Реликт империи
рассказ (пер. с англ. В. Заря)

Когда появился корабль, доктор Ричард Эйшель-Манн находился среди растений, порхая над ними на поясе-подъемнике. Он завис над одним из растений, с собственническим интересом разглядывая необычное пятно в его желтоватой листве. Вот это уже скоро созреет.

Этот любитель-натуралист был высоким и худым как палка; аристократическую голову его украшала щетка коротко остриженных медных волос и борода неправильной формы. Над его правым ухом проходила светлая полоса и по белому же пятну находилось с каждой стороны подбородка, на одном из них помещалась навощеная прядь. Когда голова поворачивалась под двойным солнечным светом, пятна непрерывно меняли окраску.

Манн взял из сероватого пятна на листве пробу ткани, упаковал ее и двинулся дальше…

Корабль упал с неба, словно метеорит, перечеркнув голубовато-белой полоской тусклое красное свечение Большой Миры. Высоко над головой он затормозил и начал описывать круги и блуждать, как пьяный, после чего опустился на равнину возле принадлежавшего Манну «Исследователя». Манн пронаблюдал за посадкой, а затем прервал свою шмелиную деятельность и направился приветствовать новоприбывших. Он был поражен таким совпадением. Насколько ему было известно, его корабль был первым, приземлившимся на этой планете. Компанию получить было неплохо… но что кому бы ни было могло здесь понадобиться?

Пока он парил обратно, успела зайти Малая Мира. Дальний край моря полыхнул белым — и крошечного бело-голубого карлика не стало. Тени резко изменили форму и мир окрасился в красное. Манн снял розовые защитные очки. Большая Мира была еще высоко, градусов шестьдесят над горизонтом, и до второго заката оставалось часа два.

Пришелец был огромен — толстый тупорылый цилиндр раз в двадцать больше «Исследователя». Он казался старым — не поврежденным и даже не потрепанным, а просто неопределенно старым. Нос его пока был плотно сомкнут, жилой пузырь втянут, если только у него вообще был жилой пузырь.

Поблизости ничего не двигалось. Должно быть, они ожидают, когда он поприветствует их, прежде чем высадиться.

Манн снизился к пришельцу.

Станнер поразил его в нескольких сотнях футов от земли. Без боли и без звука все мышцы Манна превратились в дряблое желе. В полном сознании и совершенной беспомощности он продолжал пикировать к земле.

Навстречу ему из необычно большого люка пришельца вылетели три фигуры. Они подхватили его, не допустив удара о землю. Перекинувшись веселыми замечаниями на неизвестном Манну языке, они отбуксировали его на равнину.

Человек за письменным столом был обряжен в фуражку капитана и любезную улыбку.

— Наш запас веринола ограничен, — произнес он на торговом языке. — Если мне придется воспользоваться им, я так и сделаю, но предпочел бы его поберечь. Вы, может быть, слышали, что у него есть неприятные побочные эффекты.

— Я вас очень хорошо понял, — ответил Манн. — Вы воспользуетесь им в тот момент, когда вам покажется, что вы меня поймали на лжи. — Так как до сих пор ему не ввели этого вещества, он решил что это блеф. У этого человека нет веринола, если вообще есть на свете такая штука как веринол.

Но тем не менее положение его оставалось чертовски трудным. Этот подлатанный древний корабль несет в себе не менее дюжины человек, тогда как сам Манн серьезно сомневается, сможет ли он хотя бы встать. Действие оружия еще не совсем прошло.

Его пленитель одобрительно кивнул. Он был массивным и квадратным — почти карикатура на человека с планеты с большой силой тяжести — с мускулами крупными и гладкими, как у слона. Ясно, как день — джинксианин. Из-за его размеров и без того крошечный корабельный кабинет казался едва ли больше гроба. Вряд ли Oil так нуждался в капитанской фуражке, чтобы команда выполняла его приказы. С виду он был способен продырявить пинком корабельную обшивку или поучить манерам вооруженного кзина.

— Вы быстро соображаете, — сказал он. — Это хорошо. Я буду задавать вопросы о вас и об этой планете. Вы будете давать правдивые, полные ответы. Если какой-нибудь из моих вопросов окажется слишком нескромным, то так и скажите, но помните, что если я останусь неудовлетворен, то я применю веринол. Сколько вам лет?

— Сто пятьдесят четыре.

— На вид вы гораздо старше.

— Пару десятков лет я был лишен укрепсредства.

— Не повезло вам. Планета происхождения?

— Чудестран.

— Я так и подумал по вашему сложению. Имя?

— Доктор Ричард Богат Эйшель-Манн.

— Богат Эй, стало быть? Вы и вправду богаты?

Джинксианина хлебом не корми, а дай покаламбурить.

— Нет. Но разбогатею, когда сделаю себе имя и напишу книгу об Империи Рабовладельцев.

— Будь по вашему. Женаты?

— Несколько раз. На сегодняшний день — нет.

— Послушайте-ка, Богат Эй, я не могу сообщить вам своего настоящего имени, но вы можете называть меня Капитаном Киддом. Что у вас за борода?

— Вы никогда не видели асимметрической бороды?

— Нет, хвала Пыльным Демонам. Похоже, что вы сбрили себе все волосы книзу от пробора и все, что росло у вас на лице слева от чего-то похожего на захудалую эспаньолку. Так оно было, надо полагать?

— В точности так.

— Ну, так вы это сделали с какой-то целью.

— Не насмехайтесь надо мной, Капитан Кидд.

— Уяснил. На Чудестране они в моде?

Доктор Манн непроизвольно заговорил с меньшей уклончивостью.

— Значит, вы геолог?

— Нет, ксенобиолог.

— Не понимаю.

— Что вам известно о Рабовладельцах?

— Немногое. Они жили везде по этой части Галактики. В один прекрасный день порабощенные расы решили, что с них довольно и началась война. Когда она кончилась, в живых не осталось никого.

— Вы знаете очень мало. Полтора миллиарда лет, Капитан — это долгое время. Рабовладельцы оставили свидетельства о своем существовании только двух родов. Это стазис-боксы с их содержимым — в основном, оружием, но так же находили и записи. И это растения и животные, выведенные на потребу Рабовладельцам их рабами-тнуктипами, владевшими биоинженерией.

— Это-то мне известно! У нас на Джинксе по обе стороны от океана водятся брандашмыги.

— Брандашмыги, пищевые животные, это особый случай. Они не способны мутировать, их хромосомы, толщиной в ваш палец, слишком велики, чтобы на них могла подействовать радиация. А все остальные произведения тнуктипских инженеров мутировали настолько, что их почти невозможно признать. Почти. Ибо последние двенадцать лет я занимался тем, что разыскивал и распознавал уцелевшие виды.

— Похоже, это не слишком приятный способ проводить жизнь, Богат Эй. На этой планете есть животные Рабовладельцев?

— Не животные — растения. Вы уже были снаружи?

— Еще нет.

— Тогда идемте. Я вам покажу.

Корабль был очень велик. Он, по-видимому, не был оборудован жилым пузырем, так что вся система жизнеобеспечения располагалась, должно быть, в металлических стенках. Манн прошел перед джинксианином вниз по длинному некрашеному коридору к люку, выждал, пока давление внутри несколько понизилось и спустился на землю на эскалаторе. Он пока не пытался бежать, хотя уже вполне пришел в себя. Джинксианин держал себя любезно, но был все время настороже, придерживая свисавший с пояса лазер-светомет; вокруг все время были его люди, пояс-подъемник у Манна отобрали.

Мир вокруг был красным, очень красным. Они стояли на пыльной равнине, по которой кое-где были разбросаны странного вида кусты с желтыми листьями. Ветер гнал по равнине напоминающие перекати-поле шары, которые при пристальном рассмотрении оказывались высохшими верхушками тех же самых кустов. Никаких других форм жизни не было видно. Большая Мира садилась на горизонте туманным огненным полукруглым облаком, тусклым ровно на столько, чтобы можно было смотреть на него не прищуриваясь. На фоне окровавленного диска красного гиганта рисовались острые силуэты трех стройных, невероятно высоких шпилей, сверхъестественно прямых и правильных, с яркими пятнами желтой растительности вокруг основания. Члены команды джинксианина ходили, бегали или парили снаружи — некоторые играли в какой-то импровизированный вариант бейсбола, другие работали, а третьи просто радовались жизни сами по себе. Джинксиан среди них больше не было, равно как никого, напоминавшего сложением происходящего с «легкой» планеты Манна. Манн заметил, что некоторые, пользуясь тонкими проволочными лезвиями универсальных ножей, срезали несколько кустов.

— Вот они, — сказал Манн.

— Кусты?

— Да. Когда-то они были тнуктипскими фазовыми деревьями. Мы не знаем, на что они были похожи первоначально, но древние записи говорят, что Рабовладельцы перестали ими пользоваться за несколько десятков лет до восстания. Могу я спросить, что эти люди делают в моем корабле?

— Они ничего не украдут, Богат Эй. Я отправил их изъять некоторые детали двигателя и системы связи.

Жилой пузырь «Исследователя», выпущенный из его створчатого носа, по размерам был больше, чем сам корабль. Полностью изолированная от окружающей среды, непроницаемая для любых существующих в природе атмосфер матерчатая полусфера, поддерживаемая давлением воздуха в надутом состоянии была стандартной чертой всех предназначенных для жилья моделей космического транспорта. Сейчас в ней видны были человеческие тени, целенаправленно продвигавшиеся и проникавшие меж створок вглубь корабля.

— Остается надеяться, что они не повредят изъятое.

— Не повредят. У них есть на это инструкции.

— Вы, вероятно, не хотите, чтобы я кого-нибудь вызвал, — сказал Манн.

Он заметил, что экипаж Капитана Кидда вознамерился развести костер из фазовых кустов. Кусты эти напоминали миниатюрные деревья от четырех до шести футов в высоту, прямые и стройные; ярко-желтая листва на макушке уплощалась, как головка одуванчика. От низких, покатых гор на востоке до западного моря вся багровая равнина искрилась желтыми точками их головок. Люди обрубали головки и корни, а затем стаскивали стебли и складывали их конусом над грудой высохших головок, похожих на перекати-поле.

— Мы не хотим, чтобы вы вызвали чудестранскую полицию, случись ей околачиваться поблизости, разыскивая нас.

— Я терпеть не могу совать нос в чужие дела, но…

— Нет-нет, вы имеете право на любопытство. Мы пираты.

— Вы, конечно, шутите. Если вам удалось найти способ сделать пиратство самоокупаемым, Капитан Кидд, то вы должны быть достаточно умны, чтобы сделать в десять раз большие деньги на бирже.

— Почему?

Судя по тону и по довольной улыбке, джинксианин готовился поймать его на крючок. Отлично — это его отвлечет от фазовых деревьев. Манн ответил:

— Потому что поймать корабль в гиперпространстве невозможно. Вы можете пересечь курс корабля только когда он войдет в обитаемую систему. Ну, а в обитаемых системах есть полиция.

— Я знаю обитаемую систему, где полиции вовсе нет.

— Черта с два.

Они более или менее машинально брели к люку «Исследователя». Джинксианин обернулся и уставился в направлении мерцающего серпа Большой Миры, напоминающего теперь сильный лесной пожар.

— Любопытны мне эти шпили.

— Ну ладно, храните свою маленькую тайну. А шпилям этим я и сам удивлялся, да покуда не подвернулось случая взглянуть на них как следует.

— Я думаю, они вас заинтересуют. По-моему, вид у них явно как у чего-то, сделанного искусственно.

— Но им на миллиард лет меньше, чем нужно, чтобы быть изделием Рабовладельцев.

— Богат Эй, эти кусты — единственная жизнь на планете?

— Я больше ничего не видел, — солгал Манн.

— Тогда эти шпили не могут быть построены местной расой. А я никогда не слыхал о расе, владеющей космическими путешествиями, которая возводила бы такие громадные монументы.

— Я тоже. Не посмотреть ли нам на них завтра?

— Так и сделаем, — Капитан Кидд шагнул в люк «Исследователя», нежно обернув свою огромную ручищу вокруг тонкой талии Манна и втаскивая своего пленника за собой. Люк закрылся, и Манн поплелся вслед за джинксианином в жилой пузырь, имея впечатление, что тот ему не совсем доверяет.

ОТЛИЧНО.

В пузыре было темно. Манн поколебался, прежде чем включить свет. Он видел, как снаружи с заметной скоростью уменьшается последний лоскут Большой Миры. Он видел и еще кое-что. Перед конусом костра опустился на колени человек и по куче высохших головок пробежал мерцающий огонек пламени.

Манн включил, свет и вид снаружи пропал.

— Продолжим о пиратстве, — сказал он.

— Ах, да, — джинксианин нахмурившись опустился в кресло. — Пиратство было только конечным результатом. Началось это год назад, когда я нашел систему кукольников.

— Систему…

— Да. Родную систему кукольников.

Ричард Манн навострил уши. Уроженец Чудестрана, он был любопытен, как Алиса.

Кукольники очень высокоразумны, травоядны, и стары как вид. Их участие в межзвездных делах началось во времена человеческого бронзового века. И еще они очень трусливы.

На отважного кукольника не смотрят, как на безумца, только другие кукольники. Он и в самом деле безумен, и, как правило, проявляет вторичные симптомы разрушения психики: депрессию, суицидальные наклонности и так далее. Эти бедные исковерканные души легко распознаются. Ни один нормальный кукольник не станет переходить дорогу с оживленным движением, не согласится путешествовать иначе, как только самым безопасным из все доступных способов и не будет сопротивляться грабителю — даже невооруженному грабителю. Ни один нормальный кукольник не улетит из своей родной системы, неважно, в каком направлении, не прихватив средство безболезненного самоубийства и не выйдет в чужой мир без охраны — охраны, не состоящей из кукольников. Местонахождение системы кукольников — это один из самых заботливо охраняемых секретов. Другой из них — приспособления для безболезненного убийства. Вряд ли, что это просто какой-то трюк с самовнушением. Как бы то ни было, он действует безотказно, кукольника невозможно пытать, чтобы заставить его сказать что-либо о родном мире, хотя они терпеть не могут боли. Это должен быть мир с напоминающими земные климат и температурой — в разумных пределах — но кроме этого о нем ничего не известно… или не было известно.

Манну вдруг захотелось, чтобы они не разжигали костра так уж быстро. Он не знал, сколько пройдет времени, пока не займутся стебли, а ему бы хотелось узнать побольше о системе кукольников.

— Я нашел ее ровно год тому назад, — повторил джинксианин. — Лучше уж я не буду говорить вам, чем я занимался до этих пор. Чем меньше вы будете знать о том, кто я есть, тем лучше. Но, выбравшись благополучно из этой системы, я направился прямо домой. Нужно было немного подумать.

— И вы выбрали пиратство? Почему же не шантаж?

— Я об этом думал…

— Еще бы вы не думали! Вы хоть представляете себе, сколько заплатили бы кукольники за сохранение тайны?

— Да. Это меня и остановило. Послушайте-ка Богат Эй, сколько бы вы потребовали денег зараз?

— Кругленький миллиард стар плюс гарантию от преследования.

— Чудесно. А теперь поглядим на это с точки зрения кукольников. Полной гарантии безопасности они за свой миллиард не получат, так как по-прежнему останется возможность, что вы проболтаетесь. Зато если они потратят десятую часть этой суммы на оружие, сыщиков, наемных убийц и так далее, то запросто на веки заткнут вам рот, а заодно уберут и всех, кому вы могли проболтаться. Я не сумел придумать никакого способа получить деньги и остаться в живых, имея против себя такую потенциальную силу. Так что я подумал о пиратстве. В дело вошло восемь человек, но только я догадывался, на чем мы сможем споткнуться. Я посвятил в это остальных. У некоторых были друзья, которым они могли доверять, и таким образом нас стало четырнадцать. Мы купили корабль — весьма старый — и подновили его. Может быть, вы заметили, что это древняя вспомогательная баржа «земля — орбита», оснащенная новым гипердвигателем?

— Нет. Но я понял, что он старый.

— Мы рассчитали, что если даже кукольники опознают его, то никогда не выследят, откуда он взялся. Мы вернулись на нем в систему кукольников и ждали.

За стеной пузыря заиграли огненные блики. Теперь стебли могут заняться в любую секунду… Манн попытался расслабиться.

— Довольно скоро появился корабль. Мы выждали, чтобы он углубился в гравитационной поле системы достаточно глубоко и не мог больше прыгнуть обратно в гиперпространство. Затем вышли на перекрестный курс. Они, разумеется, сразу же сдались. Мы вошли к ним в скафандрах, чтобы они не могли нас описать, даже если сумеют отличить людей друг от друга. Поверите ли, что у них оказалось шестьсот миллионов стар наличными?

— Что же, куш недурной. Но что вас подвело?

— Мой безмозглый экипаж не пожелал уходить. Мы рассчитали, что на большей части кораблей, идущих в систему кукольников, должны быть деньги. Они скупердяи, как вам известно. Трусость ведь включает и желание обеспечить себя. А почти все шахты и фабрики расположены на других планетах, где они могут найти рабочую силу. Так что мы дождались еще два корабля — место для денег у нас пока было. Кукольники не посмели бы атаковать нас в своей собственной системе, — Капитан Кидд издал пренебрежительный звук. — Я не могу так уж винить своих людей. В известной мере они были правы. Один единственный корабль с термоядерным двигателем может причинить чертову уйму вреда, попросту повиснув над городом. Так что мы остались. Между тем кукольники отправили на Землю формальную жалобу.

Земля терпеть не может тех, кто подрывает межзвездную торговлю. Мы причинили кукольника существенные убытки, такие вещи могут вызвать биржевую катастрофу. Так что Земля предложила им услуги всех полицейских сил в занятой людьми части космоса. Не слишком-то честно выглядит, верно?

— Они устроили облаву. Но ведь явиться за вами они не могли, так ведь? Кукольники не стали бы открывать полиции, как найти их систему. Едва ли они это сделают, ведь тоща и через тысячу лет останется возможность, что какие-нибудь потомки людей на них нападут.

Джинксианин набрал на пульте автокухни ледяного даи-куири.

— Им пришлось ждать, пока мы уйдем. До сих пор не знаю, как они нас выследили. Возможно, у них есть что-то такое, с помощью чего они могут проследить гравитационные искажения, происходящие от движения со сверхсветовой скоростью. Я бы не удивился, узнав, что они придумали эту штуку специально для нас. Как бы то ни было, но когда мы направились к Джинксу, то услышали как они передают полиции Нашего Достижения, в каком месте мы находимся.

— Ого.

— Тогда мы направились к ближайшей двойной звезде. Это была не моя идея, а Герми Престона. Ему пришло в голову, что мы могли бы укрыться в ближайшем облаке пыли, скопившейся в троянской точке. Чем бы там не пользовались кукольники, вряд ли они смогут нас обнаружить в обычном пространстве.

— Капитан Кидд двумя жадными глотками прикончил напиток. Он скомкал чашку, пронаблюдал за ее исчезновением и набрал другую. — Ближайшей двойной звездой оказалась Мира Кита. Мы не ожидали обнаружить в троянской точке планету, но коль скоро она там оказалась, мы решили ею воспользоваться.

— И вот вы здесь.

— Да.

— Лучше бы вам было удрать, раз вы нашли способ спрятать корабль.

— Сначала мы должны разобраться с вами, Богат Эй. Завтра мы затопим «Владыку кукол» в океане. Термоядерный двигатель мы уже отстрелили. Подъемники работают от батарей, и засечь их фараоны не смогут.

— Отлично. Ну, а, скажем, за миллиард стар…

— Нет, нет, Богат Эй. Я вам не скажу, где находится планета кукольников. Думать об этом забудьте. Не присоединитесь ли вы к нашей компании у костра?

Манн дрожал от напряжения. Каким образом фазовики выдержали так долго? Быстро прикидывая варианты он спросил:

— У вас автокухня не хуже моей?

— Похуже, пожалуй. А что?

— Позвольте мне пригласить вашу группу отобедать, Капитан Кидд.

Капитан Кидд с усмешкой покачал головой.

— Недурно было бы, Богат Эй, но я не понимаю приборов на вашей кухне и лучше не буду вас искушать. Вы бы могли неосмотрительно положить чего-нибудь…

БУМ!

Стенка жилого пузыря прогнулась и с хлопком вернулась на место. Капитан Кидд выругался и бросился к люку. Манн остался сидеть неподвижно, надеясь против всякой логики, что джинксианин забудет о нем.

БУМ! БУМ! В районе костра мелькнули языки пламени. Капитан Кидд бешено ударил по кнопке и непрозрачная пластина внутренней двери закрылась за ним. Манн вскочил на ноги и побежал.

БУМ! Отдача взрыва ударила Манна по ушам. Пузырь задрожал. Должно быть, горящие бревна разлетались во всех направлениях. Шлюз снова открылся — он был пуст. Где был джинксианин — неизвестно; наружная дверь тоже непрозрачна. Ну ладно, это работает в обе стороны.

БУМ!

Манн пошарил в шлюзовом шкафчике, расшвыривая детали скафандра в поисках пояса-подъемника. Его там не было. Он был ведь на нем; пояс сняли, когда пираты подбили его.

Он застонал — из груди культурного чудестранца вырвался мучительный, странный звук. Он должен вернуть спасательный пояс.

БУМ-БУМ-БУМ. Вдали кто-то завопил.

Манн схватил грудно-плечевую часть скафандра и натянул на себя. Скафандр был жесткий, вакуумный, и в спинную его часть был вмонтирован подъемный моторчик. Манн потратил еще секунду на то, чтобы навинтить шлем, и ткнул кнопку. Оружие искать бесполезно — они забрали даже карманный нож.

Джинксианин может поджидать снаружи. Он мог уже понять правду.

Дверь отварилась… Капитан Кидд легко нашелся — бесформенная бегущая тень и бешеный громовой голос: «Ложитесь болваны! Это нападение!». Не догадался. Ему бы следовало знать, что полиция Нашего Достижения пользуется станнерами.

Манн включил подъемник на полную мощность.

Подъемная сила подхватила его под мышки. Стандартные два «же» заставили его кровь прилить к ногам, унося его в верх с ускорением, вчетверо превышающим гравитацию Чудестрана. Внизу взорвался ствол последнего фазовика, Манна качнуло взад-вперед и стало темно и тихо.

Он установил склонение так, чтобы скользить почти прямо вперед. Под ним проносилась темная земля. Манн летел на северо-восток. За ним никто не гнался. Пока.

Люди Капитана Кидда должно быть убиты, ранены или по крайней мере оглушены после того, как костер взорвался им в лицо. Капитан Кидд, надо ожидать, пустится в погоню, но джинксианину его не догнать. Все подъемники, в общем схожи, а Манн легче джинксианина.

Манн летел на северо-восток, держась очень низко, так как знал, что единственные элементы ландшафта, достаточно высокие, чтоб он мог об них разбиться, это пики на западе. Когда он перестал видеть корабельные огни, то повернул на юг, по-прежнему на небольшой высоте. За ним все еще никто не гнался. Манн рад был, что прихватил шлем: глаза его были защищены от ветра.

Проснулся он на голубой заре. Небо было темно-темно-синим и вокруг разливался свет, тусклый, напоминающий лунный. Маленькая Мира повисла между двумя горными пиками в виде болезненно яркой точки с острие булавки величиной, достаточно яркой, чтобы прожечь дыру в человеческой сетчатке. Манн отвинтил шлем и опустил на глаза розовые очки. Стало еще темнее.

Он высунул нос из желтого мха. Равнина и небо были чисты от людей. Пираты, наверное, уже выступили на поиски, но сюда они, должно быть, еще не добрались. Пока что хорошо.

Вдалеке на равниной горел огонь. Фазовое дерево, лишенное корней и цветов, быстро поднималось в черное небо, удерживаемое деревянистыми выступами у основания в ненадежном аэродинамическом равновесии. За ним тянулся белый шнур дыма. Когда дым оторвался, дерево стало невидимым… до тех пор, пока, много выше, не вспухло вдруг белое облачко, словно выстрел из зенитки. Теперь семена будут расплываться, по небу.

Ричард Манн улыбнулся. Поразительно, как фазовые деревья приспособились к утрате хозяев. Рабовладельцы выращивали обширные плантации таких деревьев, пользуясь твердыми сердечниками, ракетами, одетыми живой корой, чтобы поднимать свои корабли там, где ядерный двигатель мог бы причинить вред. Но деревья воспользовались ракетами для размножения, распространяя свои семена все шире и шире, чем любое растение до них.

Ну что ж… Манн зарылся поглубже в пушистую желтую массу и принялся обдумывать следующий шаг. Теперь он был с точки зрения человечества в целом героем. Он нанес существенный ущерб пиратскому экипажу. Когда высадится полиция, он может рассчитывать на награду от кукольников. Следует ли ему поставить на это или сделать ставку повыше?

Конечно, груз «Владыки кукол» был немалой ставкой. Но даже если он сумеет его захватить, что само по себе казалось невероятным, то как его втиснуть в свой корабль? Как удрать от полиции Нашего Достижения?

Нет. На уме у Манна была другая ставка, не менее ценная и бесконечно более легкая для достижения.

Чего Капитан Кидд, по-видимому, не понял, это того, что шантаж для кукольников не аморален. Существуют хорошо выработанные правила ведения дела, при которых шантаж вполне безопасен, как для шантажиста, так и для жертвы. Два из них — шантажист должен согласиться на стирание части своей памяти и передать жертве все улики. Манн готов был на это, сумей он заставить Капитана Кидда сказать ему, как найти систему кукольников.

Но как это сделать?

Ну, он знает одну вещь, неизвестную джинксианину.

Малая Мира быстро восходила по голубой дуге — дырка в ад. Манн остался там, где был, незначительным пятнышком в желтой растительности под одним из пиков, замеченных Капитаном Киддом прошлым вечером. Шпиль был в добрых пол мили высотой. Искусственное сооружение такого размера показалось бы непомерно огромным любому, кроме землянина. Манну было не по себе от того, как они нависали над ним. По форме шпиль был ровным конусом с основанием около трехсот футов в поперечнике. Поверхность у основания была серой и гладкой на ощупь, как полированный гранит.

Желтая растительность густым, неровным ковром распространилась вокруг шпиля кругом в пол мили диаметром и футов десяти толщиной. Вокруг основания шпиля этот слой подымался, образуя толстый, высокий «воротник». При ближайшем рассмотрении слой этот даже не был образован отдельными растениями. Он казался чем-то средним между мхом и шерстью, окрашенным в кричаще-желтый цвет. В нем было удобно прятаться. Не вполне, конечно: теплоискатель выудил бы его в мгновение ока. Прошлой ночью Манн об это не подумал, а теперь его это беспокоило. Не стоит ли выйти и попытаться добраться до моря? На корабле теплоискатель есть наверняка, но не портативный. Портативный теплоискатель был бы оружием, прицелом ночного боя, а оружие, применяемое на войне, уже некоторое время было вне закона в человеческой части космоса. Но «Владыка кукол» мог сделать остановку где-нибудь еще, чтобы обзавестись подобными приборами. На Кзинти, например. Глупости. К чему бы Капитану Кидду понадобилось портативное оружие с ночным прицелом? Уж конечно, он не ждал, что кукольники вступят с ними в рукопашную! Станнеры — вполне гуманное оружие, даже пираты не посмеют убить кукольника, а Капитан Кидд не был обыкновенным пиратом. Очень хорошо. Радар? Ему стоит лишь поглубже зарыться в мох-мех. Визуальные поиски? То же самое. Радио? Заметка на память: ничего не передавать. Заметка на память? У него в шлеме имелся диктофон. Манн выкопал шлем из моха-меха под собой и воспользовался им. Летящие фигуры. Манн долгую секунду следил за ними, пытаясь определить джинксианина. Их было всего четверо, и Капитана Кидда среди них не оказалось. Все четыре летели к северо-западу от него, направляясь на юг. Манн нырнул в мох.

— Привет, Богат Эй.

Голос был тихий, изменившийся от ярости. Манн почувствовал, как шок прошел по телу, заставив каждый мускул сжаться от страха смерти. Голос доносился у него из-за спины!

Из шлема.

— Привет, Богат Эй. Догадываешься, где я?

Манн не мог его отключить. Радио в шлеме скафандра было устроено так, чтобы не выключаться — обычная мера безопасности. Если бы нашелся такой дурак, которому на безопасность наплевать, он мог бы встроить туда «внешний» выключатель, но Манн никогда не испытывал в этом потребности.

— Я у тебя на корабле и пользуюсь линией связи «корабль — скафандр». Недурную шутку ты выкинул этой ночью. Я даже не знал, что такое фазовые деревья, пока не высмотрел это в твоей библиотеке.

Ему придется все это терпеть. Какая жалость что он не может ответить.

— Ты убил четверых моих людей, а еще пять я уложил в баки медицинских автоматов. Зачем ты это сделал, Богат Эй? Ты ведь должен был знать, что мы не собирались тебя убивать. К чему это? На наших руках нет крови.

Лжешь, мысленно ответил Манн передатчику. Во время рыночных кризисов всегда умирали люди. А те, кто выжил — несут на своем горбу их тяжесть. Знаешь ли ты, что значит внезапно обнищать и не уметь жить в нищете?

— Я полагаю, ты чего-то хочешь, Богат Эй. Отлично. Чего? Денег, что у меня на борту? Это смехотворно. Тебе никогда не пробраться внутрь. Хочешь выдать нас за вознаграждение?

Черта с два. У тебя нет оружия. Если мы найдем тебя теперь, мы убьем тебя.

Четверо поисковиков ушли далеко на запад, их головные лампы разливали в синей дымке яркий желтый свет. Теперь они были неопасны. Какая жалость, что им и их товарищам пришлось включиться в историю, завершившуюся кровной местью.

— Остается, конечно, планета кукольников. Новое Эльдорадо. Но ты же не знаешь где она, ведь так? Я удивлюсь, если дал тебе хоть один намек. И к тому же ты никогда не узнаешь, говорил ли я тебе правду или…

Знает ли джинксианин, каково жить в бедности? Манн пожал плечами. Старые воспоминания возвращались редко, но возвращаясь, они каждый раз причиняли боль.

Приходится учиться не покупать предметов роскоши прежде самого необходимого. Приходится и голодать, пока научишься отличать их друг от друга. Необходимое — это пища и место для сна, и штаны с башмаками. Роскошь — это табак, рестораны, дорогие рубашки, привычка выбрасывать испорченную пищу, когда еще не научился готовить и не ходить на работу, если не хочется. Союз — это необходимость. Укрепсредство — роскошь.

Джинксианин всего этого не знает. У него хватило денег, чтобы купить собственный корабль.

— Спроси-ка меня повежливей, Богат Эй. Хотел бы ты знать, где я нашел систему кукольников?

Манн арендовал «Исследователь» на субсидию колледжа. Это был его последний шаг на долгом карабкании вверх. А до того…

Когда произошел кризис, он прожил уже половину своего жизненного срока. До тех пор укрепсредство поддерживало его столь же молодым, как и всех безвозрастных лентяев, составляющих круг его друзей и знакомых. И вдруг он стал одним из голодающих. Многие из его партнеров по разорению отправились на своих поясах-подъемниках прямо в вечность. Ричард Эйшель-Манн продал свой пояс, чтобы купить последнюю дозу укрепсредства. Прежде, чем он вновь смог позволить себе это, лоб его пробороздили морщины, изменилась фактура кожи, уменьшились половые способности, в волосах появились странные белые пятна и возникли боли в спине. Все это оставалось с ним до сих пор. Но он все время сохранял свою бороду. С белой полосой и белой прядью она смотрелась еще лучше. Когда укрепсредство вернуло окраску его волосам, он начал подкрашивать пятна специально.

— Отвечай, Богат Эй!

Ступай-ка прокатись на брандашмыге.

Это был пат. Капитан Кидд не сможет убедить его ответить, а он никогда не узнает пиратского секрета. Если Кидд затопит свой корабль в море, Манн покажет его полиции. По крайней мере, это будет уже кое-что.

К счастью, Кидд не сможет поднять «Исследователь». Иначе он мог бы увести оба корабля на другую сторону планеты, оставив Манна на мели. Четыре пирата ушли далеко на юг. Капитан Кид, очевидно, оставил попытки с радио. В шлеме были вода и питательный сироп, от голода Манн не умрет. Где же, черт побери, полиция? На другой стороне планеты?

Мертвый пат.

Большая Мира взошла, как будто «робкий флейтист Том» подбросил над горами свой обруч, подобный красному дыму. Местность посветлела, приобретая лавандовый оттенок, прорезанный длинными темно-синими тенями. Сами тени укоротились и сделались размытыми.

Доктора Ричарда Манна начала вдруг заботить моральная сторона его положения.

Напав на пиратов, он выполнял свой гражданский долг. Они запятнали, с таким трудом приобретенную добрую репутацию человечества. Манн к тому же защищался.

Но каковы были его мотивы? Две части их составлял страх. Во-первых, страх, что Капитан Кидд решит заткнуть ему рот. Во-вторых, страх перед бедностью.

Этот страх сопутствовал ему уже известное время.

Написать книгу и поймать удачу! Это хорошо выглядело на бумаге. Сфера человеческой части космоса, тридцати световых лет в диаметре, содержала почти пятьдесят миллиардов читателей. Убедите один их процент заплатить пол-стара за копию ленты, и ваши четырехпроцентные авторские составят двадцать миллионов стар. Но теперь большинство книг провалилось. Теперь нужно орать громко, чтобы привлечь внимание хотя бы десяти миллиардов читателей. А другие при этом будут стараться вас потопить.

Пока не появился Капитан Кидд, это была единственная надежда Ричарда Эйшель-Манна на успех.

Все его действия были в рамках закона. Капитан Кидд не мог сказать этого о себе; но Капитан Кидд никого не убил.

Манн вздохнул. У него не было выбора. Главным его мотивом было чувство чести, и мотив этот сохранял свою силу.

Он беспокойно задвигался в своем гнезде из влажного мха-меха. День теплел, а температурный контроль его скафандра не работал при наличии только одной половины.

Что это?

Это был «Владыка кукол», легко двигавшийся к нему на подъемниках. Джинксианин, очевидно, решил погрузить его под воду прежде, чем явятся представители закона.

…Или нет?

Манн отрегулировал двигатель подъемника так, что почти потерял вес, а потом осторожно двинулся вокруг пика. Он увидел, что четверка пиратов двинулась наперерез «Владыке кукол». Они увидят его, если он оставит пик. Но если он останется, то инфракрасные детекторы…

Он должен рискнуть.

Подбитые околоплечники скафандра вдались Манну под мышки, когда он ринулся ко второму пику. Он остановился в воздухе надо мхом и нырнул вниз, зарывшись в него. Пираты не свернули со своего пути.

Теперь посмотрим.

Корабль замедлит ход и остановился над пиком, который Манн только что покинул.

— Ты меня слышишь, Богат Эй?

Манн мрачно кивнул сам себе. Определенно, дело именно в этом.

— Мне следовало бы испробовать это раньше. Так как тебя нигде не видно, ты или вовсе оставил окрестности, или прячешься в густых кустах вокруг этих башен.

Должен ли он петлять от шпиля к шпилю? Или можно перелететь через них?

Во всяком случае следовало поторопиться. Панцирь ограничивал его скорость.

— Надеюсь, ты воспользовался возможностью осмотреть эту башню. Она очаровательна. Очень гладкая, каменная поверхность везде, кроме верхней части. Безупречный конус, опять-таки, если не считать верхней части. Ты слушаешь? Кончик этой штуковины торчит на восьмифутовой шейке и образует яйцеобразную шишечку футов пятнадцать в поперечнике. Шишечка не так гладко отполирована, как все остальное. Отдаленно напоминает росток аспарагуса, так бы ты, наверное, сказал?

Ричард Эйшель-Манн покивал головой, пробуя на вкус эту мысль.

Он отвинтил шлем, выдрал из него радио и сунул в карман. Затем, в лихорадочной спешке, принялся драть обеими руками желтый мох-мех, набил им полость шлема и направил на него зажигалку. Поначалу растительность только дымилась, заставляя Манна тихо ругаться сквозь зубы. Чуть позже возник слабый, голубенький бездымный огонек. Манн уложил шлем в гнездо из мха, устроив его так, чтобы он не высовывался наружу, и высыпал его горящее содержимое.

— Сам бы я назвал это фаллическим символом. Что скажешь, Богат Эй? Если это фаллические символы, то довольно стилизованные. Человекоподобные, но не человеческие — так можно сказать.

Пираты присоединились к кораблю. Они повисли в небе близ его серебристо парящего корпуса, готовые броситься на Манна, когда инфракрасные детекторы «Владыки кукол» обнаружат его.

Манн на полной скорости метнулся на запад, держась так низко, как только отваживался. Шпиль прикроет его на минуту или около того, а потом…

— Эти растения — не фазовые деревья, Богат Эй. Они выглядят, как какая-нибудь здешняя трава. Должно быть, ей требуется что-то в камне, из которого состоят эти сооружения. Хм. Горячих мест нет. Тебя все-таки нет там внизу. Ладно попробуем следующий.

В те секунды, когда он отваживался оглянуться, Манн видел позади себя «Владыку кукол», направляющегося ко второму шпилю, тому, который он только что покинул, с серой полоской во мху у основания. Четыре точки — люди — свободно двигались рядом с кораблем.

— Ку-ку, — сказал джинксианин. — И прощай, убийца.

Ядерные двигатели «Владыки кукол» заработали. Из него вырвалось бело-голубое копье пламени, ударив по склону колонны и по мху внизу. Манн повернулся вперед и сосредоточился в полете. Он не чувствовал ни восторга, ни жалости, одно только отвращение. Все-таки джинксианин оказался глупцом. Он не увидел на Мире Кита-Т никакой жизни кроме фазовых деревьев. У него было Лишь слово Манна, что ее нет. Неужто он не мог сделать напрашивавшихся выводов? Может быть, мох-мех обманул его. Он, конечно, выглядит просто как желтый мох, собравшийся вокруг шпилей, словно нуждался в каком-то химическом элементе камня.

Взгляд назад сказал ему, что пиратский корабль все еще извергает белое пламя на шпиль и на растительность внизу. От Манна сейчас бы уже осталась одна зола. Должно быть, джинксианин очень сильно желал его смерти. Ну…

Шпиль сдвинулся весь разом. Он осел на лавандовую равнину полусферой разноцветного огня, поглотившей соседние шпили и корабль джинксианина, а затем, начавшей расти и расширяться. Манн изменил склонение полета на вертикальное, чтобы уйти от почвы. Мгновением позже его накрыла ударная волна и он закувыркался в воздухе.

Две белые дымные нити поднялись вертикально вверх из тусклого облака взрыва. Два других шпиля стартовали! Видимо огонь добрался до листвы у их оснований.

Манн проводил их взглядом, вывернув голову назад и комично извернувшись под панцирем скафандра. Выражение лица было странно сосредоточенным. В такие минуты он мог забыть о себе и о своих мелких амбициях перед ликом Вечности.

На поднимающихся дымных следах одновременно образовались два узелка. Пошла вторая ступень. Теперь они поднимались очень быстро.

— Богат Эй.

Манн поспешно достал свой передатчик.

— Ты как-то ухитрился выжить?

— Нет. Я не чувствую сейчас ничего ниже плеч. Послушай-ка, Богат Эй. Я меняюсь с тобой секретами. Что случилось?

— Большие башни — это фазовые деревья.

— Э? — наполовину вопрос, наполовину агонизирующий вскрик.

— У фазового дерева две стадии жизненного цикла. Одна — это куст, другая — большая многоступенчатая форма. — Манн говорил быстро, боясь потерять слушателя. — Эти формы чередуются. Фазовое дерево приземляется на планете и прорастает в виде куста. Потом кустов становится много. Когда семя попадает на особенно плодородную почву, оно прорастает в многоступенчатую форму. Ты еще здесь?

— Да.

— Живая часть большой формы — корень и фотосинтезирующие органы вокруг основания. Так что ракетной части не приходится нести столько веса. Она вырастает прямо из живой части, но сама по себе она так же мертва, как сердцевина старого дуба, не считая семян на вершине. Когда семена созреют, ракета выстреливает. Обычно она достигает скорости убегания для той системы, в которой находится. Кидд, я не вижу твоего корабля. Придется подождать, пока дым не рассеется…

— Просто продолжай говорить.

— Я бы хотел помочь.

— Поздно. Продолжай говорить.

— Я проследил путь фазовых деревьев через двадцать световых лет пространства. Бог знает, откуда они пошли. Ими покрыты все системы поблизости отсюда. Стручки с семенами проводят в космосе сотни тысяч лет, а когда они достигают системы планет, то взрываются. Если в ней есть пригодный для обитания мир, одного семени хватит для заселения. Если же нет — там, откуда прилетел этот стручок, их еще много. Это бессмертие, Капитан Кидд. Это растение добралось дальше, чем человечество, и оно гораздо старше. Миллиард с…

— Манн.

— Да.

— Двадцать три запитая шесть, семьдесят запятая один, шесть запятая ноль. Не знаю, как она называется на звездных картах. Повторить?

Манн забыл про фазовые деревья.

— Лучше повторить.

— Двадцать три запятая шесть, семьдесят запятая один, шесть запятая ничего. Ищи в той зоне, пока не найдешь. Красный гигант-недомерок. Планета небольшая, плотная, без луны.

— Понял.

— Ты дурак если воспользуешься этим. Тебе повезет так же, как и мне. Поэтому я тебе и сказал.

— Я испробую шантаж.

— Они тебя убьют. Иначе бы я не сказал. За что ты убил меня, Богат Эй?

— Мне не понравились твои замечания о моей бороде. Никогда не оскорбляй асимметричной бороды чудестранца, Капитан Кидд.

— Больше уже мне это не удастся.

— Я бы хотел помочь. — Манн всмотрелся в перетекающее облако дыма. Теперь оно образовывало черный столб, подсвеченный по краям двойным солнечным светом. — Твоего корабля еще не видно.

— Сейчас увидишь.

Пират застонал… и Манн увидел корабль. Он успел отвернуться достаточно быстро, чтоб спасти глаза.