Он достал ее снова
Из кармана худого,
Повертел так и сяк
И одно только слово
С губ слетело: «Бедняк!»
Он склонился над нею,
Но, дыханием грея,
Ужаснулся и сам
Мысли той, что злодею
Мозг сверлит по ночам.
В миг сердечной растравы
Он прожег ее лавой
Слез, прибавив тепла
Комнатушке дырявой,
Что насквозь протекла.
Стал тереть что есть силы,
Чтоб бедняжке застылой
Прежней жизни придать,
А она все спешила
Вглубь зарыться опять.
Снова, бедную, вынул,
Поглядел, отодвинул,
Меря вес и длину,
И, как прежде, отринул
Ту же думу одну.
Изнывая, тоскуя,
К ней припал в поцелуе,
Но, от страха бледна,
«Вспомни пору былую!» —
Возопила она.
Сжал ее и обратно
Возложил аккуратно
Но свой бедный брегет,
Отвечавший, понятно,
Звуком — тягостей нет.
И решился, мрачнея,
Он разделаться с нею
Разом, наверняка.
«Недурная затея —
Заморить червячка».
Перегнул,
Обломил,
Тесаком
Отхватил,
Вымыл,
В печь положил,
Потушил,
Проглотил.
Говорила же в детстве ребеночку мать:
«Аппетит нагуляешь — будешь руки глодать».