Глава десятая
В другой ситуации, мелькнула мысль, она бы во все глаза разглядывала город и его улицы: никому, даже самим закатанам не доводилось видеть того, что сейчас проносилось мимо, — город цивилизации Предтеч. Но сейчас мысли занимало лишь одно: поскорее бы покинуть его, к тому же девушке было трудно постоянно следить за мыслями, которые мелькали в голове Вэмэджа во время их поездки.
Похоже, он действительно был преданным сторонником Турана. По крайней мере, по пути к аэродрому их никто не останавливал. Сначала они миновали тихие улочки, расположенные неподалёку от дворца, а затем неслись по шумным проспектам. Если их бегство и было обнаружено, то погони за ними пока не выслали.
Вэмэдж петлял по городу, сворачивая с одного проспекта на другой. Зианта не обладала развитым чувством направления, а Винтра почти не знала Сингакока, так что, возможно, они не приближались, а наоборот, удалялись от своей цели.
Но вот наконец автомобиль сделал последний поворот и подъехал к ярко освещенной стоянке, где было припарковано множество машин. Проехав мимо стоянки, Вэмэдж притормозил у сиявшего огнями здания.
По одну сторону дороги лежало огромное поле, залитое светом мощных прожекторов. Зианта увидела, как на одну из освещенных полос вырулил самолёт, ничем не похожий на флиттеры её родного мира: крылья у него были неподвижны и судя по всему он не мог взлететь без длинного разгона. Самолёт несколько неуклюже развернулся, потом рванулся вперёд, набирая скорость, и поднялся в воздух.
Но всё–таки сердце девушки сжалось: в памяти Винтры вспыхнули яркие и жуткие картины падающих из таких самолётов предметов, приносивших с собою при ударе о землю смерть.
Умел ли Туран управлять самолётом? Винтра–то не умела пилотировать. На свой мысленный запрос Зианта получила ответ, что чтобы овладеть искусством пилотирования, требуются длительное обучение и постоянные тренировки. А может, их пилотом станет Вэмэдж и доставит их на остров к месту их поисков? Или Туран задумал захватить разум какого–нибудь лётчика и принудить того выполнять его приказы? Но вряд ли удастся длительное время удерживать чужой разум под контролем.
Вэмэдж всё ещё вёз их. Огней стало поменьше: они указывали на растянувшиеся в цепь самолёты. Машина свернула к последнему из них — поменьше остальных — и остановилась.
Девушке показалось, что в темноте вспыхнул огонь фонаря. Вэмэдж погасил фары и, высунувшись из окна, тихо позвал:
— Дорамус Су Гантел?
— К вашим услугам, Лорд Командор! — тут же раздался ответ.
— Всё сделано просто отлично, — это были первые слова, произнесённые Тураном после того, как они покинули дворец. — Благодарю тебя, боевой товарищ.
— Но мне почему–то кажется, что я сделал всё не так, как нужно, — устало возразил Вэмэдж. — Я не понимаю, зачем вам всё это нужно… — он повернулся на сидении. — Лорд Командор, ведь эта женщина — ваш смертельный враг — клялась перед Верховным Вождём Бенгарила, что ваша голова будет насажена на кол после победы мятежников. А теперь вы…
— А теперь, — перебил его Туран, — она служит мне: ибо на то воля Вута. Ты вот сам подумай над тем, какое место я только что покинул. Желай она мне смерти, разве вернулся бы я сюда?
— Первая Леди говорила о колдовстве…
— Ибо боялась собственной гибели, и ты это знаешь, Вэмэдж: не ты ли предупреждал меня об её кознях — и не единожды. Обещаю: когда я вернусь, все эти загадки, которые приводят тебя в недоумение, будут объяснены. Но если я останусь сейчас здесь, в тисках между Первой Леди и жрецами, то тогда уж точно меня ждёт возвращение туда, откуда я вырвался, и довольно скоро. Вэмэдж тяжко вздохнул.
— Я не сомневаюсь, Лорд Командор, что так и будет: к тому всё и идёт. Но если существует третья возможность…
— Нет, Вэмэдж, других вариантов, безопасных для меня, сейчас нет. И то, что мне предстоит сделать, не терпит отлагательств: чем дольше я тут задерживаюсь, тем меньше у меня шансов на удачу…
Туран выбрался из машины, а вслед за ним второпях и Зианта. К ним подошёл ожидавший их солдат.
— К вашим услугам, Лорд Командор. Ожидаю ваших приказаний.
— Мы полетим на южное побережье, туда, где можно спрятаться. Это дело первостепенной важности, и его нужно сделать как можно скорее. Ты умеешь управлять самолётом?
— Да, я пилот личного самолёта моего отца, Лорд Командор. Но что касается этого разведчика — на таких маленьких я никогда не летал…
— Ну, тогда сегодня научишься управлять и им, — перебил его Туран. — Мой боевой товарищ, — он повернулся к Вэмэджу, — мне никогда не выразить словами то, что ты сегодня сделал для меня. Ты просто спас мне жизнь или, по крайней мере, продлил её ещё ненамного. Я никогда не забуду этого.
— Позвольте и мне отправиться вместе с вами… — обратился к Турану Вэмэдж и подался вперёд, как будто чтобы взять его руку, но тот остановил старого солдата:
— Нет, ты останешься здесь, чтобы прикрывать тылы. Конечно, это нелёгкая задача…
— Но я справлюсь. Берегите себя, Лорд Командор!
Зианта знала, что сейчас Вэмэдж смотрит на неё.
— Не волнуйся, — ответил Туран.
Они взобрались в кабину самолёта, затем пилот включил мотор, самолёт, развернувшись, помчался по взлётной полосе, и когда Зианта уже начала волноваться, что он не взлетит, поднялся в воздух.
Одна воздушная яма следовала за другой, и на девушку навалилась тошнота, чего никогда с ней не случалось во время полётов на флиттере. Она всем телом ощущала вибрацию маленькой кабины. Да, к такому в этом мире Предтеч она была совершенно не готова.
— Нам ещё повезло, Лорд Командор, — заметил лётчик, — что у этих разведчиков не запрашивают разрешения на взлёт с управляющей башки. Иначе бы…
— Иначе бы нам пришлось сочинить какую–нибудь правдоподобную историю, — перебил его Туран. — А теперь послушай, что я скажу насчёт посадки, и послушай внимательно: от этого многое зависит. Мы должны приземлиться как можно ближе к морю, и сделано это должно быть как можно незаметнее. Мы ищем источник энергии, который находится на острове, и найти нам его поможет одно… одна… — Туран в замешательстве замолк, а затем продолжил: — В общем, обещаю тебе: это изменит будущее.
Однако он не указал, чьё именно. Зианта в темноте усмехнулась. Да, велико же, должно быть, влияние Турана, или, по крайней мере, когда–то было, если эти двое беспрекословно подчиняются его приказам, хотя Вэмэдж и выказывал сомнение в их разумности. Наверное, сенситив в этом мире, даже всего лишь с зачатками способностей и не прошедший никакой особой подготовки, может воздействовать на людей, не сознавая этого. Девушка знала: если что–нибудь случится, то она наверняка сможет на короткое время подчинить себе и этого солдата, как то было с Вэмэджем.
— Там Плато Ксута, Лорд Командор. У него… у него дурная слава, ещё со времён гибели Лорда Командора Рольфри, и немногие рискуют пересекать его, хотя, конечно, это всё выдумки крестьян…
Да, конечно, может, и так. Однако… Зианта уловила в сознании пилота несколько тревожных мыслей: он верил в их реальность. И угрозу несли не люди, нет — нечто иное, странное и неизвестное… Но если Туран и прочёл эти страхи, то, по всей видимости, не обратил на них никакого внимания и лишь коротко сказал:
— Ксут и есть наша цель. Ты сможешь доставить нас туда?
— Полагаю, что смогу, Лорд Командор.
— Ну и отлично, — Туран подался вперёд, внимательно следя за тем, что делает летчик, и Зианта знала, что он пытается вытянуть из его мозгов знания об искусстве управления этой древней летающей машиной.
Если бы контакт с этим разумом, имевшем непривычную структуру, проводился хоть чуть–чуть легче, то не было бы никаких проблем. Но ему никак не удавалось удерживать мысле–связь непрерывно: для этого требовался более высокий уровень концентрации, чем он мог добиться в нынешнем своём состоянии. Почувствовав это, Зианта решила передать ему дополнительную энергию, не переставая удивляться его выдержке.
Больше они не разговаривали. Наверное, пилот решил, что они уснули. Дважды они видели, как вдалеке проносились огни каких–то других самолётов, но к ним никто не приблизился: похоже, погони за ними не было. Но червь сомнений продолжал грызть Зианту. Конечно, Первая Леди так легко их не отпустит!
Ночное небо посветлело: наступал новый день. Утро они встретили в кабине самолёта. И лишь тогда, впервые за много часов, лётчик обратился к Турану:
— Вон море, Лорд Командор. Сейчас мы свернём на юг к Ксуту.
Туран сидел, полуразвалившись в кресле. Зианта с растущей озабоченностью оглядывала его. У него был вид смертельно больного человека. Сможет ли он продержаться? Да и надежда их столь хрупкая!.. Девушка оборвала мысль, боясь, что её ледяной холод уловит её спутник.
— Ксут, Лорд Командор. Мне кажется, я смогу посадить самолёт вон на том сравнительно ровном участке.
Зианта не удержалась и закрыла глаза, когда самолёт ринулся вниз на посадку: он казался таким хрупким, таким уязвимым по сравнению с безопасными флиттерами, что оставалось надеяться лишь на мастерство пилота, который не допустит катастрофы, совершая посадку на сплошном нагромождении острых скат.
Но вот самолёт коснулся земли, подпрыгнул, снова встал на колёса и покатил вперёд, продолжая трястись. От одного толчка Зианту едва не выбросило из кресла. Туран издал хриплый стон, и девушка посмотрела на него: его землисто–серое лицо ещё более побледнело, рот открылся, словно он задыхался от нехватки воздуха. И хотя самолёт, похоже, приземлился удачно, пилот продолжал напряжённо держать штурвал, ожидая каких–то новых напастей.
Наконец они остановились, и пилот выдохнул:
— Судьба благосклонна к нам, Лорд Командор.
Зианта огляделась. Они находились на совершенно пустом участке скалы, на самом краю утёса, вершину которого заливали лучи утреннего солнца, а среди скал гулял лёгкий ветерок.
А дальше слышался шум прибоя, хотя до моря оказалось не так близко, как она думала сначала. Их пилот посадил самолёт на удивительно ровную каменистую полоску: как будто настоящая улица протянулась среди нагромождений скал.
Не было видно никакой растительности, одна лишь чёрная безликость камней, хотя поверхность скалы, на которой сейчас стоял самолёт, была серой с красными прожилками. Раздался какой–то звук, не то всхлипывание, не то завывание, и девушка непроизвольно вскрикнула, поворачиваясь в ту сторону, откуда он донёсся.
— Это ветер… в тех скалах, — с трудом выдохнул Туран.
Но Зианту поразила гамма чувств, которые нахлынули на неё в этом месте. Да, лётчик был прав: здесь таилось зло. Ей не требовалось даже касаться этих странных чёрных камней и читать заключённую в них информацию о прошлом чуждой и враждебной планеты: это же чувство охватило её в гробнице Турана. И отнюдь не ветер и эрозия вытесали эти вертикально вздымавшиеся вверх остроконечные скалы, нет, их сотворил чуждый разум для каких–то своих целей. Останки какого–то древнего города — давным–давно исчезнувшего… какого–то замка, естественно, Зианта не могла знать, какого.
Над морем проносились птицы со сверкающими в лучах солнца жёлтыми крыльями, но ни одна не отваживалась приблизиться к краю утёса, как не было здесь и никакой растительности, словно всё живое избегало этого плато. Зианта порылась в памяти Винтры и получила тревожный ответ. Да, о Ксуте было известно горцам: древняя легенда о том, что когда–то в прошлом здесь произошло нечто ужасное, что изменило весь мировой порядок, отсюда хлынули зло, язвы и болезни, которыми теперь поражён, как гнойниками, весь мир.
Девушка отринула воспоминания Винтры и включила свой собственный дар психометрии: и на неё разом нахлынули эманации окружавших их камней, и дело тут было не в ненастной погоде или хмурой местности — едва уловимый, тошнотворный запах древнего ада ворвался ей в разум: неужели он помешает выполнить то, что она должна?
Стараясь держаться подальше от этих чёрных скал, Зианта направилась к морю и вышла на уступ, который выдавался над волнами, словно начало давно разрушившегося моста, подтачиваемого неумолимым прибоем. Не было и намёка на песчаный пляж: море с пугающей силой билось об утёс, из воды торчали сглаженные временем камни поменьше.
Но здесь, на уступе, тёмные излучения чёрных монолитов уже не достигали Зианты. Если здесь и было место, откуда она сможет повести мысленный поиск в сторону моря, то только тут, на обдаваемом водяными брызгами уступе.
Теперь, когда ей ничто не мешало, Зианта поняла, что не отважится вернуться назад, к тем монолитам: здесь и только здесь она предпримет попытку поиска двойника её самоцвета.
«Я начну здесь, — послала она мысль. — Там, у самолёта, слишком сильны остатки древнего зла: поиск я могу вести лишь отсюда».
«Я иду…»
Девушка повернулась и проследила за его медленным приближением: казалось, он словно сначала отдаёт приказ мышцам своего тела и лишь затем делает шаг, а не идёт, как все остальные люди, подчиняясь природному инстинкту. Он махнул рукой лётчику, оставшемуся у самолёта, и дойдя до девушки, ясным и твёрдым взором окинул её:
— Ты готова?
— Как всегда, — ответила она, но теперь, когда настала пора действовать, ей вдруг почему–то расхотелось этого. Однажды она уже сняла перед этим хрустальным шаром все барьеры и приняла весь его чудовищной силы заряд — в результате чего оказалась в этом мире. Ну, а теперь — куда он отправит её в этот раз? Может, снова в какой–то другой мир, где она опять застрянет? Девушка держала самоцвет в руках, но перед тем, как вглядеться в него, чтобы снова сдаться на его милость, она обратилась к Турану с последней просьбой:
— Удерживай меня. Не позволь исчезнуть отсюда бесследно: если я…
— Тогда мы вместе, — кивнул он. — Будь спокойна, я сделаю всё, что в моих силах.
— Ну, тогда… — девушка положила камень на ладонь и, подняв руки ко лбу…
Море, шум моря — дикого, разгневанного — всепожирающего моря! Она находилась внутри какой–то башни, сотрясавшейся под ударами разбушевавшейся природы, и в этом грохоте тонули все остальные звуки: море разъярилось на Норнох. Выдержат ли эти стены бурю? А если выдержат — какие испытания последуют потом?
Зианта… нет, кто такая Зианта? Какое–то имя… В памяти что–то мелькнуло на секунду, она попыталась ухватиться за это, но воспоминание уже исчезло, словно сон после пробуждения. Д’Эйри!
— Д’Эйри! — голос девушки перекрывал грохот бури, словно она кричала, чтобы пробудиться ото сна и встретиться лицом к лицу с тем, что ожидает сё.
Девушка неуверенно подняла руки перед собой. Конечно же, она перед этим что–то держала… так, посмотри, что там, на полу! Страх потери заставил её опуститься на колени и провести рукой по толстому ковру.
Каждое движение вызывало звон полированных раковин, из которых была сделана её юбка, как и тонкая, почти прозрачная рубашка, едва прикрывавшая её плоскую грудь. Кожа — светло–зелёная, или золотистая — вернее даже голубоватая… нет — этот цвет ей придавали чешуйки, покрывавшие всё тело, переливающиеся, словно множество драгоценных камней.
Она — Д’Эйри, носитель Глаз. Глаза!
Больше она не водила руками по полу в напрасных поисках, это была просто дурацкая мысль. Где же ещё могли быть Глаза, как не там, где они всегда находились с тех пор, как выбор пат на неё? Девушка подняла руки и коснулась обруча на голове и двух вставленных в него самоцветов, которых она не могла видеть, а только касаться — у висков, ведь они должны быть там. Как же ей пришло в голову, что они потерялись?
Она Д’Эйри и…
Нет, она — Зианта! И на девушку хлынул поток воспоминаний, словно огонь, чтобы очистить от тумана сознание. Она резко вскинула голову и огляделась.
Она находилась в незнакомой овальной комнате, опаловые стены которой были окрашены в мягкие тона, гладкие, как внутренняя поверхность раковины. Пол устилал тёмно–красный мягкий ковёр, пружинивший под ногами, словно жил своей какой–то странной собственной жизнью.
В комнате были два окна — длинные и узкие щели. Девушка торопливо бросилась к ближайшему. Она — Зианта, нет, она — Д’Эйри! Глаза… Они помогут ей стать Д’Эйри. Девушка заставила свои руки подняться к обручу на голове, пальцами провела по грубым волосам, словно по густым морским водорослям, но не смогла снять этот обруч.
Нет, она должна остаться Зиантой — и узнать, где же находится этот Норнох.
Девушка выглянула в окно, и лицо окатило солёными брызгами, однако она успела заметить другие башни: Норнох был крепостью, защищавшей внутренние земли, а она служила хранительницей.
Но только море побеждало людей — после всех столетий борьбы. Её народ ещё удерживал этот бастион, но когда рухнут Три Стены, когда сюда снова хлынет море, — их сметет прочь, а те, кто уцелеют, снова станут теми, кем они некогда были, — лишёнными разума живыми существами, копошащимися в тине. Но этого… этого не произойдёт! Не бывать этому, пока Глаза имеют голос и разум! Пока живы те, кто носят шесть Глаз — по паре на одну из стен!
Девушка прижалась к смотровой щели, опираясь обеими руками, пытаясь вернуть спокойствие, призвав на помощь всё своё наследие и полученную за годы обучения подготовку, чтобы подавить незнакомку в своём разуме, отбросить ее — это — прочь и сконцентрироваться на своей миссии: удерживать стены, единственную их защиту.
Думать о своей стене, о том, как те существа — лурлы — построили её и две другие — из выделений своих тел многие столетия назад, о том, с какой заботой за ними ухаживали, кормили, растили и лелеяли люди Норноха — и лишь для того, чтобы создать эту защиту против моря. Ну, давай же, лурла, действуй, ну же… давай! Давай! Она больше не была Д’Эйри — она стала единой волей, зовом, заставляющим этих созданий лениво шевелиться и реагировать. Ах, как же медленно! Но большей скорости, увы, от них не добиться.
Выделяй, строй, укрепляй… Норнох ещё не сдался! Шевелись, чтобы волны не унесли нас снова в небытие. Глаза, помогите: направьте свою энергию на лурла, чтобы пробудить его от спячки и заставить работать.
Но как же медленно! Может, прав Д’Фани, утверждая, что они напрасно отказались от старых обычаев — жертвоприношений? Единая воля… Отбросить все остальные мысли, сосредоточиться только на том, что должно быть сделано. Лурлы — девушка мысленно представила их образ в своём разуме — слизняки, двигавшиеся взад–вперёд вдоль стены, за которую она отвечала, а за ними оставалась пена, тут же застывавшая от контакта с воздухом и становившаяся твёрдой как камень, укрепляя основание Трёх Стен и башен. Пошевеливайся, лурла! Давай, просыпайся, двигайся — во имя жизни Норноха!
Но сейчас они работали почему–то медленнее обычного. Двое лурл свалились со стены и замерли неподвижно. Что это?.. Д’Эйри оторвала руки от стены и коснулась Глаз, ощущая их холод.
Лурла, просыпайся! Сейчас не время для сна: бушует буря — неужели ты не чувствуешь, как трясётся башня? Давай просыпайся, ползи, выделяй, строй!
— Лурла!.. — казалось, девушка пронзительно прокричала это вслух.
В ушах стоял шум моря, но уже слабее: море успокаивалось. Значит, Д’Фани ошибся: этой бури нечего бояться.
— Зианта!
Перед девушкой больше не было того узкого окошка — она стояла на выступе, и над ней раздавались пронзительные визги птиц, носившихся над волнами. А впереди — Туран, положивший руки на её плечи (может, лишь благодаря этим рукам он и вытащил девушку из того времени и места, где она только что была).
Выскользнув из объятий, девушка отвернулась от волн, по–прежнему в напряжении, словно могла увидеть с этого обрыва Норнох, его башни и Три Стены, которым всё также угрожала опасность, и где лурлы продолжают нести свою вахту.
Нет, всё это исчезло давным–давно. Но когда именно? Её дар не мог ответить на этот вопрос. Наверное, между Д’Эйри и Винтрой пролегла такая же бездна времени, как между Винтрой и Зиантой. Разум отказывался назвать даже приблизительную цифру.
Но теперь девушка знала, где находится Норнох — если от него что–то еще сохранилось. Она вытянула руку и указала:
— Там — над морем — или, может, в его волнах — но там! — произнесла она вслух, не в силах мысленно обратиться к Турану после наступившей, как всегда после транса, усталости. Она позволила Турану взять ее за руку и повести назад к самолёту.
Как бы по сигналу летчик выбрался из кабины. На лице его, полускрытом шлемом, легко читалось возбуждение.
— Лорд Командор, я только что перехватил шифрованное радиосообщение, С–код…
Из воспоминаний Винтры девушка сразу же поняла, что имеет в виду лётчик, и мысленно сообщила Турану (возможно, его память уже не подчинялась ему):
«Военный код высшей секретности».
— Повстанцы… — начал было Туран, однако пшют перебил его:
— Лорд Командор, в своём соединении я — офицер–связист. За вами охотятся и… отдан приказ немедленно убить вас!
Его юное лицо исказилось в муке: это был первый в его жизни шок, потрясший самые основы всего, во что он верил, и он ещё не понимал этого.
— Наверное, Зуха в отчаянии, — прокомментировала Зианта.
— Это не имеет значения. Сейчас главное — вопрос времени, — Туран повернулся к лётчику. — Мой боевой товарищ, настала пора нам разделиться. Ты сослужил мне отличную службу, ты и сам не понимаешь, какую. Но взять тебя с собой туда, куда теперь мы направимся…
— Лорд Командор, куда бы вы ни полетали, туда полечу и я! — на его лице ясно читалась решимость.
— Только не в Норнох… — Зианта сама не понимала, что заставило сё сказать это.
Лётчик повернул голову.
— Что… что вам известно о Норнохе?
— Там находится то, что мы ищем, — ответила девушка.
— Лорд Командор, не слушайте её! Норнох… О нём сложены легенды… которыми моряки пугают своих детей. Нет никакого Норноха, нет людей–рыб — они только в кошмарных снах!
— Значит, в этих снах мы и должны будем искать его. Лётчик встал между ними и кабиной.
— Лорд Командор, эта… эта мятежница на самом деле околдовала вас. Не позволяйте увести вас навстречу гибели!
Несмотря на всю усталость, девушке пришлось снова сконцентрировать свою психическую энергию и ударить по пилоту, словно примитивным копьём или мечом: руки солдата взмыли вверх, к голове, а сам он, издав стон, покачнулся и рухнул на землю недалеко от тени крыла самолёта.
— Жаль, что так пришлось поступить, но ничего другого не оставалось…
— Я знаю, — пробормотал Туран уставшим безжизненным голосом. — Нам нужно улететь прежде, чем он очнется: мы не возьмём его с собой. Ты точно знаешь, куда нам лететь?
— Да, — ответила она твёрдо, когда они начали забираться в кабину.
