Раздался тихий шипящий звук, и кто–то слегка коснулся её.

Чарис оглянулась, отчасти понимая, что это ощущение подобно тому странному чувству, которое она испытывала совсем недавно, лёжа на песке. Девушка сидела, сгорбившись, на сидении перед коммуникатором, отстукивая код сообщения. А потом — она каким–то образом вернулась в сновидение.

Но уже буквально через несколько секунд девушка осознала: это совсем другой сон. На ней был всё тот же рабочий комбинезон, который она набросила на себя перед тем, как отправилась бродить ночью по безлюдной фактории. Ноги отзывались болью, и Чарис увидела, что они все в синяках, а из одной большой царапины течёт кровь. И сейчас она ощущала не умиротворённость и довольство, а усталость и недоумение.

Вон там, как и раньше, волны океана накатывались на песчаный берег, окружённый скалистыми утёсами, а она стояла на этом берегу — и уж точно, это никак не может быть сном!

Чарис повернулась, предполагая увидеть факторию в узкой бухточке, но позади лишь возвышалась каменная стена утёсов. А на песке она увидела цепочку следов, отмечавших её путь. Они уходили куда–то вдаль. Что это за место и каким образом она здесь очутилась, девушка не знала.

Сердце гулко забилось от страха, дыхание участилось. Она не могла ничего вспомнить. И все её усилия вернуть назад воспоминания были тщетны.

Назад? Может, ей удастся проследить свой путь по этим следам? Но когда Чарис стала разворачиваться, то быстро поняла, что сделать этого не может. Что–то мешало ей, какая–то сила препятствовала возвращению. Она в буквальном смысле не могла сделать ни шагу в обратном направлении. Покачнувшись, снова Чарис попыталась направиться назад. И совсем не удивилась, когда её бросило ничком на землю. Ладно, ей не удалось пойти назад, но ведь ничто не мешает ей двигаться вперёд.

Девушка попыталась сориентироваться. Куда она сейчас смотрит — на север или на юг? Кажется, на юг. Юг… Но ведь там расположена правительственная база. И если она пойдёт в ту сторону, есть шанс добраться до разведчиков.

Насколько крошечный — Чарис даже не хотела и думать об этом. Без запасов еды, а тем более без обуви, как долго может продлиться её путешествие? Из головы не выходила одна тревожная мысль: не оттого ли она оказалась здесь, что пыталась связаться с базой при помощи коммуникатора? Девушка плотно прижала ладони к лицу, пытаясь сосредоточиться и понять, что же переместило её сюда. Что если сознательная часть её разума задремала? И вверх взяло подсознательное стремление к побегу, желание добраться до правительственной базы? Это была достаточно здравая мысль, но она несла с собой также и новые проблемы.

Чарис спустилась к самому берегу и уселась на валун, чтобы осмотреть ноги. Синяки, на кончике одного пальца к тому же порез. Девушка опустила ноги в воду и слегка прикусила губу, когда влага коснулась раны. Наверное, подумала Чарис, это безжизненный мир. По янтарно–золотистому небу медленно плыли облака, и ни одна птица или другое летающее создание не носилось в его ясных просторах. На песке и скалах вокруг не было видно ни малейшего признака какой–либо растительности, и поверхность пляжа оставалась абсолютно гладкой, если не считать отпечатков её ног.

Чарис расстегнула комбинезон и сняла нижнее бельё. Разорвать ткань оказалось делом не простым, и это стоило ей сломанного ногтя, но в конце концов полоски материи спеленали ноги: она не собиралась вечно оставаться на этом берегу.

Через несколько сотен футов дорогу преградил скалистый утёс. Лёгкая часть путешествия по песку закончилась: теперь ей предстоял тяжёлый подъём по скале. Но девушка медленно опустилась на песок, опираясь руками о скалу.

Ей хотелось есть, как и тогда, в горах на Деметре, но на этот раз в запасе не было даже заплесневевшего чёрствого куска хлеба. Голод и жажда — хотя вокруг неё насмешливо плескалась вода. Да ведь это настоящее безумие — её попытка пробраться вперёд наудачу, по этой безжизненной пустыне. Да ещё этот невидимый барьер. Теперь у Чарис даже не было сил повернуть голову и посмотреть на свои следы на песке.

Нахмурив брови, девушка встала и опёрлась руками о скалу. Ей нельзя было задерживаться здесь, сил оставалось всё меньше и всё сильнее заявлял о себе голод. Можно было только надеяться, что там, наверху, её ждёт не один лишь песок и камень.

Подъём забрал последние силы, пальцы на руках кровоточили так же, как и ноги. Выбравшись на изрытый гребень, Чарис рухнула на землю, крепко прижав руки к груди, и некоторое время просто всхлипывала, и только потом подняла голову и огляделась.

Она находилась на самом краю такой же узкой, с чахлой растительностью долины, как и та, где стояла фактория. Но здесь не было зданий, ничего, только деревья и кустарник, да поблизости в направлении океана протекал ручеёк. Чарис, облизнув губы, побрела к нему. Через несколько секунд она наклонилась над голубоватой землёй, и руки приятно защипало от холодной воды, когда девушка зачерпнула её, нисколько не беспокоясь о том, что ей не делали прививок от местных болезней. Она лишь понадеялась, что те, которые были сделаны на Деметре, окажутся действенными и здесь.

По сравнению со стерильным океанским побережьем, эта долина производила впечатление кишащих жизнью джунглей. Напившись, Чарис присела на корточки и увидела, как над ручьём пронеслось какое–то летающее существо с прозрачными крыльями. Спустя секунду оно поднялось, неся в своих клешнеподобных передних лапах что–то маленькое, белое и извивающееся, а потом исчезло со своей жертвой в небе за кустами и скалой.

А после этого прямо над головой раздался хлопок, словно кто–то резко ударил одной костяшкой по другой. Ещё одна летающая тварь, с менее прозрачными крыльями, стремительно вылетела из дыры в скале и стала носиться взад–вперёд над девушкой. Крылья у неё были обтянуты кожей, без перьев или пуха; морщинистую шкуру покрывали шрамы. Голова, слишком большая для такого тела, была нацелена вниз, из её пасти с ужасными клыками вырывались леденящие душу вопли.

К первой твари присоединилась вторая, затем третья, их крики становились всё громче и настойчивее. Всё ниже и ниже они проносились над девушкой, и первоначальное любопытство Чарис сменилось тревогой. Одна такая тварь угрозы из себя не представляла бы, но вот от целой стаи, очевидно, решившей выбрать её в качестве объекта нападения, так просто не отмахнёшься. Девушка огляделась в поисках укрытия и бросилась под защиту оказавшегося как нельзя кстати густого леска из приземистых деревьев.

По всей видимости, бегство не помешало летающим тварям: их крики по–прежнему раздавались над Чарис по мере её продвижения в сторону океана. Вдруг кто–то выпрыгнул прямо из–под ног и с визгом умчался в полумрак зарослей.

Девушка остановилась в нерешительности, не зная, какие ещё опасности могут подстерегать её в этом лесочке. Немного погодя Чарис начала различать местные запахи, незнакомые ей, иногда приятные, иногда нет. Нога наступила на что–то мягкое, тут же лопнувшее, хотя она даже не успела перенести на него весь свой вес. Девушка увидела раздавленный фрукт. С веток деревца, под которым она стояла, свисали такие же плоды, несколько валялись на земле, ими–то и лакомилось вспугнутое ею существо.

Чарис сорвала один фрукт, оценивая его незнакомый запах, сразу и не скажешь: приятный или отвратительный. Да, это пища, но вот может ли человек её есть — это уже другой вопрос. С фруктом в руке Чарис продолжила свой путь к океану.

Крики летучих тварей, преследовавшие девушку, не смолкали во время всего её возвращения к воде, обещавшей сомнительную безопасность. Но вот наконец кустарник закончился, дальше начинался серый песок.

На горизонте виднелось какое–то пятно, куда больше, подумала Чарис, чем просто низко летящее облако: не остров ли? Девушка настолько увлеклась изучением открывшегося перед ней вида, что не сразу заметила перемену в действиях кричавших летунов.

Они больше не кружились над ней, но, изменив курс, полетели к океану, где принялись беспорядочно мельтешить над волнами. Что–то плескалось в этих волнах, что–то там, внизу, происходило. Что–то двигалось к берегу прямо в её направлении.

Чарис непроизвольно сжала фрукт, сок потёк меж её пальцами. Судя по всему, плывущий — кто бы или что бы это ни было — имел огромные размеры.

Но Чарис и помыслить не могла, насколько ужасная тварь выползет из воды на узкую полоску пляжа, прямо–таки материализовавшийся ночной кошмар: непробиваемый чешуйчатый панцирь, зелёный от зацепившихся над коричневыми зубцами водорослей, голова, вооружённая рогоподобными наростами, выпирающими над огромными глазами, рыло с пастью, усеянной клыками…

И эта тварь уверенно поскакала к берегу, выпрыгивая из волн. Лапы её заканчивались перепончатыми когтями, а хвост на конце переходил в два шипа–отростка одинаковой длины. Кричавшие летуны бросились врассыпную. Им бы ни за что не уйти — эта тварь могла бы запросто прихлопнуть хоть дюжину, но она попросту не обратила на них никакого внимания.

Сначала вид этого кошмарного существа перепугал Чарис, но увидев, что оно не думает приближаться к ней, девушка облегчённо вздохнула. Ещё несколько торопливых шагов — и страшилище с громким криком плюхнулось на песок.

Голова начала покачиваться взад–вперёд, а затем опустилась на чешуйчатые передние лапы. Существо приобрело сонный вид, словно оно разомлело на солнышке. Чарис остановилась в нерешительности: внимание преследовавших её летучих тварей теперь целиком было поглощено раздвоенным хвостом, они совсем позабыли о ней. Самое время ускользнуть.

Всё внутри девушки кричало об одном: беги, ломись сквозь кусты обратно в долину… так напоминающую ловушку. Нет, это неразумно, следовало не мчаться, а медленно уходить. И вот так, лицом к чудовищу, Чарис начала пятиться. Несколько драгоценных секунд ей казалось, что усилия увенчаются успехом, но вдруг…

Над головой раздался громкий призыв: какой–то летун заметил беглянку. Все его приятели пронзительно завопили в ответ. Затем Чарис услышала ещё один звук, свистящий, такой высокий, что заболели уши. И ей не требовалось услышать тяжёлый стук шагов по гальке или треск ломающихся веток кустарника, чтобы понять, что эта бестия с раздвоенным хвостом приближается к ней.

Теперь её единственным шансом было добраться до узкого верхнего конца долины, туда, где она попытается вскарабкаться вверх по отвесной стене утёса. Ветки кустарника цеплялись за одежду и рвали её, царапали кожу, когда девушка пробивалась сквозь заросли. Вот Чарис миновала ручей. Она спотыкалась, путаясь в густой траве, острые стебли которой до крови царапали кожу ног.

А над головой, не переставая, кричали летуны, беспрестанно кружа и бросаясь, порой проносясь так низко, что девушка в конце концов обнаружила, что бежит на четвереньках. Только тогда она бросилась под прикрытие кустов, закрыв лицо руками, как щитом, и всем своим весом пробивая путь.

И вот наконец долгожданная цель — каменная стена, окружающая долину. Но позволят ли эти твари подняться наверх?

Чарис прижалась к скале и, приставив ладонь козырьком, посмотрела вверх на стаю с кожаными крыльями. Затем бросила короткий взгляд назад, где дрожащая листва указывала на приближавшееся к ней страшилище.

А летуны как раз вознамерились наброситься на неё! Чарис пронзительно закричала и вытянула вперёд обе руки.

Крики…

Девушка безумно замахала руками, отбиваясь, прежде чем поняла, что произошло. Стая летучих созданий понеслась к ней, вытянувшись в одну линию, и пересекла путь кошмарной бестии с раздвоенным хвостом. Здесь–то и ждал их конец: словно молния в грозу, хвост взлетел вверх и ударил, как плетью, по летунам, швырнув целый отряд со всего лёта на каменную стену.

Всего два взмаха хвоста — сначала по первой линии нападающих, а потом по тем, кто не успел сбросить скорость или изменить курс, — и, наверное, не более пяти летунам удалось избежать удара и взмыть вверх, где они принялись кружить, не решаясь снова ринуться вниз для новой атаки.

Чарис же начала карабкаться по скале, выискивая руками и ногами выступы для опоры. Пока между ней и вопившими летунами находился ужасный хвост, но повторение атаки было вполне возможно, если она не заберётся на большую высоту. Всё своё внимание девушка сконцентрировала на том, чтобы добраться до выступа, с которого свисали неровные петли вьющихся лиан.

Девушка подтянулась к переплетенью этих растений, протиснула меж лиан свое худое тело и только после этого быстро обернулась, чтобы посмотреть назад на своих врагов. Летуны в бешенстве кружились в небе, в любой момент готовые ринуться на жертву, и девушка вся сжалась в комок.

Хвостатая же бестия уже достигла подножия утёса и царапала перепончатыми когтями скалу. Дважды ей удавалось зацепиться за небольшие выемки и чуть подтянуться вверх, но затем она снова съезжала вниз. То ли трещины попадались слишком маленькие, чтобы выдержать вес страшилища, то ли это происходило из–за неуклюжести лап твари: похоже, на земле большие размеры тела только мешали передвижению.

Но её настойчивое желание следовать за девушкой было ясно видно: чудовище не прекращало попыток зацепиться за какую–либо трещину и вскарабкаться вверх по скале. Чарис осторожно устроилась на выступе, чтобы не запутаться в петлях довольно крепких лиан. Оторвала одну из них и попыталась хлестнуть ею по одному летуну, который набрался решимости броситься вниз на неё. И хотя девушка не попала по хищнику, это заставило его поспешно отлететь в сторону.

Чарис могла орудовать хлыстом, сидя на этом выступе, но она не сможет воспользоваться им, когда ей придётся, повернувшись лицом к скале, карабкаться к следующему. К тому же девушка приближалась к такому месту, где ей просто не на чем будет стоять.

А бестия с раздвоенным хвостом по–прежнему пыталась вскарабкаться вслед за ней, цепляясь за поверхность скалы с упорством психопата. Стоит Чарис оступиться, и она окажется в пределах досягаемости чудовища. Но девушка не решалась продолжать подъём, когда у самых плеч и головы носятся кричащие твари. Пока ещё она могла отгонять их лианой, хотя они и становились всё наглее, всё ближе и ближе подлетали к ней, да и рука уже устала махать импровизированным хлыстом.

Чарис обессиленно прислонилась к стене утёса. Пока что, похоже, угроза со стороны рептилии была не так страшна для неё, не то что летуны. К тому же она устала настолько, что уже стала бояться, что у неё не останется сил вскарабкаться на самый верх скалы, даже если они улетят.

Девушка потёрла рукой глаза, чтобы прийти в себя: беспрестанный шум наводил на неё оцепенение, словно одурманенный мозг запеленали в кокон этими криками. Но именно внезапная тишина вывела её из этого состояния.

Летуны перестали кружиться над её головой и, как по команде, развернувшись, полетели через всю долину к скалам, где скрылись в трещинах, из которых и выбрались. Недоумевающая девушка только смотрела им вслед. А потом внизу раздался шум… Держась одной рукой за каменную стену, девушка посмотрела вниз.

Хвостатое чудище, уже развернувшись, огромными шагами неуклюже пробиралось без оглядки сквозь поломанный кустарник в сторону океана. Казалось, что–то приказало этим летунам и морскому чудищу убраться…

Почему она так решила? Чарис с отсутствующим видом вытерла остатки липкого фруктового сока с руки о волокнистый листок вьющейся лианы… Тишина, никакого движения. Вся жизнь в долине, если не считать дрожи ветвей от пробиравшегося в зарослях жуткого создания, как будто вымерла. Стоило как можно быстрее воспользоваться предоставленной передышкой.

И девушка упрямо продолжила подъём, в любой момент ожидая возвращения летунов. Однако вокруг по–прежнему царила гробовая тишина. И вот наконец она взобралась на гребень и посмотрела на то, что скрывалось за краем скалы.

Плато, имевшее сходство с тем, где Джэган посадил свой корабль. Только здесь ни следа выжженной растительности и оплавленных камней. Плато тянулось к югу, отвесно обрываясь в сторону океана, открытое ветру и солнцу. Чарис сомневалась, что ей удастся спуститься вниз. Поэтому она развернулась и пошла на юг, постоянно прислушиваясь к любому шуму, дабы не прозевать появления летунов.

Впереди показалось пятно света, довольно заметное на фоне матово–чёрной с красными прожилками поверхности скал. Как странно, что она не увидела его раньше, при первом обозрении этих гор. Теперь же девушка могла разглядеть его достаточно хорошо, чтобы затрепетать от предвкушения еды.

Еда… Чарис поднесла руку к глазам и провела ладонью по векам, чтобы удостовериться, что это не галлюцинация, порождённая голодом, а реально существующая вещь.

Будь это галлюцинацией, разве еда, нарисованная воображением, не оказалась бы каким–нибудь продуктом, знакомым ей по Деметре или другим мирам, где она побывала? Здешняя же еда ничем не походила ни на аварийный пакет с пищей, заготовленной на случай чрезвычайных происшествий, ни на хлеб, фрукты или мясо. На зелёном куске материи лежали круглые и чуть более тёмные зелёные плоды, потом сверкающая белизной чаша, наполненная какой–то жёлтой густой массой, а также горсть плоских светло–голубых оладий. Скатерть–самобранка! Нет, это галлюцинация! Здесь же только что ничего не было — она бы сразу заметила это.

Чарис прошаркала к скатерти и посмотрела на то, что находилось на ней. Протянув исцарапанную и грязную руку, она коснулась пальцами края чаши и почувствовала тепло, исходившее от неё. Запах был незнакомым — не то чтобы приятным или неприятным — просто незнакомым. Чарис наклонилась, борясь с безумным желанием вкусить этих яств и размышляя над таким странным появлением подобной пищи прямо из ниоткуда. Может, это сон? Но ведь она смогла прикоснуться к этой еде!

Девушка взяла одну оладку, скатала её и зачерпнула жёлтую жидкость из чаши — неужели это в самом деле жаркое? Сон это или нет, но она может жевать это мясо, пробовать на вкус и проглатывать. После первого пробного глотка девушка принялась жадно поглощать содержимое чаши, уже не задумываясь, сон это или нет.