Технология устной истории предусматривает свою методику, аккумулирующую и адаптирующую междисциплинарный опыт контактных методов исследования исторической памяти. Одним из не до конца решенных вопросов является характеристика участников интервью и оценка вклада каждого из них в создаваемый исторический документ. В частности, существует терминологический разнобой в названии участников процесса интервьюирования. Как правило, в нем участвуют два собеседника, иногда говорят «собеседника» — «расспросчик» и «рассказчик», или «интервьюер» и «интервьюируемый», или «корреспондент» и «респондент». Часто применительно к носителю информации встречается термин «информатор» или «информант». В последнем случае двойственность является результатом споров вокруг слова «информатор». Если в этнологии его использование не вызывает нареканий, то у историков, в том числе и устных историков, оно встречает возражения. Связано это с российской историей репрессий, когда «информаторами» назывались люди, из страха или по убеждениям завербованные в дореволюционное время царской охранкой, в советское — НКВД. Дискредитация этого слова в период тотальной слежки и репрессий привела к тому, что от него отказались многие российские центры устной истории, например известная правозащитная историко-просветительная организация «Мемориал», коллектив устных историков этнологического факультета Европейского университета. В обыденной памяти старшего поколения слово «информатор» также часто ассоциируется с понятием «осведомитель». Хотя такая практика получения информации силовыми и правоохранительными структурами существовала и существует во всех странах мира и является частью системы государственной безопасности, массовый отечественный опыт работы и НКВД в советское время и царской «охранки» в дореволюционной России сформировал негативное отношение к «информаторам» как доносчикам на близких и знакомых людей. Если же отстраниться от этих эмоций, то слово «информатор» довольно точно отражает роль собеседника в интервью как носителя информации. Но многие исследователи, занимающиеся устной историей, прочно перешли на термин «информант», так же как и ряд отечественных социологов. Для зарубежной устной истории терминологическая дискуссия не является актуальной.