Глава девятая
Всё замерло. Чарис присела на раскладушке, натянула на себя комбинезон. Комбинезон? Что–то скрывалось за этим вопросом, в девушке проснулся червячок сомнения. Да, на фактории царила тишина. Чарис прошла к двери и коснулась пальцами щели. Заперта? Однако стоило ей надавить на дверь, как та медленно открылась, и девушка выглянула в коридор.
Оказавшись на свободе, Чарис увидела, что другие двери тоже распахнуты настежь. Девушка прислушалась: никаких звуков — ни шёпота голосов, ни тяжёлого дыхания спящих. Она прошла по коридору, ступая обнажёнными ступнями по холодному полу.
Но ведь это, всё это — шептал мятежный голос внутри Чарис — с ней уже происходило прежде. И вот сейчас вновь повторяется. Комнаты пусты — девушка останавливалась у каждой двери, чтобы убедиться в этом. Вот четвёртая комната: экран коммуникатора на стене, стулья и груды лент с записями. Можно попытаться использовать его поисковый луч и связаться с правительственной базой. Но сначала следует убедиться, что она здесь одна и ей ничто не угрожает.
Последовал торопливый осмотр фактории, одной комнаты за другой. Время… весь вопрос во времени. Потом Чарис вернулась в комнату с коммуникатором, осмотрела приборную панель, нашла нужную кнопку, чтобы включить поисковый луч.
Ожидание, а затем сигнал с северо–востока. На видеоэкране что–то вспыхнуло, потом изображение обрело чёткость. Чарис нырнула вниз, чтоб её не увидели. На экране появилось изображение мужчины, одетого в потёртую форму торговца. Чарис внимательно вгляделась в него, но он был ей не знаком. И только заткнутым за пояс запрещённым законами Федерации бластером отличался от торговцев приграничных миров. Чарис протянула руку и выключила связь.
Потом она снова включила поисковый луч, в этот раз направив его на юг, и поймала другой сигнал — эмблему Службы Разведки с печатью Посольства. После чего начала выстукивать послание на ленту.
А теперь она на холме. Холодно, темно, а она бежит, бежит, пока не закололо под рёбрами. Скоро начнётся преследование. А может, Толскегг хочет, чтобы она убралась отсюда и погибла в одиночестве на этих холмах от голода или же в копях зверей? Он теперь командует на Деметре, и поселение в его власти.
Деметра! Какая–то часть девушки, хоть и отрицавшая это, сейчас сражалась здесь, в этом месте. Чарис дрожала от чего–то большего, чем просто холод. Она карабкалась на холмы над поселением, и всё более убеждалась, что всё это обман.
Сон. Ведь существуют те, кто насылают сны, лепят их, как гончар создаёт горшки из глины на своём станке. Если она захвачена в чей–то сон, то должна проснуться — и очень скоро. Или это не сон. Хотя нет — конечно же, это сон. Но девушку мучил настоящий голод, под ногами расстилалась неровная земля, и она брела по ней, спотыкаясь, хватаясь за кусты, чтобы не упасть.
Нет, это всё происходит не на самом деле — она видит сон! Кусты расплывались, пока не превратились в химеры. И сквозь их колышущиеся очертания она увидела какую–то стену, да, стену, твёрдую. Она не на Деметре — она… она…
Колдун! И тут осознание, что она вспомнила это слово, стало ключом к действию, призрачный склон Деметры исчез, словно унесённая ветром дымка. Она лежала на груде ковров. Справа — окно, за которым темнела ночь с далёкими застывшими звёздами на небе. Это Колдун и Цитадель вайверн.
Она лежала, не шевелясь, пытаясь спокойно отделить сон от реальности. Фактория… пост подвергся налёту. Тот офицер Службы Разведки по имени Шэнн Лэнти… Девушка ясно представила в уме облик юноши, словно он стоял перед ней, держа в руках копьё в кровавых пятнах.
Копьё. Оно разлетелось на мелкие кусочки от удара вайверн. Его обломки плясали в странном танце, пока не упали, образовав узор, который вызвал такую ярость у колдуний. И эта ярость…
Чарис выпрямилась на коврах. Лэнти рухнул под ударом Силы вайверн, а её сознание переметнулось к обрывкам собственного прошлого — и она не могла понять, для чего. Почему эта ярость обратилась против Лэнти? В чём она была виновата, когда вызвала Гиту. Она действовала слишком импульсивно.
Девушка дотронулась до мешочка на поясе. Диска там не было. А ведь она держала его в руке, когда эта могущественная Сила доставила её на тот берег. Может, она уронила диск или это вайверны забрали его?
Но это могло означать, что вайверны больше не считают её своим другом или союзником. Что же такого поведало им то сломанное копьё? Без диска Чарис почувствовала себя пленницей, запертой в этой комнате. Хотя в любом случае она могла попытаться выяснить, насколько ограничена её свобода. Не окажется ли, что она не способна идти вперёд, как тогда, когда безуспешно пыталась вернуться по собственным следам на песке и поняла, что её действиями управляют?
— Тссту? — вряд ли её зов был громче шёпота. Чарис не знала, союзник ли эта курчавая кошка в её борьбе против вайверн, однако ничего другого ей не оставалось, кроме как положиться на дружеское отношение зверька.
Прямо под окном, рядом с которым лежала девушка, раздался зевок. Там–то и была Тссту, свернувшаяся клубком, закрыв глаза и прижав ушки к голове. Чарис наклонилась и легонько провела пальцами по головке.
— Тссту, — ласково прошептала она. Но возможно ли, чтобы эта курчавая кошка — девушка использовала название, данное местной породе Шэнном, — так глубоко вошла в её сновидение, что даже сумела разбудить её, Чарис, здесь?
Ушки дёрнулись, и из–под век показались щёлочки глаз. Потом Тссту широко зевнула, высунула жёлтый язычок. И, приподняв голову, внимательно посмотрела на Чарис.
Сможет ли она поддерживать с Тссту мысленный контакт без диска? Чарис подхватила кошку, подняла её вверх и заглянула в узкие кошачьи глазки. Настолько ли она связана с вайвернами, чтобы служить им, а не Чарис?
«Уйти, — думала девушка, — уйти отсюда».
— Р–р–р–у–у–у, — в мерном урчании прозвучало согласие.
Тссту энергично выгнулась, требуя, чтобы её выпустили, и Чарис подчинилась желанию зверька. Курчавая кошка кинулась к порогу, вытянувшись, словно охотник на тропе. Она выглянула в коридор, слегка приподняв головку, навострив ушки. Чарис догадалась, что сейчас все чувства кошки обострены до предела. Тссту бросила взгляд назад, на девушку, и позвала…
Они шли мимо комнат, заставленных приборами, спален, похожих на ту, где она жила. Выведет ли или нет этот коридор их наружу, Чарис не знала и могла лишь надеяться на Тссту.
Даже без диска она пыталась засечь какое–нибудь прикосновение к своему сознанию, какой–нибудь намёк, что поблизости вайверны. Дважды Чарис была уверена, что заметила мысленное прикосновение, слишком слабое, чтобы понять его, однако этого было достаточно, чтобы не оставалось сомнений, что они действительно где–то рядом. Если бы не это, девушка могла бы подумать, что идёт по совершенно безлюдным помещениям.
Тссту вроде бы уверенно бежала по коридору, бесшумно скользя вперёд, без колебаний сворачивая в попадавшиеся им на пути ответвления. В этом месте лабиринта пещер Чарис ещё не бывала. И вдруг поняла, что курчавая кошка ведёт её коридорами, где свет, струившийся со стен, стал гораздо слабее, а стены — более грубыми и узкими. Проходы буквально дышали древностью. А потом свет вообще померк, лишь кое–где стены слабо светились. Чарис пришлось напрячь зрение, чтобы рассмотреть эти пятна: узоры, довольно похожие на те завитки и кружочки, что были нанесены на дисках. Здесь, на этих стенах, некогда были начертаны некоторые из тех символов могущественной Силы, с помощью которой колдуньи заставляют других подчиняться своим приказам.
Однако эти узоры отнюдь не выглядели столь же законченными, чётко очерченными и ясно вырезанными, как те, что были на дисках. Больше в размерах и грубее — а вдруг ими тоже можно воспользоваться как вратами для перенесения в другое место?
Тссту уверенно продолжала трусить вперёд. Постоянная в других коридорах температура здесь сохранялась. Чарис приложила пальцы к ближайшей спирали и тут же отдёрнула руку от пышущей жаром линии. Девушка прочистила сухое горло. Где же находится это место и вообще, что оно такое?
Несмотря на внутреннее предупреждение, она не могла ничего поделать, только поглядывать на некоторые узоры, смотреть вперёд, выискивая новые, не упускать их из виду, пока они не терялись где–то позади. И вот они заполнили всё поле зрения, не осталось больше ничего, кроме этих узоров, и Чарис, остановившись, закричала от страха:
— Тссту!
Мягкий мех потёрся о ногу девушки, как бы ободряя её. Курчавая кошка, должно быть, не была захвачена той иллюзией, что поймала человека. Но идти сквозь тьму, видя лишь эти завитки, кружочки, линии… Чарис показалось, что это свыше её сил. Страх… непреодолимый, панический страх…
— М–и–и–и–р–р–р–и–и–и!
Чарис чувствовала Тссту, слышала её, но видеть — не видела. Она вообще ничего не видела, кроме этих узоров.
— Назад! — хрипло прошептала девушка. Только теперь она не была уверена, где находится это «назад». Может, стоит сделать один только шаг — и она окажется в каком–то неизвестном хаосе?
В переплетении узоров был один, который более всего притягивал её к себе. Огромный, выпирающий из грубой стены, чётко очерченный круг — да, это был узор, который имелся на её диске, девушка была уверена в этом.
— Тссту!
Быстрым движением она подхватила курчавую кошку. Во тьме светились только линии потемневшего серебра. «Надо сосредоточиться полностью на этом узоре, как тогда, на диске, но что меня ждёт потом — неужели спасение?»
Чарис колебалась. Спасение, но куда теперь её перенесёт? Вернётся ли она на подвергнувшуюся налёту пиратов факторию. А, может, на мшистый луг? Следует чётко представить в голове образ места, куда хочешь переместиться, иначе перемещения не произойдёт. Так куда же? На факторию? Или луг? Ей не хотелось ни в одно из этих мест. Она хотела не просто спастись, а узнать, как и почему это происходит. Но невозможно ничего узнать, пока не рискнёшь…
И вдруг… она оказалась в ином месте. Где кружком на коврах сидели вайверны, скрестив ноги, и внимательно смотрели на двух своих товарок, находившихся в центре. Дело происходило в помещении, имевшем форму чаши.
Посреди круга стояли Гисмсй и её покрытая теневыми узорами спутница, повернувшись лицом друг к другу, а между ними — остроконечные обломки копья, переливавшиеся всеми цветами радуги. Они обе прямо–таки впились глазами в эти обломки, как и остальные вайверны.
Волосы на голове Чарис зашевелились, как наэлектризованные, кожу начало пощипывать. Сюда устремлялись целые потоки энергии, и девушка ощущала их. Никто из колдуний, похоже, не обратил внимания на её появление — все они пристально разглядывали эти обломки, сконцентрировав на них всю свою силу.
И обломки, закружившись в танце, маленьким облачком поднялись в воздух, окружив Гисмей. Трижды облачко облетело вокруг тела колдуньи, сначала на уровне талии, затем — шеи и, наконец, вокруг головы. Потом обломки унеслись к открытому пространству между двумя вайвернами и, отделившись друг от друга, со звонким шлепками посыпались на пол, образуя некий узор. И от следивших за ними вайверн девушка уловила какое–то смутное желание — то ли приказ, то ли требование заключить какую–то сделку, что именно, она так и не поняла.
И вновь эти остроконечные обломки вознеслись вверх в своём странном танце, теперь облако окутало вторую вайверн. Чарис показалось, что в этот раз обломки вращаются более медленно и огоньки мерцают менее ярко. А потом облако снова разорвалось звонким дождём обломков, принося ответ, контраргумент и несогласие — все три значения в одном послании.
И вновь почувствовалась волна одобрения, однако послабее. Вайверны разделились на группы, они что–то обсуждали, и, как показалось Чарис, именно их решения дожидалась Гисмей: вскоре обломки снова поднялись в воздух.
Но на этот раз их танец не был таким продолжительным, и возникшее облако не окутало никого из вайверн — оно превратилось в летающую тарелку, поднимавшуюся всё выше и выше, вертикально вверх, пока не достигло четвёртого, самого верхнего яруса уступов.
Собравшиеся вайверны следили за подъёмом, не скрывая удивления. Вот этого они никак не ожидали. Гисмей и её спутница держали диски, но если они и пытались управлять обломками, то теперь, очевидно, те вышли из–под их контроля. Облако раскачивалось взад–вперёд, словно прицепившись к какому–то невидимому маятнику. И с каждый раз всё ближе И ближе приближалось к месту, где стояла Чарис.
Внезапно оно прекратило своё мерное раскачивание и направилось прямо на девушку. Чарис закричала, когда облако начало быстро кружиться вокруг её головы, почти в угрожающей близости. Однако она не могла даже пошевелиться — девушка была пленницей удерживающей её силы. Облако просыпалось дождём на пол, но Чарис не увидела никакого рисунка, кроме бессмысленных линий.
И в тот же самый миг её повлекло вниз, не по своему желанию, а единственно волей собравшихся вокруг вайверн; девушка спускалась с одного яруса на другой, пока не оказалась на открытом пространстве на одинаковом расстоянии от обеих ведьм.
«То, что прочитано, то прочитано. Для каждого сновидца сон приходит по воле Тех–Кто–Спал–Прежде. И, похоже, Тебе–Которой–Снятся–Сны–Других–Миров, есть что сказать по этому поводу…»
— По какому поводу? — вслух спросила Чарис.
«По поводу жизни и смерти, по поводу существования твоего племени и нашего, прошлого и будущего», — таким был уклончивый ответ.
Чарис сама не поняла, откуда только нашлись нужные слова и мужество ответить им ровным тоном:
— Если это и есть тот ответ, который я заслужила, — она кивнула на упавшие обломки, — тогда вам необходимо прочитать его для меня, О Та–Которой–Ведома–Вся–Мудрость.
И вайверн со смутными узорами ответила ей: «Это лежит за пределами наших возможностей, хотя в этом есть какой–то знак, поскольку здесь присутствует Сила. Мы можем только догадываться, что время применить её ещё не наступило. Но в этом вопросе само время — наш враг. Когда сплетается сон, в его узоре должны быть целыми все до единой ниточки. В наших снах присутствие тебя и твоих сородичей нежелательно…»
— Мои сородичи умерли на берегу, — возразила Чарис. — Хотя я до сих пор не могу поверить, что это дело ваших рук…
«Нет, не наших, они сами виноваты: угодили в дурной сон и разрушили его ткань. Они совершили недопустимое, — теперь Гисмей вся пылала гневом, хотя явно сдерживала его и, наверное, поэтому он был ещё более ужасным. — Они дали тем, кто не может путешествовать во сне, могущественные силы иного рода, что способно разрушить давно устроенный порядок. Поэтому они должны быть изгнаны! Они могут полностью изменить все обычаи и уклад нашей жизни, и привести в конце концов к убийствам, которые уже начались! Вы нам больше не нужны. Да будет так!» — она хлопнула в ладони и обломки подпрыгнули вверх, собираясь в кучу.
«Может быть…» — начала было вторая вайверн и остановилась.
— Может быть, что? — эхом переспросила Чарис. — Говорите яснее, Владеющая–Древней–Мудростью. Я видела мёртвого человека моей расы, лежавшего возле разгромленного здания, а рядом с ним оружие, которое не принадлежало ему. Хотя, находясь среди вас, я не видела никакого другого оружия, кроме этих дисков могущественной Силы. Что за зло вошло в ваш мир? В этом не виновна ни я, ни тот мужчина, Лэнти, — девушка сама не понимала, почему она добавила это, может, потому что Лэнти находился в дружественном контакте с ведьмами.
«Ты одного племени с теми, кто создал эту проблему», — мысль Гисмей прозвучала, словно резкое шипение.
— Копьё, — упрямо продолжила Чарис, — сделано вашей расой, не моей! И один человек умер, сражённый им!
«Те, кто не видят снов, охотятся и убивают при помощи такого оружия. А теперь они нарушили древний закон и принесли зло и разрушение в дом чужаков. Эти чужаки дали им защиту против Силы, поэтому их нельзя вернуть в прежнее душевное равновесие. Возможно, в этом нет твоей вины: живя среди нас, ты видела истинные сны и ты познала Силу и то, как ею пользоваться. И тот мужчина, Лэнти, вместе с другим, он тоже видел сны — хотя это весьма необычно для нас. Но теперь сюда пришли те, кто не видят снов, и они навлекут на нас зло, которое не будет просто сном. Которое разрушит весь наш мир, если только мы не поторопимся навести в нём порядок».
«Но всё же, — пришла более спокойная мысль от второй вайверн, — есть узор, который мы не в силах прочитать, и о котором мы не можем просто так взять и забыть: он рождён Силой, которую мы вызвали сюда, чтобы она ответила нам. Что свидетельствует в твою пользу, хотя мы ещё не понимаем, что это означает для нас и что для тебя. Это должна узнать ты сама и оказать нам помощь в более великом замысле…»
В этих словах явно послышалось предупреждение. Чарис могла только догадываться, что именно означала эта речь. Какие–то инопланетяне — вероятно, грабители, совершившие налёт на факторию, — освободили нескольких местных мужчин из–под власти матриархата вайверн. И теперь те сражаются на стороне инопланетян. И, в свою очередь, похоже, вайверны собираются нанести ответный удар против всех чужаков.
— Этот великий замысел… он направлен против моих сородичей? — спросила Чарис.
«Всё будет тщательным образом сплетено, направлено и воплощено в сновидениях, — снова последовал только полуответ. — Но это разрушит твой узор, как ты разрушила наш».
— И я — часть этого?
«Ты приняла ответ, который мы не в силах прочитать. Теперь тебе самой предстоит узнать, что он означает, и, возможно, это пригодится также и нам».
«Она здесь и она разрушает наш узор, — перебила подругу Гисмей. — Отправить её Туда–Где–Нет–Снов, чтобы она перестала уничтожать то, что мы создаём здесь!»
«Нет! Ей ответила Сила, и она имеет право узнать его значение. Перенести её отсюда — да, мы сделаем это. Но не в Тьму–Которая–Есть–Ничто, нет — мы не можем теперь пойти на это. Но времени остаётся всё меньше и меньше, Та–Что–Насыласт–Сны. И сон станет реальным, если тебе удастся спасти свой узор от разрушения. А теперь — действуй!»
Многоярусное помещение, следящие вайверны — всё исчезло. Чарис окружил мрак ночи, но отовсюду доносился бормочущий шум океанских волн. Девушка вдохнула свежий воздух. Над ней сверкали звёзды. Неужели её вернули обратно на берег?
Нет. Когда глаза девушки привыкли к сумрачному свету, она разглядела, что стоит на высоком скалистом утёсе, а вокруг со всех сторон плещется океан. Наверное, её забросили на скалу, вздымавшуюся посреди океана.
Боясь сделать шаг в любую сторону, Чарис опустилась на колени, едва смея поверить в происходящее. Тссту шевельнулась, вопросительно тявкнув, и Чарис разрыдалась, не веря своим глазам.