мне.
— Идут! Кипта и…
— А мы уходим. Пошли!
Мы снова прошли через внушающую ужас лабораторию, мимо содержащихся там чудовищ, через обе тяжелые двери во мрак Путей. Тут Трэла крепко прижалась ко мне, потому что у нее не было наших пробивающих тьму линз, и она шла как слепая, однако мне эта ситуация не казалась такой уж неприятной.
Мы ковыляли по гребневидной дороге, когда эхо донесло до нас звуки погони. Трэла остановилась, опираясь рукой о стену.
— Вы идите, — прошептала она чуть слышно. — Идите в Ю–Лак. Я не могу.
Я засмеялся, однако нашел в ее словах зерно мудрости.
— Ты права, один из нас должен остаться и задержать их. Закат, бери принцессу, и идите!
— Неужели ты не видишь, Гаран? Меня уже не держат ноги. Дай мне свой лучемет…
Тут я понял, что она действительно выдохлась. Значит, было только одно решение. Я повернулся к Закату:
— Иди!
Он упрямо покачал головой. Я вынужден был пустить в ход свое последнее оружие:
— Это приказ! — резко сказал я.
Он поднял голову и пристально посмотрел мне в глаза.
— Если ты приказываешь, я должен повиноваться. Ты не оставляешь мне ничего — даже чувства собственного достоинства.
Он повернулся и пошел — медленно, как будто прожитые годы вдруг навалились на него. Трэла взглянула на меня:
— Иди, иди! Не оставляй хоть этого на моей совести.
Я улыбнулся.
— Я предвидел это три года назад, но, вероятно, смутно. Моя судьба — служить тебе, Леди, и так будет до конца. Ты от своих щедрот дала мне кое–что для борьбы, и Оун добр ко мне, потому что я до конца буду видеть тебя.
— Гаран! — она открыто смотрела на меня. — Гаран, раз это конец нам и Кранду — его глупые обычаи теперь не имеют значения. Гаран, неужели ты не понимаешь? Я твоя, как была твоей три долгих года, когда минуты, часы, дни были пронизаны мыслью о тебе. Нужны ли нам легкое ухаживание, сентиментальный флирт? Мы знаем!
Ее руки обвились вокруг меня, ее губы крепко прижались к моим. Пути, Кипта, Кранд — все было забыто в розовом тумане сбывшейся мечты. Трэла была моей! Моей! Ее нежное тело трепетало в моих руках, ее чудесные волосы, о которых я столько времени грезил, щекотали мою шею…
Так мало мгновений украли мы у времени, так скудна была наша нежность, однако она обогатила мою жизнь навечно, и я знал — много ли, мало ли осталось мне дней, я гордо пройду по ним, благодаря этим мгновениям.
— Значит, это наш конец? — прошептала она.
Желание жить вспыхнуло во мне, и я не хотел больше покорно ожидать грозной судьбы.
— Если мы дойдем до моста… — Я понял ее, и мы пошли.
Жуткое окружение, видимо, пугало наших преследователей, и они шли медленно, но все–таки продвигались вперед, поскольку звуки позади стали громче. Но теперь я был полон воли к победе и мне казалось, что моя сила возрастает с каждой минутой. Временами нам приходилось останавливаться, и после короткого отдыха Трэла снова шла твердым шагом впереди меня, освещая путь лучевым стержнем. На нашей последней остановке до моста я заставил ее надеть мою защитную кольчугу, а себе оставил только отделяющуюся маску. Воздух Путей холодил и увлажнял мою кожу, поскольку я был до пояса голым, но зато Трэла была защищена.
И вот мы снова рискнули ступить на невидимый мост, который был перекинут через бездну мастерами ушедшей расы. Когда мы медленно, шаг за шагом, шли по призрачной поверхности, выявленной нашим факелом, звуки охоты за нами стали еще громче. Мы прошли едва ли треть моста, как увидели их светильники, которые они держали над головой. С такого расстояния мы видели только темные фигуры, двигавшиеся туда и сюда, но было отчетливо видно, что люди Кипты не горят желанием преследовать нас в невидимости, оказавшейся перед ними.
После долгих и шумных споров от группы отделилась одна фигура и осторожно пошла за нами.
— Кипта! — негромко воскликнула Трэла.
Я решил, что он вооружен и, боясь, что он применит свой дьявольский разрушающий луч, толкнул Трэлу дальше. К моему удивлению, Кипта этого не сделал, а просто шел за нами с мрачной решимостью. Когда он благополучно ступил на мост, его люди испуганно взвыли и врассыпную бросились кто куда. Мы остались втроем.
Кипта, бросив долгий взгляд на своих отступивших соратников, пошел твердым шагом, и я знал, что он жаждет нашей смерти. Я оттащил Трэлу в сторону, так как решил пойти ему навстречу. Я увидел жаркое пламя, метавшееся в его глазах, и понял, что черная всепоглощающая ненависть ко мне победила его осторожность. Ярость сжигала его, для ее утоления он должен был убить меня голыми руками, и он отбросил свое оружие.
Итак, мы шли по гребню друг другу навстречу, балансируя на безопасной ниточке. Трэла подняла свой факел, чтобы я мог видеть, куда ступаю, но у Кипты не было такого помощника, и он только интуитивно ставил ноги. По дороге я откинул маску и заплечный мешок в сторону и шел налегке. Он тоже разделся для битвы, но, пока я подбирался на расстояние удара, его рука скользнула на широкий пояс, и я увидел блеск стали.
И вот мы сошлись, как сражающиеся рептилии джунглей. Он оскалился, и его слюна брызнула на мое плечо. Мои пальцы схватили запястье его зловеще сжатого кулака, другой рукой я вцепился ему в горло. Он был умным и опытным бойцом, этот Кипта из Кума. Я и сам участвовал в сотнях казарменных драк, но никогда еще не сталкивался с таким узлом великолепных мышц и крепких нервов.
Я использовал все уловки, какие только знал, но обнаружил, что он на каждую из них знал противодействие. Пот заливал нам глаза, наши пальцы соскальзывали с мокрых, скользких тел. Один раз он почти освободился, и я почувствовал жгучую боль, хлестнувшую меня по ребрам, но удар оказался неточным, и, прежде чем он успел ударить меня еще раз, я навалился на него. По его искаженному от ненависти лицу прошла тень, краска злобы погасла; я догадался, что к нему вернулась мудрость, заставившая его понять, что ему не следовало встречаться со мной на той почве, которую выбрал я. Ему надо было вырваться и вести бой на свободе, чтобы иметь возможность воспользоваться каким–нибудь оружием, а не только одной силой.
Как скользкий сорианин, с которым его сравнил Закат, он вертелся и извивался, в то время как я старался только удержать свой соскальзывающий захват. Наконец он вырвался, отскочил от меня и бросился бежать обратно к началу моста. Я не мог преследовать его: я шатался от головокружения в опасной близости от края моста. Обессиленными руками я ухватился за большую цепь, поддерживающую мост. Меня тошнило от слабости.
— Гаран!
Я с усилием поднял голову и глухо крикнул:
— Назад! Надень маску и стой спокойно. Он хочет сжечь нас лучом!
— Не думаю, — твердо ответила она, направляясь в мою сторону. — Посмотри, из глубин поднимается месть, как ты и предсказывал!
Сквозь туман, все еще застилавший мои глаза, я увидел серебряных существ; они по спирали поднимались из бездны мрака. Ровно взмахивая мощными крыльями, они поднялись над нами и понеслись, как боевые стрелы, за Киптой.
Что произошло, когда они спикировали на мчащегося куминца, какое ужасное дело свершилось в темноте — мы не видели, но когда до нас долетел страшный крик, вопль нездешнего ужаса, я понял, что жители внутреннего мира рассчитались с Киптой сполна. Плоды греховных изысканий Кипты в конце концов принесли ему смерть.
Крылатые вернулись и стали снижаться, не взглянув на нас. Мне показалось, что один из них держал в своих присосках безвольно обвисшее тело, но, может быть, мои глаза обманули меня.
Мы думали, что они все исчезнут, но последний взлетел над нами. Он покружился и спустился так низко, что его ноги с присосками коснулись поверхности моста. Несколько секунд жуткие пурпурные глаза рассматривали нас.
— Итак, человек, твое желание исполнилось, и ты возвращаешься в свой мир? Только, я думаю, ненадолго. Мы тоже можем читать предупреждения со звезд, которых мы никогда не видели. Кранд породил нас, теперь мы можем оставить его, как сброшенную кожу. Не бойся нас, человек, мы веками стоим в стороне.
Быстро взмахнув крыльями, он поднялся вверх и исчез в бездне.
Пока мы собирались с мыслями, мы услышали вдали крик.
— Это подмога, — сказал я, и мне показалось, что Трэла вздрогнула и слегка изменилась в лице. Затем она повернулась и тяжело двинулась вперед.
Мы шли, и я вновь отвечал на оклики. Потом мы увидели свет лучевых стержней.
Но вместо того, чтобы ускорить шаг, Трэла шла все медленнее, не сводя с меня глаз, но я не мог прочесть в них, о чем она думала. Она поникла, как под холодным ветром. Радость покинула меня. Разве не по своей воле она упала в мои объятья? Разве она не была моей?
Над разбитым концом моста наклонились Закат, Анатан и Трэн. Они сплели из веревок сеть, так что мы могли добраться до них сравнительно безопасно и избежать неопределенности моего первого прыжка. Трэла пошла первой, а затем и я обвязался веревками. Минутное покачивание в темноте — и рука Анатана уже вытаскивала меня.
— А Кипта? — спросил Трэн.
— Существа из бездны рассчитались с ним.
— Ты ранен! — рука Анатана дотронулась до запекшейся крови на моих ребрах.
— Царапина!
Но Трэн осмотрел меня при свете лампы Анатана и перевязал рану шелковой повязкой, которую извлек из кармана. Затем он достал запасную кольчугу и помог мне надеть ее. Все это время я не спускал глаз с Трэлы, которая стояла в стороне со своей фрейлиной. С растущим беспокойством я увидел, что она избегает моего взгляда.
— Значит, Кипте конец, — заметил Трэн.
— Да, и конец не из приятных. — И я описал появление и исчезновение крылатых существ из бездны.
— Кипты нет, — размышлял гурлианец, — значит, власть Кума наконец сломлена. Но Кранд остается.
Трэла подняла голову.
— Да, — ее голос был тверд, хотя губы дрожали, — да, Кранд остается.
Глава 9 Исход
Мы поспешно отправились в обратный путь, поскольку теперь знали, что у нас впереди, и стремились выбраться на поверхность. Я не сомневался, что был какой–нибудь способ избежать надвигавшегося бедствия. Те существа из бездны намекали на такое, и Трэла говорила, что Кипта почти полностью подготовился к бегству.
То, что сделал Кипта, могли сделать и мы, если позволит время. Одна часть моего мозга была занята проблемой бегства, а другая перебирала минуты, когда мы с Трэлой нашли радость у врат смерти. Я вспомнил, какой она была тогда, и не мог понять, почему она избегает меня теперь. Она держалась в стороне и не отпускала от себя Аналию, а я в это время вынужден был отвечать Трэну, засыпавшему меня вопросами.
Проверка боковой ветви Путей привела его в странную, похожую на смертоносное болото лощину, где устрашающие и фантастические формы жизни прятались среди гигантских грибов. Один раз он и его спутники вынуждены были прожечь себе дорогу лучеметами. Но за условленное время они не нашли путеводной нити и вернулись, чтобы догнать нас. Они оказались у моста как раз вовремя, чтобы встретить Заката, собиравшегося прыгать через пролом.
Наконец мы дошли до ската, выводящего нас из этого места древних ужасов, поднялись по нему и прошли через зал танцовщиц Кора. Дворец удовольствий был пуст и молчалив. В каждой комнате остались следы поспешного бегства их обитателей, но ни одного человека мы не встретили.
Мы снова шли вслед за Аналией по тайным проходам, но на этот раз они вывели нас через подземный ход под городской улицей к королевским садам. Этот проход был сделан по приказу Трэлы, когда она подготавливала свой сумасшедший поход во дворец радостей.
Была уже ночь, когда мы вступили в свежую прохладу мокрой от росы травы. Я был рад снова вдохнуть умытый дождем воздух верхнего мира. Мы не могли определить, сколько времени мы провели в Путях.
Мы быстро прошли через сады, потому что по плану Трэна должны были сразу представиться Императору и рассказать ему все. Когда мы дошли до Дворца, Трэн, избегая ненужных встреч, повел нас обходным путем ко внутреннему помещению.
Он негромко постучал в дверь, открыл ее, и мы бесцеремонно ворвались на заседание Совета. Увидев Трэлу, Император с криком вскочил. Все сгрудились вокруг нас, задавая мириады вопросов и требуя немедленных ответов.
Я следил за Трэлой и поэтому не особенно внимательно слушал, как Трэн отрывисто передавал наш рассказ. Когда он закончил, Император глубоко вздохнул.
— Значит, шло к этому. Счастье Кипты, что он не стоит сейчас перед нами. Впрочем, если верить вам, его постигло худшее, что мы могли бы придумать для его. Кум больше не угрожает нам, но зато гибель, которую его Мастер навлек на нас, остается. Пусть ни одно слово на этот счет не вылетит из ваших уст: Кранд не должен впасть в панику. Внешне наша жизнь должна идти, как всегда, и мы будем тайно готовиться к концу. Сколько времени нам остается, дочка? — повернулся он к Трэле.
— Кипта говорил — три месяца до начала возмущения.
— Так мало? Значит, мы должны впрячься в работу. Десять часов на то, чтобы собраться с силами — и затем мы снова собираемся здесь.
Так он отпустил нас. Трэла и Аналия ускользнули в дальнюю дверь, даже не оглянувшись. Закат, Анатан и я прошли как можно незаметнее в мою штаб–квартиру. Трэн остался с Императором.
Достигнув своей квартиры, я принял ванну, бросился в постель и мысленно перебрал все проблемы, терзавшие меня. Наконец, я задремал и забылся.
***
На этом втором чрезвычайном Совете мы встретились с теми Учеными, которым Император доверял, и с некоторыми членами других каст, считающихся надежными. Добрых четыре часа, если не больше, ведущий астроном Кранда говорил о бедствии, грозящем нам и соседним мирам.
В прошлом было доказано, что жизнь, как мы ее понимаем, не может существовать на двух других планетах нашего Солнца. Но есть другие солнечные системы; одна находится в нескольких сотнях световых лет, в ней девять планет, одна из которых родилась недавно. Эта дикая планета может быть нашей целью.
Это решение временно приняли и повернулись ко мне за советом относительно космического корабля.
Я выложил им то немногое, что знал:
— Ускорение, способное преодолеть силу притяжения Кранда, может убить людей, прежде чем корабль пробьется через плотные слои атмосферы. Нужно построить звездолет совершенно иного типа, чем мы себе представляем, и гораздо более мощный, чем те, что есть сейчас.
Трэн кивнул.
— Сейчас у нас энергии сколько угодно, — мрачно сказал он.
— Что ты имеешь в виду?
— Источники Кипты открыты для нас. Энергия Солнца.
Члены Совета отшатнулись:
— Ты нарушишь древний запрет? — спокойно спросил Император.
Трэн оглядел нас:
— Мы должны просто смотреть на то, что перед нами: у Кранда и большей части его жителей нет будущего. Для горсточки его жителей, тех, кто будет представлять нашу расу и заново воссоздаст ее — и лучше, чем сделали мы — для них есть надежда. Особый корабль, о котором говорил Лорд Гаран, снабженный неистощимой солнечной энергией, сможет вырваться отсюда. Теперь вопрос о том, что мы заставим планету и людей напряженно и мучительно работать для того, чтобы крошечная часть нас могла лететь через космос к безопасности. Осмелимся ли мы считать себя достойными такой жертвы со стороны наших товарищей?
Император повернулся к человеку в белой мантии, стоявшему направо от него — Первосвященнику Храма Знания. Тот погладил свою мантию морщинистой ладонью, и его старые–старые глаза, казалось, видели будущее.
— Оун открыл нам этот путь; убоимся ли мы идти по тропе, которую он указал нам? — протяжно спросил он. — Если пойдут достойные, значит, мы выполнили задачу, поставленную перед нами. Но я думаю, люди Кранда, что дни Ученых прошли. Мы согрешили, возвысив их над нашим миром, и поэтому теперь, в эти последние остающиеся нам дни, не должно быть ни Ученых, ни простых людей, но только братья, сражающиеся плечом к плечу за общее благо!
Слабое бормотанье провожало его слова, а мое сердце забилось сильнее: значит, барьеры падут и Трэла будет полностью моей. Я смогу открыто потребовать того, что она отдала мне тайно, когда смерть стояла над нами в Путях.
— Лорд Гаран!
Я с усилием собрал свои разбежавшиеся мысли и посмотрел на Императора.
— Лорд Гаран, тебе более чем кому–либо из нас известны тайны летающих конструкций. В твоем распоряжении все наши специалисты. Что ты нам предложишь?
— Есть один человек, некий Хей–Лин из Кемпта; он занимался межпланетными кораблями два года назад. Он удачно, посадил ракету недалеко отсюда, в Сойе. Но его надо будет посвятить во все.
— Ты доверяешь ему?
Я заколебался.
— Я мало знаю Хей–Лина, я только встретился с ним во времена его работы. Он сообщал мне об успехах своих экспериментов каждый месяц в прошлом году. О нем самом я ничего не знаю. Но сегодня это единственный человек на Кранде, кто способен решить нашу задачу.
— Хм… — Император погладил подбородок. — Лорд Закат, как твои руанские рудники? Сможешь ли ты увеличивать их выработку вдвое в течение следующего месяца?
— Дай мне свободу действий, и я попытаюсь, — сказал офицер с мрачной осторожностью, но его ответ, видимо, понравился Императору.
— Тогда остается выбрать какое–нибудь свободное место, достаточное для строительства звездолета, и приниматься за работу. Лорд Гаран, освободи своего инженера от его обязанностей и прикажи ему рапортовать мне. Лорд Закат получит новые погрузочные правила для Ру. И, если Оун будет милостив к нам, мы сохраним наш Совет до конца. Вы согласны, Милорды?
Лорды один за другим дали свое согласие. Все было решено.
Следующий месяц был периодом кошмарной изнуряющей работы для всех нас. В то же время смута Кипты была так искусно насеяна, росла и цвела, что постоянная угроза восстаний и бунтов делала мою службу очень нелегкой. Если бы не Анатан, на которого я с каждым днем все больше и больше полагался, я не смог бы держать в порядке свой корпус.
Юный холианец стал как бы намного лет старше и в любое время был готов явиться по моему зову.
Кроме того, что я нуждался в его помощи и вообще был привязан к нему, у меня была еще одна причина иметь его рядом: только через него я мог что–нибудь узнать о Трэле. Аналия, его сестра, по–прежнему была фрейлиной Трэлы и постоянно сопровождала ее. За все это время я ни разу не встретился с Трэлой лицом к лицу.
Однажды вечером я сидел у себя в комнате, просматривая рапорты из Ру, содержавшие комментарии персонала Заката по поводу тамошней ситуации. Вошел Анатан и положил передо мной маленький металлический ящичек для письма. Рулончик шелка, находившийся в нем, содержал всего одну строчку:
«У грота на восходе луны».
Подписи не было. Я в растерянности разглаживал шелк.
— От кого ты получил это?
— От Аналии, — коротко ответил Анатан.
Тогда я понял, из чьих рук вышло это письмо, и поспешно сунул его в карман. Анатан медлил уходить; на его лице ясно читалась нерешительность.
— В чем дело?
Он бессильным жестом опустил руки.
— Это несправедливо! — вырвалось у него, он повернулся и бросился бежать, как будто я был ночным демоном.
Страшно удивленный его вспышкой, я подошел к окну. Луна скоро должна была взойти. Мое сердце дико билось. Я схватил длинный темный плащ, который хорошо скрывал мою униформу, и вышел.
Мой личный флайер сел на дворцовой стоянке, и я заторопился вниз по скату, на ходу пробормотав часовому пароль. В саду дул прохладный ветерок, и никогда обреченный Кранд не казался мне столь прекрасным, как в ту ночь, когда я шел по Императорскому саду, отыскивая грот, в котором мы с Трэлой однажды задержались.
Я пришел рано. Никто не ждал меня под деревьями. Сгорая от нетерпения, я ходил взад и вперед по темной ложбинке, поросшей лесом. Долго ждать мне не пришлось: в темноте появилась белая фигура, которую я сразу узнал.
— Трэла!
Мои руки обвились вокруг ее упругого тела, мои губы почувствовали прохладу ее лица. Но она вырвалась из моих объятий и, прижав руки ко рту, отступила.
— В чем я провинился, любимая? Я испугал тебя?
Она покачала головой, и в полосе лунного света я увидел слезы, катившиеся по ее побелевшим щекам.
— Это я виновата, Гаран…
— Может быть, ты устала? — нетерпеливо прервал ей я. — Тогда я не стану докучать тебе, милая.
— Нет, нет! — резко воскликнула она. — Могу ли я думать об усталости!
Она стиснула тонкие пальцы, а слезы все лились и смачивали манишку ее платья. Наконец, она как будто овладела собой.
— Ты ни в чем не виноват, Гаран, ты всегда поступал хорошо и правильно. У нас с тобой будет что вспоминать, когда… — Ее голос прервался.
Я вздрогнул, холод пронизал меня — я понял, что счастье ускользает от меня.
— Что ты хочешь сказать мне, Трэла? — ласково спросил я. — Не пугай меня, возлюбленная.
— Я несвободна в жизни и любви, Гаран. Несвободна выбирать радости жизни. Было решено, что для блага Кранда я буду принадлежать Трэну. И теперь я сознаю глубину своего греха, потому что я уже была отдана Трэну, когда стояла в Путях и просила твоей любви. Я была предназначена ему, когда вернулась из Храма Света. Отвернись теперь от меня, Гаран, ты имеешь на это право. Я по своей слабости предала нашу любовь.
Смертельный холод заползал в мое сердце.
— Ты жена Трэна? — спросил я, стиснув зубы. Она вскинула голову.
— Нет, и думаю даже, что не буду. Когда я впервые увидела тебя в кабине управления отцовского флагмана, когда наши глаза встретились и открыли друг другу тайну наших сердец, я поняла, что никого другого не смогу честно взять в мужья, потому что ты мой Гаран, и я твоя, хотя между нами лежат миры. Так было с нами раньше, так будет и впредь. Когда требовали, чтобы я была с Трэном, я медлила и оттягивала, не давала своего согласия, надеясь, что судьба окажется милостивой ко мне. И когда мы остановились в Путях, я думала, что смерть разрешит нашу задачу, и заговорила о любви. Но мы спаслись тогда, и теперь наступил конец всем моим планам. В тот день, когда Трэн возглавит бегство с Кранда, я полечу с ним. Мои обязанности спланированы до жестокости четко. Я должна отказаться от любви. Отказаться, Гаран…
Ее голос слабел и, наконец, совсем оборвался. Она упала на скамью и пристально вглядывалась в деревья, скрывавшие наше убежище. Я грубо засмеялся, и жестокость этого смеха резко отозвалась даже в моих собственных ушах.
— Итак, солдат должен отойти в сторону. Вы, каста Ученых, решили так. А если солдат не пожелает, Трэла? Что, если я заявлю, что ты моя по праву?
Мои слова придали ей новую силу.
— Гаран, я поступила жестоко, но не заставляй меня вспоминать этот час с еще большей горечью. Я запятнала нашу любовь, а ты хочешь разбить ее.
— Прости, я больше не возмущаюсь, Королевская Леди. Гаран пойдет на свое место, чтобы принести пользу Кранду.
С этими словами я повернулся и пошел, не обращая внимания на ее плач. Ярость душила меня, и все передо мной плавало в багровом тумане.
Когда я снова оказался в своей комнате, я тупо смотрел невидящими глазами на стены и всю ночь проходил по комнате. В эти горькие часы что–то во мне умерло навсегда — может быть, тень моей жаждущей и обманутой юности…
Я прожил оставшиеся мне дни достаточно спокойно, механически выполняя свою работу. Мои специалисты работали в дебрях Кора, где звездолет медленно формировался в своей колыбели. Закат совершал чудеса в Ру, откуда доносились слухи о его безжалостном правлении. Анатан слонялся поблизости, не сводя с меня опечаленных глаз. Я одиноко шел своим путем.
Решено было послать вперед сконденсированный энергетический луч, направленный к планете, которую мы избрали для нашей дальнейшей жизни. В этом гигантском туннеле чистой энергии шарообразный звездолет надежно отправится по назначению. Невидимые стены предохранят его от блуждающих метеоритов, сберегут пассажиров. Но проверить нашу теорию уже не было времени. Грядущая гибель уже сейчас тяжело нависла над нами — пылающий оранжевый шар в ночном небе.
За три недели до конца созвали последнюю конференцию на Ю–Лаке. Нельзя было дольше хранить тайну судьбы Кранда: конец уже наступал: были извержения, две приливные волны, ряд землетрясений, с каждым разом все более сильных.
В ту ночь мы собрались, чтобы выбрать тех, кто рискнет выйти в космос, как часть нашего мира, и, может быть, спасется.
Трэн и Трэла сидели рядом, и перед Лордом Гурла лежал список имен. Ясно, что эти смельчаки — будущие пассажиры звездолета — должны быть молодыми и сильными, способными выжить в космическом путешествии и сохранить род. Некоторые были выбраны как специалисты. Далеко не все из собравшихся здесь отвечали этим требованиям, однако, даже тени недовольства не было на их лицах, пока они слушали.
Одно за другим читались имена. Я обрадовался, услышав, что Анатан и Аналия включены в список. Когда Трэн кончил чихать, я встал:
— Милорды, вычеркните меня.
— Но ты нужен нам… — начал Трэн.
— Вряд ли вам в вашем диком новом мире понадобится солдат, — возразил я. — Я останусь здесь и, может быть, буду полезен, наводя порядок в эти последние дни. Нет, я не уйду. Я принадлежу Кранду и останусь на Кранде до конца.
Я взглянул на Трэлу. Вся злоба и ненависть ушли из моего сердца, когда я увидел ее улыбавшееся лицо и воздушный поцелуй, который она мне послала. Я был удовлетворен.
Несмотря на всеобщие настояния, я не изменил своего решения. И Анатан остался бы со мной, если бы я силой не сунул его в транспортный самолет, который доставит их в Кор, на звездолет. В последнюю минуту Трэла подошла ко мне.
— Любимый, — сказала она отчетливо, — сейчас ты дал мне память более драгоценную, чем сокровища тысячи королей. До свидания, до будущей нашей встречи! — И на виду у всех она поцеловала меня в губы.
Они улетели, а мы остались на стоянке, глядя на черное пятнышко, быстро исчезающее вдали. Закат первым нарушил молчание. Он повернулся ко мне и протянул руку. Былая широкая усмешка расщепила его плоское лицо.
— Ты был хорошим товарищем, Гаран. Когда мы встретимся по ту сторону звезд, нам будет что рассказать друг другу. А теперь прощай.
— Куда ты? — спросил я.
— Обратно в Ру. Я еще пока солдат и хочу остаться на своем посту до конца.
Его флайер исчез в туманном небе.
Я остался один.
Глава 10 Мрак
Мы стояли на гребне самой высокой сторожевой башни Ю–Лака. Я прислонился к камню и чувствовал его холод сквозь плащ. А внутри меня был холод смерти.
— Начинается!
Сказал ли это Император, или бьющаяся в жилах кровь вызвала в мозгу эти слова?
За далекими горами полыхало пламя. Отдаленный рев… Яростное бормотанье города исчезло, поглощенное этим грохотом. С поверхности нашего гибнущего мира поднималось копье света, поднималось все выше и выше, как копье протеста против богов.
Судорожный всхлип вырвался у меня помимо воли. Рука Императора легла на мои плечи.
— Это выходит сердце Кранда. Разве это не стоит своей цены, сынок?
«Нет!» — кричала кровь в моих жилах, но я взглянул в его прекрасные глаза, и мои губы сказали то, чего не чувствовало мое сердце.
— Да.
Я смотрел, как огненное копье поднималось вверх. Небо было темным и мрачным. Снизу доносились крики обезумевшего мира, наполненные страхом и ненавистью.
— До конца, сынок?
— До конца, — скрепил я договор между нами.
Мы повернулись и бок о бок спустились со сторожевой башни на улицу. Здесь мы расстались; его ждали дела, меня тоже.
Как солдат, я знал, что должен до конца поддерживать порядок с помощью своей власти и людей под моей командой. Я отлично понимал, что это бессмысленная задача. Я представил себе всю огромность ее и поспешил в казармы через бесчинствующие толпы, заполнившие улицы. Не было такой силы под солнцем Кранда, которая могла бы навести порядок в этом хаосе, но я был обязан пытаться.
Везде толпился народ в безнадежном смятении. Некоторые совершали бессмысленные акты насилия, дрались среди улицы, грабили дома. С чувством гордости, поддерживающей меня даже сейчас, я увидел блестящую униформу моих солдат, когда они буквально сражались за то малое, что они могли сделать для наведения хоть какого–то порядка. На каждом углу возникали оракулы: одни молились, другие выкрикивали проклятия Ученым, призывая к их уничтожению и подстрекая слушателей к убийствам в мире, скатывающемся в безумие.
Я пробивал себе путь, благословляя физические действия, которые помогали мне не думать. Тяжко было сознавать, что моя Леди Трэла, если планы не пошли наперекос, на пути через космическое пространство к другому миру и другой жизни, в которой мне нет места. Но я не принял эту потерю кротко и покорно; наоборот, я поклялся Оуну, что если он дарует мне другое существование где–нибудь в другом мире, как верили некоторые, и я еще раз встречу Трэлу, то никакая сила, ни человеческая, ни божественная не разлучит нас.
Поддерживаемый этой клятвой, как захваченный штормом моряк хватается за спасательный плотик, я дошел до казарм. Отряды тщетно боролись с хаосом — так Ана попыталась бы удержать грифона. На каждый акт насилия, который они предупреждали, приходилась тысяча других, ведущих к кровавому концу.
Следующие несколько дней были кошмаром бессмысленной, непрекращающейся активности. Не было по–настоящему ни дня, ни ночи — только выполнение долга и страшная умственная и физическая усталость.
Вся нормальная жизнь на Кранде, по–видимому, остановилась. Дворцы удовольствий были заполнены ищущими забвения. Половина домов в городе была разграблена и разрушена. Мы не производили арестов — для этого не было ни времени, ни тюрем, — я осуществлял быстрое правосудие прямо на месте преступления. Лишь немногие продолжали вести нормальную жизнь и выполняли обычные обязанности: мои люди — к моей гордости — полиция, большинство Ученых. Тому, кто нуждался в доказательствах зла, содеянного Киптой в его безумии, достаточно было открыть глаза и посмотреть вокруг.
В эти последние дни я проделал столько работы, что у меня почти не было времени думать о Трэле или о судьбе звездолета.
После трех дней без отдыха и без сна я решил найти какое–то забвение, иначе свалился бы с ног. Мне захотелось пройти по Дворцу. Я устало потащился на крышу, где стоял мой флайер, и вышел на холодный ветер кроваво–красной зари. Надо мной нависла вторгающаяся планета — молот, занимающий четверть неба. Если наши Ученые рассчитали правильно, то приближался миг, когда весь Кранд должен был разлететься на куски.
Я стоял над опустевшим городом и видел, что появился еще один безжалостный враг: громадные волны разбивали вековые стены, неся смерть всякому, кто задержался на пути.
Охваченный внезапным предчувствием, я на полной скорости полетел ко Дворцу. Ведь мы с Императором заключили пакт, и я был уверен, что он предпочтет встретить свой конец в чистом Божьем небе. Мы ничего уже не могли сделать для нашего родного Мира.
Я летел против страшного ветра с той же необходимостью подчиняться порядку, которая держала меня на моем посту в течение этих ужасных дней. Ветер вырывал у меня управление машиной, и я изо всех сил боролся с этим своим врагом. Подо мной дрожали и качались здания, как вырванные бурей деревья, и слышался глухой рев. Скоро моя машина совсем перестала меня слушаться и закружилась; я то поднимался к небу, то спускался до земли. Разрушающиеся здания падали обломками на бегущие существа моей породы. Волны откатывались назад, унося то, что осталось от разбитых камнями тел.
Темнота — и с ней паника, как бы взрывающая тело. Я ожидал всего, но это, несущее с собой весь, древний человеческий страх, было много хуже, чем я мог себе представить. В самый последний миг что–то такое огромное, что не охватить взглядом, прошло мимо и исчезло в пространстве. И я понял: Кранд раскололся пополам и добавил новую луну — а может быть, Кранд исчез, столкнув и свою луну?
Мою машину, полностью потерявшую управление, бил и разламывал воющий и визжащий ветер. Только плетеное кресло пилота еще оберегало меня от ударов. Но дыхание — я не мог дышать. Теперь, когда на меня спустилась тьма, я увидел — не хаос мира, который человек не может видеть и остаться живым — а Трэлу, Трэлу, какой она была и всегда будет для меня!
Мы долго молчали — моя Леди и я — теперь Гаран Пламени в пещерном мире Тэйва. Сцены, которые мы только что видели, все еще жили в нашей памяти и пугали даже сейчас.
И — кто же я? Гаран Ю–Лака из безмерно далекого времени или тот Гаран, что сейчас сидит здесь и может протянуть руку тому, далекому Гарану, и почувствовать связь между ними?
Я поднял Трэлу, стряхивая с себя это изумительное прошлое. Она тут, в моих объятиях, и мы никогда не расстанемся — никогда!
Забыта была комната, в которой мы стояли, и магические зеркала были чистыми.
Восстановление памяти было закончено — и конец стал началом.
Назад: Часть вторая
На главную: Предисловие
