29 августа 1942 года Жуков вылетел с московского Центрального аэродрома и через четыре часа приземлился на аэродроме расположенного на Волге провинциального городка Камышин, в 100 км севернее Сталинграда. Василевский ждал его. Оба отправились на КП 1-й гвардейской армии Москаленко, где находился командующий Сталинградским фронтом Гордов. Василевский отправился в Москву, а Жуков ознакомился с обстановкой и сразу же попросил у Сталина разрешения перенести на сутки позже наступление 1-й гвардейской армии, так как входящие в ее состав войска не успели выйти в исходные районы. Разрешение было получено. Жуков поехал на передний край. То, что он увидел в бинокль Москаленко, его крайне встревожило. 1-й гвардейской армии предстояло пройти 2 км по голой, как стол, равнине, окруженной высотами, занятыми немцами. Ни деревца, ни холмика, за которыми можно было бы укрыться. Только несколько глубоких оврагов, заводивших наступающих в узкие проходы, где их ждал убийственный огонь противника. Оборону на этом участке держали 30 000 человек немецкого XIV танкового корпуса, надежно окопавшиеся, имевшие 50 грозных 88-мм противотанковых орудий, 80 танков, две сотни артиллерийских орудий, местность была заранее пристреляна, батареи объединяла современная централизованная система управления огнем. Укрывшись за холмами, немцы могли вести огонь по всем направлениям. Мечта артиллериста… Это была самоубийственная миссия. Но провести операцию приказал сам Сталин.

3 сентября, в 05:30, после тридцатипятиминутной артподготовки, слабой и неэффективной, 6 дивизий, 30 000 человек, поднялись в атаку при поддержке 200 легких танков. Между ними и уцепившейся за Сталинград 62-й армией был лишь тонкий восьмикилометровый коридор, захваченный немцами. Пройдено 300 метров, 30 000 глоток издают «ура!». Еще тридцать секунд, и немцы обрушили на врага шквал огня, как на стрельбах. Шедшие впереди штрафные подразделения – уголовники, освобожденные из ГУЛАГа, враги режима – реальные и мнимые – были сметены полностью. В голой степи у солдат Москаленко не было выбора, только идти вперед, подгоняемые размахивающими наганами политработниками, которых немцы выбивали первыми. Двенадцать часов они с отвагой отчаяния вновь и вновь шли в атаку. В истребление атакующих регулярно вносили свою лепту многие десятки немецких бомбардировщиков и истребителей. К 17 часам 1-я гвардейская армия продвинулась на разных участках на 1–4 км. Выжженную степь устилали тысячи трупов, дымились остовы 150 танков.

Жуков был подавлен, но не удивлен. Наступление не было подготовлено. Людей и танки бросили в бой, едва они прибыли на передовую, не дав им времени изучить местность, противника, сработаться с соседями. Панический телефонный звонок Еременко, командующего Юго-Восточным фронтом, оборонявшего Сталинград с юга, убедил Сталина, что падение города неизбежно в самое ближайшее время, если Жуков не восстановит коридор для связи с ним. В 18 часов тот получает телеграмму от Верховного главнокомандующего, тоже охваченного страхом. «Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению». Жуков ответил новой атакой, не давшей никакого результата: артиллерийские снаряды для трех подходящих армий – 24-й, 66-й и чахлой 4-й танковой – поступят не раньше чем к вечеру 4 сентября, все их части и соединения выйдут на позиции не ранее 6-го. «Начать наступление раньше 7-го невозможно»,  – заключил он. «Наступление начать не позже 5-го,  – приказал И.В. Сталин.  – Вы за это отвечаете». И бросил трубку. Но армии Москаленко отсрочка не положена, она возобновила атаки 4-го, тоже безуспешно. 5 сентября разыгралась та же драма, но на сей раз на фронте шириной в 50 км и силами уже не одной, а четырех советских армий.

Наступательные действия в междуречье Дона и Волги (сентябрь 1942 г.)

Пехотинцев, измотанных 50-километровым маршем к передовой, бросают в пекло, не дав даже перестроиться. И снова артиллерия из-за отсутствия снарядов не могла обеспечить огневое сопровождение своей пехоты до немецких позиций. И снова советская авиация совершает в четыре раза меньше вылетов, чем люфтваффе. И снова немецкие 88-мм орудия с расстояния в полтора километра расстреливали наступающие советские танки. Вечером Сталин позвонил Жукову и, узнав, что войска имели незначительное продвижение, а в ряде случаев остались на исходных рубежах, холодно интересуется: «Почему не продвигаетесь? […] Продолжайте атаки».

Атаки повторятся 6, 7, 9, 10, 11 и 12-го. Вечером 12-го Жуков останавливает бойню. Ее результат ужасает: треть из имевшихся в наличии 250 000 человек были убиты, ранены или пропали без вести. Противником уничтожены 300 из 400 задействованных в операции танков.

10-го Жуков связался со Сталиным по телефону. «Дальнейшие атаки теми же силами и в той же группировке будут бесцельны,  – заявил он.  – Нужно найти другое решение».  – «Возвращайтесь послезавтра в Москву. Обсудим это»,  – ответил Верховный.

Принесли ли эти порожденные паникой Еременко и Сталина поспешные атаки без соответствующего прикрытия хоть какую-то пользу? Да, бесспорно. Они помешали командующему немецкой VI армией Паулюсу осуществить его план, предполагавший участие XIV танкового корпуса. На отражение советских атак Паулюса пришлось бросить четверть имевшихся в его распоряжении сил. Вместо наступления по трем направлениям (северное, западное и южное), он вынужден был наступать на Сталинград только по двум направлениям: с запада и с юга. То, что наступление не велось с северного направления, имело для Паулюса катастрофические последствия, поскольку из-за этого он не сумел овладеть Заводским районом, который был целью XIV танкового корпуса. Ему это удастся только – и то частично – лишь после двух месяцев боев, которые обескровят его армию. Ему не раз приходилось прерывать атаки на центр города и бросать авиацию и артиллерию на отражение атак Жукова. В сентябре: 17-го и 18-го, а также ежедневно с 23-го по 26-е, Еременко возобновит жуковские атаки. Он потеряет там еще 30 000 человек и 300 танков. Но после почти месяца яростных советских атак XIV танковый корпус и 76-я пехотная дивизия превратятся в собственные тени и не смогут принять участие в последовавших боях в городе.