Глава шестая

Казалось, день никогда не кончится. Вадим Николаевич и Алесь не отходили от девочки. Она плакала до хрипоты, исступленно звала мать. Не помогали ни уговоры, ни сказки про репку, курочку-рябу и про страшного пыха, который завелся у бабки в огороде…

— Может, у нее что-нибудь болит?

Вадим Николаевич раздел девочку, осмотрел ее. Только ножки были в синяках и ссадинах, но не могут же так болеть синяки. Видно, это желудочное. Может, от соски — от черного сухаря.

А девочка не успокаивалась, кричала, вырывалась из рук.

Вадим Николаевич не на шутку встревожился. Если ребенок захворал, то как и чем лечить его?.. Черт занес их в эти камыши, досадовал он, нашли бы другое место, и не было бы хоть этой заботы! Но тут же мысленно одергивал себя: «Солдат, партизан, где твоя выдержка, терпение, мужество? Нужно трезво поразмыслить. Плачет девочка. Но жара у нее нет, скорей всего этот плач временный и случайный… на то и ребенок, чтобы плакать».

Алесь заметил, что в камышах малышка успокаивается. Пришлось по очереди таскать ее на руках вдоль камышовых зарослей. К вечеру оба ног под собой не чуяли. Когда начало темнеть, девочка внезапно смолкла и уснула. Она ровно дышала, даже сладко почмокивала во сне.

— Утомилась, бедняга, — сказал Вадим Николаевич. — Сама себе небось не рада была! Ну, пусть спит, во сне все болезни пройдут. Проснется здоровой.

— День прошел, а мы ни с места. Я спать хочу, есть хочу, с этого проклятого плывуна сбежать хочу, — признался Алесь.

Вадим Николаевич усмехнулся невесело:

— Много ты, хлопче, чего захотел! А получить можешь пока только одно — сон. Выбирай себе место и укладывайся. А я уж побуду с малышкой.

Уснул Вадим Николаевич глубокой ночью. Под боком теплым комочком мирно посапывала девочка. Где-то рядом громко вздыхал во сне Алесь. «Семья-то моя растет», — засыпая, подумал учитель.

Первым проснулся Алесь. Солнце уже поднялось, по-осеннему неяркое, ласковое. Волны света затопили землю. Не хотелось шевелиться, опять ощущать разбитость во всем теле — хотелось подольше продлить состояние этого блаженного покоя.

Плывун, казалось, не двигался. И ветер не обдувал лицо. Кругом тишина. Алесь поднялся, лениво потянулся и осмотрелся. Поспать бы еще, но голод давал себя знать.

На пригорке, на камышовой «постели», крепко спал Вадим Николаевич. Малышка сквозь сон что-то бормотала, над зареванным личиком кружились мухи. Алесь вспомнил вчерашний день — нечего сказать, веселый был денек! Хорошо помотались они вдоль берега! Измерить бы, сколько это выходит километров. Ай да малая! Задала им страху! А теперь вот спит спокойной даже улыбается во сне! Наверно, снится что-то хорошее, может, с мамой играет в лесу! Ой, хоть бы не разбудить. А то опять начнется!

Осторожно, на цыпочках мальчик ушел с полянки. Повернулся и ахнул. Совсем рядом, с южной стороны, за стеной камыша темнел густой лес. Неужели берег, суша? Сердце заколотилось от радости. Скорей будить Вадима Николаевича!

Но когда Алесь внимательней пригляделся и увидел вековой дуб со сломанной верхушкой, все сразу прояснилось: они пристали к острову Черный Дуб. Это самая что ни на есть середина Буян-озера. Неожиданное открытие взволновало Алеся. Он забыл и про голод, и про усталость. Скорей, скорей обследовать сушу, остров, посмотреть, что на этот раз их ожидает.

Алесь проворно зашагал к берегу. Вот и заросли камыша остались за спиной. Впереди темнела узкая полоска воды, отделяющая плывун от острова. Алесь закатал штаны повыше и вошел в воду. Было неглубоко, но ил засасывал до колен. Несколько шагов, и вот под ногами упруго заскрипел песок.

Как же здорово здесь, на острове! И воздух пахнет не болотной сыростью, а нагретой смолой и прелыми листьями.

Алесь стоял не шевелясь, зачарованный, одурманенный вековым лесом. Он не думал даже: хорошо это или плохо, что плывун прибило к острову. Он просто радовался этому как нежданной доброй встрече со старым другом. Конечно, лес — их друг! Ведь он спрячет их от врага, накормит их, укроет от непогоды… И теперь они не будут больше зависеть от плывуна. Но сначала надо обследовать остров.

Сторожко, бесшумно мальчик зашагал по тропинке в глубь леса. Он внимательно оглядывал каждую лощинку, не миновал даже пригорка и крапивных зарослей.

Пахло грибами, но где они? Попадались лишь мухоморы да поганки. А вот вроде бы настоящий белый гриб стоит, этакий крепыш в коричневой шапочке, но Алесь знал, что гриб этот только прикинулся белым, а на самом деле он-то и есть самый ядовитый… Хоть бы сыроежку найти! Стоп! Вот в стороне рябина среди молодых дубков. Такая красавица! Ветки прямо-таки сгибаются под тяжестью спелых ягод.

Алесь не удержался — сорвал темно-красную тяжелую гроздь. Понюхал, отщипнул несколько ягод, кинул в рот. И даже засмеялся от удовольствия. Хоть и горькие, да вкусно! Все-таки еда. Малышке пока — сухарик, а там, глядишь, и она привыкнет к лесному угощению! Минутное дело — сорвать с плеча и набросать в сумку спелые рябиновые гроздья. Вот уж удивится Вадим Николаевич и обрадуется! Это ведь первый дар лесного острова.

Может, пора назад вернуться, на плывун?.. Но что-то удерживало мальчика, тянуло его вперед, манило неразгаданными тайнами. Хотелось глянуть и на ту веселую пеструю полянку, что так заманчиво просматривалась сквозь частокол деревьев, да и мелкий осинник, росший вдоль берега, как не проведать.

Алесь старательно обследовал каждый уголок острова. Осмотрел пни с давними пожелтевшими срезами. Подошел к рассохшейся сосенке, около которой возвышалась целая горка шишек — хорошо поработал мастер-дятел. Где-то он теперь? Остался здесь или полетел на поиски новой «столовой»?.. Алесь наклонился и поднял шишку. Была она сухая, легкая, тщательно обработанная мощным клювом. Мальчик размахнулся и бросил ее Задел за верхушки молоденьких низеньких сосенок.

И сразу же где-то там, за сосенками, на дубах что-то — швырк! — зашуршало и полетело. Мелькнуло перед глазами и исчезло. Алесь бросился сквозь чащу к полянке. Остановился, прислушался, задрал голову, увидел высокое неяркое небо с кучерявыми облаками, бледно-желтое солнце. И вдруг на самой верхушке елки заметил рыженького зверька. Белка! Вот так встреча! Выходит, и зверюшки на острове живут. Алесь взмахнул сухой веткой, и белочка в мгновение ока — только хвост мелькнул — перелетела на другое дерево, притаилась там, замерла. Раз белка здесь живет, значит, и орехи на острове должны быть. И ягоды.

Алесь метнулся в одну сторону, в другую и, перескочив через гнилую колоду, побежал к поляне. Там, впереди, торчал широкий раскидистый куст орешника. Запыхавшись, Алесь рухнул в траву.

Над самой его головой склонилась лещина. Вон орех, вон целая гроздь, вон еще… А выше, вверху… И не сосчитать! «Спасибо белке, — подумал Алесь. — Теперь с голоду не умрем».

Он встал и уже совсем по-хозяйски, не спеша оглядел куст. Потом принялся рвать орехи, набивать ими сумку, да и в рот не забывал сунуть вылущенное ядрышко.