Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Ква! Ква! Ква!
Отвратительный звук! Похоже, что сигнал к обеду.
Таня встала с постели, побрела к двери, толкнула ее, шагнула в коридор, и…едва не упала, чуть сбитая мускулистыми телами! Мимо нее пронеслась целая толпа – штук десять суккуб в самой что ни на есть боевой форме!
Они были похожи на голых обезьян-павианов – огромные клыки, мощные мускулы, оскаленные, уродливые морды – пародия на человеческое лицо.
Впереди, шага в пяти от толпы, несся еще один «павиан» – рыжий, он успевал на ходу еще и плеваться, а так же ругаться самым отборным, черным матом в адрес преследователей.
Рыжего павиана загнали в тупик – коридор им как раз и заканчивался, и тогда он мгновенно развернулся и бросился вперед – на толпу обидчиков.
Несколько секунд в свалке трудно было что-то рассмотреть – мелькание ног, рук, рычание, истошный визг и шлепанье о стены разлетающихся в стороны тел, потом толпа как-то сразу распалась, расступилась, и в центре остался рыжий «павиан», оглядываясь по сторонам, тяжело дыша, покрытый ранами и кровью – то ли своей, то ли чужой. На полу лежали трое «павианов», медленно, но буквально на глазах превращающиеся в людей – девчонок, которые приехали вместе с Таней. На их телах зияли ужасные раны – с такими ранами человек выжить не может. У одной оторвана рука, у другой вспорот живот. Что с третьей – Тане не видно, но явно было, что ничего хорошего с бесчувственной суккубой не случилось.
– Пошли все нах…й! – завопила рыжая суккуба до боли знакомым голосом – Поубиваю всех нахрен! Не возьмете, суки!
– Сдавайся, Валентина! – холодно и спокойно – Ты не сможешь убежать, не сможешь одолеть всех. Тебя расстреляют на месте, не спасет и регенерация!
Лена указала на трех автоматчиков позади суккуб, тут же расступившихся, чтобы не попасть под огонь.
– Тебя просто разорвут в клочки, и ты не сможешь выжить! Сдайся, получи свое наказание, подчинись! Иначе умрешь!
– Да пошла ты на…й! – Валентина оскалилась, показав огромные белоснежные клыки – Отсосете, твари!
– Огонь! – скомандовала Лена, и автоматы в руках мужчин в камуфляже загрохотали, задергались, выбрасывая огненные протуберанцы. Валентину отбросило назад, но она каким-то чудом вскочила на ноги, и бросаясь из стороны в сторону помчалась на автоматчиков. Пули визжали, рикошетируя от стен, с чмоканьем впивались в пол, срывая кусочки дорогого паркета. Несколько пуль рикошетом достались суккубам, прижавшимся к стене, и они ойкнули, застонали, схватившись за свои раны.
Валентина же все-таки умудрилась добежать до автоматчиков, на ходу срубила одного, вырвав ему пол-лица, шмякнула о стену другого, да так, что у него явственно захрустели кости и помчалась к выходу, хохоча, матерясь, пятная паркет красными каплями, катившимися из открытых ран.
Но выход был закрыт. Стальная плита скользнула вниз, отгородив здание от всего мира, и Валентине осталось только с воем бросаться на броневой крепости плиту, бессильно колотя ее могучими лапами.
– Вот и все! – негромко сказала какая-то из суккуб, и в голосе ее почему-то послышалась печаль – Пропала Валька! Теперь ей конец!
– А вы как думали? – мрачно ответила Лена, глядя, как на Валентину по коридору надвигаются два отряда с сетями – Неповиновение карается жесточайшим образом!
Валентина попыталась перепрыгнуть сети, но ее сбили влет – выстрелом из дробовика, разнесшим грудь. Когда она упала на пол, ее тут же спеленали, и через минуту на месте «павиана» лежала залитая кровью красивая рыжеволосая девушка, исторгающая из себя потоки самой черной брани, которая только есть на свете. До тех пор, пока ей не заткнули рот.
– Все – на обед! – холодно, но как показалось Тане, устало скомандовала Елена – После обеда – собрание.
Она повернулась и пошла по коридору туда, куда утащили Валентину, вскорости скрывшись за одной из дверей. Суккубы же минуту или две стояли молча, глядя вслед, и ничего не говорили – мрачные, вялые, с кислыми, как кефир лицами.
– Пошли, девки! – скомандовала Юрико, слегка шепелявя из-за того, что у нее не хватало нескольких передних зубов – Обедать! А то голодными останемся! А нам еще с Валькой разбираться!
Никто ничего не сказал, все тихо побрели в сторону столовой, не переговариваясь, не обсуждая происшедшее. Когда проходили мимо Тани, одна из девчонок бросила в ее адрес:
– Чего вылупилась-то? Обедать пошли. А потом будем смотреть, как твою подружку казнят!
– А она что сделала? Как так получилось? – не выдержала Таня, зашагав рядом со всеми – А вы чего за ней гнались?
– Поймали Вальку, привезли. Мы на обед собрались, а она как-то вырвалась, типа веревки порвала, побила охранников и бежать хотела. Ленка и приказала ее поймать. А мы чего можем? Перекинулись, да и побежали за ней. Вот и все.
– Вот и все! – фыркнула Катя – Я от страха сама не знаю, как сумела перекинуться! Ну в этого…в оборотня, или как там его? Я как Ленку вижу – у меня поджилки трясутся! Хочется бежать подальше, куда глаза глядят!
– За забор! – хихикнула стройная девушка, с небольшой грудью нулевого размера – К мужикам! Там ведь мужики прячутся!
– О да! – загудели, захихикали остальные суккубы, и разговор тут же ушел в сторону. Всем было плевать на Валентину, на то, что с ней будет, и вообще – на все. Мужики и деньги – все, как всегда! – подумалось Тане.
А потом Таня с жадностью, как грузчик после тяжелого трудового дня поглощала все, до чего дотянулись ее руки – суп, картошка-пюре, мясная нарезка, бутерброды с икрой – да чего тут только не было! Ей-ей, на еде в Корпорации точно не экономили.
Неизвестно, на чем они делали такие огромные деньги, чтобы содержать суккубов, инкубов, и весь обслуживающий персонал, но эти прибыли должны быть просто-таки огромными.
Но вот одну статью дохода Таня знает точно. И возможно – основную. За возможность жить практически вечно любой из богатеев отдаст сумасшедшие деньги. Невероятные деньги. И тогда становятся понятны слова Лены о том, что миллион баксов – это не так уж и много. Или, скорее – совсем не много. Гроши!
Оставшееся от обеда время провели на пляже. Тихо обсуждали происшедшее с Валентиной, рассказывали о том, как встретились с преподавателем, и что он им говорил – у всех это было по-разному. Пытались разговорить и Таню, но она отмалчивалась, отделываясь односложными предложениями, и от нее отстали.
А потом заквакал сигнал, и все потянулись к входу в здание – Таня в числе последних. Ей совсем не хотелось идти, потому что она знала, что скоро последует. По крайней мере она так считала – что знает.
Их всех опять отвели в Зал Испытаний, как его называла Лена, туда, где уже висела прикованная за руки, за ноги и даже за шею Валентина, посверкивающая глазами, как пойманный в западню волк.
И у Тани совсем испортилось настроение. Сейчас ей дадут в руки кнут и заставят истязать девчонку, которая в общем-то ей совсем не безразлична. И самое отвратительное, что ничего Таня с этим поделать не может. Если хочет жить, конечно.
Их поставили перед Валентиной – полукругом, на расстоянии нескольких шагов. Лампа, горящая над головой наказуемой высвечивала ее яростный оскал, копну огненно-рыжих волос, совершенное тело – мечту любого мужчины – и Таня буквально физически чувствовала, как от Валентины идет волна ярости, непокорства, и не было в рыжей бестии ни капли страха. Может потому-то она и нравилась не только Тане, но и девчонкам, которые в общем-то говорили о Валентине даже с сочувствием. Люди любят бунтарей, готовых пойти наперекор системе, как говорится: «Безумству храбрых поем мы песню!»
Но это ничего не меняло. Своя рубашка ближе к телу.
Только одна мысль билась в голове – убьют, или не убьют? Оставят жить, или показательно казнят? Вообще-то, по логике, следовало Валентину казнить. Чтобы другим неповадно было. Но у организаторов зрелища могли быть свои планы, и своя логика, недоступная Тане.
Вперед вышла Лена:
– Итак, вот эта недоделанная суккуба категорически не желает исполнять приказы руководства Корпорации, несмотря на то, что как и вы подписала свой контракт. Мало того – она посмела напасть на персонал Острова, нанесла им тяжкие телесные повреждения, в результате чего несколько сотрудников выведены из строя на достаточно длительное время. Я не буду говорить о том, что преступница обязательно понесет финансовые потери – ее оштрафуют на кругленькую сумму. Это само собой разумеется. Но кроме того, она должна пострадать так, чтобы всем было неповадно повторять ее преступление. Мы хотели ограничиться бичеванием, но нарушительница вынудила нас предпринять гораздо более жесткие меры. Она лишена возможности трансформироваться в боевую форму – а мы можем это сделать. На время. И повторять это до бесконечности. А еще, нарушительница будет на достаточно долгое время лишена способности двигаться. Каким образом – вы сейчас увидите.
У Тани на голове волосы встали дыбом. Что придумали эти негодяи?! Как это – лишена способности двигаться? Оставят висеть на привязи? Или…что?!
В круг света вышел инкуб, одетый почему-то в непромокаемый прозрачный плащ. Таня вначале не поняла, что он держит в руках, а когда разглядела – сердца у нее грохнулось к самым пяткам, а по коже прошел морозный холодок – бензопила! Нет, это невозможно! Они не посмеют!
Но мужчина молча дернул за шнур, бензопила схватилась с пол-оборота, завизжала, инкуб что-то в ней поправил, и аппарат тихо забулькал, затарахтел, работая на холостых оборотах, вздрагивая в умелых и сильных руках.
– Начинай! – кивнула Лена, становясь подальше, к стене.
Мужчина погазовал, проверяя бензопилу, та радостно взвизгнула, заверещала, и тогда он шагнул вперед, в висящей на руках Валентине, с яростной гримасой следящей за происходящим. Инкуб поднял бензопилу, поднес ее к белому, гладкому бедру Валентины, задергавшейся в своих путах, и тогда…
Таня ударила всей своей мощью! Не понимая, что делает, движимая одним лишь инстинктом!
Инкуб дернулся, едва не коснувшись визжавшей бензопилой дернувшейся ноги Валентины, упал на колени, бросив забулькавшую на холостых оборотах бензопилу, пополз к Тане, выпучив глаза, затуманенные бесконечным обожанием:
– Госпожа! Госпожа! Я люблю тебя, госпожа! Что я могу для тебя сделать! Только прикажи! Госпожа!
– Освободи ее! – крикнула Таня, даже не думая, что говорит. Ее будто несло по волнам – будь, что будет! Выживет, значит – выживет! Второй удар она направила на Валентину – тоже не думая, по наитию. И когда бензопила срубила путы, освободив преступную бунтарку, та тоже поползла к Тане, бессмысленно вытаращив глаза, и пытаясь обнять, поцеловать ноги «госпожи».
– Не надо ее трогать! – срывающимся голосом крикнула Таня, обращаясь к онемевшей Елене, застывшей соляным столбом – Я буду время от времени ее заколдовывать, и она будет исполнять, что я скажу! Не надо ее мучить! Я сделаю все, что вы захотите – только не мучайте! Это мерзко! Так только фашисты делали!
Таня не понимала, зачем добавила про фашистов – просто первое что пришло в голову. И вряд ли было аргументом для Елены, открывшей рот от изумления.
– Сиди спокойно! – приказала Таня, даже не удивившись, откуда в ее голосе образовалась такая властность. Валентина тут же притихла, как собачка, которой строгий хозяин запретил есть уличное дерьмо и падаль, и села, пожирая госпожу влюбленными глазами.
– Поселите нас вместе – и я обещаю, что она больше не выкинет никаких выкрутасов! А я буду следить за ней! Клянусь!
– Госпожа! Госпожа! – инкуб попытался обнять ноги Тани, но она с отвращением его отпихнула, толкнув ногой в плечо – Иди, и убейся об стену, мразь!
И тут же пожалела о том, что сказала – инкуб мгновенно вскочил и побежал к стене, разгоняясь все быстрее и быстрее, наклонив голову, как атакующий бык!
– Стой! – крикнула Таня прежде, чем мозги мужчины потекли по стене – Стой на месте и не двигайся!
– Вот так, значит? – с непонятной интонацией сказала Лена, подходя ближе, и заглядывая в глаза Тане – Будешь за нее отвечать?
– Буду! – не колеблясь заявила Таня – Только не трогайте ее!
– Хорошо. Не трону – неожиданно мягко согласилась Лена, и так же мягко добавила – Но если она выкинет что-то подобное тому, что вытворяла все эти дни – ответишь за нее ты. Тебе отрежут ноги, руки, обтешут всю, как березовую чурку, и ты будешь валяться в холодной камере, жрать с полу объедки, пить из миски и делать под себя. Как и она. Рядом будете валяться, и смотреть, как подруга ползает по полу мерзким червяком. Пока у вас заново не отрастут руки и ноги. А это займет недели, а то и месяцы – в зависимости от того, как вас кормить. Ты поняла, гениальная наша?
– Я поняла! – хрипло каркнула Таня, внутри которой не то что похолодело – оледенело! Так вот что они хотели сотворить с Валентиной! И вот на что напросилась она, Таня – если Валентина выкинет какой-нибудь финт!
– Это хорошо – медленно кивнула Лена – Вас поселят в одной комнате, и ты за нее отвечаешь. Всем разойтись по комнатам. Все пошли, пошли отсюда!
Лена дважды хлопнула в ладоши, и суккубы, ошеломленно-недоверчиво поглядывая на Таню, потянулись в коридор, молча, не смея что-то сказать. И только когда оказались в коридоре, Юрико, поджав губы, бросила:
– Это что, у нас появилась новая звезда? А если я сейчас тебе прикажу упасть на колени, и вылизать мне зад? Что тогда скажешь?
– Тогда – ты будешь ползать передо мной, как червяк, и лизать мне ноги, мерзкая тварь! – холодно бросила Таня – И будешь счастлива, если я позволю это делать! А если я попрошу Валю оторвать тебе голову и нассать туда – она сделает это прямо сейчас! И ты ее не остановишь! Так что заткни пасть, и занимайся тем, что тебе приказали. Пошла отсюда! Ну?! Валя, назад! Запрещаю ее трогать!
Юрико побледнела, с ненавистью посмотрела на Таню и молча повернувшись, пошла прочь. Все остальные суккубы пошли за ней, оглядываясь на Таню и перешептываясь. Таня осталась одна. Если не считать Валентины, которая стояла рядом и провожала Юрико взглядом голодной волчицы.
– Она опасна.
– Не могу отрицать очевидное. Ну и какой вывод? Уничтожить?
– Пока мы в силах ее контролировать – иначе потом будет поздно.
– А может тогда уничтожить и всех Мастеров? И суккуб высших уровней? И остаться с бездарями?
– У нас еще не было суккубы с такой силой Зова. Она легко ломает защиту любого уровня. Боюсь, что даже Мастер не сможет сопротивляться ее напору. Фактически она может легко и свободно уйти с Острова, и мы ничего не сможем ей противопоставить. Кроме пули в голову. Сама-то что думаешь по этому поводу? Ты Наставница этой группы! Ты и должна решать! Кстати, а что делать с Валентиной?
– А что делать? Не в Валентине дело. Пока Таня ее контролирует, Валентина безопасна. И кстати, ее тоже было бы опрометчиво уничтожать – мы в состоянии войны, и нам дорог каждый боец! Боевые способности Валентины исключительны. Она феноменально быстра, не боится боли, несгибаема, как сталь. Если ее правильно использовать, будет великолепный тандем!
– Ты хочешь использовать одновременно их двоих? Валентину в качестве охранницы, Таню – как основную?
– Ну…это же очевидно! Таня имеет определенные жизненные принципы, домашняя девочка. Поддается обучению, намерена выполнить условия контракта. Не прошла закалку? Так может это и к лучшему? Зачем использовать ее на охлосе – пускай сразу работает индивидуально. Правильно мотивировать, направить на цель – и пусть обрабатывает!
– Но прежде – пусть сработает охлосов. Она убила Виктора случайно, но теперь должна убить намеренно. Ее нужно замарать кровью! И только потом с ней поговорить. Мотивировать. Не согласна?
– Хмм…в общем-то, согласна. И она должна пройти обучение манерам. Из нее так и лезет эта провинциальность. Кстати – и Валентина тоже пускай пройдет. И вот еще что – пусть обе обучаются единоборствам. И в человеческом облике, и в боевой форме. Как только они засветятся на воле, их тут же попытаются убрать. И не всегда мы сможем прикрыть. Тем более, если они будут в свободной охоте.
– Валентина и так…Терминатор какой-то! Еще и обучить ее специальным приемам боя?! И что потом с ней делать?!
– Какой бы не был великий боец – на него всегда найдется пуля, или взрывчатка. Потому – все это ерунда.
– Нужно доложить Высшим.
– Я уже отправила доклад.
– Через мою голову?!
– Я имею право, как Наставница…
– Имеешь! Но где корректность? Я все-таки Мастер Острова. Тебе не кажется, что ты должна была прежде известить меня?
– Формально – нет. Ну…а так…наверное…да. Извини. Ситуация слишком горячая. У нас такой ситуации не было очень давно.
– У нас такой ситуации не было никогда! Ладно, проехали. Итак, поселяем их вдвоем, и обучаем, как выпускниц. Так я понимаю? Что будем делать с телесными наказаниями?
– Как можно мягче. Нужно дать понять, что они теперь среди нас, они выше остальных, и что мы на них рассчитываем. Но одновременно – если что, на снисхождение пусть не рассчитывают!
– Ты Наставница, тебе виднее. Одежда?
– Пока только на выезд. Пусть ходят как есть. Чтобы не выделялись из толпы. Когда уедут с Острова, тогда уже и…в общем – понятно.
– Мужчины? Суккуба без мужчины – сумасшедшая тварь. Присылать к ним?
– Нет. Мы поступим по-другому. Она пойдет к ним. Вернее – они. Обе. Пусть оторвутся по-полной! А спят пускай без мужчин. Чтобы стимул был.
– Посмотрим, как она сможет контролировать Валентину. Мне самой очень интересно – такого еще не было. Ты только представь, какие это открывает перспективы!
– Представляю. Главное, чтобы эти перспективы не поняла Татьяна. А то пожалуй проблемы с Валентиной покажутся нам детскими играми.
– Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделала?
– Понимаю. Заколдовала. Или я не знаю еще как назвать. В общем – теперь я тебя люблю так, что если ты мне прикажешь перерезать глотку – я это сделаю.
– И ты обижена на меня?
– Ну что за глупость?! Как я могу быть на тебя обижена, когда я тебя обожаю! И все, что ты делаешь для меня просто ништяк!
– Не употребляй жаргонные выражения. Достаточно сказать «хорошо», вместо «ништяк». Ты понимаешь, почему мне пришлось сделать то, что я сделала. Ну…заколдовать?
– Не сделала бы – мне бы отрезали руки и ноги. Или еще чего-нибудь. От этих уродов можно ожидать чего угодно. Зверье! Фашисты, одним словом. Так что ты меня спасла, и я это прекрасно понимаю. И буду делать все, что ты мне скажешь. Только чтобы тебе было хорошо. Можно, я лягу рядом с тобой?
– Только без секса…мне сейчас ни до чего – Таня вздохнула, подвинулась, освобождая место, Валентина тут же выпрыгнула из кресла и забралась к ней под бок.
– Вот так лучше – довольно промурлыкала она, провела пальцем по бедру Тани – Какая же ты красивая! Просто мечта!
– Прекрати! – раздраженно прикрикнула Таня – Я же сказала!
Она тут же устыдилась, добавила:
– Потом, как-нибудь. Сейчас нашу судьбу похоже на то решают, и я думать ни о чем больше не могу. Ты знаешь, что я сегодня убила человека?
– Нет! – Валентина недоверчиво помотала головой – Ты?! Да убила?! Домашняя девочка, одуванчик?! Ни в жисть не поверю!
– Убила – утвердительно кивнула Таня, и голос ее дрогнул – Инкуба убила. Мне сказали попробовать потянуть с него жизненную энергию, я и потянула. Он на мне умер. Во время секса.
– А член его был в тебе? – глаза Валентины загорелись – Ну…когда он скопытился! Ты что-нибудь ощутила?
– Да что ты какая?! Ты что, не слышишь, что я сказала – я человека убила! А ты – член, член! Какая нахрен разница, где он был! Во мне он был! По самое-не-хочу!
– Класс! – завистливо протянула Валентина – Хотела бы я так попробовать! И вообще – мужчину хочу. Аж внутри все пищит! Знаешь, а я не была такой шлюхой до того, как сюда попала. Ну да, зарабатывала этим делом, и оргазмы бывали. Но чтобы вот так хотела мужика, до воя, как кошка?! Никогда такого не было! Честно сказать, мне всегда больше девчонки нравились. Они нежнее… Мужики грубые твари, заплатит на копейку, а отдерет на сто рублей! Так и норовят к заднице прокрасться! Пидоры чертовы!
– Не ругайся – автоматически заметила Таня, и приподняла голову: дверь открылась. Вошла Лена.
– Встать!
Таня и Валентина быстро сползли с кровати, встали навытяжку, как солдаты. Елена подошла ближе, осмотрела их с ног до головы, потом подошла совсем в упор и заглянула в глаза Валентине:
– Скажи ей спасибо – сейчас бы валялась бревном без ног, без рук, без ушей, носа и сисек! Как бревно поганое! А я бы тебе устроила. Если бы не она. Она нам ценна, потому что такой сильной суккубы у нас тут еще не было.
Елена повернулась, подошла к креслу, села. Закинула ногу на ногу и стала покачивать носком правой ноги, поглядывая на стоящих перед ней суккуб.
– Будете жить вместе. Татьяна – для тебя царь и бог, ты выполняешь все ее приказы. Любые. А ты, Татьяна, отвечаешь за ее поведение. Валентина будет твоим телохранителем. Ты, Валентина, отвечаешь за то, чтобы с головы твоей…хмм…госпожи не упал ни одни волос! Жизнью своей отвечаешь! Сама сдохни, а ее вытащи! Поняла? Вопросы есть?
– Так-то поняла. Я и без твоей указки ее защищала бы – холодно ответила Валентина, в глазах которой горел неугасимый огонь ненависти (Таня ее ощущала просто-таки физически!) – Только от кого защищать?! От вас если только?
– От нас не защитишься – Елена усмехнулась, прищурилась – Есть кое-кто, те, кто не хочет, чтобы мы были. Война между нами идет уже тысячи лет. С переменным успехом. Есть еще корпорации, такие же как наша. И мы им не нужны, как и они нам. В основном мы живем мирно, сосуществуем, поделив сферы влияния. Но время от времени вспыхивают конфликты, в результате которых гибнут наши люди, уничтожается материальная база. Потому – твоей задачей будет защита госпожи от любых посягновений на ее жизнь. Теперь – понятно?
– А пулемет дадите? – криво усмехнулась Валентина.
– Ты и сама…как пулемет. Тебя научат, как использовать по максимуму то, чем ты обладаешь. Всю твою силу, скорость, выносливость. И тебе не нужен пулемет.
Лена замолчала, посмотрела куда-то в пространство над головами девушек. Потом перевела взгляд на Таню:
– Мужчину хочешь? А ты, Валентина – хочешь мужчину?
– Спрашиваешь! – фыркнула рыжая – Вы из нас шлюх сделали! Мне уже снится, как я трахаюсь с мужиком!
– Шлюхами вы были и до нас… – рассеянно заметила Елена, и легко поднялась из кресла – Пойдемте за мной. Будут вам сейчас мужики. И не один. Татьяна! Не вздумай тянуть из них жизнь, слышишь? Запрещаю! И еще – запрещаю пользоваться Зовом без нашего разрешения. Поняла?
– Поняла…
– Раз поняла – идем!
– Голыми, что ли? – смущенно спросила Таня, оглаживая бедра – Может хоть какие-нибудь трусы наденем? Купальник?
– А ты думаешь, они там одетые? – улыбнулась Лена – Шагай! Теперь будете регулярно к ним ходить. Учиться.
– Чему учиться-то? – Валентина захлопнула ногой дверь, и пренебрежительно фыркнула – Да я сама кого хошь научу, как трахаться…заниматься сексом!
– Вы должны научиться пользоваться своими способностями. Например – Татьяна должна соразмерять силу своего Зова, и делать так, чтобы партнер не становился рабом, а получал наслаждение от секса с ней! Ну а ты тоже должна тренировать Зов, хотя у тебя он в сотню раз слабее. На обычного человека, не инкуба, не суккубу – его вполне хватит. Так что это не просто занятия сексом, это тренировка ваших особых способностей. Понятно?
– Понятно – слегка разочарованно протянула Валентина – А я-то думала…нас наградили за хорошее поведение! Мужичком! Хи хи хи…
Елена посмотрела на девушку, будто ударила плетью, и Таня незаметно, но звонко хлопнула Валентину по крепкому тугому заду, шепнув:
– Прекрати, сейчас же! Не задирайся! Веди себя пристойно! Что ты мне портишь настроение?! Нарвешься, и меня подставишь!
– Все, все! Закончила! – так же тихо, свистящим шепотом ответила Валентина, глядя в спину идущей впереди, в двух шагах от них Елены – Да чего я вредного-то сказала? Совсем безобидные вопросы! Мы же должны знать, куда идем и зачем?!
Таня показала ей кулак, и дальше они шли молча, шлепая ногами по натертому паркету.
Коридор привел их к массивной металлической двери с аппаратом считывания карт, Лена провела извлеченной откуда-то из внутреннего кармана карточкой, дверь коротко пискнула, и открылась. Они вошли.
Честно сказать, у Тани слегка колотилось сердце. У нее не было особого опыта свиданий, потому она даже не знала, как сейчас себя вести. Тем более, что не знала, кого увидит за этой дверью. Кто они, инкубы? Молодые? Или это взрослые мужчины, похожие на Мастера? Как все будет происходить? И вообще – чем закончится? Вдруг она не удержится и потянет на себя энергию одного из инкубов, убьет его?
В комнате никого не было. Впрочем – и комнаты никакой не было. Такой же длинный коридор – близнец того, что на «девичьей» стороне. Пустой коридор с дверями по бокам. Пришлось пройти еще метров семьдесят, прежде чем Елена остановилась перед одной из дверей, обозначенной цифрой 14, и толкнула дверь, сделав призывный жест.
Таня и Валентина вошли следом.
Большая комната, метров пятьдесят, не меньше. Вся застелена мягким ковром, в котором нога утопала до самой щиколотки. Стол, на котором стояли бутылки с минералкой, фрукты, бутерброды. Но главное – огромная кровать, эдакий «сексодром», метров семи в диаметре. Может даже и больше.
Кресла, стулья, огромный телевизор, приглушенный, но довольно-таки яркий свет, падающий из скрытых светильников на потолке и на стенах. Красивый интерьер, и явно – очень недешевый. И никого вокруг. Ни одного человека!
Таня даже вздохнула от облегчения. Прийти голой в комнату, полную мужчин – в дурном сне не приснится! Нет, как раз во сне и приснится – так вскочишь, вся в поту и в слезах!
Мда…и хочется, и колется…
– Сядьте в кресла, и ждите. Сейчас я приведу вам мужчин – скомандовала Лена, и вышла из комнаты.
– О! Гля, какой телек! – радостно хихикнула Валентина, хватая с журнального столика пульт – Щас посмотрим, что тут есть!
Экран телевизора засветился, и в комнате раздались стоны, вздохи и шлепки.
– Ого! Порнушка! – радостно присвистнула Валентина – Глянь, как они ее наяривают! Ништяк! Я тоже так хочу!
– Валь…выключи эту пакость, а? – досадливо поморщилась Таня, и глядя на поскучневшее лицо охранницы, махнула рукой – Ладно! Смотри! Только звук потише сделай. Вопит, как ненормальная, неужто не видно, что притворяется?! И сиськи у нее ненатуральные! Противная баба.
– Да ладно, чо ты… – начала Валентина, и тут слова застряли у нее в глотке. Дверь в комнату открылась и в нее начали входить парни.
Тут даже у Тани перехватило дыхание – вот это да! Молодые – лет двадцать от роду, не больше, высокие, мускулистые. Животы плоские, все в кубиках, как у моделей, бицепсы-трицепсы так и играют! А еще…
– Ты глянь, Танюха, какие у них штуки! – выдохнула Валентина – Порнуха отдыхает! Это не члены…это…это…слов нет! Оооо…я их хочу! Всех! Сразу!
– Это наши парни – спокойно сказала Лена, встав впереди пятерых парней, смущенно переступающих с ноги на ногу – Вы можете взять одного, двух, или всех сразу. Как захотите. Они в полном вашем владении – до ужина. Или пока не надоедят. Парни, вы исполняете все желания, все приказы этих девушек. Все понятно?
– А если они заставлять дерьмо жрать – тоже исполнять? – пробасил мускулистый парень, в котором угадывалась примесь негритянской крови – Это вот и есть суккубы, да?
– Это и есть суккубы – сухо подтвердила Елена – И вы должны будете ублажить их всеми возможными способами – так, как они захотят! А если они пожалуются, что вы недостаточно хорошо трудились – понесете наказание. Вы знаете, что с вами может быть. Понятно?
– Понятно! – нестройным хором ответили парни, и Лена, кивнув, вышла из комнаты, слегка улыбаясь уголками губ. В комнате стало тихо.
– Эй, ты…ну ты – как там тебя? Негритосик! Иди сюда! Ну!
Валентина довольно улыбалась, рассматривая парней, ничуть не стесняясь, и даже наслаждаясь ситуацией.
– Вот так, стой смирно! Ух ты…глянь, Танюх, какой у него аппарат! Так бы и сожрала! Да не бойся ты, никто твой отросток жрать не будет! Это я так только, шучу! Как звать-то тебя?
Валентина, пока говорила, не переставала теребить член стоящего навытяжку парня, и добилась того результата, какого хотела. Таня и вправду удивилась размерам мужского хозяйства инкуба – да он порвет все к чертовой матери! А потом вспомнила – ничего не порвет. Они подстраиваются под партнершу! Уменьшаются, или увеличиваются так, чтобы заполнить ее по максимуму, но не вызвать боли. Идеальные любовники!
– Эй, вы двое, несите меня на постель! – радостно крикнула Валентина, держась за член мулата, как за дверную ручку – Да не уроните по дороге! А ты…да как тебя звать-то, чудо ты эдакое?! Черножопое!
– Майкл. Можно просто Миша! – заикаясь, пробасил парень.
– Хорош ты, Миша! Красавец! – Валентина не переставала трудиться, руками доводя Майкла «до кондиции», а пока двое парней шли к ней от двери, звонко чмокнула его в напрягшийся «ствол» – Ох, люблю мужиков с такими дубинами! Уж как продерет, так продерет! Продерешь, Миша?
– Продеру… – буркнул парень, и Таня с интересом стала наблюдать, как ее охранницу несут к постели двое здоровенных голых парней, а третьего она как собачку ведет за собой, держа его за эрегированный член.
Двое парней так и переминались у дверей, нерешительно поглядывая на Таню, и та решилась, чувствуя, как сердце бухает в груди:
– Идите сюда. Садитесь. На пол, ага. Тут тепло, мягко. Тебя как звать?
Парень с русыми, почти белыми волосами, похожий на альбиноса. Таня даже посмотрела ему в глаза – нет, не красные. Ведь у альбиносов красные глаза! Он был похож на Дольфа Лундгрена, такой же здоровенный, высокий, но чуть посуше, и лицо попроще.
– Я Аксель – слегка смущенно ответил беловолосый – А он – Асад.
– О! Нерусские, что ли? – почему-то удивилась Таня – Откуда вы такие?
– Я наполовину русский, наполовину эстонец – пояснил Аксель.
– А я наполовину сириец – смущенно кивнул смуглый, темноволосый – Госпожа, как ты любишь? Что тебе сделать?
– Мне сделать? – Таня слегка задумалась, потом повернула голову и посмотрела на кровать, куда отправилась Валентина. На кровати все развивалось бурно, и без малейших задержек – Валентина уже лежала на спине, задом к Тане, ее стройные, длинные ноги держали вертикально и в стороны два инкуба, а третий, тот самый Майкла, наяривал, стоя у Валентины между ног. Только смуглая мускулистая задница ходила туда-сюда, выдавливая из «объекта» сладкие утробные стоны. Валентина явно кайфовала!
Таня почувствовала, как ее колен коснулись губы, чуть вздрогнула, а когда руки Акселя раздвинули колени в сторону, совсем не сопротивлялась, и только смотрела, как он осторожно прохаживается языком вдоль внутренней поверхности бедра, подбираясь все выше и выше – к вожделенному «цветку».
Когда язык мужчины коснулся заветного бугорка, Таня выгнулась, подаваясь навстречу горячему, желанному языку партнера, и чуть слышно застонала, наслаждаясь каждой секундой вспыхнувшего желания. В ее животе «летали бабочки», соски напряглись, сжавшись в твердые комочки, а внизу живота выступили белые капельки, свидетельствующие о том, что Таня готова к соитию, и теперь только оттягивает этот момент.
Уже плохо понимая, что делает, мечтая лишь о том, чтобы почувствовать в себе мужчину, Таня вывалилась из кресла на ковер и приняла самую что ни на есть природную позу, позу, которой пользуются все самки на всем белом свете, начиная от кошек, и заканчивая суккубами, созданными из людей гением таинственной организации. Ее круглая, упругая попка смотрела вверх, как зенитное орудие, выцеливающее вражеский бомбардировщик, спина, такая гладкая и красивая прогнулась, чтобы дать взглядам самцов как можно больше простора, а из груди вырвался то ли стон, то ли рык:
– Давайте! Скорее! Ну?!
Кто был первым – Таня не видела. Она только почувствовала, как раздвигая влажную, соскучившуюся по сексу плоть в нее входит нечто большое, гладкое, и восхитительно вкусное! Огромное, такое огромное, что Таня задохнулась, закричала, почувствовав, как это «нечто» дошло почти до самого ее сердца!
А потом он начал двигаться, крепко сжимая Танины бедра – вначале тихо, нежно, потом все сильнее и сильнее, нанизывая Таню на «вертел», как какой-нибудь кусок мяса.
Второй парень уже оказался впереди – он стоял впритык, так, чтобы Танина голова упиралась в его плоский живот и гладил, гладил ее попку, ее спину, бока, перебирал груди, упруго вздрагивающие в такт движениям партнера позади девушки.
Она поймала губами член парня, и теперь они оба двигались в унисон, пронзая ее, и доставляя невероятное наслаждение, от которого Таня могла только глухо мычать и пускать сладкие слюнки.
Они излились одновременно, наполнив Таню, как пустой сосуд драгоценным соком, и Таня, которая содрогалась в оргазме, упала на пол, извиваясь под прокатывающимися по ней судорогами.
Минут пять она не могла прийти в себя, и когда очнулась, почувствовала руки парней. Они гладили ее, касаясь тела легко, будто ласкали бабочку, у которой боялись стрясти пыльцу с ее прекрасных крыльев. Потом Аксель ее поцеловал, и с восхищением сказал, облизнув повлажневшие от поцелуя губы:
– Ты прекрасна! Я не видел никого красивее тебя! И ты…желанна! Я просто с ума схожу, так тебя хочу!
– Тогда чего ты время теряешь? – улыбнулась Таня, чувствуя, как на нее снова накатывает волна возбуждения – Теперь ты сзади! Ну, быстрее!
И все повторилось. И снова было наслаждение, отбивающие разум, заставляющее терять рассудок, снова языки. Снова плоть, трепещущая от того, что сквозь нее пропихивали огромные стволы, снова горячие выплески, заставляющие живот вздрагивать, всасывая в себя животворную жидкость.
А через некоторое время (Таня и не помнила, сколько его прошло, этого времени) – они с Валентиной поменялись партнерами. И теперь Таня была сразу с тремя. А потом она потеряла счет и партнерам, и соитиями – это продолжалось и продолжалось, бесконечный, невыносимый оргазм, бесконечно наслаждение, не оставляющее ни на секунду и выбивающее из мозга любые посторонние мысли кроме одной: «Да! Еще! Еще! Вот так! Глубже! Скорее! О даа….даааа!»
Когда прозвучал сигнал к ужину, Таня и Валентина лежали на постели недвижные, влажные, залитые потом и любовными соками с ног до головы. Им уже ничего не хотелось – побаливало между ногами, ныли мышцы, уставшие сокращаться, а под ними на постели расплывалось здоровенное мокрое пятно. Инкубы и в самом деле неутомимы и могут всегда и везде, и сколько захотят. И они хотели. О, как они хотели!
– Охх…вот это было…дааа! – простонала Валентина – Как-нибудь повторим, а, Танюх?! Ради этого стоило затеять всю бодягу, правда же?! Мне никогда не было так сладко! Парни классные!
– Классные – эхом откликнулась Таня, и криво усмехнувшись, бросила – Ну и шлюхи мы с тобой, Валюх?! Ты погляди, что устроили? Честно – я такого от себя не ожидала! Думаю – приведут мне парня, мы с ним тихонько потрахаемся, ну и…все! А тут погляди что устроили! Оргия! Да такая, что и в порнухе не покажут! Стыдоба, а?!
– Да плевать! Чего ты паришься насчет этого? – Валя медленно, с кряхтением поднялась на ноги, сунула руку в пах, и тут же вытащила, с усмешкой глядя на ладонь – Накачали, как из шланга! Пошли, вымоемся…а то весь пол по дороге уделаем. Нам ведь наверное на нашу сторону идти жрать? Не здесь же, с инкубами? А зря ты их отослала – могли еще минут пятнадцать покувыркаться!
– Да я чуть не спятила уже! Оргазм за оргазмом! Так точно с ума сойти можно! – фыркнула Таня – Хорошего понемножку! Хватит! В другой раз повторим. Пошли, и вправду вымоемся. С меня тоже льет, как из трубы! Но как хорошо, черт подери! Как хорошо! Ну и сучки же мы, Валюх!
– Сучки, ага! – с удовольствием повторила Валентина, и потянулась так, что ее розовые соски нацелились в потолок – А я бы гарем из мужиков завела! Классно! Делают все, что ты захочешь! А не то, что нравится только им! Ни один даже не попытался в задницу мне засунуть! А каждый первый так и норовит это сделать! Ууу…ненавижу!
– А мне иногда нравится…если возбуждена – Таня смущенно пожала плечами – Правда я и пробовала-то совсем мало…так…несколько раз. Может, зависит от того, какой партнер тебе попался? Тем более что инкубы, к примеру, подстраиваются под размеры…и не больно!
– Не! Все равно! Хрен им, а не моя попка! – фыркнула Валентина – Перетопчутся! Хотя…как-нибудь попробую, ага. Если уж тебе, одуванчику, нравится, может и я закайфую? Ладно, айда мыться…жрать охота – аж кишки поют. Оставят без жратвы – взвоем!
– А то тебе мало? – Таня показала на стол, уставленный бутербродами – Ешь-не хочу!
– А супчик! Надо супчик есть! Чаю горячего! Кофе! Ну и второе горяченькое тоже неплохо потребить. Врачи советуют!
– Ну, если врачи…тогда айда мыться. Щас притащится кто-нибудь, и выгонит нас немытыми, потными и вонючими! Хе хе хе…
Два дня ничего особенного не происходило. Таня и ее телохранительница жили вместе, в большой двухкомнатной «квартире», в которой в отличие от прежних комнат имелись и две ванные комнаты. Спали они каждая в своей постели. Валентина было нацелилась спать под боком у своей «госпожи», но Таня яростно воспротивилась, заявив, что хочет как следует высыпаться, а с ней, Валентиной, точно не уснешь.
К инкубам их не водили, что впрочем и не особенно расстраивало Таню – в последнюю встречу она так оторвалась, что вспомнить было стыдно. И приятно. Натрахалась на неделю вперед. Или не месяц.
Валентина наоборот возмущалась эдаким беспределом, даже попыталась заявить, что потребует мужчин на ночь, но Таня быстро погасила бунт, приказав ей заткнуться и не выступать.
Действие Зова все еще продолжалось, так что Валентина тут же успокоилась и больше не заикалась о своих сексуальных аппетитах. Что впрочем не помешало ей каждый день перед сном забираться в Танину постель и как следует удовлетворять подругу-госпожу всеми доступными ей способами.
Эти дни были довольно веселыми и немного странными. Их учили хорошим манерам! Ставили на стол различные блюда, и рассказывали – как правильно есть, каким вином запивать, в какой руке держать вилку, а в какой нож. И чем отличаются манеры тех же американцев, от манер представителей Старого Света.
Например – Таня вообще-то знала, что вилку нужно держать в левой руке, а нож в правой, но никогда не слышала о том, что в отличие от американцев европейцы отрезают от кусочки от большого куска, придерживая и нанизывая на вилку. В Новом же Свете принято нарезать весь кусок мелкими кусочками, а потом уже, перехватив вилку в правую руку, откладывать нож и нормально поедать все, как какой-нибудь грузчик на кухне в малогабаритной квартире.
Таня не знала, зачем ей нужны эти сведения, как и сведения о том – каким вином нужно запивать мясное блюдо, а каким морепродукты. Но ей было интересно, и самое что странное – информация откладывалась в голове с первого раза, стоило один только раз ее прослушать. Таня раньше не замечала за собой таких способностей, и вот – чудеса!
Даже Валентина, и та не протестовала против хитросплетений хороших манер. Она жадно ловила слова преподавателей – мужчины и женщины – и делала все, что ей говорили. До мелочей.
Параллельно им рассказывали и показывали, как нужно одеваться, что пристало носить девушке, а что нет. За два дня девушки перемеряли, сменили десятки платьев и туфель, в том числе коктейльных платьев, которых Таня и вблизи-то никогда не видела, а чтобы носить…
Шпильки! Вот это хитрая задача! Никогда Таня не носила туфли-шпильки, даже на выпускной пошла в обычных туфлях на плоском каблуке – не тот город, не те дороги, чтобы ходить по ним в семисантиметровых шпильках. В дерьме утонешь! Или в грязи.
Научились. Буквально за считанные часы – уже и бегали на шпильках, будто спортсмены в кроссовках.
Тела суккуб обладают невероятной приспособляемостью и великолепными физическими данными. Их чувству равновесия и выносливости может позавидовать и канатоходец, и бегун на марафонскую дистанцию – так сказала Лена, когда Таня осмелилась задать ей вопрос, как так получается, что обучение идет невероятно высоким темпом.
Само собой, Лена не стала пояснять, что с девушками работает еще и опытнейший менталист, инкуб, который буквально вбивает в их головы необходимые знания, после чего те остаются в голове уже навсегда.
Мало того – за эти два дня в них умудрились засунуть несколько сотен общеупотребительных английских слов, так что вечером второго дня обе девушки могли худо-бедно объясниться на английском, пусть и на ломаном языке, но вполне себе разумно и доходчиво.
На завтрак-обед-ужин Таня и Валентина со всеми остальными суккубами не ходили, их не выпускали даже на пляж – два дня, с раннего утра и до поздней ночи «зубрежка», от которой гудела голова и мельтешилось в глазах.
Уже поздно ночью, когда новоявленные подруги лежали в постели, Валентина вдруг сказала, глубоким, грудным голосом, будто в полузабытьи:
– Глубже ныряй! Глубже! Скорее! Ааааыыы…
Таня растолкала ее, но Валентина ничего не помнила – скорее всего, это был просто сон. Столько сведений принять в свою не очень развитую башку – эдак любой свихнется.
Утро третьего дня началось как обычно – умывание, завтрак, прямо в квартире, без посещения столовой, за завтраком снова всякие премудрости этикета, теперь дающиеся довольно-таки легко, а потом, без всякого предупреждения, Лена повела девушек на причал, где уже стояла красавица-яхта, так самая, на которой они некогда прибыли на Остров.
– Едем на материк – коротко пояснила она – Сегодня вы встретитесь с охлосом. Ваша задача – забрать у них энергию.
– А как же обучение? – растерянно переспросила Таня, сердце которой ухнуло вниз, к пяткам – Сказали же через полгода? Ну…что полгода будем обучаться?
– Это не ваше дело – отрезала Лена – Как сказала, так и будет. Не забывайте, какие деньги вы зарабатываете. Помалкивайте, и делайте то, что вам говорят! Отходим!
Лена махнула рукой рулевому, яхта заурчала, и нос ее медленно отделился от причала. Рулевой двинул рычаг вперед, яхта завибрировала, набирая ход, понеслась по волнам, как торпедный катер. Таня видела такие катера в кино про войну – жутко скоростные штуки! Но яхта скорее всего была еще быстрее.
Кроме Лены, Тани, Валентины и рулевого на яхте больше никого не было. По крайней мере – так показалось Тане. Она убедилась в этом, спустившись в каюту, отделанную не хуже, чем салон самолета, привезшего суккуб в эти края.
Кстати, Таня так и не поняла, где они находятся. Судя по всему – где-то в Греции. Но она могла и ошибаться. Преподаватели и Лена на вопрос о местонахождении просто не отвечали, непонятно почему. Может, чтобы меньше было шансов сбежать? Если не знаешь, где ты, то как узнать, куда именно бежать? Как выбраться?
Кстати, в этом отношении понятно расположение базы в чужом море – не зная языка, без документов, без денег – куда денешься? Банковские карты им приказали оставить в квартире – тоже понятно почему.
Таню не радовали ни морской ветер, ни скачки яхты по волнам, честно сказать – ее ничего не радовало. Ведь она едет убивать! Неизвестно кого, неизвестно зачем – убить, чтобы отдать жизнь убитых какому-то богатому человеку. Просто потому, что у него есть деньги, и он может купить эту самую жизнь. Гадко это все!
– Только не строй из себя целку, ладно? – голос подкравшейся Валентины заставил Таню вздрогнуть – Знаю, чего грустишь. Подружка, мы знали, на что идем. Потому не будем строить рожи, какие мы праведные, и как страдаем от того, что придется кого-то грохнуть! Я вот никак не страдаю. Плевать! Я этих мужиков-то совсем и не знаю, кто они такие, чтобы о них жалеть? Может козлы какие-нибудь! Может они заслуживают смерти! А мы – нет! Не заслуживаем! Нам и так по жизни досталось несладко! Так что пусть не надеются, что я их пожалею! И ты не жалей! Мы будем в шоколаде, а они в говне! И все тут! Конец!
– Валь, а ты убивала когда-нибудь? Раньше? – почему-то спросила Таня, вспомнив, как отяжелело тело Виктора, только что живого, сильного…желанного.
Кстати сказать, ее почему-то все время занимал вопрос – когда Виктор уже был мертв, ведь он в это время торчал в ней! То есть она фактически трахалась с мертвецом! Бррр…аж мороз по коже! (Валентина постаралась, внедрила эту дурацкую мысль!)
Валентина как-то странно посмотрела, потом криво усмехнулась:
– Тань, наивная душа! Разве такие вещи спрашивают? Если бы это была не ты – я бы сказала: «А с какой целью спрашиваешь?!» И решила бы, что ты вызнаешь, чтобы сдать ментам. И отоварила бы тебя. Да так, что небо с ноготь бы показалось! Но я знаю, что ты – это ты. Да, убивала. Убила. Один раз. На улице стояла, снял меня один козел. Машина такая большая – джип какой-то. Я в них и не разбираюсь. Джип, как джип. Договорились о цене, я бабки вперед взяла – всегда вперед беру…брала. Потому что мужики все сволочи, так и норовят на халяву попользоваться. А договорились на минет. Ну…сделала я ему, открыла дверцу, сплюнула. А он и начал выеживаться – мол, глотать надо – за что, сука, я тебе денег платил. Щас я тебя вообще раком поставлю, отрабатывать будешь. Ну и начал меня бить. Я в дверь – он не пускает. Здоровый такой, лось. Спортсмен, наверно. Нос мне сломал, губу разбил, а потом душить начал. Думаю – щас придушит, выкинет тут, на пустыре – и мандец! Никто никогда не узнает, как девчоночка тут жизнь свою закончила. Кто я такая? Уличная шлюха. А он – богатый, бабло все спишет. Да кто вообще искать будет?! Чушь! Ментам нахрен висяк не нужен! Сдохла, и сдохла…
Валентина вздохнула, помолчала, и не глядя на Таню, продолжила:
– В общем – в башке у меня уже все, бардак! Туман наплывает! Но я же никогда не сдаюсь! Я просто не умею сдаваться! Сцука – мне на войну, я бы всех фашистов нафуй на штык надела! Не в то время родилась, точно! Или с топором бы – в викинги! Страсть как люблю про викингов киношки смотреть! У них ведь бабы вместе с мужиками дрались, с мечами, топорами в руках! Ну да ладно, речь не о том. В общем, полезла я в сумочку, а там у меня расческа. Знаешь такие – металлические, острые, как ножи! Их внутри будто специально для баб сделали, чтобы от козлов обороняться! Я эту расческу-то и достала! Первым ударом – прямо в ухо, куда попала. Как он орал – это надо было слышать. По ходу дела я ему барабанную перепонку проткнула. Но до мозга не достала. Видать далеко у него мозг-то, хрен достанешь. А когда он зажался руками-то, я озверела, и давай втыкать расческу куда попало. Била – со всей дури, даже руки порезала. В общем – попала я ему в глаз, и по самую рукоять туда и запихнула. Он как сидел, так и повалился. Наглушняк замочила. Тогда только я и опамятовала. А уж поздно. Ну и чо делать? Расческу выдернула, бросила на пол. Обшарила парня – хрустов нормально подняла. Полторы тыщи зеленых, рублей штук пятьдесят. Больше ничего брать не стала – ни браслетку, ни цепь, ни часы. Хотя и хотелось, внатури! Но я ведь не пальцем деланная, знаю, чем глупая жадность заканчивается. В багажнике нашла бутылки с каким-то пойлом – крепкое пойло, горючее. Бензин-то я хрен достану, не знаю как – это ведь иномарка, где там этот самый бензин, как его накачать – не знаю. Крышку-то вижу бензобака, а открыть не умею! Да того и гляди кто-нибудь пройдет – закон подлости. А это я налила в салон, на мотор, в рожу ублюдку, и зажигалку кинула. Заполыхало – просто ништяк! Синим пламенем! Ну, я оттуда и дунула. Куда подальше. Полгода отсиживалась, на улицы не выходила. Деньги есть, а бухать-то я в общем-то не бухаю, мне пожрать только, да попить. Ну и вот… Кто это был такой – до сих пор не знаю.
Валентина снова замолчала, вздохнула, тряхнула рыжей копной волос, криво усмехнулась:
– Знаешь, а потом у меня мысли начали приходить – а какого хера я упускаю случай? Вот как деньги легко-то достаются! Расческой в глаз – и готов! Две с лишним штуки баксов! А я за пятихатку грязные херы муслюкаю! Тьфу! Только вот убивать надо. А я не душегубка, что бы кто там не думал! Спереть – могу. А убить за бабки…только за очень большие бабки. А втыкать в глаз расческу за штуку баксов, и чтобы в скором времени загреметь на кичу – это не по мне!
– Считаешь, что за очень большие бабки можно и убить?
– Как будто ты так не считаешь! – Валентина сделала презрительную физиономию – Если бы мы так не считали, нас бы здесь не было! Помнишь, что Мастер сказал? Небось так же, как и мне: «Все, что прикажем. Может и убить прикажем» Я тогда для себя и решила – да черт с вами, со всеми! За такие-то деньги можно поиграть! Только вот зря они меня стали унижать. Я не выношу, когда меня унижают! Я сразу хочу врезать в морду!
Валентина замолчала. Таня тоже ничего не говорила, обдумывая сказанное и с тоской в сердце ожидая прибытия в пункт назначения. Так они и сидели, развалившись на кожаных диванах и молча глядя в иллюминаторы, на проносящиеся мимо борта брызги и волны. Впрочем – смотреть особо-то было и не на что. Море, солнце, брызги.
Приплыли довольно быстро – может так показалось за разговорами? Та же пристань, с которой их увезли на Остров, микроавтобус с темными стеклами. Только теперь их в микроавтобусе пятеро – Лена с девушками, и водитель с охранником. Что это охранник – догадаться нетрудно. Физиономия – от вида такой морды грецкие орехи сами по себе раскалываются, а хулиганы переходят на другую сторону улицы.
Опять кривые улицы, гладкие, не как дома, пышные сады, вывески на непонятном языке (все-таки греческом, точно!).
Через полчаса неспешной езды, микроавтобус остановился возле неприметного здания с облупившейся штукатуркой, покрывавшей стены, сложенные из грубых массивных каменных глыб. Дверь открылась, и Лена жестом приказала следовать за ней. Охранник пошел следом, будто надзирая за тем, чтобы девушки не сбежали. А может – именно надзирая. Помня, что из себя представляет Валентина.
Поднялись на второй этаж по довольно-таки широкой лестнице. Внутри здания, кстати, все было не так обшарпано, как снаружи. Не изысканно, не элегантно, но вполне добротно и почему-то напомнило некий офис. Или что-то увиденное в кино. Кадки с растениями, кресла, диваны, столики – нет, это точно что-то напоминало!
А потом, как обухом по голове: да это же…
– Бордель! – шепнула Валентина – Убей меня бог – бордель! Только пустой. Интересно, куда они девок дели. На колбасу пустили? Щас и нас заколбасят, и все! Держись ко мне поближе – уж в городе-то как-нибудь спрячемся, это не в море «саженками» уходить!
– За мной! – Лена пошла по коридору, впереди нее быстро семенила седая женщина лет шестидесяти-семидесяти, одетая неброско, но вполне себе элегантно. В конце коридора остановились, и Лена повелительно указала:
– Таня! Направо! Валентина – налево! Что делать – вы знаете. Остальное не ваша забота.
– А если у меня не получится? Я ведь не пробовала этого делать!
– Тогда тебя будут драть столько времени, и столько охлосов…пока ты не научишься ЭТО делать! Все, вошли!
Таня толкнула дверь, кусая губы и во все глаза глядя – кто и что ее ждет? Но в комнате никого не было. Аскетичная, даже строгая комната, похожая на номер в не очень дорогой гостинице. Никаких особых примет борделя, все скучно и технологично. Впрочем – как оно там, в настоящих борделях? Откуда Тане знать! А по фильмам и книжкам судить о том, что и как должно быть – наиглупейшее занятие.
Села на кровать, подогнув под себя подол легкого платья. Все девчонки садились отодвигая, отбрасывая подол, типа чтобы не помять, но Таня всегда брезговала садиться практически голым задом на сиденье маршрутки, или в метро. Мало ли кто там до нее сидел? Бомж какой-нибудь лишаястый! Привяжется какая-нибудь пакость-болячка, хрен отвяжется! Крохоборство до беды доведет.
Сидеть пришлось минут пятнадцать, и Таню стало клонить в сон. Она внимательно осмотрела кровать, покрывало – вроде чистое, не засаленное. Тогда аккуратно опустилась на спину, раскидав в стороны руки и вытянув ноги. Подол при этом задрался почти до трусиков, но Тане было по большому счету наплевать – она этого даже не замечала. После того, как сутками напролет ходишь голышом – совсем не заметишь задравшегося подола. Больше того – ощущение трусиков, врезавшихся в тело, платья, закрывшего грудь и босоножек, утягивающих ступни казались сейчас странными, непривычными! То ли дело – шлепаешь себе босиком, ветерком тело обдувает, не жарко, и не холодно. Вот когда начнешь понимать нудистов!
Когда раскрылась дверь – Таня встрепенулась, сон – как рукой сняло. И то, что она увидела – ее просто потрясло. Негр! Здоровенный, угольно-черный – таких и в жизни-то не увидишь! «Эфиоп!» – почему-то всплыло из памяти.
Он был одет как обычные парни – джинсы, рубашка, сандалии. Зубы удивительно белые – тоже бросилось в глаза. Он все время скалился, будто увидел что-то особо радостное, а не испуганную глазастую девчонку лет семнадцати в коротком платье, открывающем загорелые бедра. Лопотал что-то по своему, потом перешел на ломаный английский – что-то вроде «найс герлс» и «бьютифол». Но это было понятно – даже если бы Таня не прошла ускоренный курс под руководством преподавателей корпорации.
С виду парень был достаточно молодым – двадцать пять, или двадцать семь лет. Хотя…кто знает, как определить возраст у негров? Тем более – черных, как уголь!
Он тут же деловитой рукой ощупал Танину грудь, которая просто-таки утонула в его широкой ладони, и Таня вдруг с удивлением заметила, что ладонь эта гораздо светлее, чем тыльная ее сторона.
Таня никогда близко не общалась с чернокожими, так что этот факт для нее был чем-то вроде откровения. Впрочем, она тут же забыла о светлой ладони, и обо всех таких глупостях – негр легко, как куклу поставил ее на ноги, и одним движением задрал платье к шее, опять-таки что-то бормоча и скалясь. Потом сдернул платье совсем, и уцепившись за узкие кружевные трусики спустил их до самых щиколоток. По коже Тани побежали мурашки! Она и негров-то видела только в кино, и чаще в порнушке, но чтобы вот так, вблизи, да еще чтобы его ладонь гладила ей живот, грудь, чтобы пальцы теребили «киску»…в жизни бы никогда не поверила, что такое может случиться! А случилось!
Чернокожий прильнул губами к Таниному животу, спустился ниже, и она почувствовала, как его язык гуляет по всем потаенным местечкам, забираясь все глубже и глубже.
«Как бы спид не подцепить!» – мелькнула мысль, и тут же Таня с нервным смешком вспомнила, что сейчас ей не грозит даже радиация, способная убить любого человека в этом мире. Она теперь вообще-то и не совсем человек, если как следует разобраться.
Чернокожий оторвался от Тани, снова бормоча свои «бьютифолы» и «найсы», встал, и в несколько быстрых движений сдернул с себя одежду, оставшись совсем голым. И снова Таня с удивлением отметила – на нем под джинсами не было нижнего белья. Вот так – рраз! И надел джинсы прямо на голое тело! Зверье! Дикие люди!
Она с любопытством смотрела на чернокожего как на человека с другой планеты – чем он отличается от нормального…хмм…обычного человека, кроме цвета кожи и формы нос-губ? Да ничем! Если что-то и бросалось в глаза, то это его мужской орган, и вправду очень впечатляющего размера. Все-таки порнушки не врут! Здоровенная штука, и тоже черная, как уголь!
Таня неожиданно для себя собой взяла в руки его «ствол» – он был упругим, горячим, но совсем не таким твердым, как она ожидала. И снова вспомнилось, теперь из анекдота: «Если бы он еще и работал – цены бы ему не было!»
Таня нервно хихикнула, выпустила «аппарат» из руки, а негр видимо воспринял ее смешок как восхищение евонной мужской статью. Он как-то смешно запрыгал, забормотал, типа демонстрируя свой выдающийся фалллический аппарат, и взяв его в руку, стал буквально нарезать круги, вращая членом в воздухе, как пастух Семеныч своим длинным кнутом.
И снова Таня хихикнула, забыв, зачем тут находится, что ей нужно делать, и вообще – кто она такая. Ощущение было таким, как если бы Таня просто взяла, и пришла на свидание с неким чернокожим, решив в конце концов попробовать – как это, с негром-то, так ли хорошо, как это показывают в сотнях порнушек!
Но чернокожий напомнил – кто она, и зачем здесь находится. Он толкнул Таню в грудь, да так, что она плюхнулась на попу, вскинув ноги вверх и едва не покатившись кубарем, а потом подошел, и без всяких там церемоний сунул свой наполовину эрегированный член прямо в губы, схватив Таню за голову, и сердито пробормотав что-то по-своему, на непонятном Тане языке.
Таня покорно открыла рот, впустив в себя эту здоровенную штуку, и медленно заработала головой. Негр что-то снова сказал – сердито, возмущенно, вроде как порицал ее за вялую работу, и схватив за голову еще крепче, задвигал тазом, вгоняя себя как можно глубже и не обращая на хрип Тани, у которой тут же возникли рвотные позывы – слишком глубоко засунул, в самое горло!
Тут уже пропало ощущение свидания, и негр уже не казался неким иностранцем, на свидание с которым Таня решила пойти «для общего развития» – чтобы знать, чем белые отличаются от черных. Теперь она была шлюхой, которую трахал бесцеремонный, и вообще – не очень приятный клиент.
Так-то он был довольно чистым, почти ничем не пах – если не считать какого-то странного мускусного запаха, который – как где-то читала Таня – присущ всем людям негроидной расы, гораздо ближе находящимся к природе, чем обычный европеец.
Мучилась она недолго. Уже минуты через две он выдернул свою черную «штакетину», едва пролезшую в Танин маленький ротик, и развернув девушку спиной, бросил ее на постель, бесцеремонно раздвинув Танины ноги широко в стороны, чуть ли не на шпагат.
Начал он снова с поглаживаний и полизываний – что опять-таки отличало его от русского парня, которому «впадлу» удовлетворять девушку языком. А потом просто приставил член и вошел – не грубо, но бесцеремонно, ничуть не обращая внимания на то, что Таня охнула, задохнувшись от непривычного ощущения такой здоровенной штуки в своем животе.
И снова мелькнула дурацкая мысль: «Хорошо, что он у него не хочет как следует стоять! Если бы был твердым, как у наших – он бы мне все там порвал!»
Почему-то эта мысль Таню возбудила, и она стала незаметно для себя самой подаваться назад, помогая «клиенту», тяжело дыша, постанывая, сосредоточившись на том наслаждении, которое может предоставить только секс.
Убила она его в тот момент, когда чернокожий излился в нее, застонав, зарычав, как дикий зверь, перемежая свои рыки и стоны выкриками на нескольких языках, из которых Таня узнала только два – английский, и французский.
Это было даже легче, чем с Виктором, все равно, как взять, и всосать в себя пенку с чашки горячего кофе – рраз! И готово! И вот уже мертвое тело, которое только что двигалось, жило, исторгало из себя горячее семя лежит на Таниной спине, потяжелев, как всегда бывает после того, как из него выходит душа.
Таня спокойно, без колебаний и истерик сбросила чернокожего на пол, зажала низ живота, из которого капали белые и прозрачные сгустки, прошла в ванную комнату, где минут пять, сидя на биде, вымывала, выдавливала из себя «подарок», который оставил этот «эфиоп». Потом подошла к платью, брошенному на пол, аккуратно расправила его, надела. Нашла трусики – тоже натянула. Потом села на кровать, и стала ждать. Чего именно – она не знала. Может, ей пришлют еще какого-нибудь «охлоса», которого нужно «освободить» от его никчемной жизни, а может на этом ее миссия и закончилась. Что тоже вполне вероятно.
Она сидела, смотрела в мертвые глаза чернокожего парня, и пыталась разобраться – что же на самом деле чувствует? Вот сейчас – она убила человека. И что? Шевелится что-то в душе, или нет? И убеждалась, раз за разом – нет, ничего не шевелится. Может ей нарочно подобрали первого охлоса такого, отличающегося от привычных мужчин, можно даже сказать – нечеловеческого?
То есть – вот ты, к примеру, считаешь, что вправе убить животное, потому что ты человек. Право такое дал тебе бог – убивай зверей, и питайся их плотью. Звери, само собой, против этой божественной заповеди, но тебе пофиг – есть-то хочется! А раз хочется – значит можно. Так и тут – вроде и человек, похожий на человека – руки, ноги…член. Но и не человек – черный какой-то, страшный, губы навыкате и говорит непонятно! Такого и убить не так жалко. Опять же – невоспитанный, грубый!
В общем – твоя плоть нужна мне, чтобы питаться. Так природа устроила. Потому – извини, парень, но я забираю твою жизнь!
Конечно, в этом деле помогла и обработка в Корпорации – когда тебя саму ни в грош не ставят, когда ты грязь под ногами, рабыня – тогда легче убить того, на кого тебе покажут. Вина за убийство ведь не на тебе, а на твоих хозяевах! Ты просто инструмент, не больше, и не меньше! Как лопата. Или топор. Лопата копает, топор рубит. А ты отбираешь жизнь у человека. Такая вот у них судьба! Что теперь поделаешь?
Таня снова откинулась назад, закрыла глаза. Она все-таки успела кончить, и даже не один раз, и сейчас ей было тепло и приятно, главное – не видеть мертвого тела, представить, что ты сейчас где-то на отдыхе, в отеле на море, а не в каком-то заброшенном борделе рядом с трупом чернокожего мужчины.
Таня не была ни в каких отелях, ни на каких морях, но рассказы об этом слышала, в книжках читала. Так что отдых и должен выглядеть именно так. Без мертвого негра, конечно.
Лежать пришлось недолго – пришла Лена и поманила за собой. В коридоре уже стояла Валентина – хмурая, невеселая, Таня хотела что-то спросить, но та только помотала головой. Мол – потом расскажу!
И снова они идут по коридору, внизу по лестнице, к микроавтобусу. Взревывает двигатель, и машина несется по шоссе.
Через полчаса микроавтобус остановился возле большого особняка – просто-таки огромного особняка – с большущим голубым бассейном, видимым от ворот, с коротко стриженым газоном, похожим на ковер, пальмами и множеством кустов и деревьев, покрытых разноцветными пышными цветами. Пахло одуряюще, этот воздух, напоенный медовым запахом можно было пить, как драгоценный напиток! Красота!
– Живут же люди! – завистливо вздохнула Валентина, попыталась сказать что-то еще, но Лена ее перебила:
– Тихо! Сейчас идем в дом. Там лежит больной. Таня, слушай внимательно! Ты его возбуждаешь – с помощью Зова. Только не переборщи, не делай из него куклу, готовую лизать твои ноги! (Она взглянула на Валентину) Просто сделай так, чтобы он тебя захотел. Чтобы у него появилась эрекция. Затем влезаешь на него, и делаешь то, что нужно. Передаешь ему энергию. Сливаешь. По окончании мы едем на базу. Все понятно?
– А что тут не понять? – Таня пожала плечами, что смогу – сделаю.
– Эту курицу с собой бери. Пусть охраняет! – сердито бросила Лена – Пусть смотрит, учится. А то только трахаться умеет! Да и то – не так, как нужно!
И пошла вперед.
– Чего она на тебя бочку катит? – шепнула Таня, и Валентина досадливо поморщилась:
– Не получилось у меня. Трахнулась с парнем, а забрать у него жизнь не смогла. Вот не получается, и все тут! Вроде и понимаю – как надо сделать, а никак! И хочу ведь сделать! Мда…как бы меня в прислугу не списали. Ленка так и говорит, гадина: «В прислугу спишем! Будеш полы драить, да унитазы начищать!» Вот таки дела, подружка! А у тебя все ништяк, как погляжу…
– Хмм…наверное… – неуверенно улыбнулась Таня, совсем в этом не уверенная, и обе они вошли в огромный холл, выложенный черными и белым мрамором.
Войти с помощью соц. сетей: