В большой дом на берегу моря он вошел в человеческом обличье, чтобы было удобнее преодолеть последние несколько ярдов и передвигаться по дому. Так как он адаптировался к сенсорной системе пришельца, сигнал о его прибытии поступил невнятный.

Джоанн он нашел в спальне полураздетой.

Никогда не казалась она более привлекательной. Ее улыбка, теплая, зовущая и ласковая, притягивала его к себе. Она была в таком состоянии возбуждения, что оно само давало о себе знать, вызывая к жизни изначальный, такой всепоглощающий импульс, что, казалось, все его чувства покрылись тонким, полупрозрачным покрывалом, затуманивающим видение реальности. Почти светящаяся великолепием плоти женщина лежала на розовой кровати, и все его существо сконцентрировалось на ней. Долгие мгновения не существовало больше ничего. Были лишь два человека, безмерно любящих друг друга.

Задыхающийся, ошеломленный этой ужасной силой, сковавшей его в один момент, Кемп стал думать о возможной судьбе настоящей Джоанн и, переключив внимание на страх за нее, разорвал чары.

Злость, ненависть, жестокость, накопившиеся в нем, вырвались наружу.

Но магнетически управляемое излучение, которое Кемп направил на чужое существо, рассеялось, встретившись с энергетическим экраном и не причинив чужаку никакого вреда. Вскипевший от ярости, он бросился на пришельца, схватив его голыми руками.

В течение каких-то секунд они боролись, почти обнаженная женщина и совершенно голый Кемп. Затем Кемп отлетел назад, отброшенный чужаком, мускулы которого были в десять раз сильнее, чем его собственные.

Он вскочил на ноги, уже протрезвевший, и снова начал думать. Он начал думать о той угрозе, которую представляет это создание для Земли, и о проблемах, которые возникнут с его появлением.

Дубликат Джоанн начал изменяться, и, хотя кружевное женское белье все еще облегало ее бедра, в манерах не осталось уже ничего женского. С невероятной жестокостью в глазах, свойственной лишь мужчинам, чужак и Кемп смотрели друг на друга.

Кемп был охвачен отчаянным волнением за свою жену, но ему и в голову не пришло спросить это существо о ней. Вместо этого он сказал:

— Я хочу, чтобы ты ушел. Мы свяжемся с тобой, когда ты будешь в космосе за миллион миль отсюда.

Красивое человеческое лицо чужака скривилось в презрительной улыбке:

— Я уйду. Но догадываюсь, что ты собираешься узнать, откуда я. Этому не бывать никогда.

Кемп ответил ровным тоном:

— Посмотрим, что из тебя смогут вытащить две тысячи Шелки.

Кожа пришельца светилась здоровьем. Он был уверен в себе и сознавал свою силу.

— Видимо, я должен сообщить тебе, что мы, Кибмадины, достигли полного контроля над силами, которые Шелки контролируют лишь частично, — сказал он.

— Много несгибаемых могут справиться с одним гибким, — возразил Кемп.

Ответ последовал тоном, не терпящим возражений:

— Не старайтесь нападать на меня. Цена будет слишком высока.

Он направился к двери. И был момент, когда у Кемпа появилась другая мысль, другое чувство — нежелание отпускать это существо, не попытавшись протянуть друг другу руки через пропасть, их разделяющую. Это ведь был первый контакт человечества с инопланетной цивилизацией. За несколько секунд Кемп припомнил многочисленные мечты, рождавшиеся у людей, о такой встрече. Но потом, когда безгранично враждебная действительность надвинулась на него, заполнив необъятную пустоту между ними, колебания его кончились.

Минуту спустя чужак шел по тропинке, изменяясь, растворяясь в воздухе, и… исчез.

Кемп связался с Бакстером и сказал:

— Соедините меня с другим Шелки, чтобы он смог меня сменить. Я действительно ужасно близок к изменению.

Через центр Шелки-связи Кемп был соединен с Шелки по имени Джед. В это время Бакстер ему передал:

— Мне дали большую государственную власть в этом деле. Скоро я буду у тебя.

Кемп нашел Джоанн в одной из свободных спален. Она лежала в кровати, полностью одетая, медленно и глубоко дыша. Он пропустил через ее сознание мгновенный поток энергии. Отраженные волны убедили его в том, что она просто спала. Он также получил какую-то толику энергии чужака, которая до сих пор находилась в ее клетках. Информация, заложенная в этой энергии, со всей очевидностью и мгновенно объяснила ему, почему она до сих пор была жива: Кибмадин использовал ее тело как модель, чтобы снять с него копию.

То, что она осталась жива, говорило о том, что у этого существа была более желанная добыча — Шелки.

Кемп не пытался разбудить спящую женщину, но он почувствовал большое облегчение, выйдя во дворик, из которого открывался вид на белый песок пляжа и не подверженный течению времени океан. Он сидел там, пока к нему не присоединился Бакстер.

До этого они уже общались мысленно, и сейчас Бакстер сказал: «Я чувствую в тебе сомнение». Кемп кивнул. Бакстер спросил мягко: «Чего ты боишься?» — «Смерти!» Глубоко внутри него сидело это чувство.

Там же, во дворике, он решил, уже во второй раз после того, как был вовлечен в историю с чужаком, что он умрет, если это будет необходимо. Приняв такое решение, он начал настраивать все свои сенсоры, предварительно убрав локальные шумы Земли: телевидение, радио, радары, бесчисленные энергетические потоки от машин, — от всего необходимо было отключиться. Сделав это, он тотчас же начал «слышать» сигналы из космоса.

Еще задолго до появления Шелки было известно, что космос был заполнен разными сообщениями: все звездное пространство пульсировало от невероятного количества вибраций. Час за часом, из года в год жили Шелки с этим непрекращающимся шумом, и большая часть их начальной подготовки была направлена на развитие способности к избирательному сну, на выработку механизма «покой — бодрствование» для каждого рецептора.

Сейчас те, которые спали, — проснулись, которые находились в состоянии покоя — активизировались.

Мозг Кемпа достиг наивысшей точки активности, и он начал чувствовать близкие звезды и дальние звезды, созвездия, галактики. У каждой звезды был свой сложный сигнал. Двух одинаковых или даже похожих сигналов не было нигде.

Все во вселенной, на которую он настроился, было строго индивидуально. Кемп определял расстояние до каждой звезды, уникальность каждого сигнала. Дружелюбный космический мир! Каждая звезда, будучи такой, какая она есть, и находясь там, где она находилась, наполняла огромную звездную вселенную значением. Там не было хаоса. Он ощущал свое собственное положение в пространстве и во времени, и это давало ему уверенность в правильности существующего порядка вещей.