Глава 9
Я одеваюсь в то, в чем была на работе, но, прежде чем мы с Робертом покинули дом Дейва, я аккуратно складываю ненавистное платье и кладу его посередине обеденного стола. Роберт одобрительно кивает. Он не знает о записке, которую я прикрепила булавкой к до пошлости тонкой материи. Маленький клочок белой бумаги с несколькими словами курсивом:
Делай что хочешь, но я больше не могу это выносить.
Ты скучаешь по женщине, которая была верна тебе, я скучаю по мужчине, который был добр ко мне.
До свидания.
Кейси.
Роберт разогнал туман в моей голове. Я чувствовала, как он выходит через поры моей кожи, когда мы занимались любовью, а после просто испарился вместе с потом. Роберт считает, что я доверила ему свое спасение. Дейв подумает, что я наплевала на предосторожность.
Они оба ошибаются. Я все еще на войне. Но теперь я готова сражаться, как настоящий солдат.
Однако даже на войне бывают минуты затишья – когда пушки палят так далеко и тихо, что их выстрелы можно принять за хлопанье воздушных шаров. Я ощущаю этот эфемерный покой, пока мы катим прочь в «альфа-ромео» Роберта. От этой машины, настоящего произведения искусства, исходит запах силы. Мы не разговариваем. Я наслаждаюсь движением его руки на ручке переключения скоростей, упиваюсь тем, как нежно он держит обтянутый кожей руль. Я даже ревную авто, которому достается столько любви и мощи, но скоро придет и мой черед.
Я уже была у Роберта дома, но когда мы входим через центральные ворота… когда я вижу раскинувшийся передо мной город, замерший внизу в волнении и ожидании, у меня захватывает дух. Он ведет меня внутрь, и я чувствую себя немного не в своей тарелке. В прошлый раз мы снова и снова занимались с ним любовью на этой массивной кровати, а потом болтали. Мне было уютно. Легко и спокойно. Наверное, он ждет, что я тут же погружусь в это состояние. Но я не могу конечно же. Пока нет.
Похоже, он понимает это или просто видит легкий румянец на моих щеках и чувствует, что мне требуется деликатное обращение. Он церемонно ведет меня к коричневому кожаному дивану в гостиной и удаляется за напитками.
Я сижу, будто кол проглотила, размышляя, не принесет ли он мне виски – опасный коктейль, с которого все началось.
Но сегодня мне нужна трезвая голова. Битва слишком близка, нельзя расслабляться.
Роберт возвращается с большой зеленой чашкой, от которой исходит запах горячего шоколада. Я с радостью принимаю ее из его рук и с наслаждением начинаю потягивать горьковато-сладкую жидкость. Это всего лишь невинный напиток, и я не знаю, заслуживаю ли я его. Надеюсь, что да. Я надеюсь впитать в себя его сладкие детские качества. Хотелось бы мне хоть немного быть такой же наивной.
Роберт садится рядом со мной.
– Я поговорю завтра с Дейвом.
– Нет, – просто отвечаю я. – Это мой бой.
– Лав утверждает, что Дейв может использовать наш роман для того, чтобы уволить тебя.
С минуту я озадаченно смотрю на него, но потом до меня доходит, что он имеет в виду Тома. Только этот Лав может сказать ему что-то практичное.
– Я не допущу этого, – продолжает Роберт. – Даже Фриланд не откажется от контракта со мной из-за верности своему чертову крестничку.
– Аша тоже знает, – вставляю я.
– Аша?
– Ты видел ее. Она в моей команде.
Роберт пожимает плечами, не понимая, почему это может иметь какое-то значение.
– Ну знает и знает. Весь мир может быть в курсе. Это никак не скажется на твоем положении. Я…
– Ты за этим присмотришь? – заканчиваю я за него. Получается более резко, чем мне хотелось бы. Все бесполезно. Я не могу впитать сладость шоколада, только горечь. Я смотрю в темный зев камина. – Она думает, что я получила это место только потому, что спала с Дейвом, тем самым чертовым крестничком, с которым ты готов вступить в конфронтацию.
– И? – Роберт до сих пор искренне не понимает, в чем проблема.
– И теперь она будет думать, что я сохранила место, потому что сплю с тобой.
В его глазах загорается искра осознания.
– Да какая разница, о чем думают люди, Кейси? Они не имеют значения. Важны только ты и я.
– Если это правда, мир бы был другим. – С каждым словом я завожусь все больше. – Если бы это было правдой, мы были бы богами. Осирис и Изида. Зевс и Гера… но это не совсем так, верно? В конце концов, даже им приходилось следить за своими поступками.
– Ты злишься на меня?
Я чуть не сказала «да», но поняла, что это неправда. Не совсем правда.
– Я злюсь, потому что мне хочется, чтобы все было так просто, как ты говоришь, но этому не бывать. И это моя вина. Нельзя, чтобы во мне видели офисную шлюху. Мне требуется уважение, чтобы я могла нормально трудиться. Чтобы я могла свободно дышать.
– Они будут уважать тебя, когда ты добьешься успеха. Нужно всего лишь посмотреть, как ты работаешь, чтобы понять: ты более чем заслуживаешь своей должности.
– Но они будут видеть не меня. Они узнают, что я натворила, и их взгляд затуманится образом шлюхи, который им нарисуют Дейв и Аша.
– Том Лав знает, что ты другая.
– Том всегда будет на своем месте? Я буду вечно подчиняться ему? Можешь ли ты мне это пообещать?
Роберт откидывается на спинку, не сводя с меня взгляда:
– Да, могу. Я могу сделать так, что Том никогда не оставит свой пост. Я могу изменить мир для тебя. Деньги и власть – это все, что нужно, если ты хочешь потянуть за ниточки индустрии. У меня есть и то и другое. Позволь мне купить для тебя спокойствие.
Мне хочется засмеяться. Он собирается вызвать дождь из долларов, а Том, словно стриптизерша, должен опуститься на колени и зачерпывать падающие купюры. Думаю, Роберт ждет этого от любого, в кого он начнет метать деньги. Может, однажды он будет ждать этого и от меня.
Но он не сможет купить одобрение моих родителей. Он не может купить уважение моих коллег. Он не сможет заставить их скрыть подлинные чувства. Я всегда буду знать, о чем они шепчутся за закрытыми дверями. И я не могу позволить, чтобы Роберт заставил Тома отказаться от карьерного роста. Через какое-то время я начну отчитываться перед кем-то другим, мужчиной или женщиной, и мой новый босс непременно задумается, на что я пойду, чтобы подняться на ступеньку выше. Мне начнут подсовывать клиентов, которым будет дозволено играть со мной во время встреч; меня будут показывать толпе голодных мужчин, готовых отыметь женщину, известную тем, что она пробивает себе карьеру через постель, раздавая сексуальные поблажки, как визитные карточки.
Роберт далеко не глуп. Если он задумается, он все поймет. Но он не думает – он чувствует. Он говорит, что хочет изменить мир, и в меркнущем свете уходящего дня, занимаясь со мной любовью на обеденном столе другого мужчины, он уверен, что может сделать это.
Завтра встанет солнце, и с ним придет другая реальность. Но не сегодня. Поэтому я глотаю свой пессимизм вместе с шоколадом и мягко кладу ему руку на колено.
– Я устала. Отведи меня в постель.
Может, горячий шоколад все-таки привнес в эту ночь немного невинности, потому что впервые за все время мы с Робертом заснули в одной кровати, не погрузившись с океан сексуальной энергии, вечно искрящейся между нами. Он дал мне свою рубашку, я переоделась в нее, и мы свернулись в клубочек под одеялом. Теперь он спит, его ровное дыхание успокаивает меня. На один краткий миг я готова поверить в фальшивые обещания. Похоже, я действительно могу быть в безопасности здесь, в его объятиях, в этом дворце капиталистического богатства. Не этого ли я всегда хотела? Защищенности, достатка, успеха?
Да, но я хотела, чтобы все эти вещи были настоящими, а не лживым фасадом. Я хотела успеха для себя. Я не смогу разделять мечты Роберта, если у меня не будет своих собственных. Мои мысли неохотно возвращаются к Дейву. Теперь я вижу, что мои отношения с ним были неправильными, но я понимаю, почему они так привлекали меня. Его мечты совпадали с моими. Мы, казалось, дополняли друг друга. У него больше связей, но у меня более солидное образование. Да, он юрист с дипломом Нотр-Дам, но я окончила Гарвардскую школу бизнеса, а не один воспитанник Гарварда не примет идею, что существует лучшее образование, чем у нее или у него, и не важно, что US News & World Report говорит о Йеле.
Мы так долго пробыли вместе из-за наших общих целей. Мы оба жаждали уважения. Ему требовалось уважение в мире потомственной финансовой аристократии, в котором всегда обретались мужчины его семьи, а мне нужно было уважение родных и коллег. Я пыталась развивать и совершенствовать самоконтроль, а он упражнялся в контроле над окружающим миром, своим домом, кругом общения, надо мной. Я страшилась неудач и отказов и даже своих собственных порывов. Он боялся беспомощности, насмешек, безрассудного распутства большого города.
Я улыбнулась в ночи и сконцентрировалась на последнем. Вот он, мой золотой ключик. Уважение завсегдатаев элитного мужского клуба Дейва с его запредельными членскими взносами и укоренившимся комплексом превосходства требует подчинения целому набору правил. Я представляю полутемные комнаты этого заведения, которое официально разрешает женщинам вход, но не приветствует их появление. Я вижу сигары в руках мужчин с маникюром и родословной. Слышу их шепоток. В этом мире никто не считает зазорным требовать от женщины подобострастия. Такие истории Дейв вполне может рассказывать там с наслаждением. Но если твоя женщина уходит к другому – это позор. А уж если тебя бросили, и подавно. Дейв вынуждает меня унижаться в обмен на то, что он будет держать язык за зубами, но я еще не попросила с него плату за свое молчание.
Я знаю, чего хочет Дейв и чего он боится. Я знаю его слабые места.
Я осторожно выбираюсь из крепких объятий Роберта. Он ворочается, видит, что я куда-то иду, но не достаточно просыпается, чтобы спросить, куда именно. Я на цыпочках подхожу к своей сумочке, достаю сотовый и читаю СМС. Я знаю, что оно должно там быть.
«Где ты, черт бы тебя побрал?»
Отправлено час тому назад. Через двадцать минут еще одно:
«Кейси, правда, ты где?»
И через десять минут после этого:
«Я понимаю, что ты расстроена. Нам просто надо поговорить. Пожалуйста, ответь».
Я улыбаюсь. У меня другая цель.
Я слышу, что Роберт снова ворочается, но его дыхание быстро выравнивается. Я иду с телефоном в ванную. Закрываю дверь, включаю свет и несколько раз моргаю, привыкая к яркому освещению. Комната размером с мою первую квартиру. Утопленная в пол ванна, просторная душевая кабина со стеклянными стенками, зеркало чуть ли не во всю стену… настоящее декадентство.
Я ловлю в зеркале свое отражение. Волосы растрепанными волнами спадают на плечи, не смытый вовремя карандаш для глаз немного размазался, придавая мне бесшабашный вид. Я держу в руках телефон с посланием Дейва, а сама стою в рубашке Роберта на голое тело. Кто эта женщина?
Не уверен, что знаю эту женщину, сказал он.
…А я ответила: Я знаю ее. Только вот не понимаю, куда она делась.
Я смотрю на телефон. Только этот прибор знаком мне. В нем мои фотографии, номера контактов, электронные письма и так далее, и тому подобное. Он до краев заполнен напоминаниями о старой жизни, которую я разрушила. И разрушила я ее ради мужчины, чья рубашка сейчас на мне.
Странные методы у дьявола.
Но я больше не могу над этим раздумывать. Это сводит меня с ума. Поэтому я просто набираю Дейву сообщение:
«Да, нам надо поговорить. Давай встретимся завтра вечером перед твоей игрой в сквош. В ресторане рядом с клубом».
Я нажимаю кнопку «послать» и жду. Одна минута, другая, и вот приходит ответ:
«Не стоит менять ради меня маршрут. Мы можем встретиться рядом с твоей работой».
Я улыбаюсь. Он только что раскрыл все свои карты и подтвердил мои догадки. Я снова смотрю в зеркало; в женщине за стеклом я узнаю одну вещь: ее ум.
«Нет, мы встретимся рядом с клубом. Так проще».
На этот раз ответ приходит через секунды:
«Ты уже забрала свою машину? Как ты попадешь туда?»
Он положил мишень прямо на сердце, и я подняла ружье.
«Меня есть кому подвезти».
Я хихикаю, отправляя последнее сообщение. Я прекрасно понимаю, какие образы начнут играть в голове Дейва. Он видит, как я вхожу в ресторан на глазах у его друзей. Рядом со мной Роберт Дейд, мужчина более сильный, более успешный, лучше выглядящий, мужчина, который превзошел его по всем критериям. Он чувствует себя рогоносцем, когда мы садимся напротив него. Роберт кладет руку на колено женщины, которой он сам когда-то хвастался как своей собственностью.
В этой картине унижению подвергается он.
Баланс угроз. Теория одного весьма уважаемого профессора Гарварда. Идея очень проста, очень красива. Поведение независимых наций будет определяться предполагаемой угрозой других наций. Однако люди ошибаются, концентрируясь не на том слове – угроза. Угрозы конечны. Они могут легко рассыпаться, когда блеф вскроется. Главное слово здесь – предполагаемая. Ожидание – вот что страшно. Я не собираюсь угрожать Дейву в открытую, уподобляясь ему. Я хочу, чтобы он сам решил, что ему угрожает. Я не говорила, что в клуб меня повезет Роберт. Не говорила, что хочу выставить его дураком перед друзьями. Я хочу, чтобы его воображение сделало всю работу за меня, потому что внутренние демоны всегда имеют более сильное влияние на человека, чем внешние.
В конце концов он отвечает сообщением, от которого веет страхом и отчаянием:
«Я не хочу встречаться рядом с клубом».
Я делаю глубокий вдох. Пора превратить страх в панику.
«Я буду рядом с клубом завтра в 17:45. Если я не увижу тебя там, я спрошу у твоих друзей, где тебя можно найти. Уверена, когда я объясню ситуацию, они мне помогут. Ты ведь сам сказал, что нам надо поговорить».
Читая его ответ, я представляю, как бы он выглядел, будь он написан от руки. Буквы прыгают и качаются; пот капает на бумагу. В нем говорится:
«Встретимся внутри ресторана. Я найду столик в задней части. Пожалуйста, давай не впутывать в это дело посторонних. Это касается только нас двоих».
Я не отвечаю на последнее сообщение, иначе пришлось бы объяснять ему, что он ошибается. Это касается не только нас двоих. Все намного шире. Речь идет о концепциях и восприятии, о власти и горе. Речь идет о границе между справедливой местью и агрессивной мстительностью. Речь идет о победе и поражении.
Речь идет о войне.
Я улыбаюсь себе и выключаю свет. Ночного освещения вполне достаточно, чтобы найти дорогу к двери.
И когда я открываю ее, он стоит прямо передо мной. Темный силуэт Роберта, обнаженный и мощный, едва подсвечен бледными огоньками. Он смотрит на мою руку.
– Поздновато для звонков, тебе так не кажется?
– Я просто проверяла почту, – отвечаю я.
– Ах ты, моя маленькая обольстительная лгунья! – беззлобно говорит он.
Я открываю рот, собираясь броситься на свою защиту, но останавливаюсь.
– Должны ли мы раскрывать друг другу все свои тайны?
– Нет, мне нравится небольшая интрига. – Он входит в ванную, берет мое лицо в свои ладони и удерживает его. – Я не настаиваю на том, чтобы знать все.
– Очень мило, что ты не настаиваешь, – легонько поддеваю я его, но в голосе явно проскальзывает обожание. Я закрываю глаза и чувствую, как он запускает пальцы в мои волосы.
– Можешь смеяться, но есть вещи, на которых я буду настаивать.
Я открываю глаза. В темноте его образ остается неясным, расплывчатым, словно передо мной стоит не реальный мужчина, а загадочный принц. Я поднимаю руку и провожу ладонью по его лицу.
– Я настаиваю на твоей безопасности. – Он кладет руки на мои бедра, поднимается к ягодицам. – Я настаиваю на том, чтобы те, кто обидит тебя, пожалели об этом. – Его рука движется выше, к моей талии. Он неожиданно поднимает меня, и я инстинктивно обхватываю его ногами. Его карие глаза блестят в неверном свете ночных огоньков.
– У меня есть план, – говорю я. – Никто меня не обидит. Твоя любимая – воительница.
– Правда? И сейчас тоже? – спрашивает он. – Может, моя воительница присоединится ко мне в душе?
Он сажает меня на столешницу, расстегивает рубашку и быстро избавляет меня от нее. Почти час ночи. Заниматься в такое время сексом в душе крайне непрактично.
Но нас подхватывает волна импульсов, и, вместо того чтобы утонуть, я плыву.
Он ведет меня в стеклянную душевую, включает воду и начинает целовать меня. Вода льется рекой по нашим телам, я чувствую его руку на своей пояснице, чувствую, как наливается силой его плоть.
Я отстраняюсь и улыбаюсь:
– Твоя воительница проголодалась.
Я опускаюсь на колени. Вдыхаю аромат его кожи, пробегаю кончиками пальцев по восставшему члену.
– Кейси, – стонет он. Его копье подрагивает.
– Это мне, Роберт? Он такой нетерпеливый.
На этот раз я позволяю указательному пальцу пройтись по вене, которая идет от основания к вершине, вверх-вниз, легонько, дразня и играя.
– Ты создана для меня, – выдыхает он.
– Возможно. А может, наоборот.
Он опять впивается пальцами в мои волосы. Легонько тянет. Я поднимаю на него глаза.
– Кейси, – рычит он, – давай!
Что-то есть такое в том, как он произносит это слово… оно не терпит возражений, оно самоуверенно в своей властности.
И оно порождает во мне желание тут же последовать указаниям. Я обхватываю его губами, беру глубоко в рот, одна рука лежит на основании, вторая проскальзывает между ног, заставляя его задрожать. Я слышу, как он стонет, когда мои руки приходят в движение, и подстраиваюсь под его стоны – вверх-вниз, вперед-назад. Его кожа блестит от воды, мускулы напряжены, я останавливаюсь и ласкаю его головку кончиком языка. Все такое мокрое, скользкое, удивительное.
Я чувствую, что он уже готов потерять над собой контроль, и неохотно позволяю ему отстраниться. Он поднимает меня, целует, поворачивает и наклоняет. Я сгибаюсь и опираюсь руками о пол.
Он так глубоко проникает в меня, что я кричу от удовольствия и удивления. Вода льется по моей спине, по волосам, а он обхватывает мои бедра и входит в меня, снова и снова. Даже теперь, когда он внутри меня, я сгораю от желания, и это желание быстро возносит меня на вершину блаженства. Оргазм такой сильный, такой яркий, что у меня подкашиваются ноги. Но Роберт не дает мне упасть, продолжая свои движения. Я задыхаюсь, предвкушая его взрыв, но он вдруг останавливается.
– Нет, я хочу видеть тебя.
Он отпускает меня, я поднимаюсь и несколько секунд пытаюсь обрести равновесие.
– Давай, – говорю я.
И он мгновенно оказывается внутри меня. Теплый поток омывает наши тела, когда мы сливаемся в поцелуе. Он движется во мне, одной рукой поддерживая мою ногу, другой ягодицу; мои груди прильнули к его груди. Мы сплелись, соединились всеми возможными способами. Я закрываю глаза и предаюсь ощущениям. Я чувствую воду, его, экстаз. Это жадная, потворствующая связь, и, когда он прижимается ко мне, проникает языком в мой рот, у меня с губ срывается стон.
Темп нарастает.
– Моя воительница… – шепчет он, и его дыхание смешивается с моим дыханием.
– Навсегда, – отвечаю я.
Он взрывается, его семя омывает меня изнутри, а вода – снаружи. В этот момент я самый счастливый воин на свете.
