Сторонники теории институционального научения утверждают, что люди учатся ценить демократию, в течение многих лет пользуясь демократическими институтами. Если эта теория верна, демократические убеждения могут возникнуть только в странах, долгие годы являющихся демократиями. Но это означает, что эмансипационные ценности не могут быть причиной демократии, так как они должны возникать через большой промежуток времени после установления демократии. Это также означает, что если массовые предпочтения в пользу демократии появляются в авторитарных режимах, то они должны придавать демократии инструментальное значение и мотивироваться такими целями, как экономическое процветание, но не самой демократией. Массовые предпочтения в пользу демократии из-за ее внутренних свойств могут в таком случае возникнуть только после длительного опыта пользования демократическими институтами. Сторонники этого взгляда полагают, что эмансипационные ценности «эндогенны» в отношении демократических институтов.

Однако, как показывают Инглхарт и Вельцель, выраженные предпочтения в пользу демократии из-за ее внутренних свойств возникали во многих авторитарных обществах до того, как те осуществляли переход к демократии. Высокий уровень экзистенциальной безопасности и рост ресурсов действия (action resources) способствовали распространению эмансипационных ценностей в таких странах, как Чехословакия, Польша, Венгрия, Эстония, Южная Корея и Тайвань, до их демократизации. В условиях модернизации позитивное восприятие свободы самой по себе может возникнуть даже в отсутствие демократии. Повышая уровень доходов и делая доступными другие ресурсы, модернизация способствует росту чувства самостоятельности (agency) рядовых граждан, что ведет к увеличению роли эмансипационных ценностей. Повышение уровня образования, расширение доступа к информации, возможностей коммуникации с другими людьми и других ресурсов обогащают репертуар действий людей, тем самым повышая в их глазах ценность свободы. С этой точки зрения эмансипационные ценности появляются и распространяются скорее как функция от возросших ресурсов действия, чем как функция от продолжительного опыта пользования демократическими институтами.

Гипотезы о происхождении эмансипационных ценностей из расширения ресурсов или из опыта пользования демократическими институтами можно проверить при помощи статистического метода, известного как множественный регрессионный анализ. Располагая индикатором накопленного обществом опыта жизни при демократии и индикатором доступных ресурсов действия, мы можем исследовать, какой из этих показателей оказывает больший эффект на массовые эмансипационные ценности, измеренные за следующий период. Первый индикатор, который мы назовем «демократическим опытом», был разработан Джоном Геррингом и его соавторами; он измеряет накопленный страной опыт существования при демократии. Индикатором ресурсов выступает индекс властных ресурсов (мы предпочитаем термин «ресурсы действия») Тату Ванханена. Результат регрессионного анализа представлен на рис. 9.3а и 9.3б. Из него видно, что влияние на эмансипационные ценности ресурсов действия, очищенное от влияния на этот же показатель демократического опыта, объясняет 28 % межстрановой дисперсии эмансипационных ценностей. В то же время влияние на эти ценности демократического опыта, очищенное от эффекта ресурсов действия, не имеет почти никакой объяснительной силы. Другие 36 % дисперсии эмансипационных ценностей объясняются неразделяемым пересечением ресурсов действия и демократического опыта; в этом находит свое отражение тот факт, что в странах с более продолжительной демократической историей люди имеют, как правило, больше ресурсов действия. Таким образом, в то время как демократический опыт усиливает эмансипационные массовые убеждения только совместно с ресурсами действия, ресурсы действия усиливают эти ценности еще и сами по себе, независимо от демократического опыта. Отсюда следует, что эмансипационные массовые ценности не эндогенны по отношению к демократическим институтам. Предположение о том, что распространение эмансипационных ценностей происходит на основе расширения доступных ресурсов, находит гораздо более серьезное эмпирическое подтверждение, чем предположение о ключевой роли демократического опыта.

 

Рис. 9.3 а . Влияние ресурсов на ценности, очищенное от влияния уровня демократичности

 

Примечание: Вертикальная ось показывает «остатки» эмансипационных ценностей, т. е. фиксирует, насколько эти ценности отклоняются от значения, предска-

занного индикатором «демократического опыта». Горизонтальная ось показывает «остатки» ресурсов действия, т. е. фиксирует, насколько эти ресурсы отклоняются от значения, предсказанного индикатором «демократического опыта». Остатки переменных значимо и положительно коррелируют друг с другом. Это означает, что эмансипационные ценности населения страны отклоняются от ее «демократического опыта» в той мере и в том направлении, в каких от этого опыта отклоняются ресурсы действия. Другими словами, ресурсы действия оказывают на эмансипационные ценности влияние, независимое от «демократического опыта».

 

Рис. 9.3 б . Влияние уровня демократичности на ценности, очищенное от влияния ресурсов действия

 

Примечание: Вертикальная ось показывает «остатки» эмансипационных ценностей, т. е. фиксирует, насколько эти ценности отклоняются от значения, предсказанного индикатором ресурсов действия. Горизонтальная ось показывает «остатки» «демократического опыта», т. е. фиксирует, насколько эти ресурсы отклоняются от значения, предсказанного индикатором ресурсов действия. Остатки переменных не значимо коррелируют друг с другом. Это означает, что эмансипационные ценности населения страны не отклоняются от ресурсов действия в той мере и в том направлении, в каких от этих ресурсов отклоняется демократический опыт. Другими словами, «демократический опыт» не оказывает на эмансипационные ценности влияния, которое было бы независимо от ресурсов действия.

 

Как показывает пример Индии, демократия способна выживать даже в странах, в которых население имеет низкие доходы. Индийская демократия имеет долгую историю, но ресурсы, доступные для ее среднестатистического гражданина, до сих пор весьма ограниченны, и эмансипационные ценности среди населения Индии выражены относительно слабо. Кроме того, общий уровень развития индийской демократии ниже, чем показывают некоторые индикаторы. Рисунок 9.2 демонстрирует справедливость этого тезиса при помощи расширенного индекса демократии, рассчитанного как среднее арифметическое четырех разных индикаторов: рейтингов политических и гражданских свобод Freedom House, показателя автократии-демократии Polity IV, рейтинга политических прав и физической защищенности (empowerment and integrity rights) CIRI (авторы – Дэвид Сингранелли и Дэвид Ричардс), а также индекса электоральной демократии Ванханена. Согласно этому расширенному индексу уровень развития индийской демократии – средний, прежде всего из-за низкого балла по индексу Ванханена (это объясняется низким процентом явки на выборы) и значительных нарушений прав граждан по данным CIRI. Учет всех четырех индикаторов создает более сбалансированное представление о действительном уровне развития индийской демократии, чем принятие во внимание только индекса Polity IV или Freedom House.

Анализируя направление связи между эмансипационными ценностями и уровнем демократичности (см. рис. 9.2), Инглхарт и Вельцель обнаружили, что чистое (т. е. очищенное от эффекта, производимого ресурсами действия) влияние уровня демократичности на массовые убеждения в следующем периоде не является значимым; однако при том же исключении эффекта ресурсов действия массовые убеждения оказывают сильное и значимое влияние на последующий уровень демократичности. Очевидно, что причинно-следственная связь направлена от ценностей к институтам, а не наоборот.

Используя расширенный индекс демократии, можно показать, что связь между массовыми эмансипационными убеждениями и демократией не порождается третьим фактором (таким как модернизация), лежащим в основе обоих явлений. Из анализа, проведенного Кристианом Вельцелем, следует, что влияние эмансипационных ценностей на демократию остается значимым и тогда, когда это влияние очищается от эффекта модернизации, даже если применять очень широкую операционализацию последней, разработанную Хадениусом и Теореллом. Взятая отдельно от других переменных модернизация объясняет около двух третей дисперсии последующего уровня демократичности. Однако доля объясненной дисперсии снижается до менее чем 50 %, если учитывать собственную зависимость модернизации от предшествующего уровня демократичности. Если же влияние модернизации на показатель демократии в следующем периоде очистить от эффекта эмансипационных ценностей, то доля объясненной дисперсии падает очень заметно – до 14 %. При этом один лишь показатель эмансипационных ценностей объясняет почти три четверти дисперсии последующего уровня демократичности; при учете зависимости эмансипационных ценностей от показателя демократии в предшествующий период доля объясненной дисперсии все еще превышает 50 %. При очищении этого влияния от эффекта модернизации доля объясненной дисперсии падает до 24 %.

О чем свидетельствуют эти результаты? Влияние, оказываемое социально-экономической модернизацией, заметно падает, если мы учитываем воздействие массовых эмансипационных ценностей, и наоборот. Это происходит из-за пересечения явлений друг с другом, и их общий эффект на уровень демократичности в последующем периоде превышает влияние на этот же показатель каждого явления, взятого по отдельности. Таким образом, социально-экономическая модернизация благоприятствует демократии в основном постольку, поскольку она благоприятствует распространению эмансипационных ценностей. И наоборот, эмансипационные ценности благоприятствуют демократии главным образом в той мере, в какой они укоренены в процессы социально-экономической модернизации. Последняя предоставляет людям ресурсы действия, позволяющие им бороться за демократические свободы, а эмансипационные ценности мотивируют бороться за них. Обе переменные оказывают наибольший эффект, действуя совместно; в этом случае у людей появляется стремление установить демократию и нужные для этого средства оказания эффективного давления на элиты.