Небольшой оазис на северо-западном берегу Гренландии, между бухтой Мелвилла и бассейном Кейна, представляет собой наиболее интересную арктическую местность. Область эта интересна по различным причинам. Она расположена на пороге полярного моря. Западный ее мыс является своего рода одним из арктических геркулесовых столбов, стоящих на страже у пролива Смита. Это действительно полярный оазис. Обилие растительной и животной жизни в нем поразительнейшим образом контрастирует с ледяными пустынями бухты Мелвилла и бассейна Кейна, к северу и югу от него, и унылыми бесплодными берегами острова Элсмир на западе, на противоположной стороне пролива Смита. Оазис этот стал известен раньше других полярных областей; в прошлом столетии он был главной целью исследований не менее шести полярных экспедиций, зимовавших здесь. Наконец, оазис служит местом обитания небольшого племени полярных туземцев, самых северных людей, немногочисленных, но во многих отношениях самых интересных из первобытных народов.

Восемь лет назад я выбрал эту область базой для работы по исследованию севера и с того времени провел среди ее первозданной величественной природы и ее счастливых обитателей шесть лет и три зимы.

Этот полярный оазис находится на расстоянии 3000 миль от Нью-Йорка, если плыть на пароходе, и 2100 миль по прямой линии. Он лежит в шестистах милях от Полярного круга, на полпути между границей и сердцем великой полярной ночи – Полярным кругом и полюсом; характер и особенности его настолько отличаются от известных нам, что, я в этом не сомневаюсь, многие из образованных читателей с трудом создадут себе правильное понятие об этой местности. Хотя размеры оазиса только 235 миль в длину с севера на юг и немногим более 100 миль в ширину, однако условия различных районов этой области быстро сходящихся меридианов невероятно сильно различаются между собой.

Великая полярная ночь длится на южном конце страны 103 дня, в северной же ее части – 123. То есть при сравнительно незначительной разнице широт северной и южной границ области, зимняя ночь на двадцать дней длиннее в первой, чем во второй.

Можно сказать, что в среднем солнце освещает первозданные просторы этой местности непрерывно в течение ста десяти дней летом, а зимой, также сто десять дней, ни один луч света, кроме света ледяных звезд и безжизненного месяца, не падает на безмолвный замерзший ландшафт. В течение двух промежуточных периодов, весной и осенью, каждый по два месяца, продолжительность дня и ночи быстро изменяется.

Есть какое-то первобытное величие в этих суровых краях. Его определяют плавучие льды и айсберги, подобных которым путешественник не встретит в более южном климате.

Однако, хотя берег и может показаться неприступным, хорошо знакомые с ним путешественники знают, что за дикой «наружностью», очертания которой были вырезаны вечной борьбой с бурями и ледниками, скрипящими айсбергами и ледяными полями, летом можно найти множество уголков, покрытых травой и цветами, залитых солнечным светом – уголков, где пасутся олени с кроткими глазами и чириканье пуночек наполняет воздух нежными звуками.

Но, кроме своих внутренних интересных природных особенностей, эта область заслуживает серьезного внимания еще и потому, что в течение веков она была опоясанным льдом жилищем небольшого племени счастливых, беззаботных, независимых туземцев, самого северного из народов, населяющих земной шар.

Местность эта известна с 1616 г., когда Байлот и Баффин после удивительного путешествия по проливу Мелвилла проплыли вдоль части ее берега, дали несколько названий и причалили к берегу в одном, возможно, в двух местах. Много лет спустя эту землю увидел Дэвис, а в 1818 г. сэр Джон Росс открыл, что она обитаема. С того момента мыс Йорк, южная оконечность края, лежит на пути китобоев, идущих к проливу Ланкастера, и суда каждой полярной экспедиции, идущей к проливу Смита, проходят вдоль ее берегов. Этот берег отличается по своим особенностям от других частей западного берега Гренландии.

Почти сплошная стена ледников бухты Мелвилла, образующая берег от Чертова Пальца до мыса Фарвель, изредка прерываемая нунатаками, сетью узких фьордов и лабиринтом береговых островов, уступает место непрерывной линии скалистой массы оледенелого материка, неприступным бастионам крутых берегов, которым не нужна передовая линия островов, чтобы отражать приступы моря и льда.

Нижеследующее геологическое описание области сделано профессором Чемберленом.

«В районе залива Инглфилда древние кристаллические породы гнейсового типа окаймлены песчаниками и сланцами неизвестного возраста. На сколько простирается эта обломочный пласт невозможно определить даже в тех местах, где ступала нога человека, потому что он заходит сзади под ледяной покров, но, впрочем, есть основания считать его узким окаймляющим поясом. Во многих местах видно, что он прерывается выходом к берегу кристаллических пластов; в других же местах бухты и долины проходят через обломочный пояс до кристаллического пласта. Обломочные пласты представляют собой три хорошо различимых слоя. Нижний образован красным песчаником, достигающим толщины от 1000 до 1500 футов.

Сверху него находятся немного более толстые пласты розовато-серого песчаника, выше которых, в свою очередь, лежат глубокие пласты более тонких слоев песчаников и сланцев красновато-коричневого оттенка. Схожесть трех пластов песчаников показывает, что между ними не было промежутков и что они представляют собой последовательное напластование общей толщиной от 4 до 5 тысяч футов. К сожалению, в этих пластах практически не обнаружено ископаемого материала. Однако это не значит, что можно говорить о совершеннейшем его отсутствии, скорее следует признать, что ископаемые материалы есть, но они редки или находятся только в отдельных местах изучаемой области. Есть основания надеяться, что в конце концов будет найдено достаточно материалов, чтобы определить возраст пластов. Всю группу обычно относят, хотя и не однозначно, к третичному периоду, так как горные породы этого периода похожего состава находятся в районе залива и бухты Диско.

Вулканические дайки пронизывают пласты и прилегающие кристаллические породы. Они, очевидно, более позднего происхождения, чем пласты, через которые они проходят, но нет оснований считать, что они образовались позже всех осадочных пластов. Местами можно увидеть горизонтальные слои вулканических пород, относительно которых нельзя однозначно сказать, были ли они извергнуты или излиты на поверхность.

К северу и югу от Китового пролива песчаники встречаются реже, утесы образованы гнейсовыми породами».

Область эта представляет собой сдвоенный полуостров, находящийся между бухтой Мелвилла на юге и бассейном Кейна на севере, проливом Смита на западе и Большим внутренним льдом на востоке. Полуостров разделен в средине надвое Китовым заливом. Шириной он в 4° и длиной в 8 1/4°.

Длина береговой линии от острова Бушнана до южного угла ледника Гумбольдта, измеренная от мыса до мыса, составляет 315 миль. Однако изрезанность берегов – бухты, заливы, острова – увеличивает ее длину до 1000 миль.

Знакомый каждому китобою отвесный мыс Йорк, образующий южную границу этой области, находится на 75°61' с. ш. и 65°30' з. д.

Вогнутая береговая линия тянется от этого мыса в северо-западном направлении, на расстоянии тридцати пяти миль, до остроконечного крутого островка, известного под названием Коническая скала. Берег образован отвесными утесами и крутыми скалами коричневых оттенков высотой от 1000 до 1500 футов, разделенными многочисленными мелкими ледниками и увенчанными рядом ледяных куполов.

Миллионы люриков гнездятся вдоль этого берега, и их присутствие вкупе с природным темным цветом скал придает в летние месяцы этим утесам неожиданную теплоту и богатство красок. Летом, во время таяния снег приобретает красноватый оттенок, что объясняет название «Алые утесы», данное этому берегу капитаном Россом. Рядом с Конической скалой берег на расстоянии двух или трех миль образован отвесным утесом, который во множестве заселен чайками; дальше располагается небольшой залив, в 2–3 мили длиной и 5 миль шириной, не нанесенный на карты. В нескольких милях от этого залива, на расстоянии 5–6 миль, находится своего рода волнорез – сверкающая кристальная стена ледника Петовик.

К северу от нее тянется сравнительно прямая линия утесов до мыса Атолл, который находится в 56 милях от мыса Йорк. На этих утесах нет ледяного покрова. Вместо ледников, как и у мыса Йорк, здесь преобладают узкие, покрытые травой овраги, которые ведут на волнистое внутреннее плато и служат любимым пастбищем оленей. Сами утесы, образованные гнейсовыми породами, имеют острые угловатые линии и поверхности; откосы их крутые. Небольшое количество люриков гнездится вдоль этой части берега. На множестве небольших покрытых травой площадок и террас у подножия утесов туземцы летом обычно устраивают свои стоянки.

У мыса Атолл береговая линия круто поворачивает в направлении восток-северо-восток и образует южный берег большого раздвоенного пролива, известного под названием Вольстенхольм. Между этой береговой линией, ледником Петовик и ледяным покровом, на высоте около 1000 футов над уровнем моря, раскинулось плоскогорье, испещренное долинами, реками и озерами и служащее пастбищем для многочисленных оленей. В самом проливе береговые утесы становятся менее крутыми. В тридцати милях от мыса Атолл пролив оканчивается тремя ледниками – Мура, Чемберлена и Солсбери. От них северный берег, высокий и крутой, но не отвесный, с несколькими небольшими ледниками, идет до устья бухты Гранвилла – северного рукава пролива.

В этой бухте находится примечательное скопление ледников. На северном ее берегу, милях в тридцати от начала, возвышается черная скала, от которой линия утесов снова отклоняется в северо-западном направлении. У входа в пролив Вольстенхольм расположена заслуживающая внимания группа островов, описание которой приведено ниже. Этот утес кажется издали северным мысом пролива Вольстенхольм, но в действительности таковым не является. От него на северо-запад идет своеобразная полоса низкого берега, от 1 до 3 миль шириной, лежащая между подножием утесов и морем.

Подобного берега нет нигде в этой области. На этом берегу есть три залива неправильной формы. В центре одного из них возвышается удивительная скала Беллрок. Далее берег суживается и оканчивается под нависшими черными утесами мыса Пэрри, южного входа в Китовый пролив. Позади этого берега через просветы между утесами спускаются три больших ледника, языки которых доходят до уровня моря. Собственно берег представляет собой дикую мрачную стену остроконечных скал с прилегающими рифами – берег, знакомство с которым вряд ли будет приятным.

 

 

Мыс Пэрри, наиболее заметная часть берега, стоящий на страже у южного входа в Китовый пролив, высота которого доходит до 1200 футов, оканчивается на западе и северо-западе отвесным плоскогорьем. Наблюдатель, плывущий от острова Вольстенхольм к северу, не доходя до мыса, видит острова Гаклюйта, Нортумберленд и западный мыс острова Герберта.

Во время длинного летнего дня вода под темным утесом оживляется шумом крыльев и сверканием белых грудок бесчисленных люриков. За мысом открывается широкий простор одного из самых больших, самых разнообразных и самых привлекательных полярных заливов. Это залив, шириной 55 миль в устье, разделенном на два широких канала группой из трех островов, и на 80 миль вдающийся вглубь земли, демонстрирует все фазы полярных видов, климата и жизни. По сути, это весь арктический мир, только в миниатюре. Вдоль его берегов расположены низкие покрытые травой откосы, отвесные утесы, причудливо изрезанные титаническими деятелями дикого севера, сметаемые ветром места, где нет ничего живого, укромные уголки, куда не проникает ветер, долины с роскошной травой, оживленной мириадами желтых, пурпурных, голубых и белых цветов, склоны и плато, бесплодные как груда пепла, громадные ледники, отправляющие в море многочисленное потомство айсбергов, узкие ледники, упорно пробивающиеся между скалами, мили голубой воды, на которой блестят на солнце айсберги и местами, в нескольких милях от берега, видны берега другого вечно замерзшего, пустынного моря – «большого льда».

Этот пролив был одной из арктических областей восточного полушария, открытых раньше других. Баффин в 1616 г. бросил якорь позади острова Гаклюйта. Однако его истинные размеры и особенности стали известны только теперь, после моих экспедиций.

Существующие карты до того не согласуются с реальными очертаниями, что мне было очень непросто правильно соотнести исследуемую мной местность с существующими на картах названиями. Однако я сохранил все эти названия и думаю, что в будущем не составит труда в них разобраться.

В пролив открываются шесть заливов разных размеров и очертаний; в нем находятся также десять островов, самыми большими из которых являются Нортумберленд и Герберта.

За мысом Пэрри судно, входящее в Китовый пролив, направляется сначала к проходу между островами Герберта и Нортумберленд. При этом удается прекрасно рассмотреть эти острова. Справа высится крутой высокий берег, обращенный к северу и поэтому не такой привлекательный, как южный. Растительность здесь скудна, и оледеневшие сугробы круглый год лежат под гребнем утесов, защищающих их от полуденного солнца.

В нескольких милях от мыса находится небольшая бухта Бардена, а в ней Нетиулюме, одно из самых известных поселений эскимосов. В бухту спускаются три ледника. За этой бухтой берег, поворачивающий к востоку на протяжении нескольких миль, представляет собой сплошную отвесную скалу, опускающуюся в море. Милях в десяти от Нетиулюме берег еще круче поворачивает на восток и здесь на нем видны устье бухты Ольрика, острый черный пик Кирсирвиасук и три серебристых ледника, выступающих в море. До этого места порода утесов по большей части состоит из пластов темно-коричневого, красного и серого оттенков с зеленовато-коричневыми включениями дайков. Дальше же, к востоку, вместо осадочных горных пород появляется гнейс, и утесы, теряя теплоту окраски, становятся холодными, мрачно-серыми. Каждый угол и расщелина заполнены ледниковыми потоками.

Двенадцать ледников спускаются с утесов на протяжении двадцати двух миль между Нетиулюме и Иттиблу, у входа в бухту Ольрика. Эта так называемая бухта на самом деле является фьордом с живописным заливом – единственным в своем роде во всей этой местности. Его ширина у устья, измеренная по диагонали, до утеса Канга на противоположном берегу составляет семь миль. К востоку он тянется на семнадцать миль, постепенно суживаясь до двух. Поперек фьорда раскинулось массивное плоскогорье. Если смотреть на него из Иттиблу и других мест бухты, кажется, что оно является вершиной фьорда. Однако через узкий просвет слева от этого плоскогорья можно пройти дальше. За этим ущельем находится длинное, узкое, похожее на реку озеро, окруженное низкими, волнистыми, покрытыми травой берегами, поднимающимися постепенно до краев ледяного покрова в нескольких милях дальше.

Берег облюбовали олени, которых привлекают сюда прекрасные пастбища в этом месте, защищенном от холода, сырости, прибрежных туманов и резких ветров с ледяного покрова. И снова может показаться, что бухта оканчивается у черного утеса, лежащего поперек ее в двадцати одной миле от ущелья, но с правой стороны утеса есть еще один проход. За этим верхним ущельем, шириной немногим больше мили, находится третья и последняя часть фьорда.

Эта часть, почти полностью окруженная крутыми утесами и отвесными скалами, завершается ледником, стекающим с внутреннего ледяного покрова. Небольшое южное ответвление фьорда также оканчивается большим ледником. Общая длина этой бухты 50 миль, а ширина в среднем не больше трех миль.

От утеса Канга берег пролива отклоняется на северо-восток и на протяжении тринадцати миль представляет собой ряд глубоко изрезанных скал и отвесных утесов без ледников. Затем он снова поворачивает на восток и доходит до устья Академической бухты в тридцати пяти милях от Канга. Здесь берег образован рядом холмов, вершины которых покрыты льдом.

Академическая бухта намного меньше бухты Ольрика, ее длина всего лишь 13 миль, ширина – около двух миль. Вклиниваясь в материковую землю в юго-восточном направлении, она затем отклоняется к востоку и заканчивается обширным ледником, представляющим северный рукав ледника вершины бухты Ольрика. Берега этой бухты повсюду отвесны, однако на северо-восточной стороне находятся крутые долины, по которым можно подняться на обширное возвышенное холмистое плато, лежащее к востоку от бухты, между ней и ледяным покровом. Юго-западная же сторона – это неприступная скала, растянувшаяся от утеса у входа бухты до ледника, замыкающего ее вершину.

От Академической бухты берег залива простирается на восток до ледника Гейльприна, боковые утесы которого окутаны белым саваном «большого льда». Восточный и северный берега верхней части залива практически полностью покрыты ледниками. Шесть больших ледяных потоков, разделенных таким же количеством отвесных нунатаков, стекают с внутреннего ледяного покрова и отправляют на воду громадный флот айсбергов. В конце залива находится семь или восемь островов, на большей части которых хорошо заметны признаки оледенения в прошлом.

На северо-западном берегу залива снова появляются отвесные утесы, позади которых возвышаются три величественных пика – горы Дэли, Адамса и Пэтнама. Утесы тянутся на небольшое расстояние к западу и переходят постепенно в покатые склоны, за которыми следует ледник Хаббарда. К западу от ледника начинаются утесы иного характера (красный и серый песчаник), простирающиеся до живописных, красно-коричневых Замковых утесов у входа в бухту Бодуэна. В этой бухте, ранее неизвестной, но теперь хорошо изученной, находилась штаб-квартира моей последней экспедиции.

Длина бухты Бодуэна примерно 12 миль, ширина, в среднем, от трех до четырех. Она обращена на юг, защищена от ветров окружающими ее утесами и скалами, и поэтому является одним из наиболее благоприятных мест для обитания. Местность здесь разнообразная и красивая. В бухту со всех сторон впадает семь ледников, шириной от нескольких сот футов до двух миль.

Здесь также виден ледяной покров, венчающий отвесный утес, который высится прямо из вод бухты. К западу от бухты до мыса Акленда (или Карна, как его называют эскимосы) идет ряд серых песчаных утесов – Скульптурные скалы Карна, – которые на протяжении восьми миль только один раз прерываются ледником. Они изрезаны самым причудливым образом – воображение увидит здесь башни, бастионы, громадные амфитеатры и колоссальные скульптуры. У мыса Акленда утесы внезапно обрываются, и отклоняющийся к северо-западу берег, до мыса Кливленда, на протяжении восемнадцати миль состоит из непрерывного ряда веероподобных дельт, образованных ледниковыми потоками.

Берег постепенно повышается до подножия неправильного ряда холмов. Почти в каждом овраге между этими холмами видны ледники. Вытекающие из-под них ручьи образовали отмели, на которые ежегодно садится на мель многочисленные армады айсбергов.

У желтого бастиона мыса Кливленда берег круто заворачивает к востоку в бухту Мак-Кормика, врезающуюся здесь миль на пятнадцать внутрь земли.

До этого она простиралась дальше на юго-восток, почти до верхней части бухты Бодуэна; это место представляет собой широкую, поросшую травой долину, окруженную утесами и ледниками. Бухта Мак-Кормика больше других ответвлений Китового пролива похожа именно на бухту, а не на фьорд. Берега ее почти повсюду отлоги. Склоны ее северного берега, изрезанные многочисленными оврагами и увенчанные ледяными шапками, также «красивы и плодородны», как куча отходов сталелитейного завода.

Мыс Робертсона отделяет бухту Мак-Кормика от бухты Робертсона. Вторая немного меньше первой и является последним ответвлением Китового пролива. Окрестности бухты отличаются девственной природой, а утесы у вершины так поразительно велики и отвесны, что туземцы так их и прозвали – Имнаксоа, т. е. «отвесное место». От мыса Робертсона до мыса Шалона, любимого места охоты на моржей у туземцев, берег образован попеременно утесами и широкими ледниками. За мысом Шалона берег поворачивает к северу и большой дугой, прерванной двумя или тремя ледниками, доходит до плоскогорья Углюксоа (мыса Александра), западного стража края, который, находясь на полпути между границей и сердцем полярной ночи, соответственно, хмурится или улыбается бессмертным волнам северных вод.

К северу от мыса Александра, берег, хорошо известный по описаниям Кейна и Хейеса, отклоняется к северу до мыса Ольсена, где он круто поворачивает к востоку, И окончательно его коричневые утесы скрываются под вездесущим ледяным покровом у южного края ледника Гумбольдта.

На этом месте находятся хорошо известные утесы и ледник Кристал-пэлэс, порт и фьорд Фульк, мыс Санрайз, остров Литтлтон, мыс Ольсена, бухта Лайфбот, мыс Кэйрн. На этом небольшом пространстве зимовали три экспедиции – Кейна, Холла и Хейеса.

Острова, находящиеся к северу от мыса Йорка, имеют две интересные особенности. Они почти всегда расположены группами, состоящими из двух больших островов и третьего маленького, например: Бушнан, Метеорит и Круглый, Сандерс, Вольстенхольм и Дальримпл, Герберта, Нортумберленд и Гаклюйта, Гарвард, Лайон и Маттерхорн и другие.

Особенно заметным является сходство между двумя самыми большими группами: Герберта – Нортумберленд – Гаклюйта и Сандерс – Вольстенхольм – Дальримпл. Каждая группа расположена в устье большого залива. В каждой есть большой остров с отвесными краями и плоской вершиной – Герберт и Сандерс, меньший остров другого строения и более рельефный – Нортумберленд и Вольстенхольм, и еще меньший отвесный утес – местопребывание многочисленных морских птиц – Гаклюйта и Дальримпл.

 

 

Контраст между отдельными островами, заметный в каждой группе, особенно бросается в глаза при сравнении островов Герберта и Нортумберленд. Хотя они разделены проливом шириной чуть больше мили, однако остров Герберта образован плоской массой разноцветного песчаника с отвесными сторонами, без ледников, доходящих до уровня моря, и только с небольшим ледяным покровом, Нортумберленд же представляет собой формацию из высоких гнейсовых и базальтовых утесов, практически полностью покрытых ледяным покровом, с которого спускаются до уровня моря многочисленные ледники. Этот остров состоит из гладких белых ледяных куполов и остроконечных черных утесов – просто поразительный контраст цветов и контуров.

Еще одна особенность – остроконечные скалы, вздымающиеся прямо из моря. Наименее характерным в этом смысле является Круглый остров, что в 30 милях к востоку от мыса Йорка. Затем идут скалы Коническая, Дальримпл и Беллрок и менее известные, но также ярко выраженные в этом плане – Маттерхорн и Сазерленд.

Близость ледяного покрова к берегу и наличие многочисленных ледяных куполов, изолированных от внутреннего льда, ярко иллюстрируют особенности этой области.

Сотни ледников, всевозможной величины и очертаний, спускаются от «большого льда» к морю по многочисленным фьордам, долинам и оврагам. Многие из них обрываются в долинах, не добираясь до воды. Другие доходят до моря, и от их сверкающих ледяных голубых утесов, от 50 до 150 футов высотой и от полмили до десяти миль шириной, идущих вдоль берега и поперек вершин бухт, каждый год откалываются тысячи айсбергов.

Движение даже самых больших ледников происходит сравнительно медленно, меньших же, не доходящих до уровня моря, – почти не заметно. С точки зрения их изучения они в высшей степени хорошо расположены и открыты, и нет другого места в мире, где можно увидеть такое же разнообразие образцов на таком небольшом пространстве и удобнее изучать физику и динамику строения и движения ледников. Я не думаю, что на какой-либо другой местности сопоставимых размеров представлены ледниковые явления такого величия и разнообразия, как на берегах Китового пролива и залива Инглфилда.

Ледник Петовик – самый длинный, а группа ледников верхней части залива Инглфилда – ледники Гейльприна, Трейси, Меллвилла, Фарквара, – наиболее богата айсбергами, благодаря своей широте, близости «большого внутреннего льда» и величине фирновых бассейнов. В образовании айсбергов принимают участие и другие ледники, например, Джесапа, Дибича, Чайльдса, Лэйди, Бодуэна, Сан, Вергоева, Чемберлена, Мура, Солсбери, Иттиблу, Мисумису и Сэведжа. Высокие отвесные лицевые стороны этих ледников испещрены, за исключением ледника Петовика, расщелинами.

В бухте мыса Йорка есть, однако, группа ледников, поверхность которых не изрезана трещинами; они спускаются к воде очень постепенно, так что на них можно высадиться с лодки, подняться на их поверхность и взойти, не встречая препятствий, по их покатым склонам до ледяного покрова, у которого они начинаются.

Как сказано в начале этой главы и как, в особенности, отмечалось профессором Чемберленом в его описании геологического строения этой области, берег, строго говоря, не является гористым.

Береговая полоса, выступающая на большую или меньшую ширину из-под ледяного покрова, в действительности является плоскогорьем высотой 2000–2500 футов, спускающимся к морю отвесными скалами и утесами. Есть, однако, несколько отдельных пиков, высоту которых можно точно определить только с ледяного покрова, покоящегося над их вершинами. Одну из самых приметных вершин всей области, находящуюся на северо-западном берегу залива Инглфилда, я назвал в честь президента Американского географического общества горой Дэли. Другую вершину в заливе Робертсона я назвал пиком Вистара.

Хотя эта местность по своему характеру очень контрастна, однако здесь постоянно встречаются геологические образования со сходными чертами строения, как, например, утесы Канга и мысы Кливленда и Бастиона, статуи Замка, Скульптурные утесы и гора Вистара, гнейсовый утес Паркер-сноу, острова Гаклюйта и Нортумберленд и мыс Пэрри, остроконечные утесы, ледяные купола и изолированный ледяной покров мыса Жозефины, горы Вистара и Импалуксоа.

Следует также отметить такие интереснейшие объекты, как Бронзовый Сфинкс, Чертов бастион, гора Святого Креста, ледник Багряного сердца, пещера Петовик, Большая арка мыса Йорка, Беллрок, Полукупол и Игнимут (Кремень). Глаз радуют бесчисленные водопады, журчащие ручьи, ледниковые гроты и бессмертный, но вечно молодой флот величественных айсбергов, плавающих в каждом заливе.

Такова эта область летом. Зимой же ее едва можно узнать. Земля засыпана снегом и кажется призрачно-серой в сумраке холодного света звезд; море белое и неподвижное; ни звука в резком воздухе, свет и жизнь, кажется, ушли куда-то далеко; земля, море, небо, воздух становятся мрачными, мертвыми и замерзшими.