6
Барков пришел в отдел с опозданием на шесть минут и, не встретив никого из начальства, проскочил в кабинет, где Тамулис в волнении расхаживал взад и вперед от окна к двери.
— Мне снился страшный сон, — не замечая его расстроенного лица, весело объявил Барков. — Мне снилось, что Веретенников всю ночь сидел у моей кровати, когда я спал, и ласково гладил меня по темени. Я проснулся в поту. Представляешь?
— Где ты бродишь? — набросился на него Тамулис. — Ты знаешь, что Арслан арестован?
— Джалилов?!
— Да. Вчера вечером.
— Ничего не понимаю… Кто тебе сказал?
— Дежурный. Веретенникову стало известно, что Джалилов был вместе с Волчарой и Гошкой в ту ночь у магазина…
— Может, съездить к сестре Арслана?
— Давай подождем Ратанова.
Ратанов был в управлении, на оперативке у начальника уголовного розыска области. В небольшом заполненном сотрудниками кабинете, несмотря на ранний час, было душно, оперативка шла медленно, по-7 Л. Словин
тому что начальнику уголовного розыска беспрестанно звонили по телефонам, и, пока он, чуточку заикаясь, вежливо объяснял, что занят — у него «оп-пера-тивнре с-совещание», возникали томительные паузы.
Ратанов освободился только к одиннадцати и пешком пошел в горотдел.
Приближался полдень, и было жарко. У массивного красного здания управления шелестели листьями деревья. Немногочисленные прохожие предпочитали идти в тени, ближе к домам, или по бульвару, занимавшему средину улицы.
Вернувшись к себе, Ратанов сразу же позвонил Гурееву:
— Заходите вместе с Барковым и Тамулисом. Захватите материалы обыска на квартире Волчары.
Барков вошел первым.
— Игорь Владимирович, вы знаете, что Джали-лов арестован?
— Шальнов мне сказал, что арест связан с совершенным Джалиловым преступлением еще до приезда сюда, к нам в город.
— Этого не может быть: он сразу приехал к сестре!
— Да? — Ратанов удивился. — Может, Шальнов что-нибудь перепутал?
— И потом Арслан будто бы сопровождал Вол-чару. к магазину…
— Я пытался вчера встретиться с Джалиловым, но его не было дома… Ты не волнуйся, в ближайшие дни мы все выясним. Сейчас нам нужен максимум собранности: Волчара — противник, заслуживающий самого серьезного внимания.
— Могу? — открыл дверь Гуреев. Он нес конверт с изъятыми на квартире Волчары бумагами.
За ним, неслышно прикрыв за собой дверь, вошел Тамулис.
Письма, найденные при обыске, кроме одного, не представляли никакого интереса. Собственно, это было даже не письмо, а половина листка из школьной тетрадки с оборванным верхом.
«Слушай внимательно, — писал автор письма, —
убьют меня…» И далее неразборчиво: то ли «соев», то ли «сыв», «пэ пэскэ о постюмо или ури одова». «Если ты этого не сделаешь, не считай нас братьями, а что не нужно, герав дурэдыр».
— Ну, давай, Барков, покажи, как ты знаешь жаргон, — покровительственно сказал Гуреев. Субботу и воскресенье он провел вместе с тестем в коллективном саду, на воздухе, и теперь чувствовал себя морально и физически отдохнувшим.
Барков не мог вспомнить ни одного похожего слова и напрасно несколько минут коверкал их так и этак:
— «Герав»… «Гарав»… «Гурав»…
Ратанов предположил, что слова взяты из какого-то незнакомого языка — может, мордовского или чувашского, тем более что мать Волчары была родом откуда-то из Вятских Полян.
Не придя к определенному выводу, они стали просматривать другие бумаги.
Тамулис обратил внимание на рецепт: пенициллин — по триста тысяч единиц, через двенадцать часов, 17 февраля, фамилия врача неразборчива. Бланк первой городской больницы.
Слово «ури» в письме Гуреев считал безграмотно написанным словом урки. Однако в других словах ошибок не было.
— Разрешите от вас позвонить, Игорь Владимирович? — спросил Тамулис.
Ратанов кивнул.
— Регистратура? С вами говорит Тамулис из уголовного розыска. Здравствуйте! Кто со мной говорит? Я вас попрошу срочно поднять карточку больного Варнавина Виктора Николаевича. С чем он обращался к вам в феврале? Я подожду…
Гуреев недоуменно пожал плечами.
— Не обращался? Это точно? Большое спасибо. До свиданья.
Он выразительно посмотрел на всех.
— Теперь тебе легче? — спросил Гуреев.
— А вам дата рецепта ничего не говорит?
Гуреев покраснел: «Да. На другой день после той зимней, так до сих пор и не раскрытой кражи из универмага. Любопытно».
— Первое. Найти врача, выписавшего этот рецепт. Сейчас сюда придет Карамышев. Я звонил ему, — сказал Ратанов.
— ^горь Владимирович, — как-то снисходительно сказал Гуреев, — может, вы подозреваете Варна-вина в убийстве Андрея? Так я проверял у него железнодорожный билет. Он приехал в день похорон. Даже чемодан был при нем. Я докладывал Шаль-нову…
Ратанов удивленно посмотрел на Гуреева.
— Билет вы не изъяли?
— Во время обыска я видел его в шкатулке на комоде — можно за ним съездить…
Сердиться на Гуреева было бесполезно: как ему казалось, он все делал старательно и добросовестно. Не дорабатывал он «чуть-чуть». И это «чуть-чуть» делало его невезучим и ненадежным работником, несмотря на весь егб, опыт.
— Билет дужйо срочно привезти, — только и сказал Ратанов. — Это важно. 1
— Смотрите, — сказал Барков, — молитва…
На сложенном несколько раз листе бумаги карандашом было написано: «Псалом 90… Бог мой* и уповаю на Него, яко той избавит тя от сети ловчи и от словеса мятежна…»
— От засады, — перевел Барков, — и от допросов…
— Глубоко религиозный вор.
Позвонил Шальнов:
— Зайди!
Он сидел в своей обычной позе, обложившись со всех сторон делами, папками, толстыми тетрадями и журналами в картонных переплетах с грифами «секретно» и «совершенно секретно».
Подперев рукой голову, Шальнов смотрел на дверь.
— Привет, — к!исло сказал он Ратанову, — с рыбокомбината опять ящик с консервами утащили…
Это прозвучало у него тяжело и устало, и со стороны могло показаться, что он озабочен и устал потому, что все эти сутки, пока Ратанов отсутствовал, он, забыв о еде и сне, изнервничавшись, как черт, мотался в поисках этого ящика по комбинату и по Старой Деревне, опрашивал на рассвете сторожей и дворников и прочесывал Большой Шангский лес. Можно было даже подумать, что Шальнов нес какую-то особую персональную ответственность именно за* этот ящик консервов. Но Ратанов знал, что Шальнов на месте кражи не был.
— Мне докладывали, — сказал Ратанов, — ребятам из ОБХСС нужно обратить больше внимания на этот комбинат. Что с Джалиловым?
— Двойную игру вел. Сообщил нам, что Волчара на кражу идет, а сам вместе с ним участвовал. И почему Барков так поверил в этого Джалилова? Прокурор дал санкцию нЯ арест пока условно, на десять суток. За это время Веретенников все перепроверит— и странную историю с его рубашкой и показания сестры… Веретенников еще утрет нам нос, посмотришь…
— Вы по-прежнему верите в причастность Джалилова к убийству?
Шальнов хрустнул переплетенными пальцами:
— Как бы нам потом головы не сносить…
