26
В любой группе только ее лидер может быть предателем. Он должен предавать или быть готовым к этому, иначе группы нет.
Все остальные должны подчиняться, устраивать группу, следовать правилам, без вопросов поддерживать все действия группы; даже внутреннее возражение наказуемо.
В любой момент по приказу лидера группы ты можешь быть предан (принесен в жертву) ради блага группы безо всяких на этот счет объяснений.
Правило продажного лидера подходит к любой группе, также и к той, в которой лидер выбирается членами группы, являющимися его помощниками.
Если группа разрастается, лидер делегирует часть своих полномочий членам группы, которые действуют от его имени. Там, где этот процесс принимает широкий размах, ситуация несколько смягчается, так как маленькие лидеры не так чувствительны к проявлениям нонконформизма, как сам лидер всей группы.
Но лидер, который умеет читать мысли и проводит в жизнь «фактор предательства», пользуясь безжалостными полицейскими методами, может оставаться лидером всегда.
Таким образом, постоянно используемое предательство побеждает на всех уровнях, высший из которых есть…
Кемп ощутил, что попал в какую-то многослойную ситуацию. Он чувствовал, что некто, с кем он находился в постоянной телепатической связи, был маленьким. Или — внезапная догадка поразила его, он в действительности был очень большим? Невероятно большим, больше, чем Вселенная. Существо, чьи мысли читал Кемп, отвергло концепт необъятности. Удобнее ощущать себя… маленьким.
Удовлетворенное тем, что оно всего лишь точка, существо обдумывало, чем оно может стать. Кемп принял его мысль: «Н’Йата будет довольна, что я испытываю это мгновение почти первичной действительности».
Существо, само по себе очень маленькое, стало испускать еще меньшие кусочки. Каждый из них с трудом покидал существо: первые несколько ярдов были ужасно трудными, трудными были и первые мили, первые световые годы было уже легче — галактика закручивала их, как смерч перышко.
Внезапно одна из точек, только что выпущенная существом, привлекла его внимание. Оно подумало: «Нет, о нет. Так не должно быть».
Возникла любопытная инверсия — существо было убеждено, что точки, им испускаемые, представляют интерес. Что-то было в них привлекательное, независимое от его мыслей о них.
Как только эта мысль сформировалась, Кемп почувствовал, что высокая энергия существа стала ослабевать. В короткий промежуток времени существо пережило эмоциональную трансформацию от моментальной вспышки ярости до самообмана: «Видимо, я Бог или полубог. Все должно равняться на меня!»
В то время когда происходили все эти маленькие замечательные явления, Кемп за всем наблюдал и боролся, боролся за свою жизнь… И вдруг с удивлением обнаружил, что противника нет. Подобно человеку, провалившемуся в люк канализации и попавшему в глубокий и грязный поток воды, Кемп бросил себя в некий космический эквивалент реактивной струи ракеты.
Справляться с этим было уже выше его сил. Он боролся с естественной силой, которая выходила за пределы его опыта. В космосе это было нечто изначальное, о существовании чего не было известно ни человеку, ни Шелки.
Все окончилось внезапно. Кемп осознал, что он находится в большой комнате. Несколько человек, сидящих в комнате, с удивлением обернулись и уставились на него. Это было высшее руководство Шелки-Управления. Чарли Бакстер вскочил с кресла и быстро подошел к нему.
Кемпом владело еще одно ощущение — его тело в состоянии Шелки было в каком-то нестабильном состоянии, какого он никогда не испытывал. Нельзя сказать, что это было неприятно: чувство было такое, будто его тело привязано к какому-то отдаленному месту.
Появилась тревожная мысль: «Я все еще к чему-то привязан. Меня могут выдернуть отсюда в любое время».
Наиболее тревожным было то, что в дальнейшем он уже не мог защищаться. Он исчерпал все свои возможности и был в критическом положении.
Кемп принял человеческое обличье.
Он сделал это полубессознательно, подумав, что изменение состояния может освободить его, хотя бы ненадолго, от далекого притяжения. Так как других возможностей он не видел, Кемп проделал это быстро и в изнеможении осел на пол.
Он с облегчением отмстил, что трансформация прошла нормально. Чувство зависимости заметно угасло. Оно не исчезло окончательно, а было похоже на шепот в комнате, где только что стоял громкий крик.
Как только Бакстер подошел, Кемп крикнул ему:
— Быстро! Идем к компьютеру. Я не знаю, что случилось. Надо, чтобы компьютер снял с меня информацию.
По пути кто-то кинул Кемпу робу, которую он накинул, не останавливаясь.
Бакстер спросил:
— Что, ты думаешь, могло случиться?
Кемп объяснил, как мог, но все объяснить, конечно, он был не в состоянии. Он не только не потерпел поражения, но и смог манипулировать врагом и привести его в замешательство. В этой схватке он использовал всю имевшуюся у него энергию и возможности. Сейчас он отчаянно нуждался в помощи, в понимании всего того, что произошло.
Бакстер спросил его обеспокоенно:
— По-твоему, сколько времени у нас сеть?
— У меня сложилось впечатление, что они работают чрезвычайно быстро. Думаю, час — не больше.
С высокой скоростью, как и положено электронной машине, но все же недостаточно быстро в такой ситуации компьютер проанализировал информацию, полученную от Кемпа, и выдал на выбор четыре ответа.
Первый из двух, представляющих интерес, был странным:
— У меня создалось впечатление, — сказал компьютер, — что все случившееся происходило в чьем-то сознании. И в то же время присутствие чего-то первичного, элементарного. Чего-то… что… ну, не знаю… является основой всего.
Конечно, все это переварить было очень трудно. Первичное, основа — все это слишком грандиозно.
Аксиома, что первичному ничто не может противостоять или сопротивляться.
— И это, — сказал компьютер, — пожалуй, все, что я могу вам сказать. Преобразование пространства, что, похоже, умеет делать Ниджан, — это ново для нас. Видимо, клетки их систем могут приспосабливаться к условиям, которые дают им преимущество над другими формами жизни, — что-то вроде верховной власти над сутью вещей.
Это был неприятный момент. Мало того что компьютер не справился с задачей, Кемп почувствовал внутреннее изменение к худшему. То отдаленное нечто стало воздействовать на его человеческое тело. Его вдруг посетила уверенность, что в любой момент черта может быть пересечена.
Он быстро передал эти сомнения Бакстеру и закончил:
— Я надеялся, что у нас будет время для моего визита в земную штаб-квартиру исконных Шелки, но сейчас мне бы лучше самому трансформироваться в Шелки.
Реплика Бакстера показала, что он понимает, в какой опасности находится Кемп, — он боится, что в любой момент может очутиться в безвоздушном пространстве в человеческом состоянии, — ничем не защищенный. Бакстер спросил с тревогой:
— Ты не потому ли трансформировался в человека, что был уязвим в состоянии Шелки для той силы, которая на тебя действовала?
Это было так. Но выбора не было. В состоянии человека он, по крайней мере ненадолго, чувствовал себя в безопасности в угрожающей обстановке.
Бакстер продолжал, голос его стал напряженным:
— Нэт, а почему бы тебе не трансформироваться в какую-нибудь другую форму?
Повернувшись, Кемп уставился на него. Какое-то время оба молчали.
Наконец Кемп сказал:
— Чарли, последствия этого могут быть совершенно непредсказуемыми.
Бакстер ответил:
— Нэт, если этого не попробовать, проблема все равно останется неразрешенной.
Чувство мгновенного изменения становилось сильнее. Но Кемп медлил. То, что предлагал Бакстер, было почти так же опасно, как и угроза Ниджана.
Трансформироваться — во что угодно! В любое тело, в любую форму. Стать чем-нибудь абсолютно непохожим на те три состояния, которые он знал.
Он верил, что Бакстер сказал правду. Но это было правдой относительно известного из прошлого опыта — того, с чем он вырос, а именно связи Шелки и людей. Это не было правдой для существ с другим историческим прошлым. Космический — исконный — Шелки Oy-Дан показал это предельно ясно.
Странная, никогда ранее не испытанная уверенность овладела им — он чувствовал себя человеком, который в кромешной тьме оказался на краю неизвестного и готовится к прыжку в окружающую его ночь.
Возможности прыжка были, конечно, ограниченными. В тот момент он знал только три чуждые формы, в которые он мог трансформироваться. Он мог стать Кибмадином, или тем созданием, в которое превратился Кибмадин, или… Ниджаном.
Он объяснил Чарли:
— Я должен иметь мысленный образ того, в кого превращаюсь, а я знаю лишь несколько…
— Трансформируйся в Ниджана! — твердо сказал Бакстер.
Кемп ответил, почти не соображая:
— Ты серьезно?
И потом, очень отчетливо почувствовав внутри себя, что будто его что-то покидает, он поспешно вызвал образ Ниджана, таким, каким он его записал, и «проиграл» через систему трансформации.
Сделав так, он отправил каждой клетке заряд энергии, сыгравшей роль капсюля, высвободив тем самым внутреннюю энергию клеток. Трансформация произошла очень быстро. Кемпу понадобилось пять с половиной секунд, чтобы оказаться в новом для него состоянии.
Он также увидел, что находится в странном месте.
Кемп осознал, что он записывает мысли другого существа.
Это существо — враг Ниджанов — было обеспокоено чем-то, что было слева от него.
Он посмотрел в этом направлении и увидел, что Н’Йата перебралась ближе к нему. Он приветствовал это перемещение и был восхищен, так как она оказалась очень близко от него. При обычных обстоятельствах ему бы это даже понравилось — это бы ему польстило и было полезно для его развития. Он бы получил идеальную возможность изучить ее и имитировать ее великое совершенство.
Но ситуация была неординарной. Она пришла, потому что ему нужна была помощь.
Эта мысль сквозила в ее движении, и он увидел ее как одинокую золотую точку размером с атом.
Кемп спросил себя:
— Как я могу все это наблюдать? И сразу понял, что он это делает с помощью своей собственной энергии.
И снова его единственным оружием была уровневая логика, со всем ее пониманием природы эмоций. И конечно же, «фактор предательства» не был просто тактикой, с помощью которой он мог победить раньше кого угодно.
Ему также не хотелось провоцировать более могущественную Н’Йату на демонстрацию всех ее способностей.
Принимая во внимание все эти ограничения, он сконцентрировал одну из своих защит на центре всеуничтожения, скрытом в «факторе предательства». Осторожно. Подтолкнул ее к более легкому значению предательства. Предполагая совращение. Полагая, что приятное ощущение перевесит все негативные аспекты.
Он удачно применил эту контрмеру, потому что золотистая точка сменила свое местоположение в пространстве и с позиции слева от него переместилась в позицию напротив него.
Сколько световых лет точка покрыла за время этого перемещения, Кемп не мог определить, потому что Н’Йата находилась все еще вдалеке от него.
«Ты все еще способен на предательство!» — пришла к Кемпу мысль от золотистой точки. Отправив сообщение, точка стала удаляться… Кемп почувствовал, что уровень его энергии резко упал, ниже уровня предательства, до уровня тоски и апатии. Наблюдая за удаляющейся точкой, он сначала почувствовал желание умереть, такой большой была утечка его жизненной энергии.
Он расценил это как не очень настойчивую попытку убить его, так как она, видимо, поняла, что он не настоящий Г’Тоно, и не могла себя заставить убить еще одного Ниджана.
Ее отход был вызван желанием поразмыслить над проблемой. Он почувствовал, что она отпустила его…
Он снова оказался в компьютерной комнате. Кемп взглянул на Бакстера и телепатировал: «Что случилось?»
Задав этот вопрос, Кемп заинтересовался тремя вещами. Первая из них была просто интересна. На время противостояния Кемпа и Н’Йаты Бакстера кто-то убрал из комнаты. Он стоял, уставившись на Кемпа с осторожным выражением на лице. Кемп задал вопрос: «Что произошло за это время?»
На этот раз Бакстер среагировал: «Я больше не могу читать твои мысли. Я чувствую, что твое тело Ниджана излучает мысль с большей силой, чем та, которую я могу принимать. Очевидно, что ты в другом энергетическом состоянии».
Кемп вспомнил, что у него возникла такая же проблема, когда он общался с Ниджаном. Он попробовал настроить клетки, отвечающие за телепатию, на более низкий уровень и повторил вопрос.
На лице Бакстера появилось выражение облегчения: «Все нормально. Работает. Что случилось?»
Кемп быстро передал, что с ним произошло, и закончил: «Теперь ясно, что использование мною уровневой логики привело в замешательство первого Ниджана, которого я встретил. Его имя, похоже, Г’Тоно. Поставив его в ситуацию, в которой он не мог победить, я спасся, что бы там у него на уме ни было. Сымитировав его, я ввел в заблуждение Н’Йату. Но она быстро все поняла, и сейчас дорога каждая секунда».
«Ты думаешь…»
«Подожди!» — вдруг выкрикнул Кемп.
Еще одна мысль поразила его, это было не просто интересно, это было срочно — сознание, что он Ниджан.
Все случилось очень быстро: мгновенная трансформация, контакт с Н’Йатой, возвращение назад…
Кемп осознал, что, будучи Ниджаном, он слышит новые звуки. Он нормально воспринимал голос Бакстера. Но изменился не только слух, но и зрение, обоняние, осязание…
Кроме того, он мог ходить. Он чувствовал странного вида придатки, которые позволяли сохранять ему равновесие, стоять… и штуки, похожие на руки.
Это не удивило его. Хамелеоноподобное изменение внешности не означает изменение сущности.
Он был земным Шелки, Нэтом Кемпом, в состоянии Ниджана. Его новое тело состояло из земных клеток, которые несомненно отличались от настоящих клеток Ниджана.
Это сходство во всех своих деталях было слишком запутано, чтобы интересовать Кемпа. Он надеялся, что, находясь в состоянии Ниджана, сумеет раскрыть кое-какие секреты возможностей его тела.
Его мозг продолжал исследовать тело Ниджана точка за точкой.
Возможность иметь в космосе руки и ноги отличала его от Шелки. Шелки мог выжить в космосе лишь благодаря внешней оболочке, причем внутренности были отделены хитиновой оболочкой стальной прочности. Поэтому у Шелки были массивные так называемые полуноги и нечто похожее на гримасу в том месте, где должна была находиться голова.
Ниджаны обладали такими же возможностями, что и Шелки, но не изменяя форму. У них более жесткая структура? Не похоже. Скорей всего основное различие было в строении самих молекул.
Нет времени разбираться с этим!
Тело Ниджана также обладало всем спектром магнитных волн и радиационной чувствительности, центры, отвечающие за гравитацию и другие центры, как и у Шелки, помогали им стабильно выполнять разные действия в космосе.
Более того… Кемп ощущал еще одно скопление управляющих центров, расположенных у основания пирамидального тела Ниджана. Но эти области нейронов молчали, не испускали никакой энергии и не прореагировали ни на одну из его поспешно посланных команд.
Он предположил, что эта часть мозга Ниджана управляет пространством. Но времени экспериментировать у него не было. Пока.
Больше всего его расстроило то, что из него не выходила та пирамидальная энергетическая проекция, как тогда из Ниджана. Значит, это был не автоматический процесс. Может, это как раз и была энергия, зарождающаяся в центре по управлению пространством?
На это тоже не было времени, потому что третья вещь завладела его вниманием, и вот тут он, видимо, мог кое-что сделать.
По логике, она была связана со второй мыслью, занимавшей его мозг. И поэтому то, что он предполагал сделать, ни в коей мере не уводило его от проблемы Ниджана.
«Подожди еще…» — повторил он Бакстеру.
Передав это, он открыл еще один магнитный канал, который люди могли принимать, и направил информацию к штаб-квартире Шелки на Земле. Она шла по открытому каналу, и он не удивился, получив ответ от троих Шелки, одной из которых была женщина.
Все три ответа были одинаковы:
«Мы, космические Шелки, пришли к внутреннему соглашению, что не будем обсуждать наши дела на индивидуальной основе».
«То, что я скажу, — чрезвычайно важно. Среди вас есть кто-нибудь, кто может говорить от имени всех?»
«Да. И-Йун. Но вам придется прибыль сюда к нам».
Под всем этим подразумевалось групповое мышление и групповые действия: решение принимается всеми, а не одним. Но у Кемпа было предчувствие, мысль, которая была очень важна для всех, и он игнорировал все ограничения.
«Я буду у вас через…» — начал Кемп.
Он прервался, повернулся к Бакстеру и спросил:
— Как быстро ты можешь меня доставить к ним?
Бакстер был бледен:
— Это займет слишком много времени, Нэт, — запротестовал он, — пятнадцать, двадцать минут.
«…через двадцать минут. Соберитесь все в одной комнате!» — Кемп закончил разговор с Шелки в их далекой штаб-квартире.
Сразу же после этого он мысленно уговорил Бакстера чуть ли не бегом отправиться к ближайшему лифту. Люди останавливались и с удивлением смотрели на серебристое тело Ниджана и человека, бегущих рядом. Кемп уже все объяснял и теперь пытался убедить Бакстера, который все еще возражал.
В конце концов произошло то, что и должно было произойти, — авторитет Кемпа взял верх.
Лифт, спускавшийся вниз, остановился по их экстренному вызову, забрал их и моментально доставил на крышу, где их ждал гелиджект.
Во время полета Кемп возобновил разговор на магнитной волне. Он рассказал тройке, которая была на приеме, о враге и объяснил:
«Так как я в состоянии Шелки на него никак не реагирую, я предположил, что у нас, рожденных на Земле, нет врожденных рефлексов на Ниджанов. Но мне кажется, что у космических Шелки они должны быть».
Возникла долгая пауза, затем к этой частоте подсоединился еще один мозг: «Говорит И-Йун. Временно все ограничения снимаются. Отвечайте на вопрос со всей искренностью».
Первой ответила Шелки-женщина: «Это было так много поколений назад. Ты полагаешь, что у нас через такой промежуток времени сохранилась наследственная память?»
Кемп ответил: «Могу только сказать, что я надеюсь на это, но…»
Он сделал паузу. Ему в голову пришла еще более фантастическая идея. Глис ему намекал, что где-то еще есть исконные Шелки. Его короткое раздумье закончилось. Он передал свою мысль.
«Ты имеешь в виду, что им сейчас сто тысяч лет от роду?»
— последовал изумленный ответ.
«Может, не так много, — сказал Кемп, — я вычислил из тех записей, которые я сделал с Глиса, что прошло не более ста тысяч лет, с тех пор как он вас прикрепил к себе. Я думаю, что где-то от пяти до ста тысяч».
Последовала пауза, затем ему ответили: «Чего ты ждешь от такого Шелки? Способности победить Ниджана? Ты не забыл, что нам, Шелки, нанесли поражение и мы были уничтожены? И кроме того, как мы сможем найти этих стариков? Никто ничего подобного не помнит: Глис позаботился об этом, периодически стирая память. У тебя есть какой-нибудь способ активизировать эти древние рефлексы?»
Кемп, у которого был прекрасный практический метод, поинтересовался, сколько Шелки есть в данный момент в здании.
«Около сотни», — ответил И-Йун.
Кемп хотел знать, находятся ли они все вместе, как он просил.
«Нет, но мы соберем всех, если ты хочешь».
Кемп очень хотел этого. «И побыстрее! Клянусь, что нельзя терять времени».
Спустя некоторое время Кемп передал следующее сообщение: «Мистер Бакстер и я садимся в настоящее время на крышу. Через минуту будем внизу, в большой комнате».
За эту минуту он излил на них потоки мыслей, объясняя ситуацию.
Решающим был следующий момент: если Шелки давным-давно были уничтожены Ниджанами, как случилось, что некоторым из них удалось выжить?
Почему не все Шелки были уничтожены?
Так как сейчас единственными Шелки были те, кто выжил, или их потомки, ответ должен быть скрыт глубоко в их подсознании или же его можно получить, активизировав молекулы ДНК — РНК, ответственные за наследственность.
Кемп и Бакстер вышли из лифта и направились по коридору к большой зеленой двери. Бакстер открыл ее для Кемпа, и Кемп вошел в большую комнату.
Кемп знал, что в этот момент Бакстер бежит назад по коридору — его отступление прикрывала энергетическая защита Кемпа. Дело в том, что они заранее обговорили отступление Бакстера, чтобы Кемп не отвлекался на организацию его безопасности.
Бакстер дошел до двери, потому что хотел увидеть, как выглядит комната, где собрались Шелки, чтобы лучше себе представлять, что там происходит, когда Кемп будет ему все мысленно передавать.
В экстренном случае его опыт мог пригодиться, поэтому Кемп держал канал открытым.
