На следующее утро Д-р Посланник Саймон Мак-Кен Кваггер заставил их ждать себя. Все они стояли у дока для морских саней - не только Грациэла Наварро, но и Рон Трегарт, и Сандор Тисза, пришедшие проводить их, и даже тот стройный молодой человек, который был личным - как это называется?- ах да, «amanuensis» Кваггера.

Что только означает это «amanuensis», думал Трегарт, разглядывая молодого человека. На вид «amanuensis» был молод. Его звали Ньютон Блюстоун. Строго говоря, он не выглядел скверным парнем - для сухопутного увальня, разумеется. В нем не было ни показного веселья и жизнерадостности, ни шумного хвастовства, свойственного его боссу, и, разумеется, он вовсе не был настолько физически отталкивающим. Если бы не его загар, он даже мог бы показаться вполне пристойным жителем одного из Восемнадцати городов, если бы только на нем не было этого театрального подобия военной формы.

Трегарт подумал о том, что его костюм скорее не впечатляет, а кажется комичным, особенно там, где находится сейчас его обладатель. В Сити Атлантика нечасто увидишь военную форму. Однако Трегарт видел достаточно военных в своих путешествиях. Он знал, как выглядит форма. Ее делали из мягкой углеродоволокнистой ткани, которая защищала от вражеского оружия не хуже бронежилета. (Вражеского, усмехнулся про себя Трегарт. Только сухопутные толстяки могли придумать такое слово!) Военные носили шлемы, защищавшие горло и подбородок, а также наручи со встроенным набором оружия. Но тот мундир, который носил Ньютон Блюстоун был насмешкой над настоящей формой! Во-первых, он был сшит из шелка. Во-вторых, перчатки к нему были из мягкой кожи. И в результате костюм его выглядел как костюм хористочки, выступающей в музыкальном военном шоу.

К чести молодого человека, он, казалось, был смущен своей одеждой.

- Вы едете с нами? - вежливо поинтересовалась у него Грациэла; молодой человек усмехнулся и грустно покачал головой.

- Не подумайте, что я этого не хочу! Нет, мне придется остаться здесь и завершить фотодокументирование визита посланника - а это означает, что я должен сфотографировать все, что он видел и к чему прикасался, - объяснил Блюстоун. - Но я так хотел бы поехать! Меня всегда восхищало море, и сейчас мне впервые представился случай увидеть его.

У этого человека явно были задатки вполне пристойного человеческого существа, отметил про себя Трегарт. Вслух он ворчливо сказал:

- Увидеть его? Боже милостивый! Вы не увидите даже одной миллионной части моря! Вы имеете хоть какое-то представление о том, сколь велико море?

- Ну, разумеется, оно должно быть очень велико…

- Огромно, - поправил его Трегарт. - Позвольте мне дать вам некоторое представление об этом. Если вы измерите площадь всех континентов - Европы, Африки, обеих Америк, Антарктики и Австралии, - и прибавите к этому площадь всех островов от Гренландии и Шпицбергена до крохотных скальных островочков у берегов Антарктики, общая площадь составит чуть больше ста тридцати миллионов квадратных километров. Один Тихий океан уже занимает большую площадь! В нем сто шестьдесят пять миллионов квадратных километров, и это только две пятых площади, которую занимают моря и океаны.

- Это очень много, - вежливо согласился Блюстоун, - но…

- Но это только начало. У моря три измерения! На суше жизнь существует только в виде тонкой пленки; если так можно выразиться, на поверхности земли около ста метров, от самого глубокого проникновения в почву любого организма до вершины самого высокого дерева; общий объем жизненной среды на земле составляет, таким образом, около тринадцати миллионов кубических километров. Объем океанов - более одной и одной трети биллиона кубических километров - в сотню раз больше, и почти везде есть те или иные разновидности жизни. Вы понимаете, о чем я говорю? У нас есть пространство. В Восемнадцати Городах нас только несколько сотен тысяч. Вот почему мы свободны, а вы…

- Рон, послушай, - прервала его Грациэла - как раз вовремя, чтобы Трегарт не успел окончить фразы, каким бы ни был ее конец. - Знаешь, это не совсем честно. Половина морей глубже трех километров, мы не можем спуститься на такие глубины.

Трегарт выглядел удивленным и возмущенным:

- Да нет же, можем! Как раз сейчас мы и собираемся это сделать! Вера Доорн собирается повести исследовательскую субмарину, чтобы изучать глубины, как только судно пройдет испытания!

- О да, - кивнула Грациэла. - Мы пытаемся изучать - немного - не слишком обширно - и не слишком успешно. Но по крайней мере сейчас мы не можем долго оставаться на глубине больше трех километров, - она улыбнулась Ньюту Блюстоуну. - Разумеется, это не меняет сути того, что сказал вам Рон. Я имею в виду, у нас вполне достаточно пространства, в котором мы можем свободно перемещаться!

Блюстоун не обиделся:

- Я завидую этому, - задумчиво проговорил он. - На земле все… как бы это сказать… по-другому. Нас так много, понимаете. Так много непонимания, столкновений, конфликтов и… - Тут он поднял глаза и оборвал фразу на полуслове. - А вот и Посланник, - сказал он, включая камеру на запястье. - Вы не возражаете, мисс Наварро? Вы двое вместе - вы и Посланник; всего пару фотографий. А потом мне бы нужно покончить с моей работой!

Если Ньют Блюстоун, человек, сопровождающий Посланника, оказался лучше, чем полагал Трегарт, сам Посланник был ему прямой противоположностью. Этот человек был сплошным недоразумением, при том недоразумением раздражающе навязчивым и надоедливым. Когда Грациэла вежливо обратилась к нему «мистер Кваггер», он резко поправил ее: «Я - Посланник Кваггер, юная леди! Обладающий дипломатической неприкосновенностью и всеми сопутствующими привилегиями!» Когда Трегарт сумел, наконец, задать вежливый вопрос, понравился ли Посланнику его завтрак, тот пожаловался, что все было слишком соленым. Когда помощники из школы кальмаров пытались помочь ему со скафандром, он бранился и брызгал слюной - словом, выглядел настолько же нелепым и комичным, как и когда Несс стащил его в бассейн.

За исключением того, что на самом деле ничего комичного в нем не было. Он был неприятен, этот единственный сын единственной дочери Ангуса, скверного Мак-Кена. Он явно пошел в деда, поскольку выглядел скорее как жирная неповоротливая туша, чем как человек. Впрочем, много весил он далеко не только из-за жира. Росту в нем было больше двух метров - на полголовы выше, чем сам Трегарт. А гротескным его делало то, что черты его лица, казалось, принадлежали человеку значительно меньшего роста и менее внушительной комплекции: близко Посаженные глаза, маленький вздернутый носик и кукольный ротик, который должен был выглядеть совершенно очаровательным, когда Д-р Посланник Кваггер был ребенком. v Но с того времени прошло много лет. Теперь Кваггер вырос. Когда помощники нашли самый большой гидрокостюм, он пожаловался, что рукам и ногам в нем тесно. Он отпустил Ньюта Блюстоуна как только «amanuensis» сделал достаточное количество фотографий, затем обернулся к Грациэле с маслянистой улыбкой:

- У него еще много работы, - вздохнул посланник, - с фотографической записью моего визита сюда. Меня много раз просили поведать миру историю моей жизни, а Ньют в этом отношении весьма полезен. К тому же все это обещает быть весьма интересной главой - мой визит к людям моря, никсам, так сказать, на морское дно, встречи с чудовищами…

Он перевел взгляд на Трегарта:

- Но скажите-ка мне, что здесь делает этот человек? Вы не сказали мне, что тут будут влюбленные, прогуливающиеся рука об руку!

Грациэла была потрясена тем, что Посланник так много знает о ее личной жизни, но сдержалась и ровно ответила:

- Капитан Трегарт - квалифицированный капитан, Посланник. При сопровождении столь важной персоны, как вы, практика предписывает присутствие двух водителей.

- Угу, - проговорил тот, но тон его смягчился; внезапно Посланник вскрикнул и поглядел на Грациэлу. - Вы сделали мне больно, - тоном обвинителя заявил он.

- Прошу прощения, - откликнулась она, пытаясь натянуть на его громадные ноги сапоги от гидрокостюма.

Он только что-то буркнул в ответ, потом ворчливо проговорил:

- Нам обязательно заниматься всеми этими глупостями? Мне часто приходилось погружаться под воду в реках и озерах, но никогда не приходилось нацеплять на себя все это барахло!

Трегарт внутренне усмехнулся, увидев, как прикусила язычок его возлюбленная. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы ответить вежливо:

- Но это не озеро, мистер Посланник. Скафандры должны быть очень прочными. Может быть, вы не знаете, какое давление придется выдерживать этому скафандру, чтобы защитить вас. Мы находимся на глубине двух тысяч двухсот метров ниже уровня моря; это означает, что ваш скафандр должен выдерживать вес водяного столба высотой две тысячи двести метров и такой же ширины, как самая широкая часть вашего тела - о, простите, - ей пришлось опустить голову, чтобы скрыть ухмылку; Посланник выглядел возмущенным. - Я ничего такого не имела в виду. Это просто означает, что на вас будет давить около сорока тонн воды. И единственное, что не дает этой огромной массе раздавить и расплющить вас - это ваш скафандр; если в нем окажется хоть одна крохотная щелка…

Она остановилась; Трегарт слушал с интересом. Неужели она действительно собирается сказать Квагтеру. что случится, если водяной столб в две тысячи двести метров ворвется в его скафандр, превращая эту мягкую и уязвимую плоть в лепешку, в тонкую пленку месива из жира, крови и костей? Но Грациэла не сделала этого.

- Это приведет к очень печальным последствиям, - завершила она.

- Да, - вздохнул Кваггер. - Полагаю, это, действительно так. Очень хорошо. Пусть слуги застегнут эту штуку.

Трегарту снова пришлось прятать улыбку, когда он увидел выражение лиц «слуг». Он быстро натянул свой собственный скафандр и кивнул Сандору Тисза, который сейчас был для них чем-то вроде привратника.

- Готовы к выходу, - сказал Тисза; даже после стольких лет, проведенных под водой, его акцент был все еще заметен.

И тут произошло нечто весьма любопытное, как показалось Трегарту. В глазах Кваггера появилось выражение, которое Рон Трегарт не смог определить до конца. Неужели он знал Сандора Тисзу? А если знал, то откуда?

Но тут помощники надели на голову Кваггера шлем, и они все втроем вошли в шлюзовой отсек, являвшийся дорогой в глубины моря - там, за пределами купола.

Оказавшись вне пределов купола школы кальмаров, Грациэла Наварро попыталась впихнуть тушу Посланника Кваггера на его место в морских санях. Посланник что-то бормотал себе под нос, озираясь по сторонам. Похоже, ему не нравилась темнота.

А темноты и мрака здесь хватало с избытком. Самый большой купол Сити Атлантика казался туманным желто-зеленым световым пятном, мерцавшим в отдалении. Прямо за ними ярко сиял купол школы, а до городского купола приближались две небольших субмарины - по бортам монотонно мигали зеленые и красные навигационные огни. Над городским куполом стояли три едва различимых узких колонны голубовато-зеленого света, поднимавшиеся от центра коммуникаций на самом верху купола, и терявшиеся во мраке. А из куполов выходили ровные яркие лучи, соединявшие оба купола и убегавшие во все стороны к подстанциям и дальше, к фермам, энергостанциям, металлообрабатывающим заводам.

- Наша коммуникационная система, - гордо объяснила Грациэла. - Под водой мы не можем пользоваться радио, а потому используем пульсирующие сине-зеленые лучи лазеров. Мы пройдем вдоль одного из них - он будет указывать нам направление.

- Давайте двигаться, наконец, - раздраженно бросил Кваггер. - Мне не нравится этот мрак!

Мрак окружал их. Кроме лазерных лучей здесь не было никакого света. Там, над их головами, должно быть, ярко сияло солнце, но ни одному из Восемнадцати Городов никогда не было суждено увидеть его света. Море словно бы впитывает в себя свет: в десяти метрах ниже поверхности исчезает красный цвет. Желтый еще смутно видится на глубине двухсот метров, а сине-зеленая часть лучей солнечного спектра проникает на глубину до километра; но Сити Атлантика и купола-спутники находились на глубине вдвое большей.

Посланник Кваггер, ворча и ворочаясь, пока Грациэла застегивала его ремень безопасности, нашел выключатель своего переговорного устройства и тут же сварливо вопросил:

- Почему здесь нет рыб? Я полагал, некоторые из них должны светиться!

Трегарт поморщился - слишком громко прозвучавший голос больно ударил в барабанные перепонки. Грациэла взмолилась:

- Пожалуйста, мистер Посланник! Убавьте громкость!

Внешнее переговорное устройство передавало звук по крайней мере на полкилометра даже в этих тяжелых, холодных водах; на близком расстоянии и при полной мощности звук просто оглушал.

Кваггер недовольно бормотал что-то себе под нос, возясь с переговорным устройством; затем многократно усиленное бормотание сменилось просто неприятно громким голосом, от которого уже не закладывало уши, и голос этот повторил:

- Почему здесь нет никаких рыб? Рон Трегарт мягко рассмеялся:

- Они тут были, Господин Посланник, но теперь больше не приближаются. Их едят кальмары Грациэлы.

Грациэла вознамерилась было пнуть своего любимого человека, но тот предусмотрительно отодвинулся.

- Капитан Трегарт шутит, - уверила она Посланника. - Конечно, это не совсем шутка, коль скоро кальмары действительно питаются рыбой. Но не людьми. Для нас здесь нет ни малейшей опасности. И, в любом случае… Рон, покажи ему свой воздушный лук… Капитан Трегарт вооружен, хотя ему и никогда не приходилось пользоваться оружием здесь - просто необходимости не возникало. Верно говорю, Рон?

- Ну, все когда-то случается в первый раз, - жизнерадостно заметил Трегарт. Хотя Грациэла и не могла видеть его лица, она почувствовала по голосу, что Рон ухмыляется. Ну погоди, подумала она, дай срок, вот вернемся в купол…

Но от Посланника тоже не укрылись насмешливые интонации Трегарта.

- Давайте же, - сухо приказал он. - Я чувствую себя очень неловко в этом дурацком костюме.

Но еще больше неудобств причиняешь нам ты сам, сумрачно подумала Грациэла, помогая толстяку забраться в сани. Она вся взмокла, пытаясь затолкать на место сотню ворчливых и нелепых килограммов мертвого веса, хотя вода, уменьшавшая тяжесть, и служила ей подспорьем.

- Забирайтесь под колпак - вот так, - слегка задыхаясь, выговорила она. - Теперь позвольте мне закрепить страховочные ремни и кабели интеркома…

Прикосновения к его телу, даже сквозь скафандр, заставляли ее морщиться - она чувствовала, как покрывается гусиной кожей от отвращения. Еще хуже было то, что туша Кваггера с трудом помещалась в сани, не рассчитанные на такие габариты. Подводные сани - весьма простая конструкция; она является копией сифона кальмара, сделанной из пластика и стали, и не претендует на большее. По сути, это просто полая труба с турбинными двигателями, работающими на водородном топливе. Стеклянный колпак защищает пассажиров от напора воды наподобие того, как гидрокостюмы защищают их от давления на глубине.

- Вот и все, - тяжело дыша, Проговорила она, застегивая последний ремень и подключая кабели интеркома; потом объявила: - Так-то лучше; теперь мы можем говорить друг с другом без помощи внешнего переговорного устройства. А теперь отправимся в путь, чтобы осмотреть наши фермы, энергостанции и еще несколько любопытных мест - правда, сперва нам придется проехать шесть километров.

- Шесть километров! - возмущенно буркнул Кваггер; правда, теперь его голос раздавался только под их шлемами, не разносясь в окружающем пространстве - и правильно, нечего зря воду баламутить. - А почему так далеко? Ваши люди что, настолько глупы, что не могли построить города поближе к энергостанциям?

Грациэла проглотила готовые уже сорваться у нее с языка слова и повернула голову - стекло шлема давало угол обзора в двести семьдесят градусов - к Трегарту, чтобы взглядом предостеречь его. Потом проговорила сквозь стиснутые зубы:

- Это не глупость, Господин Посланник. Это меры безопасности. Около гидротермальных источников наблюдается повышенная тектоническая активность - я имею в виду, возле тех мест, откуда берется горячая вода. Существует потенциальная опасность небольших землетрясений, а это нежелательно возле городских куполов, даже сделанных из НЕКСО!

- НЕКСО? - с сомнением переспросил посланник.

- Стеклоподобный материал, из которого сделаны наши купола. Никакой другой материал не выдерживает глубинного давления. Даже сталь.

Посланник хмыкнул и повторил тоном приказа:

- Давайте же двигаться вперед!

- Да, конечно, - Трегарт скорчил гримасу, устраиваясь в санях рядом с Грациэлой. - Мы не должны попусту расходовать драгоценное время столь высокопоставленных людей, Грациэла, так что давайте же двигаться вперед!

Грациэла вздохнула. Быть может, идея взять с собой второго капитана была не столь уж хороша - хотя от самой мысли остаться наедине с этой сухопутной свиньей ее мутило. Она медленно перевела вперед переключатель скорости. Сани задрожали, потом медленно сдвинулись с места.

То, что вы увидите по дороге, мистер Посланник, - начала она свою лекцию, - это практически нетронутое морское дно, такое, каким оно было миллионы лет. Оно выглядит совершенно безжизненным, но на самом деле на нем и вблизи него живет бесчисленное множество организмов, питающихся органической материей, которая опускается из верхних слоев воды - тех, которые находятся на две тысячи двести метров над нами…

Трегарт позволил себе расслабиться, слушая вполуха знакомую и привычную лекцию. Каждый ребенок в Восемнадцати Городах узнавал это в первые годы обучения в школе, поскольку от этого зависела его жизнь. Донные отложения были почвой, на которой росли их посевы, и этот почвенный слой увеличивался очень медленно - около миллиметра в тысячу лет - но в глубинах моря прошло достаточно времени для того, чтобы этот слой стал достаточно толстым и плодородным.

То, из чего слагался плодородный слой, и то, что служило пищей организмам, живущим на морском дне, являлось остатками пищи организмов, живущих у поверхности моря. Рыбы - неаккуратные едоки. Когда рыба ловит, скажем, моллюска, остатки от ее трапезы - кусочки органической материи, кровь и прочее - составляют около одной четверти массы самой добычи. Все это погружается в море и перерабатывается микроорганизмами или теми животными, которые выделяют слизь, чтобы с ее помощью собирать пищу; а затем и они, в свою очередь, становятся добычей. Некоторые организмы умирают естественной смертью - таких немного, ибо море и его обитатели вечно голодны! - но даже и их останки обычно съедают, покуда они опускаются на дно - а для самых мелких из них этот последний путь может длиться годами. Вместе с ними на дно опускаются и частицы фекалий; но система, выводящая из организмов шлаки, несовершенна, а потому даже тут находятся частицы пищи. И все это удобряет те территории, которые Сити Атлантика использует для выращивания урожаев.

- Ну да, - пробурчал Посланник Кваггер, явно гордясь своими умственными способностями, - но, если это так, почему мы не видим здесь, на дне, костей? В конце-то концов, ведь кости китов никто не ест, верно?

- Хороший вопрос, - одобрительно заметила Грациэла. - Но, видите ли, мы находимся ниже уровни так называемой углеродной компенсации, а это означает, что при подобных давлениях даже кости растворяются, и не остается ровным счетом ничего.

Трегарт зевнул, размышляя о том, каким должно было стать лицо Посланника Кваггера при этих словах. Сам Трегарт чувствовал себя свободно; он был чрезвычайно доволен, что мог доверить управление морскими санями Грациэле, покуда они двигались вдоль узкого сине-зеленого луча лазера к месту своей первой остановки. Трегарт знал, что, хотя он и был капитаном субмарины, Грациэла провела значительно больше часов за рычагами управления подводных саней. Он чувствовал, что почти притерпелся к нелепо выглядящему неприятному человеку с сущи. Толстяки они и есть толстяки, и не виноваты в этом - такими уж они родились, подумал он с некоторым оттенком сострадания. Такая уж натура у этих увальней - вечно гладить вас против шерсти. В интересах безупречной справедливости, подумал Трегарт, было бы неплохо отплатить Кваггеру той же монетой - провести ему против шерсти чем-нибудь вроде акульей шкуры, больше напоминающей терку или рашпиль, чем Кожу живого существа. Но пока Кваггер ведет себя хотя бы так же, как сейчас, не стоит провоцировать его. В конце концов, этот человек - Мак-Кен! Из дурных Мак-Кенов, верно, но от этого, он не перестает быть кровным родственником замечательного Юстаса Мак-Кена, человека, который создал Восемнадцать Городов.

А потому Рон Трегарт,. скользивший над морским дном, позволил себе расслабиться и ощутить себя в ладу со всем миром вокруг.

В конце концов, почему бы и нет? Мир всегда был добр к Рону Трегарту - во всем, исключая присутствие этого назойливого бурдюка с жиром, к которому Грациэла должна была относиться вежливо и терпеливо. Все остальное было просто прекрасно! Течение воды, омывавшей стеклянный колпак, успокаивало; он был рядом с женщиной, которую любил; вскоре он снова должен был отправиться в длительное путешествие на своей подлодке - о да, с удовольствием подумал он, его жизнь просто великолепна! И каждый человек в Восемнадцати Городах думал так же в те беспечальные дни… никому и в голову не приходило, что жизнь может измениться - ведь они не знали ни о Комете Сикара, ни о Вечном.

Когда они приблизились к Западному Склону великого Центрально-Атлантического Хребта, беззаботное настроение Трегарта стало постепенно сходить на нет. Они были настолько обнаженными…

Свободное плавание над черной негостеприимной бездной заставило Трегарта чувствовать себя неуютно. Он не любил подобных «свободных полетов». Конечно, он провел столько же времени на глубине двух километров, сколько и любой житель Восемнадцати Городов - то есть, почти всю жизнь; но Трегарт был капитаном подводного корабля. Хотя его пути всегда проходили сквозь морские глубины, между ним самим и сокрушительным давлением слепого мрака всегда был прочный корпус .субмарины. Трегарт достаточно спокойно воспринимал то, что знал о давлении на такой глубине; он нормально справлялся с той небольшой дозой клаустрофобии, которую испытывает любой нормальный человек при мысли о двух тысячах двухстах метров водяной толщи, отделяющей его от свежего воздуха. Если человек не умеет справляться с этим, он просто никогда не станет капитаном подлодки.

Но здесь было совсем другое! Маленькие подводные сани сейчас петляли и скользили между подводными пиками высотой в километр! Субмарины по возможности не приближаются к морскому дну. Кто знает, не вынырнет ли внезапно слишком поздно замеченный сонарами подводный камень или скала, способная в клочья разодрать обшивку за доли секунды? Трегарт беспокойно вглядывался в темные глубины, снова и снова переводя взгляд на громадные призрачные горы, скользящие мимо на экране сонара.

Дальше стало хуже. Приближавшиеся к ним очертания более не были подножием гор.

Толстяк-посланник на протяжении последних четырех километров скулил и жаловался, не умолкая ни на минуту. Когда в поле его зрения попали горы, возвышавшиеся впереди, закрывая горизонт, он заверещал:

- Стойте! Вы что, хотите нас убить? Мы врежемся прямо в эти штуки!

- Мы в полной безопасности, - жизнерадостно уверила его Грациэла. - Верно ведь, Рон? Скажи ему, что мы просто должны следовать за лучом лазера…

Трегарт сумел-таки издать какой-то успокаивающий звук, более напоминавший сдавленное карканье; он неотрывно вглядывался в экран сонара. Его попытка успокоить Посланника была чисто механической. То, что он видел, было истинным кошмаром подводника. Перед ними, подобно Скалистым Горам над каким-нибудь старинным крытым вагончиком, вздымались громадные пики. Только эти горы были ближе и опаснее. Трегарт с трудом удержался от предупредительного возгласа.

Грациэла, услышав тот странный звук, который издал Рон, одарила его озадаченным взглядом:

- Вот и дорога, по которой мы отправимся вперед. Мы пройдем прямо через горы. Потерпите еще немного…

Она уверенно вела утлое суденышко в извилистое ущелье между скал. Трегарту уже не нужен был сонар: в свете бортовых огней саней он видел те утесы, между которыми они скользили. Морские сани вздрагивали и кренились с одного борта на другой…

И внезапно они снова очутились в глубоких свободных водах.

Сонар показывал теперь хребты, которые они уже миновали. Далеко впереди неотчетливо виднелся Восточный Хребет - настолько же громадный и угрожающий. А между ними, под санями была - пустота.

Они находились в огромной центральной долине, в самом сердце Центрально-Атлантического Хребта.

Грациэла отключила тягу. Они зависли в пустоте, ничем не поддерживаемые - странное зрелище для того, кто мог бы видеть это со стороны. Девушка отключила сигнальные огни саней - теперь единственным слабым источником света, помимо бегущего по одну сторону от них лазерного луча, было бледное мерцание приборной доски.

Казалось, все они были погребены заживо.

Они были одни в пустой и черной вселенной. Трегарт не мог видеть того, что делает Грациэла, но чувствовал, как дрожат морские сани: клапана были открыты, камеры, игравшие роль плавательного пузыря, наполнялись водой, уменьшая плавучесть суденышка. Он почувствовал, как маленькое суденышко погружается в бездны, увлекая их с собой…

После долгого молчания Грациэла заговорила:

- Смотрите! Сейчас уже можно разглядеть фермы - вон там, прямо под нами.

Из густой тьмы под ними начинали проступать размытые желто-оранжевые огни. Грациэла заставляла сани погружаться медленно, она спускалась вниз по широкой спирали; огни становились больше, ярче - парящие в воде сферы, наполненные сиянием чистой энергии, словно множество подводных солнц, а еще ниже, под ними…

Под ними расстилались гектары земли тех самых ферм, которые делали возможным существование Сити Атлантика.

Подводные фермы располагались в широких долинах меж вздымающихся гор Центрально-Атлантического Хребта. Они располагались достаточно высоко для того, чтобы избежать губительного давления больших глубин, куда не решался погружаться даже Рон Трегарт на своей субмарине. «Почвой» этих долин служил донный ил, который сделали плодородным останки мириадов живых существ, планктон и множество разнообразных животных, обитающих у поверхности воды. Чашеобразная форма долины не позволяла подводным течениям смыть плодородный слой, ил был полон химических веществ, служащих прекрасным удобрением и ждал только света, чтобы чудо фотосинтеза дало возможность произрастать здесь различным растениям.

Люди Восемнадцати Городов принесли на дно моря свет.

С помощью электроэнергии, получаемой в термальных источниках, они создали «солнечный свет» там, где никогда не было солнца. Двенадцать часов света, двенадцать часов мрака: даже на дне моря теперь существовало подобие смены дня и ночи. Сейчас здесь были «дневные» часы. ..Огромные сферы лили свет, дарящий жизнь, на широко раскинувшиеся поля фермы; трое путешественников могли видеть в этом свете ряды зеленых растений, тянущихся так далеко, как мог видеть глаз.

Подводным растениям нет нужды бороться за место под солнцем, в отличие от их земных собратьев. Потому они расцветали в искусственном свете - расцветали буйно и пышно. Правильно проведенный сев и свет - вот все, что было нужно этим подводным фермам для того, чтобы производить большее количество зеленой массы, чем любое пшеничное поле Канзаса или плантация побережья.

- Хм, - проговорил Посланник Кваггер. - А что это за металлические штуки вон там? Они выглядят достаточно опасными.

Он разглядывал громоздкие машины, использующиеся на фермах - теперь с ними будут работать кальмары, - для починки и создания оборудования энергостанций, а также для распашки и культивации урожая на самих фермах. Они и вправду выглядят почти как военная техника, подумала Грациэла, но поспешила успокоить его:

- Нет, это просто инструменты, - начала было она; но Посланник уже не слушал ее.

- А что это за штука - та, которая крутится вон там? То, на что теперь указывала его полная рука, было

подобием поливальной установки на колесах, рассеивающей над фермой облако некоей субстанции.

- О, это установка для удобрения полей, Посланник Квагер. Это, видите ли, отходы Сити Атлантика. Мы восполняем те минеральные вещества, которые растения забирают из слоя грязи и ила.

- Поливая поля сточной водой из канализации? - в ужасе возопил Посланник. - О небо! Я всегда думал, что вы, лягушатники - грязные твари! Но это ужасно, просто ужасно, я не представляю, как смогу съесть здесь еще хоть что-нибудь!

- Но, Посланник Кваггер, - Грациэла едва не взвыла; только огромным усилием воли ей удалось сохранить подобие вежливого тона, - здесь нет ничего вредного или заразного. Все, что покидает купол, подвергается радиационной обработке. Ни один болезнетворный организм не выживет при подобной очистке.

- Это отвратительно, - сурово заключил Кваггер. - Разве нет больше, ничего, на что я мог бы посмотреть?

Язвительное замечание так и вертелось у Трегарта на языке, но ему снова пришлось промолчать. Толстяк был не просто агрессивен - ему было скучно! У него просто не хватало воображения, чтобы понять, каким торжеством человеческого разума являлись подводные фермы! Он, казалось, просто слушал, пока Грациэла гордо излагала ему факты касательно плантаций, раскинувшихся подними.

- Только одна эта ферма обрабатывает десять тысяч гектаров, - трещала она. - Пять урожаев в год - как вы знаете, здесь не бывает зимы! И почти вся производимая здесь продукция годна в пищу, Посланник Кваггер. Мы же, как видите, живем под водой. Растениям не нужно расходовать лишнюю энергию на прочные стебли и глубоко уходящие корни, чтобы противостоять притяжению земли, а потому у того, что мы выращиваем, почти нет непригодных к употреблению частей!

- Да-да, - утомленно и с долей раздражения проговорил Посланник. - Все это очень интересно, но я в самом деле не слишком-то удобно себя чувствую в этом скафандре, будь он неладен! Может, мы, наконец, продолжим осмотр?

Но следующий пункт остановки оказался не более интересным для Посланника. Грациэла отвезла их туда, где сквозь трещины в земной коре пробивались термальные источники.

- Вот наша сила, - гордо объявила она, указывая вниз на светящийся пузырь из НЕКСО, покрывавший около полугектара морского дна. - Внутри этого купола заключена горячая вода термальных источников. Мы используем энергию, чтобы генерировать электричество и производить топливные ячейки из водородистых соединений оксидов металлов - энергетическую основу всего, что мы делаем; помимо этого, термальные источники богаты различными минеральными веществами, которые…

- Которые мы у вас покупаем, - закончил за нее Посланник, - поскольку, разумеется, ваши люди не обладают технологиями, позволяющими очищать руду. Да, да. Но скажите-ка мне вот что. Если вы используете электроэнергию этих источников для всех ваших нужд, почему вы требуете от нас поставок уранового топлива? Вы что, тайно производите бомбы?

- Бомбы? - Грациэла задохнулась от возмущения и ужаса при подобной мысли. - О нет, Посланник Кваггер! Просто большинство наших подводных лодок до сих пор снабжены двигателями, работающими на ядерном топливе. Разумеется, мы и не думаем производить бомбы.

- Я надеюсь, что это так, - буркнул посланник. - Это было бы весьма неразумно.

Грациэла кивнула, пытаясь совладать с охватившими ее чувствами и хоть как-то собраться с мыслями.

- Руды, выбрасываемые этими источниками, в больших количествах содержат…

- Ох, оставьте, - утомленно проворчал Посланник - Мэр уже снабдила меня материалами детальных исследований источников и всякого такого. Юная леди, есть здесь еще что-нибудь, на что действительно стоит посмотреть? Пока вы не показали мне ничего, о чем я не знал бы раньше!

Грациэла заметно медлила с ответом. Когда она все же заговорила, Трегарт услышал напряженно звенящие нотки в ее голосе - она прилагала все усилия, чтобы держаться сдержанно и вежливо, а сквозь стекло шлема ему было видно выражение тоскливого отвращения, ясно читавшееся на ее лице. Но она сказала только:

- Очень хорошо, Господин Посланник, мы отправляемся домой. Есть еще только одно, что мне хотелось бы вам показать, еще одна ферма - на этот раз та, на которой как раз ведутся сельскохозяйственные работы.

Она переключила скорость и направила сани вверх, прочь от купола термальных источников, быстро скрывшегося из глаз. На экране сонара Трегарт снова увидел подводные пики, вздымающиеся перед ними, и постарался взять себя в руки.

Тут что-то непонятное мелькнуло перед его глазами, и он вскрикнул:

- Грациэла! Что это?

Девушка озадаченно посмотрела на него, потом наклонилась вперед, вглядываясь в экран.

- Да, вот здесь очень яркое отражение, - сказала она. - О, погоди… это же просто станция-ретранслятор лазерной сети, разве не видишь?

- Нет, я вовсе не это имел в виду! - настаивал Трегарт. - Ретрансляционную станцию я узнал бы сразу. Секунду назад тут было что-то другое - мне подумалось, что это небольшая рабочая субмарина. Но сейчас она исчезла.

- Я так не думаю, - с сомнением проговорила Грациэла. - Это мои фермы, Рон. И сейчас по расписанию тут не должно быть ни одной рабочей группы.

- Но ведь что-то же я видел, - сумрачно продолжал настаивать Трегарт; но как он ни вглядывался в экран сонара, то, что он заметил несколько секунд назад, исчезло отсюда без следа.

А горные пики были еще ближе, чем раньше. Грациэла, казалось, вовсе не замечала их - она снова обратилась к Посланнику:

- Чтобы создавать настоящие фермы на морском дне, необходимо сеять, собирать урожай и, конечно, растущие посевы необходимо защищать - иначе те организмы, которые живут здесь, просто будут поедать побеги, не давая им даже вырасти как следует.

- Я думаю, - рассеянно проговорил Посланник. - А что, еще долго?

- Еще несколько минут, Господин Посланник, - пообещала Грациэла. - А вот здесь-то и нужны кальмары.

Трегарт усмехнулся: как изменился тон, Грациэлы Наварро! Теперь она говорила на свою излюбленную тему, и голос ее звучал вдохновенно, восхищенно - для нее не имело ни малейшего значения, что единственными ее слушателями были Трегарт, слышавший все это уже тысячу раз, и их непрошеный гость с суши. Она гордо сказала:

- Мы уже научили их оберегать те фермы, где растут посевы. Кальмары - не вегетарианцы; они поедают тех существ, которые для нас являются вредителями полей. Но теперь, когда мы научили некоторых из них общаться с нами, мы можем пойти еще дальше! Пока что сев и уборка урожая проводятся людьми, которые управляют тракторами и комбайнами на морском дне. Но скоро это начнут делать кальмары! И вскоре… вот мы и прибыли, Господин Посланник. Одну минуточку…

И она включила внешнее переговорное устройство, и позвала:

- Несс! Здесь Грациэла! Ты идти, да! Она выключила тягу. Они повисли над огнями новой фермы; под ними тянулись длинные ряды готовых к сбору растений.

- Я не вижу никаких кальмаров, - пробурчал Посланник, вглядываясь в расстилавшийся под ними пейзаж.

- Они еще не здесь, - объяснила Грациэла, вновь воспользовавшись внутренним переговорным устройством. - За этим хребтом - резкий спуск; там такие глубины, на которые мы не заходим, а кальмары там живут. Минутку…

И, снова включив внешнюю связь, она заговорила, и ее голос разнесся в глубине:

- Несс! Ты идти, да!

Хотя внутренняя связь и не была подключена, ее многократно усиленный голос - на порядок громче и октавой ниже, чем обычное ее музыкальное чистое контральто, больно отозвался в ушах Трегарта. Он поморщился; в то же мгновение Посланник взвизгнул:

- Вы что, хотите, чтобы я оглох?

- Прошу прощения, Господин Посланник, - вежливо сказала Грациэла. - Я просто подзываю одного из тех, кто работает на ферме.

- Работнички, - хмыкнул Кваггер, - Хотите сказать, монстры! И почему вы мне лжете?

- Я - лгу? - удивленно переспросила Грациэла. В ее голосе не было ни гнева, ни обиды - только озадаченность. Но Трегарт внезапно разъярился; какое право имеет этот сухопутный мешок жира называть лгуньей женщину, которую он любит?!

- Вы говорите, что зовете его, - желчно заявил Кваггер. - Вы что, думаете, что я такой невежда, что вы можете говорить мне все, что угодно? Между прочим, я прекрасно знаю, что кальмары глухи. Меня информировали о том, что они вообще ничего не могут слышать!

- О, - проговорила Грациэла, пытаясь подавить смешок; это ей не вполне удалось. Трегарт тоже улыбался.

- Это совершенно верно, господин Посланник. Они действительно глухи. Они не только не имеют ушей - у нет них даже слуховых нервов. Кальмар не способен слышать ничего - фактически, это для них эволюционное достижение,

- Что за чушь, - фыркнул Посланник. - Вы что, за круглого дурака меня принимаете? Как глухота может быть эволюционным достижением?

- Киты, - лаконично ответила Грациэла, и тут же продолжила, разъясняя: - У кальмаров есть только один естественный враг - зубастые киты. Они пожирают кальмаров, когда только могут - впрочем, как и любую другую добычу, которую им удается поймать. Кальмары же - их излюбленная добыча; но у кальмаров есть природная защита - их глухота. Видите ли, зубастые киты ловят большую часть своей добычи, оглушая ее акустическим ударом - вы ведь слышали, как много шума издают киты под водой? Кальмары для них менее доступная добыча, поскольку они глухи. Следовательно, звуковая волна не оглушает их, как это происходит с рыбами. Если бы кальмары могли слышать, эти громкие звуки, дезориентировали бы их; тогда, быть может, зубастые киты уже давно поставили бы кальмаров на грань исчезновения, если не уничтожили бы вовсе.

- Хм, - буркнул Посланник. - Тогда, раз уж вы сами признаете, что они не могут слышать, почему же вы считаете, что я поверю, будто вы зовете одну из этих тварей?

На этот раз Грациэла не смогла удержаться от смеха - чистого й звонкого.

- Прошу простить меня, Господин Посланник, - извинилась она, - но я думала, вы знаете об имплантантах. Каждый наш кальмар-студент имеет звукопроизводящее и слуховое устройство-имплантант. С виду он похож на металлическую шишку на их мантии; вы наверняка видели такое. Имплантанты трансформируют звуки в электрические нервные импульсы, которые передаются непосредственно в мозг кальмара. Они, конечно, не воспринимают это, как звук - они даже не знают, что такое звук. Но они воспринимают комплексную нервную стимуляцию, а после соответствующих тренировок учатся различать сигналы. Они даже могут отвечать, как вы слышали - вот для этого-то и предназначена наша школа кальмаров. Господин Юстас Мак-Кен упоминал об этом в своей речи, предшествовавшей речи мэра, но, возможно, вы этого не слышали.

Посланник издал возмущенное фырканье, словно он готовился сказать что-то еще более оскорбительное. Но тут он затих, словно у него горло перехватило на вздохе. Он осознал - как долей секунды раньше осознал это Трегарт - что внизу что-то происходит.

На экране сонара возник силуэт. Он светился все ярче по мере приближения к ним, становился все больше и больше с каждой секундой.

Силуэт двигался так стремительно, что Трегарт инстинктивно потянулся за своим гарпунным луком, висевшим сбоку. Впрочем, лук он так и не достал. Даже если бы и была такая необходимость, он просто не успел бы этого сделать. Стремительный поток воды ударил в борт саней; из бездны вырвалось серо-голубое обтекаемое шестиметровое тело - плоть без костей, - за которым тянулся шлейф щупалец раза в три длиннее самого тела. Там, где щупальца переходили в гигантскую голову, поблескивал внимательный немигающий глаз - больше, чем шлем Трегарта; и этот глаз пристально изучал трех людей в морских санях.

Одно из щупалец покороче завернулось назад, что-то делая с металлическим приборчиком, помещавшимся в мантии. Из механического устройства до людей донесся нечеловеческий, металлический голос:

- Несс здесь, Грациэла, - объявил ее любимый студент. - Человек-медуза здесь, почему?

Посланник издал такой яростный звук, словно собирался сплюнуть, и от этого его удерживал только шлем; но звук этот потонул в хохоте Трегарта. Человек-медуза! Каким точным было прозвище!

Но Кваггеру было вовсе не весело. Прежде чем возмущенные звуки, издаваемые им, успели перейти в не менее возмущенный рев, Грациэла поспешно проговорила:

- Несс! Человек друг, да! Ты быть тоже друг, да! Огромный немигающий глаз по-прежнему изучал их, щупальца медленно шевелились, удерживая их владельца на одном уровне с санями; кальмар взвешивал ее слова. Трегарт невольно подумал, что Несс в школьном бассейне и Несс здесь, в открытом море - это вовсе не одно и то же. Здесь была его, Несса, собственная территория, и люди, даже жители Восемнадцати Городов, оказывались здесь не более чем гостями, в конечном итоге чуждыми этой среде. Затем щупальца снова коснулись переговорного устройства и странный голос заявил:

- Человек-медуза друг, нет! Вонять плохо горячий, да! И кальмар, выпустив струю воды из сифона и слегка шевеля рудиментарными плавниками, отплыл в сторону. Он снова завис в воде на пределе видимости; его щупальца безвольно колыхались, словно гигантские голубовато-серые водоросли.

- Грациэла, - проговорил Трегарт, - не позволяй ему уплыть! Спроси его, знает ли он что-нибудь о рабочей субмарине.

Грациэла озадаченно посмотрела на него:

- Какая рабочая субмарина? Ты имеешь в виду ту, которую ты, как тебе показалось, видел там, позади? Я уже говорила тебе, что там не могло быть никакой субмарины…

- Спроси его, - жестко повторил Трегарт.

- Ну, хорошо…

Она переключила переговорное устройство и окликнула кальмара:

- Несс! Я задать вопрос, да! Ты видеть сегодня стальная рыба, да?

. - Несс видеть стальная рыба, нет, - ответил кальмар; его голос звучал, как замогильный.

- Спроси его, уверен ли он, - сказал Трегарт, но Грациэла только головой покачала:

- Разумеется, он уверен, - ответила она. - Несс не стал бы лгать.

- По крайней мере, сделай так, чтобы он подплыл поближе…

Но в это мгновение Посланник, наконец, справился со своим голосом; он ударил по кнопке внешней связи, и его яростные слова, казалось, прозвучали на весь океан:

- Не смейте! - прорычал он. - Пусть он и не думает приближаться! Что это вы, с ума сошли, что зовете сюда эту опасную тварь?

- Я только хотела, чтобы вы увидели кальмара в его естественной среде, а не в бассейне, - извиняющимся голосом проговорила Грациэла. - Никакой опасности нет, я заверяю вас в этом - хотя и не совсем понимаю, что хочет всем этим сказать сам Несс. Но все же я думала…

- Да вы вообще не думали! Этот монстр уже однажды бросался на меня! Я предупреждаю вас, если со мной что-нибудь случится, мое правительство не оставит это без последствий!

Кальмар, явно заинтересованный поднятым шумом, приблизился, вслушиваясь в незнакомые ему слова. Кваггер отшатнулся:

- Немедленно доставьте меня назад в купол! - приказал он. - Я составлю доклад в самых жестких выражениях. Я обещаю, вы еще пожалеете об оскорблении, нанесенном Консорциуму Пан-Мака!..