Глава 17
– Просто дайте мне полномочия.
– Вы имеете в виду, одобрить вашу слежку за двоими людьми, которые публично подверглись нападению и оскорблениям со стороны вашего психа. Я уже все вам сказал. И теперь повторяю еще раз: больше я не дам ему ни одного чертова шанса.
Нельсен чувствовала, что непременно должна попробовать добиться своего, хотя инспектор Морган был последним человеком, которого она сейчас хотела видеть.
– Знаете, Кейт, я в самом деле считаю, что вам надо проверить голову. Неужели это настолько прочно засело у вас в мозгу? Неужели вы настолько одиноки, что хватаетесь за первого попавшегося печального негодяя, который попадается на вашем пути?
Она догадалась, что он имел в виду, когда сказал, что это прочно засело у нее в мозгу. Его слова обидели ее. Но она ни за что не покажет ему, насколько сильно он сумел задеть ее. Да, она была одинока и чувствовала потребность помогать другим, хотя себе была не в состоянии помочь. Ее искренне заботили чужие беды, несмотря на то что работа выматывала, одиночество сводило с ума, а окружающий мир вызывал депрессию. Несмотря на то что иногда она не видела в этой жизни ничего, за что стоило бы бороться. Несмотря на то что воспоминания об одной-единственной ночи каждый день вторгались в ее мысли, не давали покоя во сне и ярко вспыхивали в ее голове в момент пробуждения. Желание помогать другим, хотя это было чертовски трудно, и заставляло ее идти вперед.
Они стояли в так называемом коридоре детективов, куда выходили двери нескольких кабинетов. Столкнувшись здесь с Морганом после возвращения от Джона Симмонса, Нельсен не дала ему опомниться и не стала дожидаться, когда он устроится за своим столом, а сразу пошла в наступление.
– Конечно, это могли быть просто совпадения, я понимаю, – сказала она. – Но, в самом деле, мы все знаем, что совпадение за совпадением – это уже слишком. Возможно, этим людям что-то известно. Едва ли они выбрали бы одновременно те два места в Лондоне, из множества других возможных мест, где он оказался именно в тот день, когда начались все эти неприятности.
– Но это лишь в том случае, если эти неприятности с ним вообще произошли, – парировал Морган. – Мы до сих пор не знаем, существует ли эта Дженни Майклз в действительности, или же она всего лишь плод воображения этого сумасшедшего ублюдка. Как насчет того, чтобы начать именно с выяснения ее личности?
– Я пытаюсь.
– Докажите, что она действительно существует, и я подумаю над тем, чтобы разрешить вам допросить Вонов. Согласны?
Он не стал дожидаться ответа. Торопливо вошел в свой кабинет и захлопнул за собой дверь, оставив Нельсен в одиночестве, давая понять, что разговор закончен.
Кейт добрела до конца коридора и вошла в просторный кабинет со свободной планировкой, который делила с другими сержантами и констеблями. В их управлении свой собственный кабинет светил лишь тем, кто шел на повышение.
Я уже дома и начало вечера провел выискивая новую информацию в Интернете. Я ни за что не стану сидеть сложа руки.
Чем больше я читаю об этих преступлениях, тем более беспомощным начинаю себя ощущать. Все это происходит как-то беспорядочно. Эти женщины абсолютно разные и похищены из совершенно не связанных между собой мест. Единственным связующим звеном между жертвами оказывается их возраст, от двадцати до тридцати с небольшим, за исключением последней, самой юной, жертвы, которой было всего восемнадцать. Но полиция до сих пор официально не признала, что все эти преступления связаны между собой.
Я налил себе виски с тоником. Обычно приберегаю этот напиток для особых случаев, но сейчас он необходим мне, чтобы сохранить спокойствие. На самом деле стакан уже почти опустел, и скоро мне придется заново его наполнить.
После того как меня выпустили из участка, я два часа ездил по городу. До наступления темноты постарался объехать как можно больше дорог и переулков. Я пытаюсь представить, где может находиться Дженни, как будто все так просто – достаточно лишь заехать на какую-нибудь улицу, и она там окажется. И все же я не теряю надежды. Стоит испробовать все возможные варианты.
Я ничего не могу с собой поделать и продолжаю ломать голову над загадками, с которыми успел столкнуться за последнее время, пытаюсь разгадать их смысл. Вот я складываю воедино элементы этой головоломки: Дженни исчезает с территории гипермаркета, Воны живут в ее доме, в городе пропадают женщины, есть по крайней мере один полицейский, который готов уделить время моей проблеме, но и сержант не до конца верит мне, никакого Дейва Брайанта не существует, я следую за Вонами, и они водят меня за собой по всему Лондону. А затем мы оказываемся в театре «Фортуна».
Все вместе это выглядит абсолютно бессмысленно.
Возьмем, к примеру, Дейва Брайанта. Дженни рассказывала о нем, описывала его, и мне казалось совершенно очевидным, что она знает его. Он явно ее босс. Он должен быть настолько же реальным человеком, как и Дженни.
Я придвигаюсь ближе к компьютерному столу. Стоит это проверить. Я захожу в Google и набираю в поисковике «Дейв Брайант, юрисконсульт, Сент-Элбанс». На экране появляется множество упоминаний о Дейве Брайанте, юрисконсульте и о делах, которыми он занимался. Газетные статьи. Ссылки. Я торопливо просматриваю информацию. Мне не хватает терпения, чтобы внимательно прочитать весь текст.
И вот, наконец, то, что я искал: Хартфордшир. Дейв Брайант, юрист из Хартфордшира. Затем: Харпенден. Это место находится совсем недалеко отсюда. Неужели по каким-то причинам Дженни не сказала мне всей правды? Неужели в каждой лжи содержится доля правды?
Я снова набираю в поисковике: «Дейв Брайант, юрисконсульт, Харпенден, Хартфордшир».
И вот первый результат. Дейв Брайант, юрисконсульт. Я хватаю ручку и записываю адрес его офиса. Неужели это тот самый Дейв Брайант? Это моя единственная зацепка в этой истории, и я собираюсь использовать ее на всю катушку.
В этот момент раздается звонок в дверь. Я смотрю на часы – почти десять вечера. Странно. Возможно, это новости из полиции. Скорее всего, приехала детектив Нельсен.
Я с трудом поднимаюсь со стула и спускаюсь вниз. Отпираю замок и распахиваю дверь.
Но за дверью никого. Я выхожу и оглядываюсь.
Наверное, это детские проделки.
Я снова смотрю по сторонам, но ничего не вижу. Дети всегда так быстро прячутся. Со мной такое уже случалось.
Я запираю дверь и возвращаюсь наверх. Но едва усаживаюсь за стол, все повторяется снова: раздается стук в дверь. Теперь я знаю, что это дети, и не обращаю внимания.
Затем воцаряется тишина.
Проходит две минуты, и снова раздается стук в дверь. На этот раз он повторяется без перерыва, громкий и назойливый.
Не в силах сосредоточиться, я раздраженно вскакиваю с места и снова возвращаюсь к двери. Детям, должно быть, очень весело, но они не представляют, что я сейчас испытываю, и не догадываются, сколько неприятных минут доставляют мне.
Я распахиваю дверь.
Снова никого. Я выхожу за дверь и отхожу от дома. Дойдя до тротуара, смотрю по сторонам. Ничего.
– Вот черт, – бормочу я себе под нос.
Я разворачиваюсь, возвращаюсь в дом и запираю за собой дверь. Перескакивая через две ступеньки, влетаю в комнату наверху и хватаю со стола пустой стакан. Затем так же торопливо спускаюсь вниз и захожу на кухню. Достаю бутылку с виски из буфета, наливаю в стакан двойную порцию, ставлю на кухонную стойку и достаю из холодильника тоник. Наполнив стакан, убираю тоник обратно в холодильник.
Аромат напитка успокаивает меня. Я отпиваю глоток, и в этот момент снова раздается стук в дверь. На этот раз я оказываюсь рядом и стремительно бросаюсь вперед. Отперев дверь, я рывком распахиваю ее. В этот момент моему взгляду представляется фигура в темном одеянии.
Это последнее, что я вижу. Что-то неимоверно тяжелое обрушивается на мой лоб, и я падаю. Стакан разбивается об пол, заливая меня остатками виски с тоником.
На меня наваливается темнота.
А дальше все происходило так.
Мои руки скованы наручниками. Я привязан к стулу. Кромешная темнота, окутавшая комнату. Шум. Чье-то дыхание. Хихиканье, время от времени нарушающее тишину.
Слезы. Пот. Ужас.
Страдание.
Разбитый нос. Синяк под глазом. Вывихнутая челюсть. Опухшие запястья. Привкус крови во рту.
Ощущение скорой смерти. Бешеное биение сердца. Приступы тошноты.
Понимание происходящего, несмотря на темноту. Несмотря на горячечный бред. Несмотря на ощущение скорой смерти.
А затем сознание гаснет. Я не в состоянии больше терпеть.
Рука касается моих волос. Ощущение чьего-то пальца на моей шее. Затем зубов.
Я открываю рот. Но не в силах издать ни звука. Все застывает внутри.
Глаза открыты. Глаза закрыты. Понимание происходящего. Затем снова провал.
Рука на моей груди. Сильное давление. Я ничего не вижу. Ничего не чувствую. Рука между ног. Одна рука давит, другая тянет.
Мое тело обнажено. Слабость. Головокружение.
Страдание.
Разбитый нос. Одна сплошная густая масса. И сверху наваливается лицо.
Понимание, затем провал.
Я на полу. Сверху давит какая-то тяжесть. Я ничего не вижу. Слезы. Ускользающая жизнь.
Пустота.
Неподвижность.
Руки на моей шее. Сильное давление.
Слезы.
Провал.
Конец.
Женщина из скорой помощи обрабатывает рану у меня на лбу, а детектив Нельсен стоит рядом. Я сижу на нижней ступеньке своего крыльца.
– И вы не знаете, кто это был?
– Я же сказал, что он ударил меня и я потерял сознание. Вот так все и было. Я не знаю, кто это, и я не видел ничего, кроме темного плаща. Он был черным, это все, что я могу сказать.
– Хорошо. – Детектив Нельсен о чем-то думает, наверное, о том, верить мне или нет. – Из дома что-нибудь пропало?
– На первый взгляд вроде ничего. Но я был не в состоянии все как следует проверить. Я даже не знаю, заходил ли кто-нибудь в дом.
Сержант что-то записала в блокнот. Я не вижу, что именно, она слишком сильно возвышается надо мной, чтобы я мог заглянуть в блокнот.
– Послушайте, я понимаю, как это выглядит, но, говорю вам, кто-то напал на меня.
– А как насчет алкоголя?
Я вдруг догадываюсь, что детектив Нельсен имеет в виду исходящий от меня запах спиртного.
– Когда он ударил меня, я упал. В тот момент я держал в руке стакан с виски. Стакан опрокинулся на меня. Я не пьян.
– Конечно.
– Мне ведь не возбраняется немного выпить, не так ли?
– А почему они только ударили вас, и все?
– Прошу прощения?
– Получается, они не хотели вас убить? Почему только ударили вас и этим ограничились?
– Вы работаете в полиции, так и ответьте на этот вопрос.
Нельсен опускается на корточки и внимательно разглядывает мой лоб.
– Ничего страшного, – говорит она. – Вам повезло, что вас не убили. Хочу сказать, что в том состоянии, в котором вы находились, это не составило бы для них труда. Гораздо легче убить человека без сознания, чем в сознании. Не надо смотреть ему в глаза. – Она снова выпрямляется. – Послушайте, вам, правда, необходимо отдохнуть. Постарайтесь хоть немного поспать. Не выходите из дому, а я буду на связи.
– Знаю, вы уже говорили мне об этом.
– Я имею в виду, никуда завтра не выходите, Джон. Оставайтесь дома и не мешайте мне выполнять мою работу.
– Кто-то только что напал на меня.
– Именно. Еще одна причина, чтобы закрыться дома и чувствовать себя в безопасности.
Я не могу оставаться дома. Я чувствую себя, как заевшая пластинка, и пока Дженни не найдется, я не изменюсь. Я должен выяснить, что известно Дейву Брайанту, если ему что-то действительно известно.
– Детектив, Дейв Брайант и в самом деле существует.
– Что?
– В Харпендене есть некий Дейв Брайант. Юрисконсульт. Я непременно должен с ним увидеться.
Она качает головой.
– Нет, вы не можете, Джон, – властно произносит она. – Оставьте в покое этого человека. Дженни рассказала вам, где работает, но она там не работала. Она солгала вам, Джон. Поймите это. Та Дженни Майклз, которую вы знали, вовсе не та, какой ее знали другие люди. Возьмите себя в руки и не втягивайте в эту историю совершенно посторонних людей. Я больше не собираюсь выручать вас, если вы снова во что-нибудь вляпаетесь.
Я молчу. Мне хочется прислушаться к ее словам, но что-то в глубине души не может смириться с тем, что Дженни солгала о своей работе. И о доме. Да и о своей жизни тоже.
Нельсен делает шаг вперед.
– Я говорю серьезно, оставайтесь здесь и ждите моего звонка.
Я не смотрю ей в глаза, просто качаю головой. И все так же молчу.
– Я закончила, – говорит женщина-врач, поднимаясь.
Я улыбаюсь ей. Моя улыбка выглядит натянутой и излишне радостной, но ей, похоже, все равно.
– С вами все будет в порядке, – говорит она и уходит.
Нет, думаю я, не будет. Вы не знаете и половины того, что со мной происходит.
Нельсен отходит в сторону вместе с врачом, о чем-то разговаривая с ней. Врач кивает, затем качает головой. Сержант что-то записывает в блокнот.
Закончив разговор с врачом, она снова подходит ко мне. Я по-прежнему сижу на ступеньке, хотя у меня уже затекли спина и ноги.
– Я говорила с вами вполне серьезно, Джон. Не выходите из дому. И никого больше не беспокойте.
Наш разговор закончен. Мне больше нечего сказать.
– Не мешайте мне работать.
Я поднимаю голову, но ее уже нет рядом.
С тех пор как видел ее в последний раз, он много думал о ней. Суматоха, которая поднялась после того, как он ударил по голове Джона Симмонса, дала ему возможность вновь увидеть ее. Он размышлял о том, когда же настанет подходящее время. Когда он выделит Кейт Нельсен серьезную роль в этом спектакле.
Пока еще не время.
Он ждал, когда она выйдет из дома. Наконец, она появилась и, запрыгнув в свою машину, умчалась. Он последовал за ней. В это время он мог не опасаться, что его заметят, и не соблюдать дистанцию.
Он всегда будет держаться поблизости и наблюдать, пока не решит, что настал ее час. Она ни о чем не узнает, пока не будет слишком поздно сопротивляться, и тогда он окажется рядом.
Но сначала он должен был воплотить в жизнь свою идею. Это придаст новый смысл их игре.
Он думал, что она сразу же вернется домой, чтобы отдохнуть, но она поехала в участок. Он решил не торчать около участка, дожидаясь ее. Не мог рисковать, слишком часто задерживаясь на улице допоздна. Необходимо держаться в тени.
А Кейт Нельсен, похоже, постоянно допоздна задерживалась на работе. Ее будет легко отыскать.
И он вернулся домой.
