47

Сверкающий на солнце лимузин, мягко шурша выбеленными шинами, подкатил к автостоянке международного аэропорта.

Вуд вылез первым. Он поправил галстук и подал руку пожилой даме в строгом твидовом костюме с маленьким цветком на отвороте жакета.

Что-то приказав шоферу, дама взглянула на часы и, прямая как спичка, направилась к приземистому, вытянутому в длину зданию аэровокзала из стекла и алюминия, над которым торчала, ощетинясь антеннами, круглая диспетчерская башня. Вуд торжественно сопровождал ее, поддерживая под локоть.

Вскоре они растворились в толпе встречавших только что приземлившийся воздушный лайнер, что выруливал к краю летного поля, куда катился высокий трап.

Лица Вуда и его спутницы не выражали радостного нетерпения, напротив, были хмуры.

В числе вышедших из самолета пассажиров было трое белых: загорелый солидный господин в светлом шелковом костюме и шляпе а-ля Тироль, худощавый, аскетического вида мужчина с большим портфелем и молодая миловидная женщина в поблекивающем брючном костюмчике и с легкой сумкой через плечо.

В такой последовательности они не спеша спускались по ступенькам, ведущим от серебристого брюха четырехмоторного воздушного корабля к промасленным бетонным плитам тверди, притормаживая пеструю череду ступавших сзади людей и сдержанно улыбались приветствовавшим их пожилой даме и Буду.

Не совершив рукопожатий, не произнеся и двух слов, даже не задержавшись слегка с приличествующей такому моменту любезностью перед встречавшими, господин в тирольской шляпе подался сквозь аэропортовскую сутолоку прямиком к стоянке автомобилей. Обе дамы, пожилая и молоденькая, составляли его эскорт, в то время как худощавый мужчина с портфелем и Вуд отправились к эскалатору за багажом.

Самбонанга отставил стакан, не допив сок, пришлепнул ладонью монетку к исцарапанной клеенке стола и, пожевывая соломину, небрежной походкой зашагал к телефонной кабине, где снял трубку, набрал номер, выждал несколько секунд и негромко сказал:

—Транзитным самолетом компании «Эр-Моритани», рейс двести шесть. С ним другой, худой и невысокий, но с тем же портфелем. Да. И прежняя секретарша. Ожидают чемоданы. Минуты две-три. Слушаюсь.

Повесив трубку, Самбонанга поспешно пересек зал и вышел из аэровокзала.

На привокзальной площади, чуть поодаль от стоянки для частных автомобилей, среди всякого рода служебных автобусов и фургонов, приютилась неказистая с виду машина, в которой, сложив руки на руль, что-то жуя и неотрывно глядя в переднее стекло, сидел меланхоличный человек в комбинезоне явно с чужого плеча. К нему-то и обратился Самбонанга, подбегая:

—Приказано висеть только на корреспонденте. Только на нем.

—А если они прихватят его с собой? — промямлил тот.

—Вряд ли. Слишком честь велика.

—Точно, — вдруг более внятно молвил жующий меланхолик, — вон и его телохранитель пригнал свою машину, тут как тут.

—Что я говорил, — не без самодовольства произнес Самбонанга.

—А если он увяжется за ними?

—Приказано не спускать глаз до особого распоряжения.

—Ты остаешься?

—Да, — сказал Самбонанга, — возникло тут кое-что. Поезжай, они уже тронулись.

Меланхолик в нелепом комбинезоне не то кивнул, Не то проглотил прожеванное и включил стартер.

Самбонанга проводил машину взглядом, отдуваясь от ее выхлопного газа, после чего вновь зашагал в алюминиево-стеклянное сооружение, загораживавшее собой ревущее моторами и турбинами летное поле аэродрома.

Проходя через зал к служебному отсеку, он невольно посмотрел в сторону буфета и с некоторым удивлением обнаружил, что прохладительный напиток все еще ожидает его на клеенчатом столике.

В стеклянной коробке аэровокзала было очень душно, несмотря на усердное жужжание кондиционеров.

Самбонанга решительно вошел в служебное помещение, приготовив свой полицейский жетон для представительства и четко помня поручение Киматаре Ойбора, только что полученное от него по телефону.

Самбонанга без труда узнал, что требовалось, и тут же, в секторе закрытой информации и справок, чтобы не забыть, аккуратно записал на клочке бумаги два мужских имени и одно женское Магда-Луиза Янсен.

С сознанием выполненного долга молодой полицейский поспешил в управление, где рассчитывал услышать похвалу из уст учителя, а заодно, если повезет, и разрешение катиться на все четыре стороны до следующего Дня.

Настроение у него было отличное. Он не сомневался в щедрости Киматаре Ойбора. Разве сможет сержант отказать расторопному помощнику в нескольких часах полной свободы после его стараний? Нет, конечно.

Но даже чуткому наставнику не признается Самбонанга, для чего ему так необходимо освободиться сегодня пораньше.

Никто из сотрудников не узнает, что у него наконец-то появилась подружка, самая красивая, самая умная, самая добрая, самая веселая, самая-самая-самая на весь огромный мир, и он, Самбонанга, приглашен к ней сегодня для знакомства с родителями. Дело ответственное. Куда ответственнее для него, чем следственные дела всей столичной полиции.

У здания четвертого зонального управления, продолжая мыслями витать на седьмом небе, он чуть не угодил под колеса резвого «джипа» капитана Даги Нгоро.

От неожиданности Самбонанга не отдал честь и похолодел от своей оплошности, сразу вспомнив нашумевший в управлении случай с часовым.

Но капитан, сияющий и, очевидно, витающий мысленно на собственных небесах, умчался, не обратив на его и малейшего внимания.

Встряхнувшись и расправив плечи, Самбонанга придал еще недавно улыбавшемуся своему лицу серьезное, чрезвычайно деловитое выражение и, печатая шаг, насколько позволяли весьма разбитые сандалии, ступил в пропахшее канцелярским клеем и оружейной смазкой родимое учреждение.