То, что Кабосс так легко изгнал его из посёлка, даже не сообщив об этом Планировщику, беспокоило Сандера. В дороге он обдумывал такую быструю перемену в отношении к нему. Женщина очень ясно выразила свои чувства. Значит, Торговцам приходилось встречаться с таким вторжением в мозг. Они знают и о «холодном железе», которое давно уже стало легендой. Сандер никогда не слышал, чтобы о нём упоминали в его Кочевье. Может, если бы он надел там свою диадему, это тоже вызвало бы вопросы, но женщина из племени Торговцев сразу определила, что это такое, — защита от невидимого.

Но ведь Планировщик очень ясно приказал, чтобы он оставался у Кабосса.

Может, старик делал это слишком настойчиво? Мысли Сандера устремились в этом направлении. Допустим, Торговцы догадались, что не простой случай привёл их с Фейни сюда. Думая прежде всего о поисках скрытых сокровищ, они с готовностью ухватятся за мысль, что эти незнакомцы что-то ищут. И легче не добиваться у них ответа силой. Гораздо проще под каким-нибудь предлогом отпустить, а потом пойти за ними по следу.

Сандер нисколько не сомневался, что собаки Торговцев возьмут след с такой же лёгкостью, с какой это делает Рин. Может, они уже садятся на собак, чтобы отправиться за ними.

Остаются ещё Белые. Достаточно ли опасно их вторжение, чтобы Планировщик не решился отрывать часть людей и отправлять их по следу Сандера и девушки? Кузнец мог только догадываться обо всём этом.

Сам он не видел необходимости в тайне. Если существуют какие-то знания, почему бы не открыть их всем желающим? Он бы не отказал Торговцам в их доле. Но что, если за ними пойдут Белые? Сандер отрицательно покачал головой, хотя этого никто не мог увидеть. Нет, этих врагов он не хотел наделять ничем из возможных находок Фейни.

Рин явно шёл по свежему следу. Впервые Сандер задумался об отношении к нему Фейни. Девушка даже не пыталась подождать его. Неужели она так мало ценит его помощь в путешествии? При этой мысли он почувствовал приступ гнева. Как будто он ниже её, и от него больше нет пользы. Может, подвеска подала ей тайный знак, что она близка к цели, и его общество больше не необходимо. Он возмущался при мысли, что его использовали, а теперь отбросили.

Почти поверив в это, он не торопил Рина. Пеканы — слишком опасные противники. И если он нужен был Фейни только временно, девушка сможет натравить их на него. В конце концов они не родичи — он и она.

Время от времени он оглядывался на тёмное пятно посёлка Торговцев. Там ничто не шевелилось. Однако это не означает, что за ним не наблюдают. Может, они хотят, чтобы он ушёл подальше, прежде чем начать преследование с собаками.

В этой части долины негде укрыться. С одной стороны посёлка холмы, с другой — изгиб реки. Рин двинулся к воде, время от времени фыркая и принюхиваясь. Ночь стояла морозная и ясная. Сандер закутался в меховую куртку, натянул капюшон, который обычно лежал на плечах, на голову и плотно затянул пояс.

Он устал, отвыкшие руки и плечи тупо ныли от работы, когда он старался произвести впечатление на Кабосса своим мастерством. А до этого было напряжение и усталость от их блужданий по развалинам со всеми тревогами по пути.

Сандер знал, что долго бороться со сном он не сможет. На ходу он опускал голову, но тут же просыпался. Как могла Фейни уйти так далеко? Впрочем, она не работала у горна сегодня.

Рин дошёл до речного берега и остановился, обнюхивая землю на несколько шагов вправо, потом влево. Наконец он коротко взлаял, и Сандер понял, что те, за кем они идут, спустились в воду. Он удивился безрассудности Фейни: она ведь знает, что в реке живут земноводные.

Куда уходит отсюда след — на запад или на север? Сандер старался преодолеть тяжкую усталость тела и мозга, которая мешала принять решение. С того времени как они выбрались из моря-пустыни, подвеска постоянно указывала на запад. Он не верил, что направление может резко измениться.

Поэтому Фейни и пеканы спустились в воду, просто чтобы сбить со следа преследователей с собаками. Если они двинутся вверх по течению, они должны будут снова взять след, когда девушка выйдет из воды. Но выйти они могут и на другом берегу. Тогда у него лишь половина шансов отыскать их.

Толчком колена он направил Рина вверх по течению. Ночь лунная. Но луна убывает, и света от неё мало.

Выходя из кустарника, Сандер неожиданно очнулся от дремоты. Проволока, которую он надел на голову, — она тёплая! Нет, даже горячая! И становится всё горячее! Он поднял руки, чтобы сорвать её, и остановился. Именно этого хочет неизвестный. Холодное железо. Нет, горячее железо, железо, которое обжигает, сжигает кожу. Эта боль должна заставить его лишить себя защиты.

Чтобы так нагреть железо, нужно поместить его в раздуваемое мехами пламя. Его нельзя так нагреть в холоде ночи. Это невозможно! Сандер запел тайные кузнецкие слова. Лента на голове не раскалена, но тот, другой, хочет, чтобы он так думал! Каким-то образом Сандер понял это. Значит, жар — это иллюзия, сновидение. Оно послано, чтобы лишить его защиты.

И если эта пытка — только сновидение, значит жар на самом деле не существует. Сандер решительно опустил руки, борясь с болью. Это… не существует!

Он начал петь кузнецкую песню. В хвалёную Силу Фейни он не верит. Но в это верить приходится, иначе он его бы не чувствовал. И он упрямо говорил своему болевшему, корчившемуся телу: это не существует! Нет огня, нет горна, значит нет и жара. Холодное железо… х о-л о д н о е железо.

Эти два слова смешивались с другими.

Холодное железо!

Он не вполне уловил, когда жар начал спадать. К этому времени он был почти без сознания, изо всех сил цепляясь за одну мысль: железо холодное.

Рин остановился. А может, койот давно уже стоял, пока Сандер боролся за жизнь. Кузнец не знал. Но чувствовал, как сползает с седла. На четвереньках он прополз под нависающие ветви сосны, глубоко погружая руки в толстый ковёр из старых иголок. Свернулся и, истощённый этой невообразимой борьбой, быстро уснул.

Спал он без сновидений, а когда проснулся, солнечный свет озарял изгиб реки, видневшийся ему между ветвями. Сандер сразу вспомнил странное нападение. Быстро снял ленту, пощупал кожу на лбу в поисках ожогов. Но их не было. Он снова надел проволочный венок. Может быть, если бы он позволил этой вере закрепиться в своем мозгу, ожоги были бы. Ему по-прежнему трудно было признать, что такое возможно.

Но кто знает, какие чудеса совершали Предки? Сандер не мог представить себе ничего похожего на подвеску Фейни. И ещё отец Фейни, которого она никогда не видела, не Торговец, но человек, который по собственной воле путешествовал в поисках знаний. Сандер не знал другого такого человека. Кочевье бродит по равнинам из-за скота, на котором основано всё его богатство. Торговцы совершают долгие переходы ради выгоды. Но человек, который бродит, просто чтобы увидеть, что лежит по ту сторону холма или за долиной, — этого Сандер не понимал.

Рин! Сандер осмотрелся. Рин не разделил с ним ложе из хвои, как обычно делал во время их походов. Отпечатков его лап тоже не было. И ведь Рин всё ещё навьючен грузом. Кузнец осторожно спустился к реке, на узкую полоску гравия. Наклонился, сбросил капюшон и плеснул холодной воды на лицо. И сразу совсем проснулся от этого шока.

Поскольку другого выхода не оставалось, Сандер свистнул. Если Рин близко, он ответит. Сандер прислушался, но никакого ответа не последовало. Только одно он увидел на хвое — железную ленту, которую он изготовил для койота. В ней застрял клок желтоватого меха, как будто Рин в боли сорвал её лапами.

Может, койот убежал от собак Торговцев? С одной собакой он справился бы. Но если их была целая свора, Рин вполне мог бежать, потому что такое количество врагов ему не под силу.

Но тогда почему Торговцы не захватили Сандера? Его укрытие под сосной было не настолько скрыто, чтобы собаки его не заметили.

Возможно, Рин ушёл на охоту. Но в глубине души Сандер сомневался в этом. Кузнец снова надел капюшон, плотно затянул его. У него оставался самострел, нож — и всё. Ещё только одежда, которая на нём. И нос подсказывал ему, что её давно пора выстирать. Его вещи, инструменты, пища — всё исчезло вместе с койотом.

Сандер не собирался возвращаться в посёлок Торговцев. Чутья Рина у него нет, но он всё же чувствовал, что ответ на все загадки находится на западе. К тому же путь на запад уводит его из опасных мест, где обитают земноводные — тут он бросил опасливый взгляд на воду в поисках треугольных следов — да и Белые могут поджидать здесь в засаде.

Сандер напился, стараясь приглушить голод в пустом желудке, потом поднялся на низкий берег. Дороги не было, поэтому он решил не терять из виду реку, чтобы не заблудиться. Время от времени он призывно свистел, надеясь, что койот вернётся или ответит.

Солнце поднималось, Сандер отбросил капюшон. Ему, как жителю равнин, не нравилась эта лесистая местность, хоть деревья росли и не часто. Со стыдом он припомнил, как у Педфорда решил, что лес даст более надежное убежище, чем открытая равнина.

Он шёл вперёд, самострел наготове, стрела наложена на тетиву, напрягая слух, чтобы уловить малейший звук. Лёгкий ветер шелестел в листве деревьев, раз или два Сандер слышал птичьи голоса. Он вполне мог быть единственным человеком в этой пустынной стране. Но тут он увидел у дороги полоску грязи. Здесь вырвали с места кусок дёрна.

И на глине отпечаталась рука — маленькая рука. Осмотревшись, он увидел и другие признаки того, что здесь Фейни вышла из воды, поскользнулась на глине и удержалась рукой. То, что она не позаботилась скрыть свои следы, свидетельствовало, что по какой-то причине девушка считала преследование из посёлка невозможным. Или так торопилась, что не могла это сделать.

Осознав, что она не могла уйти очень далеко, Сандер принялся искать другие следы и нашёл — сломанный конец ветки, свисающий с дерева, несколько свежих листьев, упавших на прошлогодний ковёр палой листвы. След уходил от воды вверх по склону, направляясь к югу, туда, где всё гуще росли деревья.

Через молодую поросль Сандер вышел на древнюю дорогу. Тут не было ни следа разрушений. Возможно, этот маленький участок земли совсем не пострадал в Тёмное Время. Конечно, дорога растрескалась, в трещины нанесло земли, и там теперь росла трава. Но идти было легко. Сандер находил не только следы Фейни и пеканов, но в двух местах на них, несомненно, наложились следы лап, которые могли принадлежать только Рину! То, что койот бросил его и пошёл за кем-то другим, потрясло Сандера.

Он знал, что пеканы подчиняются Фейни, что она может общаться с ними гораздо лучше, чем он с Рином. Но он не мог поверить, что у шаманки имеется способ воздействовать на койота и сознательно увести его от Сандера. Может, подумал он, для неё это была единственная возможность уйти от преследования.

Он теперь знал, куда увели Рина, и от этого его решимость найти Фейни возросла ещё сильнее. Он шёл вперёд, не быстро, сосредоточенно, и его не свернуть с пути.

Те, за кем он следовал, держались старой дороги и шли так открыто (по крайней мере, это он заключил по следам), как будто считали преследование невозможным. Дорога начала круто подниматься.

Сандер был голоден, но это больше не имело значения; впрочем, однажды ему попалась кучка орехов, собранных белками, он подобрал их и жевал на ходу. Орехи были вкусные, но далеко не так сытны, как тушёное мясо, которое он ел в доме Кабосса. Теперь тот обед казался далёким, как во сне.

Кузнец поднялся на вершину подъёма и увидел перед собой длинный спуск. В воздухе висела лёгкая дымка: это был даже не дым, скорее щупальца тумана. Но они не закрывали того, к чему вела старая дорога. Опять руины, но не груды мусора, в которых нельзя даже распознать жилище людей. Нет, осталось достаточно, чтобы различить здания. И Сандеру показалось, что у него на глазах странный туман опускался на стены без крыш, на разбитые фронтоны, всё более и более сгущаясь.

Он был убеждён, что это и есть то место, которое искала Фейни. Длинными шагами он пошёл вниз, чтобы как можно быстрее дойти до руин. Ноги ныли, в животе урчало, солнце спускалось к западу, и всё вместе это говорило о том, что день скоро подойдёт к концу.

Подойдя ближе, он увидел, что дорогу в нескольких местах перегораживают груды камня, и не видно было никаких попыток их убрать. Больше того, он увидел несколько хороших больших кусков металла, и удивление его всё возрастало. Ведь это совсем близко от посёлка Торговцев. Почему они не побывали здесь?

Но то, что сокровище лежало так открыто, насторожило его. Сандер остановился, осмотрелся в поисках следов тех, кого искал. Ничего не увидел и прошёл назад, пока не заметил следов одного из пеканов (по размеру следа он решил, что это Кай), этот след уходил направо. Здесь оказалась вторая дорога, более узкая, она резко поворачивала на север, уходя от руин.

Кусты и деревья ещё более сузили дорогу, оставалась едва четверть первоначальной ширины — она теперь больше походила на пешеходную тропу. Но на ковре из листьев виднелись отчётливые следы. Фейни, пеканы, Рин.

Сандер не мог сказать, присоединился ли койот к девушке или по-прежнему шёл по её следам.

Дорога дважды поворачивала и закончилась на мощёной площадке, напомнившей Сандеру ту, на которой был построен дом Торговцев в забытом островном городе. Три здания, вернее, их остатки, окна, глядевшие на него пустыми глазницами, за которыми лежала пустота. Три здания стояли с трёх сторон площади, дорога вела к четвёртому.

Сандер сделал первый шаг на эту площадку, и тут же покачнулся и опустился на колени. Боль от металла на голове была такой мучительной, что он ничего больше не чувствовал, не мог ни о чём думать. Только инстинкт заставил его упасть назад. Он лежал, тяжело дыша, не в силах оправиться от шока. Боль исчезла так же внезапно, как и возникла.

Немного погодя он сел на корточки и, совершенно ошеломлённый, стал смотреть на сцену перед собой. Оказывается, он пробирался через густой кустарник, через деревья, обходил кругом, только чтобы обнаружить, что тут установлена невидимая преграда, которая реагирует на его «холодное железо» мгновенно и злобно. Посмеет ли он сделать ещё одну попытку?

Ни в какой легенде Помнящих, ни в каких рассказах Торговцев нет ни малейшего упоминания о чём-нибудь подобном. Он не видел никакого движения в защищённом пространстве. Но Фейни, пеканы, Рин, несомненно, прошли здесь.

Внимательно присмотревшись, он заметил несколько следов на том пространстве, куда он не смел теперь войти, иначе его буквально собьёт с ног боль в голове. Итак, у него есть доказательство, что они там. Но как ему последовать за ними?

Сандер верил, что ему нужно только снять диадему и сделать шаг. Но врождённая осторожность предупреждала против этого. Сдаваться неизвестному совсем не соответствовало его природе.

Он попробовал прежний трюк: говорил себе, что боль нереальна. Не помогло. Эта сила была гораздо значительней, а его воля к сопротивлению, вероятно, ослабла в первой схватке.

Но он должен идти вперёд. И не может, оставляя на голове ленту. Выбор прост. Упрямое желание выяснить, что скрывается за всем этим, не давало ему возможности отступить. Медленно, с ощущением, что сдаётся врагу, Сандер снял с головы диадему и повесил её на пояс, рядом с лентой Рина.

Встав на ноги, он медленно пошёл вперёд; осторожно, держа в руке самострел, шёл, как разведчик на вражеской территории. Впрочем, у него было ощущение, что против того, что он здесь найдёт, стрелы бесполезны, как бы хорошо он ни нацелился.

Он подошёл к тому месту, где его ударило. Сначала ничего, вообще ничего. Потом…

Сандер застыл, сжав зубы. Мысль — это не его мысль! Теперь бежать он не мог: его держали так же прочно, как и сети лесных людей. Против воли, против самого своего страстного желания он шёл вперёд, прямо к центру здания.

Может, в этом причина, почему его покинул Рин? А Фейни и пеканы? Тоже увлечены той же силой?

Сандер шёл, шатаясь, воля его сражалась с телом, он никогда не думал, что такое возможно. Об этой ли «силе» так часто говорила Фейни? Но он не мог поверить, что знакомая ему девушка создавала это!

Тут он увидел, что его влечёт не к стенам разбитого здания. Скорее, к яме в площади. Теперь он видел, что это отверстие сооружено не одновременно со зданиями. Края его были обрамлены камнями, но камни обработаны весьма грубо по сравнению с едва не рухнувшими зданиями.

Мысль о том, что его тянет под землю, придала ему добавочные силы для борьбы, но всё же вырваться он не смог. И даже не мог поднять руки, чтобы надеть диадему, которую так безрассудно снял.

Сандер достиг грубо проделанного отверстия. И увидел начало лестницы, а его порабощённое тело начало спуск. Тут Рину, должно быть, пришлось нелегко. Но он прошёл здесь: Сандер уловил резкий запах животного.

Внизу не было темно, факелы не нужны. Добравшись до дна, Сандер увидел перед собой коридор. Тускло-белые стены потрескались, но не раскололись. Через равные интервалы на стенах висели длинные светящиеся стержни. Не все горели, некоторые были изогнуты и темны. Но всё же горело достаточно, чтобы всё хорошо видеть.

Кроме этих светящихся стержней, на стенах ничего не было, ни одной двери, коридор продолжался всё дальше и дальше. Но в конце его виднелся тот же странный туман. И что за ним, Сандер не видел.

Ему совсем не дали времени для размышлений, ноги понесли его вперёд. Когда он поворачивал голову и смотрел назад, то обнаруживал, что непонятный туман сгущался и сзади, да так густо, что он уже не видел лестницу.

Коридор был широк — шестеро людей могут пройти в ряд — и высок: Рину здесь наверняка не пришлось ползти, прижимаясь к полу. Стены же были покрыты каким-то скользким блестящим налётом, хотя ноги и не скользили. Пол был сделан из маленьких, тесно пригнанных красных квадратиков.

Коридор заполнял вполне свежий воздух, никакой затхлости, как в туннелях старого города. Время от времени Сандер ощущал лёгкий сквозняк.

Коридор кончился в поперечном зале, широком и хорошо освещённом такими же стержнями. Зал уходил направо и налево, и концы его скрывал тот же туман.

Но и здесь Сандеру не позволили самому принимать решение. Решение приняли за него. Он механически повернул налево и опять пошёл в неизвестность.