Глава 12
Когда мальчишек развернули, они были мертвы и даже окоченели. Даже Шуга был потрясен.
— Никак не ожидал… — он медленно покачал головой. — Так вот что означает задохнуться! — Он потрогал тела. — Должно быть, очень сильное заклинание. Посмотрите, на них не видно никаких следов?
Мы посмотрели. Лица их стали темными и холодными. Языки высунулись, глаза изумленно таращились. Но на них не было ни единой царапины.
Когда мы рассказали об этом Пурпурному, он болезненно застонал — но так, как будто ожидал этого исхода.
Он спустился на поляну, чтобы осмотреть все самому.
— Я не должен был этого допустить, — бормотал он по дороге. — Надо было его остановить.
Увидев их застывшие тела, он отшатнулся, опустился на бревно, закрыл лицо руками и зарыдал. Даже Вилвил и Орбур отодвинулись от него. Затем появились отцы мальчиков. Их вызвали с другой стороны острова, и они потратили почти день на дорогу. Когда они поняли, что случилось, то тоже начали рыдать. Они шли принять участие в наказании, а не в траурной церемонии. Да и сам я чувствовал себя страшно, опустошенно, как-то с неприятным чувством потери. Гортин свернул украденную ткань, обращаясь с ней с повышенной почтительностью, и протянул Пурпурному. Тот поднял голову, поглядел на сверток и, подавшись назад, покачал головой.
— Убери ее, убери!
В конце концов мы похоронили в ней мальчишек.
Глава 13
Потом я отыскал Пурпурного одного. Он угрюмо сидел на раме незаконченной воздушной машины. Он посмотрел на меня.
— Я же говорил, что они задохнутся. Им не хватит кислорода.
— Проклятье твоему ненужному газу! Им не хватило воздуха, Пурпурный. Твой воздушная ткань не пропускает воздух, так же как и газ.
— Да, конечно, — озадаченно согласился Пурпурный.
— Так ты знал! Ты знал! — дико закричал я. — Ты знал, что они умрут? Если бы ты заставил Шугу слушать… или сказал бы мне! Мальчишки не сделали ничего особенного.
— Прекрати, — простонал он.
— Ты позволил им умереть, Пурпурный. Из-за такой малости?!
— Но в обычае многих диких племен, — сказал он. Запнулся и глянул на меня.
— Дикие племена, — повторил я. — Ты думаешь… ты считаешь нас дикими?
— Нет… нет Лэнт… я… — забубнил он. — Я думал, что… Я никогда не видел, как у вас наказывают. И не знал, какой будет ваша кара. Я считал, что Шуга понимает, что делает. Я… я… мне очень горько, Лэнт… Я не знал… Он закрыл лицо.
А я неожиданно успокоился. У Пурпурного не было никакого опыта общения с нами. Нам следовало признавать его таким, какой он есть, так как и он воспринимал нас такими, какими мы были.
Я спросил:
— Там, откуда ты пришел, за воровство убивают?
Он покачал головой.
— Это ни к чему. Если кто-нибудь совершает тяжкое преступление, то наши… наши советники могут так воздействовать на виновного… на его душу… что он никогда не сможет больше совершить подобное преступление.
Я был поражен.
— Это мощное заклинание.
— И сильная угроза, — сказал Пурпурный. — Убийца после такого наказания не сможет защитить ни себя, ни свою собственность, ни даже своего ребенка. Перестроенный вор не сможет без разрешения воспользоваться даже водой, если даже горит дом. Но, Лэнт, я не понимаю — неужели воровство у вас такая редкость? Мальчики взяли вещь, которая им не принадлежит. Они ее не заработали, не изготовили, не выменяли. Разве это привычное для вас поведение?
— Мы о таком не слышали, Пурпурный. Это у нас впервые.
— Но… — он, казалось, подбирал слова. — Как ты называешь, когда один берет хлеб у другого?
— Голод.
Пурпурный заволновался.
— Хорошо, а что ты будешь делать, если кто-то возьмет твои костяные изделия?
— Без платы? Пойду и отберу их назад. Ему их не спрятать. Ни один мастер по кости не работает точно так же, как я. Даже мне никогда не сделать двух одинаковых предметов… кроме зубьев для станков, пожалуй…
— Тогда необработанная кость — у тебя большие запасы необработанной сырой кости. Что если кто-то ее заберет?
— А зачем? Зачем она ему нужна? Ее может использовать только другой резчик. Я бы их всех знал. Пошел бы и отобрал.
— Но это абсурдно, Лэнт. Наверняка можно найти что-то такое, что вор может украсть. Секреты! — радостно воскликнул Пурпурный. — Леста трясется над своими ткацкими станками, как мать над ребенком.
— Но если кто-то украдет у него секреты, у Лесты они все равно останутся. Он все равно сможет изготовлять свою ткань, хотя это уже смогут делать и другие ткачи. Никто не сможет украсть пищи больше, чем сможет съесть, прежде чем она испортится. Никто не сможет украсть дом или что-то еще такое тяжелое, чего он не способен поднять. Никто не сможет украсть инструменты — инструменты нужны только специалисту, другому человеку придется прежде овладеть профессией. Никто не может украсть положение в обществе или репутацию…
— Но…
— Никто не сможет украсть что-то такое, что легко узнать. Фактически единственная вещь, которую можно украсть, это вещь, выглядевшая точно так же, как огромное множество точно таких же вещей. — Пока я говорил, мой мозг напряженно работал. И я начал понимать недоумение Пурпурного. Вещи, которые выглядят точно так же, как и другие вещи. Ткань и волшебные символы, или зерно…
Пурпурный был поражен.
— Да. Ты прав!
— Ткань и волшебные символы. Да, до твоего появления никто не мог украсть достаточно ткани, чтобы это окупало риск. А кто-нибудь мог украсть услуги волшебника? Сама эта мысль была нелепицей, пока не пришел ты, Пурпурный.
Пурпурный ошеломленно произнес:
— Я изобрел новое преступление!
— Поздравляю, — ответил я и покинул его.
Глава 14
Поиски волокнистых растений и диких домашних деревьев распространились даже до дальних холмов. Четыре бригады каждое голубое утро покидали деревню и отправлялись на поиски сырья. И они частенько даже не возвращались и после того, как солнце исчезало за горизонтом. Но слишком часто они стали возвращаться с корзинами, наполненными наполовину. Волокнистые растения не представляли особой проблему. Они росли быстро. Торговцы урожаем уже начали эксперименты, пытаясь выращивать их для ткачей. Успели проклюнуться молодые побеги, и казалось, что мы разводим волокнистые растения уже давным-давно.
Проблемой был сок домашних растений, который уже фактически задерживал нас. Мы оказались под угрозой остаться без домашних деревьев. Шуга освятил все деревья в населенном районе — кроме трех. Но и эти деревья почти высохли. Пурпурный боялся совсем истощить их из опасения совсем убить. Деревья уже начали сбрасывать листья. Дикие деревья еще оставались, конечно, но препятствием к их использованию были те неимоверные усилия, которые требовались, чтобы доставить огромные глиняные сосуды с дальних холмов. Требовалось восемь мужчин, чтобы нести одну такую здоровенную и тяжелую емкость. Белис изготавливал их из дубовых стволов, обернутых воздушной тканью. Он также изготавливал емкости еще больших размеров, чтобы использовать их в качестве ванн. Они были сложены из тяжелого обожженного кирпича и производили превосходное впечатление.
Но у нас не хватало крови домашних деревьев, чтобы их наполнить. А груды необработанной ткани продолжали между тем расти. Нам хватало сока только на пропитку нитей, но не на вторичное пропитывание.
На скале между тем каркас лодки обретал форму. Первый его вариант получился слишком тяжелым и был демонтирован. От него мальчики оставили только доску для киля. Вместо сосны они использовали бамбуковые стволы, связанные вместе и хитро сплетенные. В этом им помогал Шуга, хотя мы и редко его видели. В остальных случаях он был слишком занят благословением ткацкого производства и другими заклинаниями.
Второй каркас лодки получился почти полностью бамбуковым. Но все-таки это был только каркас. Мальчишки отказались от своего намерения сделать покрытие из дерева. Они решили использовать воздушную ткань. Получалось, что из нее можно изготовить корпус целиком, если сложить ее в несколько слоев и натянуть на бамбуковый остов. Там, где это было возможным, дерево заменялось на воздушную ткань. Позже, нанеся на нее кровь домашнего дерева в несколько слоев, ее предстояло улучшить, сделав водонепроницаемой.
Как только мои сыновья додумались до этого, так сразу же отыскали множество способов, как сделать лодку максимально легкой. Вместо деревянных досок для сидений применялась все та же ткань, натянутая на простую раму.
Мальчишки были в восторге от своей работы. Лодка будет воздухонепроницаемой, лодка будет крепкой, и, что самое главное, она будет настолько легкой, что Пурпурному можно будет не волноваться насчет веса припасов. Единственная часть лодки, которую пришлось все же изготовить из древесины, оказался палубный настил, идущий под днищем.
Я размышлял, а нельзя ли воздушную ткань приспособить еще для чего-либо. Например, не удастся ли применить ее для постройки гнезда, вместо того, чтобы оплетать стены волокнистыми растениями и лианами. Ведь можно просто обтянуть ее воздушной тканью. Это было бы и легче и быстрее. Дом получался бы более приличным и к тому же защищенным от дождя.
Хм… или, быть может, удастся натянуть большой кусок ткани на жесткую раму и использовать ее для укрытия стада от дождя… или, скажем, перегородить ручей. Ткань, очевидно, потребуется многослойная, но не видно причины, почему бы это не могло получиться.
Хм… Можно было бы запасти большое количество воды в прудах, огороженных воздушной тканью. В землю она просачиваться не будет. А если закрыть тканью воздушную поверхность, то даже жадный Воск-Нотц не сможет ее украсть.
Я был готов поспорить, что для этого материала найдется множество применений, о которых мы просто не думали. Не исключено, что я продешевил с Лестой. Ничего, можно пересмотреть условия нашей сделки после того, как будет закончена летающая машина Пурпурного.
Законченный каркас очень напоминал своими очертаниями лодку, но он был настолько легким, что его пришлось привязывать к скале, чтобы его не сбросил вниз ветер. Один человек мог сдвинуть его с места, а двое волочили его безо всякого труда. Килем служила отдельная сосновая доска, которую оставили от первой конструкции. Чтобы сделать киль более эффективным, его подвесили на нескольких хитроумных распорках из бамбука. После того, чтобы предохранить киль от поломки, а каркас лодки держать ровнее, мои мальчики построили для корпуса подставку. Теперь же они к подпоркам, которые должны были поддерживать выносные снасти, добавили перекладины.
— Зачем перекладины? — спросил я.
— А затем, — объяснил с довольной улыбкой Вилвил, — чтобы можно было добраться из лодки до воздушных толкателей.
— Воздушный толкатель?
Я не стал расспрашивать, что это такое. «Я все узнаю в свое время», — подумал я.
Мальчики продолжали работать с выносными снастями. Скоро они начнут обтягивать каркас тканью. И тогда единственным, что нас будет задерживать, это воздушные мешки.
Дальше все зависело от решающих трех обстоятельств:
Во-первых, мы нуждались в большом количестве ткани. А для этого требовались волокнистые растения и кровь домашнего дерева.
Во-вторых, кровь домашнего дерева нам требовалась для того, чтобы повторно обрабатывать ткань, которая была уже готова.
И в-третьих, необходим был другой способ разделять воду.
Затея Пурпурного умерла.
Глава 15
О батарее я узнал, когда пошел поговорить насчет крови домашнего дерева. Пурпурный сидел на бревне возле своего дома и вертел в руках плоскую округлую коробочку. По его виде можно было подумать, что он разглядывает собственную смерть. Я, ничего не говоря, присел рядом и ждал.
— Она умерла, — сказал Пурпурный чуть погодя.
— Как? — спросил я. — Ты морил ее голодом?
Он показал вверх. Над его домом покачивались семь мешков воздушной ткани размером с человека. Они тянулись прямо вверх, удерживаемые веревками.
— Я экспериментировал, Лэнт… я запасал газ впрок. — Он махнул рукой на деревню. — Я не хочу, чтобы люди боялись воздушного корабля…
Группа подростков промчалась мимо, и каждый волочил за собой привязанный за ниточку блестящий воздушный шарик. Мешки были размером с человеческую голову, может чуть больше.
— Лишние лоскутья обработанной воздушной ткани, — пояснил Пурпурный. — Недостаточно плотные для моей лодки. Вот я и подумал, а если ребятишки смогут увидеть… ну, если взрослые смогут увидеть, что даже дети смогут управлять заклинаниями…
Я понял. Пурпурный запомнил наш ужас в ночь мятежа. Он решил извлечь из этого урок, продемонстрировав нам, что это более простое заклинание, чем мы думали.
Теперь он горевал над своей батареей и печально поглаживал ее.
— И нет способа, каким бы ты сделал новую батарею?
— Да ты не понимаешь, о чем спрашиваешь! — воскликнул Пурпурный. — Вся моя цивилизация основана на том роде силы, что была заключена в батарее. Я… я не волшебник в той области, у меня нет должной выучки. Я лишь ученик чародея в понимании того, как дикие люди могут жить вместе.
Я решил не обижаться на оскорбление. Поскольку было ясно, что Пурпурный не в себе. Я заставил его сесть и не позволял произнести ни слова, пока он не выпил чашку пива.
Лицо его скривилось.
— Я был идиотом, — признался он. — Ведь целых восемь месяцев я тратил электричество, чтобы бриться, когда оно мне до зарезу нужно для того, чтобы добраться домой.
— А на что эти мешки? — Я указал на домашнее дерево.
— Этих недостаточно. К тому же, когда мы закончим каркас лодки, они снова окажутся пустыми. Газ просачивается, Лэнт…
Я протянул ему еще кружку пива.
— Но ты наверняка сможешь сделать источник силы другого рода, чтобы разделить воду.
— Нет, у нас нет инструментов, чтобы сделать инструменты, с помощью которых можно сделать этот прибор.
— И больше нет ничего, что привело бы в действие летающее заклинание?
— Горячий воздух. Горячий воздух легче холодного. Поэтому дым и поднимается. Все проклятье в том, что горячий воздух быстро становится холодным. Мы опустимся в море и там и останемся. Скорее всего, нам не удастся проникнуть далеко на север на мешках из горячего воздуха.
Я опустился на бревно рядом с ним и влил в себя немного пива.
— Но ведь наверняка должен быть какой-то способ, Пурпурный. Не так давно ты думал, что летающая лодка невозможна. Нельзя ли что-нибудь придумать с твоей батареей. Ведь был же когда-то первый источник электричества. Как он был сделан?
Пурпурный поглядел на меня затуманенным взглядом.
— Увы, Лэнт…
Но его глаза внезапно сузились.
— Подожди минутку… что-то я делал в школе… как-то было… вращающийся мотор, изготовленный из бумажных скрепок, медного провода, батареи и… Но…
— Но у тебя нет бумажных скрепок?
— Ну, это не проблема. Бумажные скрепки требовались только для зажима.
— Но твоя батарея умерла…
— Дело не в том. Тоща я использовал батарею, чтобы заставить двигаться вращающуюся секцию.
Он возбужденно обхватил меня, и мы опрокинулись с бревна, а он даже не заметил этого. — Это будет работать точно также, но наоборот! Я могу перевернуть заклинание и заставить вращающуюся секцию заряжать мою батарею.
Я успел подхватить кувшин с пивом, прежде чем пролилось слишком много. И сделал основательный глоток.
— Ты хочешь сказать, что сумеешь восстановить ее силу?
— Да! Да!
Пурпурный начал было приплясывать, но вдруг остановился, выхватил у меня кувшин с пивом и отпил.
— Я могу сделать столько электричества, сколько мне нужно, Лэнт… Я могу это сделать даже для тебя…
— Ну, мне это ни к чему, Пурпурный.
— Но это великая магия! Она сможет тебе помочь! Вот увидишь! А мне понадобится всего немножко взять с собой… О, моя доброта. Вам придется поворачивать вращающуюся секцию руками, не так ли? Ладно, можно воспользоваться рукояткой… и зубчатыми колесами. Но, может быть… мы сможем сделать передачу, и…
Он неожиданно замолчал.
— Нет, не получится.
— Как? В чем дело?
— Лэнт, это было так давно. А штука, которую я сделал, была такая маленькая. Я не уверен, что смогу сделать это еще раз, и не знаю, сможет ли она давать достаточно электричества.
Я налил ему еще немного пива и снова усадил на бревно.
— Но ты собираешься попробовать, верно?
— Конечно, — ответил Пурпурный. — Я должен… о, я смутно помню… — он поерзал на бревне рядом со мной. — Сделать воздушный корабль не так легко, как я думал.
Кивком я подтвердил его мысль.
— Прошло уже девять рук недель, как мы начали. Я думал, что займет совсем немного времени. А конца еще не видно.
— Ага, — согласился он.
Я сделал еще глоток, потом сказал:
— Знаешь, у меня для тебя плохие новости.
— Да? Какие?
— Воздушной ткани больше не будет. Мы истощили все дикие домашние деревья. Ткачи могут изготавливать ткань, конечно, но, если не пропитывать нити, ничего хорошего не будет.
— Чудесно, — произнес он, хотя его тон давал понять, что думает он как раз наоборот. — Правда, это почти не имеет значения, поскольку мы не сможем сделать газ.
Я налил еще пива.
— Конечно, — сказал он, — у меня уже хватает воздушной ткани для небольшого летучего корабля…, который мог бы нести меня одного. — Он немного помолчал, икнул и продолжал: — Если придется делать летающее заклинание с горячим воздухом, то я его сделаю. Только для того, чтобы Шуга не мог назвать меня лжецом. Я обещал.
Он допил свою чашу и молча протянул мне, я наполнил ее.
— Я бы продал свои надежды на полет за кварту хорошего шотландского пива прямо сейчас. Ладно, если мы не можем больше брать сок от диких домашних деревьев, давай брать его от прирученных домашних деревьев.
— Освященных домашних деревьев, — поправил я его. — Но осквернить домашнее дерево! Если ты попытаешься это сделать, то тебя уж наверняка сожгут. Вмешиваться насчет жен — это одно, а насчет домашних деревьев — совсем другое.
— Мы не можем брать сок от освященных домашних деревьев, — повторил Пурпурный. Я встревожился. Лицо его раскраснелось. — Но мы можем сперва снять благословение.
— Чепуха!
— Почему? Шуга снял благословение ткацких богов других деревень. Шуга снял благословение с женских имен. Почему я не могу снять благословение с женских имен. Почему я не могу снять благословения с чего-нибудь?
Он был прав.
— А почему не можешь? — спросил я.
— Потому что я не знаю заклинания снимающего благословения, — ответил Пурпурный.
— Никто не знает, — возразил я. — Заклинаний, снимающих благословение с домашних деревьев, просто нет. В них никто и никогда не нуждался.
— А я возьму и придумаю. Разве я не волшебник?
— Конечно, — ответил я.
— Лучший волшебник во всем этом спиральном рукаве и еще в двух соседних.
Он опять понес тарабарщину. Что ему сейчас требовалось, так это еще одна чашка пива. И мне тоже. Мы потащились в верхнюю деревню и вскарабкались в мое гнездо.
Я достал непочатый кувшин. Пурпурный сделал первый глоток. Где-то по дороге он потерял свою чашку и потому пил теперь прямо из горлышка.
— Как же ты собираешься снимать благословение с домашних деревьев, — спросил я.
Пурпурный оторвался от кувшина, поглядел на меня с упреком и пошатнулся.
— Пойдем и посмотрим!
Довольно неловко он выбрался из гнезда, и мы торопливо потопали через всю деревню к одному из самых больших домашних деревьев — гнезду Хинка Младшего.
Пурпурный еще глотнул пива и задумчиво уставился на дерево.
— Какому богу это дерево посвящено? — поинтересовался он.
— Хм, дерево это… Хинка Младшего… Думаю, оно посвящено Поуму — Богу плодородия. У Хинка четырнадцать детей и все, кроме одного — девочки.
— Ну-ну, — произнес Пурпурный. — Тоща мне следует снимать благословение зельем бесплодия, верно? Пиво, будучи алкогольным напитком, является средством очищающим. Да, в этом случае пивом можно пользоваться, чтобы что-то сделать бесплодным. Пиво должно входить в снимающее благословение заклинание. И, дай-ка подумать, надо еще использовать лепестки колючего растения, которое расцветает только раз в пятьдесят лет и еще…
Он продолжал что-то в том же духе. Я отпил пива и пошел вместе с ним обратно к его гнезду. Пурпурный исчез в нем, еще что-то бормоча. Из двери гнезда посыпался град предметов и волшебных устройств.
— Мусор! — прогремел голос Пурпурного. — Все это мусор… проклятье, не могу найти лепестки колючего растения… Можно его заменить?
— А это не опасно?
— Ты хочешь ждать пятьдесят лет?
— Нет.
— Я тоже. Заменяем.
Немного погодя, он сам вывалился из гнезда, неловко приземлился на вершину внушительной кучи волшебных предметов и начал заталкивать их в большой короб.
— Мне ясно, Лэнт, что это дело надо еще исследовать. Давай вернемся в деревню и взглянем лишний раз на деревья.
Мы еще раз обозрели дерево Хинка. Красное солнце стояло на западе. У нас осталось, возможно, час времени до голубого рассвета.
— Это ночное или дневное заклинание? — спросил я.
— Не знаю. Давай сделаем его утренним заклинанием. Пятичасовое утреннее заклинание.
Он еще отпил пива. Кувшин был почти пуст.
Пурпурный икнул и вытащил глиняную чашу. Он начал мешать в ней зелье, потом неожиданно изменил намерение и выплеснул содержимое на землю. Начал мешать другое, но тоже вылил оно зашипело в луже первого. В конце концов он принялся ссыпать вместе порошки, нюхать смесь и морщиться.
— Фу! Почти-почти. Это подойдет. Все, что теперь требуется, это…
Он неожиданно выпрямился и объявил.
— Меня приперло.
Пурпурный подобрал накидку и огляделся в поисках кустов. Их здесь не оказалось. Пурпурный взглянул на чащу перед собой и пожал плечами.
— А почему бы и нет?
В чашу полилась горячая струя.
— Пурпурный! — закричал я. — Это просто гениально… испорченная вода сделает заклинание вдвое сильнее… Испорченная вода волшебника! Клянусь!
Пурпурный скромно одернул накидку.
— Ничего особенного, Лэнт. Это вышло естественно. — И потянулся за пивом, объясняя — Позже понадобится.
Он отпил, потом вернул пузырь мне. После чего осторожно поднял чашу с волшебным зельем.
— Теперь осталось сделать только одно.
Я опустил кувшин и спросил:
— Что же?
— Как что? Испытать заклинание, конечно!
И он тотчас начал петь и приплясывать вокруг дерева Хинка. На втором круге он почти запутался в своей накидке, но, к счастью, распутался раньше, чем упал со своей чашей. Он быстро скинул накидку, снова поднял чашу и начал приплясывать вокруг дерева и петь.
— Вот мы идем вокруг колючего растения, колючего растения… вот мы идем вокруг колючего растения в пять часов утра…
Я подумывал, стоит ли ему говорить, что он снимает благословение не с колючего растения, а с домашнего дерева, когда Хинк неожиданно высунул голову из гнезда и заорал:
— Это что еще за шум?
Он сморщил нос.
— И что это за ужасный запах?
— Ничего особенного, — ответил Пурпурный и снова двинулся по кругу. — Иди спи дальше, Хинк. Мы просто снимаем благословение с твоего домашнего дерева.
— Вы это что? — Хинк ощетинился и раздраженно выбрался наружу.
— Успокойся, Хинк, — попросил я. — А пока выпей пива. Я тебе все объясню.
Хинк выпил. И мы выпили. И мы рассказали ему, что у нас мало крови домашнего дерева, и как отчаянно нуждается в ней Пурпурный, чтобы покончить со своей летающей машиной и покинуть этот мир, и что он оказывает Пурпурному великую честь. Мы объяснили ему, что все это на день-два, а потом Шуга будет рад освятить его дерево заново.
К тому времени, как мы кончили объяснять, Хинк был почти такой же пьяный, как и мы. Он только согласно кивал головой, когда Пурпурный снова схватил свою чашу и начал петь и плясать вокруг его дерева, брызгая на него зельем.
Мы немножко понаблюдали и не смогли удержаться от смеха. Пурпурный закричал:
— Хватит торчать и хохотать, помогите мне!
Мы переглянулись и пожали плечами. Хинк сбросил накидку, в которую только что завернулся, и присоединился к Пурпурному. Немного подождав, чтобы прикончить пиво, я сделал то же самое.
Когда мы кончили снимать благословение с дерева Хинка, то обнаружили, что зелья еще осталось много. Поэтому мы направились к дереву Анга Рыбака и Сетевладельца. Анг тут же высунулся из своего гнезда и закричал:
— Празднество? Подождите, и я с вами!
Он почти мгновенно вылетел из гнезда, на ходу сбрасывая одежду, но Пурпурный вдруг перестал петь.
— Нет, ничего не получится. Мы без пива.
— Получится, получится! — закричал Анг. Он исчез в гнезде и тут же вернулся с полным кувшином. — Вот! Нельзя же прерывать праздник.
Когда мы проплясали вокруг его дерева пять раз, Анг вдруг повернулся ко мне и спросил:
— Кстати, Лэнт, а что мы празднуем?
Я ему объяснил.
— О! — только и выговорил он. — Раз этого хочет волшебник — значит все в порядке.
Мы снова продолжали танцевать. Шум разбудил кое-кого из соседей, и они присоединились к нам, конечно же с пивом. Мы сняли с их деревьев благословение и уже совсем было направились к моему гнезду, как вдруг зелье кончилось.
— Пурпурный, это несправедливо. Ты снял благословение почти со всех деревьев, ты должен снять его и с моего.
Мы наготовили еще зелье. На этот раз испорченной воды хватало у нас всех. Время было как раз перед восходом солнца. Мы могли видеть, как из-за горизонта появляется его бело-голубой диск. Большинство мужчин деревни уже проснулись и жаждали присоединиться к очереди, выливающей испорченную воду в горшки для зелья — теперь их было уже несколько.
Вновь прибывающих мы отсылали назад за пузырями с пивом. Как только один кувшин пустел, другой, полный, появлялся, казалось, ниоткуда.
Новоприбывшие несли и несли их. Жены нервозно выглядывали из гнезда. А мы уже были готовы продолжить пляски и пение. Мы танцевали и пели вокруг каждого дерева, которое нам попадалось, пока солнце не вспыхнуло на горизонте. Мы пели и танцевали при резком голубом свете, пока солнце не скрылось за облаками. И вдруг оказались среди яростной бури.
— Ура! Заклинание получилось!
Мы поскакали вниз со склона и стали плясать вокруг дерева Пурпурного с семью огромными воздушными мешками, повисшими над нами.
— Боги рассердились! Боги рассердились! — Пели мы. — Идет дождь! Все боги зарычали!
Гром и молния раскололи небо. Теплые капли дождя приятно падали на наш обнаженный мех…
А затем…
Треск… яркий проблеск… наши волосы поднялись… послышался чудовищный ккк-ррр-мм-прр! И шар оранжевого пламени окутал мешки Пурпурного, дерево и все остальное.
На мгновение я замер в оцепенении. Не зашли ли мы слишком далеко? Не собирается ли Элкин уничтожить и эту деревню? Но затем все кончилось. Воцарилась тишина. Только спокойный плеск водяных капель.
Глава 16
Когда я проснулся, уже сияло малиновое солнце. Надо мной стоял Шуга и тоже сиял.
— Шуга, — пробормотал я и застонал. Звук моего голоса ранил мое левое ухо.
— Лэнт, — проговорил он. Звук его голоса ранил мое правое ухо.
— Шуга, — сказал я.
— Надеюсь, ты помнишь смысл своего танца сегодняшним утром?
— Не моего танца, не моего! — Я приподнялся на одной руке. — Это танец Пурпурного. Он снял благословение с некоторых домашних деревьев, чтобы можно было использовать их кровь.
— Он… что?
— Шуга, — пролепетал я. — Ни кричи так. Он сделал это ненадолго. Ты можешь освятить их заново.
— Я могу что…?
— Ты можешь освятить их заново, как только мы возьмем немного их крови.
— Когда? — воскликнул он.
Я поморщился.
— Мне надо благословлять ткань, мне надо благословлять раму летающей лодки, мне надо благословлять нити, а теперь еще и гнезда. Где я возьму время?
— Ты найдешь его, Шуга. Мы сняли благословение не с такого уж большого числа деревьев.
— А с какого?
— М-м, их немного.
— Так сколько это «немного»?!
— Гм, дай прикинуть… Это были деревья Анга, Хинка, Вифа, Тетта, Гортина и… м-м… и…
— Продолжай, дырявая башка! Вспоминай!
— Я вспомню, Шуга, я вспомню. Не подгоняй меня… Я помню, мы сняли благословение с моего дерева, и, кажется, с дерева Пурпурного… но, я думаю, нам не следует беспокоиться насчет дерева Пурпурного. После того, как мы сняли с него благословение, там почти ничего не осталось. И, я думаю, с дерева Снарга, хотя нет… или, может быть…
— Лэнт, ты… если ты не вспомнишь, мне придется переосвящать каждое дерево в деревне!
— М-м, я уверен, Шуга, я вспомню. Дай мне только время.
Глава 17
Шуга собирался освящать заново каждое дерево в деревне. Но мы не могли пойти на это. Это означало, что со всей остальной работой придется подождать, пока он не найдет время благословить ее.
И мы решили просто раздать хозяевам деревьев волшебные символы, с тем чтобы потом Шуга смог их отработать. Подобно символам Пурпурного, они обещали заклинания в будущем, с которым Шуга мог бы расплатиться позднее.
— Гм-м, — произнес он, поглядывая на деревню. Было ясно, что идея ему не понравилась. — Ладно, но все-таки мне хотелось бы знать… Намерен ли ты признаться, как вы с Пурпурным накладывали заклинания?
— Ну, все это так смутно… Я помню, мы пели, танцевали, и было очень весело. Пурпурный пел что-то вроде: «идет дождь, он льет, все боги зарычали…»
— Могу представить…
— Ах, да, он еще пел: «вот мы идем вокруг колючего растения…»
— Он превратил колючее растение в домашнее дерево или наоборот?
— Только символически, Шу…
— Только символически? — Шуга застонал.
— Конечно, только символически. Каким образом можно превращать домашние деревья в колючие растения?
— Ладно, — он вздохнул, — займемся делами.
Глава 18
Сбор сока уже начался, когда я направился в нижнюю деревню. Белису Горшечнику предстояло потрудиться, чтобы нам было в чем хранить кровь домашнего дерева — мы не собирались истощать их еще раз.
Когда я рассказал ему в чем дело, тот пришел в восторг. Это означало большой заказ, и он принялся подпрыгивать и напевать:
— О, отлично, отлично… О, волшебные символы…
Я пожал плечами и покинул его. Голова все еще болела. Я пошел к реке, надо было переговорить с Пурпурным. Но я не мог найти даже того места, где он работал. Вокруг почерневшего ствола его домашнего дерева уже плескались буруны. Половина нижней деревни уже ушла под воду. Река далеко вышла из берегов. Семьи из нижней деревни уже начали перебираться на холм, чтобы занять домашние деревья, которые мы для них заранее приготовили. Но я и не представлял, что вода может прибывать с такой скоростью. Ведь прошло совсем немного времени с тех пор, как я был здесь.
Пурпурного я отыскал у Френа Кузнеца. Оба были поглощены работой с деревом и металлом. Я не мог вникать в то, чем они занимаются, но казалось невероятным, чтобы Френ, личность самая приземленная, стал работать над волшебным устройством. Когда я намекнул про это, Френ только зарычал. Пурпурный ответил:
— Я нуждаюсь в его искусстве, Лэнт. Он — единственный человек, который может сделать то, что мне нужно. У нас есть медный провод, теперь надо найти способ, как его изолировать.
— Изолировать? Пурпурный, я бы просил тебя говорить, как человек.
— Это означает, поймать магию в провод, таким образом она не сможет сделать короткое замыкание. Я могу закрутить его спиралью, но если нитки сомкнутся… Я думаю, может покрыть его слоем сока?
— Теперь у нас много крови домашнего дерева, Пурпурный. В верхней деревне же работают бригады сборщиков. С деревьев, с которых мы сняли благословение…
— Помню, я помню! — Пурпурный коснулся своей головы.
— О, голова у меня, ты не поверишь…
Я вполне верил, но перешел к более насущным делам. Я сказал:
— Твое дерево было уничтожено ночью, Пурпурный.
— Это не имеет значения. Найдутся другие…
— Но твоя батарея…
Он подбросил ее вверх и сказал:
— В безопасности. Я всегда ношу ее с собой.
— Ты придумал способ восстановить ее силу?
— Как раз над этим я сейчас работаю. — Он указал на устройство на верстаке Френа. — Это только модель. Но когда у Френа будет больше медного провода, мы построим настоящую установку. Мы должны еще обмотать настоящую установку, вот эти две железные стойки, медным проводом. А потом мы вставим между ними длинный цилиндр из железа, так чтобы он мог вращаться между двумя стойками. Нам придется и его тоже обмотать проводом, намотать столько, сколько влезет. Затем нам придется протянуть провод, длиной с пол мили…
— Пат мили? Это плата за обучение работе по металлу?
— В твоей старой деревне может так и было, — фыркнул Френ. — Здесь металла намного больше.
— Кроме того, мы не можем рисковать, устанавливая слишком близко источник электричества, — объяснил Пурпурный.
— От потока искр от него могут взорваться водородные мешки.
— Взорваться?
— Вспыхнуть, — ответил Пурпурный. — Загореться.
— Ты хочешь сказать, что вчера на твоем домашнем дереве…
— Вот именно! — ответил Пурпурный, повернувшись к Френу.
— Кстати, ты нам будешь нужен здесь, — сказал Френ, обращаясь ко мне. — Поможешь переплавлять эту медь в провод. Умеешь работать с воздушными мехами?
Глава 19
На Скале Юдиона женщины все еще пряли нить — приятная пасторальная сцена. Огромные серебряные петли мерцали над обрывом, шевелились на ветру.
Я пришел к сыновьям, которые как раз кончали мастерить выносные снасти для лодки. Каждый день они добавляли к мачтам и снастям все новые и новые детали. Все, что им теперь требовалось, так это воздушные мешки.
Женщины, конечно, не знали о мешках Пурпурного. Они просто видели большую узкую лодку с плавником на днище и двумя поплавками, пристроенными по бокам. Естественно, женщины судачили между собой. Ненароком одна из моих жен поведала мне о самом последнем и самом нелепом слухе: мол странная машина Пурпурного собирается взлететь со скалы, махая крыльями. Пурпурный только ждет, пока Орбура и Вилвил покроют снасти тканью и перьями.
Мы пытались пресечь слухи, указывая самым крикливым женщинам на воздушные мешки, которых Пурпурный наделал для детей. Мы говорили, что именно они поднимут воздушную лодку. Но толку все равно было мало. Большинство маленьких воздушных шаров через несколько дней стали вялыми, они спускались на землю. Теперь я понимал, что имел ввиду Пурпурный, когда говорил, что его батарея нуждается в подзарядке, в своем долгом путешествии ему придется все время добавлять водород в баллоны.
Вилвил наносил очередной слой крови домашнего дерева на обтянутый тканью бок. Орбур как раз кончил крепить велосипедную раму в лодку и тянул ремни к странной конструкции из лопастей. Велосипед на летающей лодке?
— Что это? — спросил я.
— Это толкатель воздуха, — ответил Вилвил.
— Делатель ветра, — добавил Орбур.
— Что он делает?
— Он делает ветер, — сказал Орбур. — Хочешь покажу. У нас есть другой, прикрепленный справа.
Он начал перебираться через лодку на другую сторону.
— Эй, — воскликнул Вилвил, — поосторожнее!
— Не ворчи, — бросил Орбур и продолжал карабкаться.
— А это безопасно забираться на них? — спросил я.
— Вполне, — ответил Орбур сверху. — Они для того и придуманы. Тот, кто будет приводить в действие воздушные толкатели, должен пробраться сюда, чтобы сесть на велосипедную раму.
— Ну-ну! — воскликнул я.
Орбур протиснулся на сидение, объясняя:
— В воздухе здесь не на чем будет стоять, кроме как на выносных снастях. Мы с Вилвилом практикуемся перебираться по лодке сюда и обратно.
Я кивнул.
— Да, в этом есть смысл.
— Встань позади машины с лопастями, но не слишком близко.
Я так и сделал. Вилвил прекратил мазать, чтобы тоже посмотреть. Орбур начал вращать педали, воздушный толкатель начал вращаться. В мое лицо подул ветер. Сильнее и сильнее. Это был крошечный ураган, и шел он от Орбура, от этого устройства с лопастями! Я отшатнулся назад, прикрыв глаза рукой. Мои сыновья засмеялись. Орбур оставил в покое велосипедные педали. Вращение замедлилось, а с ним стих и ветер.
— Видишь? — сказал Орбур. — Оно делает ветер. Когда мы поднимемся в воздух, то опустим толкатели на ремнях вниз. Они будут висеть на высоте человека ниже корпуса лодки. Мы сядем на велосипеды и начнем крутить педали. Шкивы начнут вращать валы, а лопасти делать ветер. Ветер начнет толкать воздушную лодку, и она двинется вперед.
— Ага, — сказал я, — но почему здесь два толкателя?
— Два нужны для того, чтобы управлять лодкой.
— Но это значит, что еще кому-то придется полететь с Пурпурным?
— Двоим, — поправил Вилвил. — Один человек не сможет привести лодку назад. Ведь Пурпурный останется там…
— Но… но… кто… неужели найдется такой глупец, чтобы…
— Отец, — сказал Орбур. — Ты совсем не слышишь, что мы тебе говорим. Это мы собираемся лететь с Пурпурным.
Меня будто ударило.
— Вы… что?
— Кто-то должен. А кто знает летающую машину лучше нас?
— Но… но…
Орбур слез с велосипедной рамы. Потом с подставки для лодки и подошел ко мне. Нежно опустил руки на плечи и стал осторожно подталкивать в сторону спуска с холма.
— Иди домой, отец, и подумай над этим. Ты увидишь, что это самый мудрый выбор. Кто-то должен видеть, что Пурпурный улетел. Кто-то должен в этом удостовериться.
И я пошел. Они были правы.
Глава 20
Я побрел вниз с холма в деревню. Повсюду были разложены разнообразные конструкции воздушной лодки. Огромные полосы сверкающей ткани были разложены на неиспользуемом склоне. Грим Портной сшивал их вместе, чтобы сделать первый огромный мешок Пурпурному. Эта ткань была уже обработана кровью домашнего дерева и проверена на воздухонепроницаемость. Когда мешок будет сшит, его швы обработают еще раз.
Ткань была легкой и воздушной, и порывы ветра образовывали складки на ее поверхности, несмотря на грузы, которыми она была придавлена.
Я и не представлял, что мы зашли так далеко. Мне казалось, что потребуется много рук дней, прежде чем у нас окажется достаточно ткани. Очевидно, предсказания Пурпурного оказались правильными.
Можно было подумать, что потребуется много времени, прежде чем появятся хоть какие-то результаты, но когда это произойдет, нам кажется, что это было только вчера.
И теперь воздушная лодка, совершенно неожиданно, оказалась почти готова. Первый из мешков заканчивали шить, а Пурпурный строил большой делатель газа.
Когда я подошел поближе, то заметил Шугу, который работал вместе с Гримом. В руке он держал… экземпляр рисунка Пурпурного. Казалось, Шуга руководит чем-то. Я подошел поближе, начиная понимать, что Шуга или сверяется с рисунком, или…
Нет, вскоре все стало ясно. Он руководил переносом образца на ткань. Зная, что в надутом виде мешок должен был принять сферическую форму, Шуга хотел сделать соответствующие волшебные метки на ткани. Поэтому он использовал самое лучшее летающее заклинание из ему известных — заклинание Пурпурного. В конце концов разве не представляли его рисунки воздушный корабль? Шуга затребовал себе двух подмастерьев, и те выносили линии на широкие полотнища.
Я продолжал свой путь в деревню и там столкнулся с группой недовольных жителей. Они раскидывали палатки под своими деревьями.
— Не собираюсь я жить на колючем растении, — бормотал Триммел. — Я категорически отказываюсь.
Другие одобрительно бормотали.
Я попытался их успокоить. Это было самое лучшее, что я мог сделать в этой ситуации.
— Как ваш Глава… — начал я.
— Ты тоже плясал!
— Ну, Главе необходимо находиться в хороших отношениях с волшебником, — ответил я. — Пурпурный пригласил меня танцевать. Мне нельзя было отказаться.
— Ладно, — пробурчал Спеорг, — что ты теперь собираешься делать?
— И делать ничего не собираюсь. Это забота Шуги. Он обещал снова освятить все ваши домашние деревья. Как только представится такая возможность.
— Как только ему представится возможность? А если это случится через много много дней?
— Не волнуйтесь, — ответил я. — Он поручил раздать вам голубые волшебные символы.
Они еще поворчали, конечно, но особенно не возражали. Волшебные символы были теперь в обороте в обеих деревнях.
Кто-то спросил:
— Ну, где символы?
— Мои подмастерья их делают, — ответил я и поспешил на свою рабочую поляну, там быстренько замазал несколько костяных плашек голубой краской. После чего приказал своим подмастерьям накрасить столько же голубых символов Шуги, сколько было красных символов Пурпурного. В будущем они все нам потребуются.
Я вернулся в деревню и начал распространять символы. Тут началось новое ворчание и еще более сильное — из-за бригад сборщиков сока. Некоторые жители говорили, что волшебник не имеет права брать кровь их домашнего дерева, даже если теперь они и считались колючими растениями. Я заплатил им всем символами Пурпурного, и они успокоились.
Вскоре все разбрелись по своим гнездам спать.
А я пошел дальше, к поляне ткачей. Ткачи роптали, потому что Шуга не явился сегодня для утреннего благословения. Вместо благословения пришлось раздать им пригоршню голубых символов.
— Это волшебные символы. Волшебные символы Шуги. Они имеют ту же цену, что и символы Пурпурного. Только отвечает за них Шуга.
Ткачи осторожно рассматривали голубые плашки. Им не особенно нравились и пурпурные, но они были вынуждены принимать их. Теперь же им предлагались еще одни символы, и они нравились им еще меньше.
Но я все-таки уговорил их.
— Шуга их оплатит, как только у него выдастся время. Это только обещание заклинания. Как только он покончит с другими делами, он придет и освятит ткань. Идите и работайте.
Они, недовольно поворчав, разошлись по своим станкам. Теперь они получали плату и пурпурными, и голубыми плашками. Я поглядел, остались ли в карманах символы, нашел несколько штук пурпурного и голубого цвета и отправился обратно в деревню. То и дело встречались люди, которых я ранее пропустил, и выражали нежелание жить в колючих растениях. Каждому я давал по два символа. По голубому — на заклинание, благословляющее дерево, и по пурпурному — за использование крови домашнего дерева.
Решив эти проблемы, я почувствовал, что отработал свою плату в качестве Главы, и двинулся вниз по склону, чтобы навестить Анга Сетевязальщика.
— Анг, не найдется ли у тебя рыбы мне на обед?
Рыбак достал замечательную плоскую и уже вычищенную рыбину.
— Я могу обменять ее на что-нибудь, — ответил он.
— На костяную утварь?
— Нет, — он покачал головой. — Кость здесь гниет.
— Гм, как насчет воздушной ткани?
— Нет, у меня уже много такой ткани.
Я сунул руку в накидку и нащупал последний голубой символ.
— А на волшебное заклинание?
— Ты не волшебник.
— Нет, но Шуга — волшебник. Я дам тебе его символ, который является обещанием заклинания.
— Хм-м, — протянул Анг, осторожно его разглядывая. — Я бы лучше получил один от Пурпурного.
— Могу дать.
К счастью, у меня еще сохранилось несколько символов Пурпурного. Я отдал один из них Ангу за рыбу. Он протянул мне рыбу и голубой символ.
— Вот разница между ценностью этой рыбы и ценностью символа.
— Откуда у тебя голубой символ? — поинтересовался я.
Я лишь несколько часов назад начал распространять их.
Но Ангу не давал ни одного.
— Три голубых символа я выменял на рыбу. Потом мне предложили в обмен ткань, но ее оказалось недостаточно, поэтому мне доплатили несколькими символами, сказали, что позже я могу обменять их назад.
— Ага!
Что-то в этом меня беспокоило. Пока моя жена готовила рыбу на обед, я понял, что это было. Люди обменивались символами, будто они и были самими заклинаниями. Но ведь они являлись только обещаниями заклинаний. И опять же, обещание — это символ действия, а символ — это то же само действие.
Они обменивались магией.
И тут мне пришло в голову, что «обещаний» можно наделать слишком много, и в деревне скопится невероятное количество магии. Тут требовался своего рода контроль. Ну да ладно, это проблема Шуги, а не моя.
Глава 21
Три дня спустя Грим закончил первый воздушный мешок и взялся за второй. Шуга, Пурпурный, Орбур и Вилвил уже осторожно укладывали первый мешок под огромной наполняющей установкой, которую мои сыновья построили много-рук дней назад.
Три другие наполнительные установки ждали по соседству своей очереди, пока что пустые.
— Только четыре мешка? — спросил я.
— Нет, ответил Пурпурный, — Я рассчитываю на большее количество. На подставки нам, вероятно, понадобятся только четыре. Мы можем сразу наполнить только под одной из них мешок, а остальные будут поджидать пустыми. Мы будем наполнять мешки по очереди.
— Ага, — сказал я. — А что это за канавы внизу?
— Для воды. Вместо водяных горшков мы решили попытаться использовать канавы. Видишь эти трубы по бокам? Там мы поместим делающие водород провода. Горловину мешка прикрепим там же. А делающие кислород провода мы опустим по другую сторону канавы. Кислород нам не нужен.
— Используя канаву, — пояснил Орбур, мы сможем произвести намного больше электричества.
— Нет, поправил его Пурпурный. — Мы сможем намного эффективнее его использовать. Баллоны будут наполняться быстро. Мы сможем наполнять сразу четыре баллона или один баллон вчетверо быстрее. Все зависит от того, как мы распределим провода и трубы. — Пурпурный указал на странного вида мешок с набором больших труб. — Мы сможем подсоединить его к нескольким подающим газ трубам и направить весь водород в один баллон.
— Похоже, вы проделали большую работу, — признал я.
— Все, что нам теперь понадобится — так это электричество.
При последних моих словах Пурпурный поморщился.
— Как ваши с Френом успехи в изготовлении волшебного источника? — поинтересовался я.
— Да, проклятье, меня это беспокоит. — Пурпурный вздохнул. — Френ сделал все правильно, но я неверно намотал провод. А затем еще понадобится время придумать коммутатор…
— Что?
— Переменный ток, отец, — сказал Орбур. — Мы не можем его использовать.
— Мы должны превратить его в постоянный ток, — добавил Вилвил.
— Ладно, ладно, считайте, что я ничего не спрашивал.
— Пустяки, — сказал Пурпурный, — как бы там ни было, но сейчас он работает. Он дает не так много электричества, как мне бы хотелось, но Френ уже строит более мощные машины, и они, к счастью, будут готовы раньше, чем воздушные мешки. Хочешь взглянуть на них?
Он не дал мне возможность отказаться и потащил вверх по склону, где недавно пришедший подмастерье сидел на велосипедной раме и неистово крутил педали, но никуда не ехал.
— Что он делает? — спросил я.
— Взгляни, — ответил Пурпурный, — разве не видишь? Он делает электричество.
Я посмотрел. Но увидел только сложное устройство из рукоятей, ремней и шкивов, заставляющих вращаться металлический стержень так быстро, как это только возможно. От вертушки два провода бежали к батарее Пурпурного.
— Он восстанавливает ее силу? — спросил я.
— Ну да… только ему никогда не восстановить ее всю, — ответил Пурпурный. — Но он может наделать достаточно электричества, чтобы оно не кончилось до конца путешествия.
Мы двинулись дальше по склону. Френа с полдюжиной других мужчин мы нашли работающими над какими-то огромными рамками из железа и меди. В жизни не видел столько металла сразу.
— Откуда ты столько набрал?
— Мы практически ограбили всех кузнецов на острове, — хмыкнул в ответ Пурпурный. — Они, очевидно, не очень-то счастливы от этого. Вот и Френ, он редко бывает доволен чем-то.
— Велосипедные рамы скоро будут готовы? — пробурчал Френ.
Пурпурный застонал.
— Вот проклятье… я чувствовал, что забыл что-то. — Он поглядел на меня. — Твоим сыновьям приходилось строить множество велосипедов — и все без колес. Для того, чтобы привести в движение мой воздушный корабль, чтобы делать электричество для моих батарей. А теперь их придется построить еще больше. Так много, как только возможно, чтобы привести в действие эти вращающиеся устройства.
— И сколько же их потребуется?
— По крайней мере, по десять на каждую вертушку. Чем больше мы их сделаем, тем быстрее сможем вращать.
— И сколько вертушек ты намерен построить?
— По крайней мере, четыре. Но мы не станем ждать, как они все будут готовы. Как только будет готова очередная, мы будем подключать ее для восстановления силы в батарее.
— Но, Пурпурный, ты просишь сорок велосипедных рам без колес. Это очень много. Потребуется время, чтобы изготовить столько машин.
— Я знаю, знаю. Лучше пойдем обратно и поговорим с мальчишками. Мы можем организовать еще одну поточную линию. На этот раз для велосипедов.
Пока мы шли вниз, я заметил, что на велосипеде теперь новый подмастерье.
— Это очень утомительная работа, — объяснил Пурпурный.
— Ну так пойдем, — сказал я. — Я сам покатаюсь на велосипеде…
— Это не велосипед, — поправил меня Пурпурный. — Это генератор. Попробуй повернуть ручку вон на той стороне.
Я взялся за рукоятку обеими руками и подождал, пока подмастерье слезет с велосипеда. Тот тяжело дышал. С первого взгляда не было похоже на то, что эту рукоятку трудно поворачивать. Я навалился на нее. Рукоятка вращалась легко, пока я крутил ее медленно, но чем быстрее я вращал ее, тем сильнее она сопротивлялась. Невидимая сила толкала ее обратно. Я почувствовал, что мой мех встает дыбом. Опустив рукоятку, я медленно отошел.
— Ну вот… теперь видишь, для чего нам понадобился сильный мальчишка на велосипеде? Ноги сильнее, чем руки. Но даже они так сильно устают. Можешь представить себе, как тяжело будет заставить вращаться большую машину.
Я кивнул.
— Тебе понадобится больше, чем десять велосипедов на машину.
— Верно, — согласился Пурпурный.
Мы объяснили задачу моим сыновьям, и они понимающе закивали.
— Мы можем завербовать всех свободных мужчин в деревне, чтобы они помогали делать поточные линии для велосипедов.
— Попробуй, — согласился Пурпурный и добавил, обращаясь ко мне, — тебе придется наделать еще волшебных символов, верно?
Я кивнул.
Вилвил и Орбур, казалось, не были подавлены, как я ожидал, тем количеством велосипедов, которые им предстояло сделать. Очевидно, они уже говорили с Пурпурным о своей поточной линии. А это давало им возможность испытать ее намного раньше.
Пурпурный принялся объяснять им детали:
— Конечно, хотелось бы наполнить все мешки сразу… Но получится, что летающую машину мы закончим раньше, чем вступят в строй генераторы. Пожалуй поэтому, как только они будут готовы, мы заставим их запасать для нас энергию. Мои батареи смогут вместить в себя все электричество, что эти машины смогут произвести. Большую ее часть мы используем в помощь генераторам, когда окажется возможным наполнять мешки.
— А ты не рискуешь снова сделать их мертвыми? — обеспокоенно спросил я.
— Это практически невозможно. На батарее стоит указатель энергии. Он всегда скажет, сколько силы осталось у меня в запасе. Я рассчитал, сколько энергии нам понадобится, чтобы путешествие на север было безопасным. Пока эта энергия будет в батарее, можно ни о чем не беспокоиться. Я могу регулировать расход энергии, Лэнт… чтобы в день отлета наполнить мешки как можно скорее.
Я понимающе кивнул. Правда, из того, что он говорил, я понял не очень много. Но чувствовал, что Пурпурный нуждается в поддержке.
Глава 22
Вода продолжала подниматься. С каждым днем буруны плескались о холм все выше и выше. Большинству людей из нижней деревни пришлось перебраться выше по склону. А прилив все длился и длился. Только вершины домашних деревьев отмечали тот участок, на котором находилась раньше нижняя, деревня. Порой отрывалось гнездо, и было видно, как его уносит прочь. Верхняя деревня оказалась чуть ли не переполненной, но умудрились разместить всех.
Вилвил и Орбур легко смогли отыскать несколько человек для своей поточной линии. Это давало возможность людям хоть чем-то заняться в ожидании спада воды. Нашлись и такие, кому захотелось обзавестись дополнительными волшебными символами.
К тому времени, когда были готовы первые двенадцать велосипедных рам, Френ успел закончить первый волчок-генератор, как он называл его. Мальчики в тот же день подсоединили к нему велосипеды. Шуга подобрал двенадцать крепких парней для первого испытания. Они нервничали, стояли в стороне и тихонько переговаривались. Их ничуть не привлекала перспектива изготавливать электричество.
Я оставил генератор и подошел к канаве. Медленно с одного ее конца, но устойчиво поднимались пузырьки кислорода. На другом Пурпурный как раз прилаживал глиняную воронку над погруженным в воду проводом. К горлышку он прикрепил небольшой воздушный мешок. Через несколько минут мешок оказался полон. Пурпурный завязал его и отпустил. Мешок медленно поплыл вверх.
На этот раз паники не было — одно удивление. Мы все больше и больше привыкали к этому заклинанию. И в самом деле — теперь оно стало совсем почти обычным.
Пурпурный был в восторге. Он дал Шуге сигнал перестать крутить педали. Затем поднялся на холм и подсоединил свою батарею к проводам от генератора.
— Порядок, Шуга, — сказал он. — Скажи им, чтобы крутили дальше.
Шуга прорычал приказ, и двенадцать парней снова начали прилежно крутить педали. Было странно видеть их, так упорно налегающих на педали и никуда не двигающихся. Но это было только начало. Пурпурный хотел, чтобы в будущем целая армия здоровяков неистово крутила еще большее число педалей на холме.
Вилвил и Орбур были довольны успехом. То, что двенадцать велосипедных рам было изготовлено так быстро, свидетельствовало об эффективности их поточной линии.
— Я подсчитал, что у нас будет, по крайней мере, пятьдесят велосипедов, прежде чем кончится следующая пара рук дней, — сказал Орбур.
Мы поднимались на скалу, где нас поджидала воздушная лодка. Вилвил возразил:
— Думаю, поточная линия даст только часть этого количества. Не забывай, сколько людей сейчас у нас работают.
Когда мы поднялись на скалу, мальчики показали мне, что еще надо сделать для лодки. Некоторые выносные конструкции для веревок, которые будут удерживать баллоны, не были еще закреплены. А Вилвил хотел добавить, по крайней мере, еще один слой сока на борта.
Мне она представлялась и так достаточно прочной, но когда выяснилось, что на ней полетят мои сыновья, а они чувствуют, что надо сделать еще плотнее, то пусть делают все, что считают нужным.
Орбур сказал, что отрегулировал воздушные толкатели так хорошо, как только мог. Но он хочет еще немного поэкспериментировать с «повышающими» передачами. Он хотел попытаться поставить маленькие колеса на вращающиеся валы, а большие колеса на велосипедную раму. Соединительные шкивы должны были заставить лопасти вращаться еще быстрее.
Вилвил вздохнул и начал разогревать укрепляющий раствор сока.
— Как хорошо, что большинство подготовительных работ закончено. Мы могли бы завершить летающую лодку на месяц раньше, если бы не все эти велосипедные рамы, подставки и машины с рукоятками.
— Да, — согласился я, — но лодка никогда бы не полетела, если бы сперва не была сделана другая работа. Нам нужны и воздухонепроницаемая ткань, и генераторы, и машины с ручками для изготовления зубьев для ткацких станков, и…
— Именно это и говорил Пурпурный. Ты должен сделать инструменты, с помощью которых необходимо сделать другие инструменты, для других инструментов, — откликнулся сверху Орбур. — Именно этим мы и занимаемся. Ты не можешь просто построить летающую лодку, вначале необходимо построить поточные линии, которые будут изготовлять части, из которых ты уже потом сможешь собрать необходимую тебе летающую машину.
— Представляю себе поточную линию для черного яйца Пурпурного, — сказал Вилвил.
Я попытался, но не смог.
Затем я увидел фигуру, бредущую по холму. Это был Шуга. Он шел проверить работу на летающей машине.
— Опять, — простонал Орбур. — Теперь он таскается сюда почти каждый день. Задает глупые вопросы и выводит нас из себя…
— Он просто пытается понять заклинание, — примирительно сказал я.
— Он никогда не поймет заклинание, — сказал Орбур, — Он…
— Осторожнее, — предупредил я, — кем бы он ни был, но слышит он феноменально.
Тут подошел Шуга и удовлетворенно зацокал языком от хода работ.
— А когда вы навесите паруса? — спросил он.
— Паруса? Мы не собираемся вешать никаких парусов, Шуга. Они нам не нужны.
— Чепуха, — отрезал волшебник, пристально разглядывая Орбура, который висел на снасти. — Сколько раз тебе объяснять, без парусов ветер не станет тебя толкать.
Орбур начал спускаться. Я мог видеть, как он вздыхает украдкой. Орбур сбросил с лодки веревку, потом соскользнул по ней вниз и подошел к Шуге.
— Пурпурный нам это не раз объяснял. Нам не понадобятся паруса. Вместо них у нас установлены толкатели ветра.
Шута нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Но, Орбур, если у тебя есть делатель ветра, то ты, несомненно, планируешь использовать паруса. Делатели ветра будут делать ветер, а тот — толкать паруса, вот лодка и будет двигаться.
— Нет, Шуга, делатели ветра толкают воздух назад, а лодка будет двигаться вперед без парусов.
— Что же они будут толкать без парусов? Лодка совсем не будет двигаться по воздуху.
— Лодка будет двигаться.
— Лодка не будет двигаться!
— Пурпурный сказал, что будет!
— А я говорю, что не будет! Ты споришь с волшебником?
— Да! Мы с Вилвилом уже испытали двигатель ветра. Мы крутили педали так быстро, как только могли, и лодка, казалось, двигалась вперед, словно пыталась прыгнуть в воздух.
— Она может подняться в воздух, — согласился Шуга, — но не двинется ни на дюйм без парусов.
— Но…
— Не пытайся меня переубедить, Орбур. Я уже заказал паруса Лесте. Тебе с Вилвилом лучше придумать для них мачты.
— Мачты? — переспросил Орбур, — а где мы их поставим, эти мачты?
Он указал на лодку. Она мягко покачивалась на подставке. Две ее выносные снасти поплавками распростерлись далеко в стороны. Тяжелый киль выдвинулся вниз на держателях из бамбука. Вверху виднелись бамбуковые кажущиеся хрупкими, пустые ждущие воздушных мешков снасти. Лодка казалась странно незавершенной. Я попытался представить ее законченной и парящей в воздухе, но не смог.
Шуга тоже разглядывал ее. Он задумчиво обошел ее, обогнув Вилвила, продолжающего невозмутимо намазывать корпус. Потом забрался на подставку и заглянул внутрь. Орбур и я последовали за ним. Шуга взобрался в лодку и постучал по полу.
— А это что?
— Это слоеное дерево. Мы использовали три тонкие планки, чтобы придать полу жесткость.
— Он слишком тонкий. Мачты на нем, должно быть, установить не удастся.
— Как раз я…
— Придется подвесить их к выносным снастям.
— Где? Позади воздушных толкателей совсем не остается места.
Места действительно не было. На каждом поплавке была установлена велосипедная рама. Сами толкатели свисали вниз на высоту человеческого роста и были сдвинуты назад, чтобы сделанный ими ветер не мешал крутить педали.
— Ты должен установить их впереди, — сказал Шуга. — Если ты это сделаешь, места окажется достаточно. Установи мачты и паруса перед делателями ветра, а затем крути педали наоборот. Ветер станет дуть в паруса. Ты будешь сидеть лицом вперед в направлении движения.
— Но крутить педали наоборот очень неудобно!
— Тогда переставьте наоборот колесную передачу, — резко бросил Шуга. — Почему я постоянно должен думать за тебя?
— Не надо нам никаких парусов! — закричал на него Орбур.
— Все, на что ты полагаешься — это на слова Пурпурного, — голос Шуги неожиданно стал уговаривающим. — Установи теперь мачты и подними паруса, прежде чем ты улетишь. Тогда ты будешь ко всему готов. Если паруса не понадобятся, ты всегда сможешь их убрать…
— Ладно… — нерешительно пробормотал Орбур и покосился на Вилвила. Но Вилвил демонстративно не обращал ни на кого внимания, продолжая методично наносить раствор на борт лодки.
— Это не повредит, — заметил я примирительно.
— Вот! — сказал Шуга, — даже ваш собственный отец думает также.
— Да, но…
— Никаких «но». Паруса будут готовы через семь дней.
Довольный тем, что выиграл битву, Шуга начал выбираться из лодки. Спрыгнув на землю, он с силой постучал по крепкому корпусу, обтянутому уплотненной тканью.
— Хорошая конструкция, — бросил он. — Пошли, Лэнт, — ухватив за руку, он потащил меня в деревню. — А теперь нам следует заняться приобретением волшебных символов. Со всей очевидностью, Лэнт, я могу сказать, что голубые символы ценятся жителями деревни неправильно.
— Что ты имеешь ввиду?
— Они обменивают четыре шуги на одного пурпурного. Как раз сегодня утром Хинк Младший демонстративно заявил мне, что это мол потому, что я лишь на четверть такой великий волшебник, как Пурпурный — это мне заявил Хинк Безволосый.
— О! — протянул я.
— А теперь скажи мне честно, Лэнт, можешь ли ты согласиться с такой постановкой вопроса…
— Ну… — начал я.
— Не бойся, Лэнт, ты можешь говорить мне всю правду.
— Как хочешь, Шуга… хорошо известно, что ты делаешь намного больше работы, чем Пурпурный. Ты накладываешь большую часть заклинаний в деревне, а Пурпурный вряд ли вообще это делает. Не потому ли магия Пурпурного становится намного более редкой и потому более ценной. Люди знают, что они всегда могут оплатить свои символы, а магия Пурпурного гораздо более редкая и поэтому представляется людям более дорогостоящей.
— М-м, — пробурчал Шуга.
— Ну, ты же сам заявил, чтобы я говорил только правду.
— Я не думал, что ты будешь настолько правдивым.
Шуга ворчал всю дорогу до деревни. Он определенно обиделся. Но помочь ему было нечем. Уже все деревенские называли символы Шуги четвертинками. Привычка зафиксировалась на языке.
Глава 23
У Орбура возникли какие-то сложности с его передачами. Он разобрал всю велосипедную раму и вновь собрал ее из деталей. Когда же он снова собрал ее, то скорость вращения воздушных толкателей увеличилась настолько, что лодку пришлось привязывать, когда он испытывал передачу. Каждому делателю ветра он подсоединил три шкива в уменьшающемся порядке.
Пурпурный назвал это «повышающей передачей»! Человек, крутящий педали, поворачивал большое колесо. Шкив от него был связан ремнем с очень маленьким колесиком, которое в результате вращалось очень быстро. На одном валу с этим маленьким размещалось еще одно большое колесо, от него шкив шел к оси толкателя.
Орбур изменил также порядок следования передачи, чтобы изменять направления вращения толкателей. Теперь они отбрасывали ветер вперед, в направлении мачт.
Пурпурный, пришедший проверить ход работ, удовлетворенно кивнул. Затем глаза его наткнулись на мачты, выпирающие вниз из каждого борта, он удивленно спросил:
— А это для чего?
— Для паруса, — объяснил Орбур.
— Паруса? Вам что — опять об этом говорить!
— Нет, но Шуга…
— Шуга?! Я должен был это предвидеть. Шуге хочется парусов, так?
— Как видишь. Когда они будут поставлены, то ветер от толкателей начнет толкать в них, и нам не придется ждать бриза.
Тут ему пришлось остановиться, потому что Пурпурный не в силах сдержаться от смеха, припал к корпусу лодки, а лицо его становилось все более и более красным.
— Ты думаешь не получится? — печально спросил Орбур.
— Да, да. Так я и думаю. Но попытайся. Какой от этого может быть вред? Это единственный способ, если мы хотим как-то убедить Шугу. Пусть сам увидит, что паруса ни к чему. А пока сделаем так, как он хочет.
Он собрался уходить, потом повернулся:
— Только сделай так, чтобы мы смогли убрать паруса, после того, как докажем их непригодность.
Глава 24
Внизу, на склоне, Фен смонтировал уже два генератора. И более двадцати мужчин крутили на нем педали. Вся выработанная энергия шла в маленькую батарею Пурпурного.
Нетерпение Пурпурного росло с каждым днем. Он словно шмель порхал вокруг работающих, подгоняя и мешая им одновременно.
Грим Портной закончил для него шестнадцатый воздушный мешок. Каждый в наполненном виде должен был быть почти в шесть человеческих ростов высотой. Пурпурный подсчитал, что десять мешков способны нести лодку, но необходимо тринадцать, чтобы поднять все то, что он намеревался взять с собой — шестнадцать дадут гарантию на тот случай, если газ будет просачиваться быстрее, чем он рассчитывал. Он беспокоился насчет швов.
Грим сделал еще три дополнительных мешка, чтобы взять их в лодку на случай аварии. Если в одном из баллонов обнаружится дырка, которую невозможно будет залепить заплатой, или он окажется еще каким-либо образом поврежден, то у Пурпурного должно быть запасное, чтобы заменить его. Короче, мы не оставили места для случайностей. Когда Пурпурный улетит, мы должны быть уверены, что это навсегда. Сейчас он руководил закреплением подставок для наполнения мешков. Он вдруг понял, насколько они легки, и не хотел, чтобы баллон унесло вместе с подставкой. Вместе с Гримом он придумал систему упряжи и якорных канатов для баллонов. Когда баллон будет наполнен, шестеро мужчин, надев утяжеляющие пояса, оттащат его на скалу, где будут ждать Орбур и Вилвил. Такелажные веревки будут разложены на подставке в нужном порядке, веревки упряжи будут присоединены у ним. Затем и только затем будут откреплены якорные канаты. Пурпурный не хотел рисковать потерей даже одного гигантского баллона.
На них было потрачено слишком много времени и усилий. Первоначально Пурпурный планировал использовать много маленьких баллонов, каждый высотой с человека, но затем произвел некоторые подсчеты и выяснил, что он сможет в больших баллонах удерживать большее количество газа и на них понадобится значительно меньше ткани. Он получит возможность улететь, а на их изготовление уйдет значительно меньше времени.
Пурпурный и Шуга создали новую профессию — воздушный человек. В нее входили различные группы работающих на генераторах, наполнительных рамках, водородных канавах, прикрепляющих воздушную лодку — все, кто необходим для того, чтобы она могла улететь.
Все больше и больше жителей приходили посмотреть и оказать посильную помощь. Работы в деревне теперь было мало, потому что подъем моря достиг максимума. Вся нижняя деревня оказалась под водой. Большинство людей жили теперь поблизости от рабочего места. Это было на руку Пурпурному, ему всегда требовались мужчины, чтобы крутить педали генераторов, а спрос на его волшебные символы был так велик, что недостатка в добровольцах не было.
Нетерпение Пурпурного с каждым днем становилось все сильнее и сильнее. Это было ясно видно. Единственно, что его пока удерживало, это производство электричества. Очевидно, его требовалось фантастическое количество, чтобы наделать достаточно водорода. Четвертый генератор был только начал, когда Пурпурный решил наполнять свои воздушные мешки. Он хотел выяснить, сколько времени уйдет на наполнение одного мешка и как долго он будет удерживать газ. Кроме того, легче подкачать уже наполненный мешок, чем иметь дело с пустым. И, в любом случае, потребуется несколько дней, чтобы наполнить все баллоны.
То, что ему страстно хотелось увидеть, как будет работать его летающая машина, секрета не было.
Сейчас на каждом генераторе работало до тридцати мужчин. Энергии в батарее накопилось более чем достаточно, чтобы наполнить все мешки. Пурпурный сказал, что воспользуется ей, если понадобится, но предпочел бы сохранить ее емкость для путешествия. Там она действительно может пригодиться.
Мы наблюдали, как он укладывает провода в канаве. Женщины уже начали наполнять ее водой. К счастью для них, ее не приходилось носить особенно издалека. Всего пол мили по склону, а склон был не особенно крутой. Затем произошла небольшая путаница с наполняющей бригадой, мальчишками, которые были набраны для того, чтобы наблюдать, как наполняются баллоны. Но Пурпурный распределил их обязанности, и они начали укладывать один из баллонов на подставку.
Шуга, Гортин и я обменялись взглядами.
— Знаешь, — признался Гортин, — я начинаю думать, что он и в самом деле собирается на это пойти…
— Я никогда не сомневался в этом, — ответил я.
Шуга только заворчал.
— И вся эта уйма работы — подставки, станки, велосипеды, — сказал Гортин, — вся эта проклятая прорва работы только для того, чтобы построить летающую машину?
— Он предупреждал, что заклинание сложное, — ответил я.
Шуга снова что-то проворчал.
— Но вся эта работа необходима, — сказал я, — без нее он не смог бы уйти домой.
— Должно быть, ему очень хочется попасть домой, — произнес Гортин.
— Не так сильно, как мы этого хотим, — резко оборвал его Шуга. — А чем скорее он это сделает, тем лучше. Я намерен пойти и помочь ему. Пора грузить припасы и укладывать паруса.
И он потопал вниз по склону.
