Книга: Кто убьет любимую?
Назад: Глава XIII
Дальше: Глава XV

Глава XIV

Через пару дней после того как, потеряв всякий стыд и забыв об элементарной осторожности, они занимались любовью в машине во дворе дома на Кутузовском проспекте, Варя без звонка появилась у Дмитрия в офисе. Она не бывала здесь уже довольно давно, и он очень обрадовался этому нежданному визиту.
Как всегда, Варя не вошла, а влетела в кабинет. От нее еще веяло морозом с улицы, щеки были румяными, а губы влажными и горячими — не женщина, а ходячая взрывчатка, способная вдребезги разнести покой любого мужчины.
Она сказала, что проезжала мимо и просто не могла не заскочить. Да и вообще, ей очень хотелось его увидеть.
Усевшись в кресло напротив Дмитрия, Варя еще несколько минут болтала о всяких пустяках, рассказывала, как на углу Тверской и Моховой в нее чуть не врезалась какая-то сумасшедшая тетка на голубых «Жигулях». Но вдруг она всплеснула руками, словно только сейчас вспомнила о чем-то важном, и выпалила, что завтра утром уезжает в Будапешт на международную конференцию представителей туристических фирм из стран Центральной и Восточной Европы.
Безусловно, эта поездка готовилась уже давно, ведь нужно было послать заявку организаторам конференции и получить от них ответ, заказать билеты на самолет. Во всяком случае Варя не могла не знать о ней в прошлую их встречу, однако тогда ничего не сказала. И почему-то у Есехина мелькнула неприятная мысль: она просто не хотела, чтобы он увязался следом. А такой вариант был вполне возможен — все равно в Москве ему делать было нечего.
И еще он подумал: Варя сейчас появилась у него в офисе не потому, что соскучилась. Скорее всего своим визитом и нежностями она пыталась смягчить тот факт, что об отъезде сообщает в последний момент.
— И что ты там будешь делать? — поинтересовался Дмитрий, стараясь скрыть огорчение от неожиданного известия.
В последнее время он не раз ловил себя на мысли, что начинает ревновать Варю, терзаться какими-то подозрениями. Это было унизительно, и очень его раздражало.
— Что я там буду делать? — задумчиво повторила она, слегка наморщив кожу на своем красивом лбу. — Да все, как обычно: вначале на конференции пройдет несколько общих заседаний, затем начнется работа по тематическим секциям. Но главное — это, конечно, общение. В нашем бизнесе, как ни в каком другом, важно завязывать знакомства, узнавать о новых предложениях на рынке, о новых маршрутах, отелях. Не случайно туристические фирмы всегда устраивают множество самых разных тусовок.
— Это — чисто коммерческое мероприятие? Ты сама оплатила поездку в Будапешт?
Варя вдруг замялась:
— В общем-то нет… Дело в том, что на конференции будут проводиться Дни Москвы. Ну, знаешь, как это обычно бывает: рассказывают о достопримечательностях города, о количестве мест и уровне сервиса в гостиницах, ресторанах и прочих подобных вещах. Россией сейчас многие интересуются. Поэтому Комитет по туризму московского правительства сформировал небольшую команду, которая будет представлять столицу. Всего человек шесть: два-три чиновника и несколько человек из коммерческих структур. В том числе и я…
— Извини, но я никогда не думал, что твоя фирма занимает видное место в туристическом бизнесе, — продолжал выяснять детали поездки и расковыривать себе душу Есехин.
— Она его и не занимает. Таких фирм десятки, а может сотни… — Варя встала и подошла к окну. Ей явно не нравился этот разговор. — Просто в московском правительстве работает один мой старый знакомый. Он настоящий профессионал… еще в советские времена работал в Госкоминтуристе. Кстати, именно он помог организовать мою фирму… А сейчас этот человек предложил мне съездить на конференцию в Будапешт.
— Он симпатизирует тебе?
— Послушай! — Варя резко повернулась к Есехину. — Я бросила все дела, заехала повидать тебя, а ты устраиваешь мне сцены ревности! Какие у тебя на то основания?!
— Я просто спросил… Без всякого умысла…
— Нет, ты спросил не просто!
Она опять села в кресло, забросила ногу на ногу и стала нервно покачивать ступней.
— С тех пор как мы с тобой познакомились, ты впервые уезжаешь куда-то… Я имею в виду, что ты уезжаешь, а я нет, — попытался объяснить свои вопросы Дмитрий. — Как раз это и вывело меня немного из равновесия. Не хочется оставаться одному. Тем более сейчас.
— Да, кстати, в прошлый раз ты мне так и не рассказал, как идут твои дела? — встрепенулась Варя.
Дмитрий скептически усмехнулся:
— Вообще никак. Фондовый рынок стоит. Мертво! Никто ничего не продает и не покупает. Боюсь, что нашу лавочку придется прикрыть…
Варя порывисто подошла к Дмитрию и обняла его сзади за плечи.
— Только не падай духом. Я уверена, что ты выкрутишься. И… еще раз тебя прошу: не забивай себе голову всякими глупостями в отношении меня. Хотя я и уезжаю, но буду звонить каждый день.
Она и в самом деле регулярно звонила Есехину из Будапешта, говорила, что скучает, жаловалась на отсутствие времени, из-за чего даже не могла как следует погулять по городу, с юмором рассказывала о том, чем занималась сама. И вообще, Варя всячески старалась его поддержать, убеждала, что нельзя опускать руки. Однако ничего уже нельзя было исправить.
Как раз во время ее отъезда у Есехина произошел очень неприятный разговор с Бершадским. Фактически они подвели черту под своим деловым сотрудничеством, продолжавшимся более пяти лет — срок вполне солидный, если учесть, что с начала реформ в России все менялось буквально каждый год.
Илья сам зашел к Дмитрию в конце рабочего дня. Прежде, чем сказать что-то, он поерзал в кресле, заученным движением погладил кончиками пальцев лысину и, наконец, решившись, произнес в своей обычной, немного развязной манере:
— Мне кажется… нам надо разбегаться. Во всяком случае я для такого шага вполне созрел.
Хотя Есехина подобные мысли посещали уже давно, однако он надеялся: до разрыва все же не дойдет. И сейчас ему было очень неприятно, что Бершадский начал этот разговор.
— Ты уже взрослый мальчик и можешь решать самостоятельно, что тебе делать, — сухо заметил Дмитрий.
— Только не думай, что у меня это каприз или всплеск эмоций, о котором я завтра пожалею, — вполне миролюбиво, не желая переводить разговор на повышенные тона, вздохнул Илья. — Разбежаться — единственный возможный для нас вариант. Мы оба не верим, что фондовый рынок скоро поднимется. Поэтому надо закручивать какие-то новые, большие дела.
В душе у Есехина боролись два чувства: послать коллегу подальше или попытаться использовать последние, пусть и совсем уж призрачные возможности для сохранения команды. В конце концов здравый смысл взял верх.
— Я согласен, что нужно подумать над какими-то новыми проектами. Но зачем для этого разбегаться?! Пойми, я не собираюсь упрашивать тебя, — поспешил Дмитрий оговориться. — Мне просто непонятна логика твоего решения.
— Нельзя заваривать грандиозные проекты, если потеряно доверие друг к другу.
Есехин усмехнулся. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, что Илья бывает чересчур горяч.
— Все-таки в тебе говорят эмоции. Конечно, последние пару месяцев были для нашей компании… — он замялся, подбирая выражение, — хуже некуда! В нас накопилось раздражение от неудач, взаимная усталость от выяснения отношений. Но ведь были и лучшие времена. Согласись! Мы ворочали делами, которые казались неподъемными. А сейчас ты хочешь бросить проверенных партнеров, чтобы начинать что-то на стороне, с новыми людьми. Неужели ты будешь доверять им больше?!
Бершадский сложил губы трубочкой, выпустил из груди воздух и выдал:
— Кстати, Макс уходит вместе со мной.
— Ах, вот как… — промямлил Есехин. Это был удар ниже пояса. — Ну что ж, если вы все уже решили, то продолжать этот разговор бессмысленно. Спасибо, что поставили меня в известность. Вас устроит, если наш развод мы начнем обсуждать завтра с утра? Это не нарушит ваши планы?
— Никоим образом, — не уступил в любезности Бершадский. Разговор уже вроде бы закончился, но он медлил уходить. — Знаешь, чтобы не возвращаться к болезненным темам, я все же скажу тебе одну, на мой взгляд, важную вещь.
— Стоит ли?
— Стоит! Ты прав, мы уже хорошо изучили друг друга. Особенно за последнее время. И если раньше я видел, что ты склонен к рискованным поступкам, даже к авантюрам, что в общем-то меня не пугало, а даже восхищало, то теперь мне известно: ты способен терять голову! А это многое меняет.
— Что ты имеешь в виду? — холодно обронил Есехин.
— Я имею в виду ту даму, которая появляется в твоем кабинете вот уже в течение полугода и которая занимает тебя больше, чем наш совместный бизнес.
— Ты переходишь границы допустимого! Даже между близкими деловыми партнерами. Я уже не раз говорил вам с Максом, что мои личные дела вас уж точно не касаются.
— Ошибаешься! — не менее жестко возразил Бершадский. — Я убежден, что пока ты с ней не порвешь — с тобой невозможно нормально работать.
— Это выглядит как ультиматум: или вы с Максом, или она…
Илья немного подумал.
— Ну, в общем-то, да — это наше последнее условие.
Зато Дмитрий не думал ни секунды:
— Тогда уж точно выбор будет не в вашу пользу.
— Прекрасно! — Бершадский еще раз с подчеркнутой деликатностью погладил кончиками пальцев свою лысину. — Только учти, вначале ради этой женщины ты пожертвовал большими деньгами, а теперь — жертвуешь своими партнерами.
— Для вас во всем этом есть один положительный момент. Теперь вы знаете себе реальную цену.
Они долго, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.
— Цена — понятие относительное, — наконец устало вздохнул Илья. — Знаешь, мой дядя, жена которого сбежала с его же другом в Израиль, любил говорить, что не следует пугать тухэс и нахэс. Тухэс — это задница, а нахэс — счастье. Так вот, ты, кажется, тоже перепутал женскую задницу со счастьем…
Этим обменом любезностей тогда их разговор и закончился. Позднее, вспоминая его, Есехин самокритично признавал, что он немного перегнул палку. Но у него были весомые оправдания своей горячности: Бершадский и Прядко договаривались за его спиной, и это после многих лет совместной работы, в течение которых им не в чем было Дмитрия упрекнуть. Он не спрятал от коллег ни копейки и не требовал для себя каких-то особых привилегий, хотя большую часть ответственности, особенно в первые годы существования «Ист-Вест-инвеста», брал на свои плечи.
Ему пришлось потратить немало времени и сил, чтобы натаскать Илью и Макса в новом для них финансовом бизнесе. Они обращались к нему с любыми, даже самыми идиотскими вопросами, прекрасно зная, что он всегда поможет и не станет поднимать на смех. Дмитрий очень снисходительно относился к их ошибкам, а они не захотели простить ему даже одной. Деньги оказались для них важнее многих лет сотрудничества, и это было самым обидным.
Именно из-за болезненного разрыва с компаньонами, из-за ощущения, что у него не осталось друзей, Есехин с особым нетерпением ждал возвращения Вари. В день ее прилета он поехал в Шереметьево встречать самолет из Будапешта. Причем Дмитрий отправился туда, даже несмотря на то что Варя просила его этого не делать, так как летела в составе небольшой делегации, и он мог поставить ее в неловкое положение.
В аэропорту они едва не разминулись. Дмитрий дежурил у основного выхода из зоны паспортного и таможенного контроля, но поток пассажиров с будапештского рейса уже практически иссяк, а Вари все не было и не было. К счастью, один из служащих подсказал ему, что если его знакомая находилась в составе делегации московского правительства, то, возможно, она прошла через ВИП-зал.
Есехин бросился на улицу и увидел Варю, уже садившуюся в длинный черный лимузин. Дверцу ей придерживал высокий, стройный и почти совсем седой мужчина лет пятидесяти, в дорогом темно-синем костюме. Как оказалось, это был тот самый чиновник московского правительства, имевший отношение к туристическому бизнесу.
Внезапное появление Дмитрия привело Варю в небольшое замешательство, но она быстро пришла в себя и представила его своему опекуну. Чиновник от туризма проявил исключительную любезность, очень напоминавшую издевку. Он предложил подвезти и Есехина, а узнав, что тот на машине, да к тому же приехал встречать Варю, чрезвычайно огорчился, словно ребенок, которого лишили мороженого.
— Жаль, очень жаль! А то мой шофер доставил бы вас куда вам надо, — приговаривал он, широко разводя руками.
Посадив Варю в свою машину и отъехав от аэропорта, Есехин стал оправдываться:
— Кажется, я все-таки поставил тебя в неловкое положение. Но мне было так тоскливо одному. Извини.
— Уф-ф-ф, ты даже не представляешь, как ты меня выручил! — запротестовала Варя. — Я уже не знала, как от него отделаться.
Потом она стала рассказывать о своей поездке. При этом Варя была очень оживленной, пожалуй, даже слишком. Но в то же время в ее интонациях чувствовалась какая-то растерянность, и она явно боялась встречаться с Дмитрием взглядом.
И его также охватывал противный липкий страх от ощущения: что-то непоправимое уже произошло.
Назад: Глава XIII
Дальше: Глава XV