32

После ленча прошло полчаса, до ужина было еще слишком долго. Стивен Броудер шагал взад и вперед по комнате со стальными стенами, в которой они с Кети были заключены, видя, как она сидит в углу и читает, и понимая, что она знает о его беспокойстве.

Ее живот заметно увеличился – свидетельство формирующегося там ребенка. А Пирд все еще не нашел священника!

Броудер знал, что произошло в Мейнуте, но ведь должен же во всей Ирландии быть хоть один достойный доверия священник. Настоящий священник. Он знал, что в округе было достаточно фальшивых и что Пирду и его людям приходится быть осторожными, но где-то просто должен найтись священник, который поженит двух узников чумы.

Он остановился у маленького стола, где разложил некоторые свои книги и стопку рапортов о продвижении исследований чумы. Может, ему начать расчищать этот беспорядок и готовить стол к ужину? Нет. Слишком рано.

Пирд и его коллеги переслали внутрь небольшой факс-аппарат, полагая, что это ослабит напряжение в камере. Он регулярно выдавал копии рапортов, которые поступали из различных исследовательских центров. Из этих рапортов Броудер составил картину работы во всем мире. Он представлял себе бесчисленные фигуры в белых халатах, тщательно разделяющие поколения культуры, инкубационные камеры, строго отрегулированные на температуру тридцать семь градусов по Цельсию, нетерпеливое ожидание в течение обязательных двух дней инкубации каждой пробы.

– А я заперт здесь. Приборов нет. Только эти проклятые книги и эти глупые, раздражающие доклады. Что я могу сделать для того, чтобы помочь?

Неужели Пирд намеренно придерживает священника, как обвиняет его Кети?

Броудер лениво поднял верхний рапорт со стола – сложенный вдвое лист факс-принтера. Это была копия последних материалов из Хаддерсфилда. Какая в этом польза? Какие-то люди в Англии думают, что теория «замка-молнии» неправильна!

Он позволил себе проиграть в уме эту теорию, зная, что японцы считают ее правильной – две нити спирали, соединенные друг с другом химическими связями, воспроизводят друг друга подобно закрыванию «молнии». Что же здесь неверно? Русским это нравилось. Сам Доэни сказал, что это «полезная концепция». Почему какие-то люди в Хаддерсфилде начали сомневаться в ней?

Он бросил листок обратно на стол.

Чума вторгается в систему ферментации тела. Этот факт ясно прослеживался по всему миру. Очень мало аммиака в бактериальных культурах. Аминокислоты используются как для постройки структуры, так и для получения энергии… однако энергия связана в структурах, которые населяют ферментативные системы. Без ферментов наступает смерть. Которые же системы? Где-то, по-видимому, останавливается функция построения структуры. Ингибируется. Агглютинины не формируются в присутствии антибиотиков.

Структура! Они должны знать структуру!

Чума ингибирует кислородно-углекислый цикл.

Методом простой дедукции они поняли, что строение ДНК у женщин должно где-то явно отличаться от строения у мужчин. Смертельные случаи и тяжелые болезни у гермафродитов только подтверждали этот факт.

Может быть, ключ к этому находится в гормональном аппарате, как утверждают канадцы? Чуме необходима связанная линия передачи «вирус – бактерия». Должна быть необходима. Какова же форма бактериофагоцитного вектора? Существует патоген, способный сопротивляться антибиотикам. Американцы убеждены, что О'Нейл создал разновидность свободной ДНК, которая находит какое-то место в спирали и встраивается в нее.

– Быстро распространяется в среде культуры, – утверждали американцы.

Если они в самом деле ищут патоген чумы, то такой быстрый рост сам по себе вызывает тревогу. Другие, созданные искусственно рекомбинанты, так себя не ведут.

Форма… структура… что же это такое?

Он думал о двойной молекуле, одна цепочка которой обвивается вокруг другой в виде спирали, каждое звено элегантно стыкуется с противоположным, аденин, гуанин, цитозин и тимин, каждый из них задает звено на противоположной цепочке.

«Это похоже на изящный майский шест, – думал Броудер. – Майский шест без центральной стойки, а ленточки удерживаются их перекрестной связью в…»

Броудер замер, представив себе эту картину.

– Что-то не так, дорогой? – спросила Кети.

Он посмотрел на нее безумным взглядом.

– Они правы, – сказал он. – Это не «молния».

Он представил, как спираль взбирается сама по себе, ленточка на ленточку – цепочка из цепочек, замыкающаяся в форму по мере того, как она скручивается.

Броудер начал копаться в бумагах на столе, разыскивая определенную страницу. Он нашел ее и разгладил, изучая.

«Эта вещь похожа на винтовую лестницу, состоящую всего лишь из четырех структурных единиц».

Это были слова кого-то по имени Хапп в Хаддерсфилде, он явно пытался упростить вид ДНК, пытаясь получить исходный пункт для понимания того, что сделал О'Нейл.

«Переносчик РНК и результирующая ДНК могут иметь и другие взаимосвязи. Может быть, это то, что имеет в виду Безумец, когда упоминает о совмещении? Один напротив другого – так тоже можно представить эту взаимосвязь».

Броудер поднял глаза, задумавшись, чувствуя, как Кети наблюдает за ним с беспокойством на лице.

«Майский шест, – думал он. – Скрученный, свернутый спиралью майский шест!»

Точно закодированные команды всего с четырьмя буквами в коде, но группа из четырех букв в любой комбинации дает субструктурную кодовую серию… затем еще одну… еще одну…

«Майский шест! Комбинации!»

Кети отложила книгу в сторону и встала.

– Стивен! Что случилось?

– Я должен поговорить с людьми из Хаддерсфилда, – сказал он. – Где Адриан?

– Он снова уехал в Дублин. Ты разве не помнишь?

– А… да. Ну что ж, могут они подключить меня к линии с нашим телефоном? Кто там, снаружи?

– Только Мун, я думаю. Там у них грипп, и им не хватает людей.

– Мун может это сделать! Он разбирается в электронике. Ты слышала, как он установил подслушивающие устройства в штабе Параса?

Броудер подошел к телефону, стоящему на полке рядом со столом.

– Мун! Эй, там, снаружи! У меня для тебя работа, Мун, и ты единственный во всей Ирландии человек, который может ее сделать!