Глава 44

Холт находился в зале для совещаний, где он перечитывал запись допроса, когда почувствовал на щеке жар. Секунды три или четыре он его игнорировал, решив, что система контроля климата самолета начала качать теплый воздух.

Но в следующее мгновение президент понял, что воздух слишком горячий.

Он повернулся в ту сторону, откуда шло тепло – к задней стенке, – и ноги невольно оттолкнули его от стола.

Над стойкой, где стояли артефакты Бреши, стена начала выгибаться и плавиться.

Под этим местом лежали три одинаковых объекта. Холт читал, как они действуют, но сейчас не мог вспомнить. Объекты были размером с сигару; казалось, их выточили из гладкого голубого камня.

Во всяком случае, раньше они были голубыми. Сейчас же стали почти белыми, точно нити накаливания включенной электрической лампочки.

В этот момент вспыхнуло пламя, и расплавленный пластик начал стекать вниз. А еще через мгновение к потолку устремился черный дым.

Холт вскочил со стула, повернулся и закричал, призывая своих людей, которые находились в соседнем помещении. Он успел произнести слово «пожар». Когда сработала сигнализация, вой сирены донесся откуда-то с другой стороны. Он увидел, что остальные уже бросились к огнетушителям, висевшим на одной из стен, – их ярко-красный цвет сразу бросался в глаза.

Холт отступил в сторону, когда первый человек с огнетушителем бросился в зал для совещаний. Они вбегали один за другим и направляли струи двуокиси углерода на пламя. Тела мешали Холту видеть огонь, но, судя по репликам, у них возникли трудности. Они продолжали поливать стену пеной и ругаться.

Последним появился Портер с двумя огнетушителями в руках. Он сунул один из них Холту и присоединился к остальным. Президент последовал его примеру. Одновременно он услышал, как сработала еще одна сирена. Где-то ближе к хвосту, как ему показалось. Один лишь Бог знал, что это означало; пламя на борту самолета могло привести к срабатыванию множества аварийных индикаторов.

Холт протиснулся вперед, и ему удалось понять, почему огонь так долго не сдавался. Двуокись углерода улетучивалась в воздушном потоке, который шел от трех артефактов. Насколько же нагрелись эти проклятые штуки?

На его глазах один из объектов замерцал, следом за ним два других. В течение нескольких следующих секунд они начали быстро тускнеть.

А еще через мгновение из шеи одного из стоявших рядом мужчин брызнула кровь.

Выстрел.

Откуда-то сзади.

Холт резко обернулся, увидел, как поворачиваются остальные, но на них уже обрушился ружейный огонь – и еще через четверть секунды он разглядел в дверном проеме Гарнера, мужчину и двух женщин. Все они стреляли из «Бенелли».

Холт увидел, как ствол ружья Гарнера поворачивается в его сторону, с расстояния в десять футов он был направлен точно ему в лоб.

Холт закрыл глаза.

К тому моменту, когда патроны в обойме у Трэвиса закончились, все тела лежали на полу. Его друзья направили свои стволы в сторону соседнего помещения и быстро перезарядились – вдруг кто-то еще остался в живых.

Трэвис вбежал в зал для совещаний, бросил свое оружие, подхватил один из огнетушителей и погасил тлеющее пламя. Три артефакта уже приобрели прежний голубоватый цвет и больше не мешали тушить огонь.

Через мгновение угроза пожара миновала. Остались лишь вспучившийся пластик и фут серого дыма под потолком. Трэвис еще раз полил из огнетушителя стену, повернулся, выскочил из комнаты и сделал первый вдох с того момента, как вошел сюда. Одновременно послышались крики, грохот шагов на лестнице, потом появился один из пилотов.

– Что здесь происходит? – закричал он.

Оглядевшись и увидев три дробовика, пилот замолчал, в глазах его появился страх.

А потом выражение его лица стало бессмысленным.

Он узнал Гарнера.

После долгой паузы он сглотнул и сказал:

– Сэр.

Гарнер поднялся со вторым пилотом наверх и поговорил с командой. Через двадцать секунд после его ухода сирена смолкла.

Трэвис, Пэйдж и Бетани уселись в кресла рядом друг с другом. Чейз откинулся на спинку и закрыл глаза.

– Тебя допрашивали? – спросила Пэйдж.

Он кивнул.

– Ты в порядке?

Трэвис открыл глаза и посмотрел на Пэйдж. Он внимательно изучал ее лицо: пряди волос, упавшие на лоб, порозовевшие щеки.

– Да, – ответил он.

Гарнер вернулся через пять минут. К этому моменту сумерки за иллюминаторами обрели мягкие синевато-оранжевые тона: появились ряды улиц и парков.

Гарнер уселся напротив, глубоко вздохнул и некоторое время молчал. Трэвис не помнил, когда он в последний раз видел такого усталого человека. Наконец президент повернулся к Трэвису:

– Расскажите мне все, что успел поведать вам Дайер, чтобы я знал, с чего начать. – Он указал на Пэйдж и Бетани. – Их также следует ввести в курс дела.

Пэйдж недоуменно перевела взгляд с Гарнера на Трэвиса.

– Кто такой Дайер? – спросила она.

Чейз потратил двадцать минут на объяснения. Когда он закончил, Пэйдж и Бетани выглядели потрясенными, но обе все поняли.

– Дайер рассказал тебе все, – сказал Гарнер. – Во всяком случае, то, что я рассказал ему.

– Вторую половину послания Рубена Уарда, – уточнил Трэвис.

Гарнер кивнул.

– Я бы никогда ничего тебе не открыл – ни первую, ни вторую части послания, – пока игра не подошла к концу. Я бы дождался момента, когда до твоего ухода в Брешь осталось несколько дней, если бы у меня имелась такая возможность. Мы бы ничего не выиграли, если б я рассказал раньше, а проиграть могли многое. Любой новый человек, посвященный в тайну, увеличивал непредсказуемость ситуации. Даже ты. – Он помолчал. – Но теперь ящик Пандоры открыт.

Секунд пятнадцать Гарнер молчал. Он положил руки на колени и оглядел собеседников.

– Я уверен, что у вас есть некоторое представление о физике Бреши, – сказал он. – Вам известны гипотезы о принципах действия червоточин. Может быть, вы читали Стивена Хокинга и знаете, что пространство и время неразделимы. Червоточины способны их пересекать.

Трэвис, Пэйдж и Бетани и кивнули.

Гарнер поочередно посмотрел каждому в глаза.

– По другую сторону Бреши находится звездный корабль, – продолжал он. – Он движется по орбите бинарной звезды 61 Сигни, немногим больше чем в тысяче двухстах годах в будущем. Корабль сконструирован и построен «Дженерал дайнэмикс» в Кофейвилле, штат Канзас, в две тысячи двести пятьдесят шестом году, после чего его вывели на низкую орбиту, где он и находился в течение следующих двадцати лет. Семнадцатого июля две тысячи двести семьдесят шестого года ему дали имя «Глубокое небо». Его команда состоит из восьмисот тридцати девяти человек; среди них первый помощник по имени Ричард Гарнер и капитан по имени Трэвис Чейз.