Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Я бы никогда не придумал свою теорию, не говоря уже о том, чтобы потратить столько сил на ее подтверждение, если бы был лучше осведомлен о крупных достижениях в области физики, которые имели место в то время. Более того, мое первоначальное неведение, что против моих идей выдвигаются такие мощные, хотя и ложные возражения, уберегло эти идеи от гибели в зародыше285.
Майкл Полани, о разработке теории молекулярной адсорбции, изначально отвергнутой, а потом широко признанной
Когда в 1975 г. дипломированный инженер-американец Дэниел Энг открыл в Гонконге первый McDonald’s, его конкуренты из местного общепита с пренебрежением характеризовали эту затею как абсолютно бесперспективную: «Продавать гамбургеры китайцам? Да вы шутите!» Сам Энг приписывает дерзость своего начинания тому факту, что не имел степени МВА и никогда в жизни не обучался бизнесу286.
Джеймс Уотсон, профессор китаистики
Мы самоизолируемся, чтобы держаться подальше от заурядного мышления или примитивных технических знаний287.
Джим Джаннард, основатель и председатель совета директоров Oakley, производителя первоклассных солнцезащитных очков
В процессе творчества, особенно на ранних стадиях, неведение — это благо. Когда ты не в курсе, как «все должно быть», тебя не ограничивают бытующие представления. Ты способен видеть то, что другие не замечают. Ты способен взглянуть на вещи с неожиданной точки зрения, что не дано тем, кто приобрел глубокие, но слишком узкие знания в данной области. Пребывая в неведении, ты не знаешь, что тебе «положено» видеть и чем пренебрегать, и в старом и хорошо изученном способны разглядеть новые неожиданные стороны, которые были благополучно отвергнуты знатоками.
Эта идея открылась мне, когда я читал о нобелевских лауреатах, которые совершили наиболее значимые научные открытия. О великих достоинствах неведения красноречиво говорят выдающиеся достижения многих обладателей Нобелевской премии, в том числе расшифровка ДНК Джеймсом Уотсоном и Френсисом Криком, открытие полимеразной цепной реакции Кэрри Муллисом и фундаментальные работы по физике Ричарда Фейнмана. Эти ученые, как и многие другие, оставившие яркий след в науке, относят свои великие научные прорывы на счет того, что были не в курсе разработок других ученых. И потому не знали, как и в каких направлениях двигались их предшественники, какие методы и подходы бытуют в современной науке, что считалось и считается невозможным или абсурдным. И благодаря этому вели научный поиск так, как считали логичным и правильным.
Ричард Фейнман отказывался «знакомиться с современной научной литературой и бранил своих аспирантов, если те начинали диссертационную работу так, как это принято — с обзора имеющихся достижений в изучаемой области. При таком подходе, говорил он, вы упускаете шанс обнаружить что-либо оригинальное»288. В жизни Фейнмана был период, когда он пал духом, заподозрив, что по сравнению с предшествующими годами его творческие способности ослабели.
Случайно встреченный им в факультетском клубе Чикагского университета другой нобелевский лауреат Джеймс Уотсон передал ему рукопись, где был описан процесс, использовавшийся Уотсоном и Криком для определения структуры ДНК. Фейнман передал рукопись коллеге-физику, и тот, ознакомившись с ней, заметил: «Смотри-ка, поразительно, что Уотсон сделал такое выдающееся открытие, не имея ни малейшего представления о том, что делают в этой области остальные ученые». В ответ на это Фейнман сделал себе пометку: «Не принимать в расчет. Я это уже забыл»289.
Существует два основных способа извлекать пользу из наивности. Первый — привлекать к делу неопытных новичков — юных или простодушных малых, которые не только малосведущи в данной проблеме или вопросе, но еще слабо разбираются в сопредельных областях знаний. Чудный пример — Джейн Гудолл и ее ценнейшие для науки исследования социальной жизни шимпанзе. Все началось с того, что известный антрополог Луис Лики предложил Джейн Гудолл изучить поведение этих человекообразных обезьян, для чего она должна была в течение двух лет наблюдать за их жизнью в естественных условиях обитания. Гудолл не решалась, указывая, что не имеет должной научной подготовки. Лики же настаивал, что университетские знания не только не нужны, но могут серьезно помешать делу. Насколько поняла Гудолл, «ему нужен был кто-то, чей разум не отягощен и не замутнен теорией, кто-то, кто занимался бы исследованиями единственно из побуждения приобрести знания»290. В конечном итоге и Гудолл, и Лики уверовали, что если бы она не была столь несведуща, ей никогда не удалось бы выявить и объяснить такое количество ранее неизвестных повадок шимпанзе.
В более умеренном варианте этот подход предусматривает найм тех, кто прошел формальный курс обучения в нужной области, но не попал в плен к исторически сложившимся, и, возможно, чисто условным и устаревшим традициям. Такой подход использует компания Dyson Appliances, производитель самой раскупаемой в Великобритании марки пылесоса. Модель Dual Cyclone использует передовую технологию всасывания и не требует мешка-пылесборника. У пылесоса запоминающийся яркий дизайн и прозрачный контейнер, так что вам видно, как внутри поток воздуха вращается с бешеной скоростью, порядка тысячи миль в час (около 447 м/с). Основатель и глава Dyson Джеймс Дайсон считает, что компания изобретает такие успешные продукты, поскольку привлекает технических специалистов прямиком с университетской скамьи: «Главная причина в том, что они в определенном смысле не испорчены. Их еще не пытались застегнуть на последнюю пуговицу какие-нибудь компании, где все только и озабочены, как бы получить краткосрочную прибыль и пораньше отправиться на покой. Мы же пробуем действовать не по шаблонам. Маркетингом у нас занимается Ребекка Трентэм, это ее первое место работы, едва получила в Оксфорде диплом лингвиста, и сразу к нам. И все наши продукты разработаны и сконструированы вчерашними университетскими выпускниками»291. В том же духе и первая модель Sony PlayStation завоевала такой успех отчасти потому, что ее молодые разработчики были новичками в индустрии видеоигр. «Нам повезло, поскольку в том, что касалось игр, мы были всего лишь любителями и делали то, что, как нам казалось, должно обязательно сработать… Как и что принято делать в отрасли, нас не волновало — мы начали с азов и так поставили дело, чтобы ничто не сдерживало свободной циркуляции идей», — говорит Cигео Маруяма, вице-президент специализированного подразделения Sony Computer Entertainment Incorporated292.
Второй способ заработать капитал на наивности — отыскать и привлечь к делу людей, которые не работают в данной отрасли, зато сведущи в другой, что позволяет им подойти к вашим проблемам — а может, и решить их — с новой точки зрения. Специалисты с разными техническими навыками и с разными опытом, знаниями и образованием не только расширяют спектр возможных решений проблемы, но и не отягощены той узостью видения, какая обычно свойственна специалистам, длительное время работающим над данной проблемой. Дополнительное преимущество этого способа в том, что специалисты разносторонне подкованные лучше справляются с работой, поскольку с легкостью применяют приемы и навыки, хорошо зарекомендовавшие себя в других областях, для решения проблем в данной области. Например, многие годы инженеры бились над продлением времени работы батарей в портативных компьютерах. Усилия сосредоточивались главным образом на двух направлениях: создании батарей с более длительным сроком службы и разработке программного обеспечения для регулировки и изоляции энергоемких дисплеев. А Microreplication Technology Center (Центр технологии микрорепликации) компании 3M решил пересмотреть проблему и озадачился разработкой более экономичного дисплея. В основу решения была положена технология микрорепликации, разработанная еще в 1950-х гг. для фокусировки света и усиления яркости диапроекторов. Микрорепликация — это технология покрытия оптического изделия трехмерным поверхностным слоем, который образован микроскопическими пирамидками. Специалисты центра Рик Драйер и Сэнди Кобб адаптировали технологию микрорепликации для создания призматической пленки усиления яркости (Brightness Enhancement Film), которая увеличивает подсветку индикаторной панели и существенно продлевает срок службы батареи. На сегодняшний день этим новшеством пользуются многие производители лэптопов293.
Аналогичный подход применяла на заре своего существования и компания Ballard Power Systems. В 1974 г. ее основатель и генеральный директор Джеффри Баллард взял на работу в качестве консультанта Кейта Пратера, профессора химии. Балларда в то время интересовала задача разработки батарей с более длительным сроком службы. Пратер сразу предупредил Балларда, что не имеет опыта работы на данном направлении. «Вот и отлично, — отозвался Баллард, — а мне и не нужны специалисты по батареям. Они заранее знают, что то-то и то-то не сработает, потому что это невозможно. Я же предпочитаю кого-нибудь со светлой головой и творческим подходом к делу, и чтобы этот человек пожелал попробовать такие вещи, которые другие не стали бы пробовать никогда. На таком пути и можно добиться прорыва»294. Так оно и случилось: в ранние годы Ballard Power Systems Пратер сыграл ключевую роль в разработке инновационных батарей, а позже — помог свершиться технологическим прорывам, благодаря которым стало возможно использовать топливные элементы в автобусных и автомобильных двигателях, что может привести к революционному перевороту в данной отрасли.
Кейт Пратер, разумеется, обладал обширными знаниями в химии. Зато был совершенно не подкован по части исходных допущений и научных взглядов, которые воспринимались специалистами по проблеме разработки батарей, как нечто устоявшееся и не подлежащее сомнению. Иными словами, догмы не сковывали научную мысль Пратера. Порой самое мудрое — это обратиться за советом к тем, кто сталкивается с проблемами, на первый взгляд не похожими на ваши. Такие люди могут обеспечить приток свежих решений для застарелых проблем вашей компании. Приведем пример.
Крохотные стенты, разработанные компанией Guidant Corporation — металлические приспособления цилиндрической формы, позволяющие восстановить просвет в сосудах, поврежденных патологическим процессом, и обеспечить их проходимость для крови — на первый взгляд не имеют ничего общего с боевыми самолетами и ракетами, над которыми работают военные конструкторы. Тем не менее, как сообщает Джинджер Грэхем, научные исследования в области стентов получили мощный импульс, когда Guidant подключила к ним инженеров из военной промышленности. Те из них, кто прежде работал на военно-промышленный комплекс в NASA и в таких компаниях, как Hughes, Lockheed, Ford Aerospace, Raychem и General Dynamics, обеспечили приток материалов и конструкторских решений, которые были внове для Guidant и для медицинской техники в целом, что помогло компании разрабатывать более эффективные стенты и другие медицинские продукты. Так, инженеры из Raychem импортировали в компанию свои обширные знания в области полимерных материалов, что позволило разработать более совершенные катетеры, применяемые в хирургии для введения и установления стентов в кровеносные сосуды.
Менее радикальный вариант — для решения определенной проблемы собрать рабочую команду или группу компаний, участники которых уже работали над данной проблемой, но в других группах, отраслях или организациях. Именно так и поступил Рэй Эвернхэм (ныне — руководитель гоночной серии NASCAR. — Прим. пер.), когда формировал команду технической поддержки для автогонщика Джеффа Гордона, который из безвестности вмиг взлетел на вершину успеха в середине-конце 1990-х гг. благодаря победам в гонках сток-каров на Кубок Уинстона. Вот как рассказывает об этом сам Эвернхэм:
В том-то и причина нашего стремительного рывка. Сразу после того, как пять лет назад мы собрали команду Rainbow Warrior, что мы с самого начала позволили себе дерзость делать все иначе, чем другие. Я не взял в экипаж ни единого человека, который имел бы опыт участия в Кубке Уинстона… Мы также стали первой командой, нанявшей тренера специально для того, чтобы поддерживать физическую форму экипажа механиков. Народ потешался, наблюдая, как мы тренируемся: тут вам было и лазанье по канату, и спринтерские забеги, или, бывало, ребята таскали друг дружку на закорках. Нам говорили: «И за каким чертом вы, парни, это все выделываете?» Наверное, со стороны это и вправду выглядело смешно, зато работало. Обыкновенно на пит-стоп у нас уходило 17 секунд, что на секунду быстрее, чем у других экипажей. А при скорости 200 миль в час за секунду успеваешь проехать 300 футов (91,44 м). Так что от одного этого мы получали 300-футовый отрыв от соперников295.
Еще одна вариация на ту же тему — если специалисты с «такими, какие требуются» навыками и опытом долго и безуспешно бьются над проблемой, проверьте, не смогут ли ее разрешить специалисты с «неправильными» навыками и опытом. Можно рассчитывать, что они посмотрят на вашу проблему свежим взглядом, и это позволит им увидеть решение, которое выпало из узкого поля зрения профильных специалистов, а может, именно их «неподходящие» для данной области знания и подскажут в конце концов наилучший выход из положения. Так, изобретателям из лаборатории Томаса Эдисона никак не удавалось подобрать подходящую химическую субстанцию для изоляции проводов, и тогда Эдисон поручил эту задачу электрику Реджинальду Фессендену. Тот возражал, что ничего не смыслит в химии. На что Эдисон ответил: «Ну, тогда я хочу, чтобы вы стали химиком. У меня тут химиков хоть отбавляй… но ни один из них не способен выдать нужный результат»296. В последующем Эдисона настолько впечатлила работа Фессендена, что он в конце концов поставил его во главе проекта разработки изоляции для проводов. По завершении проекта Эдисон написал Фессендену убедительную рекомендацию, где представлял его как отличного экспериментатора в области химии (а не электричества).
Знание самых действенных способов делать что-либо способно подорвать творческую мысль. Иногда гораздо полезнее быть несведущим, но любознательным, нежели точно знать, как все следует делать и как это делали знающие люди.
Тут вступает в действие эмпирическое правило: если вы знаете предмет «слишком» хорошо, ищите совета у людей несведущих, потому что они подойдут к данному предмету непредвзято. И, само собой разумеется, если вы не разбираетесь в предмете, привлекайте знающих специалистов. Отличный пример тому — научный симбиоз Луиса Лики, антрополога с именем, и Джейн Гудолл; Лики нуждался в научном невежестве Гудолл, а она — в его глубоких знаниях.
Когда Вентер учился в магистратуре, ему было сказано, что в биологии не осталось невыясненных вопросов, и будет непросто подобрать тему, достойную докторской диссертации297.
Совет, данный Крейгу Вентеру, чьи исследования в биологии обеспечили прорыв в науке и сыграли решающую роль для определения генетического кода человека
Я спросил: «Если бы нас погнали отсюда взашей, и совет директоров привел бы нового гендиректора, как вы думаете, что бы он сделал?» Гордон не замедлил с ответом: «Он стер бы все воспоминания о нас». Я уставился на него в ошеломлении, а затем сказал: «А что мешает нам уйти, затем вернуться и самим проделать то же самое?»298
Эндрю Гроув о том, как они с (тогдашним) генеральным директором Intel Гордоном Муром в 1985 г. решили отойти от производства микросхем памяти и сосредоточиться на микропроцессорах
Когда с утра являешься на работу в St. Luke’s, никогда не знаешь, где на сей раз будет твое рабочее место. Здесь абсолютно открытое рабочее пространство. Чудовищно выбивает из колеи, когда у тебя нет своего маленького стола или угла… Но мы коллективно приняли такое решение, потому что хотим изжить привычку. Творчество означает искоренять привычку и «огнем и мечом» насаждать перемены299.
Энди Лоо, сооснователь St. Luke’s Communications, рекламного агентства, которое в 1998 г. удостоилось в Великобритании звания «Рекламное агентство года»
Известный афоризм философа и писателя Джорджа Сантаяны «Кто не помнит своего прошлого обречен пережить его снова» не подходит вам в качестве ориентира, если ваша цель — постоянные инновации. Во всяком случае этот афоризм не работает, когда дело касается воспоминаний о прошлых деяниях вашей компании. Люди и организации действительно учатся, анализируя опыт чужих ошибок и побед. И хотя не всегда легко применить подобные знания на практике, изучение опыта других компаний помогает руководителям разобраться, какие из новых практик можно взять на вооружение, а каких лучше избегать. Возьмем, например, объединение «Комитет 99»300. Его участники решили с нуля спроектировать для General Motors революционно новый (по тогдашним меркам) автомобилестроительный завод Saturn в г. Спрингхилл, штат Теннеси, объездили весь мир ради изучения лучших приемов конструирования, строительства и продажи новых автомобилей, и многое из этого нашло воплощение в Saturn. В отличие от чужого опыта, обучение на своем собственном куда более проблематично. По крайней мере применительно к организационной жизни афоризм Сантаяны точнее отражал бы реальность, если бы звучал как-нибудь вроде: «Кто помнит прошлое своей компании обречен повторить его».
Как уже говорилось, исследования в области психологии, скажем, работы психолога из Гарвардского университета Эллен Лангер, указывают, что мозг имеет склонность повторять то, что человек делал в прошлом, особенно если те его действия были успешны. Как показали эксперименты, если человек произвел какое-либо действие хотя бы единожды и не имел оснований усомниться в его результатах, данное действие впоследствии будет им автоматически повторяться раз за разом. Эта способность действовать «на автомате» является одной из главных причин, почему человеческим существам удается добиваться столь многого. Проблема, однако, заключается в том, что подобное «бездумное поведение» сохраняется и проявляется, даже когда оно работает во вред продуктивности. Если человек изначально не научился правильно выполнять какое-либо действие или если изменились обстоятельства, ему требуется «осмысленный» анализ своих действий, чтобы выполнять их должным образом. Изобретать новые применения старым идеям и комбинировать их с новыми способами невозможно, если не переключить умственные шестеренки с автоматического мышления на аналитическое301.
Еще одна причина, почему многие компании опираются на устаревшие методы и технологии в том, что те, кто стоит на их страже, как правило, занимают более высокое положение, чем те, кто ратует за новые, более прогрессивные методы. Ведь это былые успехи позволили старой гвардии занять столь высокое положение и получить полномочия распоряжаться ценными ресурсами компании, и старая гвардия пускает их в ход, чтобы не дать подняться сотрудникам с более передовыми взглядами. Так было с «отцом» игровой приставки Sony PlayStatin Кеном Кутараги. Его работа над цифровыми технологиями, в итоге использованными в данном продукте, постоянно стопорилась по той причине, что целый сонм более авторитетных начальников и технологов горой встали на защиту аналоговых технологий, которые были глубоко укорененной традицией компании. Кутараги прилагал неимоверные усилия, чтобы привлечь в свою команду специалистов и ресурсы, но из-за могущественных недругов его работа то и дело замирала. Один из топ-менеджеров Sony даже предупредил Кутараги: «Я слышал, что вы хотите развивать цифровую технологию; вы ни в коем случае не должны даже словом обмолвиться об этом в Sony. Тогда вас немедленно переведут. Это не подлежит обсуждению. В Sony это табу»302.
Давнишние методы столь живучи еще и потому, что компания повторяет действия, которые, как выяснилось, принесли ей успех. Она становится все более искусной в применении обеспечивающей успех технологии… Этот процесс ведет к бесконечному циклу прирастающей компетентности. Новые идеи не пробуются, а если и пробуются, то дают худший результат, чем уже имеющиеся технологии (поскольку те и другие находятся в неравных конкурентных условиях)303.
Этот своеобразный «парадокс успеха» — когда «ключевые компетенции часто превращаются в ключевые причины регресса» — досконально исследован, результаты особенно подробно изложены в книге Майкла Ташмана и Чарльза О’Рейли «Побеждать за счет инноваций» (Winning Through Innovation), а также в ставшей бестселлером книге Клейтона Кристенсена «Дилемма инноватора»304. В этих исследованиях показано, как некогда успешные компании и даже целые отрасли, попавшись в западню успеха, утрачивают способность переключаться с устаревших технологий и бизнес-моделей на самые передовые «подрывные инновации». На примерах из реальной практики бизнеса — успехов Kodak в области химической фотобумаги, компании Smith-Corona по производству пишущих машинок, доминирующего положения швейцарского консорциума SSIH на рынке механических часов и отрасли по производству компьютерных дисководов — авторы упомянутых исследований показывают, что некогда успешные технологические инновации нередко побуждают компании приобретать оборудование, взращивать культуру, нанимать и обучать персонал и проводить политику, которая «парализует инновации» и ведет к «непрерывному совершенствованию, которое на самом деле завлекает организацию в ловушку прошлого»305.
Как забыть былые успехи?
Существует ряд способов, помогающих компаниям не попасть в ловушку успеха. Сначала я расскажу о проверенных средствах. Затем, следуя духу книги, предложу свои собственные, более экстравагантные способы.
Самый тривиальный способ порвать со своим успешным прошлым, предлагаемый Кристенсеном в «Дилемме инноватора», — это учредить новую компанию или новое подразделение. Так поступают многие компании — они порывают с устоявшимися технологиями и бизнес-моделями посредством образования новых подразделений, автономно действующих компаний и совместных предприятий. Именно поэтому одна из ведущих розничных сетей Wal-Mart решила учредить интернет-компанию Wal-Mart.com в Пало-Альто, штат Калифорния, при содействии базирующегося в Кремниевой долине венчурного фонда Accel Partners в январе 2000 г. Сначала Wal-Mart предприняла попытку организовать продажи через Интернет, действуя из своей штаб-квартиры в Бентонвилле, штат Арканзас. Но после того, как наметилось значительное отставание от конкурентов, которые продавали свои продукты онлайн (таких как Amazon.com) и были сорваны запланированные сроки обновления сайта к рождественскому сезону 1999 г., было решено создать новую компанию. Такое решение преследовало двоякую цель: во-первых, избежать конфликтов, отчетливо наметившихся, едва только компания попыталась запустить интернет-бизнес, который явно шел вразрез с традициями, считавшимися залогом успеха продаж через традиционные невиртуальные магазины, а во-вторых — переселить бизнес поближе к Кремниевой долине.
Во многом аналогичная стратегия — учредить новое подразделение и всячески побуждать и подстрекать его сотрудников игнорировать корпоративный кодекс. Проще всего добиться этого, если расположить этот отдел подальше от руководства, чтобы ревнителям корпоративного кодекса было затруднительно насаждать старые методы в новом бизнесе. Именно по этой причине автозаводу Saturn определили место в Спрингхилле, штат Теннеси, за тысячу миль от Детройта, где располагается штаб-квартира General Motors. Отчасти в силу этой удаленности, а отчасти благодаря не имевшему прецедентов сотрудничеству между генеральным директором Роджером Смитом и официальным представителем объединенного профсоюза UAW306Дональдом Эфлином новое предприятие сумело перешагнуть через традиционную вражду, издавна сложившуюся у GM с этим профсоюзом307. Автопредприятие Saturn долгие годы служило для автопромышленности Соединенных Штатов образцовой моделью сотрудничества между корпоративным руководством и профсоюзом. Вот пример: Гэри Хай, директор по управлению персоналом в Saturn, прежде чем получить этот пост, прошел собеседование с четырьмя представителями работодателя — двумя менеджерами GM и двумя рабочими GM, состоявшими в профсоюзе UAW. Позже он признался, что во время собеседования не мог определить, кто из интервьюеров представлял руководство, а кто профсоюз, поскольку всех четверых волновал исключительно вопрос обеспечения успеха всему предприятию Saturn в целом308.
А вот еще пример. Ричард Хэкборн из Hewlett-Packard привел к успеху разработку и продажи принтеров для персональных компьютеров, перебазировав профильные подразделения подальше от Пало-Альто, где находится штаб-квартира компании. Когда Хэкборн предпринял первую попытку уговорить традиционалистов в руководстве HP открыть продажи принтеров, те отвергли предложение из-за слишком низкой маржи прибыли, которая, по их мнению, низвела бы продукт компании до уровня потребительских товаров. Был даже момент, когда группа топ-менеджеров настаивала на продаже только тех моделей принтеров, которые совместимы с компьютерами HP, хотя процентная доля компании на рынке персональных компьютеров была крайне незначительна. И тогда Хэкборн вместе с группой менеджеров-единомышленников, прозванных ковбоями Дика, открыли магазин в Бойсе, штат Айдахо, вдали от корпоративной штаб-квартиры, чтобы отделаться от диктата всегдашней практики Hewlett-Packard. «Разрыв с системой принес Дику успех. Он никогда ни на что не спрашивал позволения. Скорее он мог извиниться после, когда факт уже свершился», — говорит генеральный директор Network Appliances Дэн Уорменховен, на протяжении пяти лет работавший с Диком Хэкборном в 1980-х гг.309 На момент написания этих строк принтеры HP (особенно струйные) обеспечивают 50% продаж компании и 75% ее прибылей.
Новые компании или подразделения размещают вдали от головного офиса, чтобы проще было разорвать цепи, привязывающие вас к прошлому вашей компании. Подобная практика облегчает новоиспеченным компаниям (или подразделениям) две задачи: строить новое будущее и препятствовать возврату к прошлому. Вы поспособствуете успеху на этих двух фронтах, если предложите тем, кто готов перейти в новую компанию (или подразделение), нечто вроде «билета в один конец», подразумевающего, что коль скоро они решились покинуть прежнюю компанию, возврат назад им заказан. Эта практика применялась при создании Saturn. Работникам General Motors, переведенным в Saturn — как членам, так и нечленам профсоюза, — было заявлено, что их не примут назад в GM, если дела в Saturn пойдут плохо. Тот же подход применила Procter & Gamble, когда при поддержке нескольких венчурных фирм Кремниевой долины учредила Reflect.com — новую интернет-компанию по продаже косметики. Сотрудникам P & G не гарантировали место, если они решат вернуться в материнскую компанию. В то же время билет в один конец гарантировал, что сотрудники, согласившиеся перейти в новую компанию, сами заинтересованы сбросить путы прошлого — а может, даже испытывают некоторое презрение к нему — и что они достаточно смелы, чтобы влиться в новый бизнес. Подобно прецедентам с Saturn и Wal-Mart.com, новоиспеченный интернет-бизнес Reflect.com нашел пристанище в Сан-Франциско, вдалеке от головного офиса Procter & Gamble, расположенного в Цинциннати, штат Огайо.
Факт учреждения нового бизнеса в месте, географически удаленном от главного офиса, еще не гарантирует, что инновационные идеи будут рождаться одна за другой и воплощаться в ценных продуктах. Если контроль со стороны высшего руководства компании слишком силен, результат может быть хуже некуда — аванпост компании, расположенный за тридевять земель от штаб-квартиры, будет блюсти корпоративный кодекс, и при этом страдать из-за отдаленности от центра событий. Именно так и случилось, когда германский автогигант Daimler-Benz (ныне Daimler-Chrysler) в 1995 г. открыл Центр исследований и технологий (Research & Technology Center) в Кремниевой долине — чтобы собирать урожай свежих идей в области технологий и услуг, которые помогли бы сделать продукцию более инновационной. Исследование, проведенное силами недавних выпускников Стэнфорда, показало, что центр имел на удивление слабые связи с сообществом и компаниями Кремниевой долины и что сотрудники центра получали указания, чем им заниматься, от своих начальников из самой Германии. Более того, если сотрудник центра предлагал плодотворную идею, она редко когда находила реальное воплощение, поскольку центр обладал очень слабыми полномочиями по сравнению с исследовательскими подразделениями компании в Германии. Мои недавние беседы в Центре исследований и технологий подсказывают мне, что многие из этих проблем уже решены, но в свои ранние годы центр прилагал немалые усилия, чтобы добиться самостоятельности и инновационности.
Если создать компанию или новое бизнес-подразделение не представляется возможным, можно поднять «революцию» или присоединиться к ней. Гуру менеджмента Гэри Хэмел разработал рекомендации для революционеров, желающих поднять мятеж, имеющий целью смести все старое, заменить его самыми совершенными практиками, бизнес-моделями и технологиями310. Точка зрения Хэмела чем-то сродни рекомендациям о том, как зачинать политические движения, вроде знаменитых «Правил для радикалов» Саула Алинского311. Как политические, так и корпоративные революции начинают индивиды или группы, обладающие четкими представлениями о том, что и в каком направлении надлежит поменять. Успешные революционеры формулируют свои задачи четко и воодушевляюще, сколачивают коалицию влиятельных соратников и тщательно изучают поведение старой гвардии, которую намереваются свергнуть. Они также агитируют прежних противников примкнуть к ним, а если не получается, нейтрализуют их. И наконец, они организуют небольшие победы, призванные продемонстрировать превосходство новых способов думать и действовать над старыми, глубоко укоренившимися в компании. Мастерский анализ ситуации в компании IBM, сделанный Хэмелом, показывает, как Дэвид Гроссман и Джон Патрик, которые одними из первых в компании осознали важность Интернета, пускали в ход приемы такого рода, чтобы «взбунтовать» компанию. Несмотря на первоначальное сопротивление топ-менеджмента, их действия в конечном итоге трансформировали IBM в «локомотив электронного бизнеса»312. Как написал об этом Хэмел, «подобно тому, как диссиденты в бывшем Советском Союзе использовали украденные копировальные аппараты, Патрик и Гроссман использовали Сеть для создания сообщества сторонников Сети, в итоге и совершивших преобразование IBM»313.
Успешной корпоративной революции не обязательно принимать грандиозные масштабы. Лично мне больше по душе мелкомасштабная революция, которую произвели Аннет Кайл и еще 55 работников грузового терминала Bayport Terminal в г. Сибрук, штат Техас. Терминал был собственностью химической компании Hoechst Celanese Corporation314. За год на терминале перегружалось почти 3 млрд фунтов химикатов с железнодорожных вагонов на грузовики, баржи и суда. Приняв на себя руководство терминалом в 1994 г., Кайл обнаружила, что многие методы работы не модернизировались с 1974 г., хотя объем обрабатываемых грузов за это время утроился. В итоге работа терминала была чрезвычайно неэффективной. Например, когда судно вставало под погрузку и простаивало, поскольку погрузочные работы выбивались из графика, корпорации Celanese выставляли штраф за простой, называемый «демерредж», составлявший, как правило, $10 000 в час. В 1994 г. демерредж, который был вынужден уплатить терминал, составил порядка $2,5 млн. На загрузку грузовика у команды уходило в среднем три часа, хотя средний показатель по отрасли составлял один час. Терминал имел традиционную организационную структуру, где бригадиры наблюдали за работой такелажников. Действовали они по старинке, хотя это сильно замедляло работу и снижало ее качество.
Более года Кайл внедряла новые методы, обучала контролеров и такелажников лучшим трудовым приемам и пробовала внедрять десятки мелких улучшений. Но к концу 1995 г. и Кайл, и ее управленческая команда пришли к выводу, что постепенные перемены не дают эффекта. Вдохновленные идеями, которые они почерпнули на семинаре WOW у гуру менеджмента Тома Питерса, Кайл и ее управленческая команда принялись планировать революционные перемены. Утром 3 января 1996 г. терминал приостановил работу, а весь персонал созвали на собрание. Кайл объявила о курсе на широкие решительные перемены и тут же начала воплощать их в практику. Рабочие, заявила Кайл, отныне будут сами управлять погрузочными работами, а контролеры станут «плановиками по морской части» и будут отвечать за планирование грузопотоков. Графики обработки грузов и информацию об их исполнении было решено отображать на гигантском стенде, и каждый мог в любую минуту свериться с ними или узнать о состоянии дел. А еще Аннет Кайл выставила на всеобщее обозрение гроб, куда сложила различные предметы, символизировавшие перечеркнутое прошлое терминала. Там, например, лежала табличка с надписью «Суда появляются внезапно» из кабинета контролеров, отражавшая их прежние деструктивные представления о том, что заранее спланировать погрузку судов не всегда возможно.
Положительный эффект от произведенной Кайл революции проявился почти сразу. Резко сократились штрафы за сверхнормативный простой судов (демерредж): если в первой половине 1995 г. они превышали $1 млн, то в первой половине 1996 г. упали до $10 000. Более 90% грузовиков загружались в течение часа с момента прибытия. Столь стремительные перемены поначалу обескуражили сотрудников порта, но вскоре они освоились и начали одобрительно относиться к новым методам работы. Как показала оценка независимых исследователей из университета Южной Калифорнии, работники терминала удовлетворены и воодушевлены переменами. Эти перемены Кайл осуществила, больше полагаясь на свой авторитет (и смелость), и меньше заботилась о создании коалиции сторонников, чем ее «коллеги-революционеры» из IBM. Однако она применила также и многие тактики, проверенные на опыте других удачливых революционеров. Она твердо знала, что хочет изменить и почему, ее цели были четко сформулированы и возбуждали энтузиазм. Почти год Кайл зорко наблюдала за работой контролеров и такелажников, находясь бок о бок с ними, прежде чем поменяла характер их обязанностей. Ее сотрудники видели, что она понимает особенности их работы, и вскоре стали ее надежными союзниками. Кроме того, Кайл нейтрализовала топ-менеджеров, предвидя, что они могли ставить палки в колеса ее революции, самым простым способом: она держала их в неведении относительно запланированных перемен. Планом революции она поделилась только со своим непосредственным начальником. А первые ростки успеха Кайл умело использовала, чтобы убедить всех в компании, что новые методы работы лучше прежних.
И наконец, чтобы покончить с чередой традиционных подходов, отмечу, что хотя революции в IBM и Bayport иллюстрируют кардинальные методы разрыва с прошлым, организации способны менять себя более щадящими методами.
Имеется множество широко известных и действенных методик убедить персонал в необходимости отказаться от старых практик, которые тормозят инновации, и смелее осваивать новые, более эффективные методы работы. Эти методики давно и успешно применяются компаниями. Некоторые, например, объявляют официальную охоту на «священных коров», т.е. на неэффективные методы мыслить и действовать, давно изжившие себя, устаревшие и утратившие всякую пользу, хотя сотрудники либо не замечают, что эти методы утратили всякую пользу, либо боятся изменить их или отказаться от них. Знаю одну компанию, где применяется забавный и необременительный для корпоративного бюджета способ борьбы со «священными коровами». Генеральный директор этой компании закупил для всех менеджеров мягкие игрушки Beanie Babies, модель «Дэйзи-коровка, черно-белого окраса» и велел «швырять их в сотрудников, которые защищают “священных коров”». «Уж сколько потехи было с этими игрушечными коровками, — рассказывал мне менеджер той компании, — но все же с их помощью мы избавились от кое-каких откровенно идиотских процедур».
Юридическая фирма Pillsbury, Madison Sutro LLP (теперь называемая Pillsbury Winthrop LLP) использовала более серьезную и радикальную программу по выслеживанию и искоренению «священных коров». Эта 125-летняя базирующаяся в Сан-Франциско фирма застряла в тисках старых практик и бизнес-моделей, в свое время вполне действенных, но безвозвратно устаревших с приходом информационной революции. Дабы раз и навсегда избавиться от груза прошлого, председатель правления Мэри Крэнстон и управляющий партнер Марина Парк в начале 1999 г. учредили «спецназ по охоте на “священных коров”» — оперативную группу с задачей выявлять и искоренять застарелые организационные привычки, которые мешают переменам фирмы. «Спецназ» выявил более сотни «священных коров»; искоренять их поручили конкретным исполнителям из числа адвокатов и администраторов и установили сроки для отчетов о ходе дела. Значимость этой программы усилилась благодаря одному стороннему мероприятию, где среди выступающих был Роберт Кригель, автор книги «Из “священных коров” получаются лучшие гамбургеры» (Sacred Cows Make the Best Burgers).
Великое множество «священных коров» было обнаружено в громоздких, лишенных единообразия процедурах, посредством которых местные отделения фирмы выставляли клиентам счета и собирали просроченные платежи. Некоторые из старших партнеров фирмы настаивали на необходимости сохранить автономность местных отделений — это критически важный момент, утверждали они. Несмотря на эти возражения, «священно-коровий спецназ» все же разработал и внедрил более простую централизованную систему для выполнения этой рутинной работы. Вместе с тем новая система сохранила «человеческое лицо», поскольку счета каждому клиенту, как и прежде, сопровождались личным посланием от партнера, который вел его дела. Новая система позволила сократить средний срок оплаты счетов с 4,5 до 3,2 месяца, а также на 25% снизить связанные с этой рутинной процедурой затраты на оплату труда. Некоторые партнеры фирмы из тех, кто больше всего сопротивлялся нововведениям, теперь признают, что новая система гораздо лучше, поскольку сомнения клиентов в правильности выставленных счетов разрешаются намного быстрее, улучшилось и положение с собираемостью долгов — не говоря уже о том, что возросшие прибыли фирмы самым благотворным образом отразились на личных карманах партнеров. Воспользовавшись примером мозговых штурмов, предусмотренных производственной системой Toyota, группа «спецназа» выработала новые разнообразные идеи и подходы к старым проблемам, позволившие значительно улучшить рутинные процедуры. Нововведения в системе выставления счетов, а также десятки других постепенных изменений дали отличный результат: в 1999 г. рейтинги сотни лучших юридических фирм, составляемые ежегодно отраслевым изданием American Lawyer, поместили фирму на четвертое место (среди ста фирм) по годичному росту размера прибыли на одного партнера — прибыли партнеров Pillsbury возросли на 44,2%.
Практическое применение экстравагантной идеи № 11
Общепринятые способы предать забвению былые успехи
Нетривиальные способы предать забвению былые успехи
Все перечисленные выше методы, позволяющие порвать с прошлым, имеют прочное теоретическое обоснование и подтверждены практикой. Кроме того, они широко известны и широко применяются. Однако моя книга посвящена идеям нетривиальным, которые при всей своей экстравагантности срабатывают. И потому позвольте мне предложить вам ряд нетривиальных идей для построения компаний, вооруженных разнообразными и разносторонними знаниями, где сотрудники постоянно применяют старые подходы ко всему новому. Кое-какие экстравагантные идеи, изложенные выше, помогут компаниям не попасться в ловушку прошлых неудач. Как показано в главе 3, например, чтобы найти людей, свободных от груза прошлого, нужно нанимать, а потом опекать и беречь сотрудников, не способных быстро осваиваться на новом месте. Словом, вам понадобятся люди такого же склада, как нобелевский лауреат Кэрри Муллис, который «больше года кричал о великом значении полимеразной цепной реакции, но никто его так и не услышал». Таких людей заботит лишь то, что они считают правильным и нужным. Вам без надобности люди, всегда и со всем согласные; как показано в главе 8, вам нужны те, кто способен до изнеможения ломать копья по поводу идей. В частности, вам необходим постоянный конфликт в вопросе о том, не устарели ли ныне применяемые у вас в компании способы делать дела — в обстановке такого конфликта каждый человек в вашей компании будет постоянно отдавать себе отчет в том, что он делает и для чего это нужно315.
Существуют и другие нетривиальные, но действенные приемы, которые могут взять на заметку компании, не желающие застревать в ловушке прошлого. Один из самых мощных методов — на регулярной основе перебрасывать сотрудников с насиженных мест, где они наработали компетентность и ощущают себя комфортно, на новые участки работы, для которой у них не хватает навыков, и где они будут постоянно ощущать дискомфорт. Компании, применяющие подобную практику, поддерживают своих людей в состоянии осознанности, побуждают постоянно обучаться новому и ставят в такие положения, где знакомые привычные задачи предстают перед ними в новом свете. Предупреждаю, однако, что эта идея может завести слишком далеко. Я, например, не хотел бы, чтобы при первой в моей жизни операции на сердце моему хирургу ассистировала неопытная медсестра. И потом, этот метод не слишком хорош с точки зрения эффективности работы, поскольку освоение нового требует времени, и кроме того, вынужденные постоянно учиться, ваши сотрудники, особенно на ранних стадиях, будут допускать больше ошибок и промахов.
Один из примеров такого подхода являет нам австралийская Lend Lease Corporation, ведущая девелоперская компания, существующая вот уже более 40 лет. Сотрудников постоянно перемещают с места на место, чтобы они учились, ощущали непокой и демонстрировали начальству, кто на что способен. В один из дней 1997 г. менеджера Питера Скотта пригласили на совещание, где председатель совета директоров Стюарт Хорни объявил, что самым радикальным образом реорганизует управленческую структуру компании. В итоге почти все топ-менеджеры получили новые роли, поскольку, как выразился Хорни, «нам нужно перефокусироваться». Скотта перевели с руководителей одного из ведущих проектов на должность, где он должен был курировать все ведущие проекты компании. Впрочем, не прошло и года, как его снова перебросили на новый участок. Lend Lease намеренно устраивает такую чехарду; в компании это называется «кувыркающиеся карьеры». «Это чрезвычайно повышает тонус, — замечает Скотт, — но также и пугает, потому что тебя постоянно выдергивают из твоей зоны комфорта». 28-летняя сотрудница Lend Lease Сьюзен Макдональд, перебывавшая на семи различных должностях, добавляет: «Здесь базовый принцип организации работы в том, что народ не задерживается на своих должностях. Никто не задерживается на одном месте, и никто не идет проторенной дорогой. Тут все строится на идеях… Это невероятно бодрит — и это жестко. Сотрудники либо обожают работу в Lend Lease, либо покидают компанию»316.
Аналогичный подход практикует уже упоминавшаяся корпорация AES, глобальная энергетическая компания317. Структура компании радикально децентрализована и не предусматривает ни отдела по управлению персоналом, ни подразделения, отвечающего за соблюдение экологического законодательства. Соучредитель и генеральный директор AES Дэннис Бакке полагает, что компания так инновационна и финансово успешна по той причине (среди прочих), что постоянно предлагает своим людям новую работу, в том числе задачи, которых они никогда прежде не выполняли и для которых не имеют соответствующей подготовки. Ветеранов AES в порядке ротации постоянно переводят с места на место, а новичкам предлагают те виды работ, которых они прежде никогда не выполняли. Например, когда Пол Бердик поступил в компанию, его первым заданием было «заключить миллиардную сделку на закупку угля», хотя он не имел понятия о том, как это делается. Поэтому Бердик неделями зависал на телефоне, общаясь со множеством специалистов в пределах и за пределами компании, чтобы выяснить наилучший способ решить задачу. Из-за сильной децентрализации сотрудники компании вынуждены постоянно учиться. От них не услышишь жалоб, что им не хватает подготовки или что это не входит в их обязанности — людей с такими неконструктивными взглядами попросту не берут в AES. А те, кто там работает, не тратя времени садятся и прикидывают, как сделать то, что от них требуется. Им не дана возможность проконсультироваться со специалистами по HR (за отсутствием таковых в штате), они не могут податься на учебу в корпоративный университет AES (за отсутствием такового). Если группа работников решила изучить какую-либо область, они сами подыскивают себе преподавателя и организуют занятия. Многие задачи можно было бы выполнять быстрее, будь в компании кто-то, кто только этим и занимается, но Бердик заявляет, что давать людям делать новое — это залог успеха компании, потому что «в тот момент, когда вы систематизируете какую-либо функцию, вы тем самым выхолащиваете из нее живую струю. Вы вводите свод правил или процедур, предписывающих делать что-то так-то и так-то, и тогда никто больше не задается вопросами, правильно ли это, или, скажем, “Почему это надо делать именно так?”»318.
Похожий метод — не переводить работников с места на место, а постоянно расформировывать и реформировать рабочие группы. Группы, не меняющие состава на протяжении многих лет, в особенности склонны зацикливаться на прошлом. Между участниками такой группы могут возникнуть настолько крепкие узы и такая сильная склонность к взаимному общению, что они перестают слышать кого-либо, кроме самих себя, и не воспринимают чужих мнений. Изучение 50 групп НИОКР, проведенное Ральфом Катцем и его коллегами, показало, что в первые два года существования группы число генерируемых идей возрастало, а года через три-четыре творческая продуктивность группы, достигнув апогея, начинала падать319.
Все выглядит так, будто это орудует какая-то демоническая сила, она словно нарочно выбирает самую удобную в каждом случае форму коммуникации и заставляет ее разлагаться по мере увеличения стажа участников в составе группы. Группы разработчиков самоизолируются от остальной организации, исследовательские группы — от коллег из внешнего мира, а группы технического обслуживания — друг от друга.
Катц со товарищи предполагают, что это падение инновационности происходит по той причине, что со временем участники команды все больше фокусируются на достоинствах собственных идей и начинают свысока относиться к идеям внешних групп и конкурентов. Этот феномен носит название «Синдрома неприятия чужих разработок». Исследования, о которых упоминалось в главе 1, объясняют, как развивается этот синдром. Вспомните, мы говорили, что трудно изменить поведение, когда оно укореняется и становится автоматическим. И еще вспомните, что люди положительно реагируют на знакомое и негативно — на то, что им незнакомо. Чем дольше группа работает вместе, тем больше усиливаются эти эффекты. Все происходящее внутри группы ее участники чем дальше, тем больше относят к категории знакомого, в то время как то, что делают другие за пределами группы, становится все более чуждым, незнакомым и неинтересным. Мотивация, стремление экспериментировать и учиться порой убывают так исподволь, так постепенно, что никто из участников группы даже не отдает себе отчета, что эти перемены вообще происходят320. В довершение всего я заметил, что группа людей, долгое время проработавших вместе, склонна тратить все больше и больше времени на посторонние разговоры — о семье, о спорте, о своих увлечениях и т.п. — и, соответственно, все меньше — на обсуждение самой работы. Какой смысл много говорить о работе, когда уже давно известно, кто в чем силен, а потому нет серьезных оснований обсуждать рабочие вопросы — а раз так, то у них остается масса времени, чтобы всласть поболтать друг с другом о посторонних предметах!
Катц утверждает, что приток извне новых людей и идей принуждает группу взглянуть на старые проблемы по-новому. По мнению Катца, вернейший способ борьбы с падением творческой продуктивности длительно существующих групп — это регулярно расформировывать их, убивать, не дожидаясь, пока они состарятся естественным путем. Именно этот урок на собственном опыте усвоила датская компания Oticon Corporation, один из ведущих в мире производителей слуховых аппаратов321. В конце 1980-х гг., когда к рулю встал Ларс Колинд, компания барахталась в трясине финансовых трудностей. Конкуренты опережали ее по темпам разработки и вывода на рынок более совершенных продуктов, из-за чего Oticon постоянно теряла деньги. Колинд решил переломить ситуацию посредством революционных перемен в духе тех, что произвела в Bayport Аннет Кайл. Он издал циркуляр, где объявлялось, что в компании будут незамедлительно произведены самые решительные перемены. Колинд считал одним из главных зол — как это и доказывали исследования Катца — тот факт, что сотрудники компании засиделись в своих рабочих группах и утратили критическое отношение к работе и действуют по накатанной. Одна из ключевых перемен Колинда состояла в том, что основной структурной единицей компании вместо подразделений становились проектные группы — причем по завершении работ по проекту группы расформировывалась и создавались новые группы под новые проекты.
Но даже при этих радикальных переменах группы разработки продуктов, как обнаружил Колинд, умудрялись сползать к старым привычкам. Например, в декабре 1995 г. выяснилось: сотрудники компании битый год носилась с идеей разработки линейки цифровых слуховых аппаратов, «и эта концентрация на одном производственном направлении обернулась негативной стороной — долгосрочные проектные группы становились похожими на обычные подразделения»322. Колинд отреагировал решительно: «Я взорвал организацию изнутри». Все рабочие группы были немедленно расформированы и заменены новыми — их сформировали и перебазировали на новые места не по функциональному принципу, а по длительности выполняемых проектов. «Образовался всеобщий хаос, — говорит Колинд. — В какие-то три часа более сотни сотрудников перебрались на новые места. Чтобы компания оставалась на плаву, надо чтобы один из топ-менеджеров взял на себя обязанность постоянно сеять дезорганизацию»323.
Перейду к следующему предложению: применяйте случайный (вероятностный) процесс при генерировании и отборе альтернативных решений. Поверьте, в некоторых случаях полезнее отойти от традиционного процесса принятия решений, в рамках которого значительное время тратится на последовательное сопоставление всех за и против каждого варианта решения. Многие мыслители, начиная с Бенджамина Франклина и заканчивая современными теоретиками в области принятия решений, доказали, что если разбить комплексную проблему на более простые элементы, это позволит лучше осмыслить как всю проблему в целом, так и выработать для нее более качественное решение. Как сформулировала эту проблему одна из исследовательских групп, «терминами теория принятия решений и анализ решений обозначают мириады теоретических формулировок; большинство этих подходов строятся на исходной посылке, что решение лучше всего принимать осмотрительно, объективно и обдуманно»324. Однако эти методы при всей их эффективности обладают одним неприятным изъяном: как бы мы ни старались абстрагироваться от прошлого опыта, иррациональных предубеждений и личных пристрастий, многие исследования доказывают, что эти и целый сонм других предвзятостей оказывают мощное влияние на процесс принятия решения. Эти предвзятости определяют, какого рода варианты генерируются, какие критерии принятия решения применяются и какие решения в итоге выбираются и реализуются.
В пользу случайного процесса говорит то, что он не несет на себе перекосов, обусловленных знанием о прошлых успехах. Существует множество подтверждений, что случайные действия способны порождать значимые инновации — их можно обнаружить в длинном перечне научных прорывов, сделанных в результате интуитивного наития или «по ошибке». Самый знаменитый пример — открытие и выделение пенициллина, ставшее следствием серии случайных наблюдений, растянувшихся на полвека. Первооткрывателем пенициллина считается Александр Флеминг, он в 1928 г. первым заметил, что определенный тип плесневых грибов угнетает рост бактерий. Однако роль случая в данном научном открытии простирается гораздо дальше, чем принято думать — она восходит еще к 1874 г., когда Уильям Робертс сделал наблюдение, что культура плесневого гриба Penicillin glaucum не выказывает признаков заражения бактериями325. Случай и в наши дни во многом способствует научным прорывам. Так, Нобелевская премия 2000 г. по химии «За открытие проводимости в полимерах» стала следствием игры случая: в начале 1970-х гг. в лаборатории японского химика Хидэки Сиракавы «неверно расслышали его инструкции и ввели в одну химическую реакцию тысячекратную, в сравнении с той, что он указал, порцию катализатора. Результатом этой ошибки стала серебристая пленка, образовавшаяся из иной формы полиацетилена»326. Ошибка вдохновила Хидэки Сиракава, равно как Алана Макдиармида и Алана Хигера, на создание полимера, способного не хуже металлов проводить электрический ток, что открыло новую важную область применения углеродных соединений в электронике.
В упомянутых примерах случайное событие расширило палитру научных идей, однако «организовать» эти случайности никто не пытался. Я же предлагаю компаниям продвинуться в этом деле на шаг вперед. Помимо сотрудников, достаточно наблюдательных, чтобы извлекать уроки из случайных событий, компании могли бы намеренно «запускать» случайный процесс, ради того, чтобы генерировать еще больше новых возможностей. Эту идею я позаимствовал у Карла Уика из Мичиганского университета327:
Мой любимый пример коллективной мудрости — это как индейцы Наскапи использовали лопаточные кости канадского оленя карибу, чтобы определить, куда отправиться на охоту за дичью. Они держали кость над огнем до тех пор, пока она не растрескивалась, и направлялись в ту сторону, куда указывали трещины. Этот ритуал действен потому, что на его исход никак не влияли результаты предыдущих охот328.
Во многом такой же логике следуют некоторые компании, когда выдвигают идеи, касающиеся путей дальнейшего движения. Так, упоминавшаяся выше фирма Reactivity, разрабатывающая программное обеспечение, регулярно проводит сеансы мозгового штурма, где обсуждают замыслы новых технологий, продуктов и компаний. Летом 2000 г. разработчики программных средств Джереми Хенриксон, Грэхем Миллер и Билл Уокер обеспокоились тем, что идеи, обсуждаемые сотрудниками во время ланчей, приобретают все более узкую направленность, в частности потому, что все только и обсуждают, что Napster. Чтобы исправить ситуацию, они изобрели процесс выбора с элементом случайности, наподобие того, что был в ходу у индейцев наскапи. Билл Уокер вел совещание, на котором впервые был применен случайный процесс. Пока сотрудники фирмы, человек 30 или около того, поглощали пиццу, он попросил каждого написать на карточке название либо какой-нибудь технологии, либо какой-нибудь отрасли. Затем все карточки были рассортированы на две колоды, в каждой штук по 15 карточек: одна с названиями отраслей (например, грузоперевозки, судостроение, домашний уход за больными, отпускные круизы, погребения, психогигиена, домоводство), другая — с названием технологий (устройства беспроводных коммуникаций, системы глобального позиционирования, анализ рисков, искусственный интеллект и совместная фильтрация). Затем Уокер перетасовал обе колоды и составил из карточек случайные пары, беря их по одной сверху из каждой колоды. А дальше группа провела мозговой штурм на темы: как создать компанию или продукт на основе сочетаний отрасли и технологии, которые образовались по воле случая, например домашний уход за больными и средства беспроводной связи; судостроение и анализ рисков; грузоперевозки и искусственный интеллект; психогигиена и обработка видеоизображений. Причем на сеанс мозгового штурма по каждой паре отводилось по пять минут.
Случайный процесс в том виде, как его применяли в Reactivity, имел еще одну черту сходства с ритуалом индейцев наскапи. Посредством случайного процесса индейцы случайным образом выбирали несколько направлений, куда можно было отправиться за дичью. Однако окончательное решение, в котором из этих случайным образом выбранных маршрутов следовало идти на охоту, принималось под влиянием предыдущего опыта охотников. Как утверждает Карл Уик, это и есть правильный подход.
Прошлый опыт не принимается в расчет, когда образовавшийся на кости узор из трещин формирует исходную карту маршрутов охоты. Однако прошлый опыт все же имеет некоторый вес, поскольку опытный охотник «прочитывает» эти трещины и призывает свой собственный прошлый опыт, чтобы интерпретировать смысл получившегося рисунка из трещин. «Интерпретатору» в этом ритуале принадлежит решающая роль. Если при выборе направления верх берет его собственный опыт, рандомизация (элемент случайности) утрачивается. Если все решает узор из трещин, тогда умаляется личный опыт329.
Точно так же Билл Уокер и его опытные коллеги-программисты решили, что некоторые из образовавшихся пар настолько нелепы, что мозговой штурм по ним не имеет смысла (например, погребальные услуги и XML (расширяемый язык разметки) или язык компьютерного программирования и отслеживание структурированной информации). Зато некоторые пары заслуживали более подробного осмысления. Самые многообещающие идеи были распределены между небольшими подгруппами сотрудников в качестве домашнего задания, и на следующем совещании им было предложено отчитаться, может ли из этого получиться что-то путное. Например, пара «судостроение — риск-менеджмент» навеяла несколько толковых идей по поводу динамического риск-менеджмента в реальном времени — метод, который мог быть полезен как подспорье компаниям при страховании цен, причем любых, а не только на суда.
Грэхем Миллер отметил, что этот процесс «помог нам вырваться из колеи, по которой мы брели» и «открыл нам, что есть масса отраслей, о которых мы мало что знаем и которые нам бы следовало изучить поподробнее». А Билл Уокер добавил: «В течение нескольких недель никто из нас ни словом не упоминал про Natster». Даже если ни одна из идей, выдвинутых в процессе этих мозговых штурмов, не нашла воплощения в каком-либо новом продукте Reactivity, новой клиентской услуге или новой компании, случайным образом сформированные пары «отрасль — технология» решили насущную задачу, которую ставил себе Уокер — «создать правильный климат» и «вдохновить сотрудников на создание новых идей». Джереми Хенриксон отметил, что случайный процесс помог сотрудникам фирмы сформировать более долгосрочный взгляд на то, что Reactivity делает и должна делать в дальнейшем.
Спустя несколько месяцев в Reactivity снова пустили в ход силу случайного процесса, чтобы избавить сотрудников от риска пагубных бездумных действий. В фирме решили, что порядка 55 сотрудников офиса в Кремниевой долине слишком много разговаривают с сослуживцами, которые сидят с ними рядом, а с остальными, кто сидит в других местах, наоборот, общаются слишком мало. Чтобы разрушить прежние шаблоны общения и стимулировать более активное перемешивание идей, персонал офиса перетасовали и произвольным образом разделили на четыре отдела. В отличие от метода, который Ларс Колинд придумал для Oticon, в Reactivity не стали трогать проектные группы, а целиком включали в одно подразделение. В каждом из четырех подразделений предусматривалось место для двух проектных групп и двоих-троих сотрудников-одиночек. Разделение происходило посредством жребия: каждый сотрудник тянул бумажку с номером от 1 до 30 либо как представитель группы, которая переедет в полном составе, либо как отдельный сотрудник, который переедет в индивидуальном порядке, без группы. Те, кому достались меньшие номера, выиграли право решать, к какому из четырех подразделений присоединится их группа. Но по мере заполнения мест выбор для оставшихся сужался. Таким образом, предоставив сотрудникам некоторую возможность выбрать себе новое место и сохранив проектные группы в прежнем составе (но введя существенный элемент случайности в процесс принятия решения) фирма Reactivity, как и в прошлый раз, сумела соблюсти баланс между выгодами рандомизации и прошлого опыта.
Пожалуй, самое поразительное в этой истории — это то, что понадобился всего час времени, чтобы написать бумажки для жребия и сформировать новые подразделения, хотя при этом почти все сотрудники поменяли места. Потребовался еще день, чтобы переключить номера телефонов по новому «месту жительства» сотрудников. Столь быстрое «переселение народов» стало возможным, поскольку офис Reactivity имеет свободную планировку, столы и стулья снабжены колесиками, сотрудники работают на ноутбуках, оборудованных высокоскоростными беспроводными модемами. Поначалу процесс переселения посеял в офисе всеобщую тревогу. Однако новые возможности общения и новые идеи, родившиеся в результате этого «гигантского выигрыша» настолько воодушевили и наэлектризовали сотрудников, что они постановили производить такие перетасовки где-нибудь раз в полгода. Как выразился Билл Уокер, «Оба раза, когда был применен принцип случайности выбора, это помогло всем нашим легче воспринять перемены».
Выгоды принятия случайных решений подтверждают и два эксперимента, которые провели в Австралии Александер Хаслам и его коллеги330. В ходе экспериментов проводилось сопоставление эффективности работы двух категорий групп принятия решений (в состав каждой входило от трех до пяти человек): групп, участники которых сами выбрали себе лидера группы; и групп, где лидер определялся произвольно по случайно выбранному критерию (скажем, тот участник группы, чья фамилия стояла первой по алфавиту в списке группы, или последней). В экспериментах участвовала 91 группа; участники групп, студенты колледжа, выполняли одно из трех аналогичных заданий на групповое принятие решения — требовалось разработать стратегию ранжирования потенциально полезных предметов в одной из трех экстремальных ситуаций, которые условно назывались «выживание в зимних условиях», «выживание в пустыне» и «выживание при выпадении радиоактивных осадков». Результаты выполнения заданий оценивались путем сопоставления с рейтингами, составленными экспертами. Оба эксперимента показали, что группы с произвольно назначенным лидером действовали значительно эффективнее, чем те, что сами выбирали себе лидера. Случайное назначение, как показали эксперименты, было лучшим вариантом, чем выбор лидера самими участниками групп, применявшими либо неформальный процесс, где лидер выбирался по «любому критерию, какой вам представляется подходящим», либо формальный, где процесс выбора был структурирован, а именно, каждый участник группы отвечал на десять вопросов, оценивая в какой мере он обладает каждым из навыков руководства, набор которых, как было объявлено, послужил основой для прогнозирования управленческого успеха в ходе предшествующих исследований. Лидерами групп, использовавших формальный процесс выбора, были назначены те, кто набрал больше всего баллов по тем десяти вопросам. Эксперименты не выявили существенной разницы в эффективности действия групп, использовавших неформальный процесс выбора лидера, и групп, где лидер определялся при помощи формального процесса. Кроме того, обе эти категории групп действовали хуже, чем группы с произвольно назначенными лидерами.
Хаслам полагает, что процесс выбора лидера в ходе экспериментов оттягивает внимание участников группы на различия между ними, что подрывает групповое осознание себя как единой команды, имеющей общую цель, а это, в свою очередь, пагубно сказывается на эффективности работы группы. Вместо того, чтобы сообща думать, как решить проблему, и включить установку «вместе мы сила, а порознь слабы», участники групп выискивали различия между собой, не имеющие никакого отношения к стоящей перед группой задаче, скажем, у кого выше авторитет и почему. В принципе, я соглашаюсь с такой интерпретацией. Единственное, я хотел бы добавить, что лидеры, которым вручается право возглавить и взять на себя ответственность за группу, часто — и сами того не осознавая — начинают слишком навязывать группе свою волю, что сужает спектр идей, которые всерьез и обстоятельно обсуждаются в группе. Экспериментаторы допускают, что смогли найти всего лишь одно возможное объяснение полученным результатам, и признают, что произвольное назначение лидера группы, возможно, даст худший результат, чем систематический процесс выбора лидера при выполнении группой иного рода задач. И все же результаты экспериментов я назвал бы интригующе интересными, ведь они заставляют многих из нас — как практиков, так и ученых — посмотреть на давно знакомую проблему с новой стороны. Они раскрепощают в нас менталитет vu ja de, а заодно убеждают, что наши исходные представления о том, как следует выбирать лидера, в некоторых ситуациях могут быть неверны.
Не знаю ни одной реально существующей группы или компании, которые (во всяком случае, намеренно) принимают решения, в каком направлении им двигаться дальше или кого выдвинуть в лидеры, чисто на основе случайного процесса. Зато есть масса подтверждений, что случайный процесс принятия решения дает хороший — а иногда и наилучший — результат в ходе принятия иного рода решений, а именно, о вложении средств на фондовом рынке. Экономист из Принстонского университета Бертон Мэлкил привел в бешенство финансовых аналитиков, когда заявил, что с точки зрения принятия решения, какие акции покупать, а какие продавать, «случайная прогулка» по Уолл-стрит обычно столь же хороша, а часто даже и лучше, чем полагаться на мнения экспертов:331
Случайная прогулка — это когда последующие шаги или направления не могут быть предсказаны исходя из предыдущих действий. Применительно к фондовому рынку этот термин означает, что кратковременные изменения в курсе акций предсказать невозможно. Услуги инвестиционных консультантов, прогнозы прибыли и анализ мудреных графиков бесполезны. На Уолл-стрит термин «случайная прогулка» приравнен к непристойности. Этот эпитет выкован в академических кругах специально, чтобы заклеймить им профессиональных предсказателей. Доведенная до крайности, эта логика означает, что обезьяна, с завязанными глазами мечущая дротики в страницы финансового раздела газеты, могла бы составить портфель акций ничуть не хуже того, что скрупулезно подобран опытными экспертами332.
У Мэлкила много критиков как на Уолл-стрит, так и в академической среде. Но с выхода в свет первого издания его книги прошло уже 30 лет, и его тезис, что инвесторы больше всего преуспевают за определенный промежуток времени, если вкладываются в индексные фонды, нашел подтверждение во множестве научных исследований. Постоянные подтверждения получает и заявление Мэлкила, что профессиональные финансовые аналитики редко когда способны потягаться со случайной прогулкой по всему рынку в целом, а зачастую существенно ей проигрывают. Сам Мэлкил предлагает такое объяснение обнаруженному им феномену: cтратегии выбора акций для инвестирования, которые безотказно срабатывали в прошлом, устаревают так быстро, что редко когда имеет смысл ориентироваться на прошлые успехи в выборе выигрышных акций при выработке курса текущих действий. Например, все инвестиционные аналитики, предрекавшие, что начавшийся в 1999 г. драматический рост акций NASDAQ продлится и в 2000 г., как показала жизнь, жестоко ошибались.
Наконец, последний способ порвать с успешным прошлым, особенно недавним прошлым — это применить метод «назад, в будущее», т.е. добиваться, чтобы компания делала нечто новое, убеждая сотрудников делать то, что делалось раньше. Вместо того, чтобы призывать своих людей смотреть вперед или копировать конкурентов, вы поощряете их вернуться в стародавние, овеянные славой дни компании. Это метод могущественный, поскольку от ветеранов никто не требует, чтобы они пренебрегали или принижали свое трудовое прошлое, свою самобытность или квалификацию; наоборот, их просят вернуться к прошлому и делать то, что в те давние поры срабатывало лучше всего. Это весьма толковая стратегия, поскольку множество компаний сбились с пути, а вернись они к прошлым практикам хозяйствования и бизнес-моделям, принесшим им успех в ранние дни, глядишь, и снова бы обрели почву под ногами и былое процветание. Метод «назад, в будущее» разумен еще и тем, что хотя прошлое изменить невозможно, существует бескрайнее количество вариантов толкования прошлых событий и их уроков для нынешних действий.
Толкование событий — одна из важных составляющих работы руководителя. Карл Уик утверждает, что искусный руководитель «бросается в гущу событий, которые определяют облик и окружают организацию, и энергично старается упорядочить их»333. В сущности, Уик говорит, что самая важная составляющая работы руководителя не принимать решения, а интерпретировать события таким образом, чтобы вдохновлять на мнения и решения, благоприятные для организации. Гуру в области лидерства Уоррен Беннис говорит об этом так:
Задача лидера не объяснять или уточнять, а именно создавать смысл. Показателен в этом смысле мой любимый бейсбольный анекдот: в девятом (решающем!) иннинге ключевого матча на вылет при счете у бэттера 3 : 2 арбитр колеблется долю секунды, прежде чем засчитать (или не засчитать) решающее очко. Бэттер стремительно разворачивается к нему и рявкает: «Ну же, что это было?» На что судья в ответ рычит: «А ничего! Вот что скажу, то и было!»334
Технология «назад в будущее» особенно полезна лидерам, которые желают что-то изменить, поскольку у них развязаны руки и они вольны трактовать прошлое компании, как захотят. При текучке кадров и постоянном пополнении штата новичками многие из тех, кому адресуются эти интерпретации, не видели компанию, когда она переживала лучшие времена. В годовом отчете Hewlett-Packard перед акционерами говорится, например, что 50% ее 89-тысячного штата пришли в компанию за предшествующие пять лет. А те, кто знавал HP (или любую другую компанию) в «ее лучшие времена», скорее всего, толком не помнят этих новичков. Человеческая память печально известна своим несовершенством; как бы ни были мы уверены в силе своей памяти, нам свойственно забывать многое, а события, факты и чувства часто запечатлеваются у нас в памяти в порядком искаженном виде. Людям легче запоминать позитивный опыт и позитивные события, чем негативные. Прошлое вспоминается им как более счастливые времена, чем они были на самом деле335. Благодаря этой нашей склонность вспоминать прошлое в розовом свете убедить старожилов компании вернуться к прошлым временам будет проще, чем кажется. Кроме того, благодаря той же склонности проще заручиться помощью старожилов в том, чтобы убеждать других сотрудников, не бывших очевидцами старых добрых времен, что возвращаться назад, в прошлое — эта замечательная штука, раз это самое прошлое запечатлелось в их памяти в таких радужных красках.
Но и это еще не все. Ввиду несовершенства и избирательности человеческой памяти лидер, обладающий силой убеждения, может избирательно фокусировать внимание своих людей на тех эпизодах истории компании, которые отражают его видение, куда она должна двигаться. А все прошлые события, которые противоречат этому видению, он с таким же успехом может «опустить» (или даже очернить). Собственные воспоминания лидера так же искажены, как и у всех других, и он может быть не до конца честен в своей интерпретации прошлого, так что нет особого резона ожидать, что его толкование прошлого будет таким уж точным. Точность эта, в сущности, не всегда так уж важна для лидера компании и самой компании. Хорошо это или плохо, лидера для того и нанимают, чтобы он делал все, что на пользу компании, а гримасы человеческой памяти могут означать, что людей проще убедить вернуться к прошлому, которого на самом деле никогда не было, чем заставлять их делать то, что представляется им новым и незнакомым.
Метод «назад, в будущее» широко применяла Карли Фиорина, чтобы трансформировать Hewlett-Packard, которая в июле 1999 г., когда Фиорина приняла бразды правления, была на грани превращения в «когда-то могущественного производителя железа, утратившего прыть, чтобы угнаться за эпохой Интернета». Сам этот термин, «назад, в будущее», мне впервые встретился в статье о Карли Фиорине в журнале Economist. Hewlett-Packard знаменита тем, что начиналась как «гаражная» компания, когда в 1940 г. ее основали в Пало-Альто двое юнцов Билл Хьюлетт и Дэвид Паккард336. Многие годы HP служила примером инновационности и предприимчивости, но в последнее время заметно сдала из-за консенсусного принятия решений, расплодившейся бюрократии, внутренних распрей и отсутствия сплачивающей философии или стратегии. Как рассказывал один бывший генеральный управляющий HP, в худшие времена сотрудники компании гордились «злонамеренным послушанием», тогда как прежде традицией было «не повиноваться во имя блага». Если в давние времена Чак Хаус удостоился особой награды на «неуважение и непослушание», поскольку радел о компании, даже если это означало не подчиняться приказам Дэвида Паккарда, то в середине 1990-х гг. некоторые из самых знающих менеджеров взяли за привычку скрупулезно выполнять любые приказы начальства, в особенности если считали, что это будет во вред компании. Это и называли «злонамеренным послушанием», поскольку целью такого поведения было продемонстрировать всем, какой вред можно причинить компании, если исполнять бездарные решения начальников и внедрять неэффективные процедуры.
В первый год на посту гендиректора HP Карли Фиорина не жалела сил, чтобы исполнить собственное обещание «сохранить все лучшее» и «перекроить на новый лад все остальное». Она напомнила всем, что основатели компании Билл Хьюлетт и Дэвид Паккард мгновенно принимали и проводили в жизнь любые решения. Фиорина выступила одним из авторов новых «Правил гаража», которые, по ее словам, основывались на принципах, которыми HP руководствовалась в свои ранние годы. Среди десяти «Правил гаража» были такие как «Радикальные идеи не есть плохие идеи», «Действуй быстро, держи инструменты наготове и будь готов работать в любое время», «Никакой политики, никакой бюрократии (в гараже это абсурдно)» и последнее, состоящее всего из одного слова, ставшего девизом, который сегодня красуется в HP повсеместно — «Изобретай». Тема «возвращения назад, в будущее» обыгрывается и в таком аспекте работы, как подбор персонала. На одном из тематических постеров помещена фотография Билла Хьюлетта и Дэвида Паккарда, которые стоят посреди того самого гаража, с которого начиналась компания, и обращаются к потенциальному соискателю со словами: «Изобретатель ты, или кто? Мы изобретаем новую HP. Хочешь с нами?»337 Честно говоря, не думаю, чтобы для сегодняшней HP было так уж важно, соблюдались эти самые «Правила гаража», когда компания только-только начиналась, или нет. Да и какое имело значение, откуда они, собственно, взялись, эти правила? Главное, что Карли Фиорина, когда вместе с другими топ-менеджерами составляла их, твердо верила, что они нужны компании. Если что и имело значение, так только одно — способны ли эти правила вдохновить народ в HP вырваться из неурядиц недавнего прошлого.
С помощью стратегии «назад, в будущее» был трансформирован и бизнес Gillette по производству бритвенных станков, с одним лишь дополнительным штрихом — переворот был делом рук исключительно ветеранов компании338. Они не обращались за помощью к консультантам, не приглашали топ-менеджеров со стороны и не освежали штат новыми кадрами. Долгое время Gillette удерживала отраслевое лидерство по продажам и прибылям за счет разработки технологически совершенных бритвенных станков, за которые потребители желали платить высокую цену. Но в конце 1980-х гг. компания сосредоточила усилия на одноразовых бритвах. Gillette, что называется, спустилась в «преисподнюю ширпотреба», где ее продукт «по большому счету был взаимозаменяем с продуктом любого из ее конкурентов». Единственным способом выжить был курс на постоянное снижение цены.
Возврат в прошлое, когда новый Gillette превратился в старый Gillette, наметился в 1987 г. с легкой руки Джона Саймонса, возглавлявшего североамериканское отделение Gillette. На презентации модели одноразовых бритвенных станков синего цвета Good News Саймонс вспылил: не успел его коллега топ-менеджер «сказать и двух слов, как Саймонс выхватил у него упаковку одноразовых бритв, швырнул на пол и раздавил каблуком», сопровождая свои действия грозным рыком «Вот что я думаю об этой одноразовой дряни»339. После того инцидента Gillette снова развернула интенсивные научные исследования с целью создания инновационных продуктов с высокой нормой прибыли, первым из которых стала завоевавшая колоссальный успех модель бритвенного станка Gillette Sensor. Не так давно научно-исследовательская лаборатория Gillette в Рединге (Англия) завершила семилетний проект стоимостью $750 млн по разработке станка Mach3, который дебютировал на рынке в июле 1999 г. Этот продукт имеет грандиозный успех — в 2000 г. продажи достигли $1 млрд. Но Gillette и не думает останавливаться на достигнутом. У нее уже на подходе достойный преемник Mach3.
Войти с помощью соц. сетей: