Книга: Жуков. Портрет на фоне эпохи
Назад: У Жукова не выдержали нервы
Дальше: Часть третья Потенциальный русский Бонапарт?
Девять дней уличных боев и жестокая конкуренция

Битва за Берлин началась 21 апреля. Она занимает особое место в истории Второй мировой войны в том смысле, что не имела военного значения. Немецкие генералы не хотели ее точно так же, как их французские коллеги не хотели в июне 1940 года битвы за Париж. Агломерацию, в которой к тому же осталось 2,5 миллиона гражданских лиц, защищать было невозможно. Немецкое командование пришло к общему мнению о необходимости предпринять последнюю попытку остановить противника на Одере, затем, если не придут американцы, останется единственный выход – уходить на запад, к англо-американским лагерям для военнопленных. Один лишь Гитлер собирался сражаться на руинах своей столицы по эстетическим и идеологическим причинам, навязываемым его бредом о тысячелетнем рейхе. Он решился на это только 20 апреля, в день своего пятидесятишестилетия, когда отказался улететь в Берхтес-гаден, в «альпийскую крепость». Берлин станет его могилой: он так решил. Сталин же твердо решил захватить город; столкновение воли этих двух людей привело к битве за Берлин. Советскому вождю этот город нужен был по символическим причинам, а также и по политическим. Он знал, что СССР превзошел англо-американцев по двум цифрам: три четверти немецких солдат и офицеров, убитых в ходе войны, уничтожила его армия; и он же потерял больше всего мирных граждан и военнослужащих. Сталин рассчитывал приобрести и третий козырь: Красная армия одна захватит столицу рейха и, возможно, его фюрера. И в этот город, завоеванный его солдатами, Сталин собирался пригласить англичан и американцев обсудить вопросы послевоенного мироустройства.

Уличные бои продолжались девять дней. 21 апреля Жуков обложил город с севера и ввел свои армии в северное и северо-восточное предместья. 22-го танковые армии Конева вышли к германской столице с юга и вошли в ее южные кварталы. В 22 часа Конев отправил Сталину телеграмму, сообщавшую, что находится перед Тельтовом, откуда до Рейхстага всего 13 км. 23-го 8-я гвардейская армия Чуйкова, к огромной радости Жукова, наверстала свое отставание и, в свою очередь, вступила в восточные предместья. Утром 24-го войска Чуйкова встретились с частями Рыбалко в аэропорту Шёнефельд, в ближайшем южном пригороде Берлина. Чуйков докладывает о случившемся без всяких комментариев. Значит, Берлин был окружен с востока, юга и севера. Но армия Рыбалко потерпела неудачу при форсировании канала Тельтов и потратила время на то, чтобы обойти эту преграду. Очевидно, эта задержка помешала Коневу взять Берлин. Вечером, когда его корпуса дошли до района Рудов, продвинувшись на 1500 метров на запад, Чуйкову позвонил Жуков.

«Едва я успел снять телефонную трубку, как услышал его голос:

 –  Откуда появились сообщения, что войска маршала Конева атаковали Берлин с юга?

 –  Сегодня в 6.00 в районе аэропорта Шёнефельд подразделения левого фланга 28-го гвардейского стрелкового корпуса встретились с соединениями 3-й гвардейской танковой армии генерал-полковника Рыбалко,  – ответил я.

 –  Кто их видел? Кто доложил вам об этом?

 –  Мой командир корпуса, генерал-лейтенант Рыжов.

Немного помолчав, маршал Жуков приказал направить надежных офицеров из штаба моей армии в несколько населенных пунктов южнее Берлина и на южную кольцевую автостраду, чтобы установить, какие соединения 1-го Украинского фронта наступают на Берлин с юга, когда они вышли к кольцевой автостраде, и какая задача была поставлена перед ними.

Зачем командующий фронтом хотел знать все эти подробности? Что все это значило? Недоверие? Очевидно, да! Мне пришлось откомандировать трех опытных офицеров, чтобы выполнить этот приказ».

Этот удивительный разговор ярко высвечивает скрытность Сталина по отношению к командующим фронтами. Он не информирует Жукова о продвижении Конева, хотя должен это делать, поскольку в данной операции лично координирует действия обоих фронтов. Целых два дня войска Рыбалко и Чуйкова находились друг от друга на расстоянии пушечного выстрела, даже не догадываясь об этом. Маршал Новиков, командующий ВВС и друг Жукова, очевидно, получил от Сталина приказ молчать. Он не мог не знать из донесений своих разведчиков, где находится Конев. Ярость Жукова была безграничной. Продвижение его войск к Рейхстагу буксует. Сталин может его вообще остановить. Но ночью ему сообщают о новой разграничительной линии между фронтами: Люббен-Тейпиц – Миттенвальд – Мариендорф – Ангальтский вокзал. Вокзал стал последним пунктом, указанным в телеграмме Сталина. Если продолжить линию дальше на северо-восток, Рейхстаг попадет в сектор Конева. Однако линия не продолжена. У Жукова сохранилась надежда прийти первым.

25 апреля кольцо окружения вокруг Берлина сомкнулось окончательно. Войска Жукова и Конева соединились западнее города. Телеграмма Малинина, начальника штаба Жукова, проливает свет на соревнование с Коневым. Он обращается к генерал-майору Константинову, командующему 7-м гвардейским кавалерийским корпусом: «Боевое распоряжение командующего войсками 1-го Белорусского фронта командиру 7-го гвардейского кавалерийского корпуса на продолжение стремительного наступления с целью упреждения войск 1-го Украинского фронта в занятии Бранденбурга. Командующий фронтом приказал: одну кавалерийскую дивизию с одной танковой бригадой немедля повернуть для стремительного удара на юг с задачей занять г. Бранденбург до подхода 6 мк [механизированного корпуса] к утру 25.4.45 г…» В тот момент Жуков еще не знал, что 6-й механизированный корпус армии Лелюшенко уже вступил в Бранденбург, важный город в 40 км к западу от Берлина, а Конев доложил об этом Сталину еще в час ночи. Но самое удивительное в телеграмме то, что маршал считал себя соперником Конева не только в гонке к Рейхстагу, но и в других делах, и он без колебаний приказывал своим соединениям менять направление ударов в зависимости от получаемых им сведений о продвижении соперника.

В ночь на 25-е Жуков обдумывал ситуацию, созданную появлением войск Конева. И тогда он принял решение, которое вернет ему преимущество. Сначала отметим, что сил у него было достаточно. 130 000 человек и 1000 танков 8-й гвардейской и 1-й танковой армий по первоначальному плану должны были блокировать Берлин с юга. Присутствие войск Конева высвободило этот железный кулак. Но куда его направить? Два выхода: или соблюдать разграничительную линию, начертанную Сталиным, что означало отдать войскам Чуйкова приказ повернуть на 90 градусов на север и двигаться параллельно Коневу. Или просто перекрыть ему дорогу и отбросить на запад, на линию, проходящую левее Рейхстага, который, таким образом, становился недоступным для Конева. Жуков выбрал второе решение: корпуса 8-й армии двинутся на Мариендорф, чтобы перерезать шоссе № 96 и форсировать канал Тельтов южнее аэропорта Темпельхоф.

 

 

Битва за Берлин (25 апреля – 2 мая 1945 г.)

 

Чуйков ничего не пишет об этой гонке в своих воспоминаниях, написанных в начале 1960-х годов, хотя они проникнуты враждебностью к Жукову. Но что он думал о полученном задании тогда, в 1945-м? Ответ заключается в том рвении, с которым он торопил свои войска, 25 апреля особенно. После пятидесятиминутного обстрела из 3000 орудий три корпуса продвинулись на 3, а на некоторых участках на 4 км по не слишком плотной городской застройке Мариендорфа и вышли к аэропорту Темпельхоф. После боя, продолжавшегося с крайним ожесточением всю ночь, один батальон занял станцию С-бана на Папештрассе… на дороге, по которой должен был двигаться Конев! Очень скоро его догнали 29-й гвардейский корпус и 8-й гвардейский механизированный корпус: Рыбалко здесь не пройдет… В этом видны последствия неудачи 24 апреля. Не сумев форсировать канал Тельтов, войска Рыбалко вынуждены были пройти 2 км на запад, чтобы затем проложить себе дорогу на восток через Целендорф, Штеглиц и Лихтерфельд. Пока они это делали, у Жукова путь был свободен, и он пошел вперед.

В тот же день, 25 апреля, передовое соединение Конева, 9-й механизированный корпус, подверглось атаке авиации… советской авиации; определить, к какому фронту она относилась, было, как пишет Конев в своих воспоминаниях, нелегко! Во второй половине дня пришла телеграмма, сообщавшая о некотором изменении разделительной линии между Коневым и Жуковым, переместив ее на 600 метров влево, что вынудило подразделения 9-го мехкорпуса оставить войскам Чуйкова зону, завоеванную ими к востоку от этой линии. Конев еще мог взять Рейхстаг, но этим решением Сталин, кажется, отдавал приоритет Жукову, который к тому же доложил в Кремль, что его войска вышли на восточную сторону Александерплац: тем самым они достигли сектора Ц, Цитадели, сердца немецкой обороны. Захвачена Бюловплац, и над бывшим зданием ЦК КПГ (Коммунистической партии Германии) водружен красный флаг.

26 апреля соперничество между двумя маршалами обострилось в результате продвижения армии Чуйкова. К полудню были полностью очищены от противника аэропорт Темпельхоф, берега Ландверканала и округ Крейцберг. Но самым примечательным стало наступление 28-го гвардейского корпуса и 34-го тяжелого танкового полка на северо-запад. Преодолена зона железнодорожных путей, ведущих к Ангальтскому и Потсдамскому вокзалу, занят парк Генриха фон Клейста на Потсдаммерштрассе. Часть танков ИС-2 вышла к церкви Двенадцати Апостолов, в 1000 метрах западнее границы между Коневым и Жуковым, начерченной Сталиным. Получил ли Чуйков от своего начальника сообщение об этой границе? Неизвестно. Как бы то ни было, 9-й механизированный корпус армии Рыбалко, увязший в Шёнеберге в боях, где приходилось штурмом брать каждый дом, не знал, что войска 1-го Белорусского фронта теперь находятся перед ним. Имели место случаи стрельбы по своим, в частности между Фербеллинерплац и Потсдаммерштрассе. Как ни странно, Конев не знал, что половина сектора, который он собирался занять 28-го, уже находилась в руках Чуйкова. Это подтверждает полное отсутствие координации со стороны Сталина и прекращение всякой связи между фронтами, во всяком случае, в том, что касалось положения на местах. Хотя ни Жуков, ни Конев, ни Чуйков ничего не пишут об этом в своих мемуарах (а даже если бы написали, такой рассказ был бы вырезан цензурой), половина снарядов, выпущенных в ходе мощной артподготовки Рыбалко, обрушилась на головы стрелков 8-й армии! Только ближе к полудню Конев разобрался в сложившейся ситуации. Можно себе представить его бешенство. В полдень Рыбалко получил приказ перебросить 9-й механизированный корпус с правого фланга на левый. Вследствие этого изменения боевого порядка войск Конев потерял еще сутки и проиграл гонку к Рейхстагу. В 20:45, впервые с начала Берлинской операции, Конев напрямую обратился к Жукову по телеграфу:

«Войска армии т. Рыбалко и т. Лучинского сегодня 28 апреля 1945 г. с боями правым флангом к Ангальтскому вокзалу (правая разграничительная линия фронта), уступом и левым флангом ведут бой за Вильмерсдорф, Халензее.

По донесению т. Рыбалко, армии т. Чуйкова и т. Катукова 1-го Белорусского фронта получили задачу наступать на северо-запад по южному берегу Ландверканала. Таким образом, они режут боевые порядки войск 1-го Украинского фронта, наступающих на север.

Прошу распоряжения изменить направление наступления армий т. Чуйкова и т. Катукова.

О Вашем решении прошу сообщить.

Конев. Крайнюков. Петров».

 

Жуков не соизволил ответить своему коллеге, а в 22 часа направил донесение Сталину:

«[…] 2 – Я решил встречным ударом 2 гв. ТА и правого фланга 3 уд. А в юго-восточном направлении, всеми силами 5 уд. А, 1 гв. ТА и 8 гв. ТА в северо-западном направлении расколоть окруженную группировку в Берлине на две части, после чего оставшиеся очаги обороны уничтожить по частям. По состоянию на 19.00 28 апреля 1945 г. эти наступающие навстречу группы войск фронта находятся на удалении полутора километров одна от другой и в ближайшее время соединятся.

3 – Две стрелковые дивизии 28 армии и одна мсрб 3 гв. ТА 1-го Украинского фронта, имея от Конева задачу наступать из ст. Палештрассе (полтора километра западнее аэропорта Темпельхоф) на север вдоль железной дороги, 28.4.45 г. вышли в тыл боевых порядков 8 гв. А и 1 гв.

Наступление частей Конева по тылам 8 гв. А и 1 гв. ТА создало путаницу и перемешивание частей, что крайне осложнило управление боем. Дальнейшее их продвижение в этом направлении может привести к еще большему перемешиванию и к затруднению в управлении.

Докладывая изложенное, прошу установить разграничительную линию между войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов или разрешить мне сменить части Украинского фронта в г. Берлине.

Жуков. Телегин. Малинин».

 

Еще до того, как эта телеграмма пришла в Кремль, Сталин, внимательно, час за часом следивший за ходом операции, уже принял решение. Пора было останавливать гонку, становившуюся опасной. В 21.20 Ставка сообщила обоим маршалам, что отныне установлена новая разделительная линия: «ст[анция] Темпельхоф, Виктор-Луизеплац, ст[анция] Савиньи и ст[анция] Весткройц». Конев был изгнан из района Тиргартена, его войска должны были отойти к западу. Он подчинился, однако ему было трудно заставить принять такое решение Рыбалко, одна из частей которого вышла к станции «Зоопарк». Жуков остался единственным претендентом на взятие Рейхстага. 30 апреля 1945 года, в 22:50, два сержанта 3-й ударной армии генерала Кузнецова водрузили советский флаг над Рейхстагом. Фотограф Евгений Халдей запечатлел этот момент для истории. Жуков выиграл битву за память: он навсегда останется человеком, взявшим Берлин. За семь часов до того Гитлер покончил жизнь самоубийством. Жуков доложил об этом факте Сталину, как только сам узнал о нем, в 4 часа следующего дня. На это Сталин заметил:

« –  Доигрался, подлец. Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?

 –  По сообщению генерала Кребса [последний начальник Генштаба сухопутных сил], труп Гитлера сожжен на костре».

2 мая генерал Вейдлинг подписал капитуляцию немецких войск. Огромная колонна военнопленных (134 000 человек) потянулась на восток. В оглашенном приказе Сталина было объявлено, что вечером в Москве в честь войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов будет дан салют: Родина салютует героям обоих фронтов 24 залпами из 324 орудий.

Как оценить действия Жукова-полководца в Берлинской операции? Во-первых, он действовал не один – треть города взял Конев. В ходе самого боя роль Жукова как командующего 1-м Белорусским фронтом была скромна. После того как пять армий вошли в город, они действовали автономно, в том числе по причине сложностей с радиосвязью. Скорее победителями были командующие армиями: Чуйков, Берзарин, Кузнецов, Катуков, Рыбалко… а еще больше – простые солдаты, которые за несколько часов до окончания войны дрались с исключительным упорством. Жукову и Коневу взятие Берлина стоило от 13 000 до 20 000 человек убитыми. Много это? И да, и нет. Много, если вспомнить, что не было никакой нужды посылать этих людей на смерть, поскольку цель не имела никакого военного значения. Нет, если сравнить с другими боями в городах. 300 000 советских солдат и офицеров за десять дней взяли гигантский мегаполис, в котором упорно оборонялись 90 000 человек, и потеряли при этом от 13 000 до 20 000 человек. Для сравнения: американцы при штурме Ахена, обороняемого 9000 немцев, потеряли за девятнадцать дней боев 1000 человек; средний ежедневный темп продвижения составлял 200 метров. Слишком много крови было пролито и слишком много времени потеряно, чтобы взять город в сорок раз меньший, чем Берлин. Более ярким примером является результат Паулюса, потерявшего убитыми в период с 13 сентября по 18 ноября 1942 года около 5000 человек и завоевавшего 80 % Сталинграда. В момент начала битвы за Берлин американцы высадились на Окинаве. Операция, в которой американцам противостояли 100 000 японцев, продолжалась с 1 апреля по 23 июня и стоила флоту и морской пехоте США 8000 человек убитыми. Проходила она на территории в два раза большей, чем площадь Большого Берлина, и так же изобиловавшей ловушками, а оборонявшиеся защищались так же отчаянно. Все эти цифры не столько свидетельствуют против Жукова и Конева, сколько указывают на главный недостаток советского командования: желание закончить операцию поскорее. VI армия Паулюса прошла 5000 метров за шестьдесят пять дней (77 метров в сутки), на Окинаве семь американских дивизий генерала Бюкнера преодолели 16 000 метров за шестьдесят дней (266 метров в день), советские войска в Берлинской операции прошли 20 километров за десять дней (2000 метров в день)… Как бы ни оценивать их действия, невозможно не признать одного: Красная армия сделала то, что было не под силу ни одной армии в мире – при ожесточенном сопротивлении сильного противника сделать за десять дней то, что она сделала в Берлине.

Назад: У Жукова не выдержали нервы
Дальше: Часть третья Потенциальный русский Бонапарт?