Книга: Рыцарь снов. Мохнатая магия
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

Он оказался на небольшой платформе над рядом ступеней, но не в темноте. Через равные промежутки в стенах горели синим светом матовые квадраты. Такого света он нигде в этом дворце не видел. При этом свете руки самого Рамсея приобрели неприятный вид, тёмная кожа словно сморщилась и постарела.
Он долго не шевелился, стараясь расслышать, не нужно ли чего-либо опасаться, спускаясь по лестнице. Потому что он видел перед собой только десять ступенек, ведущих к площадке чуть ниже, но совсем ничего за ними.
И не только тишина окружила Рамсея. Его охватило ощущение, что он уходит из мира живых в чудом сохранившийся мир древности. Он вздрогнул — не от холода, но потому что здесь сами стены излучали чуждость, враждебность всему тому, что составляет его сущность. Да, даже в новом мире всё окружение было чужое, но по-человечески понятное. Здесь же он почувствовал себя так, словно вторгся в среду, в которой нет места человеку.
Рамсей попытался справиться со своей тревогой. Само его появление в Уладе означает отказ от логики. Нельзя поддаваться воображению, это просто приведёт к суевериям. Он осторожно, по одной ступеньке за раз, начал спускаться, в то же время думая, что может привести в действие какую-то сигнализацию, которую сам не слышит. Однако приходилось рисковать.
Так он добрался до площадки, заглянул за поворот направо и увидел основание лестницы. Внизу было светлее. И свет лился не синий, как от квадратов на стенах, а от обычных светящихся шаров.
И определённо никого не было видно. Кто или что может здесь скрываться, юноша не рисковал даже предположить; пока же не доносилось ни звука.
Спускаясь, он разминал руки и думал: если на него нападут, ответят ли мышцы Каскара на импульсы разума Рамсея достаточно быстро, чтобы помочь ему. Если бы только у него было больше времени, чтобы до конца подчинить себе новое тело!
У конца лестницы он заглянул через открытую дверь в комнату, где по-прежнему стояла полная тишина. Ни следа обитателей… Первый же взгляд подсказал ему, что это лаборатория из его снов. Скользнув внутрь, Рамсей прижался спиной к стене, глядя на середину помещения, пытаясь не пропустить признаков нападения и в то же время разглядывая машины.
Даже в своё время и в своём мире он мало разбирался в технике. Как можно судить, сам ли Мелколф это сконструировал или получил в наследство от более развитой цивилизации из прошлого? Но каким-то образом над всем оборудованием здесь витал дух древности. Больше всего его внимание привлекал огромный металлический куб, в который во сне Мелколф вставлял ящик со стержнем. Быстро посмотрев направо и налево, Рамсей убедился, что он в помещении один. Выпрямившись из полусогнутой защитной стойки у стены, он подошёл поближе к блестящему металлу.
Оказалось достаточно легко найти щель вверху, куда Мелколф вставлял свой инструмент. Стержень из жёсткой проволоки по-прежнему торчал в гнезде.
Рамсей положил на него руку, но потом отдёрнул. Нет, он должен больше узнать, прежде чем попытаться что-то сделать. Юноша обошёл куб. Верхняя грань на уровне его плеча, длина одной стороны — около шести футов. На той стороне, которая сейчас была обращена к нему, находилось только одно отверстие — щель, куда вставляется «искатель» или «селектор», как про себя назвал прибор Рамсей.
Следующая сторона была совершенно гладкая. Но когда он дошёл до стороны, противоположной искателю, то увидел рад шкал, а под ними рычажки, на которые удобно ложится палец. Две шкалы, в дальнем конце, освещались изнутри, как будто доказывая, что аппарат в рабочем состоянии. Рамсей подумал, что произойдёт, если он вдруг нажмёт на все рычажки. Но он не дурак, чтобы сделать это.
Ну, хорошо. Насколько можно судить по всей собранной им информации, именно это устройство перенесло личность и воспоминания некоего Рамсея Кимбла в подходившее для него тело принца Каскара. Но ведь машина не должна была это сделать — во всяком случае, Мелколф не на это рассчитывал.
Предположим, учёный из Улада работал с машиной, которую он только что нашёл. Построена она была совершенно другим народом. Для чего потребовалась эта машина своим создателям? У Рамсея появилось ужасное подозрение. А что если эта машина предназначалась для медицинских целей? Если она переносила сознание из умирающего тела, в другое, молодое и здоровое. Но сейчас не имело смысла рассуждать о том, что может машина; он должен был сосредоточиться на том, что она сделала с ним как с недобровольной жертвой.
Он нашел машину и удостоверился, что именно она послужила средством для обмена. Но это ничего хорошего ему на даст, если только он не научится управлять ею (а в этом он очень сомневался) или не заставит Мелколфа пустить процесс в обратном порядке.
Спёртый воздух лаборатории, странные неприятные запахи заставили Рамсея закашляться. Он повозился с пуговицей своего капюшона, снял его, снял и маску и потряс головой, наслаждаясь ощущением свободы. И продолжил обходить куб, обнаружив, что четвёртая сторона такая же гладкая, как вторая.
Интересно, управляет ли искатель его положением в этом мире? Предположим, он извлечёт его. Что тогда произойдёт?
— Стой на месте!
Рука Рамсея, протянутая было к искателю, застыла в воздухе. Он не слышал чьего-либо приближения, но проявил преступную небрежность. Загадка машины заставила его позабыть обо всём остальном. И он не сомневался, что тот, кто отдал ему приказ откуда-то позади, вооружён.
— Рабальт, возьми его!
Воздух змеёй прочертила верёвка, упала на вытянутую руку Рамсея и затянулась болезненной петлёй. В ту же секунду последовал рывок за другой её конец, и Рамсей едва не упал на спину. Но успел повернуться и сохранить равновесие.
Человек, державший другой конец верёвки, был одет в костюм стражника. За ним стоял Мелколф. В руке учёный сжимал стеклянную трубку, заканчивавшуюся раструбом, пальцы Мелколфа обхватывали это расширение. То, что это оружие, и мощное, не вызывало у Рамсея никаких сомнений.
Охранник быстро перехватил верёвку за середину и бросил второй конец в Рамсея. Верёвка, словно живое существо, обладающее инстинктом или разумом, точно опустилась на левое запястье Рамсея и обхватила так же прочно, как и правое.
До сих пор стражник больше следил за точностью броска, чем за пленником. Но теперь он посмотрел прямо в лицо Рамсею, и глаза его широко распахнулись.
— Принц! — воскликнул он.
— Нет! — возмущённо выпалил Мелколф. — Это иллюзия, созданная Очаллом, чтобы мы так подумали. Теперь он бессилен. Можешь идти, Рабальт. Я справлюсь с ним. Но сообщи побыстрее милорду советнику Урсвику и принцу-наследнику, кого мы обнаружили здесь. Это дело чрезвычайной важности.
Он протянул руку, и стражник с видимой неохотой передал ему верёвку. Всё это время Мелколф не отводил от Рамсея своё оружие. Не глядя на пленника, Рабальт торопливо взбежал по лестнице. Он явно спешил выполнить приказ, или ему лаборатория казалась страшным местом. Мелколф ждал. Очевидно, хотел остаться без свидетелей. И только когда стражник исчез, он заговорил.
— Ты поступил мудро, не сопротивляясь, — он сделал лёгкое движение стеклянной трубкой, чтобы Рамсей обратил на неё внимание. — Это убивает человека быстрее лезвия или пули. Наше оружие по сравнению с оружием тех, кто жил до нас, кажется таким же нелепым, как камни и деревянные копья. Каскар мёртв. Он не восстанет снова из могилы.
Рамсей обрёл способность говорить.
— Ты можешь добиться этого другим путём. Отправь меня назад!
Мелколф слегка улыбнулся.
— Дело вот в чём. Я бы сделал это, если бы мог. Но я не могу.
Рамсей кивнул в сторону машины.
— Она работает только в одну сторону? Ты не можешь повернуть обратно?
— О, это-то сделать легко. Но дело в том, что Каскар мёртв и похоронен. Разве ты не понимаешь, глупый варвар? Каскар был в твоём теле, когда оно погибло, и теперь то тело погребено.
Рамсей растерянно смотрел на него. Почему такая простая мысль не пришла ему в голову? Глупость собственного примитивного плана возвращения лишила его дара речи. Но американец собрал всю свою силу воли и постарался не дать понять этому человеку, что поражён до глубины души.
— Если Каскар был в моём теле, то где был я? Произошло какое-то несовпадение во времени. Я пришёл в себя в гробу Каскара…
— Да, это нас удивило. Где ты находился в течение двух дней между тем временем, когда наш неуважаемый принц умер от неожиданного сердечного приступа, и твоим появлением в его теле? Интересная проблема. Но сейчас она не имеет особого значения. Главное заключается в том, что Каскар благополучно мёртв — в обоих мирах, и мы постараемся, чтобы так и оно оставалось. Никакого воскрешения к радости Очалла не будет, уверяю тебя. И твоё глупое возращение в Лом ничего тебе не даст, кроме…
— Кроме моего убийства? — Рамсей каким-то образом находил слова, сохранял наружное спокойствие. Сейчас сила была на стороне Мелколфа: Рамсей не сомневался, что его с лёгкостью убьют здесь, и никто об этом никогда не узнает. А тело его просто пропадёт, чтобы не причинить неприятности убийцам.
— Убийство? Невозможно убить мертвеца, — Мелколф рассмеялся. — Будь у тебя хоть одна извилина в голове, ты, убежав, держался бы отсюда подальше. Твоё бегство организовала герцогиня, верно? Ну, она будет молчать, зная, что дело идёт о судьбе Олироуна. Ты же просто исчезнешь. В этом, — он кивнул на маску, которую снят Рамсей, — кто-нибудь выйдет отсюда и на первом попавшемся корабле вернётся домой, в Толкарн. Ты очень упростил нашу задачу.
— Нет, это не так!
На лестнице стоял другой человек, длинная чёрно-белая мантия закрывала всё его тело. Мелколф бросил быстрый взгляд через плечо.
— Как ты… — начал было учёный, но тут же прикусил губу. Слова вырвались у него от удивления, и он тут же пожалел, что произнёс их.
— Как я узнал, Мелколф? Я шёл к её царственному великолепию и встретил по пути твоего посыльного. Пришлось немного поубеждать его, и он рассказал о происшедшем здесь. И дело совсем не так просто, Мелколф.
— Как это? — вызывающе спросил тот.
— Мы должны узнать больше. Почему тело Каскара привлекло этого человека? Происходило то же самое в твоих первых обменах?
— Нет…
— Тогда почему произошло в самом важном? За такими делами всегда кроется какой-то смысл. Мы следуем по избранной нами тропе, это наш свободный выбор. Но сами тропы создаём не мы. Ты меня понимаешь?
— Это пустые разговоры твоих Просвещённых. Он здесь потому, что сработала машина! — усмехнулся Мелколф.
— Но мне казалось, ты хорошо знаком с работой этой своей машины. Разве ты не рассказывал нам, какие чудеса узнал благодаря древним запретным знаниям?
— Кто их запретил? — вспыхнул Мелколф. — Слабоумные, боящиеся того, чего не могут понять?
— В прошлом люди хорошо понимали. Настолько, что выжили, когда весь мир сошёл с ума, — холодно возразил Оситес.
— Легенды…
— В любой легенде кроется сердцевина правды. Но не будем спорить об истории. Я не совсем понимаю судьбу этого человека. С ним нельзя обходиться легко!
— Я вообще не собираюсь с ним обходиться, — возразил Мелколф. — Воспользуюсь этим, — он указал на своё оружие, — и не с чем будет обходиться.
— Не с чем? Ты же не знаешь, какая сущность поселилась в теле Каскара? Ты можешь уничтожить плоть и кровь, кость и сухожилие, но останется неуничтожимая часть…
— Я тебе не верю, — упрямо повторил Мелколф. — Верю лишь в то, что вижу, чего могу коснуться, услышать…
— Если веришь тому, что можно увидеть, то перед нами настоящий Каскар, — указал Оситес. — Коснись его, услышь его. Он ведь создание твоей машины. Этого ты не станешь отрицать?
— Нет…
— Но прежний ли это Каскар… — настаивал Оситес.
Рамсей с растущим удивлением слушал этот спор. Чего пытается добиться шаман? Если Мелколф избавится от Рамсея в теле Каскара, тот всё равно будет продолжать посещать лабораторию в Ломе? Звучит так же невероятно, как всё остальное происшедшее с ним.
— Нет! Каскар мёртв! — Мелколф говорил с силой, как человек, намеренный до конца держаться за свои убеждения.
— Согласен. Каскар мёртв. Но этот человек… — Оситес указал на Рамсея, — это кто-то иной. И мы должны больше узнать о нём. Он нарушил некоторые законы существования, которые мы считали твёрдо установленными…
— Ты хочешь сказать, что он нужен Просвещённым? — спросил Мелколф.
— Об его существовании в Роще ещё не известно, — на мгновение на лице Оситеса появилось беспокойное выражение.
— И не должно быть известно.
— Кто такая Эдайс? — вмешался Рамсей в их дуэль. Он не собирался спокойно стоять, дожидаясь, пока они решат, стоит его убивать или нет. Убивать вторично, если считать тела.
Спорщики застыли, словно онемев. Мелколф просто смотрел, Оситес замигал. Несколько секунд спустя шаман ответил своим вопросом:
— Где ты слышал об Эдайс? — однако он не дал Рамсею возможности заговорить. Ответил сам: — Значит, герцогиня…
— При чём тут герцогиня? — спросил Мелколф. — Она привела его сюда. Зачем?
— Если бы она не была правительницей Олироуна, то поступила бы в Рощу. Испытания показали, что у неё необычайно высокий потенциал. Похоже, она совещалась с Просвещёнными и упомянула в разговоре с ним Эдайс.
— Ну, и так кто такая Эдайс? — на этот раз вопрос задал Мелколф.
— Она предсказательница. Интересно… — Оситес выглядел обеспокоенным. — Но я не получал от них никаких сообщений, никакого сигнала. Нет, — он указал на Рамсея.
— Его нужно держать под рукой и в безопасности. Ты понял? Я должен ждать сообщения. И не думай, что Просвещённых можно устрашить каким-нибудь трюком, — голос его стал глубже и мощнее. — Этот человек под нашей защитой…
Он протянул руку и большим пальцем с тяжёлым кольцом обвёл голову Рамсея.
— Ты не можешь. Такие вопросы должен решать Совет… — возразил Мелколф.
Оситес, повернувшись к Мелколфу, пристально посмотрел на него. Учёный нахмурился, но мрачно отвёл взгляд. Как будто признал своё поражение.
— Держи его в камере, в которой держал остальных, — продолжал Оситес холодным отчуждённым тоном. — Тебе скажут, куда доставить его и когда.
Не сказав больше ни слова, шаман повернулся и начал подниматься по лестнице. Мелколф смотрел ему в спину. На лице его появилось мрачное выражение, похожее на ненависть. Он повернулся и резко дёрнул за верёвку, связывавшую запястья Рамсея.
— Пошли, ты!
Рамсей подумал о том, не применить ли некоторые приёмы. Но учёный по-прежнему держал в руке стеклянную трубку, и это послужило превосходным аргументом против безрассудных попыток. Рамсей решил, что хвастовству Мелколфа о возможностях этого оружия лучше поверить. Возможно, учёный даже хотел, чтобы пленник попытался сделать что-то: можно будет сказать, что Мелколф действовал, защищаясь.
Мелколф обогнул какую-то круглую установку и оказался у открытой двери, которая вела в очень короткий коридор. Здесь друг перед другом располагались две камеры с прочными железными решётками. Учёный открыл дверь левой и жестом приказал Рамсею входить. Закрыв дверь за ним, он резко щёлкнул пальцами.
К удивлению Рамсея, петли у него на запястьях сами собой расслабились, упали на пол, и верёвка, как живая, проползла между прутьями решётки. Мелколф наклонился и подобрал шнур. Теперь он безжизненно свисал с руки учёного, как самая обычная верёвка. Мелколф свернул её и ушёл.
Рамсей принялся знакомиться со своей новой квартирой. Вдоль одной стены протянулась полка с каким-то грубым покрывалом. Вероятно, она должна служить постелью. Были также стул и дурно пахнущее ведро. Не очень-то уютно, и Рамсей не видел в будущем надежды на улучшение.
Он сел на стул, который оказался таким низким, что пришлось вытянуть ноги, иначе колени едва не упирались в подбородок. У Рамсея было о чём подумать. Он очень устал. И осознал это в неожиданном приступе лёгкой паники.
Ему удалось подавить панику, когда он стоял перед Мелколфом. И он остался жив, а сейчас важно было только это. К тому же выяснилось, что относительно его судьбы мнения резко разделились. И Оситес показал себя достаточно сильным, чтобы преодолеть сопротивление учёного.
Разговор между этими двумя… Рамсей принялся восстанавливать каждое слово, какое смог вспомнить. Они использовали машину раньше, и она действовала, как им нужно. Не было никаких неожиданных воскрешений мертвецов. Так почему же, как спросил Оситес, так не получилось и с ним?
Рамсею придётся смириться с утверждением Мелколфа, что Каскар погребён в теле Рамсея Кимбла и возврата нет. Он был удивлён своей спокойной реакцией: ему уже как будто всё равно. Может, чем дольше находится он в теле Каскара, тем больше сживается с этим миром? И поэтому мысль о невозможности возвращения не вызвала длительного шока?
Хорошо. Предположим, ему придётся навсегда остаться здесь. Какое будущее может его ожидать? Оситес намекнул, что он представляет немалый интерес для Просвещённых. Звучит не очень хорошо. Рамсей не собирался играть роль экспериментального животного, которое будут изучать, чтобы понять, что приводит его в действие, — вернее, что привело в действие тело Каскара. Рамсей мрачно улыбнулся этой своей мысли.
Мелколф хочет убить его, чтобы исправить ошибку своего эксперимента. Несомненно, воскрешение Рамсея уменьшило влияние Мелколфа среди его сообщников.
Есть ещё Очалл. Как ему понравится перспектива иметь под рукой нового Каскара? Этот разговор о странной власти верховного советника над подлинным принцем — насколько он правдив? Был ли Каскар просто слабым человеком во власти сильного, которого все считают властным и злым? Или Очалл использовал гипноз, наркотики, что угодно, чтобы держать наследника Улада у себя во власти, чтобы он не мог действовать без разрешения Очалла?
Очаллу необходимо прикрытие Каскара, иначе он погибнет. Не стоит об этом забывать.
Текла… те, кто составил заговор, чтобы избавиться от Каскара, теперь знают, что она помогла ему совершить первый побег. Насколько обоснована её уверенность, что она сама неуязвима для нападения? Предположим, она выйдет замуж за Бертала, как предполагается? Насколько тогда она попадёт под власть правителей Улада? Рамсей не мог судить об обычаях этого мира, чтобы понять, какая опасность в будущем грозит герцогине.
Эдайс… упоминание этого имени явно озадачило Оситеса. Но Текла получила совет этой загадочной личности, и в ответе говорится, что он, Рамсей, сыграет определённую роль в будущем Олироуна. Именно поэтому герцогиня согласилась на его возвращение.
Собственные его действия вряд ли можно считать большим успехом. Хоть он и нашёл лабораторию и добрался до машины, сейчас он в руках тех, кого может считать своими врагами. Что бы ни думала Текла о Бертале, старой императрице и её сообщниках по интриге, Рамсей всем им нисколько не доверял.
Упомянув имя Эдайс при Оситесе, он получил всего лишь передышку — чтобы посмотреть в лицо собственной глупости. Никакого преимущества он не получил. Когда он не вернётся, Текла догадается или узнает, где он. Хватит ли у неё влияния, чтобы добиться его освобождения?
Почему-то эта мысль вызвала у Рамсея неловкость. С того момента, как он запутался в этой сети, Текла помогала ему, выручила из одного затруднительного положения, затем из другого. Пора ему что-нибудь предпринять и самому — что-нибудь более конструктивное, чем попасть в первую же ловушку, которую для него приготовили.
Вот теперь он рассердился. Встал, подошёл к двери своей клетки. Но хотя ему и удалось просунуть за решётку руки, попытки нащупать замок завершились ничем, пальцы его лишь касались гладкого металла. Не нашлось даже замочной скважины, и он не имел ни малейшего представления, как Мелколф закрыл дверь.
Юноша присел, чтобы посмотреть, как закреплены прутья решётки в камне пола, и понял, что сломать решётку он не сможет. Конечно, если бы появился тюремщик, он мог бы попробовать сыграть роль непобедимого героя шпионских романов: крикнуть, что умирает, а когда откроют, чтобы проверить, просто пробиться наружу. Но Рамсей почему-то был уверен, что если кто-то и войдёт, рядом будет стоять Мелколф со своим стеклянным шприцем. А Рамсей уже принял твёрдое решение не рисковать своим вторым телом в спорах с хозяевами этого логова.
Оставалось просто сидеть и ждать, пока что-нибудь произойдёт. Рамсей никогда не обладал особым терпением, а сейчас ему особенно претило предоставлять противнику девять десятых преимуществ. Однако делать было нечего.
Если бы он смог сейчас увидеть какой-нибудь полезный сон… Такая неожиданная мысль чуть позабавила его. Но потом он начал обдумывать её более серьёзно. Рамсей снова сел на неудобный стул и принялся методично вспоминать всё, что рассказывал ему Грег об экспериментах с телепатией во сне. Берутся двое видящих сны и контрольный испытуемый. Рамсей никогда не обращал внимания на приборы, используемые в этом эксперименте, и решительно отказывался играть роль испытуемого. Контрольный человек ждёт, пока прибор не покажет, что спящий настроен на приём (это определяется с помощью быстрых микродвижений глазных яблок; они свидетельствуют о том, что сон начался). Когда спящий готов к приёму, контрольный достаёт из груды картинок одну наугад. Концентрируется на ней, и спящий в большем количестве случав, чем можно объяснить вероятностью, видит изображённое на картинке.
На таком уровне Рамсей сейчас действовать не может. Но юноша упорно продолжал обдумывать возможности снов. Оситес явно посылал сон из одного альтернативного мира в другой, чтобы привлечь самого Рамсея или управлять его снами. Может, это установило между ними какую-то связь и теперь Рамсей, в свою очередь, может привлечь к себе шамана? Но, конечно, не до такой степени, чтобы привести Оситеса сюда и заставить открыть дверь.
Мелколф… нет. Рамсей не верил, что сможет как-либо подействовать на учёного. Грег говорил, что на закрытый мозг это не действует. А Рамсей считал, что мозг Мелколфа прочно закрыт, что учёный верит в свою машину как главную причину смерти Каскара.
Однако Оситес — видящий сны. Остаётся выяснить, когда шаман спит…
Рамсей опустил голову на руки. Верить в то, что он чего-то достигнет снами, всё равно что просто встать и пройти сквозь эти решётки.
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8