Современному человеку этот вопрос, возможно, покажется крайне нелепым. «Какая разница, что будет со мной после смерти?» – подумают одни. Другие же будут настаивать, чтобы после смерти их похоронили «как всех» – то есть в соответствии с принятым в данной культуре обрядом. А некоторые наши современники связывают со своей смертью самые тщеславные планы – от помещения в могилу всех своих костюмов и компьютера, как это завещал сделать один умерший несколько лет назад «цыганский барон», до сооружения скульптуры в полный рост с брелоком от «Мерседеса» в руке.

Можно предположить, что в древности стремление быть после смерти «как все» имело немаловажное значение. Чем же это так привлекательно? Видимо, это связано с убежденностью в существовании некой жизни после смерти и возможным возвращением души из мира мертвых в мир живых. Для того чтобы со своей собственной душой все было в порядке (ведь если что не так – она будет страдать), необходимо должным образом позаботиться об освобождении этой души от мертвого тела и максимально облегчить ее дальнейшие странствия.

Как виделось существование после смерти жителям Чинчорро? Во-первых, они полагали, что душа уходит от умершего в страну мертвых, но затем вновь возвращается к живым, возрождаясь в младенце. Страна мертвых считалась как бы зеркальным отражением мира живых, но по ту сторону земли.

Там живут божественные прапредки и проводят некоторое время души умерших. По представлениям древних чилийцев (и вообще жителей южного полушария земли), страна мертвых находилась на юге – там, куда днем не заглядывает солнце, поскольку оно уходит в преисподнюю вечером и светит мертвым ночью. Соответственно считалось, что вход в преисподнюю находился на западе. Луна же бродила между мирами по своим собственным правилам, появляясь преимущественно ночью и следя за тем, чтобы мертвые не задерживались подолгу в стране предков и возрождались среди живых.

Илл. 59. Иногда в погребениях оказывались деревянные фигурки, имитировавшие детские мумии

По всей видимости, считалось, что душа окончательно закрепляется за ребенком после определенного обряда, тогда как новорожденные еще не являются полноценными людьми. Именно с этими поверьями и связаны особые практики в подготовке мумий младенцев. Отмечены случаи, когда у новорожденных были заткнуты ноздри, что явно связано с представлениями о душе-дыхании. Забота о душе-дыхании имела особое место при изготовлении мумий – им оставляли круглое, в виде буквы О, отверстие для рта и дырочки ноздрей, видимо, чтобы душа смогла вернуться в любой момент. Младенцы явно не обладали полноценной душой, и потому пути для ее входа у слишком рано умерших должны были быть закрыты. Другой новорожденный был весь обмотан полосой ткани – наподобие невидимок в кинофильмах.

Любопытно и еще одно обстоятельство, подмеченное археологами. Пальцы рук и ног у мумий чинчорро, как правило, переплетались толстой нитью. При этом у взрослых и старших детей плетение шло в виде S, тогда как пальцы грудных младенцев переплетались в виде Z. Можно предположить, что это делалось с целью закрепления пальцев. Однако мифы, сохранившиеся у некоторых южноамериканских народов, говорят о другом. Боливийцы и до сих пор считают, что «когда душа покидает тело, следует сплести для умирающего веревочку из трех нитей с кручением слева направо, то есть в противоположную от нормального плетения сторону. Это делается для того, чтобы уходящая душа совсем не оторвалась от тела». Выходит, что корни этого поверья следует искать на пустынном чилийском берегу, где в VII тысячелетии до н. э. особым плетением нити удерживали, когда это было необходимо, душу умершего в пределах досягаемости.

Остается еще одна загадка: почему древние чинчоррцы сначала делали черные мумии и укладывали их головой на юго-запад, а потом стали вдруг покрывать тела умерших красной краской и развернули их на 180°?

По всей очевидности, более ранние мумии должны были воплощать жителя «страны мертвых». Они покрывались черной краской, имитирующей трупное потемнение. Головой их ориентировали на существование там же, в «стране мертвых», которая расположена в самом мертвом месте мироздания – на юге или западе, где исчезает солнце, то есть со стороны моря.

Обязательной и неслучайной деталью всех погребений был пеликаний клюв, а также оперенье или кожа этой морской птицы. Клюв пеликана особой формы, как известно, приспособлен для переноски рыбы достаточно крупных размеров, сопоставимых даже с младенцем. Можно предположить, что пеликан считался «связником» между миром живых и мертвых, поскольку летал на запад, к уходящему солнцу. Он мог уносить души умерших и приносить из страны мертвых новые души для возрождения.

В III тысячелетии до н. э. происходит переосмысление цикличности жизни в привязке к пространству и времени. Древние жители побережья больше заботятся не об уходе, а о возвращении умерших и потому пытаются придать им вид живых – красная краска у всех народов является в погребальном обряде символом крови и жизни. Головой покойников обращают к солнцу – на север и северо-восток, откуда для жителей южного полушария земли вместе с солнцем приходит обновление жизни.

Эта традиция изготовления мумий, зародившаяся на чилийском побережье в VII тысячелетии до н. э., превратилась в главный элемент погребального обряда многочисленных индейских племен Южной Америки и просуществовала вплоть до империи инков. Мумии считались плотью обожествленного предка, через которую можно было установить связь с его душой, затерянной где-то в бескрайнем Космосе.