Книга: Скифы: расцвет и падение великого царства (сокровенная история цивилизаций)
Назад: Филипп Македонский и Атей
Дальше: Глава 5 На краю Ойкумены: греки в северном Причерноморье

Тучи с востока: сарматы и гибель Великой Скифии

Время правления Атея было периодом наибольшего расцвета скифской державы, пиком ее могущества. Смерть престарелого вождя и поражение в войне с Македонией означали начало упадка. После этого ощутимого удара, по-видимому, последовали крупные политические перемены: падение влияния в соседних областях, брожение и центробежные тенденции у подвластных народов и племен. Нет, Скифия еще не погибла. Восемь лет спустя после разгрома в Придунавье она сумела даже взять реванш, уничтожив армию Зопириона в причерноморских степях. Но уже сама возможность проникновения враждебных войск в центральные районы страны говорит о значительном ослаблении

верховной власти у скифов. Правда, чисто внешне этот кризис еще почти невидим и неуловим. Именно в последние десятилетия IV в. до н. э. возводятся десятки грандиозных курганов с пышными гробницами скифских «царей» и высшей знати. Именно в это время достигают максимального развития взаимовыгодные связи между греческими городами-колониями и Скифией. И вдруг все рухнуло, «кануло в Лету», исчезло как дивный мираж в знойной пустыне. На рубеже IV и III вв. до н. э. или в самом начале III в. до н. э. великая Скифская держава навсегда уходит с исторической арены. Замирает жизнь на городищах и открытых поселениях. Не возводятся более курганы, как рядовые, так и «царские». Точного объяснения причин столь грандиозной катастрофы не найдено до сих пор. По мнению ученых, к краху Скифии привел целый ряд неблагоприятных факторов и явлений: ухудшение климата и, как результат, усыхание степей, длительное вытаптывание травяного покрова многочисленными стадами скота; упадок экономических ресурсов населения Лесостепи из-за непомерной его эксплуатации степняками и др. Способствовали развитию этого негативного процесса и некоторые другие факторы. Хорошо известно, что каждое государственное образование имеет свои оптимальные пространственные характеристики. Особенно это справедливо для древности и средневековья с их неразвитой системой обмена информацией. Как бы не скакали, меняя коней, неутомимые гонцы со срочными сообщениями (вспомним хотя бы прекрасно организованную ямскую службу Золотой Орды), все равно для их доставки требовались дни, а то и недели, что затрудняло центральной власти возможность оперативно реагировать на те или иные ситуации. Это, в свою очередь, повышало самостоятельность правителей отдаленных территорий и порождало сепаратистские тенденции. Нечто подобное должно было иметь место и в Скифии эпохи Атея, раскинувшейся от Дона почти до Балкан и далеко на север от Черного моря. В этих условиях борьба центростремительных и центробежных факторов была практически неизбежна, а относительная целостность государства во многом опиралась на авторитет, божественную харизму верховного царя. Однако во второй половине IV в. до н. э., судя по датировке таких поистине царских курганов-исполинов, как Чертомлык, Козёл, Огуз и Александрополь, за короткий период умирают сразу несколько верховных правителей Скифии. Возможно, в одном из этих курганов покоился и прах Атея, погибшего почти в столетнем возрасте. В таком случае весьма преклонный возраст должны были иметь и его преемники, что объясняет их недолгое правление. Так или иначе, быстрая смена верховных царей должна была повлечь за собой серьезный управленческий кризис, затруднивший необходимое противодействие другим негативным политическим, экономическим и природно-экологическим факторам. Все это и привело к распаду Великой Скифии.

Но сами скифы не исчезают как этнос в пределах Северного Причерноморья. Они еще несколько столетий контролируют Нижнее Поднепровье, Крым и Добруджу, создав там небольшие, но вполне дееспособные государства. Правда, политическая гегемония в степных и лесостепных областях между Дунаем и Доном была утеряна скифами уже навсегда. Она всецело переходит к новой волне ираноязычных кочевников, пришедших с востока, – сарматам.

Долгое время именно сарматское нашествие из-за Танаиса-Дона в конце IV в. до н. э. считалось среди ученых главной причиной гибели Великой Скифии. Вроде бы об этом писали некоторые античные авторы. Диодор Сицилийский, живший в I в. до н. э., но пользовавшийся более ранними, потом утерянными источниками, говорит, что савроматы (предки сарматов) «много лет спустя, сделавшись сильнее, опустошили значительную часть Скифии и, поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть страны в пустыню». Но когда именно произошел этот савроматский погром, греческий историк не указывает. Безусловно, есть большой соблазн соотнести это свидетельство с рубежом IV–III вв. до н. э. Однако здесь решительно против восстает археология. У нас нет никаких осязаемых следов присутствия сарматов в Северном Причерноморье ранее конца III–II вв. до н. э.

Ключ к разгадке следует искать в археологических находках на территории Нижнего Дона. Там издавна пролегали пути для всех миграций кочевых племен и народов, двигавшихся из азиатских степей на запад. Именно там, в непосредственной близости от Танаиса-Дона и Меотиды (Азовского моря), согласно Геродоту, проживали потомки скифов и амазонок – савроматы, считающиеся родоначальниками позднейших сарматских племен.

Разброс мнений по поводу этнокультурной принадлежности населения Нижнего Дона в V–IV вв. до н. э. среди исследователей необычайно велик. Этот стратегически важный пограничный регион отдают то савроматам, то меотам, то скифам. Причем для обоснования своей точки зрения, каждый ученый использует одни и те же археологические данные и ссылки на одних и тех же античных авторов.

Попробуем разобраться с этой сложной ситуацией, опираясь на самые новые археологические открытия и находки. Но сначала надо воссоздать этнокультурную картину Нижнего Подонья в V в. до н. э., опираясь на сведения нашего главного источника по Скифии – Геродота. Вот, что он пишет по поводу восточной границы владений скифов:

За рекой Герром идут так называемые царские владения. Живет там самое доблестное и наиболее многочисленное скифское племя. Эти скифы считают прочих скифов себе подвластными. Их область <…> простирается <…> на восток <…> до гавани у Меотийского озера по имени Кремны. Другие же части их владений граничат даже с Танаисом (курсив мой. – В.Г.).

Теперь о местонахождении территории савроматов:

За рекой Танаисом — уже не скифские края, но первые земельные владения там принадлежат савроматам. Савроматы занимают полосу земли к северу, начиная от впадины Меотийского озера, на пятнадцать дней пути, где нет ни диких, ни саженых деревьев (курсив мой. – В.Г.).

Казалось бы, все ясно: во времена Геродота (V в. до н. э.) Дон служил естественной границей между владениями скифов и савроматов. И если посмотреть на археологические памятники V–IV вв. до н. э. в дельте и на правом берегу Дона, то, по мнению большинства работающих там исследователей, они – скифские. Речь идет, прежде всего, о Елизаветовском городище и большом курганном могильнике около него (составной частью именно этого некрополя и является «царский» Пятибратний курган № 8 – точная копия Чертомлыка). Какие же нужны еще аргументы, чтобы доказать правдивость слов «отца истории» о восточной границе Скифии по Танаису-Дону? Анализ лепной керамики как из слоев Елизаветовского городища, так и из погребений окружавших его курганов свидетельствует о том, что местное население, скорее всего, принадлежало к скифской этнокультурной общности.

Тем не менее некоторые ученые-сарматоведы стараются найти убедительные с их точки зрения доводы, чтобы доказать, будто савроматы либо многократно пересекали Дон и вторгались в скифские владения, начиная с IV в. до н. э., либо изначально жили в дельте этой реки и в междуречье Дона и Северского Донца. Для достижения этой цели используются два аргумента. Первый: Танаис – это не Дон, а Северский Донец; греки плохо знали внутренние районы Скифии и могли спутать две упомянутые реки, принимая за Танаис только устье Дона, а далее считая таковым его правый приток – Северский Донец. Однако большинство специалистов уверенно отождествляет Танаис только с современным Доном. Второй: некоторые курганные комплексы IV в. до н. э. на правом берегу Нижнего Дона можно якобы отнести к савроматской культуре (такие погребальные памятники, как курганы у пос. Шолоховский, у хуторов Ясырев, Карнауховский и Кащеевка, Сладковский могильник и др.). Все эти подкурганные захоронения сделаны в дерево-земляных гробницах, часто имеют коридоры-дромосы и следы огненного ритуала очищения. Тела умерших укладывали на спину головой на юг, с отклонениями к востоку и западу. Сопровождающий их набор погребальных вещей состоит из предметов вооружения: наконечников копий, дротиков и стрел, мечей, железных и бронзовых наконечников стрел, железных чешуйчатых панцирей, поясных крючков-застежек, оформленных в зверином стиле, а также из напутственной пищи в виде частей туши лошади с железным ножом, греческих амфор для вина и чернолаковой греческой столовой посуды, реже – лепной керамики местного изготовления. Но точно такие же черты погребального обряда мы наблюдаем и в других областях Великой Скифии: в лесостепном Приднепровье и на Среднем Дону. Что же, и эти территории надо отдать савроматам?

Действительно, в конце V и, особенно, в IV в. до н. э. в степных скифских районах стали хоронить умерших не в ямах, облицованных деревом, а в катакомбах. Но это произошло не во всей Скифии. Лесостепь и Подонье (вплоть до устья Дона) сохранили старый традиционный обряд погребения. Внутри же скифской территории было вполне возможно перемещение кочевых и полукочевых групп, придерживавшихся и старого и нового похоронного ритуала. В качестве примера сошлюсь на курган № 3 у хутора Кировский Аксайского р-на Ростовской обл. (правый берег Нижнего Дона). Археологи нашли там два довольно бедных погребения рядовых скифов, помещенные в катакомбах, а не в ямах. В находках из них не было ничего савроматского, что позволило автору раскопок, петербургскому археологу А.В. Субботину, сделать следующее заключение: «Исследованный курган, скорее всего, можно рассматривать как один из последних скифских курганов в Нижнем Подонье». Дата кургана (по греческой керамике) – вторая половина – конец IV вв. до н. э.

Следует напомнить, что и Елизаветовское городище прекращает свое существование на рубеже IV–III вв. до н. э. Вот что пишет по поводу политической ситуации, сложившейся в низовьях Дона на рубеже IV–III вв. до н. э. и в начале III в. до н. э. известный петербургский археолог К.К. Марченко: «В самом конце IV в. до н. э. туземное полуоседлое и кочевое население покинуло территорию Нижнего Подонья. Вполне репрезентативные материалы самого крупного памятника этого пограничного района Великой Скифии – так называемого Елизаветовского городища на Дону – однозначно свидетельствуют, что уход населения происходил в относительно спокойной обстановке, позволившей местным жителям захватить с собой весь мало-мальски ценный скарб. Весьма примечательно также, что почти одновременно с этим изменением ситуации происходит и полное запустение греческого торгового квартала, инкорпорированного ранее в структуру Елизаветовского городища. Несмотря на полное отсутствие следов разрушений, пожаров и т. п., наиболее вероятной причиной ухода местного населения можно считать резкое усиление военной угрозы со стороны восточных номадов-сарматов (савроматов)…»

Покинутые земли поспешили занять боспорские греки, а какая-то, численно весьма небольшая, орда скифов даже осмелилась обосноваться на левом берегу Дона, о чем свидетельствуют погребения в катакомбах в курганах у с. Новоалександровка и Высочино.

 

Илл. 67. Золотая бляха с изображением скифов, стреляющих из луков.

Курган Куль-Оба

 

Впрочем, по мнению К.К. Марченко, «период относительного благоденствия новой (боспорской) колонии, да надо полагать, и всех остальных жителей низовьев Дона, включая и левобережных скифов, продолжался весьма недолго. Не позднее 70-х гг. III в. до н. э. сарматы (савроматы), перейдя Дон, совершили свой первый и, по-видимому, один из наиболее опустошительных набегов в Северное Причерноморье…».

Таким образом, если какие-то рейды конных савроматских дружин в IV в. до н. э. через Танаис и далее, в глубь скифских владений, и имели место, то

археологически осязаемых следов они не оставили. Но это не меняет общей ситуации: Великая Скифия, каковы бы ни были истинные причины данной катастрофы, погибла.

А что же сарматы? Во II в. до н. э. сарматские памятники распространяются по всей степной части Северного Причерноморья, а местами заходят и в Лесостепь – на Дон, Северский Донец, Днепр и Днестр, где тоже есть сарматские курганы. Самый известный отечественный сарматолог К.Ф. Смирнов так писал об этих драматических событиях в своей последней работе под красноречивым названием «Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии»: «Массовое вторжение сарматов в северопричерноморские степи произошло не позже начала II в. до н. э. <… > Массовому завоеванию Скифии предшествовал период постепенного проникновения на запад отдельных савромато-сарматских групп, значительная часть которых вышла из большого массива „савроматских" племен, как собственно савроматов Геродота, так и родственных им более восточных племен, живших к востоку от Волги – в степях Южного Приуралья. Точное название последних мы не знаем». По-видимому, рисующий картину полного разгрома скифского государства Диодор (кстати, не ясно к какому времени относится его сообщение) прав только частично. Известны скифские памятники в низовьях Днепра и к востоку от него, по реке Молочной, что плохо согласуется со свидетельством этого античного автора о полном уничтожении Скифии. Очевидно, погром охватил только те области, где сарматы встретили упорное сопротивление. В других местах скифы могли подчиниться завоевателям и платить им дань, сохранив свою жизнь и имущество. Есть также все основания считать, что Нижний Днепр, Крым и территория, которую Страбон назвал «Малой Скифией» (совр. Добруджа), сохранили старое скифское население. Несколько позднее Скифия будет ограничена только площадью Крыма и узкой полосой причерноморского побережья до Ольвии.

Окончательно изгнали скифов из этих окраинных мест сперва готское (III в. н. э.), а потом и гуннское (IV в. н. э.) нашествия. Скифы исчезли как народ и больше никогда не упоминались в анналах мировой истории.

Назад: Филипп Македонский и Атей
Дальше: Глава 5 На краю Ойкумены: греки в северном Причерноморье