Вишня зимой

В ночь под Новый год пошел дождь и лил весь следующий день.

Новый год, и можно было встать попозже, но Сатоко, дочка Фусако, с раннего утра начала бегать по веранде, и Синго проснулся.

Кикуко уже поднялась.

– Сатоко-тян, иди сюда. Давай вместе жарить рисовые лепешки с овощами, приготовим с тобой настоящий праздничный завтрак. Сатоко-тян будет мне помогать, ладно? – Кикуко зазывала Сатоко в кухню, наверно, для того, чтобы та не бегала по веранде, примыкавшей к спальне Синго, но девочка, словно ничего не слыша, продолжала топать.

– Сатоко, Сатоко, – позвала Фусако, которая еще лежала в постели. Сатоко не ответила и матери.

Проснулась Ясуко и сказала Синго:

– Дождливый Новый год.

– Угу.

– Из-за того, что поднялась Сатоко, а Фусако еще лежит в постели, встать вынуждена была Кикуко.

Ясуко произнесла длинное «вынуждена была», и язык у нее немного заплетался. Синго показалось это странным.

– Меня уже давно в новогоднее утро не будили дети, – сказала Ясуко.

– Теперь это будет ежедневно.

– Вряд ли. В доме Аихара не было веранды, и сейчас Сатоко бегает там, потому что ей это в новинку. Скоро привыкнет и перестанет, я думаю.

– Не знаю. Дети ее возраста очень любят бегать по веранде. Доски скрипят с таким присвистом.

– Это потому, что ножки еще слабые, – сказала Ясуко, прислушиваясь к топоту Сатоко. – В этом году ей исполняется уже пять, а ведет она себя, как трехлетняя, – прямо бес в нее вселился. Впрочем, мне шестьдесят три, а тебе всего шестьдесят два, но особой разницы между нами нет.

– Кстати сказать, ты ошибаешься. На первый взгляд это может показаться странным. Но дело в том, что я родился в начале года, а ты в конце, и, значит, какое-то время мы с тобой всегда однолетки. С моего дня рождения до твоего мы однолетки.

– Ну да, конечно, – согласилась Ясуко.

– Что ты скажешь? Великое открытие. Жизненная катастрофа.

– Ты прав. Но теперь уж ничего не поделаешь – мы действительно однолетки, – прошептала Ясуко.

– Сатоко, Сатоко, Сатоко, – снова позвала Фусако.

Сатоко перестала бегать и вернулась в постель к матери.

– Смотри, как ноги замерзли, – послышался голос Фусако.

Синго закрыл глаза.

Через некоторое время Ясуко снова заговорила:

– Пусть хоть побегает, пока мы не встали. Ведь стоит нам появиться – прилипнет к матери, не оторвешь, и будет озираться исподлобья.

Они оба старались пробудить друг в друге любовь к внучке.

Во всяком случае, о Ясуко определенно можно было подумать, что она пробуждает в Синго любовь к девочке.

Или, может быть, Синго сам пробуждал в себе эту любовь?

Топот Сатоко на веранде был, разумеется, неприятен невыспавшемуся Синго, раздражал его, но не так уж сильно.

Правда, и теплого чувства это в нем не вызывало. Вероятно, у него действительно не хватает тепла.

Синго не обратил внимания, что на веранде, где бегала Сатоко, даже ставни еще не открыты и темно. А Ясуко сразу заметила. И ей стало жаль девочку, которая бегала в темноте.