Глава 7

— Парень, ты это…не сердись! Прости! — прогудел человек-гора, подливая мне в кружку ледяного пива — Ты пей, пей! И это…извини, что не величаю «господином», и все такое. Мы тут свободный народ, не уважаем это…господ, и все такое! Нет у нас господ! Все работаем, общиной!

Я посмотрел в глаза мужику, потом на его плечи, и снова подивился могутности собеседника. Все-таки работа лесоруба сродни спорту. Помаши-ка целыми днями тяжеленным топором! Правильные гены, хорошее питание, тяжелая работа на свежем воздухе — вот тебе и человек, который может раздавить в кулаке медную кружку так, будто она сделана из бумаги.

— Слушай, Герат, скажи, а как же вы уживаетесь с ворками? — перевел я разговор на другую тему, так сказать животрепещущую — Почему они вас не трогают?

Мужик кинул быстрый взгляд мне в лицо, потом перевел взгляд на мой мундир пограничника, пожал плечами:

— Не трогают, да и все тут. Мы далеко от них, воевать с ними не собираемся, так за что нас трогать?

— Слушай… — досадливо поморщился я — Клянусь, что ничего не выйдет наружу. Клянусь небом, солнцем, лунами. Мне нужно знать — для чего, сказать не могу. Но нужно. Я хочу остановить войну с ворками, если смогу. Хватит уже смертей! Хватит войны!

— Хмм… — мужик оглядел меня внимательно, снова остановившись взглядом на лице — Знаешь, Петр…если бы твоя кожа была белой, а глаза синими, я бы сказать, что ты вылитый ворк! Вот сколько я видел ворков, они похожи на тебя, как братья и сестры! Все ворки красивые, как с картинки. Все худые, как ты — ни одного толстяка среди них не видел. А еще — двигаются как-то по-особенному, мягко, как кошки. Ты так двигаешься. И глаза у тебя огромные, как у воркской девки. У тебя в родне ворков не было?

Молчу, слегка ошеломленный. Я-то держу мужичка за тугодума, крестьянина от сохи…от топора то есть. А тут…вот не надо считать окружающих тебя людей идиотами.

— Ты не ответил на вопрос — ухожу я от прямого ответа.

— Так и ты не ответил — щурится Герат.

— Да, в родне у меня есть ворки — киваю я.

— Другое дело! — довольно щерится лесоруб — тогда с тобой можно спокойно говорить. Мы в родне с ворками. У нас каждый наполовину, или на четверть ворк. И в селе у нас живут ворки — чистые кровью. Просто они не хотят выходить в мир. Не хотят жить ни с Непримиримыми, ни с Империей. Так с какой стати ворки будут к нам лезть? Тем более, что эти земли им не принадлежали, это свободные земли.

— А почему они с вами не пошли догонять бандитов?

— Сам догадайся. Был бы ты чистым ворком, узнал бы, как ехать через эти земли. Люди злы на ворков, и в общем-то за дело. И погранцы их не любят. Вот так, брат Петр!

— Можно личный вопрос? — решаюсь я, и замираю в паузе, думая — а зачем мне это надо? Просто любопытно…

— Дочка, да? — усмехается лесоруб, обнажая на удивление белые и крепкие крупные зубы — В кого такая уродилась? Да родная, родная! Демоны вас всех задери!

Он хохочет, запрокидывая назад голову с копной спутанных медных волос.

— Жена у меня маленькая, такая маленькая, что и за мелкую девчонку признать можно! — отсмеявшись, поясняет он — Ну вот такая уродилась! Все удивляются — как же мы с ней живем? Понимаешь? Она мне едва до пояса достает! Трудно, да. Ты же мужик…поймешь меня. Но мы любим друг друга, и ничего не поделаешь. Мучаемся, да…но я ее все равно не брошу! Мне говорят — найди себе нормальную бабу, не мучайся, ты же жену пополам порвешь, с твоим-то…хозяйством. Но я не могу ее бросить. Эх, ей бы ростика добавить!

— Или размера… — задумчиво сказал я, глядя в пространство. И только когда сказал, понял, что именно выдал. И досадливо закусил губу — щас рассердится мужик, в драку полезет, и придется мне или убивать его, или бежать. А оно надо? Но Герат порвал шаблон. Он вначале вытаращился на меня, а потом начал хохотать, видать посчитав мои слова за искрометную шутку. А я ведь не шутил…

Отсмеявшись, он похлопал меня по плечу (как ломом, мать его за ногу!), и довольно сказал:

— Свой парень! Ты бы бригаде понравился! У нас ценят людей с острым языком, которые умеют шутить.

— Слушай, а куда вы деваете лес? Кому он нужен?

— Лес? Понимаешь, брат Петр…у нас не простой лес. Некоторые деревья настолько ценны, что чуть ли не на вес золота! — усмехнулся лесоруб — Пахучее дерево, железное дерево, красное дерево… Ты думал — мы сорный лес для очага валим? Или же доски для стройки пилим? Нет, брат…все сложнее. Доски пилим, да — но каждая доска стоит денег, и хороших. К нам едут со всей империи. Вот так!

Закончил он с ноткой гордости, что впрочем, очень даже понятно. Хороший бизнес, согласен. Только вот как-то не укладывается в рамки разумного…

— Герат…вы же должны были уже вырубить весь ценный лес, если добываете его так много, бригадами. И как тогда жить? Чем жить-то?

— Ну…не так уж и много добываем — уклончиво ответил лесоруб — И еще кое-какие занятия есть!

— Золото, да? — усмехаюсь я — Камешки?

— Хмм… — лесоруб в упор посмотрел на меня, глаза его прищурились — Догадался?

— А чего тут не догадаться — вздохнул я — Дети ваши были захвачены просто как дополнительная добыча. Искали золото и камни. Кое-что нашли. Кстати, могу вам вернуть. Мне чужого не надо.

Лесоруб задумался секунд на десять, потом решительно мотнул головой:

— Не надо. Оставьте себе. Будем считать, что это наша благодарность за спасение детей, за лечение, и за то, что мы оскорбили вас, приняв за разбойников.

Я молча кивнул, отпил из кружки слегка нагревшееся пиво, и спросил совсем о другом:

— А не скучно жить в лесу? У вас ведь есть деньги, вы можете уехать в город, но сидите в лесу. Зачем?

— Мы не всегда сидим в лесу — усмехнулся мужчина — У нас есть представительство в столице, и не только в столице. У нас есть и мастерские, которые делают мебель и все остальное. Просто нам так удобно. Нам нравится в лесу.

О как…а я-то — лесорубы, дикари, темные личности…как тут все намешано! Кстати — вот ведь пример, как с теми же ворками можно жить в мире. Никто никому не мешает!

— Вы вообще куда направляетесь? — спросил Герат, бросив взгляд на моих спутниц, сидящих за соседним столом — Кстати, очень даже красивые твои дамы! А вон те две — вылитые ворки, если бы не кожа, глаза и волосы. Ну, просто один в один ворки!

Я подумал и назвал место назначения. Лесоруб задумался, потом серьезно сказал:

— Хочу тебе помочь. Чувствую, хорошие вы люди, и…очень похожие на ворков. Мы можем провести вас тайными тропами до самого места, и расстояние будет в три раза меньше. Лесом пойдете, и через горы. Проводники хорошо знают эту дорогу. Частью зацепите воркский Лес, но не беспокойтесь — вас не тронут. Если пойдете по тракту — обязательно кто-то заинтересуется вашей внешностью. Опытные люди поймут, что с вами все непросто, и что вы слишком похожи на ворков. Кстати — вот вам повод посетить нашу деревню! Все равно придется идти через нее. До деревни отсюда день пути, и пять дней, чтобы добраться до места. Сложного ничего нет, если не считать участок горной гряды — там бывает холодно, метель метет. Но этот участок небольшой, всего несколько часов пути. Потом сразу вниз, а там тепло, даже жарко.

Я молчу, не зная, что сказать. Раскололи нас практически молниеносно, и глупо было думать, что скроем свое происхождение. Это только для недалеких, тупых и нелюбопытных мы выглядим как имперцы, а для опытного человека, да еще постоянно общавшегося с ворками — мы открыты, как книги. Да, можно было бы изменить черты лица, деформировать кости черепа, сделать из нас настоящих имперцев, но честно сказать — я этого не хотел и не хочу. Мне мне воркский облик почему-то стал дорог. Может потому, что я подсознательно хотел выглядеть утонченным красавцем? А вместо того из меня по жизни (в той жизни!) получился грубоватый солдафон с жестким, как вырубленным из камня лицом. Не знаю. Не буду копаться в своей душе, просто приму все так, как оно есть. Придем в деревню лесорубов — верну нашу внешность на место. Придем? Я уже решил?

— Должен посоветоваться с моими спутниками — отвечаю я, и лесоруб понимающе кивает. Встаю, иду к столику, за которым сидит вся наша компания. Ну а к лесорубу тут же подсаживаются его соратники, или как их там назвать. Односельчане.

Рассказываю нашим все, что узнал от лесоруба. Не скрываю и то, что нас раскрыли на раз-два. Все слушают, молчат, ничего не говорят. Само собой — первой начинает бабушка.

— Ты ведь понимаешь, что это может быть ловушка?

— Может. Все может быть! Но только зачем? Какая выгода? Продать наших девчонок в бордель? (фырчат, морщатся) Лесорубы видели, что мы можем. Я могу. Потому сомневаюсь, что решатся. И повторюсь — зачем им? Мы спасли их детей, вылечили — неужели они могут быть настолько неблагодарны? Да, да — могут! Я все понял! Так и мы ведь не дураки, так же! Будем смотреть в оба глаза! Но во всяком случае, это менее опасно, чем пробираться так, как мы это делаем. Рискуя нарваться. По крайней мере, там не на кого нарываться.

— Кроме контрабандистов и ворков — насмешливо хмыкнула бабушка.

— Насчет ворков — мы и сами собирались их найти. Так что если нарвемся — и хорошо. Боюсь, что нам придется долго бродить по лесу, прежде чем мы на них «нарвемся». Лера, ты сможешь вывести нас прямо на город?

— Сложно — кивнула моя так называемая жена, будущая королева ворков — Во-первых, они постоянно меняют расположение ловушек. Которые могут быть и не магическими. Ночью зацепишь — получишь арбалетный болт в живот. Либо бревном придавит. По хорошему, надо идти днем, смотреть за тропой, и ни в коем случае не изображать из себя разведчиков. Увидят, что мы крадемся, решат, что это группа разведчиков вышла на работу. Ну и…устроят нам веселые игры!

— Но ты-то им скажешь?! — вмешалась угрюмая, осунувшаяся Хельга — Тебя-то они знают!

— Знают — вздохнула Лера — Я для них беглянка, почти предательница. Первое, что они сделают — посадят меня под замок. Потом соберут Хранительниц, и устроят мне свадьбу со старым вонючим придурком. Потом я умру. А что так смотрите? Само собой — умру. Убьют меня. И мой муж станет единовластным королем, за которым пойдут многие.

— Я так и не понял — почему, чтобы за тобой пошли, надо обязательно быть королем? — вздыхаю я — Или королевой. Вот ваш этот придурок — вроде как военный вождь. За ним и так идут! И на кой черт вам король?

— Идут, будучи уверенными, что он имеет право их вести. Что он настоящий предводитель, которого нам дали боги в лице старого короля. Новый король просто сместит его, лишит должности. И кто за ним пойдет? Только самые фанатичные, горстка приближенных. И то — в глазах соплеменников они будут выглядеть изгоями. Отщепенцами. И тогда откуда возьмется помощь? Как они смогут делать то, что делали? Мы законопослушный народ, сильный традициями. И одна из традиций — королевская власть незыблема. Думаете, почему я проделала такой путь?!

— Кстати — восхищен тобой! — искренне сказал я, глядя в порозовевшее лицо Леры — Проделать такой путь, в одиночку, скрываясь, питаясь тем, что бог пошлет…ты ведь почти дошла! Просто немного не повезло.

— Немного! — скривилась Лера, и посмотрев на меня отрицательно помотала головой, мол, «не надо при всех!». Я и заткнулся. Правда, зачем девчонкам знать о том, что она перенесла. Могут, кстати, и начать брезговать…

— Хватит обсуждений! — негромко сказала бабушка, слегка пристукнув ладонью по столешнице — Келлан, зачем ты устроил это представление? Ведь ты уже для себя все решил. Идем через горы и смотрим в оба глаза. Я тоже думаю, что вряд ли от лесорубов следует ждать пакостей, но кто знает? Я в этом мире многого насмотрелась, и в том числе и предательств от тех, от кого я бы их и не ожидала. Потому — будьте настороже так, как вели бы себя в окружении врагов. Виду не подавайте, но всегда будьте настороже. Иди, Келлан, сообщи о нашем решении. И…пойдем спать. Все спать! Хватит на сегодня развлечений, засиделись…

* * *

Сон. Это сон. Лера смотрела вокруг, и все было как сквозь дымку. Нет, не дымку, совсем другое…такое бывает, когда ты вроде бы проснулась, но сон еще держит твою душу в объятьях. И сразу не поймешь — то ли это сон, то ли явь… Если сон был хорошим — жалеешь, что он ушел, если кошмар — вздрагиваешь, передергиваешься, и…улыбаешься, понимая, что все было лишь кошмаром.

Она помнила свое путешествие до мельчайших подробностей — все, с самого начала. Свое одиночное путешествие, которое едва не закончилось так страшно. Теперь воспоминания о перенесенных страданиях стали лишь отголосками далекого, уже забытого кошмара. Новый сон овладел ее сознанием. В нем она жена прекрасного, сильного, смелого мужчины, и любит его до умопомрачения. Да, именно так — он не уходит из ее мыслей никогда и ни за что, даже во сне, даже тогда, когда она едет на коне и слушает разговоры тех, кто рядом с ней. И все проблемы, что были у нее и ее народа отодвинулись куда-то в даль. Лера понимала, что это нехорошо, что так нельзя, что ее миссия невероятно важна и у нее есть долг перед людьми, но… Лера готова была бросить все и уехать с этим парнем, со своим мужем — хоть на край света.

Бесил ли ее гарем, собравшийся вокруг мужа? Нет. Мужчина королевского рода имеет право иметь столько наложниц, на скольких у него хватит сил. Произвести как можно больше принцев и принцесс, из которых потом выбрать лучшего — самого умного, самого дельного наследника — это обязанность короля. А Келлан скоро будет королем. В этом девушка была совершенно уверена.

Да, она ревновала. Даже подкрадывалась и подсматривала, когда муж уединялся с Соней, являющейся его фавориткой, и представляла себя на ее месте, задыхаясь, исходя испариной, краснея и бледнея. Но не позволяла себе высказать ни одного упрека ни мужу, ни его любовнице. Откуда-то из глубины ее души всплыло древнее женское знание: хочешь удержать мужчину, сделай так, чтобы он без тебя не мог обходиться. Чтобы думал только о тебе дни и ночи напролет. А если ты начнешь свою семейную жизнь с упреков и ревности — это верный путь к разочарованию и расставанию.

Да, Келлан сразу предупредил, что их брак фиктивный, что он уйдет, как только утвердит Леру на троне. Ибо не хочет запирать себя в лесах, а еще — участвовать в интригах и разоблачать заговоры. Как он выразился: «Мне в одно место не уперся ваш трон, и все, что с ним связано!». И это была правда, Лера чувствовала.

Больше всего она сейчас мечтала о том, чтобы зачать ребенка от Келлана. И не потому, что это верный способ удержать мужчину — нормальный мужчина никогда не бросит своего сына или дочь без помощи. Нет. Ей хотелось ребенка от НЕГО. Лера сама не понимала, как так вышло, но она тряслась от одного прикосновения Келлана. Если бы он сказал ей покончить с собой…наверное, она бы это сделала.

Иногда, когда они с Келланом лежали рядышком в отдельной палатке, или в комнате трактира, Лера тихо и бессильно плакала, сжимая пальцы в кулаки. Она боялась. Боялась, что Келлан исчезнет из ее жизни. И что это было — магия, или любовь к своему спасителю — Лера не понимала и понимать не хотела. Для себя она решила — будь, что будет. Примет жизнь такой, какая она есть. И в борьбе за Келлана победит всех соперниц, которые встретились на ее пути. Она будет любить мужа, разделять все его мысли, все мечты, станет для него самой жаркой любовницей, которую он мог бы встретить.

Уже после того, как Лера, сгорая от стыда и одновременно трепеща от наслаждения «подтвердила» свое замужество под надзором трех строгих Хранительниц — она обратилась к бабушке, красная от неловкости (бабушка все-таки!), и попросила научить, как лучше соблазнять мужа, и как доставить ему удовольствие. Бабушка ничуть не удивилась, и не стала над ней смеяться или укорять в излишней озабоченности. Она пошла в заднюю часть дома, где находилась библиотека, и притащила оттуда пыльную толстую книгу, картинки в которой бросят в краску самую искушенную из профессиональных шлюх. Это был трактат на древневоркском языке (в общем-то мало отличающемся от современного), и назывался он…ну да — «Искусство любви».

Лера прочла его за два дня. Прочла бы и за день, но дни были заняты сборами и разговорами о предстоящем путешествии. Читать можно было только вечером и ночью, благо что Келлан не ночевал у бабушки, а обитал в общежитии Академии. Да и Лере надо было подождать с ЭТИМ. Ведь бабушка умудрилась восстановить внучке девственность — для свадебного обряда, так что у Леры все еще побаливало.

А потом она удивила Келлана страстностью и умением, выжимая его досуха так, как точно не удавалось его любовницам. Она использовала все — и любовные мази, которые дала ей бабушка, и невидимые руны, написанные на лобке и подкрепленные той же самой магией (раствор, которым рисовала руны был насыщен магией до предела).

А еще — мужчина чувствует, когда женщина искренне его хочет. И волей-неволей проникается к ней доверием и любовью. Так написано в старом трактате, и так оно есть на самом деле. А любовницы…ну что любовницы? Не сотрется! Скоро он поймет, что лучше ее нет на всем белом свете! И никуда от нее не денется. Эх, ребенка бы еще родить…но это зависит не от Леры. И даже не от Келлана. Боги всем рулят — холодные, безжалостные, равнодушные… Какую судьбу они дадут Лере и Келлану? Покажет время…

* * *

Переночевали мы в трактире, заняв все свободные комнаты. Утром, практически с рассветом, двинулись в путь, перекусив вчерашним разогретым рагу из оленины. Есть не хотелось, но пришлось втиснуть в желудок добрую порцию мяса — впереди целый день езды, до дневки несколько часов, обязательно захочется есть. Да и рефлекс у меня — есть в запас, особенно когда выходишь на задание. Машина без горючего не едет, голодный человек плохо работает — аксиома.

Ночевал в одной комнате со всеми девчонками. Больше места не нашлось. Мы с Лерой (она посередине) и бабушкой на кровати втроем, остальные на тюфяках, на полу. Само собой, ни о каком сексе и речи не шло. А ведь хотелось! Лерка действует на меня как афродизиак, уж не знаю — почему. Ее запах, ее кожа, ее глаза…только дотронусь — меня как током прошибает! И в постели они такое вытворяет, что я только глаза таращу. Никакого стыда, никакой брезгливости — сделает все, чего от нее попросишь. И сверх того — чего просить постыдишься. Чистенькая, ухоженная, гладкокожая…заводит меня как никто другой.

Может у нее тоже есть любовная магия, как и у меня? Мы как высшие вампиры притягиваем людей. Я — женщин, Лера — мужчин. А что, почему бы и нет? Мы же все-таки родня, а на меня девчонки вешаются, как игрушки на елку. Даже честно сказать — уже надоедает.

Между прочим, всегда считал и сейчас считаю — между мужчиной и женщиной не может быть дружбы без секса. И мужчина всегда хочет большего, и женщина мечтает о крепком мужском….хмм….плече. Только вот если женщина другу не дает — она не становится для него врагом. А вот если мужчина игнорирует женщину…ооо…от любви до ненависти один шаг. А я бы не хотел иметь за спиной трех врагов — сильных, умелых, вооруженных магией. Ну да, троих девчонок. Если Соньке время от времени перепадает постельных утех, то две другие мои наложницы превратились в угрюмых, мрачных, зло сверкающих глазами мегер. Почти не разговаривают — кроме как по делу, таращатся на Леру так, что кажется — еще немного, и они воткнут ей нож в спину. Разлучница, черт подери!

Зря я взял их собой, теперь это вижу совершенно ясно. И где был мой разум? Хотел себе верных помощников для путешествия, а получил… Нет, надо с ними что-то решать. Может оставить в пограничном селении? Отправить подальше от себя? Нужно будет об этом подумать. Но — потом. С Леркой вначале переговорю. И наверное — с бабушкой. Уж эта старая-совсем не старая карга точно разбирается в отношениях мужчин и женщин, подскажет, как мне себя вести. Смешно, но я, который умеет убивать людей сотнями различных способов, ни черта не разбираюсь в отношениях с женщинами. Они для меня — закрытая книга. И мне даже стыдно сознаваться в такой своей тупости.

* * *

Теперь я понял, почему воркские селения нельзя заметить сверху. Впрочем — и не только сверху. Это трудно представить, но если захотеть… Огромные деревья, похожие то ли на баобабы, то ли на секвойи (по словам Герата — не самые большие в Лесу). Дома находятся именно в них. Нормальные такие дома — даже туалет есть. Да, туалет! Сидишь себе, и…удобряешь дерево. Ему хорошо, и тебе хорошо. Все впитывается за считанные минуты — ни запаха, ни… Туда же отправляются объедки и грязная вода.

Кстати — и вода есть в «доме»! Каким-то образом она скапливается в полости дерева, и стоит только открыть кран — потекла! Считай, умываешься древесной росой. В нашем мире я бы поостерегся так делать — кислотные дожди, всякая такая гадость, но тут — экологически чистая атмосфера, незамутненная никакими хлорами и всякой такой дрянью. А попавшую в воду пыль отфильтровывает то же самое дерево.

Где очаг? Тоже в доме! На постаменте из обожженной глины. Копоть поднимается вверх и впитывается деревом, как и другие продукты жизнедеятельности человека. Как я узнал — даже хоронят местные жители прямо в стволах деревьев, благодарно принимающих плоть своих симбионтов. Да, именно симбионтов — по-другому назвать сожительство людей и Деревьев нельзя. Кстати, местные в полной уверенности, что Деревья еще и разумны. И я не удивлюсь, если это реально соответствует их верованиям. В этом мире я видел всякое…

Здесь мы задержимся на пару дней. Отдохнем, вымоемся, поучаствуем в празднике по поводу возвращения детей, поскорбим над убитыми селянами, и только потом отправимся в путь. Я не спешу. Мы сэкономили как минимум две недели, так почему бы не употребить их на то, что на самом деле приятно? Когда еще поживем в мирном селении…

Отправить