Глава 15
Вечер тянется бесконечно. Около одиннадцати я погружаюсь в беспокойный сон. Меня мучают запутанные, тревожные сны.
В одном из них я сижу в лимузине с Дейвом… только он привидение; предметы просвечиваются сквозь него.
– Я убила тебя? – спрашиваю я, пока лимузин закладывает вираж за виражом.
Он расплывается в широкой улыбке.
– В этом мире так много страхов, – со смехом говорит он.
Только это не его смех; он говорит голосом моей сестры. Я в панике отодвигаюсь в другой конец салона и пытаюсь открыть дверцу, но она заперта.
– Глупо. – Она шепчет мне прямо в ухо, хоть Дейв и не сдвинулся с места. – Не меня тебе надо бояться! Это как бояться себя саму!
– Я не такая, как ты, – говорю я ей, Дейву, каждому, кто слышит меня.
– Правда? – задорно усмехается привидение. – Скажи это мистеру Дейду.
Все мои сны похожи на этот. Кошмары и призраки, схватки с невидимыми противниками. Я несколько раз просыпаюсь, замотанная в простыни, как будто билась с кроватью. И только после двух часов ночи мой утомленный разум избавляется от жутких образов и позволяет мне провалиться в глубокий, продолжительный сон.
В следующий раз я просыпаюсь под звуки классической музыки. Это мой будильник конечно же. Мне легче вступать в новый день под плавные переливы сонаты, чем под неожиданный визг электрогитары. Я позволяю себе полежать с закрытыми глазами, наслаждаясь музыкой. Это «Барокко» композитора семнадцатого века Томмазо Альбинони, моя излюбленная часть пьесы. Звук низкий и заманчивый, декадентский до греховности. Я ощущаю рубашку Роберта на своем теле, с губ срывается сладостный стон удовольствия, я глубоко вдыхаю через нос…
…и чувствую аромат свежего кофе.
Я медленно, со страхом открываю глаза. На прикроватном столике, рядом с будильником, стоит дымящаяся чашка.
Вторую держит в ладонях Роберт Дейд.
Я не двигаюсь, не сажусь, не произношу ни слова. Я думаю о ночных снах и кошмарах, которые одолевали меня несколько часов назад. Это не похоже на сон, но в то же время не может же он в самом деле сидеть здесь, в темно-сером кресле моей спальни, с одной из моих керамических чашек в руках.
– Ты ведь знаешь, что он венецианец, – кивает Роберт на мой будильник.
– Извини?
– Альбинони. Он из Венеции. Очень мило, если вспомнить, где мы познакомились.
Я натягиваю одеяло до подбородка.
– Как ты сюда попал?
– Если ты помнишь, я умею пользоваться отмычкой.
– У меня охранная система.
– Я знаю. Моя компания ее установила.
– Роберт, ты не можешь просто взять и…
– Ты же сама сказала, что я могу прийти через несколько дней. Несколько дней прошли.
Я перевожу глаза на часы.
– Верно, – соглашаюсь с ним я. – А еще сейчас семь тридцать утра.
Он вздыхает и отхлебывает кофе.
– Знаешь, как трудно мне было держаться в стороне все выходные? Зная, что у него все еще есть ключи от твоей квартиры? Зная, что он в любой момент может прийти и отомстить за все?
Музыка продолжает играть. Плавная мелодия помогает мне сохранять спокойствие.
– Дейв не психопат. Он мужчина, которому сделали больно. Вот и все. Он вернул мне часть этой боли и теперь движется дальше.
Он внимательно изучает свой кофе, наклоняет его, как сомелье наклоняет бокал вина, выясняя его возраст и качества.
– Одев тебя в то платье, – говорит он, – выставив тебя перед Лавом, словно какую-то игрушку или проститутку… может, он и не психопат, но явно… дьявольски восприимчив. – Он отрывается от кофе и заглядывает мне в глаза. – Ты полагаешь, что знаешь, на что он способен. Но ты не знаешь.
Я вздыхаю и смотрю на свой кремовый потолок. Еще рано, голова работает плохо. Но разве это не ирония – он вламывается в мой дом, чтобы предупредить меня о том, на что способен Дейв.
– Там, в коробках внизу, его вещи?
Я киваю.
– Когда он их заберет?
– Сегодня днем. – Я поворачиваюсь на бок и одариваю его успокаивающей улыбкой. – Меня здесь не будет.
Роберт доволен. Он подходит к кровати и ставит свою чашку рядом с моей.
– Больше ты не увидишься с ним наедине. Это небезопасно. Если тебе понадобится встретиться с ним, сначала позвони мне.
– Ты не имеешь права указывать мне, как с этим разбираться.
– Нет? – Он склоняет голову набок. – Ты готова рискнуть здоровьем, лишь бы побунтовать? Очень сомневаюсь.
В его голосе слышится пусть мягкая, но насмешка. Я прикусываю губу. Мне следует вышвырнуть его вон. Сегодня он преступник. Мой ангел в ярости. Но у моего дьявола голливудские вкусы и склонность восхвалять преступления.
Возможно, это я дьявольски восприимчива.
– Может, возьмешь выходной? – предлагает он. – Поработаешь из дома. Дашь Лаву еще один день на пересмотр своего поведения.
– Нет, мне надо на работу. Личные неурядицы не должны отвлекать меня от профессиональных обязанностей.
Роберт ничего не говорит. Вместо этого он поднимает одеяло, пробегает глазами по своей рубашке и опускает его снова.
– Ты сделала, как я просил.
Из всего, что он вытворил и наговорил нынче утром, это самое вызывающее. И все же это скорее завораживает, чем пугает. Такая мешанина эмоций беспокоит меня. Он должен удалиться из комнаты. Мне надо выпить кофе, собраться и отчитать его за диктаторские замашки.
Но я не двигаюсь. Просьба оставить меня погибает в глубинах сознания, не дойдя до губ. Я просто лежу и жду следующего хода, прекрасно понимая, что, если он потребует, я буду рада уступить.
Вот в чем опасность.
Решительно, но нежно он переворачивает меня с бока на спину.
– Можешь идти на свою работу, если тебе так хочется. Но ты опоздаешь.
– Я не могу…
Но прижимает палец к моим губам.
– Потом поговорим. А сейчас тебе срочно нужно расстегнуть рубашку. И показать себя мне.
Это игра во власть. Гордость брыкается внутри меня, и я чуть не отказываюсь.
Но не отказываюсь.
Что-то в том, как он на меня смотрит, что-то в его голосе…
Мои пальцы сражаются с пуговками на рубашке. Дейву было так легко отказать, но Роберту… с ним все иначе.
Рубашка расстегнута, но все еще скрывает меня. Видна лишь тонкая полоска кожи между грудями.
Он наклоняется и осторожно раздвигает ткань. Теперь она лежит на моих плечах и по бокам, словно сложенные крылья огромной бабочки. Он выпрямляется и стоит надо мной, изучая нюансы моего тела. Мое дыхание становится прерывистым, я отворачиваюсь. Я не должна хотеть этого. Не должна хотеть подчиняться приказам мужчины. Только не после того, через что мне пришлось пройти с Дейвом.
И все же.
– Раздвинь ноги, Кейси.
Я закрываю глаза.
– Мне надо на работу, – шепчу я.
– Позже. Раздвинь ноги.
Может, это из-за того, что я знаю, каково иметь такого мужчину у себя внутри? Или я, как наркоманка, все готова отдать за очередную дозу? Или какая-то часть меня не торопится встретиться с музыкой наступившего дня? И я просто ищу подходящий предлог, чтобы оправдать небольшую задержку?
А не все ли равно?
Я медленно раздвигаю ноги. Жду, что он начнет ласкать меня, но он этого не делает. Он просто ходит вокруг кровати, точно волк вокруг жертвы.
– Ты хочешь, чтобы все было по-твоему, – говорит Роберт, его глаза поглощают мое тело. – Я это уважаю. Я позволю это.
Позволю… я открываю рот, чтобы возмутиться, но он снова наклоняется и прикладывает палец к моим губам.
– Как я уже сказал, ты сможешь поговорить потом. А сейчас я хочу, чтобы ты слушала. И ты сделаешь то, что я хочу, не так ли, Кейси?
Мое сердце грохочет в груди паровым молотом. Наверное, он тоже слышит его. Он убирает палец, но молчит.
Его глаза снова пробегают по моему телу, ласкают бедра и останавливаются там, прямо между ног.
– Ты мокрая, Кейси?
Я не отвечаю, отчасти потому, что он запретил мне разговаривать, отчасти из-за того, что мне стыдно признаться.
– Дотронься до себя, – распоряжается он, и его тон не терпит возражений. – Коснись себя между ног; скажи, мокрая ли ты.
Моя рука начинает судорожно шевелиться, словно сражаясь сама с собой, но желание подчиниться перевешивает. Я нехотя, но с неким предвкушением засовываю руку между ног. Палец задевает клитор, и я подскакиваю, удивленная собственной чувственностью. Но я знаю, что он хочет большего. И я проникаю пальцем внутрь у него на глазах.
– Да, – спокойно, почти смиренно говорю я. – Я мокрая.
Он кивает, ответ явно удовлетворил его. Он наклоняется и нежно направляет мою руку.
– Два пальца, – командует он. Голос стал мягче, но властные нотки никуда не делись. – А большим пальцем гладь клитор. Когда я велю тебе мастурбировать, делай именно так, если только я не изменю правила.
Он убирает руку, и я повинуюсь. Мои пальцы проникают внутрь, и я стимулирую себя большим пальцем.
– Как я говорил раньше, я это позволю. – Его взгляд приклеен ко мне, а я начинаю извиваться на простынях.
Он делает акцент на слове, которое – он знает это – проберется под самую кожу, но я не способна бросить ему вызов. Я стараюсь сконцентрироваться, но мой мозг затуманен стыдом и экстазом. Почему я делаю это для него? Почему он подстрекает меня?
– Однако, – все еще спокойно продолжает он, – если он попробует обидеть тебя, если он хоть пальцем до тебя дотронется, я вмешаюсь. Я позабочусь о нем и сам решу, как это сделать. Если есть границы, которые нельзя преступать, я их сотру. Ты будешь в безопасности. И не будешь мешать мне.
Я подхожу слишком близко к оргазму, и мысль о том, чтобы кончить перед ним, когда он стоит полностью одетый, такой спокойный и властный, лишь усиливает возбуждение. Я отвожу взгляд, но он поворачивает мою голову к себе.
– Ты поняла, Кейси?
Я киваю, но этого недостаточно.
– Мне нужно больше. Нет, нет, не кончай пока, – говорит он, когда я выгибаю спину дугой, теряя над собой контроль. – Сперва ответь. Скажи, что ты поняла.
– Я поняла… – выдыхаю я.
– …и ты не будешь мешать мне.
– Я не буду мешать тебе, – как попугай, повторяю я. На большее я не способна.
– Хорошо. – Он присаживается на край кровати и наблюдает за моей рукой чуть ли не с научным интересом. – Как близко ты к оргазму, Кейси?
– О боже!
– Это не ответ. Насколько ты близко?
Я снова пытаюсь отвернуться, и он опять возвращает мою голову на место.
– Ответь мне.
– Я очень… очень близка… к…
Голос изменяет мне. Оргазм уже захватывает меня, рождается внутри, но в этот момент Роберт решительно хватает меня за руку, останавливает ее и убирает.
– Еще нет.
Мои глаза расширяются от удивления. Шок от того, что мне не дали кончить, когда я была на самой грани, слишком велик. Мне вдруг становятся безразличны все последствия моего подчинения. Мне безразлично, что он взял надо мной власть без борьбы. И мне безразлично, на сколько я опоздаю на работу. Мне нужно удовлетворение, которое обещают мои пальцы. Я пытаюсь вернуть руку обратно, но он крепко держит ее.
– Пожалуйста, – умоляю я.
– Пожалуйста что, Кейси?
Я вспыхиваю, щеки горят от разочарования и безудержного желания.
– Пожалуйста, позволь мне кончить.
Он улыбается и целует меня в лоб.
– Не двигайся; тебе не дозволено трогать себя, не сейчас. Просто подожди.
Он встает, и я в который уже раз, сама не знаю почему, подчиняюсь, несмотря на растущее отчаяние.
Он медленно снимает с себя рубашку, потом брюки. Я смотрю на него, изо всех сил стараясь не шевелиться. Мое тело горит в огне.
В итоге он выставляет на мое обозрение свою восставшую плоть. Я сгораю от желания ощутить ее внутри себя, но вместо этого он поднимает меня и сажает на корточки. Он раздвигает мои колени, чтобы видеть меня как следует, и гладит по волосам.
– Я знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я взял тебя в этой постели. Ты жаждешь оргазма. Но сначала минет. Поняла?
Я киваю, он улыбается и мягко подталкивает мою голову вперед. Я обхватываю его губами, рука скользит вдоль основания члена, язык нащупывает края и вены, играет с головкой, и только потом я полностью беру его в рот. Я слышу, как он стонет. Я двигаюсь вперед-назад, подготавливая его, надеясь, что мой успех будет вознагражден чем-то гораздо большим.
Из его горла вырывается еще один стон, и он быстро убирает от себя мою голову.
– Давай. – Он роняет меня на спину и через мгновение дарует мне то, чего я так жажду.
Он внутри меня, отвечает на мольбы моего тела. Оргазм накрывает меня с головой, проносясь по телу, словно торнадо, комната кружится, мир рушится. Он продолжает двигаться внутри меня, кусая меня за шею. Я пытаюсь ухватиться за него, но он прижимает мои руки, и сила его немерена.
– Никто не коснется тебя, – говорит он так тихо, что я едва разбираю слова. – Никто, кроме меня.
Он последним рывком входит в меня, и я кричу. Он заполняет меня, дрожит, пока я сотрясаюсь под ним.
Да, это очень опасный мужчина. Опасный потому, что его сила рождается из моей страсти, а его власть надо мной лишь крепнет со временем. Я могу сразиться с Дейвом, сразиться с Ашей.
Но с Робертом Дейдом?
Я смотрю в его глаза. Умеет ли он читать мысли? Спокойная всезнающая улыбка намекает на это. Я обхватываю его ногами за талию; его губы склоняются к моему уху.
– Кейси, – шепчет он.
Он выходит, переворачивает меня и снова входит. Я опять кричу, мои груди вжимаются в твердый матрас. Я хватаюсь за стойки спинки и трясу их, как осужденный трясет решетку, моля об освобождении.
Он снова и снова входит в меня, и на последней грани контроля над собой его губы шепчут:
– Никто, кроме меня.
Я поднимаю ему навстречу ягодицы и знаю, что контроль уже потерян.
– Давай, – стонет он, и в этот момент мы кончаем с ним вместе.
Ощущения настолько сильны и первобытны, что могут привести к гибели.
Он падает на меня всем телом, я закрываю глаза и пытаюсь вернуться обратно на землю.
Пожалуй, с Дейвом я была бы в большей безопасности.
