Что ты такое, психоанализ?

Разобраться с этим нам поможет психоанализ и З. Фрейд. Именно Фрейд первый выдвинул теорию структуры внутренней реальности, после чего так часто упоминаемый «внутренний мир» перестал быть чем-то эфемерным и представление о нашем психическом аппарате начало постепенно приобретать конкретику. О Фрейде можно услышать много разнообразных баек и шуток, увидеть мемы про «все член», многие любят рассуждать о том, что идеи Фрейда устарели, слишком циничны, что он переоценивал влияние сексуальности на психику, вспоминают его эксперименты с кокаином, но когда спрашиваешь, какой именно труд Фрейда вызвал негодование и с чем конкретно не согласен возмущенный защитник сентиментальности, спор окончен. Потому что подавляющее количество несогласных Фрейда не читали. Или не поняли и сделали «логичный» вывод, что это бред. Люди не любят правду о себе, поэтому им не за что любить Фрейда.

Немного о маэстро.

Полное имя основателя психоанализа – Сигизмунд Шломо Фройд. Годы жизни 1856–1939. Австрийский психолог, психиатр, невролог. Оказал влияние на литературу, антропологию, социологию, искусство, психологию, медицину XX века. Фрейдизм стал отдельным философским течением. Вся аналитическая психология так или иначе опирается на открытия Фрейда, их не могут игнорировать даже те, кто их оспаривают. Психоаналитические течения развивались его прямыми учениками (Юнг, Кляйн, Адлер и многие другие). Спорившие в основном не то чтобы отрицали утверждаемое Фрейдом, а скорее предлагали взгляд с несколько другого ракурса. Такие термины, как «либидо», «защитный механизм», ввел в обиход именно Фрейд. В честь Фрейда назван кратер на Луне, его портрет украшал австрийские шиллинги, он обладал фотографической памятью, знал несколько языков, действительно спал с сестрой жены, на самом деле экспериментировал с наркотиками (в итоге ему принадлежит часть заслуг по внедрению анестезии), 32 раза номинировался на Нобелевскую премию, так ее и не добился, в отличие от премии Гете (одну из самых почетных премий мира), которую он получил за вклад в науку и литературу. Похоронен в старинной вазе, подаренной Фрейду при жизни внучкой Наполеона. Письма, не опубликованные при жизни Фрейда, до сих пор находятся под грифом «совершенно секретно» в библиотеке Конгресса США.

Фрейд первым (вне религии) обосновывает влияние внутренней реальности на внешнюю. Анализ психических процессов, его влияние на реальность и есть детище Фрейда – психоанализ. В своем цикле лекций «О психоанализе» он говорит:

«Если создание психоанализа является заслугой, то это не моя заслуга. Я не принимал участия в первых начинаниях. Когда другой венский врач, доктор Йозеф Брейер, в первый раз применил этот метод к одной истерической девушке (1880–1882), я был студентом и держал свои последние экзамены».

Фрейд скромничает. Именно он имел смелость и страсть увидеть то, что напугало его более опытного, несомненно талантливого товарища. В этом, наверное, и есть отличие гения от просто таланта. Так как же родился психоанализ и влияние мыслей и влечений на реальную жизнь стало очевидным?

Случай Анны О.

Мы не будем изобретать велосипед и пересказывать еще раз ставшую хрестоматийной историю, без которой не обходится обычно ни одно описание возникновения психоанализа, поэтому предоставлю этот труд современникам и биографам Фрейда.

Эрнест Джонс в «Жизни и творениях Зигмунда Фрейда»:

«С декабря 1880 по июнь 1882 года Брейер лечил фрейлейн Анну О., чей случай был признан потом классическим случаем истерии. Пациентка была очень одаренной девушкой 21 года, которая развила множество симптомов в связи со смертельной болезнью своего отца. Среди этих симптомов были спастический паралич трех конечностей с контрактурами и отсутствием чувствительности, тяжелые сложные расстройства речи и зрения, отвращение к пище и сильный нервный кашель, который и явился причиной вызова к ней Брейера. Однако более интересным являлось наличие двух особых состояний сознания: одно вполне нормальное, а другое – как у капризного беспокойного ребенка. Это был случай раздвоения личности. Переход от одного состояния в другое сопровождался фазой самогипноза, после которой она просыпалась свежей и умственно нормальной. К счастью, фаза абсанса имела у нее место во время визита Брейера, и вскоре у нее вошло в привычку рассказывать ему о неприятных событиях дня, включая пугающие галлюцинации, после чего она чувствовала облегчение. Однажды она рассказала детали зарождения своего симптома, и, к великому изумлению Брейера, после того разговора симптом полностью исчез…

Постигнув ценность такой процедуры, пациентка продолжала рассказывать об этом симптоме одному за другим, называя эту процедуру „лечением разговором“ или „прочисткой труб“. Между прочим, в это время она могла говорить и понимать только по-английски, забывая свой родной, немецкий язык, а когда ее просили почитать вслух из итальянской или французской книги, делала это быстро и спонтанно – на английском.

Спустя некоторое время Брейер заполнил эту вечернюю процедуру, погружая ее каждое утро в искусственное гипнотическое состояние, так как множество материала начинало становиться ошеломляющим. В течение года, день за днем, он терпеливо наблюдал эту пациентку, отказываясь от многих других предложений. Благодаря его проницательности и таланту на вооружении психотерапии появился новый метод, который Брейер назвал „катартическим“. Он связан с его именем и до сих пор довольно широко используется.

Фрейд рассказал мне более полно, чем описал в своих работах, об особенных обстоятельствах, заставивших Брейера расстаться со своей пациенткой. По всей видимости, Брейер развил у себя то, что в наши дни называется сильным контрпереносом к этой пациентке. Он так увлекся ее случаем, что вскоре его жена начала ревновать его к этой больной. Она не проявляла открыто своей ревности, но стала замкнутой и выглядела несчастной. Прошло немало времени, прежде чем Брейер разгадал подтекст такого ее поведения. Результатом явилось его решение завершить лечение. Вечером он объявил об этом Анне О., которая чувствовала себя теперь значительно лучше. Но вскоре за ним прислали вновь, и он нашел ее в крайне возбужденном состоянии. Пациентка, которая, по ее словам, представляла собой несексуальное существо и у которой на протяжении всего времени лечения не возникало какого-либо намека на эту запретную тему, находилась теперь в родовых муках истерического рождения ребенка, местного завершения ложной истерической беременности, которая незаметно развилась в ответ на оказание помощи Брейером. Хотя Брейер был сильнейшим образом шокирован, ему удалось успокоить пациентку, прибегнув к гипнозу. Он выбежал из дома в холодном поту. На следующий день он вместе с женой уехал в Венецию…»

А вот цитата из книги Стефана Цвейга «Зигмунд Фрейд»:

«Брейер заметил, что девушка испытывала облегчение, когда ей удавалось рассказать что-либо о себе…

Всякий раз, когда она изливает свою фантазию ему, наступает временное улучшение. Однако каким-то чутьем он угадывал, что среди всех этих отрывочных, лишенных внутренней связи признаний больная умело замалчивает самое главное, то, что явилось причиной ее болезни. Пациентка знала о себе что-то такое, чего вовсе не хотела знать.

„Психическая энергия допускает перераспределение“, „подсознательное“ подвержено некоей динамике, которая преобразует подавленные и не нашедшие естественного выхода чувства (мы теперь их называем неотреагированными) и претворяет их в иные физические или душевные переживания.

Истерия возникает не как органическое заболевание (так предполагалось до сих пор), а в результате внутреннего расстройства, неосознанного конфликта, гнетущее воздействие которого и вызывает болезненные изменения, или „симптомы“. Душевные болезни порождаются скоплением чувств (неудовлетворенных влечений), как лихорадка возникает вследствие внутреннего воспаления. Так же, как жар спадает благодаря выходу гноя, симптомы истерии исчезают, когда высвобождаются подавленные и оттесненные чувства, если удается „отвести энергию симптомообразующего аффекта, пошедшего по ложному пути и там защемленного, в нужном направлении для того, чтобы он нашел себе выход“.

Вплоть до этих, существенно важных, можно сказать, решающих предпосылок, Брейер и Фрейд продвигались вперед сообща. В дальнейшем пути их расходятся. Брейер, врач по призванию, обеспокоенный опасными моментами этого спуска в низины, снова обращается к области медицины; его, по существу, занимают возможности излечения истерии, устранения симптомов. Фрейда, который только теперь открыл в себе психолога, влечет как раз таинственность этого акта трансформации; происходящий в душе процесс. Впервые установленный факт, что чувства поддаются оттеснению и замене их симптомами, подвигает его на все новые и новые вопросы; он угадывает, что в этой одной проблеме заключена вся проблематика душевного механизма. Ибо если чувства поддаются оттеснению, то кто их оттесняет? И прежде всего, куда они оттесняются? По каким законам происходит переключение сил психических на физические и где именно совершаются эти непрестанные переустановки, о которых человек ничего не знает и которые он, с другой стороны, сразу же осознает, если его принудить к такому осознанию? Перед ним начинает смутно обрисовываться незнакомая область, куда не отваживалась вторгаться до сих пор наука; новый мир открывается ему издали в неясных очертаниях – мир бессознательного. И отныне страстное устремление всей его жизни – „познать долю бессознательного в индивидуальной жизни души“. Спуск в низины начался».

Обычно, когда рассматривается эта история, внимание фокусируется на пациентке, на том, какие подавленные влечения привели к описываемым симптомам, и на том, что сходство Брейера с отцом девушки несомненно сыграло свою роль в быстром успехе терапии. Когда пациент хочет понравиться терапевту (у Анны О. идеальному папе на уровне внутренней реальности), он быстро и глубоко входит в гипнотический транс и избавляется от симптомов, как бы одаривая врача успехом и ощущением, что именно с ним терапевт становится великим мастером (пациент может и, наоборот, «наказать» обострением болезни). Впоследствии этот феномен назвали «перенос», который бывает и негативным. Гораздо реже затрагивается то, как девушка появилась в жизни Брейера. Как она «притянулась»? Почему именно она? Ведь исходя из того, что внешнюю реальность создает внутренняя, случайность не случайна и в случае с терапевтом. А это ведь именно то, что испугало Брейера и не позволило сделать открытие без участия Фрейда. Дело в том, что Брейер длительное время вытеснял мысли о молодой любовнице. Его желания подавлялись внутренней цензурой и внешней необходимостью соответствовать требованиям морали, терапевт имел безупречную репутацию семьянина, которой очень дорожил. Влечение концентрировалось, пока не превратилось в создание события «встреча с объектом, способным удовлетворить влечение к прелюбодеянию». Анна О. полностью соответствовала образу его вытесняемой фантазии. Именно его влечению была нужна молодая девушка, и из всех подходящих закономерно появилась именно та, влечение которой нуждалось в нем, враче, похожем на отца, в «отце, с которым можно вступить в связь». Брейер, как очень хороший психиатр, не мог не замечать становившихся очевидными закономерностей, но боялся необходимости признать в себе наличие «порочных» влечений, поэтому испугался открытия. Он обратился за помощью к Фрейду, так как ему нужно было разобраться со своим стрессом, был необходим трезвый взгляд со стороны, холодный анализ происходящего. Это и была первая супервизия, где обязательно должен прорабатываться контрперенос психотерапевта, иначе не осознаваемые им личные проблемы могут не только помешать терапии, но и навредить. А в процессе супервизии был открыт психоанализ, с неотъемлемыми переносом и контрпереносом.

…исходя из того, что внешнюю реальность создает внутренняя, случайность не случайна и в случае с терапевтом.

Фрейду стало понятно, что Брейер обречен на навязчивые повторы, что молодые пациентки, похожие на Анну О., будут притягиваться к нему, пока он не удовлетворит свои потребности или в сексе с молодой девицей, или же в восхищении значимой женщины. Брейер предпочел остаться «верным супругом», пациентки определенного типажа действительно продолжили к нему притягиваться, но он наотрез отказывался ими заниматься и перенаправлял их к коллегам. Такая вот игра со своей внутренней реальностью.

Девушка, которая под видом терапии заманивала доктора в свои сети, тешила себя надеждами по поводу близости с ним, находя отклик и согласие в его взгляде и мимике, после отъезда Брейера (надо отдать должное его жене) и крушения надежд впала в психоз. У нее начались все признаки ложной беременности, она кричала, что ждет ребенка от Брейера, и свято в это верила. Потребности ее внутренней реальности удовлетворились за счет галлюцинаций, и, если процесс был бы пущен на самотек, все закончилось бы шизофренией, полной потерей связи с внешней реальностью, в которой не получается удовлетворить влечения.

Фрейд, после нескольких лет тщетных попыток уговорить Брейера опубликовать это невероятное открытие самому, в итоге представил этот случай, как свой собственный, замаскировав личность пациентки под псевдонимом.

…задушенные влечения нашей натуры оборачиваются вполне реальными чудесами или неприятностями.

Впоследствии Берта Паппенгейм (Анна О.) стала заметным деятелем социального движения, причем (хо-хо) феминисткой, ратующей за освобождение и образование женщин. Она писала короткие рассказы о «мудрости, страсти и неунывающем характере», а также опубликовала пьесу в защиту прав женщин. Берте же принадлежат сравнения психоанализа с покаянием и обоюдоострым инструментом, способным как исцелить, так и сильно ранить. Вокруг «Истории Анны О.» и о том, кто и какую роль сыграл в ее судьбе, до сих пор витают дискуссии и споры, мы же, поняв, что задушенные влечения нашей натуры оборачиваются вполне реальными чудесами или неприятностями, переходим к тому, как это можно применять на практике. «Реальные неприятности» это не только паралич, бред и нервный кашель, это и постоянная тревога, мучительное чувство вины, отсутствие здоровых отношений, в том числе с мужчиной, постоянно прилетающие «случайные неприятности», нездоровые зависимости, необходимость жить во лжи, в общем все то, что мешает быть счастливой. Хотите новую жизнь – примите все то, что в вас есть, направьте энергию влечений в полезное русло. Оттого, что вы стыдитесь своих желаний, они никуда не денутся. Другое дело, признав свои желания, приняв их как часть своей натуры, накапливать их, не растрачивая по мелочам, для серьезного рывка или чтобы «создать событие».

В супервиизии обязательно должен прорабатываться контрперенос психотерапевта, иначе не осознаваемые им личные проблемы могут не только помешать терапии, но и навредить. И, к сожалению, на сегодняшний момент такой подход к вопросу большая редкость.

Так как общение это улица с движением в обе стороны, человек, с которым вы общаетесь (объект переноса), может, в свою очередь, общаться в вашем лице со своим внутренним значимым объектом, от этого не застрахован даже психотерапевт, в этом случае речь идет о контрпереносе.

Хотите новую жизнь – примите все то, что в вас есть, направьте энергию влечений в полезное русло.

Другими словами, в любых отношениях мы пытаемся увидеть в собеседнике кого-либо из значимых для нас людей (очень часто родителей), прежде всего тех, с кем нас связывают близкие, но сложные отношения. Либо с людьми из желаемого, фантазийного будущего, как в случае с Брейером, где Анна О., оказалась воплощением его фантазий, а не человеком из прошлого. Разумеется, мы этого не осознаем, как и не осознаем того, что, общаясь с людьми в настоящем, мы продолжаем выяснять отношения со своими значимыми объектами по поводу вопросов, оставшихся без разрешения.

Успех терапии вслепую, без отслеживания переноса/контрпереноса может быть обусловлен позитивным настроем психолога, но никак не его мастерством.

Вот пример. Девушка попадает в ДТП. По дороге на работу, на которую ехать не хотела. На машине мужа, который давно бесит своими претензиями. Врезавшись в машину женщины, чем-то напоминающей ее мать, которой она не позвонила накануне, чтобы привычно отчитаться о своей жизни. Девушка, с одной стороны, не очень понимает, почему она должна до сих пор отчитываться, с другой стороны, чувствует, что мать недовольна, и не уверена, что имеет право ее расстраивать, поэтому испытывает неясное чувство вины, и в глубине души хочет искупления за свою черствость. «Случайная ситуация», любезно предоставленная чутким бессознательным, позволяет разрядить обстановку: есть достаточно веская причина, чтобы не ехать на работу, муж получил по щам, а заодно и повод продолжить умничать, «мать», с одной стороны, получила в бочину, с другой – вполне искренние извинения. Изящно, согласитесь? Как избежать ДТП? Разобраться с работой, мужем, мамой, а не заметать весь этот мусор под ковер бессознательного. Нет, само не рассосется.

Реакция переноса представляет собой повторение прошлого и неприемлема в настоящем.

Фрейд описал и такой случай.

Мужчина хотел уйти из семьи к любовнице, но не хотел разлучаться со своим старшим сыном и травмировать его своим уходом. Терзаясь из-за неспособности сделать выбор между сыном и любовницей, бессознательно создал событие-смерть, и сын умер в течение года от туберкулеза.

Нет человека – нет проблемы.

Вот вам одна из формул «убийственной любви», и таких формул много. Чаще всего этот путь выбирают влечения приблажных тихонь, тех, у кого не хватает решимости воплощать свои желания во внешней среде. Таких принято считать жертвами или хорошими, бесконфликтными людьми. Дело все в той же концентрации импульса, а не в злой воле рока. Это можно даже условно назвать проклятием, для которого не нужны мрачные ритуалы. Представляете, какую власть вы имеете над близкими? Причем женщины имеют гораздо большее влияние на событийном уровне, чем мужчины, по крайней мере в большинстве случаев. Неприятности, постигающие мужчин, после травмирующих женщин разводов, угасание и болезни покладистых, но до тошноты скучных мужей, разумеется, воспринимается нашим сознанием как роковые случайности, и мы всячески гоним от себя мысли о причинении или даже пожелании зла окружающим, но… сформулированные мысли, за которые мы испытываем стыд и которые изгоняем, это лишь верхушка айсберга, основная часть наших желаний находится в бессознательном, той части нас, которую мы не осознаем. Но в нашей власти строить отношения с людьми таким образом, чтобы ни у нас, ни у окружающих не было бы причин хотеть зла друг другу. Для этого достаточно честно признаваться себе в своих желаниях, и не бояться прояснять отношения, или прощаться с теми, для кого начинаем представлять опасность. Женщина, которая замужем за очень положительным, но невыносимо скучным мужчиной, может выбрать между разводом (приняв возможные потери), тоскливой жизнью, в течение которой ее натура бессознательно будет желать исчезновения благоверного, или изменением отношения к ситуации: «благоверный, раз такой удобный, пусть будет, и пусть будет здоров, а развеивать скуку я буду сама, он не виноват, что скучный, как и я в том, что скучаю. Переживет, ему ведь тоже удобно».