1
– Да–да, войдите!
– Мне нужен следователь Рябинин…
– Я вас вызывал?
– Какое–то недоразумение… Вчера пришел милиционер и вручил повестку.
– Садитесь, дайте ваш паспорт.
– Пожалуйста, но к чему все это?
– Хочу вас допросить.
– Допросить? За что?
– Разве допрашивают за что? Разве это наказание?
– Не наказание, но неприятно. Мы с мамой перепугались.
– Может быть, неприятно, но возникла такая необходимость. Давайте по порядку. Ваша фамилия, имя, отчество?
– Чубасова Нина Максимовна.
– Где родились?
– Здесь, в нашем городе.
– Сколько вам лет?
– Двадцать девять.
– Образование?
– Среднетехническое.
– Где работаете?
– На заводе радиоаппаратуры, регулировщицей.
– Где живете?
– Проспект Труда, дом 168, квартира 7.
– Семейное положение?
– Не замужем, живу с мамой.
– Не судимы?
– Нет.
– Прочтите вот этот текст и распишитесь в том, что вы предупреждены об ответственности за отказ от показаний и за дачу ложных показаний.
– Господи, что это за бумага?
– Протокол допроса.
– Какой протокол?! Я же ничего не знаю.
– Расписывайтесь, расписывайтесь…
– Пожалуйста, но все–таки объясните, почему этот допрос?
– В качестве свидетеля.
– Свидетеля… чего?
– Это мы сейчас выясним.
– Но я ничего не видела: ни воровства, ни убийства, ни автонаезда…
– Нина Максимовна, каждый человек что–нибудь да видит.
– А–а, из–за спирта?
– Какого спирта?
– В кладовой цеха пропало пять литров спирта. Болтали, что кладовщица настойки крепит. Но я даю голову на отсечение…
– Нет, не из–за спирта.
– Еще в доме культуры драку я видела…
– Нет.
– Ну, значит, из–за бумаги, которую мы написали всем домом по поводу гаража во дворе…
– Опять не угадали.
– Тогда не знаю.
– Нина Максимовна, хочу поговорить о жизни.
– Как… о жизни?
– Что поделываете, о чем думаете, как проводите время?..
– Из–за этого и вызвали?
– Да.
– Странно…
– Ничего странного. Вчера я вызвал гражданина спросить, какой он видел сон.
– Зачем?
– Ему приснилось, что якобы совершено весьма оригинальное хищение. Он рассказал об этом приятелю. А через два дня эта кража и верно совершилась. Как это объяснить?
– Так он сам и совершил.
– Нет.
– Тогда приятель.
– Тоже нет.
– А как же?
– Этот сновидец совершенно случайно в электричке краем уха услышал тихий разговор. Точнее, не слышал, а бессознательно улавливал шепот. Ночью же все увидел во сне явственно.
– Воров поймали?
– Да. Он описал приметы шептунов и назвал станцию, где они сошли.
– Интересная у вас работа.
– Вот видите! А вам рассказать про себя не хочется.
– А следователь имеет право вызвать человека повесткой, чтобы выспрашивать про его жизнь?
– Нина Максимовна, она у вас такая неприличная, что и рассказать стыдно?
– С чего вы взяли? У меня все в норме, я человек без комплексов.
– Вот и хорошо. Так как вы проводите время?
– По–разному.
– Все–таки, чем больше занимаетесь?
– Всем понемножку. И в кино хожу, и в театр, но реже. Телевизор, конечно.
– А в дискотеку?
– Раз в год. Отходила свое. Может быть, вас какая–нибудь драка на танцах интересует?
– Нина Максимовна, давайте поговорим так: сперва я задам все свои вопросы, а потом и вы меня спросите. Хорошо?
– Да.
– У вас есть какое–нибудь увлечение?
– Куклы.
– В куклы, что ли, играете?
– Придумываю и шью. У меня их дома штук тридцать.
– А кроме кукол?
– На гитаре играю.
– И хорошо?
– В платный кружок ходила. И пою под гитару.
– Какой же у вас репертуар?
– Не поверите… Песни Высоцкого.
– Да, как–то трудно представить их в женском исполнении.
– В этом весь шарм. Эффект контрастности. Мужественные песни женским голосом.
– Ну, а искусством интересуетесь? Литературой, живописью, музыкой…
– Всем чуть–чуть.
– Бываете в филармонии, в музеях, на выставках?
– Редко.
– Неинтересно?
– Время в дефиците.
– Семьи у вас нет, два выходных дня… Чем же заняты?
– Женщина всегда найдет, куда время деть.
– Куда же?
– Не то, что вы подумали.
– А что я подумал?
– К вашему сведению, мужчины об меня обжигаются…
– К сведению принято.
– Сигарет не курю…
– Хорошо.
– К спиртному не тянет.
– Еще лучше.
– Так что зря вызывали.
– Может быть, у вас какие–нибудь увлечения, склонности, страсти?..
– Склонности… в смысле страсти?
– Ну, можно и так сказать.
– А–а–а… Натяжечка у вас вышла! Я–то, дура, ломаю голову…
– Что вы так?
– Аллергия у меня, аллергия!
– Зачем же кричать?
– Мне, бывает, больничный дают. Например, когда тополиный пух летит. Вот у вас флоксина в вазочке, а мне уже не по себе.
– Переставим вот сюда. У вас аллергия, все понятно.
– Ничего вам не понятно! А мама любит травяной чай.
– И верно, ничего не понятно. У вас аллергия, а мама любит чай…
– Травяной! У нас целый ящик всяких мят, чабрецов и зверобоев.
– Я тоже чай с травами люблю.
– А я с кухни ухожу, когда она их заваривает.
– Мама его пьет небось с конфетами?
– Нет, с кусковым сахаром.
– Надо с медом.
– Почему?
– Тогда ощущение цветущего июльского луга.
– А от сена я прямо дурею.
– И часто бывают эти аллергические приступы?
– Последний раз был… Ага, когда сумочку потеряла, в июне. Пошла от нечего делать в музей живописи. А перед ним тополиная аллея. Пух этот бежит по дорожкам, аж сугробики наметает. Чувствую, сердце заколотилось, слабость… Присела на скамейку. Какая–то старушка сует под нос флакончик с нашатырем, а мне и так дышать нечем. Посидела, превозмогла себя и в музей все–таки проковыляла. Там воздух другой, без запахов и пыли.
– А в чем же вышла натяжечка…
– Вам так преподнесли…
– Что преподнесли?
– Если человек запахов не переносит, может, он дурной травкой интересуется? Наркухой?
– Не знаю.
– Мама давно просит достать для заварки эфедры. Говорят, растет на Иссык–Куле по склонам гор. Пошла я на рынок за картошкой. Там давно приметила мужика с фруктами, из Киргизии ездит. Ну и завела с ним разговор про эфедру. Милиционер тут как тут: «Кто это травкой интересуется?» Адрес мой записал. Глупость какая–то.
– Видимо, милиционер ошибся.
– Конечно. Мне можно идти?
– Нет, Нина Максимовна.
– А что?
– Еще один маленький вопросик…
– Пожалуйста, отвечу.
