Ветер доносил до вершины стены слова человека, стоявшего внизу. Артур, с напряжённым осунувшимся лицом, смотрел на барда. За ним стояли остатки некогда гордого двора. Кей монотонно проклинал барда, который по древнему племенному закону обладал полной неприкосновенностью и был недоступен для для мести и физической расправы.

Мерлин изучал барда. Ход настолько хитрый, что за ним не может стоять один только Модред. Он видел в этом руку Нимье. Но не слишком ли часто он видит во всём связанном с Артуром руку Нимье? План мог даже отчасти принадлежать Дженевре, потому что бард внизу принадлежал двору её отца, и был известен там остротой своего языка и злым умом, который позволял ему извлекать максимальную пользу из своего положения барда.

После такого оскорбления гордые лорды и короли в прошлом призывали смерть: бард громко пел об Артуре, который лежал с собственной сестрой и зачал сына, за которым теперь охотится; он пел о том, что Артур одержим демонами и не является истинным королём.

Со времени выздоровления король отказывался слушать Кея и остальных, советовавших начать немедленное преследование Модреда и Дженевры. Он снова и снова терпеливо повторял, что сейчас обнажить меч значит уничтожить единство Британии. И тогда Британия станет лёгкой добычей морских волков, которые набросятся на её беззащитное тело.

Мерлин считал Модреда более дальновидным, чтобы раздувать давний скандал. Он ведь не может ожидать, что люди поддержат его после того, как раскроется позор его матери. Пусть Модред принадлежит к роду Пендрагонов. Всё равно ни один лорд не пожелает, чтобы он носил корону. Запятнав Артура, он тем самым запятнал себя. Тогда почему?

Дженевра также многое теряла. Если она сочла Модреда будущим правителем, зачем она уменьшает его шансы? Слишком много вопросов, и все — он был уверен в этом — ведут к Нимье.

Если она обнаружила вторжение в свою крепость, ярость могла подвигнуть её на действия, которые не вяжутся с представлением о коварной интриганке. Она отбросила все укрытия, чтобы нанести смертельный удар. Нимье — он был уверен в этом!

Пение продолжалось, насмешливое, пронзительное, приводящее в ярость человека, который не может ответить. Артур не может, но Мерлин… Он не должен допускать этого. В прошлом такое оскорбление могло довести до самоубийства.

Мерлин поднял жезл, указывая концом его на барда. Это не настоящее оружие. Он не нарушает закон, обеспечивающий неприкосновенность барда.

Мерлин бросил вперёд концентрированную мысль, зная, что бард не решился бы прийти сюда, не заслонившись невидимыми стенами защиты. Пение продолжалось.

И вдруг бард замолчал. Он покачал головой. Схватился руками за горло.

В наступившей тишине прозвенел голос Мерлина: «Тот, кто выплюнул яд, сам должен проглотить его! Говори, человек малой силы, говори правду!»

Потребовалась вся его сила воли, чтобы удержать барда. Мерлин правильно рассудил, что этот человек явился хорошо вооружённым. У него действительно была сильная защита.

Бард опустился на колени. Теперь он смотрел прямо на Мерлина, лицо его чудовищно исказилось, как будто во рту у него действительно плескался смертоносный яд и он не может выплюнуть его, а должен проглотить. Снова Мерлин указал в его сторону жезлом.

— Говори правду. Нам больше не нужны твои глупые выдумки. Кто послал тебя позорить великого короля?

Как бы против воли губы барда разошлись.

— Она… — хрипло проговорил он. Это единственное слово будто вырвали у него орудием пытки.

— Назови эту женщину, — приказал Мерлин. — Или ты столько наговорил лжи, что уста твои навсегда отвыкнут произносить правду. Все будут знать, что ты лжец, и никто не будет тебя слушать.

Во взгляде барда сверкнула ненависть. Но и страх, и этот страх становился всё сильнее.

— Это рассказала леди Моргаза, — напряжённо прохрипел он. — Кто лучше её знает правду?

Моргаза — девушка, которую Мерлин видел в крепости Нимье? Для этого Нимье держала её столько лет? Мерлин услышал за собой приглушённые возгласы удивления.

— Ты видел леди Моргазу, — Мерлин заставлял себя говорить спокойно. — И ты говоришь, что никто лучше её не знает правду. Как…

Его прервал резкий голос Артура. «Да будет так, Мерлин. Король не воюет с женщинами.»

Насмешливая улыбка появилась на лице барда. «Красиво сказано, господин король. Цепляйся за тень чести, какая у тебя ещё осталась. Пусть сын демона лишил меня речи. Достаточно ушей слышало. Люди лучше запоминают зло, чем добро; так устроен мир. Даже если тебе каким-то чудом удастся доказать свою невиновность, большинство будет охотнее внимать словам обвинения, чем оправдания. Слушай внимательно! Лорд Модред обрекает тебя на бесчестье. Сейчас он движется, чтобы принести справедливость на эту землю. Если вы встретитесь с ним, пусть сила рассудит, кто прав, кто виноват.»

— Отлично! — услышал Мерлин восклицание Кея. — Господин король, всякий лорд, серьёзно вслушивающийся в эту ложь, предатель! А с предателями можно обращаться только одним способом. Они увидят мечи честных людей!

Остальные одобрительно зашумели, но Артур нахмурился. И обратился он не к Кею, а к барду.

— Бард, ты сделал своё сообщение. Теперь иди.

— И какой ответ ты дашь лорду Модреду, великий король? — Этот титул прозвучал слегка насмешливо.

— Я не стану делить Британию на части по его желанию.

— У тебя нет выбора, — ответил бард. — Иначе ты испытаешь бесчестье перед лицом всех. Помни это!

Бард встал с колен, бросил на Мерлина последний взгляд и пошёл, повернувшись спиной к королю. Кей зарычал.

— Копьё в спину, — свирепо выкрикнул он, — вот достойная плата. Но он прав, брат. Либо ты будешь сражаться, либо власть перейдёт к Модреду. И как же он использует эту власть? Он ублюдок. Мало кто из знатных лордов станет ему повиноваться. Начнётся грызня меж лордами, каждый возмечтает о короне. Что получится из этого? Раздираемая распрями земля станет лёгкой добычей саксов. Так было после смерти Утера. Господин король, у тебя нет выбора. Ты загонишь эту подлую ложь в глотку выродка своим мечом, иначе тебя ждёт бесчестье перед лицом всех, кто следовал за тобой все эти годы.

Выражение лица Артура не изменилось, взгляд его перешёл от удалявшегося барда к Кею, затем к Мерлину. «Идите за мной,» — коротко приказал он и пошёл по гребню стены. Придворные расступились, уступая ему проход.

Слишком мало глаз смотрели на короля вопросительно. Кей правильно обрисовал ситуацию. Король будет обесчещен, если не станет сражаться, и в любом случае начнётся война между лордами. Всё, чего он добился, погибнет, рухнет, как перегнивший плод.

Мерлин, следуя за королем, думал о маяке. Долго ли, далеко ли? Он не знал ответа на эти вопросы. Может быть, то, что он привёл в действие, ввергнет их мир в полный хаос. Однако он не видел, как мог бы действовать по-другому.

Вслед за Артуром они вместе с Кеем вошли в комнату короля. Король заходил взад и вперёд по комнате, сцепив руки за спиной, опустив голову на грудь. В лице его читалась боль, такая, какую не могла бы вызвать физическая рана.

— Братья, — сказал он, — вы одни знаете правду о моём прошлом. Да, — обратился он к Мерлину, — я рассказал всё Кею, потому что он отчасти тоже древней крови. Но поверит ли кто-нибудь этой правде?

Первым заговорил Кей. «Если даже поверят, брат, они сочтут это злой правдой и будут смотреть на тебя с ещё большей ненавистью. Мало кто способен признать, что существует раса, более одарённая, чем человечество. Жрецы учат, что таким был Христос, но он мёртв. Такое люди могут простить только мёртвому. Но в своё время Христа ненавидели и осудили на самое позорное наказание, которому подвергали лишь рабов и предателей. Люди поклоняются богам, но когда боги появляются, их боятся и ненавидят.

В природе человека стремиться стащить вниз тех, кто поднялся выше. Ты величайший король Британии, более великий, чем Максим, потому что ты служишь стране не из честолюбия. Если бы у тебя не было короны, ты продолжал бы служить стране. Люди это знают, но и это не заставит их больше уважать тебя. Ты думаешь, Лот, который претендовал на трон, любит тебя? Ни он, ни герцог Корнуэлльский, ни один из тех, кто может притязать на трон.

Да, они используют против тебя этот старый скандал. Но это юношеский грех, и ясно, что ты не знал о близком родстве с леди Моргазой. К тому же она побывала не в одной постели, и можно намекнуть, что Модред вовсе не тобой зач…»

— Нет, — прервал Артур. — Мы не станем позорить имя женщины, чтобы отвести от себя угрозу. Возможно, она была такой, как ты говоришь. Но я не стану кричать перед всеми: «Эта женщина обманула и обольстила меня!» Такие дела не для короля.

Кей кивнул. «Так ты решил, брат. Но такое благородство не принесёт тебе пользы. Люди воспринимают сдержанность как открытое признание своей вины. Но сказать правду ещё хуже. Нам в лицо будут швырять „рождённый демонами“, пока мы не оглохнем, и это оттолкнёт от нас даже тех, кто иначе поддержал бы тебя.»

— Он прав, — спокойно согласился Мерлин. — Любой выбор усиливает врага. Паутина хорошо сплетена.

— Ты уверен, что это дело организовала Нимье?

— Так уверен, будто сам слышал её приказ Моргазе научить барда. Она мстит нам. Но я уверен также, Артур, что она больше не может говорить со своим руководящим голосом. Теперь ей приходится полагаться только на себя. И она не может помешать действию маяка.

— Этот маяк, — повернулся к нему Кей. — Ты пообещал, что он приведёт к нам Повелителей Неба. В каком количестве они придут и когда? Помогут ли они оружием нашему королю или будут стоять в стороне, наблюдая, как люди сражаются друг с другом, чтобы потом договориться с победителями?

— Я не знаю ответов на эти вопросы, — сказал Мерлин.

— Время для Повелителей Неба идёт по-другому, чем наши дни и годы. Они живут гораздо дольше, чем мы. Может, много лет пройдёт, прежде чем их корабли опустятся с неба.

Кей покачал головой. «Тогда лучше не учитывать их в наших планах. Нам нужно справиться с Модредом, и побыстрее. Сейчас силы его малы, но люди будут съезжаться к нему. И не забудьте, с ним королева. Само её присутствие в лагере свидетельствует, что она верит в этот позорный рассказ и поэтому покинула тебя, Артур.»

— Знаю, — ответил король. Голос его звучал устало, лицо казалось измученным и осунувшимся. — Будут также говорить, что я выступил против собственного сына.

— Ты выступаешь против предателя, — яростно заявил Кей. — Это ты, — он внезапно повернулся к Мерлину, — это твое дело! Если твои знания так велики и всеобъемлющи, почему…

Но на это ответил Артур, ответил с силой, какой не ожидал от него Мерлин: «Не трать времени, брат, на перечисление всех „если“. Мерлин делал лишь то, что выпало ему на долю. И от него зависит наш успех в конечном счёте.»

Мерлин, удивлённый, внимательно взглянул на короля. В голосе Артура звучали пророческие ноты.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Мерлин.

— Когда настанет время, — тем же уверенным тоном продолжал Артур, — это станет известно и тебе, родич. У каждого из нас своя роль.

Они выехали из Камелота не в парадных одеяниях и без хорошего настроения, но не менее уверенные в своей правоте, чем если бы выступали против захватчиков.

Артуру сообщили последние новости. Войско действительно раскололось, и многие знатные лорды, возможно, по указанной Кеем причине, держались в стороне от враждующих, либо открыто примкнули к Модреду. Модред осмелился поднять знамя с драконом и провозгласить себя королём, поскольку Артур не достоин трона.

Кей хрипло рассмеялся, когда об этом стало известно в их втором ночном лагере.

— Он глупец, — свирепо прорычал Кей. — Неужели он считает, что Лот, внимательно следящий за событиями, даст ему спокойно усидеть на непрочном троне?

Если Лот ждал, то Констанс Корнуэлльский не стал выжидать. Вскоре с гордо развевающимся флагом с оленем он привёл своё войско в лагерь Артура. И перед всеми подтвердил свою верность королю. Старая вражда была забыта, и Артур повеселел: ведь Констанс — внук Голориса и единственный кровный родственник Артура.

На четвёртый день, когда их войско усилилось ещё двумя отрядами чёрных всадников, освободившихся от дежурства на границе, Артур созвал совет, встретившись с теми лордами и командирами, которые сохраняли верность.

— Мы выступили против тех, кто был нам братьями по мечу и щиту, — сказал король с печалью. — Сотни раз вместе смотрели мы в лицо врагам и вместе встречали смерть. Мы не должны теперь в гневе скрещивать оружие. Я не откажусь от короны, потому что не могу снять с себя обязанности перед этой землёй. Но убивать старых друзей — тяжёлая задача.

Он помолчал, но никто из Собравшихся не заговорил. Мерлин подумал, что Артур и не ожидает ответа. Король медленно продолжал:

— Никто в будущем не посмеет сказать, что я желаю зла тем, кто обманут. Я пошлю к Модреду вестника и предложу встретиться без оружия и поговорить. Может, мне удастся уговорить его не нарушать мир, добытый столь дорогой ценой.

Ему ответил Констанс, самый знатный, хотя и самый молодой из лордов:

— Господин король, это поступок человека, который действительно сначала думает о других. Мало кто после этой песни способен протянуть руку мира пославшему такого барда. Если ты пойдёшь на встречу, я буду рядом с тобой.

— И я… и я… я… я… — подхватили остальные. Никто из видевших лицо Артура не сказал бы, что он сделал это из страха: его поступок объяснялся любовью к Британии, которой он служил всю жизнь.

Один из старейших лордов, некий Овьен, в юности служивший в гвардии Амброзиуса, вызвался быть посланником. И Артур, знавший, каким уважением пользуется Овьен, был доволен. Выслушав короля, Овьен выехал из лагеря. Все отдыхали, ожидая, день и ночь. На второй день Овьен вернулся.

Он прошёл прямо к Артуру. «Господин король, я передал твои слова Модреду. Его сторонники высказывались по-разному, но наконец он согласился на переговоры. Он сказал, что встреча состоится у Малых Камней Лангвеллина. Ты приведёшь с собой десять сторонников, и он десять. Жрец Гилдас говорил, что среди этих десяти не должно быть Мерлина, потому что он сможет привлечь себе в помощь дьявола. Но Модред рассмеялся и сказал, что способен победить и дьявола. Господин король, с их войском едет и леди Моргаза, но она совсем не состарилась, она такая же, какой была при дворе Утера. И с ней Леди Озера. На них глядят искоса, даже приближённые Модреда, потому что в том, что возраст не коснулся леди Моргазы, все видят нечто неестественное».

— Если она на самом деле Моргаза! — выпалил Кей. — У Утера было множество незаконных детей, и она. если выглядит так молодо, может быть дочерью одного из них. Это ещё одна хитрость, чтобы повредить нашему господину.

Артур жестом как бы отбросил это дополнение к сообщению Овьена.

— Главное, Модред согласился на встречу. Пусть это подбодрит нас.

Но позже, когда наступила ночь, он пришёл к Мерлину. «У тебя есть силы, — начал он. — Можешь ли ты применить их к Модреду, чтобы он произнёс перед своими лордами слова, укрепляющие мир? Я не верю, что можно так овладеть человеком, чтобы он поступал против своей волн. Но этот человек может залить нашу землю кровью. Я испробую всё, чтобы помешать ему.»

— Это зависит от того, насколько хорошо его вооружила Нимье, — откровенно ответил Мерлин. — Я сделал всё, что мог, чтобы ослабить её. Но насколько это удалось, мы узнаем только в столкновении. Я постараюсь сделать всё возможное, родич.

— Большего я и не прошу, — сказал Артур. — Хотел бы я научиться тому, чему должен был научиться. Я чувствую, что теперь мне нужно больше, чем человеческие силы и воля. — Он медленно встал. — Что ж, пойдём спать, если сумеем уснуть. Завтрашний день принесёт мир или кровь, и мы не можем предвидеть, что именно.

— Вот ещё что, — сказал Мерлин. — Они назначили местом встречи древние камни. Если это часть забытого святилища, как Место Солнца, тогда я смогу использовать большие силы. Многое спит в таких местах.

— Если только такие места не враждебны нам.

— Господин король, я обнаружил в этой земле много таких мест. И только в одном была сила Тьмы. Это крепость Нимье. Надеюсь, оно единственное.

Если король спал в эту ночь, то Мерлин не уснул. Он лежал на плаще, закрыв глаза, но мозг его работал: он напряжённо искал чего-нибудь, что можно использовать как оружие или защиту. Слово за словом собирал он всё, что знал, всё, что усвоил у зеркала. Он понимал, что ему предстоит схватка с Нимье, может быть, последняя и решающая.

Хоть он и не спал, но утром почувствовал себя готовым к схватке. И когда они пошли, он держал свой жезл, как юноша держит меч перед своей первой битвой.

Они пришли на узкий участок твёрдой земли среди болот. Тут и там виднелись пруды, одни затянутые зеленью, другие чистые, но тёмные, с высоким тростником и другими болотными растениями. На этом участке стояли камни, о которых говорил Модред. На склоне холма за участком размещались войска мятежников.

Люди Артура разместились на противоположном склоне, а король спешился. Вместе с ним пошли Кей, Мерлин, Овьен и другие. Артур не взял с собой Констанса, передав ему командование войсками. Констанс возражал, но Артур напомнил ему о долге: после Артура он ближе всех стоит к короне.

Артур шёл впереди, Мерлин и Кей рядом и чуть сзади. Звучало пение мятежных войск, и Мерлин видел тесную группу монахов в рясах под беззаконным знаменем с драконом.

Хотя всматривался он внимательно, женщин не увидел. Если королева, Моргаза и Нимье здесь, воины скрывали их.

Мерлин разглядывал камни, к которым они приближались, рассчитывая скорость ходьбы так, чтобы подойти к условленному месту одновременно с Модредом. На первый взгляд в этих камнях не было никаких отличий от камней в Месте Солнца. Мерлин всё ещё удивлялся, почему Модред выбрал это место. По словам монахов, окружавших Модреда, такие места посвящены дьяволу. Почему же тогда?.. В Мерлине росло недоверие: Нимье никогда не позволила бы своей марионетке выбрать место, где спят древние силы, которые Мерлин смог бы пробудить.

Разве что Модред — её собственное творение — перестал подчиняться, и теперь он, а не она, отдаёт приказы.

Камни поставлены небольшим кругом. Мерлин слегка повернул жезл. Он не уловил даже искры энергии. Камни мертвы, как самые обычные скалы. Что ж, он и не надеялся на иное.

Теперь ему был виден Модред. Его узкое лицо говорило о древней крови, но было в нём и что-то отталкивающее. Модред улыбался; у него вид любимца судьбы. Мерлин осторожно послал мысль, но натолкнулся на барьер, прочный, как сталь. Модред действительно хорошо вооружён.