Случайность
Через несколько месяцев, когда пришла пора подводить итоги проделанного, Ива Менжерес назвала это происшествие случайностью. Из тех, от которых никто не застрахован. Кажется, все было тщательно продумано, взвешен каждый шаг, предусмотрены возможные варианты. И вдруг эта неожиданная встреча почти накануне отъезда в Зеленый Гай.
…Был поздний вечер. Ива бульваром возвращалась из институтской библиотеки. Только что выпал свежий снежок, идти было легко, весело. Холодновато подмигивали по-зимнему яркие звезды. Ива отыскала взглядом одну, повисшую над самым горизонтом. Она будто оторвалась от звездного роя и брела по темно-голубой дороге в одиночестве. Далекая, гордая, недоступная. Про эту звездочку рассказывала еще мать, когда Ива была маленькой. Будто угнали татары в полон дивчину-качачку, накинули на шею аркан, за косы притащили в гарем. А она обернулась ледяной зиркой — звездочкой, — лучше сковать льдом собственную душу, чем отдать девичью красу нелюбимому, служить ворогу. «Вот и я, как та зирка, бреду по холодной скользкой дороге… Пройдут годы, и наступит на земле тишина. Дожить бы до тех дней…»
Ива насмешливо улыбнулась: с чего бы вдруг размечталась?
Она шла медленно, помахивая портфельчиком, на бульваре было малолюдно, лишь изредка торопливо проходили запоздалые прохожие. И когда Иву скорым шагом обогнал приземистый парень в щегольском полупальто и шляпе, она не обратила на это никакого внимания. Вернее, она заметила, какие у него оттопыренные, красные уши, они торчали даже из-под шляпы. «Чудак какой-то, — подумалось, — вырядился на мороз».
Парень остро глянул ей в лицо. Он прошел мимо быстро, не замедляя шага, но Ива перехватила этот взгляд, явственно ощутила, как он скользнул по лицу, короткий и цепкий. «Может, понравилась хлопцу, — мелькнула мысль, — по одежде он из тех, что по бульварам за красотками гоняются. Нет, не так смотрят, когда хотя г. познакомиться…» Ива нащупала в кармане шубки пистолет. Несмотря на строжайшие запреты Сороки, советы Кругляка и Оксаны, она всегда носила оружие с собой. Парень снова обогнал ее, немного прошел вперед и остановился, поджидая. Он смотрел куда-то в сторону, но Ива была теперь убеждена, что ждет именно ее, и никого другого, — слишком равнодушной была поза, в которой стоял, прислонившись к дереву. «Выследили? — забилась мысль. — Тогда почему один? Или потому, что дивчина — много ли для нее надо?» Она спустила предохранитель браунинга.
— Перепрошую красно паненку. Не скажете, котра година?
Парень стоял теперь у нее на дороге, руки в карманах, ноги чуть расставлены — так готовятся нанести удар.
— У меня нет часов, — ответила Ива.
— По-москальскому заговорила, сволочь? — яростно зашипел парень. — Не узнаешь?
Он стоял теперь совсем близко к Иве — глаза в глаза, — а она по-прежнему не узнавала его и от этого колебалась: кто? откуда? почему встал у нее на пути? Медленным шагом протащились мимо два старика, и незнакомец сказал так, чтобы они слышали:
— Не гнивайся, серденько, з ким не бувае, ти ж знаешь, що по-справжньому кохаю тильки тебе…
Старики, видно, в своей жизни не первый раз видели ссорящихся влюбленных, и обошли их стороной: милые бранятся — только тешатся.
— Я тебя, суку, еще днем заметил, тогда бы и прикончил, только народу много было…
Парень зорким взглядом охватил кран бульвара — парочки уже ушли, было пустынно и холодно.
— А ты меня ни с кем не путаешь? — спросила Ива.
— Не-е-ет, — торжествующе сказал парень. — Не путаю. Я тебя хорошо запомнил, хоть и видел один раз.
— Сядем, — сказала Ива. — Вот скамейка. Сядем, ради бога. — Она повернулась к парню спиной, чувствуя, как ноги налились чугуном, пошла к скамейке. «Ему еще что-то надо мне сказать, иначе бы выстрелил без предисловий. Любитель мелодрам. А может, время тянет, чтоб не кинулся вслед случайный прохожий? Я его никогда не видела — это точно. Кто же он? Вдруг ошибусь? Вдруг свой? Еще раз гляну — может, вспомню…»
Вот и скамейка уже рядом. Парень тяжело дышал, смотрел торжествующе, как смотрели много веков назад степные наездники на брошенных под копыта скакунов полонянок. Он все еще держал руки в карманах полупальто — один из них провис под тяжестью металла.
— Хочешь шубу? Возьми и уходи! — Ива стала поспешно ее снимать. Но один из крючков не поддавался. Тогда девушка рванула шубку — треснули застежки, скомкала мех в сверток, протянула парню: — Возьми…
— Вот такой я и хотел тебя видеть, — злорадно сказал тот, — чтоб испугалась. — Он выпрямился, будто хотел стать выше ростом: — Именем погибших, кровь за кровь…
Глухо, почти бесшумно хлопнул выстрел. Парень пошатнулся. Ива толкнула его в грудь — он опустился, будто сел, на скамейку. Старички, ушедшие совсем далеко, оглянулись, им показалось, что треснула на морозе ветка. Они увидели — влюбленные так и не доссорились: она стояла, он сидел на скамеечке, откинувшись на крутую спинку. «Ну и молодежь пошла, — сказал один из них, — чтоб в наше время кавалер сидел, если паненка стоит…» «Никогда в жизни, — горячо поддержал его спутник, — мы знали, что такое вежливость». Они ушли дальше, в синюю темень.
Ива развернула шубку, выдернула из меха браунинг, морозный воздух запах дымком пороха. «Не забыть портфель. Не оставить никаких следов. Идти не домой — вдруг кто-то видел. В центр — с автобуса на автобус… Нет, не годится — на одежде кровь, пуля оставила след на шубе… Тогда в парк — там на аллеях легче заметить слежку… Какой недоумок сунул мне этого молокососа поперек дороги? Свои, чужие? Идиот, сам себе выбрал смерть».
…Она пришла домой под утро, всю ночь петляя по городу, обходя редких прохожих. Миновала свой дом, убедилась — все спокойно. Направилась к подъезду, прижимаясь к стене, пригибаясь под окнами: никто не должен видеть, что она возвратилась так поздно. Оксана ахнула.
— Хотели арестовать?
— Да нет, ворюга какой-то на шубку позарился…
— Ранил?
— Нет. Сам нарвался на пулю.
Ива погладила золотистый мех шубки, взяла нож, протянула край мехового пласта Оксане: «Держи». Под охи и ахи подруги она кусок за куском отправила шубку в огонь.
— Психопатка! Зачем?
Ива почти без сил рухнула на кровать.
— Прикрой чем-нибудь. Жалко, конечно, но он там лежит — на бульваре. А это улика: дыра от пули. Мне жизнь дороже тряпок. Скажу Сороке, пусть компенсирует из своих фондов — пострадала на тяжелой работе…
— Ты еще шутить можешь?
— Пытаюсь… — Ива уткнулась лицом в подушку, плечи ее вздрогнули, она расплакалась.
* * *
Из рапорта участкового милиционера Сиротюка В. С.
Минувшей ночью на Советском бульваре выстрелом в упор был убит неизвестный гражданин. Убийство произошло вскоре после полуночи, когда на бульваре не было прохожих и гуляющих. Найти свидетелей и очевидцев убийства путем опроса населения близлежащих улиц не удалось. Судя по характеру, выстрел был произведен из огнестрельного оружия мелкого калибра, может быть, спрятанного в одежде, что приглушило звук. Гражданин Квасик В. М. и гражданин Соколовский С. П. показывают, что незадолго до убийства видели на бульваре молодую пару, которая ссорилась на семейной почве. Более точных сведений дать не могут, так как не обратили внимания на их внешность, а только на то, что мужчина сидел, а женщина стояла, что к делу не относится. Документов при убитом не оказалось, личность не установлена. Труп отправлен в городской морг. Мною приняты меры для опознания убитого.
Резолюция на рапорте: «Выделить оперативную группу в составе… принять все меры для поимки убийцы».
Вторая резолюция, появившаяся на рапорте через несколько дней: «Все документы и материалы по данному делу переданы в Управление Министерства государственной безопасности. В связи в этим розыск убийцы прекратить, оперативную группу расформировать».
Назад: Шутки сквозь слезы
Дальше: В дороге всякое бывает
