Средневековье называют темными веками, они и впрямь такие. Темные, как дремучий лес. Никогда не узнают о них правду. Католики уничтожили летописи и книги тех лет, они придумали тысячи способов убийства правды. Им удавалось самое невероятное. Приемов было много.

Так, например, Церковь ввела правило для молодых аристократов – поединок с драконом: не победив дракона, человек не мог зваться аристократом. Путь в высшее общество был закрыт. Соседи не открывали ему ворота, не подавали руки.

Но какого дракона требовалось победить? И вообще, о каком поединке речь? Живых же драконов в Европе нет. А вот образ дракона, знак тюркской культуры, был повсюду. Отречения от предков ждала Церковь от молодого человека. Он клялся в том, что не желает знать всего, что связано с «драконом»…

 

Первый крестовый поход (1096–1099).

Миниатюра. XIII в.

 

Вроде бы ритуальный поединок, без крови, а стояло за ним самое настоящее убийство. Убийство памяти.

 

Петр Пустынник во главе Крестового похода бедноты указывает путь на Иерусалим.

Книжная миниатюра из рыцарского романа XIII в.

 

Еще пример, тоже говорящий о многом. Тюрки никогда не кололи противника мечом, шашкой или кинжалом, называя это позорным для себя ударом исподтишка. Признавали только прямой, рубящий удар, а кинжалом пользовались в рукопашном бою. По правилам чести неприятель должен видеть его и защищаться, если сможет.

И это подметили в стоглазой Церкви. Католики с тех пор вооружались шпагами, стилетами и кортиками. Колющим оружием. В поединках на узких и запутанных улочках средневековых городов такое оружие явно имело преимущество. Церкви всегда было не до правил честного боя.

Так меч и шашка уступили шпаге, а благородство – подлости. Но победу своего оружия католики связали с тем, что шпага – это же латинский крест, что в нем, мол, победа Христа. Об всем другом политики в рясах старались не говорить.

Папа римский Григорий VII (1073–1085) пошел еще дальше, он задумал великий военный поход христианского рыцарства (знаменитые Крестовые походы) и предложил его Европе тоже для «победы Христа». Не ради спасения «Гроба Господня» задумал он эти войны – самые кровавые и самые бессмысленные войны Средневековья. А может быть, и всей истории человечества.

Страшное начиналось время.

Тогда, к X веку, на Западе скопились силы для атаки на православную Византию и исламский Восток. Папа задумал настроить людей на войну за свою власть над миром. В этом состояла тонкость политики, названной позже «Крестовыми походами». Почти два века длилась она.

Если быть точным, в Палестине, куда папа нацеливал острие войны, не было гробов и «Гроба Господня» в том числе: евреи в гробах не хоронили. Так что, говоря по правде, воевать было не за что.

Но католикам нужна была война с мусульманами, своими союзниками. Война, чтобы от Атлантики до берегов Евфрата мир погрузился бы в пламя страданий. И – Церковь придумала миф о «Гробе Господнем», который якобы захватили неверные.

Агенты папы первыми разложили костер войны, устроив погром в Иерусалиме и свалив его на мусульман. Это послужило поводом для выступления. Помог монах Петр Пустынник. Этот больной юноша, которого с рождения мучили бред и кошмары, не был счастлив в жизни. Став монахом, он в 1094 году по настоянию папы Урбана II ходил в Иерусалим. Там к нему якобы подошел Христос и сказал: «Петр, расскажи о бедствии святых мест, побуди верующих очистить Иерусалим и спасти святых от рук язычников».

С этих слов началась эпоха Крестовых походов. С них, с этих ожидаемых папой слов, завязалась многовековая война двух давних союзников. Папа объявил о великом военном походе христианского рыцарства.

И буквально сразу появились небылицы об исламе как о враге христиан. О нем злословили на каждом углу, в каждом доме… Монахи, агенты папы, орудовали, как отлаженный механизм. Безотказно и четко. От монастыря к монастырю, от города к городу пускали они молву. И она летела, проникая в души людей, рождая ненависть к мусульманам.

На самом деле политика строилась против Византии, католики решили вытеснить ее из Средиземноморья. Но чтобы сделать это, надо было вытеснить оттуда и мусульман-тюрков, которые стали реальной силой в регионе. Так, обдумывая свои ходы на много лет вперед, римские владыки мира выстраивали свою политику. Папа римский Григорий VII – один из самых прозорливых пап Церкви. Великий стратег и аналитик. Это он нашел путь, как ударить в спину грекам и свалить их. Тем более, что Византия сама просила Запад помочь ей в борьбе с мусульманами.

Однако давно замечено, что один человек ничего не сделает, как бы гениален и силен он ни был, ибо нет совершенных людей. Зато есть грандиозные планы! Они-то и завораживают народы, превращая всех, даже мудрецов, в доверчивых детей.

Призыв папы римского Григория VII к войне за Бога был из этого завораживающего ряда. Он подействовал безотказно.

Папа готовил не столько завоевание Средиземноморья, сколько усиление пошатнувшихся позиций папства. Война решала ряд других проблем, беспокоивших Церковь. Особенно одну, самую деликатную. Понтифик задумал ослабить противников своей власти в Западной Европе и избавиться от сильных и просвещенных людей, которые слишком уверенно расположились в замках и не оглядывались на папу. Независимый нрав старой аристократии, имевшей тюркские родословные и сохранявшей в быту тюркские обычаи и привычки, пугали папу своей непредсказуемостью.

Уничтожение тюрков, пусть даже принявших Христа, было тайной частью в политике Крестовых походов. Ее не афишировали. Римская церковь давно желала быть «светским и духовным императором» в одном лице. Но мешали эти опасные прихожане, от которых следовало как-то избавиться. В первую очередь аристократов и молодежь, не находившую занятий, иначе говоря, «юношей военного возраста» и их отцов задумал уничтожить Наместник Христа на земле. Это был чудовищный замысел…

 

Карта «Hereford Mappa Mundi».

Ок. 1300 г. Херефордский собор. Англия.

 

По подобным картам находили пути из Европы на Ближний Восток

 

После Аттилы Запад жил идеей «Божьего мира», она не поощряла войны и вражды между католиками. О «Божьем мире» впервые заговорили на юге Франции, идея завоевала умы правителей-феодалов. В ней было что-то завораживающее: уж очень приятно для тюркского уха звучала она. «Treuga Dei» – «Божий мир»… Будто отголосок, будто эхо забытого Тенгри ласкало слух латинских кипчаков. Оживала память о величественном прошлом. Вспоминалось былое. И предки, предки.

Да-да, тюрки. Опять тюрки.

…Весь 1096 год в большие города Западной Европы стекались разъяренные толпы народа. Города не вмещали желающих. Люди нашивали на правое плечо одежды крест из красной ткани – знак папского войска – и становились крестоносцами. «Богу так угодно, Богу так угодно», – без устали повторял тогдашний папа Урбан II. Крестоносцев он взял под личную опеку: отпускал им грехи, прощал долги. Все было у него только для крестоносцев.

Множество народу нашило на одежду крест. То были честные, верующие люди, но обманутые. Их собирали на погибель. Как бычков на бойню. А они не догадывались. «Верили без сомнений», как учила Церковь.

К походу на Иерусалим – за освобождение Святой земли и креста Господня – готовились аристократы, крестьяне, ремесленники. Собирались семьи из Тулузы, Бургундии, Фландрии… Словом, со всех тюркских земель Западной Европы. Они готовились совершить чудо: отвоевать то, чего на самом деле нет.

Поразительно, мало кто из крестоносцев знал, в какой стороне света лежала Святая земля, зачем нужна она и кому. Их вожди не имели плана действий. Впрочем, он был не нужен, этот план действий. Ведь папа уводил людей из Европы, чтобы погубить. Ему важна была схватка христиан и мусульман, то есть западных и восточных тюрков. Чтобы как можно больше погибло народу… При любом исходе войны Церковь только выигрывала.

Даже говоря о «зловредном» исламе, папа лгал. В Коране нет слов о подчинении мусульманам других народов. Даже намека нет на завоевание и подчинение. Зато есть слова о том, что вере во вред, если ее принимают силой и обманом, это – грех для мусульман. Папа же придумывал одно страшнее другого.

Крестоносцы, ничего не зная об исламе, объявили ему войну. Им было не до знаний и книг. Рыцарей влекли военные подвиги, простой люд – иные мотивы. Одни жаждали крови, другие – сказочных богатств Востока. Это тоже влекло христиан в крестоносцы.

 

Крестоносец с супругой.

Надгробие. XII в. Лотарингия

 

Грабеж начался сразу. По пути в Иерусалим воины папы грабили селения, грабили встречных и поперечных, тем кормились. Монахи подпитывали их только слухами. Рядом с войском шли женщины, дети. Это отдаленно походило на переселение народов. Только наоборот: шли не заселять новые земли, а умирать на них.

 

Франческо Айец.

Жаждущие крестоносцы у ворот Иерсалима. 1836 г.

 

Едва ли не каждый большой город принимали за Иерусалим и начинали готовиться к штурму. Слепая толпа мутным потоком двигалась на восток. Она вбирала в себя новых и новых сторонников: сила крестоносной проповеди притягивала католиков, уставших от мирной жизни. Зажигала их страстью войны… Стояла всеобщая неразбериха.

Рядом с благородными джентльменами были те, кто представлял собой самые настоящие отбросы общества. Например, профессиональный вор руководил крестоносцами Англии, ему помог один разбойник, который выжег на своем теле крест и объявил, что «это дело руки Божьей».

Впрочем, говорят же: «и у разбойника, убившего десятки людей, есть шанс сотворить добро»… Может быть, и так. Все прощалось, все поощрялось тогда. Лишь бы побольше было крестоносцев.

Жители нынешней Германии, тогдашней Священной империи, поначалу смотрели на толпу крестоносцев как на диковинное стадо. Баварцы и саксонцы, смеясь, называли их жертвами «неверных и глупых надежд». «Немцы» оставались глухи к словам папских проповедников: они вообще не любили папу, их император Генрих IV воевал с ним. Но пример французских и английских христиан оказался заразительным. Германские кипчаки тоже «заразились» неодолимым желанием к перемене мест. К действию!

Тюркская кровь проснулась и в Священной империи. Там число крестоносцев росло на глазах, несмотря на активный протест императора. Страсть войны и здесь оказалась сильнее власти.

 

Сарацины избивают участников крестового похода бедноты в Сивито.

Книжная миниатюра XV в.

 

Впереди отрядов с Рейна поставили козу и гуся, объявив их «вожатаями экспедиции». Неожиданно? Нет. Так должно было быть, то – древние тюркские походные символы: знаменитые баран и лебедь. Духи-покровители, и о них, оказывается, вспомнили германцы, правда, сознание людей рисовало их уже немного другими… Смешение культур порой проявляется там, где его не ждут. Этим и удивительна этнография.

Например, о папском войске известно очень мало. Почти ничего достоверного. Никто не знает, из каких народов состояло войско. Но вот интересная деталь – духовные песни, их пели все участники Крестовых походов. Пели хором. И это многое проясняет. Казалось бы, что – песни? Церковь назвала их «песнями пилигримов». Разумеется, придала им божественное начало за то, что они якобы сплотили разноязыкие народы Европы. Ой ли.

Эти песни, судя по всему, звучали одинаково на языке итальянцев и французов, англичан и немцев. То были старинные походные песни тюрков, которые шли в «разноязыкой» толпе крестоносцев. Люди пели родные песни на родном языке, этим песням их научили бабушки и дедушки.

Все-таки не надо забывать, что каждый второй европеец по крови был тюрк, так стало после Великого переселения народов. Память сплотила людей и на этот раз.

Традиция походной песни пришла в Европу с Алтая. У римлян таких песен не было, слишком «разношерстным» было войско (римляне, «варвары», наемники, иногда даже рабы), носители разных культур слагали его.

С приходом тюрков на Запад пришли сюда и их походные песни. Вот почему крестоносцы-англичане разговаривали с французами и немцами без переводчиков и пели одни песни. Все понимали друг друга: тюркский язык тысячу лет был языком общения в Европе.

Лишь к XV веку его забыли. И кажется, навсегда.

А кто по-настоящему испугался крестоносцев, так это греки, они, тонкие политики, в ярости католиков увидели серое лицо своей смерти, почувствовали ее холодное дыхание. Католики «для вида отправились в Иерусалим, – прозорливо сообщала византийская депеша, – а сами желают овладеть Константинополем».

 

Готфрид Бульонский.

Готфрид Бульонский был одним из участников Первого крестового похода (1096–1099) на Восток и первым правителем Иерусалимского королевства

 

И верно, крестоносцы не стеснялись, сразу начали грабить столицу христианства. Они врывались в церкви, хватали утварь и все ценное, что попадалось под руку, а потом продавали его… грекам-торговцам.

Разбой продолжался недолго, гостей быстро проводили через Босфор – пролив, отделяющий Европу от Азии (здесь была граница христианского и мусульманского мира). И оставили один на один с судьбой. Византийцы в поход за освобождение «гроба Господня» не пошли, благоразумно отказались.

Дальше началось самое трудное: неподготовленной армии папы римского в чужой стране пришлось очень туго. Мусульман они не победили. Летописи о том походе крестоносцев писали так: «Кости христиан образовали холмы».

Холмы из костей – таков итог похода.

Впрочем, военные успехи не были нужны. Даже взятие крестоносцами в 1099 году Иерусалима, погромы в домах евреев и мусульман, устроенные христианами на Святой земле, папу не порадовали. Он отнесся к ним, как к зубной боли, которую надо просто вытерпеть… Что могли сделать настоящие полководцы? Граф Раймунд Тулузский, который привел войско из Южной Франции, Гуго Вермандуа, герцог Роберт Нормандский, Готфрид Бульонский и другие. Они шли рядовыми солдатами и не имели никаких прав в папском войске. Действовали на свой страх и риск, впрочем, что-то им удавалось. Но и то лишь поначалу.

Мусульмане без труда разбили католиков и пополнили живым товаром невольничьи рынки Востока. Чего, собственно, и желал папа.

Позже Крестовые походы повторились в 1148 и 1191 годах. И закончились так же. Потом еще и еще. В 1212 году был детский Крестовый поход. Десятки тысяч детей отправили на Святую землю, чтобы погубить: папские слуги повезли их не в Иерусалим, а сразу на невольничьи рынки Египта.

Миллионы людей потеряла тогда Европа. Но сколько золота получила Церковь, не узнает никто.

С беды начинался триумф Римской католической церкви. Она победила, отстояв право на крест за христианами. Ее успехом было и то, что власть ненавистных аристократов, главных врагов папы, кончилась. В городах Запада воцарилось уныние.

На арену истории вышло новое папское воинство – рыцарские ордены тамплиеров и госпиталитов. Они дополнили монашеские ордены, которые не один век служили папам. Правда, эти новые солдаты были еще не армией, лишь гвардией. Но будущее им открывалось богатое.

Тамплиеры вели торговлю, давали в долг деньги. А госпиталиты – ухаживали за ранеными и больными. Они подчинялись только епископам, светские правители не имели среди них слова… Вроде бы безобидные люди, эти новые монахи? Но под белым плащом тамплиеры носили оружие и даже латы.

 

Гюстав Доре.

Детский Крестовый поход 1212 года

 

Вооруженные люди с безграничной властью, став слугами Церкви, сделали папу настоящим диктатором. А он, не упуская случая, внушал мирянам, что, мол, по их вине, из-за их грехов не удавались Крестовые походы. И верующие мучились от собственного несовершенства. Еще бы, Бог отступился от них…

Верили, не задумываясь. Просто верили. Такие вот они, эти непостижимые уму тюрки.

 

Тамплиеры. Фрагмент настенной росписи. Церковь в Крессак-сюр-Шарант

 

Для тюрка жизнь теряла смысл, жить без Бога он, человек с душой, наполненной Небом, не умел. Да, вот такие были они… Каждый большой и малый аристократ ощущал себя поверженным. Скрываясь от позора, люди искали уединения, замыкались у себя в замках, избегали гостей. Воцарилось время одиночества и раздумий.

Выстраивались новые отношения между людьми, которые известны как феодально-вассальные отношения. На сцену истории вышел вассал, новая персона общества. Это был «человек другого человека», то есть слуга.

Честь, достоинство уходили далеко на второй план, не они уже были мерилами морали. Руководил событиями феодальной эпохи Наместник Христа. Под него, под самого главного в мире человека, и подгоняли общество, то есть других людей. Король не мог стать королем, если его власть не освящалась папой римским. Но одновременно с принятием титула он становился вассалом папы. Видимо, тогда и родилась у саксов пословица: «Чем ближе к церкви, тем дальше от Господа Бога».

Поняв это, иные аристократы в безысходности бросали свои родовые поместья и уходили в монахи. Иные монахи убегали в леса и становились отшельниками, что полностью отвечало тюркской традиции… Они не желали подменять служение Богу служением человеку, пусть и объявившему себя Наместником Бога на земле. Все честные люди Западной Европы вымаливали прощение за свой – несовершённый! – грех. Молились, постились, страдали, нещадно бичуя себя.

Земли, замки, дворцы неправдоподобно упали в цене. Крестьяне отдавали скот и урожай почти даром. А кто-то тихо скупал брошенное богатство… Тамплиеры сказочно обогатили Церковь, что не афишировалось никогда.