Книга: Операция «Поиск во времени». Драконова магия
Назад: Сиг–клешнерукий
Дальше: Принц Шеркарер

Сирруш–Ло

— Пусть лежит, как и сказал Сигурд–Проклятие Фафнира, пусть лежит…
Слова эти эхом отдались в пыльной и тёмной комнате. Сиг поднял голову. Он держал руки перед собой, ухватившись за край стола с такой силой, что они ныли от боли. Он ведь должен держать посох… и куда делась река… горы… Грейкелл и остальные кони? Мальчик тряхнул головой, пытаясь избавиться от иллюзий сна. Неужели это был сон? Такой реальный… такой реальный! Во сне же нельзя есть, уставать или чувствовать. Сигурд был по–настоящему реален, как и Мимир, и Фафнир…
А перед ним по–прежнему красовался Фафнир, серебристый, яркий. Сиг поднял руку, чтобы ударить по картинке–головоломке, которую он с таким трудом собрал, — по серебряному дракону. Но почему–то мальчик не смог коснуться его. Он же… он же почувствует… НЕТ!
Он так торопливо рванул назад стул, что тот с грохотом упал на пол. Снаружи сверкнула молния, и Сиг окончательно понял, в каком месте находится, хотя ещё не был до конца уверен, что же произошло с ним. Он только знал, что ему нужно выбираться отсюда… идти домой…
Сиг пробежал из комнаты обратно в старую кухню. Капли дождя проникали через открытое окно. Но он не забыл, что нужно сделать ещё одно дело… тот стол… Рэс…
Мальчик постоял в нерешительности несколько секунд у окна. Меньше всего ему хотелось ещё одной драки. Однако он не мог, никак не мог оставить Рэса запертым в подвале. Сиг бросился к столу, приваленному к двери, и яростными толчками, прилагая все силы, оттащил его от двери. А потом не стал ждать и бросился к окну, в дождь и темноту.
Кусты неухоженного сада буквально схватили Сига, когда он ринулся сквозь них по самому кратчайшее пути к выходу во внешний мир, в который он верил. Но ещё один, другой мир по–прежнему оставался какой–то его частью. Он видел мысленно кузницу с Сигурдом–Королевским Сыном, выковывающим могущественный меч, лесной дворец Мимира–Регина, и то долгое путешествие к ужасной истерзанной земле Фафнира.
Драгоценности! Это слово, всегда такое волнующее, теперь означало нечто совершенно иное. Фафнир завладел ими и превратился из человека в чудовище, поглощённый своей алчностью. Мимир, который был учителем Сигурда и хорошим другом, тоже превратился в чудовище, когда драгоценности предстали перед ним, хотя и несколько другим способом. А потом Сигурд сделал свой выбор и оставил то зло, и таким образом вернулся оттуда героем.
Сиг снова и снова прокручивал в памяти все эти воспоминания, когда бежал домой. Должно быть, уже очень поздно. Папа уже вернулся домой, и он захочет знать, куда это сын запропастился. Но если он расскажет эту историю, то никто не поверит! И в то же время он не мог придумать ничего более подходящего. Сиг–Клешнерукий не пользовался ложью, чтобы выпутаться из затруднительных ситуаций. Если папа всё же задаст ему вопрос, ему придётся рассказать часть правды — что он проник в дом и нашёл ту головоломку. Но рассказать об остальном… нет уж, увольте!
А дома–то никого и не оказалось. Возле кухонной двери он бросил взгляд на часы на полке и уставился на них в неверии, а потом подошёл ближе и встряхнул их. Половина шестого! Его не было дома всего полчаса!
С трудом восприняв этот факт, Сиг стянул с себя мокрый плащ. В конце концов он пришёл домой раньше папы, и ему теперь не придётся ничего рассказывать. Но мысли его постоянно возвращались к Рэсу.
Он не слышал никаких звуков из подвала, когда оттаскивал от двери стол, которым перегородил выход. Что, если там, в темноте, Рэс разбился или поранился? Никто ведь не знает, что он там, никто, кроме него, Сига. И он будет виноват, если Рэс лежит сейчас там, у подножия лестницы в темноте, возможно, со сломанной ногой, и никто не знает…
Медленно Сиг снова посмотрел на часы, оценивая поступок, который он меньше всего хотел совершать, — вернуться в тот дом, чтобы убедиться, что с Рэсом всё в порядке. Папа, конечно, скоро придёт домой, и если он уйдёт сейчас, тогда ему точно придётся потом всё объяснять.
Рэс — крепкий парень, он, вероятно, уже выбрался из подвала и на пути к дому. Но что, если нет? Сиг вновь надел плащ. Потом поднял записку, которую оставила его мать, достал авторучку и добавил несколько слов. По крайней мере, папа будет знать, что он был дома и скоро вернётся назад.
Не смея больше задерживаться (на случай, если он не сможет заставить себя вернуться туда, к тому долгу, в этот дождь и в темноте), мальчик вышел на улицу.
Рэс сидел в темноте. Он уже обшарил руками всё вокруг и знал, что находится на лестнице. А что внизу спуска, ему вовсе не хотелось знать. Сначала он разгневанно кричал, а потом гнев прошёл, словно холод, поднимавшийся снизу, вытряхнул из него злобу, и остался только страх. После этого он просто звал и стучал по двери. Но вокруг по–прежнему стояла тишина, и он понял, что Сиг, наверное, ушёл из дома и оставил его одного!
Что же было в той коробочке такого, что так перепутало Сига?
Странно, но почему–то Рэсу без труда удалось найти её, словно Сиг оставил какой–то знак для него, совершенно чёткий на этом пыльном полу, ведущий к тому листу бумаги, слегка выгнувшемуся кверху над шкатулкой.
В коробочке не оказалось ничего такого особенного — просто картинка–загадка. Рэс ожидал обнаружить что–то по–настоящему ценное после всех россказней Сига насчёт спрятанных драгоценностей. Рэс попытался избавиться от страха, поразмыслив о чём–нибудь другом. Рассуждай логически, всегда говорил Шака. Жаль, конечно, что он ничего не рассказал ему прошлой ночью. Его брат ушёл на собрание, а когда вернулся домой, он и папа сильно повздорили. Мама плакала. Неприятности! Одни неприятности в последние дни, когда Шака говорит одно, а папа — другое.
Никто не знает, что он здесь, никто не станет здесь его искать. Он действовал по собственной инициативе и теперь ему придётся выбираться отсюда самостоятельно. Рэс упрямо вернулся к двери, хотя, похоже, в этом не было никакого толку. Однако он не отказался от попыток открыть её, и в любом случае маленькая полоска света, пробивавшаяся с краёв, была лучше темноты, опутывающей всё вокруг.
А затем он услышал топот ног бегущего человека по старым половицам. Он напряжённо вслушивался в эти звуки. Сиг… Сиг возвращался — и в огромной спешке — из передней части дома. Что он делал всё это время? Рэсу в сплошной темноте казалось, что он находится в доме по крайней мере несколько часов.
Он прижался к двери. Сиг должен выпустить его! Он не может просто так взять и уйти, оставив Рэса запертым здесь… или может? Это всего лишь ещё одна уловка белых. Шака говорил никогда им не верить… Рэс открыл рот, чтобы закричать. Но вот шага приблизились к двери. Сиг не должен узнать, что он готов воззвать к нему о помощи — никогда не должен! Ничего не говорить, просто навалиться на него, когда он откроет дверь.
Рэс услышал скрежет двери по полу и, затаившись, стал ждать, пока та не откроется. Но вместо этого раздался какой–то новый звук, заглушённый грохотом грома, звук удаляющихся шагов. Рэс бросился к двери. Она открылась больше, чем до этого, потом снова натолкнулась на стол, но в этот раз щель оказалась достаточно широкой, чтобы Рэс смог протиснуться в неё. А секундой спустя он уже был в кухне.
Что же делал Сиг всё это время в доме? Окно всё ещё было открыто, и через него на веранду проникали капли дождя. Было уже поздно, Рэс понимал, что лучше бы вернуться домой. Но он никак не мог преодолеть своё любопытство, он должен был узнать, что же задержало здесь Сига. У него с собой собственный фонарик, поменьше, чем у Сига, но его света будет вполне достаточно. Та коробочка с кусочками составной картинки–загадки, почему она так важна для Сига? Что, если Сиг провёл всё это время, пытаясь спрятать её в другое потайное место?
Рэс направился в переднюю комнату. Чехлы с мебели никто не снимал, казалось, что большей её части никто не касался уже долгое время. Мальчик прошёл по коридору к двери в следующую комнату, и там луч фонарика осветил стул, опрокинутый на бок. А на столешнице яркими красками что–то сверкало…
Он быстро пересёк комнату и направил луч фонарика прямо на стол. Тот казался подозрительно ярким. Но там находились только кусочки составной картинки–загадки, и часть из них была сложена вместе, так что получился серебристый дракон. Неужели именно этим и занимался здесь Сиг? Какого чёрта ему понадобилось сидеть в этой тёмной комнате и пытаться сложить части старой картинки–загадки, заперев тем временем Рэса, словно это какая–то запретная тайна?
Картина действительно выглядела странной — Рэс видел множество картинок–загадок, но ни одна из них не была настолько красочной. И этот дракон, когда смотришь прямо на него, казалось, шевелился. Но только нельзя быть уверенным, что ты видишь это в действительности, нет, просто чувствуешь это.
И ради этой головоломки Сиг подрался с ним. Однако потом он ушёл отсюда, оставив дракона лежать здесь. Рэс протянул вперёд руку с намерением смахнуть все картинки в пустую шкатулку. Так Сигу и надо, он сам возьмёт её с собой домой.
Только, вдруг понял мальчик, он почему–то не мог коснуться этих кусочков и сдвинуть их с места. Внезапно он повернулся и вышел из комнаты. Пусть останется прямо здесь. Кому нужна, во всяком случае, эта старая картинка–загадка? Она ничего не стоит.
Рэс торопливо пробирался по дому и наконец вылез через окно. Он преодолел уже полпути, когда заметил освещенного уличными огнями Сига, возвращавшегося назад. Рэс нырнул в кусты. Неужели Сиг возвращается за своей драгоценной картинкой–загадкой?
Когда Сиг направился прямо к окну и пролез через него внутрь, Рэс, петляя, бросился за Сигом, и когда тот спрыгнул на пол, он уже был на крыльце и увидел, как тот освещает фонариком дверь в подвал. Потом он исчез за этой дверью. Должно быть, он спускался по лестнице в подвал. Но того, что ищет, он там не обнаружит.
Рэс побежал домой. Пусть белый остаётся там и охотится — ему это только на пользу. Но почелгу Сиг вернулся — чтобы снова драться с ним? Рэс был сбит с толку.
Удача была на его стороне, ему удалось пробраться внутрь дома и в свою комнату так, что никто этого не заметил. Из передней части дома доносились голоса Шаки и мамы. Мама казалась рассерженной, что с нею случалось часто в последнее время, когда Шака заводил разговор о планируемых действиях его и таких же, как он, борцов за права чёрных. После того, как Шака бросил колледж, мама с трудом терпела их. Как и когда Шака перестал ходить в церковь и начат говорить плохие вещи о том, что проповедник пытается сделать с учениками начальных классов.
Рэс уселся на край кровати и посмотрел на афиши, которые ему дал Шака, чтобы он наклеил их на стену. На одной — огромный чёрный кулак на красном фоне и множество непонятных иностранных слов под ним. Шака сказал, что это суахили, их собственный язык, и им следовало бы научиться разговаривать на нём. Его теперь преподают в школах африканцев, которым Шака помогает открываться.
Но сейчас Рэс вряд ли видел эту красно–чёрную привычную афишу, так же как и голоса, доносившиеся снизу, стали для него бессмысленным бормотанием. Он теперь думал лишь о той картинке–загадке, оставшейся лежать на столе, о том серебристом драконе, который, казалось, шевелится, когда прямо не смотришь на него, но стоит лишь задержать на нём свой взгляд, как он застывает.
На стенках шкатулки были изображены четыре дракона. Красный дракон, жёлтый и синий. Синий дракон… едва Рэс подумал об этом драконе, как больше не мог выкинуть мысли о нём из головы. Хотя сейчас он вообще не мог чётко представить его мысленный образ — просто ярко–синее пятно.
Сиг, вернувшись, спустился в подвал, чтобы посмотреть, там ли Рэс, мальчик в этом не сомнезвался. Но заберёт ли он оттуда и картинку–загадку? Внезапно Рэс почувствовал беспокойство. В чём дело? Эта головоломка, в ней нет никакой ценности. Но… он не хотел, чтобы Сиг забирал её! Ему, Рэсу, тоже необходимо снова увидеть её!
Завтра — пятница, и после занятий мама хочет прийти за ним и отправиться купить ему какие–то новые туфли. И отвертеться от этого нет никакой возможности. Утром в субботу… но мальчик был уверен — это слишком долгий срок.
Его мысли прервал громкий хлопок дверей — пришёл Шака. Он всегда хлопал дверью, когда был в гневе. Теперь мама будет весь вечер раздражённой, а папа, когда придёт домой, будет ещё в более худшем настроении, чем мама: он по–настоящему злится на Шаку. Рэс покачал головой и встал, чтобы снять пиджак. Ему так не хотелось, чтобы начинались снова эти споры, однако в словах Шака имелся какой–то смысл. Посмотрите на папу, он всю свою жизнь вкалывал, но никогда у него не было приличной работы — и только потому, что он черный. В нынешнее время людям и не нужно работать непременно на приличной работе — нет, в самом деле не нужно. Однако всё же папа говорит, что неправильно пытаться предпринимать что–то против закона. Шака же утверждает, что существуют два закона: один — для белых, а другой — для чёрных, и чернокожим нужно что–то делать с этим.
— Джордж? — раздался голос мамы от подножия лестницы.
— Да, я здесь, — торопливо ответил он. Бесполезно было пытаться просить маму или папу, чтобы они называли его Рэсом.
— У тебя есть полчаса перед ужином, чтобы выполнить домашнее задание, — она всегда таким вот образом считала время. А когда папа придёт домой и поднимется по лестнице в столовую на ужин, он заглянет к нему в комнату, чтобы посмотреть, какие книги Рэс принёс домой.
Они хотят, чтобы он был в числе лучших учеников класса, а затем поступил в колледж. Однако Шака говорил… Рэс подвигал лежавшие на столе школьные учебники, которые принёс ему папа. Да, конечно, в теперешние времена трудно уживаться внутри одной семьи. Когда он слушал отца, то это казалось разумным, но то же самое — и когда он слушал Шаку — различие лишь в том, что то, что они говорили, было совершенно противоположным.
Мальчик пролистал страницы в дневнике, однако на самом деле не занимаясь поисками домашнего задания, а снова размышляя над складной картинкой–загадкой и серебристым драконом, которого сложил Сиг. Почему Сиг сделал это прямо там? Любой бы решил заняться этим дома.
Рэс вздохнул. Слишком много вопросов, и он редко находил ответы, которые устраивали всех, в том числе и его самого. Интересно, что скажет или сделает Сиг завтра утром на автобусной остановке. Если Сиг попытается сделать что–нибудь… пусть побережётся! Рэс ещё должен будет поблагодарить его за ту темноту и холод, в которых он ждал его возвращения на лестнице в подвале — этого он вовсе не собирался быстро забывать.
И Рэса настолько занимал этот вопрос о непонятных действиях Сига, что на следующее утро он даже пришёл на автобусную остановку раньше обычного. Парнишка–китаец, Ким Стивенс, снова прижимался к стене, словно он не мог обойтись без какой–либо опоры. Между ног у него стоял портфель, и он читал книжку в мягком переплёте. У этого парнишки всегда нос уткнут в книгу. А у Арти Джоунса в руках новый футбольный мяч, и он похлопывал по нему, насвистывая и не обращая на Кима никакого внимания. Однако Сига не было видно. Ага — вот и он идёт сюда, почти бегом, в распахнутой ветровке, нахлобучив кепку на голову на самый затылок, так что она едва не падала.
Сиг уставился прямо на Рэса с каким–то странным выражением на лице. Он пошёл помедленнее, а потом бросил быстрый взгляд в сторону. Когда Сиг остановился рядом с Арти и принялся что–то быстро болтать, подошёл автобус, и их унесла толпа ребятишек. Ким держал палец между страницами книги, отмечая место, где читал. И едва они только сели, как он продолжил чтение, словно Рэс, сидевший рядом с ним, был для него невидимкой. Арти, сидевший напротив, говорил о футболе. Рэс считал Арти болтуном. Он бегал за бандой Росса, но был им не нужен.
Рэс ещё больше съехал вниз на сидении и задумался. У него были свои планы на субботу. Конечно, обычная работа по дому. Ага, ему нужно было побывать в прачечной. Он может оставить одежду стираться, а сам тем временем удрать оттуда. Прачечная находилась лишь в двух кварталах от того старого дома, а там уж он разберётся с этой картинкой–загадкой.
Мальчик не знал, почему ему так хочется посмотреть на неё, однако почему–то был убеждён в необходимости этого. Хотя, конечно, если Сиг уже забрал головоломку оттуда, то, разумеется, он никогда снова не увидит её.
На следующий день всё складывалось как нельзя лучше. Рэс отправился в прачечную. И вот у него появилось в запасе двадцать пять минут, так что если он будет бежать всё время, то времени вполне хватит, чтобы добраться до старого дома и вернуться назад. Торопясь по улице, Рэс поискал взглядом Сига. Чуть дальше, в квартале от него, Арти бил футбольным мячом о стену. Никого поблизости не было, И Рэс скользнул за кусты, чтобы как можно быстрее добраться до таинственного дома.
Он остановился и подождал целую минуту, наблюдая, прежде чем поднялся на крыльцо и, приподняв окно, подставил под него тот же самый кирпич, что и Сиг. Оказавшись внутри дома, он встал и прислушался. Снаружи доносился какой–то шум, однако в доме царила тишина.
Стараясь производить как можно меньше шума, Рэс начал пробираться по комнатам, двигаясь к той, где находился тот стол. Полоска света, проникавшего через открытые внутренние ставни, падала на стол и стул.
Картинка–загадка всё ещё находилась там, Сиг не забрал её с собой. И она пребывала в том же самом состоянии, как и в последний раз, когда Рэс её видел: серебристый дракон, свернувшийся клубком и вставший на задние ноги так, что казался живым.
Внезапно Рэс заметил, что сел и внимательно рассматривает частично собранную картинку–загадку. Он понял, что ему нужно сделать — сложить воедино ещё одну её часть. Мальчик поднял шкатулку, провёл кончиком пальца по разделяющими её на четыре части линиям — серебристый дракон сверху на крышке, красный — с левой стороны, золотисто–жёлтый — с правой, и странный, синего цвета, совершенно не похожий на остальных трёх, ещё более непреклонный и незнакомый, в нижней части. Потом мальчик отложил в сторону все красные и жёлтые картинки, сосредоточившись на собирании в одну кучу всех синих.
И торопливо занимаясь сортировкой, он совсем забыл о времени и месте, где находится, лишь одно владело его мыслями — подогнать один кусочек картинки к другому, потом следующий, и так далее. И вот у дракона уже выстроилась синяя нога, оба бедра, а теперь — и две передние лапы с когтями как у птиц, хвост, длинный и тонкий, вздымающийся под углом к длинной, похожей на змеиную, шее. А теперь — вот этот кусочек лапы… зачем этому созданию иметь лапы, как у льва спереди и птичьи когти сзади? Ага, вот и вторая нога! Нет — это скорее часть шеи. Рэс остановился на несколько секунд, чтобы более внимательно присмотреться к рисунку на шкатулке.
Голова была слегка откинута назад, как у лошади, и со лба к носу спускался конусообразный рог. Голова уже почти вся сложена. Вот ещё несколько кусочков от верхней части шеи…
Хватая кусочки, выбирая, складывая их друг с другом, отбрасывая неподходящие, Рэс чувствовал растущее возбуждение. Что–то в этом странном образе было такое, что он уже знал, видел прежде — только не мог вспомнить, когда и где. Мальчик нахмурил брови, когда искал кусочек, чтобы соединить голову с телом. Внезапно он закрыл глаза и попытался представить весь облик этого существа, а не думать о нём как о головоломке. Где же он видел его? Что–то, что показывал ему Шака? Рисунок в книге? Что–то слегка шевельнулось в памяти.
И вот сложено всё, кроме одного кусочка когтистой лапы. Рэс остановился на несколько секунд в нерешительности, снова пытаясь припомнить, каким образом… когда… где… Должно быть, вот это нужный кусочек, но он лежит перевёрнутый другой стороной. И странные отметины на пластинке кажутся мелкой клинописью в теперь уже разрушившемся узоре.
Он вспомнил! Письмена! Он видел такие письмена в учебнике по истории — записи шумеров! Та клинопись была выдавлена палочкой на глине, которую потом обожгли, чтобы глиняные таблички стали книгами! Рэс был удивлен ясностью, с какой в нём поднялись эти воспоминания. Он осторожно взял два кусочка, которые сложил перед этим, и перевернул их. Каждый пересекала какая–то клинопись, однако письмена были разными. Шумеры жили очень–очень давно. Зачем эти письмена здесь, с обратной стороны кусочков головоломки?
Нужно что–то сделать с этим драконом, мальчик был уверен в этом. Кирпичи! Да, кирпичи! Он вдруг увидел в своём мозгу картину, которую искал, — стену и на ней — странную фигуру, сложенную из разноцветных кирпичей.
— Сирруш–Ло!
Рэс вздрогнул, оглядел эту затемнённую комнату. Кто произнёс это? Он… он сам, наверное! Но каким образом… и почему?
Сирруш–Ло. Мальчик посмотрел вниз на своё произведение, теперь законченное. Это его имя. И дракон пронзительно сверлил его глазами, словно ослепительными лучами горячего солнца.
Назад: Сиг–клешнерукий
Дальше: Принц Шеркарер