Часть вторая
СЛАДОСТЬ МЕСТИ
Современная пьеса с актерами-любителями
Сашу вызвали прямо с совещания. Секретарша, вся бледная, молча протянула ему телефонную трубку:
— Это из милиции!
— Слушаю, — удивленно произнес Саша.
— Александр Петрович? — справился следователь. — Вам надо срочно приехать домой… Ваша жена убита.
Следователь стоял в коридоре и смотрел на труп женщины, над которым склонился пожилой эксперт. Тело обнаружили на кухне.
— Ударили очень тяжелым предметом, — констатировал эксперт. — Скорее всего, утюгом.
Когда Саша с безумными глазами влетел в квартиру, первой, кого он увидел, была свояченица — старшая сестра жены.
— Что с Викой? — выдавил из себя Саша.
Свояченица отвернулась и заплакала. Саша увидел тело Вики, и ему стало плохо.
Следователь, придерживая Сашу за локоть, отвел его в комнату. Наливая воды из графина, сказал:
— Вашу жену убили сегодня, судя по всему, в дневное время. Милицию вызвала сестра вашей жены… Садитесь… Пока вас не было, она много чего нам поведала.
Он говорил это таким тоном, что Саша почувствовал: что-то не так!
— Паспорт у вас с собой?
Саша вытащил из кармана портмоне с документами. Руки у него дрожали.
— Когда вы в последний раз видели свою жену? — Следователь смотрел на него изучающим взглядом.
— Когда уходил на работу. В половине десятого.
— А позже не видели? Домой не возвращались?
— Нет, не возвращался.
Тут до Саши дошло, почему следователь смотрит на него так мрачно.
— Да вы что?! — возмутился Саша. — Вы подозреваете меня? Вы думаете…
Следователь поплотнее закрыл дверь комнаты.
— Ваша свояченица сказала нам, что у вас роман с другой женщиной, что вы давно мечтали избавиться от жены, — и вот нашли способ. Это так?
— Вы с ума сошли, — еле выговорил Саша побелевшими губами. — Я ее не убивал!
Следователь глядел ему прямо в глаза.
— А все сходится. В квартире нет следов борьбы. Убийца ничего не украл и, судя по всему, вошел в квартиру, открыв дверь своим ключом. Но ключи были только у вашей покойной жены, ее сестры и у вас. Так? Отвечайте!
Прежде чем Саша успел что-то сказать, эксперт принес орудие убийства — утюг, которым Вике проломили голову.
— Где нашли? — спросил следователь.
— Во дворе, в мусорном баке, — ответил эксперт и повернулся к Саше: — Ваш? Узнаете?
Саша в ужасе смотрел на утюг. Это был его утюг.
Следователь подозвал милиционера:
— В наручники его! И поехали.
— Подождите! — закричал Саша. — Я все расскажу!
Он купил этот утюг год назад…
Саша в превосходном расположении духа поднимался на лифте. В руках он держал большую коробку. Едва он позвонил в дверь, на пороге появилась Лида. Они начали целоваться прямо на лестничной площадке. Потом Лида спохватилась, затащила Сашу в квартиру и захлопнула дверь.
— Я безумно соскучился, — шептал он, пока его руки совершали увлекательное путешествие по ее телу.
— Подожди, мясо сгорит! — Лида вырвалась из его объятий и поспешила на кухню. — Сначала обедать.
Сняв пиджак и галстук, Саша последовал за ней и положил коробку на стол.
— А это мой подарок, — торжественно произнес он.
Лида быстро распаковывала коробку и, вытащив утюг, вздохнула:
— Это ты не мне, а себе сделал подарок. Чтобы я твои брюки гладила. Я и так работаю у тебя и кухаркой, и прачкой… Теперь будешь таскать все свое бельишко гладить. Спасибо тебе. Ты меня только за это ценишь?
— Не только, — ответил Саша и вновь привлек Лиду к себе.
Теперь она уже не сопротивлялась.
Следователь опять навис над ним:
— Ну, рассказывай! Ты пришел домой, вы поссорились, ты схватил утюг и… Говори, тебе легче будет.
— Нет! — опять закричал Саша. — Все было не так! Это не наш утюг.
— Что? — разозлился следователь. — Не хочешь говорить? Поехали!
— Нет, я купил этот утюг… Но не для Вики… Для другой женщины.
— Для кого? Имя! Как ее зовут? Какие у вас отношения? Говори, не молчи. Ты — главный подозреваемый. Я тебя должен посадить. Убеди меня, что ты не виноват.
Саша сдался:
— У меня был роман. Ее зовут Лида. Но у нас уже все кончалось. Мне не надо было убивать Вику. Я не собирался уходить из дома. Я думаю…
— Ну, ну! — давил на него следователь. — Не останавливайся, говори!
— Это Лида убила мою жену… Больше некому. Я ей сказал, что нам надо расстаться. Для меня это было короткое увлечение. Не более того. Вы как мужчина поймете. А она возненавидела мою жену. И отомстила ей…
Следователь сел за стол, придвинул к себе телефон:
— Давай — фамилия, имя, отчество, адрес, номер телефона. Где живет твоя Лида и где вы познакомились?
Свет на сцене погас. Режиссер устало махнул рукой:
— Все, репетиция окончена!
Актеры разошлись по своим гримуборным.
— Не поужинать ли нам сегодня вместе? — предложил Саша Лиде и Сергею. — Отметим знакомство и начало работы над новой пьесой, а?
Через полчаса две пары уже сидели в кафе.
Лида, выпив вина, раскраснелась и рассказывала:
— Мы ведь с Сережей и познакомились на почве любви к театру. В профессиональные актеры не вышли… Но мы по-прежнему обожаем театр и на судьбу не обижаемся. Решили, что это не беда, будем работать, а в свободное время играть для себя и, может быть, для узкого круга зрителей. И вот уже второй год ходим сюда, в этот любительский театр, и получаем массу удовольствия.
— И мы такие же поклонники театра, — подхватила Вика. — Слава богу, что нашелся режиссер, непризнанный гений, который решил, что удивит мир игрой непрофессиональных актеров. Нам режиссер очень понравился.
— Имейте в виду: репетиции — три раза в неделю, — предупредила Лида. — Сможете?
Саша и Вика переглянулись.
— Для меня это не проблема, — сказала Вика, — я преподаю литературу в педагогическом. Вечера у меня свободны.
— Мне, конечно, сложнее найти время, — вздохнул Саша, — у меня свой бизнес, компьютерная фирма.
— Я всегда мечтала работать в компьютерной фирме, — оживилась Лида.
— А что же мешает? — спросил Саша.
Лида покачала головой:
— Места не могу найти.
— И не надо. — Сергей ласково погладил жену по голове. — Сиди дома, получай удовольствие от жизни.
— Ха, это называется удовольствие? — скептически отозвалась Лида. — Готовить обед, убирать квартиру и принимать гостей?
Сергей виновато развел руками. У него было очень приятное и располагающее лицо.
Через неделю Саша позвонил Лиде:
— Я бы не хотел, конечно, ссориться с Сергеем, но у меня на фирме есть вакансия. Хотите попробовать себя?
Лида аж подскочила на стуле:
— Еще бы!
Лида вышла из Сашиного кабинета, и секретарша повела ее знакомить с сотрудниками. Все они были очень любезны и, может быть, даже угодливы. Лида оценила, каково быть в дружеских отношениях с хозяином фирмы.
— Если вам что-то понадобится, я к вашим услугам, — сказала секретарша и удалилась.
Лида стала осваиваться в отведенном ей отдельном кабинете. Просматривая кипу принесенных ей бумаг, она засиделась в офисе до ночи.
Дома ее ждал Сергей.
— Кормилица пришла, — поцеловал он ее. — Теперь ты у нас в семье будешь главным добытчиком.
Сергей налил жене чаю и накормил.
В субботу Саша приехал на работу необычно рано.
— Здравствуйте, Александр Петрович, — радостно приветствовала его секретарша. — Вот ваша почта.
— Спасибо. Вы сегодня раньше всех! Молодец. Сделайте мне кофе, пожалуйста.
Секретарша заговорщически улыбнулась:
— О нет, я сегодня не первая. Когда я пришла, наша новая сотрудница была уже на рабочем месте. Похоже, она вообще со вчерашнего дня не уходила.
Заинтригованный, Саша, вместо того чтобы войти в свой кабинет, заглянул к Лиде.
На письменном столе Лиды стояли три пустые чашки из-под чая и громоздились папки с деловой перепиской компании.
— Как вы любите работать, так никто не любит, — сказал Саша. — Честно говоря, я и не рассчитывал на такой трудовой энтузиазм.
Лида устало распрямила спину:
— Вчера мне принесли новый контракт с питерскими партнерами. Меня сразу в нем что-то смутило. Но только вечером, уже дома, я поняла, в чем дело. Поэтому прибежала пораньше, чтобы во всем окончательно разобраться. Контракт неудачный.
— Почему? — спросил Саша.
— А вот смотрите. — Она выложила на стол бумаги. — Я проверила. Они явно завысили цены на доставку. Конкуренты предлагают те же поставки на двадцать процентов дешевле.
Саша посмотрел на нее с удивлением:
— Лидочка, вы молодец.
— Я же говорила, что вы не пожалеете, взяв меня на работу, — улыбнулась она.
— А я и не жалею. Взять вас — это хорошая идея, — многозначительно произнес он и взглянул на часы. — Ко мне сейчас придут клиенты. А потом пообедаем вместе и договорим. Нет, нет, не отказывайтесь. Вы уже заслужили премию…
Саша заказал обед в том же кафе. Он заставил Лиду выпить, она раскраснелась и болтала без умолку.
— Вы знаете, я обнаружила, что я — амбициозная женщина. Мне хочется успеха. И я намерена сделать карьеру в бизнесе… Я вам безумно благодарна. Вы замечательный руководитель. Вас очень уважают в компании. Это потому, что вы всегда на работе.
— А у меня ничего нет, кроме работы, — вздохнул Саша. — Я в общем несчастлив в личной жизни. Мы с Викой фактически чужие люди. Вика не интересуется моими делами и занята только собой.
Лида посмотрела на него с сочувствием:
— Извините, Саша, я не знала…
Саша торжественно распахнул перед ней дверь и сказал:
— Я снял эту квартиру для нас. Это временное гнездышко. Как только куплю хорошую квартиру, я уйду из дома, разведусь, и мы станем жить вместе.
Лида повисла у него на шее.
Она вытащила из сумки несколько пар носков, выстиранные трусы, новую рубашку.
— Ты у меня будешь выглядеть лучше всех.
Пока он примерял рубашку, она суетилась на кухне:
— Как ты относишься к борщу?
Однажды она очень долго ждала Сашу, а он где-то задерживался. Она злилась. Он пришел поздно и сразу протянул ей пакет.
— Что это? — спросила она.
— Брюки надо погладить, — буркнул он, — я же купил тебе утюг.
— Может быть, нам уже пора перестать прятаться от знакомых и коллег, зажить нормальной жизнью, вместе отдыхать? — предложила Лида. — Тогда и брюки у тебя будут не мятые, а со стрелкой.
— Лидунчик, потерпи совсем немного.
— Я, конечно, не имею привычки заглядывать тебе в кошелек, но, по моим подсчетам, ты уже скопил на новую квартиру, причем четырехкомнатную.
— На следующей неделе я уезжаю в отпуск, — как бы между прочим сказал Саша. — Потом все обсудим.
— Как интересно. — Лида старалась скрыть свое раздражение. — И далеко едешь?
— Хочу показать дочери Прагу, — ответил Саша.
— Вика тоже едет? — невинно поинтересовалась Лида.
— Ты же понимаешь, что в таком возрасте ребенок без матери не может.
— А ты? — разозлилась Лида. — Ты разве можешь без Вики? Год прошел, как ты пообещал, что вот-вот разведешься и мы будем жить вместе. Год! И ничего не произошло. Сколько раз мы говорили, что вместе поедем за границу… Ты даже предложил обвенчаться где-нибудь на Кипре. И я, дура, тебе верила! Оказывается, я все это время жила в мире фантазий.
— Ну что ты придумываешь, Лидунчик, — пытался успокоить ее Саша.
Но Лида не хотела его слушать.
— Я больше не намерена тебя обслуживать за просто так, — заявила она. — Нам нужно вернуться к прежним отношениям, когда мы с тобой вместе только работали, но не спали. Это будет печально для нас обоих, но ты должен перестать водить меня за нос. Я наконец поняла, что ты не намерен менять свою жизнь. Здорово устроился — у тебя и жена, и любовница, и обе тобой дорожат. Но я не намерена вечно оставаться в этой роли. Мне нужна настоящая семья.
Она бросила его брюки на пол и выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.
На следующий день в ее кабинет вошла Сашина секретарша с надменной миной и положила на стол кипу отчетов.
— Шеф их все вернул и велел переделать, — сухо сказала секретарша. — Они неверно оформлены.
Лида смотрела на нее, открыв рот.
Едва секретарша вышла, она набрала Сашин номер. Услышав ее голос, он резко бросил в трубку:
— Я занят.
Лида подстерегла его на улице.
Саша, обычно любезный, предупредительный и щедрый, теперь говорил с ней жестко и холодно.
Лида была просто потрясена произошедшей в нем переменой.
— Если ты намерена перестать со мной встречаться, то можешь попрощаться с работой, — заявил Саша.
— Но я же хороший работник, — защищалась Лида. — Ты всегда был мной доволен.
— Я был доволен тобой в постели. Как работник ты меня не интересуешь. Моя фирма вполне без тебя обойдется.
Он повернулся и пошел к машине.
— Я ведь все еще люблю тебя, — сказала ему вслед Лида сквозь слезы.
Но Саша уже не услышал ее слов. Он уехал.
«Господи, все дело в этой дуре Вике, которая его не отпускает, — подумала Лида. — Почему бы ей не дать Саше развод?»
Она вытащила мобильный телефон и набрала номер Вики. Но той не было дома. Ответил автоответчик:
— К сожалению, нас с Сашей сейчас нет дома. Если хотите, оставьте ваше сообщение. Мы обязательно перезвоним.
Лида надиктовала на автоответчик:
— Мне надо поговорить с тобой на очень важную тему. Это касается нас обеих. Скажи, когда я могу к тебе зайти.
Эксперт торжествующе сказал следователю:
— Все! На автоответчике сохранился ее голос. Она звонила как раз накануне того дня, когда Вика была убита.
— Значит, это она, — кивнул следователь.
— У этого Саши есть алиби. В момент убийства он чинил машину в автосервисе. Мы уже проверили. А у Лиды алиби нет. В момент убийства она отсутствовала на рабочем месте.
— Ну что ж, у нас уже достаточно оснований для предъявления обвинения, — решительно сказал следователь. — Давайте ее сюда. Мы раскроем это дело прямо сегодня.
Лиду ввели в кабинет.
— Вику убили около часа дня. Где вы были в это время? — спросил следователь.
— Мне позвонили из домоуправления, сказали, что жильцы снизу жалуются: у них течет с потолка, — стала объяснять Лида. — Я примчалась домой, но все было в порядке, краны не текли, я никого не залила. Спустилась к соседям, они в домоуправление не жаловались. Понимаете, кто-то меня разыграл.
Следователь ей не поверил. Он вытащил из ящика стола утюг, которым убили Вику:
— Это ваш утюг?
— Мой, — кивнула Лида, — но я этот утюг выбросила неделю назад. Он испортился.
Следователь не мог скрыть улыбки.
— Странно получается. Накануне убийства вы выбрасываете утюг на помойку, и его подбирает именно тот человек, у которого есть ключи от квартиры вашего любовника… У вас ведь есть ключи от его квартиры, верно?
— Да.
— Хорошо, хоть это не отрицаете. Я знаю, что вы с Сашей встречались у него, когда Вика уезжала в командировку… Так что все факты говорят о том, что это вы ее убили. — Прежде чем она успела возразить, следователь распорядился: — Уведите ее. — Но когда она уже была в дверях, остановил: — Подождите. — Он подошел и протянул ей пакет: — Ваш муж собрал вещи, которые понадобятся вам в камере. Заботливый человек. Вы его обманывали, а он о вас позаботился. Понимает, что сидеть вам долго.
Идя в сопровождении охранника по коридору, Лида думала о своем муже, представила его красивое лицо, вспомнила, как он говорил ей:
— Зачем тебе этот бизнес? Я ценю в женщине совсем другое…
Однажды, когда она пришла после свидания с Сашей, Сергей встретил ее на пороге:
— Ты просто не жалеешь себя. Все работаешь и работаешь. Я начинаю ненавидеть твой бизнес. А я страшен в гневе.
Он сказал это как бы в шутку. Она поцеловала его и прошмыгнула в спальню. Муж проводил ее тяжелым взглядом…
И она представила, как все произошло.
Вот он, изменив голос, звонит ей от имени диспетчера:
— Приезжайте немедленно, вы соседей снизу залили. Они грозятся милицию вызвать и сломать вашу дверь. Знаете, во сколько вам ремонт обойдется?
Вот он крадет у нее ключи…
Забирает выброшенный ею утюг…
Поднимается к Вике и убивает…
Лида даже застонала, когда поняла, что ее засадил за решетку собственный муж.
И последнее, что она вспомнила — его слова:
— Я знаю, что ты считаешь себя прирожденной актрисой и уверена, что способна сыграть любую роль. А меня ты считаешь бездарностью. Но, может быть, ты меня недооцениваешь? Я ведь тоже неплохой актер. Просто мне не доставались главные роли. Не было еще возможности проявить свой талант.
Сыщик на покое
Потом его секретарь и главный бухгалтер скажут, что он с самого утра был какой-то не такой, не похожий на себя. Пришел позже обычного. Против обыкновения не стал проводить пятиминутку, не вызвал к себе главного бухгалтера, а заперся один в кабинете. Секретарь заходила дважды — приносила газеты и почту. Приготовила ему кофе — он даже не притронулся к чашке. Ему названивали с самого утра — просил ни с кем не соединять. Просто сидел в кресле и о чем-то думал.
В другой ситуации сотрудники решили бы, что контора обанкротилась и пора собирать вещички. Но самый информированный человек — главный бухгалтер твердо знал, что дела идут как никогда хорошо. Дмитрий Юрьевич занимался своим бизнесом недавно — с тех пор, как приехал в город, но хватка у него была железная. Двое конкурентов после прошлогоднего кризиса в отрасли разорились, а он только укрепился.
— Что с шефом? — спрашивали сотрудники, у которых «горели» срочные бумаги.
Секретарша недоуменно пожимала плечами. Она сама ничего не понимала, хотя ее с директором связывали не только служебные отношения.
В обеденное время, около двух часов, как потом будет установлено, к директору пришел посетитель. Высокий хорошо одетый человек осведомился:
— На месте Дмитрий Юрьевич или уехал? — Услышав, что директор у себя, сбросил пальто. — Доложите Дмитрию Юрьевичу, что пришел Касьянов.
Секретарь предупредила посетителя, что директор вряд ли сегодня его примет. Но, к ее удивлению, Дмитрий Юрьевич кивнул:
— Пусть заходит.
Она пропустила незнакомца в кабинет и плотно закрыла за ним дверь.
Минут через пятнадцать в кабинете раздался какой-то грохот, словно упал стул. Сразу же после этого дверь открылась, посетитель вышел, взял свое пальто, вежливо попрощался и исчез прежде, чем секретарша успела что-то сказать. Она проводила посетителя взглядом и неуверенно приоткрыла дверь кабинета, чтобы спросить директора, не нужно ли ему чего. На отчаянный крик секретарши сбежались все сотрудники.
Дмитрий Юрьевич лежал на полу с перерезанным горлом. Главный бухгалтер, самый сообразительный из всех, выскочил на улицу, но посетителя уже и след простыл.
Вначале Дима упивался своим новым заданием. Ему сказали, что редко кому из молодых сотрудников управления оказывается столь высокая честь. После двухнедельной подготовки Дмитрий стал своего рода нелегалом. Ему предстояло работать под чужим именем среди преступников, которых не удается взять с поличным.
Для всех Дима ушел из управления внутренних дел. Подал рапорт об увольнении по личным причинам. Рапорт подписали. Он сдал удостоверение, служебное оружие, получил деньги под расчет, попрощался с ребятами в отделе — никто из них не знал, почему он уволился, — и ушел, провожаемый недоуменными взглядами.
Теперь информаторы преступного мира — а они в управлении наверняка есть — подтвердили бы, что старший лейтенант такой-то уволен из рядов милиции. Только в личном сейфе начальника управления лежал в запечатанном конверте секретный приказ, из которого следовало, что увольнение лейтенанта было всего лишь частью операции прикрытия — Дмитрий остается в кадрах, и ему начисляется зарплата, которую он получит полностью после окончания операции.
Сослуживцы, конечно, задавали вопросы:
— Почему ты уходишь? Тебе что-то не понравилось или тебя на чем-то поймали?
— Ухожу по личным мотивам, — коротко отвечал он.
Офицеры в отделе решили, что у него крупные неприятности, из-за которых ему пришлось уйти. А то было бы хуже. Он ловил подозрительные взгляды ребят. Это было все равно что присутствовать на собственных похоронах.
Новая жизнь поначалу ему понравилась. Впервые он сам себе был хозяином. Мог спать до обеда, гулять целыми днями, приставать к девочкам. Никто его не контролировал. Он получал деньги из секретного фонда и в свои двадцать с небольшим чувствовал себя прекрасно.
Но от него ждали работы.
В городе орудовала большая и слаженная преступная бригада. Она контролировала самый крупный в городе металлургический завод, продукция которого шла исключительно на экспорт. Умельцы настолько ловко манипулировали финансами, что завод сидел по уши в долгах, не платил налоги, с трудом наскребал на зарплату, а деньги, получаемые от сделок с западными партнерами, в страну не возвращались. Но это была половина дела. Некоторые члены этой преступной бригады участвовали и в торговле наркотиками. Им кто-то помогал на таможне. И Дмитрий должен был найти этого человека.
Не так-то просто оказалось познакомиться с нужными людьми. К бывшему милиционеру относились с недоверием. В охрану брали охотно, но к серьезным делам не подпускали. Прошли месяцы, прежде чем его признали своим. А он наивно полагал, что вся операция займет несколько недель и он быстро вернется к прежней жизни. Но все оказалось значительно сложнее и мучительнее.
Иногда ему становилось страшно.
Оружия ему не дали. И правильно сделали. Дима убедился, что в новом для него мире тоже существует определенная этика. Если он встречается с таким же деловым человеком и договаривается с ним о сделке, с какой стати ему приходить с оружием? Если у тебя с собой пистолет, значит, ты либо переодетый оперативник, либо собираешься убить партнера, либо помешался на собственной безопасности. С таким человеком никто дела иметь не станет.
Вместо оружия Дмитрий брал с собой миниатюрный магнитофон, прятал его под одежду. Понимал: если магнитофон найдут, его скорее всего убьют. И он очень нервничал. Не мог даже есть. Если сделка заключалась во время обеда, он с трудом заставлял себя что-нибудь съесть, чтобы скрыть волнение. Но когда партнеры уходили, бежал в туалет, где его выворачивало наизнанку.
У него начались проблемы со здоровьем. Болел живот, иногда ему казалось, что у него сдавливает сердце. Дмитрий решил, что с него хватит.
Он пошел к знакомому врачу. Тот устроил ему полную диспансеризацию у себя в поликлинике, велел сделать электрокардиограмму. А изучив результаты анализов, сказал:
— У тебя все в порядке. Готов к труду и обороне, как говорили в наше время. Может быть, у тебя трудности на работе? Стресс?
Врач не знал, что Дмитрий уволился из милиции, и написал официальное заключение, что старший лейтенант такой-то нуждается в переводе на другую, более спокойную работу.
Дмитрий спрятал этот листок в бумажник и позвонил по условленному телефону. С ним на связь вышел его куратор, который приезжал на встречи прямо из Москвы. Дмитрий показал офицеру заключение врача. Прочитав его, офицер расхохотался:
— О каком стрессе ты говоришь, парень? Забудь о врачах. Все это чепуха!
Единственное, чего Дмитрию удалось добиться, это обещания закончить все через два месяца. Московский офицер был очень огорчен необходимостью дать такое обещание. Дмитрий считал, что начальство хотело держать его на этой работе до пенсии или до того момента, когда его разоблачат и пристрелят.
Но москвичи выполнили свое обещание. После ареста большой группы преступников Дмитрию разрешили выйти из подполья.
Он вернулся в управление. Ему выдали новое удостоверение и оружие, бухгалтерия с ним тоже рассчиталась. Его произвели в капитаны. Большие начальники пожимали ему руку, благодарили за успешную работу и сулили повышение. Рядовые оперативники смотрели на него, как на дрессированную обезьяну. Ребята злились, думая, что им не доверяют, раз ничего не сказали об этой операции.
Начальство решило, что Дмитрию надо принять участие в допросе арестованных. Оно надеялось, что, увидев его, арестованные быстрее сознаются.
Однажды Дима пришел в кабинет, где шел допрос заместителя начальника таможни Касьянова. Он часто бывал дома у этого человека, играя с его детьми.
— Ты тоже здесь? — удивился Касьянов.
— Я с ними, — ответил Дмитрий и сел рядом со следователем.
Арестованный таможенник долго смотрел на него, а потом тихо сказал:
— Как ты мог так поступить? Мы же с тобой были друзьями.
Дмитрий не нашел что ответить. Ему было не по себе. Получилось, что он предал людей, с которыми имел дело два года, которые ему верили.
Бывший таможенник брал большие взятки. Это верно. Но Дмитрий знал, что тот отчаянно нуждался в деньгах — его старшая дочь родилась инвалидом. Касьянову нужны были деньги на хороших врачей, импортные лекарства и частных учителей. Он хотел помочь ей закончить школу. Все деньги, которые ему давали, он тратил только на девочку, не на себя. Касьянов заботился о детях, о семье. Теперь он сидел в тюрьме, а его больная девочка осталась без денег, без врачей и без отца.
Дмитрий пытался успокоиться, говорил себе: «Ты служишь закону. Эти люди преступники. Другого способа найти доказательства их вины не было. Ты только выполнил свой долг». Но это не помогало.
Проблема состояла в том, что он очень сблизился с теми, кого — с его помощью! — посадили. Лучше ничего лишнего не знать о преступнике, которого ждет большой срок. Тогда легче — надел на него наручники, составил протокол и все. Они — преступники, мы — хорошие люди.
В его случае было намного сложнее. Даже если человек занимается преступным бизнесом, он может быть хорошим отцом и надежным приятелем. И Дмитрий не мог забыть о том, что таможенник познакомил его с женой, советовался с ним, какие подарки купить детям, поил водкой в дорогом ресторане и подвозил на своей машине.
Одно дело стрелять в преступника, который кого-то убил и пытается скрыться. Другое дело — сажать того, кого ты хорошо знаешь и с кем старался подружиться. Одно дело схватиться в честной драке, другое — пригласить приятеля в загородный ресторан, а по дороге выстрелить ему в спину.
Дмитрий недолго проработал в милиции. Он вновь подал рапорт об увольнении — на сей раз подлинный, хотя никто из офицеров в отделе ему не поверил.
— Новое задание? — завистливо спрашивали они.
Дмитрий не только ушел из милиции. Он уехал в другой город, занялся бизнесом. Знания, полученные во время работы под прикрытием, пригодились. Он основал собственную фирму, нашел предприимчивых людей.
Все было хорошо до того момента, когда, выходя из банка, он вдруг увидел знакомое лицо на заднем сиденье автомобиля, остановившегося на другой стороне улицы. Это был Касьянов. Значит, его уже выпустили.
Дмитрий сразу понял, что означает эта встреча. Он мог, конечно, и скрыться, уехать из города и начать новую жизнь. Он мог обратиться за помощью к местной милиции. Но ни того ни другого не сделал. Пришел на следующее утро к себе в контору и стал ждать…
Поиски убийцы Дмитрия Юрьевича привели милицию на вокзал. Хорошо одетого высокого человека видели в кассе. Он купил билет до Москвы. Местные сыщики предупредили столичную милицию, попросили встретить подозреваемого на вокзале.
Но подозреваемый в убийстве в Москву не прибыл. Опытный человек, он, вероятно, сошел на промежуточной станции… Касьянов много лет служил на таможне, до этого был пограничником, знал, как уходить от наблюдения.
Первым делом наведались домой к бывшему таможеннику, думая, что его семья знает, где он. Но семьи у него не оказалось. Пока он сидел в тюрьме, его жена попала под машину. Детей — мальчика и девочку — забрали в детский дом. Но больная девочка, оставшись без присмотра, прожила недолго.
«Тебя заказали!»
Уже потом, вспоминая все эти события, казавшиеся ему случайными, Олег понял, что, будь он чуть внимательнее, мог бы догадаться обо всем с самого начала. Но каждый из нас задним умом крепок.
Первый сигнал прозвучал в понедельник. Олег вышел на улицу в обеденный перерыв, решил съездить в магазин — жена просила кое-что купить. Машину он всегда ставил на одно и то же место — в переулке, под окнами кабинета. Если сигнализация сработает, он услышит. Да и саму машину видно, если высунуться из окна.
Когда Олег свернул за угол, ему показалось, что кто-то отскочил от его машины. Он подошел ближе — никого, переулок пустой. Полез за ключами и вдруг понял, что ключи ему, собственно, не понадобятся. Машина открыта, сигнализация отключена.
Он не поверил своим глазам. Сигнализация у него была бесподобная, реагировала на всякий пустяк. Отключить ее мог только тот, кто ее ставил. Да и то, чтобы добраться до главной кнопки, надо было всю машину перевернуть вверх дном, и это при ревущей сирене. Кто же это в состоянии открыть машину так, чтобы сигнализация не сработала? Нет, это немыслимо.
Неужели он ушел, оставив ее открытой? Олег действительно утром торопился, опаздывал на работу. Но такое с ним произошло в первый раз… Эту историю он переживал весь день. Так можно и машины лишиться.
А в среду он вернулся с работы раньше обычного. Вообще-то у них в офисе строго, иностранные хозяева следят за дисциплиной, до шести не уйдешь. Но в среду он ездил к коллегам на переговоры, быстро все уладил, назад в контору не вернулся, а двинул домой.
Олег вошел в подъезд. Как раз лифт спустился. Он — к лифту. Но первыми туда вошли два здоровенных парня. Олег — за ними. Парни развернулись и уставились на него так, словно они его знали. А он мог бы поклясться, что видит их в первый раз… Он невольно отступил назад из кабины.
Они оба пялились на него, и в их глазах было холодное любопытство, словно они разглядывали мертвую змею.
Олег смотрел на них, они — на него. Неизвестно, как долго это бы продолжалось, но тут дверцы лифта захлопнулись. Олег развернулся, выбежал из подъезда и сел в свою машину. Включив мотор, он почувствовал себя увереннее.
Олег решил, что не войдет в подъезд, пока не убедится, что парни ушли. Ждать пришлось недолго, минут пятнадцать. Выйдя из подъезда, они не посмотрели в его сторону, но почему-то Олегу показалось, что они знали, где он.
Увидев соседа, гуляющего со своей собакой, Олег присоединился к нему. Потом вместе с ним поднялся к себе на этаж. Он не стал рассказывать о происшедшем жене, подумав, что не сможет объяснить, чего, собственно, испугался. Может, ему просто показалось, что парни смотрели на него как-то особенно? Да это просто его проклятая мнительность, успокаивал он себя.
Но в пятницу — это Олег точно запомнил — он обнаружил, что за ним следят. Все происходило как в кино. Он обратил внимание на новенький «москвич», припаркованный в том же переулке, где он всегда ставил машину.
В обеденный перерыв Олег опять поехал в магазин и заметил, что «москвич» тронулся за ним. Выйдя вечером из офиса и сев в машину, он обнаружил, что «москвич» снова здесь. Олег постоянно смотрел в зеркало заднего вида. «Москвич» неотступно следовал за ним до самого дома.
Больше у Олега сомнений не было. Его пасли. Но зачем? Что он сделал? Кому он нужен? Он же не шпион какой-нибудь!
В субботу Олег наведался к знакомому врачу, пожаловался, что плохо спит. Врач выписал снотворное. Но спал Олег все равно плохо, ему снились кошмары.
В воскресенье утром Олегу позвонил Рем Петрович, приятель еще с юношеской поры. Когда-то они вместе занимались спортом во Дворце пионеров на Ленинских горах. Рем неплохо играл в хоккей, стал профессионалом, выступал за какую-то провинциальную команду, а потом занялся бизнесом в Москве. Объявлялся раза два в год, звал Олега в сауну, на скачки или на теннисный корт. Он всех в городе знал, и ему везде были рады.
Петрович таинственно сказал, что нужно поговорить. Олег решил, что тот попросит денег, но ошибся. Петрович приехал к обеду, однако от еды отказался. Вывел Олега на лестничную клетку и без предисловий, понизив голос, перешел к делу:
— Старик, не спрашивай, откуда я это знаю, но тебя заказали. Ты кому дорогу перешел?
Олег подумал, что Петрович шутит, и рассмеялся.
— Ты что, не понимаешь, о чем я говорю? — вытаращился на него Петрович. — Кто-то заплатил, чтобы тебя убили.
— Кто? — опешил Олег.
Петрович пожал плечами:
— О контракте знаю точно. Кто заплатил — не знаю.
— Но почему?! — Олег попытался закурить, но у него дрожали руки.
— Тебе виднее, — сказал Петрович. — В этом мире деньги на ветер не бросают. Ты кому-то сильно насолил. Вспоминай.
Петрович торопился, долго разговаривать не мог. Дал два бесплатных совета: либо быстро найти обиженного и расплатиться, либо исчезнуть из Москвы.
— Куда же я уеду? — в отчаянии спросил Олег.
— Чем дальше от Москвы, тем лучше, — ответил Петрович. — Надо минимум пару лет где-то отсидеться в тишине.
— Пару лет? — испугался Олег. — А семья?
Петрович вызвал лифт и ободряюще хлопнул его по плечу:
— Ты же не хочешь, чтобы мы тебя похоронили.
Этой ночью Олег не заснул. И таблетки не помогли. Он мысленно вспоминал всю свою взрослую жизнь: кого же он так обидел, что его решили убить?
Первое имя, которое пришло ему в голову, — Демидов, Славка Демидов, его первый клиент.
Пять лет назад Олег устроился в фармацевтическую компанию, которая наполовину принадлежала немцам. Он там ведал сбытом. Демидов торговал лекарствами и хотел получить у Олега большую скидку. Он три раза водил Олега в ресторан, приглашал девушек, платил за всех, потом доставлял всю компанию к себе на холостяцкую квартиру, а утром сам отвозил его на работу.
Олег тогда отдал ему партию лекарств со скидкой. Демидов вручил ему толстый конверт, но слишком поздно заметил, что у лекарств кончается срок годности. Чтобы не лишиться всей партии, он срочно все распродал, так что оказался в проигрыше.
Зато в компании оценили оборотистость Олега. Он получил приличную премию и повышение за то, что вовремя избавился от стареющего товара.
Демидов дважды звонил, грязно ругался, грозил, обещал при случае расквитаться, но Олег только смеялся. Ему и в голову не могло прийти, что Славкины угрозы нужно воспринимать всерьез…
Олег позвонил кому-то из приятелей, спросил о Демидове: где он, что делает? Сказали, что тот пошел в гору, процветает.
Так и есть, подумал Олег, это Демидов!
Промучившись ночь, он отыскал Славкин домашний номер, позвонил. Трубку взяла какая-то женщина, любезно спросила, кто звонит, по какому вопросу. Через полминуты уже другим тоном холодно ответила:
— Слава сказал, что он вас не знает. По делам звоните в контору. — И повесила трубку.
Точно, решил он, Демидов!
Славка передал ему тогда в два приема четыре тысячи зеленых. Олег, наверное, должен вернуть ему эти деньги с процентами. Сколько же надо отдать? Олег поскреб по сусекам, собрал восемь тысяч. Поехал отдавать. Но в контору его не пустили. Охранник взял его паспорт, скрылся за дверью. Вышел через несколько минут, сказал высокомерно:
— Вас здесь не ждут.
Он понял: Славка не хочет его прощать. Что же делать? С горя Олег крепко напился, а наутро испугался сам себя. Побежал к врачу. Пожаловался, что слишком много пьет и это его пугает. Врач посмотрел на него с сочувствием:
— Я бы тоже пил, как лошадь, если бы у меня была твоя работа. Переходи на пиво. От пива еще никто не умирал. — И выписал ему лекарство. — Только запомни, что нельзя одновременно пить и принимать эти таблетки.
Олег заехал в аптеку, купил упаковку безумно дорогого импортного лекарства, проглотил две таблетки. Но опять не смог уснуть, всю ночь думал. Вдруг сообразил: «Может, это вовсе не Демидов? Славка-то не такой уж крутой парень. Но есть человек, который вполне способен заплатить, чтобы от кого-то избавиться. Это Эдик Колесник. Эдик еще при советской власти отсидел два или три года за пьяную драку».
Не хотелось Олегу с таким человеком иметь дело, но уж больно выгодные условия предложил тогда Колесник. Олег передал ему всю партию лекарств, которые фирма собиралась распространить в стране бесплатно как гуманитарную помощь.
Колесник щедро с ним расплатился, даже дал лишнего — задаток в счет следующей сделки. Олег деньги взял, а вторую партию гуманитарной помощи отдал другому приятелю — тот посулил больше. Колесник узнал об этом. Подстерег Олега на улице возле дома и пригрозил, что разделается с ним.
Да, скорее всего, это Колесник. Демидов потерял не так много. А Колесник лишился большой суммы. И, выходит, не простил…
Олег позвонил Колеснику. Жена поинтересовалась: кто спрашивает? Потом закрыла трубку рукой, чтобы Олег ничего не слышал, и, видимо, с кем-то посоветовалась.
— Муж уехал в командировку, — ответила она.
— Когда вернется? — спросил Олег.
— Не знаю.
Да, это Колесник, понял Олег. Этот обид не прощает. Утром он вновь был у врача, пожаловался на депрессию.
Врач выписал ему антидепрессанты. Теперь карманы у Олега были набиты таблетками. Чтобы не привлекать внимания сослуживцев, он несколько раз в день выходил в туалет и глотал таблетку, запивая водой из-под крана. Вытирая губы, смотрел на свое отражение в зеркале. Ему не нравилось то, что он видел. Он не знал, сколько дней ему еще отпущено и как спастись.
Все чаще он вспоминал совет Петровича: исчезнуть из города, отсидеться где-нибудь подальше от Москвы, пока о нем не забудут. Может, Петрович прав? Такие контракты не вечны. Через пару лет он сможет спокойно вернуться. Но что скажет жена? Как ей все объяснить? И что она сделает? Из Москвы она не уедет.
«Москвич» сопровождал его каждый день. Олег даже привык к нему. Когда «москвич» исчез, он подумал, что это может означать только одно: его время вышло. Значит, его могут убить в любую минуту. Он долго сидел в машине и плакал. Не было сил выйти. Потом разом проглотил горсть таблеток. Запить было нечем. В подъезд вошел вместе с соседями.
В квартире Олег запер дверь, сел рядом с женой на кухне и все ей рассказал.
Они разговаривали всю ночь. Жена убеждала его пойти в милицию. Утром выходили из подъезда со всеми предосторожностями, выждав, когда в подъезде будут люди. Сесть за руль жена ему на разрешила — вдруг бомбу подложили.
— Тебя могут посадить за твои махинации, зато живой останешься, — сказала она. — Для меня главное, чтобы ты был.
Они вышли на проспект, хотели поймать машину.
Вдруг его окликнули. Олег повернулся и увидел своего старого друга Петровича и Колесника, человека, который его заказал. Ноги у него стали ватные. Олег понял, что не успел спастись…
Но Колесник сказал, что зла на него не держит. А Петрович радостно сообщил, что Олег вообще может спать спокойно. Им больше никто не интересуется. Слежку за ним сняли, поэтому и «москвич» его больше не преследует. Заказали другого человека, его однофамильца. Ошибочка вышла.
Наследство дяди Николая
Машина остановилась в переулке напротив кафе, которое уже закрывалось. Из дверей, не торопясь, вышел восточного вида человек, осмотрелся и подошел к автомобилю. Водитель с тонкими усиками опустил стекло.
— Завтра в двадцать ноль-ноль, — сказал человек, вышедший из кафе. — Это первое поступление товара по этому каналу. Смотри, чтобы все прошло гладко.
— Не боись, — коротко ответил водитель с усиками и уехал.
Человек, вышедший из кафе, еще раз осмотрелся и исчез в непроглядной тьме переулка.
Он не заметил, что на противоположной стороне улицы одно из окон было открыто. Оттуда за ним наблюдали двое мужчин. Тот, кто был с биноклем, довольно сказал:
— Главное я разобрал — груз будет завтра в восемь вечера. Надо ехать в аэропорт.
— А ты действительно умеешь читать по губам? — недоверчиво спросил второй.
— Я этим себе полжизни на хлеб зарабатываю, — последовал ответ.
Женю разбудили чуть свет. Звонила тетя, которая вспоминала о племяннике только по праздникам. Женя инстинктивно посмотрел на календарь — сегодня был обычный день.
— Женечка, у меня к тебе огромная просьба. У нас печальное событие. Умер дядя Николай.
Лицо Жени приобрело скорбное выражение, хотя он никогда не видел дядю Николая, который всю жизнь провел на юге.
— Кроме нас, — продолжала тетя, — родных у него не осталось. Он завещал похоронить его прах у нас в городе, чтобы мы могли посещать его могилу.
Женя приуныл — он представил себе, каково будет доставить гроб с юга, а потом еще искать место на кладбище.
— Его тело уже кремировали.
Женя испытал некоторое облегчение.
— Сегодня урну с его прахом самолетом доставят в Москву, — сообщила тетя. — Ее надо обязательно получить в аэропорту. Но я не могу приехать в город — отменили все электрички. Я хотела попросить тебя…
Вечером Женя подошел к заведующему отделением:
— Подежуришь вместо меня? Мне надо ехать — забрать в аэропорту прах моего дяди Николая.
— Любимый дядя? — сочувственно спросил тот.
— Нет, я его даже ни разу не видел.
В аэропорту было невероятное скопление людей. Все толкались и друг другу мешали. Найти что-либо было невозможно.
Женя и человек с усиками переходили от окошка к окошку, пытаясь выяснить, где можно получить посылку. Двое мужчин внимательно следили за передвижениями человека с усиками, стараясь не упускать его из виду.
Человек с усиками оказался здесь в первый раз и несколько растерялся. Поэтому первым до нужного окошка добрался методичный Женя. Кладовщица, необъятных размеров тетя, продолжала доругиваться с предыдущим клиентом и все никак не могла успокоиться:
— Вот ведь какие люди, так и норовят испортить тебе настроение! Откуда они только берутся? Придут, наскандалят, нахамят, а мне еще сколько работать!.. — Наконец она обратила внимание на Женю. — Вам что? — презрительно спросила она.
— Мне бы получить… — И он просунул в окошко бумажку с номером посылки.
— Ждите, — величественно сказала она и удалилась.
Принесла запакованную посылку и велела Жене расписаться в ведомости.
Когда Женя ушел, появился человек с усиками, запыхавшийся и усталый.
— Мне бы посылку получить, дорогая, — и протянул листок с номером.
— Опять мне через весь склад тащиться!.. — раздраженно проговорила она…
Человек с усиками появился в зале уже с посылкой в руках.
— Вот он! — сказал один из тех, кто за ним следил.
— Давай за ним, — хлопнул его по плечу напарник. — У него должна быть машина. Там и возьмем товар.
В машине человека с усиками ждал знакомый. Он схватил посылку и сразу стал вскрывать. Вытащив урну, заглянул в нее. Попробовал на вкус содержимое урны и закричал на человека с усиками:
— Ты что принес, идиот? Это же настоящий прах — кого-то сожгли, понял? Где товар? — Он глянул на бирку и на листок: номера были разные. — Ты не ту урну принес, идиот! Неужели не видно? Беги назад, обменяй на нашу!
Человек с усиками помчался назад. Двое мужчин изумленно переглянулись.
— Что-то не так? — удивился один из них.
— Наверное, не ту посылку взяли, — догадался второй.
Тетя в окошке уже собиралась уходить, когда влетел человек с усиками.
— Дорогая, не ту посылку выдала! Принеси мою, на всю жизнь обяжешь, — умоляюще произнес он. Там прах любимого дедушки.
— Как не ту? — взъелась она на него.
— Дорогая, смотри, номера не те.
— Действительно не те, — вздохнула она. — Ну, жди.
Кладовщица пришла через несколько минут несколько растерянная и с пустыми руками:
— Вы все путаете номера, а у меня из-за вас проблемы. В общем, вашу посылку получил другой человек.
— Как другой? — Лицо человека с усиками перекосилось от ужаса. — Кто он?
— Откуда я знаю?
— Как он выглядит? Что на нем одето было?
— А я помню? — зевнула кладовщица. — Смешной такой, худой, в очках, лысый уже почти.
Человек с усиками рванулся назад. Увидев его с пустыми руками, следившие за ним мужчины встревожились.
— А где же товар? — протянул один из них.
Человек с усиками плюхнулся на водительское место:
— Я все выяснил! Нашу посылку взял другой человек — смешной, в очках.
— Слушай, я его, кажется, видел, — сказал его пассажир. — Он только что отъехал на «жигулях». Давай за ним.
Женя не хотел везти урну домой — не очень приятно держать в квартире прах. Он решил доставить ее сразу тете — так спокойнее, — хотя путешествие предстояло неблизкое, и темно, и дорога ужасная.
Человек с усиками быстро догнал Женины «жигули».
— Прижми его к обочине, чтобы остановился, — велел напарник. — Объясним, что ошибка вышла и он взял чужую урну. Берем товар и быстро уходим. Люди уже ждут, волнуются. Там каждая щепотка, знаешь, сколько стоит?..
Но за ними следовала еще одна машина — с конкурентами. Когда человек с усиками стал набирать скорость, чтобы обойти «жигули», его самого обогнала другая машина, которая вдруг взяла резко вправо. Человек с усиками крутанул руль, но не справился с управлением. Машина слетела вниз, перевернулась и загорелась.
Женя посмотрел в зеркало заднего обзора.
— Пожар, что ли? — удивленно пробормотал он и стал напевать какую-то веселую песенку. Теперь на обгон пошла вторая машина.
— Сейчас мы его возьмем, — уверенно сказал водитель. — Я, кажется, все понял. Товар у этого парня. Как ты думаешь, на кого он работает?
— Кончим его и спрашивать ничего не станем, — мрачно ответил второй.
Но стараясь обогнать «жигули», они слишком поздно заметили, что впереди по обе стороны дороги стоят машины ГИБДД. Областные инспекторы проводили ночную проверку. Они тормознули и Женю, и тех, кто за ним гнался. Женя затормозил слишком резко, урна упала набок и открылась, часть содержимого рассыпалась.
— Ваши документы! — сказал инспектор.
Женя покорно вышел из «жигулей».
Водитель автомобиля, который его преследовал, тоже протянул свои права и техпаспорт на машину. Но инспектор почему-то ими не удовлетворился. Он обошел вокруг машины и обратился к пассажиру:
— Предъявите, пожалуйста, документы.
— А зачем вам мои документы? — удивился тот. — Я не за рулем.
— Тем не менее прошу их предъявить.
Помедлив, пассажир неохотно вытащил паспорт.
Милиционер сел в свою машину и связался по рации с диспетчерской. Через несколько минут он вернулся к задержанной машине с пистолетом в руке:
— Выходите!
— А в чем дело? — возмутился пассажир.
— Паспорт у вас фальшивый. Выходите!
Женю благополучно отпустили. Он положил документы в сумку, сел за руль и поехал. Из урны, которая лежала на заднем сиденье «жигулей», на каждом повороте высыпалась часть содержимого.
Урну захоронили на следующий день. Тетя была довольна тем, что исполнила последнюю волю дяди Николая, и благодарила Женю. А тот, как ни странно, тоже оказался доволен поездкой и на тетю не злился.
Совсем недавно Женя купил себе большую квартиру и новую машину.
Тост с восточным колоритом
Была глухая ночь, когда дверь чуть скрипнула и на крыльце появился невысокий мужчина, державший в руках большую сумку. Он осторожно прикрыл за собой дверь и быстро прошел к машине, стоявшей возле ворот. Завел мотор и, не включая габаритных огней, выехал на дорогу. Через несколько секунд машина растаяла в темноте.
Дачники проснулись поздно. Первым выбежал умываться Борис. Голова у него после вчерашнего сильно болела, поэтому всякое движение давалось с трудом. Он попытался сделать простенькую зарядку, но малодушно отказался от этого намерения.
Иван чувствовал себя лучше. Он вышел на крыльцо с баночкой пива и, буркнув: «Доброе утро!» — одним глотком выпил ее на глазах Бориса, который завистливо сглотнул слюну, но удержался. Знал: похмеляться никак нельзя, иначе войдет в штопор. А сейчас не время — такая сделка намечается.
Пиво, как водится, помогло Ивану больше, чем гимнастика Борису. Иван пригладил волосы и вообще как-то приосанился:
— Пойду посмотрю, как там наш гость.
Он через минуту вернулся крайне изумленный.
— А где же Федор Андреевич?
— Может, он уже встал и пошел гулять? — предположил Борис и стал оглядываться. — Здоров мужик. А ведь выпили вчера изрядно.
— Вещей нет, — растерянно проговорил Иван. — Комната пустая.
— А машина его на месте?
Они пошли к воротам. Машина исчезла.
— Что же случилось? — недоумевал Борис.
На крыльце появились Соня и Лариса.
— Доброе утро, хлопцы, — весело прощебетала Лариса. — Кто-то вчера баню обещал устроить.
— Да, попариться было бы неплохо, — поддержала ее Соня.
— Девочки, Федор Андреевич пропал, — сказал Борис.
— Вчера он не говорил, что уедет так рано, — удивилась Соня.
— В его комнате на полу кровь, — сообщил Иван.
Соня испуганно поднесла руку ко рту.
Накануне они приехали на дачу около полудня и стали приводить ее в порядок. Иван взялся готовить шашлык, Соня накрывала стол на свежем воздухе.
— А кто этот мужик, которого вы ждете? — спросила она, выкладывая из сумки закуски.
— Федор Андреевич — управляющий трестом. Если он даст нам субподряд на строительство жилого дома у нас в городе, завтра же мы с Борей купим себе по «мерседесу».
— А нам? — обиженно спросила Соня.
— А вам… — Иван задумался, он старался разжечь огонь, но из-за ветра спички гасли одна за другой. — А вам по колечку.
Борис закладывал водку в холодильник. Лариса стелила постель в комнате, предназначенной для гостя.
— От него действительно многое зависит? — спросила она Бориса.
— Да, его слово последнее, — ответил он, вытаскивая из сумки пиво и красное вино. — То, что он согласился приехать, половина успеха.
— А какой он — молодой, старый?
— Наверное, не очень молодой, — сказал Борис. — Я его никогда не видел. Только по телефону с ним говорил. Говорил, говорил — да и уговорил.
Он рассмеялся и обнял Ларису, руки его скользнули вниз по ее телу.
— Ну не сейчас, глупыш, — отстранилась она.
Часа в три у ворот остановилась черная машина.
Из нее вышел сравнительно молодой человек в кожаной куртке. Иван и Борис бросились к нему:
— Федор Андреевич, рады вас видеть! Легко нас нашли? Не заплутались?
— Да я всю жизнь за рулем, — улыбнулся гость.
Иван подхватил его под руку:
— Федор Андреевич, сразу к столу! Заждались. Все готово, шашлыки горячие, водка холодная.
Борис указал на Соню и Ларису:
— А вот и наши хозяйки, которые нам по сто грамм без вас не разрешили. «Пока Федор Андреевич не приедет, говорят, ждите».
— Ну, такому напору сопротивляться бесполезно, — развел руками гость.
Все сели за стол. Иван разложил шашлыки по тарелкам, Борис налил водку мужчинам и вино женщинам и произнес первый тост:
— Давайте выпьем за человека на своем месте, у которого все получается, которого все любят и уважают. За Федора Андреевича!
Все крикнули «ура!» и дружно выпили.
Федор Андреевич произнес ответный тост:
— Однажды человека, приехавшего в Китай, повели показывать кладбище. И он с удивлением увидел, что похороненные там люди жили очень мало: один — три дня, другой — два дня, третий — вообще несколько часов. «Почему вы привели меня на кладбище младенцев?» — удивленно спросил он. И ему ответили: «Это не кладбище младенцев. Здесь похоронены люди, которые по обычным меркам прожили долгую жизнь. Но они растратили ее на пустое, а по-настоящему они жили только тогда, когда проводили время за хорошим столом с настоящими друзьями. Только это время и считается настоящей жизнью…» Вот сегодняшний день будет зачтен нам с вами как день, прожитый не зря. Поэтому сегодня ни слова о делах.
После второй рюмки Иван достал гитару и стал петь, Соня ему подпевала. Федор Андреевич с удовольствием ел шашлыки, запивал их красным вином и слушал песни.
Когда стало темнеть, Федор Андреевич предложил:
— А что, джентльмены, не расписать ли нам пульку?
Женщины пошли мыть посуду, а мужчины начали играть в преферанс. Счастье было на стороне гостя.
— Восемь пик, — говорил Федор Андреевич.
Иван долго изучал свои карты:
— Пас.
Борис пожимал плечами:
— Ушел за одну. Ваша партия, Федор Андреевич. Везет вам сегодня.
Глядя на них из окна, Соня покачала головой:
— Наши-то совсем плохо играют, Федор их как мальчиков делает.
— Ты что, ничего не понимаешь? — усмехнулась Лариса. — Они же специально ему поддаются.
— Да ну? Вроде как взятку ему дают?
— Да ради подряда, который он им может дать, на все надо идти, — назидательно сказала Лариса, вытирая посуду.
Поскольку преферанс сочетался с выпивкой, то к концу вечера Борис и Иван не только много проиграли, но и изрядно напились. Видя, что Иван вот-вот упадет со стула, более трезвый Борис предложил:
— Давайте рассчитаемся и спать. А завтра с утра банька, Федор Андреевич. Как вы относитесь к баньке?
— Положительно.
Опустошив свои бумажники, Иван и Борис отправились спать. Федор Андреевич равнодушно засунул деньги в карман и стал прохаживаться вокруг дома. Соня тоже пошла отдыхать, а Лариса еще возилась на кухне. Федор Андреевич вернулся в дом и, прислонившись к косяку двери, наблюдал за ней некоторое время.
— Может, на сон грядущий погуляем? — наконец сказал он. — Воздух дивный.
Она внимательно посмотрела на него.
— Говорят, гулять на ночь полезно.
Они вышли за калитку, и тут Федор Андреевич обнял ее.
— Какой вы быстрый, — улыбнулась она.
Борис повторил еще раз:
— В его комнате на полу кровь.
Иван схватил его за руку:
— Покажи.
Женщины остались на крыльце одни. Отвернувшись в сторону, Соня выдавила из себя:
— Там, в комнате, моя кровь.
— Как это произошло? — вопросительно посмотрела на нее Лариса.
— Я была босиком и наступила на пустую консервную банку. Она стояла на полу, Федор Андреевич использовал ее как пепельницу.
— Ты была у него ночью?
— Да, — смутившись, призналась Соня.
Лариса громко расхохоталась. Почему — Соня так и не поняла. В этот момент вернулись мужчины.
— И ничего смешного, — буркнул Иван. — Я, между прочим, проиграл Федору Андреевичу две с половиной тысячи зеленых.
— Я — три, — сказал Борис. — Но мы же договорились, что для такого человека ничего не жалко.
— Куда он делся? — недоумевал Иван. — Может, его убили? Или украли?
В этот момент возле ворот остановилась белая машина и из нее вылез дородный мужчина средних лет. Улыбаясь, он направился к крыльцу.
— Кого еще черт принес? — раздраженно пробормотал Иван. — Так не вовремя.
Борис повернулся к незнакомцу:
— Мужик, тебе какая дача нужна? Не видишь, что не туда попал?
Удивленный таким приемом, мужчина остановился. Улыбка сошла с его лица:
— Вообще-то вы меня звали в гости. Но я вчера не смог приехать, поэтому попросил одного из наших водителей заехать и предупредить, что я буду утром. Вы что, не узнаете меня?.. Я — Федор Андреевич.
Тетина шкатулка
Офицер милиции устроился за кухонным столом. Напротив него сидела супружеская пара: она — заплаканная, он — весь красный от волнения.
— Итак, вчера вечером ваша тетя привезла вам шкатулку с драгоценностями? — Милиционер старательно водил пером по бумаге.
— Да, у нее в квартире ремонт, и она боялась оставить их дома, — всхлипнула жена.
— И вы положили шкатулку…
— Вот в этот шкафчик, — показал рукой муж, — под старые вещи. Считали, что здесь никто рыться не станет. Более надежного места у нас все равно нет.
— Угу. — Милиционер внимательно наблюдал за ним. — А что произошло сегодня?
— Сегодня суббота, мы поздно проснулись. — Жена почему-то смутилась. — Позавтракали. Пошли в магазин…
— В продуктовый ходили, — вклинился муж, — буквально на полчаса.
— Подожди, — остановила его жена. — Вернулись. Решили на всякий случай проверить, на месте ли шкатулка. А ее нет.
— Уходя, дверь закрыли? — спросил милиционер.
— Мы на оба замка дверь заперли, — ответил муж.
— Кому-нибудь ключи от дома давали? Раньше?
— Мы эту дверь всего неделю назад поставили, — тихо сказала жена. — Да и никто не мог знать, что драгоценности у нас.
Милиционер еще раз прошелся по маленькой однокомнатной квартирке, выглянул в окно — с улицы не залезешь, десятый этаж, да и окна были закрыты. Все было закрыто, а драгоценности украли!
Либо это совершил какой-то фокусник, либо супруги сами их украли, а теперь создают себе алиби, подумал милиционер. Последнее — скорее всего. Но это дело семейное.
Он собрал свои бумаги и стал одеваться:
— Вспомните что-то еще — звоните.
Когда он ушел, жена опять расплакалась:
— Ты понял? Он думает, что мы сами их украли. Какой кошмар! Что я скажу тете? Она же послезавтра за ними приедет.
Муж махнул рукой:
— Я же тебе говорил, что не надо выходить из дома.
— Феликс, неужели ты и в самом деле считаешь, что кто-то мог забраться?
— А куда же они делись?
— Ну, если здесь никого чужих не было, значит, их взял тот, кто здесь был, — выпалила Аня.
— Ты на меня намекаешь? — возмутился Феликс.
— Ни на кого я не намекаю! — отвернулась она.
Но Феликс уже завелся.
— Скажи прямо. Ты считаешь, что я спер теткины драгоценности, правильно я понимаю?
— Я этого не говорила.
— Но ты так думаешь! — Он стукнул кулаком по столу. — Что ж, прекрасно. Обыскивай меня. Давай, не стесняйся.
— Перестань. — Аня уже была не рада, что завела этот разговор.
— Не хочешь, я сам разденусь. — Феликс начал стаскивать с себя рубашку. Пуговицы не расстегивались, он вырвал одну «с мясом». — Знаешь, я не потерплю, чтобы меня подозревали в воровстве. — Феликс разделся до трусов: — Продолжать или достаточно?
— Ну что ты обиделся? Ведь это же действительно загадка: сюда никто не приходил, а драгоценностей нет. Мне же за всю жизнь с тетей не расплатиться. Это ведь старинные вещи. Им в прямом смысле цены нет.
Но Феликс уже ничего не слышал.
— Значит, ты продолжаешь считать, что я украл драгоценности? Хорошо. — Он быстро оделся и, схватив пальто, направился к двери: — Смотри, я не беру никаких вещей, в которых мог бы спрятать драгоценности. И я ухожу. Я не собираюсь жить с женщиной, которая считает меня вором.
— Подожди, не глупи, — просила Аня.
Но Феликс хлопнул дверью. Она разрыдалась. Накапала себе валокордина и пошла звонить подруге.
— Наташка, приезжай немедленно… У меня несчастье… Феликс ушел. И еще меня обворовали… Я просто не знаю, как мне жить…
Наташа примчалась через час. Подруги еще раз перерыли всю квартиру, но драгоценностей так и не нашли.
— Ну, это история для Шерлока Холмса, — сказала Наташа. — Кража из закрытой комнаты.
— Чудеса какие-то, — обреченно вздохнула Аня.
— Чудес не бывает. Может, это действительно твой благоверный стибрил драгоценности?
— Когда? Мы с ним весь день были вместе.
— А когда вы уходили в магазин. Он мог дать ключи от квартиры своему подельнику, тот в ваше отсутствие вошел и взял шкатулку.
— Мы не собирались идти в магазин. Это я настояла. Феликс вообще не хотел выходить из дома. Да и когда бы он успел сговориться? Тетя приехала вчера вечером, неожиданно.
Наташа сдаваться не собиралась:
— А не мог он все-таки утащить их сейчас на себе? Спрятать куда-нибудь в карман, а?
Аня покачала головой:
— Он разделся на моих глазах. Каждую вещь вывернул, показал, что там нет драгоценностей. Ты пойми, их много, в кармане не унесешь. Да и шкатулка пропала. Она вообще здоровая. Нет, он не мог их унести…
Наташа посмотрела ей прямо в глаза:
— Но ведь ты же его сама заподозрила, верно? Значит, ты допускаешь, что он мог их украсть?
Аня покраснела.
— Он мне никогда не нравился, — категоричным тоном сказала Наташа. — Какой-то он ненадежный. И познакомились вы как-то глупо.
— Почему глупо? — обиделась Аня. — Мы с ним стояли вместе в очереди за клубникой и разговорились. Феликс жил в соседнем доме, в общежитии.
— В общежитии! — фыркнула Наташа. — Больше негде было мужа искать? Сколько вы вместе прожили?
— Год, — вздохнула Аня. — А почему ты говоришь «прожили»? Думаешь, он больше не вернется?
— А он тебе нужен?
Аня промолчала.
Наташа решила переменить тему.
— Ты что-нибудь ела? — спросила она.
— Нет, так и не пообедали. Как пришли из магазина, так все и началось.
— Пойдем что-нибудь приготовим. — Наташа потащила Аню на кухню. — Так, посмотрим, что у тебя есть в холодильнике. — Она вытащила сосиски, масло и кефир. — А где хлеб?
Аня показала на подоконник. Наташа достала из пластикового пакета полбуханки черного и вдруг замерла.
— А что это у тебя такое за окном? — спросила она.
— Тут у прежних жильцов кондиционер стоял, — ответила Аня. — Нам не по карману. Но кронштейн остался.
— А почему к нему веревка привязана?
— Не знаю, — пожала плечами Аня. — Это не наша.
Наташа открыла окно. Это была не обычная веревка, а обрывок тонкого и прочного тросика. Тросик был чистенький — похоже, привязали его совсем недавно — и аккуратно обрезан острым ножом.
— А твой Феликс моряком был, что ли? — догадалась Наташа.
— Он плавал несколько лет на рыболовном траулере, а потом списался на берег и приехал в город.
Наташа подняла голову и стала внимательно осматривать дом напротив, который стоял буквально впритык.
— Здесь он и обитал? — спросила Наташа.
— Да, там и сейчас общежитие.
— Выключи-ка свет.
— Зачем? — удивилась Аня.
— Выключи, тебе говорю!
Аня послушно щелкнула выключателем, подумав, что она напрасно пригласила подружку. Надеялась, что та поможет развеяться и даст полезный совет, а она неизвестно чем занимается.
— Бинокль есть? — спросила Наташа. — Принеси быстро.
Она стала осматривать окна в доме напротив.
— Послушай, это же неприлично! — возмутилась Аня.
— Вот он, твой ненаглядный, — сказала Наташа. — А вот, как я понимаю, и драгоценности. Полюбуйся.
Она протянула Ане бинокль. И та увидела в окне напротив своего мужа, который вытаскивал из-под кровати тетину шкатулку.
— Но как она там оказалась? — изумилась Аня.
— Я в отличие от твоего муженька на флоте не служила, но знаю, что есть специальное приспособление, чтобы перебросить трос на другое судно. Там, в общежитии, у него наверняка остались дружки. Они открыли окно и поймали тросик, по которому он спустил вниз шкатулку, пока ты, например, умывалась в ванной.
Наташа схватила Аню за руку:
— Бежим туда!
Они выскочили на улицу и помчались в общежитие, но у дверей лицом к лицу столкнулись с Феликсом. В руке у него был пластиковый пакет. Наташа вырвала пакет и спрятала за спину.
— Ты что делаешь? — разозлился Феликс. — Отдай!
— Тихо, — прервала его Наташа. — Станешь кричать, вызову милицию, и сядешь на несколько лет.
Феликс растерялся, увидев, что вокруг полно людей. На лице его изобразилось горькое разочарование. Он плюнул и ушел.
Наташа и Аня вернулись домой. Прямо в лифте Аня открыла шкатулку: все на месте. Она облегченно вздохнула.
— Между прочим, — вдруг сказала Наташа, — эти драгоценности числятся пропавшими. В милицию ты сообщила, так что их как бы нет… Конечно, возникает вопрос с тетей. Но была бы ты другим человеком, могла бы распорядиться таким богатством по собственному усмотрению.
Аня с интересом посмотрела на подругу.
Майор в засаде
Волков думал, что парень придет сразу после полуночи, но тот появился только в третьем часу. К этому времени Волков истомился от ожидания, дважды почти засыпал и едва не рухнул с деревянного ящика, на котором сидел.
В первый раз Волков увидел его из окна в позапрошлую пятницу. Здоровый парень шел по переулку с огромной сумкой. В прошлую пятницу он опять появился — и опять с той же сумкой. Явно тащил ворованное. С воровством Волков смириться не мог. Но пока оделся да спустился вниз — парень исчез. В эту пятницу Волков решил ждать его в переулке.
Мрачное местечко — этот Козий переулок. Наверное, он именуется как-то иначе, но все называли его Козьим, хотя коз тут в последний раз видели еще до войны. Переулок переходит в пустырь, а там уж и вовсе никто без особой нужды не появляется. Во-первых, темно — фонарей никогда не было, во-вторых, опасно. В прошлом году здесь пырнули ножом одного заблудившегося гражданина.
После этой истории местные власти клятвенно обещали поставить здесь фонари, да разговорами все дело и кончилось.
Было минут пятнадцать третьего, когда Волков услышал шаги. Он достал фонарик и занял позицию поудобнее. Когда в темноте мелькнула мощная фигура, включил фонарик и крикнул:
— Милиция! Стой на месте!
Парень в темной куртке заслонился ладонью от яркого света.
— Что в мешке? — спросил Волков.
— А какое тебе дело?
— Поехали в отделение, там разберемся. Заодно изымем ворованное, — сказал Волков.
— Погоди, командир, — уже другим тоном заговорил парень. — Я ничего не крал. Я просто взял то, что выбросили.
— Открой сумку, — приказал Волков.
Тот послушно расстегнул молнию. Волков посветил фонариком: там лежали запакованные рубашки, свитера, галстуки с фабричными ярлыками, импортная обувь в коробках.
— И где же ты все это взял? — усмехнулся Волков. — Прямо в магазине?
— Нет, не в магазине. В гараже, — ответил парень.
— В каком еще гараже?
— Тут рядом гаражи кооперативные. И каждую пятницу поздно вечером я там все это нахожу. Кто-то выбрасывает, а я подбираю. Хорошие вещи, командир.
— Так я тебе и поверил. Неси сумку в мою машину и поедем, покажешь гараж.
Они проехали примерно два километра, когда парень махнул рукой:
— Вот здесь.
Волков увидел несколько рядов металлических гаражей, обнесенных забором. В ветхой сторожке у въезда горел свет — там коротал ночь дежурный. За гаражами стояли мусорные баки.
— Когда я в первый раз увидел эту кучу одежды, глазам своим не поверил, командир, — рассказывал парень. — Думал, она какая-то бракованная, испачканная. Дома посмотрел — все в полном порядке.
Волков не верил ни одному его слову, но для порядка обошел вокруг мусорных баков, посвечивая себе фонариком. И увидел пакет, незамеченный парнем. В нем лежали три мужские рубашки, новенькие, даже нераспакованные, — вместе с чеком из дорогого магазина.
Волков зашел к дежурному, угостил его сигаретой и спросил:
— Не знаешь, кто тут поздно вечером большое количество мусора выносит?
— А, это, наверное, Елена Анатольевна. Она каждую пятницу наводит дома порядок и весь мусор выбрасывает. Очень аккуратная женщина. У нее «жигули», пятнадцатый гараж.
— А где она живет?
Дежурный заглянул в толстую книгу с адресами членов гаражного кооператива:
— Тут рядом, третий дом, квартира сто пятнадцать.
Волков с детства был нетерпеливым, потому не дождался утра, а сразу поехал к Елене Анатольевне. Дверь долго не открывали. Наконец появилась заспанная женщина, которая изумленно спросила:
— Что вам надо?
Волков предъявил удостоверение. Потом открыл сумку и показал вещи:
— Вам эти вещи знакомы?
Елена Анатольевна осмотрела содержимое сумки и как-то сразу проснулась.
— Это ваши вещи? — переспросил Волков.
— Мои, но, видите ли, я все это выбросила, потому что они нам не нужны…
— Выбросили? — удивился Волков, он даже представить себе не мог, что такие замечательные и дорогие вещи — прямо из магазина — можно выбросить.
— Ну да, они нам не нужны… А я что-то нарушила?
— Извините за беспокойство, — отчеканил Волков.
Он спустился вниз и отдал сумку парню, который ждал его ни жив ни мертв.
— Можешь идти.
Волков пришел домой, разделся и приоткрыл дверь в спальню. Жена проснулась:
— Где ты был?
— Вора ловил, — мрачно ответил Волков.
— Поймал?
— Поймал. То есть нет.
— Так поймал или нет?
— Поймал. А оказалось, что не вор.
— Какой ты у меня, Петя, глупенький, — вздохнула жена. — Бегаешь ночами неизвестно за кем, вместо того чтобы спать.
— Не могу я спать, если рядом воруют! — взорвался Волков.
— Ага, — сказала жена. — Которые могут — уже в полковники вышли, а ты все майор. А уже на пенсию скоро.
Она повернулась на другой бок.
В субботу утром Волков наведался в магазин, где были куплены найденные им у мусорного бака рубашки. Он показал чек администратору, тот проверил по накладным и сказал:
— Все правильно. Эти рубашки куплены у нас во вторник.
— А с ними все в порядке? — спросил Волков. — Они не уцененные, не бракованные, не с изъяном?
— Что вы! — оскорбился продавец. — Это рубашки из новой партии, которую мы только что получили из Германии. Кстати, очень дорогие.
Елена Анатольевна, которая каждую пятницу выбрасывала кучу нераспакованных покупок, работала в солидном банке в самом центре города. В понедельник Волков зашел к соседям, в управление по борьбе с экономическими преступлениями. Знакомого подполковника попросил проверить Елену Анатольевну — не подозревается ли она в каких-либо махинациях, сомнительных сделках? Подполковник через день ответил, что ее фамилия в оперативных материалах не встречается. Поинтересовался, в чем дело. Когда Волков рассказал, расхохотался:
— Петя, люди, работающие в банке, воруют миллионы. Они с рубашками и галстуками связываться не станут. Может, у нее блажь такая — любит ходить по магазинам, накупит вещей, а их и держать негде. У богатых свои заморочки. Словом, забудь ты об этой истории.
Волков не забыл, потому что через день он встретил Елену Анатольевну на улице. Он был в штатском, и она его не узнала. А может, просто не обратила внимания. Женщина явно куда-то спешила, глаза у нее горели.
Она вошла в магазин. Волков устроился возле киоска, где торговали мороженым. Через полчаса Елена Анатольевна появилась с большим фирменным пакетом. Теперь она пребывала в каком-то расслабленном состоянии.
Волков последовал за ней. Она свернула в переулок и остановилась возле урны для мусора. Оглянувшись, вытащила из пакета покупки и сунула их в урну. И ушла.
Можно было подумать, что таким образом она передает кому-то не то наркотики, не то шпионские данные. Волков решил подождать, не появится ли сообщник. Не дождался. Через три часа какие-то подростки бросили в урну горящую газету и сожгли все содержимое.
Бдительный Волков, однако, решил понаблюдать за этой странной женщиной. Майор обосновался возле здания банка после полудня. В час дня она вышла — видимо, начался обеденный перерыв — пересекла площадь, задумалась и пошла налево, к универмагу. Волков следовал за ней.
Елена Анатольевна покупала вещи, даже не меряя. Казалось, ей нравился сам процесс покупки. За двадцать минут она набрала огромный пакет.
А дальше все происходило, как и в прошлый раз. Она вышла на улицу, свернула в какой-то пустой двор и выбросила все, что несколько минут назад купила.
Больше Волков следить за ней не стал. Он уже понял, что это не дело милиции. Один из его одноклассников — Николай — был врачом. Волков ему позвонил и попросил о встрече. Договорились перекусить в недорогом кафе неподалеку от больницы, где работал Николай.
— Так что тебя беспокоит? — без церемоний спросил Николай. — Я тебя знаю: просто так не позвонишь.
— Слушай, Коля, может быть такая болезнь: женщина испытывает неодолимую тягу к покупкам? Ей нужно постоянно что-то покупать?
— Так это со всеми женщинами происходит, — рассмеялся Николай. — Ты не женат, что ли?
— Нет-нет, тут совсем другое. Она покупает, а потом выбрасывает эти вещи. Покупает и выбрасывает… Или сразу выкидывает. Или по пятницам — за всю неделю. Причем покупает, даже не меряя, и выкидывает, не глядя. Словно для нее важен только сам процесс покупки. Может быть такая болезнь?
Николай посерьезнел:
— Ну, это такое же психическое расстройство, как страсть к игре в казино или неумеренное обжорство. Психологи считают, что в его основе — переживания личности, лишенной любви, внимания, заботы, душевного тепла. В данном случае она, постоянно себе что-то покупая, компенсирует тяготы детских лет или нынешней семейной жизни.
Волков схватил его за руку:
— Вот она!
— Где? — спросил Николай Николаевич.
— Да вот — женщина с пакетом. Смотри, что она сейчас сделает.
Елена Анатольевна, не предполагая, что за ней наблюдают, выбросила только что купленные вещи и пошла дальше.
— Слава богу, что не я ее муж, — сказал майор Волков и подумал о том, сколько времени он потерял зря.
— Да-да, — протянул Николай, не сводя глаз с удалявшейся фигуры. — Ее муж — я.
«Считай, что ты уже вдова»
Прежде чем открыть дверь, Лида предусмотрительно посмотрела в глазок. Когда Артур Николаевич вошел в квартиру, на нем лица не было.
— Что случилось? — забеспокоилась Лида.
Артур Николаевич тщательно запер за собой дверь и без сил опустился на стул.
— Они опять приходили ко мне, — выдохнул он. — Сказали, что это последнее предупреждение. Знаешь, когда я их увидел, подумал, что мне конец. Более страшных морд никогда не встречал. Зачем я вообще полез в эти дела? Они же меня убьют…
В приемной раздались громкие голоса. Артур Николаевич удивленно поднял голову. Распахнулась дверь, и, несмотря на протесты пожилой секретарши, в его кабинет стремительно вошли двое высоких парней. Один из них ногой захлопнул за собой дверь, второй схватил Артура Николаевича за галстук так, что у того перехватило дыхание.
— Брать и не отдавать это плохо, согласен? — скоромошничая, спросил он Артура Николаевича.
Тот с готовностью закивал головой, не в силах вымолвить ни слова.
— Очень хорошо. С понимающим человеком приятно иметь дело. Тогда даем тебе ровно неделю, чтобы должок вернул, — почти ласково сказал парень. — Правда, за каждый день к основной сумме прибавляется десять процентов. Процент устанавливаем, чтобы у тебя был стимул поскорее отдать долг. Понятно выражаюсь, а то ты, я вижу, в математике не силен?
Артур Николаевич, задыхаясь, кивнул.
— Ну, вот и поговорили, — удовлетворенно сказал второй гость. — У меня больше вопросов нет.
Он отпустил Артура Николаевича, и тот откинулся в кресле, ловя ртом воздух. Теперь к делу приступил другой. Не говоря ни слова, он вырвал из-под Артура Николаевича кресло так, что тот рухнул на пол. Не дав опомниться, схватил за горло, поднял и влепил ему две пощечины. После чего Артур Николаевич опять оказался на полу в весьма бедственном положении.
— Я так гладко говорить, как мой дружбан, не научился, — процедил парень. — У него родители учителя, а у меня пять классов образования, шестой коридор. Но свое дело я знаю. У тебя ровно неделя. Не вернешь деньги, мы тебя порежем. Я порежу.
И он продемонстрировал Артуру Николаевичу нож, которым его разделают. Насмерть перепуганный Артур Николаевич прикрыл глаза…
— Господи, но почему ты связался с такими людьми? — запричитала Лида. — Неужели ты не мог найти более приличных партнеров?
— Я же тебе рассказывал, что мне неожиданно предложили большую партию новых компьютеров. Свободных денег не было, и я взял кредит. Купил всю партию. Считал, что осенью на них будет спрос. А они не идут! Может, слишком дорогие, может, марка новая — еще не привыкли. Не знаю… Словом, кредит надо отдавать, а нечем. Я попросил отсрочки, но эти люди — я даже их толком не знаю — обратились к браткам, которые за определенный процент выбивают долги. А с ними разговаривать бесполезно.
Лида не знала, что предпринять:
— Ну, куда раньше звонить — в неотложку или в милицию? — Посмотрела на мужа, распластавшегося на диване: — Давай, все-таки вызовем врача. У тебя наверняка подскочило давление.
— Ну и чем врачи мне помогут? — страдальчески спросил Артур Николаевич. — Денег привезут? Им самим не хватает.
— Сделают укол — тебе станет легче. Мама всегда говорила: сердечную боль терпеть нельзя, обязательно надо принять лекарство.
Держась за сердце, Артур Николаевич прошептал:
— Никому звонить не надо. Полежу — пройдет.
Лида отпаивала его валокардином. Притащила с кухни большой кусок пирога:
— Твой любимый, яблочный!
От пирога Артур Николаевич не отказался. Подложил под голову подушку и через минуту разделался с ним. Лида принесла еще один кусок, присела рядом:
— Что же мы будем делать?
— Искать деньги, — ответил Артур Николаевич, сосредоточенно жуя.
— А найдешь? — с сомнением спросила Лида.
Артур Николаевич пожал плечами.
Утром Лида оторвала листок календаря и с ужасом поняла, что семь дней прошли. А денег собрать так и не удалось. Лида поставила чайник на плиту и, вздохнув, проговорила:
— Что же теперь будет?
Зазвенел будильник, Артур Николаевич открыл глаза. Вошла Лида с подносом, на котором дымилась чашка кофе и красовались свежие булочки с маслом и джемом. Артур Николаевич потянулся за чашкой. Он проснулся в прекрасном настроении. Но Лида напомнила, какой сегодня день:
— Они обещали прийти сегодня. Мне кажется, тебе нельзя появляться на работе.
Настроение у Артура Николаевича мигом испортилось.
— Ехать надо, — покачал он головой. — Бизнес рухнет. Без копейки останемся.
— Давай позвоним в милицию или хотя бы наймем охранника, — предложила Лида.
Артур Николаевич отмахнулся от нее и стал одеваться.
— Как-нибудь обойдется, — пробурчал он и ушел…
Лида осталась одна. Она не знала, чего ей ждать: то ли из морга позвонят, то ли из больницы. Однако на этот раз обошлось. Или почти обошлось.
Артур Николаевич приехал бледный, но невредимый.
— Ну что? — с замиранием сердца спросила Лида. — Они приходили?
— Приходили. Забрали все, что у меня нашлось в сейфе и бумажнике, и сказали, что дают еще три дня. Но это уже последний срок.
— И что делать?
— Деньги можно отыскать. Я все-таки нашел способ. Но жалко отдавать.
— Может быть, тебе уехать за границу? — предложила Лида. — Например в Прагу? Чудесный город. У тебя там деловые партнеры. Найдешь себе какое-нибудь занятие.
— Как ты могла такое предложить? — Артур Николаевич энергично замахал руками: — Настоящий мужчина дом и жену не бросает. — Но потом задумался и добавил: — Что-то в этой идее есть. Если бизнес все равно развалился, надо заводить новое дело. — Артур Николаевич посмотрел на Лиду: — А ты? Тебе же одной нельзя здесь оставаться. Им наш домашний адрес узнать — пара пустяков. Представляешь, если они за тебя примутся.
— Я поживу пока у мамы, — спокойно ответила Лида. — Они не найдут тебя ни на работе, ни дома и отстанут. Через пару месяцев вернешься, заживем спокойно. За это время их за что-нибудь посадят.
Он улыбнулся ее наивности:
— Двумя месяцами не обойдешься. Придется скрываться минимум полгода.
— Ты обо мне не думай, — взяла его за руку Лида, — я вытерплю.
Ночью их разбудил телефонный звонок. Лида взяла трубку.
— Твоего мужа заказали, — услышала она чей-то хриплый голос. — Считай, что ты уже вдова.
Заснуть она уже больше не смогла. Встала и на цыпочках пошла в другую комнату. Включила свет, вытащила большой чемодан и стала укладывать вещи мужа. Когда он утром встал, твердо сказала:
— Ты должен немедленно исчезнуть.
Лида проводила мужа до машины, нежно поцеловала и перекрестила. Потом собралась и отправилась к маме.
Муж звонил ей регулярно, два раза в неделю. Международная телефонная связь работала идеально, слышно было прекрасно, словно муж где-то рядом. Артур рассказывал, что нашел себе временную работу у партнеров, очень скучает, любит ее и надеется на скорую встречу.
За себя Лида не беспокоилась и время от времени заезжала домой, чтобы посмотреть, все ли в порядке.
Однажды, когда она вошла в квартиру, ее что-то смутило. Она заметила след ботинка в прихожей, дверь в комнату была приоткрыта, шкаф не заперт. Распахнула створки — какие-то вещи исчезли. Она все внимательно осмотрела. Украшения почти все на месте, но чего-то не хватает.
И вот тогда она позвонила старому знакомому…
Широкоплечий брюнет довольно улыбнулся:
— Лидунчик, я счастлив, не прошло и десяти лет, как ты наконец поняла, что я тебе нужен.
Лида смутилась:
— Жорик, наверное, я не должна тебя беспокоить, но…
— Лидунчик, я всю жизнь мечтаю, что ты будешь меня беспокоить и днем, и особенно ночью. А ты все никак не можешь этого понять.
— Болтушка ты, Жорик, — рассмеялась Лида. — Каким был, таким и остался.
— А ты тоже не очень изменилась. Все твои достоинства при тебе. Все, что мне так нравилось. — Жорик посмотрел на нее откровенным взглядом.
— Перестань, — покраснела Лида, — я мужняя жена. Лучше скажи, что делать. Понимаешь, кто-то побывал у нас дома. Но дверь была заперта на все замки! Кто же мог войти в квартиру и выйти? Ключи только у меня и у мужа. Но Артур в Праге… Может быть, у него украли ключи? Или — самое страшное — эти жлобы все-таки добрались до него? Захватили его, забрали у него ключи. Я просто не знаю, что думать…
— Когда это произошло? — спросил Жорик.
— Во вторник. Артур должен был позвонить вчера вечером, то есть в среду. Не позвонил… Это может означать только одно: его все-таки нашли. Ключи забрали и обшарили квартиру, но ничего ценного не взяли…
— Неужели твой муж не оставил ни адреса, ни телефона, не объяснил, как его можно найти в случае крайней необходимости?
— Ничего не оставил, — растерянно сказала она.
— Как же так?
— Я и не хотела знать, где он, чтобы его случайно не выдать.
— Ты очень преданная женщина. Таких не часто встретишь в наше время. Я твоему Артуру даже позавидовал. Ты знаешь кого-нибудь из его сослуживцев?
Лида покачала головой:
— Мы прожили вместе всего полтора года. Общих друзей завести еще не успели, своих подчиненных Артур домой не приводил.
— Так что спросить, что же произошло с фирмой, тоже не у кого, — констатировал Жорик.
— Я только помню адрес магазина, куда он поставлял компьютеры…
Жорик поехал в этот магазин, расположенный почти в самом центре города. Нашел менеджера по торговым операциям:
— Я знаю, что вы раньше имели дело с фирмой Артура Николаевича — ну, пока она не закрылась. Так вот, я ищу…
— Почему «раньше»? — удивился менеджер. — Мы и на той неделе получили от него десять новых компьютеров. За последние полгода обороты у нас увеличились, новые модели поступили, программное обеспечение у нас хорошо идет, так что отлично сотрудничаем с Артуром Николаевичем. Фирма его работает.
Жорик попросил показать накладные.
Менеджер поколебался, но достал пачку счетов. Жорик сразу увидел, что фирма называется иначе, чем та, что принадлежала Артуру Николаевичу.
— Так у него же была фирма «Интер-плюс», а вы получаете компьютеры от «Электры».
Менеджер нисколько не смутился:
— Да нет, это те же самые люди, они просто название сменили. Так все время от времени делают. От налоговой инспекции спасаются.
— Позвольте адресок запишу, — сказал Жорик, вытащив карандаш.
Когда он вышел из магазина, запел мобильный телефон. Звонила Лида. Она была очень взволнованна. Сообщила, что в их квартире опять кто-то побывал и исчезли кое-какие вещи.
— А что именно пропало? — спросил Жорик.
— Чайный сервиз, две картины, осеннее пальто и два костюма, которые Артур Николаевич сшил летом. Костюмы новенькие, ненадеванные.
— Как странно, — покачал головой Жорик…
Он приехал в фирму «Электра», которая стала наследницей конторы, принадлежавшей Артуру Николаевичу, и прошел прямо к управляющему. Не похоже было, что тот рад был видеть незваного гостя.
— Мне бы с Артуром Николаевичем переговорить, — сказал Жорик.
— Не знаю я никакого Артура Николаевича, — неприязненно пробурчал управляющий.
— А кто же хозяин вашей фирмы?
Управляющий отвернулся. Но Жорик совсем не обиделся.
— Жена Артура Николаевича сдала мне их квартиру, — стал объяснять он. — Мне квартира понравилась, денег она запросила немного, так что меня все устраивает. Но я сразу понял, что между мужем и женой есть какие-то проблемы. Что именно между ними произошло, меня не интересует. Однако если он возражает против сдачи квартиры, то я бы не хотел попасть в дурацкое положение, поэтому я, собственно, и пытаюсь его найти. Так что если он до завтра не отыщется, то я завтра вечером туда переселюсь, и все.
Управляющий выслушал Жорика внимательно, но ничего не ответил.
Вечером Жорик с приятелем приехали в дом, где жили Лида и Артур Николаевич, поднялись этажом выше и уселись на подоконнике. Ждать пришлось долго. Уже наступила ночь, окна во всем доме погасли, когда в уснувшем подъезде заскрипел лифт, открылась дверь и какой-то человек, испуганно озираясь, подошел к Лидиной квартире. Жорик обзавелся фотографией Артура Николаевича и поэтому сразу его узнал.
Артур Николаевич достал из кармана ключи и вошел в свою квартиру. Через полчаса он вышел, держа в руках два чемодана, больших и, судя по всему, тяжелых. Машина с водителем ждала его у подъезда. Жорик с приятелем последовали за ним. Приятель сел за руль, Жорик расположился рядом.
Минут через двадцать машина доставила Артура Николаевича на дачу. Там его встретила тощая блондинка, она была на полторы головы выше Артура Николаевича. Он поцеловал ее и потащил чемоданы в дом.
Проводив парочку взглядом, Жорик расхохотался. Приятель недоуменно посмотрел на него:
— Ты чего?
— Я все понял, — сказал Жорик. — Этот пижон, муж Лиды, ни в какую Прагу не уезжал, и рэкетиры к нему тоже не приходили. Он все придумал. Никто ему не грозил и денег от него не требовал…
— Почему ты так думаешь?
— Во-первых, я по своим каналам выяснил — этот гражданин территорию Российской Федерации вообще не покидал. А во-вторых… Да ты посмотри на него. Он же трус. Если бы к нему пришли, он бы отдал все и сразу, а не пытался скрыться где-то в Праге. Да если бы у кого-то из ребят были к нему счеты, разве бы ему позволили так легко уйти?
— И он все это затеял, чтобы жену обмануть?
— Не только. Он закрыл одну фирму и тут же открыл другую, чтобы избавиться от старых проблем. А заодно избавился и от надоевшей жены. Так сказать, соединил приятное с полезным. Перебрался на дачу и нашел себе новую подругу, помоложе.
— Ну, что будешь делать? — поинтересовался приятель.
— Не знаю, — Жорик стал серьезным, — рассказать Лиде, что любимый муж бросил ее столь оригинальным способом?.. Нет, у меня язык не повернется. И главное: я ведь обещал помочь, а не огорчать ее.
— Я знаю твой девиз, — хмыкнул приятель, — обещал, но выполнил…
Первый звонок раздался на даче поздно ночью. Артур Николаевич схватил трубку и услышал хриплый голос:
— Тебя, парень, заказали. Или готовь сто кусков, или готовься сам…
Артур Николаевич выскочил из постели и побежал закрывать двери и окна. Он испуганно выглядывал из-за занавески, пугаясь каждого звука. Его подруга тоже проснулась.
— Куда ты ушел, пупсик? — сладко улыбнулась она. — Возвращайся ко мне, я тебя согрею.
— Молчи, дура! — прошипел Артур Николаевич.
Когда утром он сел в машину, за щеткой на лобовом стекле обнаружил записку: «Сто кусков!» Он вздрогнул и полез в карман за валидолом. Но в нем оказалась еще одна такая же записка. В этот момент запел мобильный телефон. Артур Николаевич поднес аппарат к уху и услышал:
— Сроку тебе дали три дня, понял?
Он выронил аппарат, как будто обжегся.
Вечером Артур Николаевич возвращался из города. По пути он остановился на автозаправочной станции и залил полный бак. И едва отъехал от станции, как сильная рука схватила его за горло. Он нажал на тормоз. Машина вильнула и уткнулась в бордюр.
— Слушай внимательно, — произнес человек, который неизвестно как очутился на заднем сиденье запертой машины, — отдашь сто кусков и дачку твою мы забираем. Вместе с девочкой. Кое-кому из наших она понравилась. Так что заберешь вещи и прямо сегодня исчезнешь. А куда деньги приносить, я потом скажу. Понял?
Артур Николаевич испуганно кивнул.
Неизвестный выпрыгнул из машины, пересек дорогу, уселся в автомобиль, черневший у обочины, и уехал. У Артура Николаевича тряслись руки. Он еле завел машину.
Приехав на дачу, сразу стал собирать вещи. Подруга в халатике с удивлением наблюдала за ним:
— Что случилось, пупсик? Ты уезжаешь?
— Ты тоже, — буркнул Артур Николаевич.
— Куда и зачем? — удивилась подруга.
— Обстоятельства изменились. Мне необходимо уехать из страны. Ты пока возвращайся к своей маме, поживешь у нее. Через пару недель позвоню.
Через час Артур Николаевич с огромным букетом цветов стоял на пороге квартиры Лиды. Она распахнула дверь и бросилась к нему в объятия:
— Боже, с тобой все в порядке?! Как я волновалась.
— Все в прошлом, — сказал он. — Опасность миновала, и мы можем жить дальше совершенно спокойно.
Лида покупала апельсины в уличном лотке. Оранжевый шар упал и покатился по тротуару. Лида нагнулась, чтобы его поднять, но чья-то рука раньше подхватила апельсин и протянула ей. Это был Жорик.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Артур вернулся. Почему-то мне кажется, что я должна быть благодарна за это тебе.
Жорик поцеловал ей руку:
— В данном случае я ни при чем и крайне сожалею, что этот мужчина вернулся и отнял у меня последнюю надежду.
Она счастливо рассмеялась:
— Болтушка ты, болтушка.
— Лидунчик, ты же знаешь — одно слово, и я у твоих ног.
Она подхватила свои апельсины и пошла по улице.
Жорик не отрываясь смотрел ей вслед.
Подъехала машина, водитель распахнул дверцу. Это был приятель Жорика, изрядно напугавший Артура Николаевича на дороге. Жорик сел рядом, и машина тронулась.
— Может быть, надо было оформить этого козла и женщина была бы твоей? — вдруг сказал приятель. — Это, кстати, никогда не поздно сделать.
Жорик покачал головой:
— Она выбрала его, а не меня. Насильно мил не будешь. Хотя он редкостный трус и враль. Надо же, какую историю сочинил…
Машина проехала мимо Лиды. Она шла по улице, улыбаясь. А за ней шли двое парней, которые выбивали из Артура Николаевича долг. Один из них сказал второму:
— Видишь эту телку? Она жена того лоха, который так и не вернул нам должок.
На платформе никого не было
На платформе было холодно и пусто. Кто же в такое позднее время поедет в город? Ирина опять задержалась, и опять не по своей вине. Раз в две недели она ездила на базу стройматериалов, чтобы разобраться с накладными. Всякий раз бумажная канитель затягивалась до полуночи и она едва успевала на последнюю электричку.
В темноте возникли два желтых глаза и раздался предупредительный сигнал электрички. Она подхватила сумку и подошла к краю платформы, чтобы поскорее войти в теплый и светлый вагон.
Но когда электричка оказалась совсем рядом, кто-то изо всей силы ударил ее в спину. Она неминуемо свалилась бы на рельсы, если бы не споткнулась о собственную сумку. Она упала набок, расшиблась, но сумела быстро подняться. В ужасе оглянулась: кто же ее толкнул?
На платформе по-прежнему никого не было. Что же это с ней случилось? Но задумываться было некогда: двери электрички стали закрываться, и она едва успела вскочить в тамбур.
Она села на жесткую скамью и только тут по-настоящему испугалась. Неужели ее хотели убить? Но за что? И кто этот невидимка? Она могла поклясться, что на платформе она была одна.
Электричка шла долго, со всеми остановками, и у нее было время подумать. Но она так и не поняла, кто же мог желать ее смерти? Ей было всего двадцать с небольшим, и настоящих врагов она себе еще не нажила.
Муж, замерзший и усталый, поджидал ее на вокзале. Она торопливо рассказала ему, что с ней произошло.
— Надо было все-таки поехать за тобой на машине, — покачал головой Игорь и стал ее осторожно расспрашивать, уверена ли она, что ее кто-то толкнул.
— Еще бы! — ответила Ирина. — Но странно, что я никого не видела.
Муж помрачнел и поинтересовался, что ей сказал врач, когда она была у него в последний раз.
— Ты думаешь, что мне и это приснилось? — с упреком в голосе спросила она.
Страшный сон преследует ее почти два года. Она выскакивает на балкон в одной кофте, хотя еще лежит снег. Она очень возбуждена и словно продолжает с кем-то ругаться. Подходит к поручню балкона, перегибается через него, чтобы посмотреть, что там, внизу. И тут кто-то сзади хватает ее за ноги и сбрасывает с балкона. В последний момент она поворачивает голову, чтобы посмотреть, кто же это сделал, но на этом сон всегда заканчивается и она просыпается.
Если стоит глухая ночь, она глотает снотворное и засыпает, но потом весь день чувствует себя разбитой. Если уже рассвело, она идет на кухню, пьет кофе и готовит мужу обильный завтрак. И муж, проснувшись, сразу понимает, что ей опять снился этот сон.
Весь день после такого изматывающего сна она чувствует себя совершенно больной. Жить так стало невозможно. Этот сон медленно убивал ее.
Игорь видел, как она страдала, но не знал, как ей помочь. С мужем ей повезло. Не всякий мужчина способен всерьез отнестись к жалобам жены на дурной сон. Тем более что это длится уже долго. Игорь никогда ее не прерывал, слушал внимательно и все больше мрачнел.
Он обошел всех врачей, которых ему рекомендовали. Поначалу они охотно брались помочь, потому что молодость пациентки внушала надежду на избавление от недуга.
Ее пичкали различными снадобьями. Иногда они помогали, сон отступал. Она чувствовала себя прекрасно. Потом, несмотря на лекарства, сон все равно возвращался. И муж начинал искать другого врача.
Но, как выразился один из докторов, медицина, вполне возможно, в данном случае абсолютно бессильна, потому что это вовсе и не сон.
Два с лишним года назад она упала с балкона, с четвертого этажа. Хирурги изумлялись, как она осталась жива. Ей просто повезло. Она провалилась в мягкий снег, который с амортизировал удар. Она пролежала в больнице три месяца, из них две недели без сознания. Потом долго училась ходить и действовать руками. Кости срослись на редкость удачно, сотрясение мозга прошло, как казалось, без особых последствий. Она чувствовала себя заново родившейся.
А ровно через месяц после того, как она вышла замуж, ей впервые приснился этот страшный сон.
Последний, кто взялся ее лечить, был Слава Цимбал.
— Поймите, я люблю ее с детства, — говорил ему Игорь. — Я сказал, что женюсь на ней, в тот день, когда она вышла из комы. Врачи считали, что она останется калекой, но я решил, что никогда ее не брошу… И ведь, если бы не проклятый сон, который ее не отпускает, она была бы совершенно здорова.
— Я постараюсь помочь вашей жене, — обещал Цимбал.
Он ценил мужчин, способных на поступки.
Он всерьез отнесся к содержанию сна и не ограничился разговором с мужем Ирины. Он навестил ее родителей. Они рассказали, что в тот трагический день она была в квартире совершенно одна. И хотя ни отец, ни мать не решились говорить об этом прямо, из их слов можно было заключить, что Ира находилась под воздействием не только алкоголя, но и наркотических препаратов.
И родители, и муж подтвердили, что после той истории она сильно изменилась и ни капли в рот не берет.
Цимбал не увлекался лекарственными препаратами, веря в силы молодого организма. Зато не жалел времени на длительные беседы с женщиной, пытаясь выяснить, какую тайну хранит ее память.
Он полагал, что ее мозг блокировал некую важную информацию, которая является ключом ко всей этой истории. И когда ему удастся добраться до этого ключа, зловещий сон исчезнет.
Время от времени он звонил Игорю и с сожалением признавался, что ничего не получается. В ее памяти есть стена, которую он не в силах преодолеть.
Иногда сон преследовал ее несколько ночей подряд. Муж, отчаявшись, предложил поискать другого врача. Ира верила Цимбалу и продолжала регулярно ходить к нему на сеансы.
И однажды сон начал меняться. Он стал более отчетливым и ясным, появились новые краски. И главное — она стала видеть все больше и больше, словно у нее расширялось поле зрения.
— Еще немного, — сказала она доктору, — и я увижу человека на балконе. Только не знаю, хочу ли я этого.
Цимбал втайне от Иры позвонил Игорю и попросил его быть особенно внимательным к жене. А два дня назад она сказала Цимбалу, что уже видит — пока очень расплывчато — чей-то силуэт. Едва она ушла, Слава опять позвонил ее мужу.
— Мы не знаем, чье именно лицо она может увидеть, — предупредил Цимбал. — Этот момент может оказаться для нее тяжелым шоком. Будьте осторожны, присматривайте за ней. Как бы она с собой что-нибудь не сделала в состоянии шока.
— Вы думаете, что она действительно увидит чье-то лицо? — спросил муж. — Но ведь она же была одна в квартире! Кого же она может увидеть?
— Вот это и важно узнать, — сказал Цимбал. — Если за спиной у нее никого нет, есть надежда, что ее перестанут мучить кошмары.
— Но ведь это же сон! — недоумевал Игорь. — Ей может присниться кто угодно, какой-нибудь учитель, который ставил ей двойки, или одноклассник, который дергал ее за косички. И чем ей это поможет?
— Она увидит человека, которого подсознательно боится, — ответил Цимбал.
Повесив трубку, он подумал, что это всего лишь его предположение.
Когда через день Ира перезвонила и сказала, что ее пытались сбросить под поезд, Цимбал испугался: неужели он переборщил со своими разговорами и она решила, что ее преследует невидимый враг? Впрочем, возможно ведь и иное объяснение случившегося…
Наутро, предварительно созвонившись, он поехал к ее родителям. Ему нужно было узнать имена ее школьных подруг.
Отыскать их оказалось непростым делом. Две девушки уехали из города. Одна, выйдя замуж, сменила фамилию и переехала, связь с ней прервалась. Нашлась только одна девушка, которая решилась назвать себя близкой подругой Иры. И она знала то, что интересовало Славу Цимбала.
Теперь он клял себя за близорукость, за то, что не сумел сразу распознать очевидное. Хуже того, своими действиями он поставил жизнь человека под угрозу.
Что же теперь делать? Ему решительно не к кому было обратиться за помощью, потому что никто бы ему не поверил. Как никто не верил Ирине, что ее страшный сон имеет под собой реальную основу.
Во вторник ей опять пришлось поехать на базу стройматериалов. Она позвонила мужу, предупредила, что задерживается. Он предложил отвезти ее на машине. Она отказалась: ведь мужу непросто отпрашиваться с работы.
Поздно вечером она вновь стояла на той же самой пустынной платформе в ожидании последней электрички. И опять было пусто. Ей стало не по себе. Теперь она пугалась каждого шороха.
Когда из темноты возникли желтые кошачьи глаза электрички, она инстинктивно оглянулась: никого. На платформе она точно была одна.
Электричка приближалась, и она осторожно подошла к краю платформы. Она была напряжена, как струна. И вдруг почувствовала сзади какое-то движение. Она рванулась в сторону. И некто, не ожидавший, что она сумеет уклониться, не рассчитал свои силы и полетел с платформы на рельсы. Пронзительный сигнал электрички перекрыл его отчаянный крик.
На Ирину словно столбняк нашел. Когда из-под колес достали тело ее мужа, она потеряла сознание, но не упала, потому что ее подхватил подоспевший Слава Цимбал.
Он стоял рядом с платформой, но упустил момент, когда Игорь с легкостью профессионального гимнаста прыгнул на платформу, чтобы столкнуть жену под поезд.
Цимбал решил ей этого не рассказывать. Как не стал говорить о том, что же все-таки произошло тогда на балконе.
Игорь был безумно влюблен в Иру. А у нее начался роман с другим юношей. Однажды Игорь пришел к ней весь на взводе. Они час выясняли отношения. Она сказала, что любит другого, и выскочила на балкон. Игорь выбежал вслед за ней и в порыве ярости толкнул ее — она полетела вниз. Он убежал из квартиры, захлопнув за собой дверь. Никто не знал, что он к ней приходил.
Ира осталась жива, Игорь первым появился в больнице. Он боялся, что она расскажет, что произошло на балконе. Но именно этот эпизод исчез из ее памяти. Ира вышла за него замуж, потому что была благодарна ему за преданность. Теперь он был счастлив — получил то, что хотел. Но всегда боялся, что когда-нибудь Ира вспомнит, что же произошло между ними на балконе.
Когда доктор сказал, что это вот-вот может произойти, Игорь не выдержал. Однако промахнулся и погиб сам.
А Ира так ничего и не вспомнила. И вообще этот сон перестал ей сниться. Слава Цимбал предпочел ничего ей не рассказывать. Пусть лучше она мучается сомнениями, пытаясь понять, как ее муж вдруг оказался на платформе, чем твердо знает, что два года жила рядом с человеком, который трижды пытался ее убить.
Свидетель обвинения
Человек в темной рубашке открыл глаза. Окружающий мир казался зыбким и странно колыхался. Он не мог понять, где он и как сюда попал. Попытался пошевелить руками, но обнаружил, что крепко привязан к стулу.
Наблюдавший за ним Шувалов дважды наотмашь ударил его по щекам, чтобы он поскорее пришел в себя. Человек в темной рубашке уставился на Шувалова, черты которого наконец обрели четкость.
— Ты все-таки добрался до меня? — нахально улыбнулся человек в темной рубашке. — Неужто убить меня хочешь? Благородный мститель! — И ехидно рассмеялся: — Да у тебя кишка тонка! Не сможешь! Если бы ты был настоящим мужиком, она бы еще была жива. Понимаешь?
Это произошло год назад.
Был поздний вечер, пыльная привокзальная площадь опустела. Все, кто спешил вернуться с работы из города, уже разошлись по домам и ужинали, задернув прозрачные занавески, окрашенные изнутри синим телевизионным светом.
На железнодорожной платформе за решетчатым окошком томилась кассирша с женским романом. В одиноком ларьке, где остался непроданным здоровенный поднос с ядовитого цвета пирожными местного производства, продавщица отгоняла мух и безнадежно смотрела на часы. На скамейке, подложив под себя уже прочитанную газету, пыхтел сигаретой опоздавший пассажир. И в самом темном углу площади за рулем машины дежурил человек, который медленно сходил с ума.
После шести вечера электрички приходили из Москвы переполненные. Виталий Шувалов внимательно вглядывался в толпу, чтобы не пропустить знакомое лицо. Люди спускались с платформы с огромными сумками и портфелями. Многих встречали на машинах, остальные заталкивались в рейсовый автобус, оберегая привезенные из города продукты.
Ближе к девяти электрички стали ходить реже. И пассажиров на станции поубавилось. Когда минуло одиннадцать, Шувалов в очередной раз пошел смотреть расписание, хотя и так знал: следующая электричка придет только через час.
Пока он вглядывался в расписание, мимо с оглушительным грохотом промчался поезд дальнего следования. И, как в детстве, отчего-то защемило сердце при виде ярко светящихся окон, за которыми с комфортом расположились пассажиры. Поезд ввинтился в сгустившуюся темноту и исчез, словно его и не было.
Как же все это могло произойти?
Он всегда ревновал Светлану, с той минуты, как они познакомились. А это было три года назад. Он влюбился в нее с первого взгляда и так решительно ее атаковал, что через две недели она капитулировала и согласилась выйти за него замуж.
Для него это был второй брак, для нее — первый. Утром он отвозил ее на работу, вечером встречал. Он забыл о мальчишниках и даже перестал ходить с приятелями на футбол. Сначала Светлане это льстило, потом ей захотелось немного свободы.
Первый скандал произошел, когда она не только задержалась до полуночи на товарищеском вечере, устроенном фирмой в честь пятилетия успешной работы, но и позволила какому-то хлыщу проводить ее до дома.
Виталий видел в окно, как этот тип обнимал ее за плечи. А на прощание он еще и поцеловал ее в щеку! Когда Светлана позвонила в дверь, Виталий взорвался. Она же не могла понять, почему он возмущается. Она всего лишь потанцевала с новым сотрудником, и он, как положено джентльмену, проводил ее до дома…
Они помирились только через несколько дней.
В этом году она поехала отдыхать одна. Виталию обещали отпуск только зимой. Она вернулась из Турции очень довольная. И по вечерам ей стал названивать какой-то мужчина. Светлана, смеясь, рассказала, что это ее безнадежный поклонник, темпераментный кавказец, но между ними, разумеется, ничего не было. Женщине нравилось поддразнивать мужа.
В прошлый четверг вечером, подъезжая к дому, он увидел, как у подъезда остановилась неизвестная машина. Водитель картинно распахнул перед Светланой дверцу, довел ее до двери и поцеловал в щеку.
Виталий, кипя от гнева, поднялся вслед за ней и, стоя в дверях, сказал, что он все видел. Она, нисколько не смутившись, рассмеялась:
— Какой ты все-таки глупенький у меня! Разве можно ревновать из-за пустяков?
Глядя ей в глаза, он спокойно проговорил:
— Я тебя очень люблю. Но роль мужа-рогоносца не по мне.
Он вышел из квартиры, хлопнув дверью. Она крикнула ему вслед:
— Вернись, не глупи! Я все объясню…
Виталий сбежал по лестнице, сел за руль и рванул с места. Он уехал на дачу — еще в мае снял домик в часе езды от Москвы. Решил, что звонить не станет. Если она захочет возобновить отношения, она знает, где его найти.
Он не сомневался, что она приедет к нему после работы. Они же любят друг друга. Он ждал ее с шести вечера, сначала ходил по платформе, потом вернулся в машину.
И она все-таки приехала — чуть ли не последней электричкой в половине первого ночи. Виталий выскочил из машины, готовый обнять ее и забыть все нелепые раздоры.
Но Светлана спустилась с платформы в обнимку с тем самым мужиком, который несколько часов торчал на платформе, курил и пил пиво. Значит, этот человек тоже ожидал Светлану? Но как это может быть? Виталий беспомощно наблюдал, как тот прикрыл ее полой своего пиджака и поцеловал в губы.
Она сделала это специально, решил Виталий. Сердце его похолодело. Если бы они накануне не поссорились, он бы подошел и прямо спросил, что происходит. Но сейчас видеть все это было выше его сил. Он сел в машину, развернулся и уехал.
В следующий раз он увидел Светлану уже в морге. Патологоанатом написал в отчете, что она была зверски изнасилована, избита и задушена.
Труп молодой женщины нашли рыбаки. Милиции не составило труда установить личность убитой. Во внутреннем кармашке ее куртки лежал размокший служебный пропуск с черно-белой фотографией.
В отделе кадров строительной компании подтвердили, что Светлана Ивановна Шувалова работает старшим инженером, назвали домашний адрес и телефон. Трубку снял Виталий. Когда ему сообщили, что произошло, он сразу сказал, что знает убийцу. Вернее, видел его и может опознать.
Виталий довольно точно описал человека, который увел Светлану. Через два дня милиция его арестовала. Это был дважды судимый и нигде не работавший Виктор Миронов. У него был дом, оставшийся от родителей, в том же поселке, где Виталий снял дачу на лето.
Соседи Виктора подтвердили, что слышали какой-то шум ночью. Кто-то видел Виктора под утро возле реки. Эксперт-криминалист обнаружил в доме Виктора рядом с кроватью тщательно затертые следы крови. Но это не очень помогло следствию. И у Виктора, и у Светланы оказалась одинаковая группа крови.
Виктор виновным себя не признавал, утверждал, что всю ночь спал у себя дома.
Главным свидетелем обвинения стал Виталий. Он опознал в Викторе того человека, который увел Светлану. Он не обнимал ее, как показалось тогда Виталию, а держал, чтобы она не вырвалась. Пиджак закрывал руку с ножом, которым он угрожал Светлане. И не целовал он ее, а шептал:
— Молчи, дура, не то убью.
Часами Виталий молча смотрел на фотографию Светланы и скрипел зубами. Она умерла из-за него. Пока он терзался ревностью и представлял себе, как она развлекается с другим, она умирала медленной и мучительной смертью.
После допроса Виталий спросил следователя:
— А что будет убийце?
Следователь, заполняя бланк допроса, буркнул:
— Посадят, и надолго.
— На сколько? — уточнил Шувалов.
— Лет двенадцать дадут.
Виталий вышел от следователя потрясенный. Как, убийца через десять с небольшим лет выйдет на свободу?! Будет опять ходить по этим улицам?! Они встретятся — в электричке или в магазине. Убийца поздоровается с ним, может быть, даже подмигнет как старому знакомому…
На суде Виталий отказался от своих прежних показаний, заявил, что не уверен, действительно ли человек, сидящий на скамье подсудимых, — именно тот, кого он видел в тот день, когда была убита Светлана.
Прокурор не верил своим ушам. Подсудимый повернулся и посмотрел на Шувалова с веселой и надменной улыбкой.
Во время предварительного следствия, продолжал Виталий, он был в состоянии аффекта, а теперь понимает, что решается судьба человека, и не хочет брать греха на душу. Все-таки это был поздний вечер. Привокзальная площадь плохо освещена, и он видел предполагаемого убийцу только в профиль и всего несколько секунд…
Прокурор попросил сделать перерыв. Виталий вышел в коридор. Следователь, который вел дело, догнал его:
— Вы понимаете, что делаете? Без ваших показаний его вообще отпустят. Вам что, угрожают?
Виталий покачал головой:
— Один раз я уже совершил непоправимую ошибку. С меня достаточно.
Суд вернул дело об убийстве Светланы Ивановны Шуваловой на доследование. Шувалова опять стали вызывать на допросы, но он упрямо твердил: похож, но поручиться не могу.
Через три месяца обвиняемого выпустили под подписку о невыезде. Дело формально не закрыли, но и следователь, и преступник понимали, что все кончено. Доказательств вины Виктора Миронова следствие не нашло и теперь уже не найдет.
Он вышел из следственного изолятора после обеда — долго бумаги оформляли. И сразу двинулся на вокзал: хотелось домой — помыться, переодеться, а потом отдыхать по полной программе. Ему вернули деньги, которые у него были при аресте, и в электричке он покупал пирожки, мороженое, воду. Виктор был счастлив — он на свободе, он может делать все, что захочет.
Спустившись с платформы, Виктор лицом к лицу столкнулся с мужем убитой им женщины. Шувалов стоял на платформе с газетой в руке, спокойно смотрел на него.
Виктору стало не по себе.
— Следишь за мной? — прищурившись, спросил он.
— Нет, я здесь дом на лето снимаю.
Они вышли на привокзальную площадь. Виктор вновь обрел уверенность в себе. Вернулась и привычная наглость.
— Ну что, может, выпьем за знакомство? — предложил он. — Угощаю. У меня сегодня праздник. Тем более я тебе обязан. Если бы не ты, я бы в лагерь сейчас ехал. — И захохотал довольный.
Шувалов помедлил с ответом, изучая своего собеседника. Согласился:
— Выпить можно. Но каждый платит за себя.
Они зашли в привокзальное кафе. Пили только водку. Виктор заигрывал с официанткой, хватал ее за руки, приглашал в гости, обещал жениться. Он быстро опьянел. Когда понял это, сказал, что с него достаточно. Слегка покачиваясь, вышел в туалет. Вернувшись, допил свою рюмку и пошел к выходу.
Виктор двинулся к автобусной остановке. Но после первых шагов у него закружилась голова, он тяжело опустился на скамейку. Виталий подогнал стоявшую неподалеку машину и усадил в нее Виктора.
Довез до дома, открыл дверь его ключами, помог войти. А потом привязал к стулу.
Виталий готовился к этому почти год — после того разговора со следователем. Когда он понял, что преступник отделается несколькими годами, решил, что правосудие придется вершить ему самому. Поэтому и отказался на суде от своих показаний, хотел, чтобы убийцу выпустили.
Виталий все продумал до мелочей. Выяснил, когда Миронова выпустят, заранее подогнал машину, раздобыл сильное снотворное, которое и подмешал в водку.
Виктор пришел в себя и насмешливо наблюдал за ним.
— И что ты со мной сделаешь.
— Дам тебе еще снотворного и уйду, — ответил Шувалов. — Когда сюда доберутся пожарные, дом уже догорит.
Виктор вдруг начал смеяться:
— А ты знаешь, что на этой кровати я валялся с твоей женой? Классная баба. Я получил от нее массу удовольствия. Думаю, тебе недоставалось и десятой доли того, на что она была способна. Она сделала для меня все, что я хотел. А потом я ее задушил прямо на этой кровати и ночью сбросил в реку. Она так кричала. Просила, чтобы я ее убивал, она была готова на все. Но я все-таки ее не убил…
Он не отрывал глаз от лица Шувалова. Тот смертельно побледнел. А Виктор опять рассмеялся:
— Посмотрите на него! Ему плохо. Он сейчас в обморок упадет. Да ты слабак, парень. Ты не сможешь меня убить.
После странной смерти человека, который обвинялся в убийстве Светланы, Виталия Шувалова тоже допрашивали. Но у него было алиби. Друзья подтвердили, что он провел весь день вместе с ними.
С тех пор он сильно изменился, сменил работу и квартиру. Это ведь только кажется, что месть сладка. Тот, кто действительно приводил свой замысел в исполнение, знает, что месть ужасна. И тот, кто мстит, страдает не меньше того, кому он отплатил за боль и унижение.