Глава 8

— Открывай! Да открывай же, демоны тебя задери!

Юсас сунул в лицо ошарашенному привратнику серебряный значок «крысы», и тот отшатнулся, будто увидел нечто страшное, такое страшное, что не дай Создатель оно коснется его лица!

Юсас внутренне усмехнулся — а все-таки хорошая была идея, прихватить этот значок! Ну да, «крысе» слегка попухнет за утерю, ну так и нехрена быть таким раздолбаем! Не надо подставляться! И вообще — надо вести себя прилично, особенно если ты в обществе одержимого!

Что значит «вести себя прилично» Юсас представлял плохо, в мозгу возникала только одна картинка — оба «крысы» подобострастно кланяются и спрашивают: «А не желаете ли что-то еще, господин Юсас?! Может вам пяточки почесать?! Или массажик сделать?»

От таких картинок Юсас пришел в совсем уже приятное расположение духа и шагал за пожилым слугой, попахивающим чем-то кислым (от старости прокисать начал?), бодро и весело.

Через пару минут он уже был в той комнате, где отсиживался Толя. Комната, как комната. Пахнет в ней только немного странно… чем-то едким, будто на пол пролили какое-то пахучее снадобье. Но это и понятно — все-таки комната для больных.

Кстати, Юсасу вдруг стало немного неприятно — а вдруг зараза какая?! Больные ведь! Но потом вспомнил, что, во-первых, тут с неделю, а то и больше жил Толя, а во вторых… ему, Юсасу, теперь не надо бояться никакой болезни! Они его сами боятся! Болезни эти! Он даже всякую дрянь может жрать без никакого для себя ущерба! Но не хочет.

Выпроводив из комнаты испуганного слугу (Или управляющего? Да кто их знает-то, этих слуг!), Юсас тут же бросился к лежанке, накрытой тощим матрасом, и сунул руку туда, где под матрасом, между лежанкой и стеной виднелась узкая щель. Сунул, с замиранием сердца ожидая пустоты, наличия отсутствия… и с восторгом обнаружил то, что искал! Вытащил, сунул в карман и только тогда успокоился. Есть! Получилось!

Выскочил из комнаты, и не обращая внимания на обалдевшего слугу, быстро зашагал по коридору по направлению к выходу. Шагнул на мостовую, залитую солнечным светом, и…

— Стоять! Парень, стоять!

Юсас от неожиданности замер, глядя на блестящие наконечники копий, направленные ему в грудь. Их было человек десять, этих стражников — здоровенные, закованные в сталь. Нож против них — это просто смешно. Хотя… если в щель шлема, или в сочления брони…

Нет. Это плохо. Пока убиваешь одного, остальные насадят на пики. Вон как стоят, готовы на все!

Проклятье! За спинами стражников с пиками — еще и стражники с арбалетами! Сейчас так нашпигуют болтами — месяц ходить не сможет! Ясно, что насмерть убивать не будут, но вот обездвижить, колени раздробить — это запросто! И больно.

Прыжок назад!

Дверь еще открыта, в проеме стоит старый пердун, глазами лупает! Снес его напрочь — как бык зазевавшегося селянина!

Дверь на себя — пока эти увальни в стальных доспехах опомнятся, да пока пойдут вперед — секунды две есть, а этого хватит с лихвой!

Только что успел закрыть дверь на засов — на нее обрушились тяжелые удары, способные снести дверь похлипче.

Топорами орудуют, точно! И кстати — не особо торопятся. Значит — дом окружен. И что теперь делать?

— Тут есть вход в канализацию? — без особой надежды, так, для порядка.

— Нет… мы сами вывозили весь мусор! — старик слегка пошатывался, поднимаясь. Крепко его Юсас приложил. Нет, ну а что делать-то было?

— Тайники есть? Есть где-то спрятаться?

— Есть… — старик как-то странно блеснул глазами, и Юсас тут же понял — сдаст! Обязательно сдаст! Хотя бы из мести — а нечего было сшибать!

Слуга привел Юсаса к маленькой кладовке, сбоку, на стене что-то нажал, и открылось вполне себе объемистое помещение, оборудованное полками, на которых стояло множество банок, склянок, коробочек и всяческой дребедени, вроде белого, как мрамор, черепа, с торчащими из пасти огромными клыками, или связки высохших летучих мышей, от которых мерзко воняло падалью и мышиным дерьмом. И вообще — дух в комнатушке был спертый и, можно сказать, совсем отвратительный. Не солнечный лужок у реки, это точно.

— Вот тут можно! Я вас запру, а когда они уйдут — выпущу! — довольно блестя глазками сообщил старик, и Юсас уверился в том, что старый пердун его точно сдаст. Ведь он даже не поинтересовался — а чего это стражники нападают на своего? На агента Тайной стражи?! И слишком уж охотно стал помогать!

— А что это такое? — Юсас наклонился над здоровенной коробкой, в которой были насыпаны какие-то черные камешки, очень похожие на уголь. Коим, совершенно точно и являлись.

— Что именно?! — старик тоже наклонился над коробкой, и тут Юсас его ударил. Кулаком, по затылку.

Старик то ли охнул, то ли хрюкнул и рухнул на пол, закатывая глаза и разбрасывая в стороны руки. Юсас наклонился над ним, нащупывая жилку на шее, и с облегчением вздохнул — живехонек! Вот же задача — ударить так сильно, чтобы лишить сознания, но не так сильно, чтобы сломать шею или раздробить основание черепа. И в том, и другом случае — смерть. А зачем Юсасу эта смерть? Старик так-то ему ничего плохого не сделал, а скорее всего был доверенным лицом мага-лекаря, старым слугой, которые нередко становятся настоящими членами семьи. И как потом будет смотреть на него хозяин дома? И на Толю, который Юсаса сюда направил?

Есть такой закон — старайся делать как можно меньше врагов. И все будет в порядке. Ну… почти в порядке.

Юсас огляделся по сторонам, нашел целый ворох бинтов, сделанных из чистого полотна, и осторожно, чтобы не перетянуть руки и ноги, связал старика. Соорудил кляп и засунул ему в рот, завязав вокруг головы широкую ленту. И помчался прочь, захлопнув за собой дверь в кладовую. Смотреть, как открывается тайная дверь — не стал. Потом разберется. Видел, где шарился рукой старик. Как-нибудь уж найдет этот рычаг.

Взлетев по лестнице на второй этаж, начал последовательно открывать все двери, пока не обнаружил за одной из них спальню — с на удивление большим зеркалом, висевшим на стене. Такого размера зеркала были очень дороги и стоили свой вес в золоте, потому воровское сердце Юсаса тут же часто забилось — он представил, как тащит это зеркало к перекупщику, где под завистливыми взглядами своих «коллег» получает тугой кошель монет, позвякивающий благородным металлом.

Эти глупые мысли он отбросил (Не до того! Дверь хоть и крепка, но уже вроде как трещит под ударами топоров!), и достав из кармана амулет, закинул себе на шею холодную цепочку. Амулет удобно устроился на груди, приникая к коже, и Юсас почувствовал, как из магического артефакта буквально рвется неодолимая сила, желая вылететь в пространство, заполняя его свежими струями магии.

Образ старого слуги уже висел перед глазами. Запомнил. Юсас вообще теперь мог запомнить все практически с первого раза — как Толя, к примеру. Одержимому, такому как он, как Толя называет — «Альфе» — запоминать, это плевое дело. Хоть картинку, хоть текст. И сейчас Юсас убедился в этом в полной мере. Он запомнил все — и клоки седых волос, и морщины на высоком лбу, и родинку возле губы на левой щеке. А еще — узловатые пальцы, и потрепанную, старую, но крепкую и удобную одежду, что была на старике. Он помнил и манеру его ходьбы, манеру изъясняться, запомнил, как тот прихрамывает на левую ногу — может отсидел ногу, а может старая травма. Помнил все для того, чтобы создать полноценный образ старого слуги, тихо-мирно лежащего теперь в потайном складе ингредиентов для снадобий.

И он создал. Мгновенно, стоило только сказать СЛОВО, больше похожее на бессмысленный набор букв. Да это и понятно, почему такая сложность — чтобы никто не мог активировать артефакт, не зная этого самого СЛОВА.

Перед зеркалом стоял теперь старый слуга, и ничем, совсем ничем не отличался от оригинала в кладовой. Если только голосом? Но и это поправимо. Немножко потренироваться, и голос будет с дребезжинкой, как у старого человека. А то, что он не похож на голос настоящего обладателя этого облика — так кто же это знает? В доме кроме старика никого нет (видимо слуги разбежались от греха, хозяина-то арестовали!), так что разоблачить копию будет и некому.

Открыл окно в спальне, выходящее на задний двор, в глухой переулок, и тут же поспешил вниз, туда, где дверь из последних сил сопротивлялась дюжим охотникам вламываться в чужие дома.

Как ни странно оказалось — стражники не особо и преуспели в благородном деле ломания дверей. Ударов — туча, и ни один даже не смог пробить деревянную дверную плашку. Ни одну! Ну да, дверь окована железом, так и топоры у стражником совсем даже не детские!

— Поодождииите… господа, я сейчас открою! — вскричал Юсас, приоткрывая маленькое дверное окошко, напуская в голос старческого испуга. — Не надо ломать! Меня потом хозяин заругает! Я сейчас, сейчас…

Удары прекратились, и только отборная ругань, да топот двух с лишних десятков ног слышались из-за укрепленной магией двери. Юсас знал о таких дверях. Слышал. Хороший маг мог укрепить дерево двери так, что она равнялась по крепости с металлом! С бронзой или даже со сталью. В чем Юсас скоро и убедился, услышав подтверждение своим словам из уст матерящихся бойцов.

Когда дверь распахнулась, Юсас стоял у входа, прижавшись к стене, всем своим видом изображая бессильное покорство, слабость и боль. Ведь супостат сбил его на пол! Прошелся по нему! Так какой еще должен был быть вид?

— Где он?! — человек в штатском, с золотым значком в руке, угрожающе наклонился на Юсасом, будто готовясь его ударить, и Юсас плачущим голосом ответил, нарочно шепелявя, заикаясь и всячески показывая, как жаждет сотрудничать с властями.

— Он наверх! Наверх побежал! Он меня ударил, повалил и побежал наверх! Господин агент, защитите меня, пожалуйста! Это наверное грабитель! Я один тут, что я мог с ним сделать?!

Вид старика был таким жалким, от него пахло так гадко — какой-то тухлятиной, даже дохлятиной (спасибо летучим мышам, которыми Юсас предусмотрительно натер одежду), и агент, с досадой сплюнув, побежал наверх, оставив Юсаса стоять у входа.

Юсас уже сейчас мог бы выйти из дома и пойти — куда глаза глядят. Пусть даже и дом в оцеплении. Ведь они ищут пятнадцатилетнего мальчишку и совсем не старика, еле ковыляющего на худых ногах. А догадаться, что мальчишка мог воспользоваться артефактом, изменяющим внешность, да еще и таким сильным артефактом, который срабатывает за секунду — этого никто не мог даже предположить. Слишком уж запредельно. Магический артефакт у мальчишки? Ерунда!

Вот только слугу бросать нехорошо. Ни причем он. Сдохнет еще… а Юсас потом будет думать о себе плохо. А думать о себе плохо совсем не хочется. Хочется видеть себя хорошим человеком. Не куском дерьма.

Обыск продолжался долго, не меньше часа. Стражники облазили все, что могли, заглядывали и в кладовку, где находился вход в тайный склад. Но так ничего и не нашли. Хороший тайник!

Юсаса-слугу бить не стали. Уводить с собой — тоже. Маскировка сработала отлично. Как понял Юсас из разговоров между стражниками, у дома мага-лекаря был установлен наблюдательный пост, и когда Юсас ворвался в дом, пихнув как следует этого самого слугу — наблюдатель наглядно убедился, что слуга ни причем.

Как они смогли так быстро собрать группу захвата? Да кто их знает! Может, где-то рядом сидели. В трактире, например (То-то от них несло винищем за три шага! Впрочем — это нормальное состояние стражников, сколько помнил Юсас.). Или специально держали группу наготове где-то поблизости. Возможно, что побег Юсаса наделал такого шума, что все всполошились. Все может быть! Но факт есть факт — окружили дом они грамотно, крепко, и если бы не Юсасова хитрость, да не Толин амулет изменения внешности… в общем, понятно.

Ушли они под стенания «старого слуги» о том, что хозяин будет ругаться, что испортили, исцарапали красивую дверь (Ее и правда всего лишь исцарапали! Вот это так магия! Так и броню из дерева можно делать!), что у него болит голова из-за проклятого преступника, и не будет ли любезен господин командир поймать этого гада и как следует наказать!

Глупо, конечно. И смешно. Юсас просто-таки ржал про себя, глядя на красные рожи стражников, поливающих «старого слугу» отборным матом. Тут и так-то тошно, а еще этот гавнюк в глаза лезет! Дверь ему, скотине, исцарапали! А морду тебе не исцарапать, старый хрен?!

«Старый хрен» не желал, чтобы ему исцарапали морду, потому быстро, сильно хромая на левую ногу удалился в дом под дружный смех стражников, насладившихся хотя бы этой победой — раз нет победы другой. Дверь захлопнулась, и Юсас бессильно опустился на пол, не забыв предварительно закрыть стальной засов. Его трясло — распирал истеричный смех, текли слезы, дрожали руки — не каждый день удается избежать ареста «крысами», выйти сухим из воды! Ай, да Юсас! Ай, да хитрый змей!

Посидев с полчаса, успокоившийся Юсас отправился в кладовую, а чтобы не смущать старика видом двойника, тем же самым Словом снял наведенную маску.

Старик таращился на Юсаса так, будто хотел взглядом прожечь в нем здоровенную дыру — до самого зада. Юсас не стал спрашивать старикашку, что именно тот думает о своем госте и о его методах улаживания проблем. Просто разрезал путы на руках, и не снимая кляпа и пут с ног, очень быстро удалился, сопровождаемый мычанием, а уже у выхода — яростным воплями совершенно не старческой глотки. Вероятно старик раньше служил на флоте, потому что ТАК орать могут только корабельные командиры. Так противно и громко.

У выхода Юсас снова принял облик старика, и хромая вышел из дверей, смешавшись с прохожими и быстро удаляясь от негостеприимного дома. Если сейчас из тех же дверей покажется настоящий слуга, то наблюдатель, которого оставили на месте, совершенно точно заинтересуется этим странным обстоятельством. И пойдет узнавать — как это так размножаются слуги, сохраняя при этом и возраст, и внешность.

Уже за несколько кварталов от дома лекаря, подходя к базарной площади, Юсас забежал в тупичок за лавкой кожевенника и снял с себя наведенную маску. А когда выходил из тупичка, то заслужил длинную матерную тираду от хозяина лавки, здоровенного рыжего мужика ростом едва ли не с Толю. Тот неправильно понял намерения Юсаса, выходившего из-за угла, и самым приличным выражением у него было: «Подонки! Зассанцы! Штоб у вас хрены отгнили! Все загадили, уроды с маленькими хренами!»

На Юсаса пожелание загнивания не произвело никакого впечатления, и он, не теряя времени на склоку с лавочником, вступил на базарную площадь, окунувшись в знакомую суету и потную вонь, перебиваемую запахами пряностей и сдобы.

Когда он закупил то, что хотел — пришлось нанимать «бегунка» с тележкой, который за вполне щадящую плату доставил покупки прямо к дверям дома, в котором теперь жил Юсас со всей разнокалиберной компанией. И был отпущен, с дополнительными пятью медяками сверху договорной платы. Гулять, так гулять! Что он, Юсас, нищий, что ли? Не может себе позволить пошиковать? Если что — у него теперь пятьдесят тысяч монет! Настоящее богатство!

Чтобы попасть в дом, пришлось потрудиться — дверь долго не открывали. Или показалось, что долго, но в любом случае после того, как Юсас постучал в дверь точно прошло несколько минут.

Открыла Элена — одетая в ту же самую рубаху, в которой она проводила Юсаса в поход. Ее красивое лицо было бледно и печально, и у Юсаса снова сжалось сердце, и хорошее настроение улетучилось, как будто его и не бывало. Не скоро, ох, не скоро она забудет то, что с ней произошло! Да и забудет ли? Разве Юсас забыл пытки и унижения? Это просто невозможно. Можно лишь отодвинуть воспоминания куда-то поглубже, забросать их хламом прожитых дней. Затоптать в тину ненужных воспоминаний. Если получится, конечно…

Увидев кучу пакетов и свертков, она охнула, крикнула в глубину дома, и через минуту появился Серх — строго-мрачный, но уже вполне себе здоровый и бодрый. Что и немудрено — с сидящим-то в нем демоном! Демон его хорошенько лечит, уже сейчас определенно виден успех этого лечения.

Забросить пакеты и свертки в дом было делом минуты — споро перекидали все в прихожую, а уже потом можно будет с ними разобраться. Куча выросла очень приличная.

Дверь закрыта, злой мир остался снаружи. Теперь можно и успокоиться. На время, конечно.

— Что это? — Элена нерешительно потыкала пальцев в большой сверток в центре кучи. — Это то, что я думаю?

— Не знаю, что ты там думаешь, но это одежда для тебя, для брата и для детей. Кстати, а где они?

Брат с сестрой переглянулись, и Серх мрачно бросил:

— Наверху. Спят. Пришлось дать им наркоты. Их начало ломать, и они плакали. Сейчас успокоились, поели, и спят.

— Надо что-то с ними делать, — вздохнула Элена, и Юсас присмотревшись к ее глазам, похолодел. Зрачки. Она тоже приняла наркотик.

— И я тоже, — кивнула она, — не могу долго продержаться. Так все болит, просто… выворачивает. Руки, ноги, голова — все как сплошная рана! Он раз меня двое суток продержал без дозы. Я чуть не померла. Да и лучше бы померла! Что он потом творил… я, я ради дозы делала все, все, все!

— Давайте-ка мы поедим, я голодный, — Юсас старательно не глядя на девушку, ткнул ногой в свертки, — там полно всяких вкусняшек. А потом я пойду решать проблему с детьми. И с тобой.

Он отобрал те свертки, что были наполнены пирогами и плюшками, и не без труда все скопом оттащили их в кухню.

Юсас не стал спрашивать, что сталось с Грималом после его ухода. Честно сказать — это ему было совершенно не интересно. Исчез — ну и… демон с ним. А как он исчез, по частям или целиком — да кому какое дело? Главное, что его больше нет на свете, и мир стал немного чище. Крысам тоже надо есть…

Они сели за стол, Юсас достал кувшин с соком. Была мысль купить пива или вина, но… не стал. Вино, пусть даже и разведенное, надоело ему еще в Башне, выпивать он не любил, да и не хотел. Пиво тоже почти не пил — если только с жары, чтобы глотку промочить. А вот сок — это в самый раз. И освежает, и полезно.

— Сегодня должен прийти клиент… — сообщила Элена тускло, и было видно, что мысли ее блуждают где-то далеко. Совсем далеко.

— Какой клиент? — поперхнулся Юсас, который тоже думал о своем. Например о том, как ему найти дельного лекаря, который будет держать язык за зубами.

— Клиент… — пожала плечами Элена — Постоянный клиент Гримала. Он всегда в этот день приходит. Мразь. Один из самых мерзких тварей, что есть на свете. Рассказать, что он творил с нами, и с ребятами?

— Нет! Не надо! — поспешно ответил Юсас, вытирая губы запястьем и скривившись, будто ему наступили на большой палец. — Что думаешь делать?

— Они приходят обычно по одному. Это я точно знаю. Охрану, если она есть, оставляют очень далеко отсюда, чтобы не было видно, куда они пошли. Так что мы просто его заколем прямо в прихожей, а труп скинем в канализацию. Как Гримала.

Ага! Правильно Юсас решил — все-таки они его кончили. Итак, гость!

— Он придет днем или ночью?

— Ночью. Они всегда приходят ночью… — Элена побледнела и закусила губу. Видно что-то вспомнила. Что-то совсем нехорошее.

— В какое время? — продолжал настаивать Юсас.

— Как только солнце сядет, тут уже и жди — откликнулся и Серх. У них условный стук. Три удара. Потом еще три удара. Остается обычно до утра.

— В этот раз останется навсегда! — мрачно пообещал Юсас. — Значит, время у нас есть? До ночи? Отлично! Значит я успею еще сходить по делам. Вот что, ребята… там такой длинный сверток, в нем лежат три меча. Плохонькие мечи, из дерьмового железа, но башку разбить хватит. Если клиент придет раньше, чем я вернусь — открывайте дверь негодяю и рубите на месте. Тут не надо особого умения. Просто рубите гада из-за угла, и все тут! Сразу в канализацию не спускайте — вначале обыщите. У него должны быть деньги. Без денег Гримал его бы и на порог не пустил, так?

— Так, — скривилась Элен. — Он жадный… был, как сто демонов! Без денег не пускал. Хмм… никак не могу привыкнуть, что гада нет. Вот только знаете, мальчишки… легче мне от того не стало. Ну вот сдох он, и что? Воспоминаний это не сотрет. Как и грязь с моей души. И за что мне такое? Вот правда — за что? Я ведь ничего плохого этому миру не сделала! Ладно, хватит ныть. Иди, Юс, делай свои дела. А мы будем ждать. И клиента встретим как надо.

Юсас вначале осмотрелся по сторонам, разглядывая улицу справа и слева от дома. Все было чисто, никого не было вообще. Тихая улочка, можно сказать переулок. Никто тут почти и не ходит. Остальные дома по соседству расположены глухой стеной к выходу из дома Гримала. Тупичок, очень уединенный тупичок! Мечта маньяка!

А раз никого вокруг не было, то Юсас бодро зашагал вдоль тупика, выходя на оживленную улицу купеческого квартала. Идти ему нужно было до порта.

В принципе, не такая уж и далекая дорога — порт находился ниже купеческого квартала, слева от него. Справа, на возвышении, центр города с императорским дворцом, вокруг порта — трущобы, в которых жили самые что ни на есть отбросы общества. Такие, как Юсас когда-то. Воры, убийцы, проститутки и всякая такая мелкая и крупная пакость.

Хмм… вот как он начал думать о себе! Он, Юсас, пакость?

Вообще-то, да. Красть нехорошо. Но если выбирать, что красть — кошелек или жизнь — Юсас все-таки выберет кошелек. И только когда другого пути не останется — чужую жизнь. Ну а чем он отличается от других людей? Жить-то хочется! На улице только так — или ты, или тебя!

Найти лекарицу оказалось совсем не сложно. Она жила прямо возле порта, чуть выше его, и ее каменный домик, сложенный из грубых неотесанных булыжников, выделялся на фоне двух-трехэтажных домов. В этом районе трущоб жили довольно-таки обеспеченные люди — торговцы краденым, награбленным, а также главари мелких и крупных шаек, выглядевшие как преуспевающие купцы и оными официально прозывающиеся. Попробуй докажи, что состояние сделано на товарах, скупленных у пиратов или трактовых разбойников! Замучаешься доказывать. Да и не сможешь — для этого нужны очень, очень веские доказательства, которые ты никогда не получишь. А неприятности, наоборот — получишь, если начнешь совать нос туда, куда не надо.

Такие «припортовые» районы есть в любом городе, даже там, где и порта никакого нет. Трущобы, они на то и трущобы, чтобы быть местом обитания преступников всех видов. Как помойка служит пристанищем для крыс и тараканов.

Юсас помедлил у входа, глядя на стену дома над дверью, или как там ее называют — притолока? Юсас не особенно разбирался в названиях частей домов. Он и владельцем-то дома побыл всего ничего — месяц, а то и меньше. Где ему было запомнить все эти хитрые названия? А разглядывал он страшную демоническую голову, которая торчала над этой самой дверью и смотрела на посетителя ужасным взглядом пустых глаз. Голова была сделана очень искусно — прорисовано все, от рогов проклятого создания, до клыков, торчащих из пасти. Юсасу даже стало немного не по себе — неужели в нем такой демон и сидит? Вот эдакая пакость?

И тут его размышления прервал хриплый женский голос, и Юсасу показалось, что демон вдруг шевельнулся. Голос шел определенно от него, и Юсас непроизвольно сделал шаг назад — а вдруг каменный гад настоящий? Вдруг проклятая колдунья поймала настоящего демона и посадила его на охрану дома?! Сейчас кааак… выскочит! Кааак… боднет рогами! И потом заскочит в Юсаса и вырвет его сердце! Прямо через зад. Всем известно — демоны проникают в человека через естественные отверстия. Потому и не рекомендуется ходить без одежды — чтобы через дырки демон не забрался. И зевать, не прикрывая рот — нельзя. И в рот заскочит!

И только когда вся эта чушь проскочила у него в голове, и Юсас ее отбросил (какого хрена бояться демона тому, у кого внутри уже сидит демон?!), тогда только он начал воспринимать смысл того, что говорила ему голова. А «демон» тем временем уже начал откровенно ругаться.

— … ослиная башка! Так и будешь стоять, пока твой хрен не отвалится?! Припрутся, тупые башки, нарушат сон, а потом стоят и пялятся! Или ты пришел посмотреть на моего демона, прыщ ты не созревший?! Тогда иди отсюда, пока я не напустила на тебя проклятие поноса! Будешь неделю бегать и дристать червяками, которых в тебе, я уверена, великое множество, катях ты мухами засиженный!

Юсас даже растерялся. Не к такому общению с колдуньей он готовился. Ожидал увидеть ветхую старушку, радостно принимавшую каждого приблудного клиента, чтобы получить от него потертую серебряшку, а тут… это не бабка, это портовый грузчик какой-то!

— Госпожа Арана? — пролепетал Юсас, обращаясь к голове демона, корчившей ему страшные рожи. — Мне нужна помощь!

В самом деле — ну не к двери же обращаться? Так-то Юсас слышал про такие ожившие скульптуры, маги высокого уровня могут такие сделать, но… не хотят. Дорого, да и считается дурным тоном. Кем считается — неизвестно. Юсас подозревал, что это просто такая отговорка — не умеют сделать говорящую скульптуру, потому и рассказывают о том, какое это дурновкусие и вообще — для черни. Мол, это только на них произведет впечатление.

Слышал Юсас такие разговоры, достаточно походил по улицам и не одного мага обнес на хороший кошелек! И кстати — никаких кар после этого не получил, хотя поговаривали, что маги не прощают обид и воров всегда находят. Чушь! Никто не нашел, никто не наказал! Эти слухи сами маги и распространяют, чтобы отпугнуть глупых воров. Юсас был достаточно умен и циничен, чтобы это понимать.

— Всем нужна помощь! — демон скривил каменные губы. — Я благотворительностью не занимаюсь, так и знай! Деньги-то есть?

— Есть деньги! Есть! — Юсас облегченно вздохнул, ибо разговор наконец-то перешел на практическое поле.

— Тогда заходи, какого демона встал у порога?

Юсас пожал плечами и нерешительно потянул ручку двери. Дверь мягко, без скрипа, хоть и тяжело — открылась, а из дома пахнуло знакомым запахом трав, снадобий, чем-то едким, вероятно какой-то мазью, а еще — жареной рыбой, запах которой был настолько соблазнителен, что Юсас невольно сглотнул слюну, хотя и поел можно сказать совсем недавно. Впрочем — теперь он часто хотел есть, и Толя сказал, что это нормально — организм у него стал таким… быстрым. А быстрому организму надо много еды.

Старуха не выглядела такой уж ужасной. Ни тебе огромной бородавки на носу, украшенной пучком седых волос, ни страшных желтых зубов, торчащих из морщинистой пасти. Даже глаза не светились. Ничего интересного! Старушка как старушка. Только очень уж ехидная, да грубая. Ну — точно как грузчик! Или трактирный завсегдатай, привыкший к словесным баталиям. И не только словесным.

Кстати сказать, на поясе у нее висел хороший такой нож с локоть длиной, и руку она держала на его рукояти. И явно было, что пользоваться ножом умела. Это чувствовалось по тому, как привычно она ласкала, поглаживала его потертую, покрытую кожей акулы рукоять. Похоже, что старушка видала и другую жизнь и в молодости была настоящей оторвой!

— О! — она вдруг удивленно подняла брови. — А я тебя знаю! Я же тебя лечила! Выжил?! Да еще и ногой обзавелся, и языком! И зубы выросли! Молодец! А как вылечился? Кто лечил? Хмм…

Лоб старушки сморщился, и она недовольно помотала головой:

— Тебе как-то надо прятать свою сущность, малыш. Ты так светишься, что тебя видать издалека. Как это я сразу-то не заметила…  Старею, демон меня забери! Ну так что тебя привело ко мне?

— Мне нужно вылечить людей… — Юсас помялся и продолжил, не глядя в глаза старухе. — От наркотиков. Они не могу без них обходиться. Если долго не принимают, то начинают болеть.

— Ну, так это и нормально! — пожала плечами колдунья, и глаза ее стали жесткими, колючими. — Нехрена было принимать наркоту! Так им и надо, наркам проклятым! Ненавижу наркоманов! От них все зло! И торгашей, что наркотики продают — тоже ненавижу! Кто эти наркоманы? Небось ты, да твоя подружка? Хотя нет… ты-то точно можешь жрать наркотики хоть ложкой и ничего тебе не будет. Так кто эти наркоши?

— Это дети, — нахмурился Юсас. — Дети. Пять-семь лет примерно от роду. Точно не знаю, сколько им. Восемь человек.

— Что?! — старуха широко открыла глаза и вроде как даже побледнела. — Какие дети?! Семь лет?! Как это вышло?!

Юсас вздохнул, подумав секунды три, начал свой рассказ. Когда закончил и поднял взгляд на колдунью, то увидел, как та кусает губы и страдальчески морщит нос. Выглядело это так странно, так непонятно, что Юсас замолк и ничего не говорил, пока колдунья его не спросила:

— Где они? Можешь сюда привести? Или мне идти к ним?

— К ним… — просто сказал Юсас. — Они как слепые котята. Ничего не понимают, ничего не могут. Им скажут — они делают. Им прикажут — они идут. Едят, спят — все по приказу. Сами ничего не могут. И без наркотиков не могут. Еще девушка, моя… подруга. Она тоже была у Гримала. Ей пятнадцать… наверное. Она сама точно не помнит — сколько. И она тоже наркоманка. Но с ней я сам разберусь… наверное.

— Наверное, наверное! Разбиральщик! — сплюнула старуха и резво, как молодая, зашагала вперед. — За мной пошли! Будешь мне снадобья собирать! Там много надо — тащить придется. А я уже немолода — как видишь. Говоришь — деньги есть?

— Есть, есть деньги! — радостно закивал Юсас. — Я Гримала грабанул!

— Сам понимаешь, снадобья так просто не раздают, мне приходится их покупать, — почему-то сказала старуха, и Юсас с удивлением расслышал в ее голосе нотки извинения. — Мне на что-то жить надо. Если бы я могла — для детей сделала бы все бесплатно. Это святое дело, может на том свете зачтется. Когда мои грехи Создатель бросит на весы на другую чашу положит и добрые дела. Но только за снадобья возьму, больше — ни одной лишней монеты!

— Да ну что вы… я в состоянии хорошо заплатить! — принялся протестовать Юсас, но старуха остановила его, подняв руку с раскрытой ладонью:

— Тихо! Не действуй мне на нервы! Я не такая уж железная, как ты думаешь! И деньги люблю! Люблю вкусно покушать, люблю новую одежду… люблю делать ставки на Арене! Так что не соблазняй меня, демон ты эдакий! Все, молчи — сейчас я тебе буду подавать то, что нужно, а ты складывай в сумку. У вас там пожрать-то есть чего? Или надо будет зайти в лавку?

— Все есть! — Юсас принимал свертки, и укладывал их в здоровенную кожаную сумку, явно очень крепкую и дорогую. И никак не соответствующую образу простой портовой лекарки. Видать купила с рук, может быть даже у скупщика краденого.

— Я только сегодня закупился на рынке, так что еды хватает!

— Хмм… ты сказал, что живете в доме Гримала. А куда Гримал делся? — вдруг спросила старуха и тут же слегка насмешливо усмехнулась, пожала плечами и буркнула. — И чего я спрашиваю? Старая дура. И так все понятно. Непонятно одно — как ты справился с таким бугаем. Даже будучи одержимым. Видела я этого скота! Бык, ну настоящий бык!

— На всякого быка есть свой забойщик с копьем! — важно сказал Юсас и принял особо мужественный, гордый вид, надув грудь и напружинив свои сухие, тонкие мышцы.

— Пошли, забойщик ты хренов! — хохотнула старуха, обнажив вполне себе белые, ровные зубы, и увесисто хлопнула Юсаса по заду, туманно добавив что-то совершенно непонятное. — И где мои пятнадцать лет! Я бы тебя, зайчик, просто съела!

Сумка оказалась тяжелой, а старуха привередливой, потому им пришлось нанять извозчика и для того спуститься в порт, туда, где на специальной площадке постоянно дежурили два-три экипажа. Прибывшие в порт купцы, да частенько и моряки — не желали оттаптывать ноги себе и окружающим и не скупились на то, чтобы нанять экипаж. «Однова живем — чего деньги жалеть? Сегодня здесь, а завтра на дне, раков-рыб уже кормишь! Чего бы не прокатиться?»

Извозчик было попробовал заломить дурную цену, завысив ее самое меньше раз в пять, но Арана тут поставила его на место, назвав настоящую плату. И присовокупив, что если извозчик откажется ее везти за эти деньги, она проклянет подонка так, что его маленький, тухлый и редко используемый членик никогда уже не будет твердым. А в конце концов — насовсем отпадет.

Юсасу даже показалось, что извозчик готов приплатить, чтобы вредная колдунья больше никогда не подходила его повозке менее чем на десять шагов. Однако обещанную плату взял. У Юсаса. Старуха платой не озаботилась, с кряхтением и щелканьем суставов покинула салон повозки. Как бы не женское это дело — платить всяким там извозчикам-мужланам!

Нет, Юсас был не против. Деньги есть, чего экономить? Да и смешно было наблюдать за сварливой старухой, под толстой броней души которой скрывалось доброе сердце. Точно, точно — доброе! Уж Юсас-то разбирался в людях, все-таки на улице вырос! Другой колдун или колдунья — и разговаривать бы не стали, предложи им работать по такой цене за услуги. Арана же согласилась. Даже не согласилась — сама предложила! Ради детей.

— Эй, открывайте! Ну?! Чего там засели! Уснули? — заревела старуха, и Юсас аж обомлел. Он старается быть тихим, как мышь, а эта ненормальная вопит, будто ее шилом в задницу колют!

Юсас не выдержал и высказал все, что думает по этому поводу проклятой старухе. На что она только ухмыльнулась и предложила быстрей открывать, пока не вынесла эту говенную дверь с помощью боевого заклинания. Потому Юсас тут же забарабанил в дверь сам, и когда в дверном окошке показалось испуганное лицо Элены, едва сдерживаясь, поторопил:

— Открывай! Скорее, а это эта старая развалина всех переполошит! Лекарка это!

— Я все слышу! — многообещающе бросила старуха. — Я лекарка и старая, но не такая уж и развалина, ты, жопастенький смазливый кролик!

Юсас непроизвольно поднял брови, удивляясь заявлению этой ненормальной. Уж точно его жопастеньким можно было назвать лишь с большой натяжкой. А кроликом — только при огромной фантазии, или сослепу. Или под наркотой. Может она обнюхалась? Говорят — все лекари наркоманы. Может и брехня, а может — нет. Снадобья-то они готовят! А там всякие травки бывают. Снадобье ведь еще и на вкус пробуют! И вот как напробуются…

Дверь открылась, и «жопастенький кролик» быстро проскользнул внутрь, практически не замечая веса здоровенной сумки. Ему хотелось быстрее отдалиться от странной старухи, почему-то ему все время казалось, что она сейчас возьмет, да и ущипнет его за зад. А Юсас ну никак не был готов к знакам внимания от престарелых дам. Его интересуют дамы гораздо моложе.

Первое, что бросилось в глаза, когда Юсас переступил порог — это неаккуратно замытые следы крови, которых раньше не было. След тянулся в сторону пыточной, и был довольно-таки свежим. Даже влага после мытья еще не исчезла. И уборку делали совсем недавно.

Элена была уже одета, как подобает девушке, и выглядела взрослее своих лет — во взрослом платье, пришедшемся ей по размеру. Все-таки у Юсаса хороший глазомер, выбрал размеры одежды он прямо-таки в самый раз. Что впрочем никак не удивительно, учитывая его бывшую профессию. Вор, не имеющий глазомера, будет вечно голодным и в скором времени — вечно мертвым.

Платье обнажало плечи Элены, приоткрывало ее грудь (все пристойно!) и мягко облегало бедра. Простое, недорогое платье, но сидело на ней так уверенно, так аккуратно, что казалось — стоит оно в несколько раз дороже, и сшито по мерке персонально для Элены.

— Хороша курочка! — одобрительно кивнула Арана, оглядываясь по сторонам. — Уже топчешь, петушок? (Юсас вытаращил глаза, и покрылся краской). — Ты поторопись жить. Живи сейчас, а не завтра. Завтра может и не наступить. Наслаждайся каждым днем, который дал тебе Создатель. Наслаждайся — вопреки всему! И ты победишь всех! Слышал, что тебе бабушка сказала, сладкий топтунчик?

Элена вдруг издала странный звук — то ли кашлянула, то ли фыркнула, а Юсасу захотелось взять черенок от лопаты и хорошенько отходить мерзкую старуху! Это надо же говорить такие вещи! «Топтунчик!» Проклятая старая… старая…

Пока Юсас придумывал наиболее обидное и замысловатое наименование для колдуньи, та уже шагала к кухне, откуда несся аппетитный запах говяжьего бульона. На плите стояла здоровенная кастрюля, в которой плавали куски мяса на косточке — те, что сегодня купил Юсас.

— Что случилось? — шепнул он, наклоняясь к уху Элены больше для удовольствия, чем для слышимости. (Какое нежное розовое ушко! Как от нее хорошо пахнет! Ооо…)

— Берген приходил, — посерьезнела девушка, но не отодвинулась от Юсаса. И не вздрогнула, не сжалась, как несколько часов назад.

— Берген? — сердце Юаса сжалось в предвкушении беды. — Что за Берген такой?

— Мразь. Клиент, — Элена построжела, и уголки ее губ опустились вниз. — Он каждую неделю приходил. Имеет отношение к Страже. Имел…

— Куда он делся? — спросил Юсас и тут же понял глупость этого вопроса. Ясное дело, куда он делся.

— В канализацию, — пожала плечами Элена. — Вместе со своими телохранителями.

— О Создатель… — простонал Юсас. — А что, отправить отсюда его вы не могли? Просто не пустить?

— А потом ловить? — пожала плечами девушка, и посмотрела на Юсаса мертвым взглядом пустых глаз. Даже не на Юсаса, а куда-то сквозь него, в пустоту.

— Нет уж… пришел — и хватит ходить, — помолчав, закончила она. — Хватит.

— А телохранители? Их-то как сумели? — только и спросил Юсас, лихорадочно соображая, что же ему делать. Почему он сразу не расспросил Гримала о Бергене? Почему не проинструктировал Элену и Серха? Сам дурак! Знал ведь, что могут прийти клиенты!

— Они первыми зашли. Оружие спрятано было. Ведь они тут не раз уже бывали. Не боялись. Тем более что мы с Серхом разделись. От голых ведь ничего такого не ждут. А я за спиной нож держала. Одного я зарезала. Остальных Серх. Они даже сообразить ничего не успели.

— Молодцы! — с сарказмом бросил Юсас, но девушка не поняла:

— Ничего особенного. Их и Серх всех бы один зарезал. Но я решила не рисковать. Помочь. К тому же — мне хотелось.

— А что теперь будет, подумали? — вздохнул Юсас. — Я-то рассчитывал здесь досидеть! А теперь куда бежать?

— А до чего досидеть? — равнодушно спросила Элена, глядя на то, как старуха-лекарка высыпает в большую медную кастрюлю какой-то темный, почти черный порошок.

— До чего? — Юсас сам не знал, что ответить. До встречи с Толей? До переноса в иной мир? И кстати — как же теперь перенесется, если на шее у него теперь висят десять жизней! Разве он бросит Элену?

— Да, до чего? — спросила Элена, и тихонько вздохнула. — Она настоящая колдунья? Я никогда не видела колдуний. Хотя я и магов-лекарей не видела. А может и видела. Только не помню. Ну… в детстве. Хотя я и родителей почти не помню — все как в тумане, как во сне. Та жизнь исчезла, и настала эта. Ты бы уходил, Юс…

Элена подняла на него взгляд, и Юсас снова поразился — сколько боли было в ее глазах. Он тут же уткнулся взглядом в пол, а когда до него дошел смысл сказанного Эленой, внезапно встрепенулся:

— Это еще почему?!

— Уходи и уводи детей. А мы со Серхом будем встречать «гостей», насколько у нас хватит сил. Потом нас убьют. А вы должны выжить — ты, и детишки.

— Эй! Очаг растопите! Дров давайте! — вскричала Арана, и разговор прервался. Юсас пошел за дровами в склад, что был в дальнем конце дома, а пока набирал поленья, пока шел к складу и от него — в голове уже сложился кое-какой план.

 

— Где Юсас? Почему он не может прийти? — я внимательно посмотрел в глаза «крысы». Мне показалось, он был немного смущен.

— Знаете ли… он немного приболел, — твердо заявил «крыса», нагло тараща на меня глаза. — Вот выздоровеет, и мы его приведем!

— А чем он болеет? — как можно более невинно спросил я. — Заразное что-нибудь, вроде идиотизма?

— Как это? — не понял «крыса». — Идиотизм не бывает заразным!

— По тебе этого не вижу. Вы, «крысы», главные разносчики заразы в доме. Заразы идиотизма! Ведь сбежал же! Точно, сбежал! Сознайся! Нет у вас Юсаса!

Я ликовал. Сбежал. Юс — сбежал! Уже хорошо. И что тогда делать? Если сбежал, это меняет всю проблему! Теперь у них нет рычага, надавив на который можно мной управлять!

— Я не знаю… — глаза «крысы» метнулись в сторону. — Мне не докладывают. Моя задача тебя охранять, не более того. Ваши подопечные готовы к перемещению?

— Хмм… по большей части — готовы! — задумчиво сказал я, соображая, как же поступить с полученной информацией. Что делать? Отправить пятерку убийц на землю? Или категорически отказаться это делать и попробовать прорваться с боем? Вот только зачем мне с боем? Ну, поубиваю я кучу народа, спрячусь где-то в городе, и меня будут разыскивать толпы агентов. Мне это надо? Смешно, но как ни странно, теперь я пришел к той же самой ситуации, в которой был после того, как выбрался из клетки. То есть — я не знаю, где Юсас и что с ним. Так что тогда делать?

— Послушай… — начал я, рассматривая хмурое лицо «крысы» и пытаясь увидеть на нем его мысли. — Я все равно отправлю ваших людей в мой мир. Я обещал это сделать. Я могу отправить их прямо сейчас — скоро они придут, так что все это возможно. Но вы должны мне сказать, что именно случилось с Юсасом. Если он сбежал, то сумели ли его найти, и делали ли такие попытки. Повторюсь — обещаю, что выполню то, о чем договорились. От вас жду того же самого. После отправки вы отпускаете меня, мою подругу, ее отца. Отца не трогаете — он остается тут и живет в своем доме, как и жил. Если вы попытаетесь не выполнить обещанное, тогда… тогда будет очень плохо. Всем!

— Ты угрожаешь Империи? — ощерился «крыса», в глазах которого мелькнул странный огонек. Он вроде как был доволен. Чем — я пока не могу понять.

— Империи? — задумался я и с усмешкой констатировал. — Империи — нет. А вот отдельным ее чиновникам — да! И вот еще что — перед тем, как я сделаю то, что должен, вы дадите мне бумагу, указ — как и обещали. Указ императрицы, в котором указано, что вы не имеете претензий ко мне, к Юсасу, к Арине и ее отцу. То есть полное прощение наших, так сказать, грехов! Иди и спроси у начальства. И готовьте ваших бойцов к отправке. На нашем языке они говорят уже вполне сносно, почти без акцента, нашу жизнь знают и какое-то время продержаться сумеют. И даже, наверное, сумеют добраться до жертвы. И честно сказать — мне этого придурка ничуть не жалко! Я терпеть не могу людей, которые обижают детей! Проводить эксперименты над детьми — что может быть мерзее? Так что не сомневайтесь — я все сделаю. Иди.

«Крыса» не спеша, но и не мешкая, покинул комнату, старательно не глядя на меня, и я остался вдвоем с Ариной, которая во все глаза смотрела на меня и покусывала губку, видимо в нетерпении, сдерживая рвущиеся из нее вопросы.

— Ты в самом деле думаешь, что они выполнят то, что ты у них потребовал?

— Выполнят! — энергично кивнул я, не позволяя себе усомниться.

— И ты отправишь убийц в свой мир? — девушка нахмурилась, и недоверчиво помотала головой. — Чтобы они убили человека, который все забыл и живет хорошей, мирной жизнью?! Ну как ты можешь?!

— Вот так и могу! — криво усмехнулся я. — Я ведь обещал их отправить! Обещал сделать все, что могу, чтобы они выжили в моем мире. И я сделал это. Потому что всегда держу слово.

— Плохо! Очень плохо! — Арина глубоко вздохнула, встала и заходила по комнате. Я смотрел на то, как она ходит, с большим удовольствием. Прекрасная фигура! Прекрасная девушка! Вот ведь бывает же так, что люди рождаются красивыми от природы! Одни сутками напролет пропадают в спортзалах, чтобы согнать лишний вес или наоборот — набрать вес. Чтобы искоренить целлюлит или пивной живот. А другие — жрут что хотят, не занимаются физкультурой, и на тебе — идеальная фигура! Вот как это назвать? Демоны в них сидят? В Арине никаких демонов нет. И подсаживать в нее их я не собираюсь. Пока не собираюсь…

Кстати, что-то я разбушевался с подсадками. Это скольких же Альф уже наделал? Мама. Варя. Юсас. А если они возьмутся за дело и начнут подсаживать тварей куда захотят? Да потом и активировать? Что тогда будет?

Нет, а что такого-то? Просто образуется новая раса. Люди-мутанты, люди-симбионты. Здоровые, сильные, быстрые, умные, практически вечные. А что в этом дурного? Ну да — если среди них все-таки попадется нехороший человек, злой, это может быть проблемой. Но ведь он ОДИН! А нас, хороших, много! Мы можем устранить этого негодяя, и он ничего не сможет против нас сделать! Потому что нас много, и мы сильны. Образовать что-то вроде Братства — в хорошем смысле — и проводить свою политику. Ну а что? Эдакое Братство Чистильщиков! Я у них буду главным. Замами — мама, Варя, Юсас. И будем потихоньку чистить мир! Демонов из людей удалять, хорошим людям подсаживать — уже укрощенных, правильных демонов! Не зараженных дрянью злобы и ненависти!

А ведь хорошая картина вырисовывается, разве нет? Чистильщики! Ведь я этого хотел?

Дверь распахнулась, и в комнату почти ворвались прежний «крыса» и незнакомый мне кругленький, пухлый человечек, который держал в руке круглый футляр-тубус. Человечек выглядел очень важным, напыщенным, из чего я сделал вывод — чиновник. Точно — чиновник! Не люблю чиновников… ох, не люблю!

— Господин Дегер! — начал важно кругленький, и тут же я его прервал. Совершенно бесцеремонно и даже с наслаждением:

— Во-первых, кто вы такой? Во-вторых, когда входите в комнату, надо стучаться! А вдруг я только что возлег со своей подругой? А она напугалась, и… мы расцепиться не сможем! Лекаря звать придется! Вы соображаете, что делаете?! Что за невоспитанность?!

Нет, я все-таки каким-то садистом здесь стал. Мужичок аж побледнел, с лица эдак посмурнел, даже вроде как напугался! А вот не надо делать из меня обезьяну в зоопарке! Нежнее надо, нежнее! Мякше! Лекше! Хе хе…

— Простите, господин маг… — чиновник замялся. — Я секретарь имперской канцелярии Ульфин Ярок, принес вам копии указа ее императорского величества. Пожалуйста, ознакомьтесь. Извините, что без стука.

— То-то же! — я протянул руку, и чиновник вложил в нее тубус. Указ содержал практически все, что я озвучил — отпущение грехов моих, грехов Арины, ее отца, Юсаса, ну и все такое прочее. В обтекаемых фразах, это уж само собой, но большего от них требовать и не стоит. И так уж обнаглел…  По большому счету — плевать им на указы. Как там говорится? Джентльмен хозяин своего слова — дал слово, забрал слово. Не рассчитываю я на справедливость власть имущих, особенно в условиях средневекового иноземья.

— Хорошо. Меня устраивает указ. (Я старался не расхохотаться, глядя в сердитое лицо «крысы». Узник совсем обнаглел!) Можете быть свободны. А теперь — вы — так что там с Юсасом?

«Крыса» проводил задумчивым взглядом секретаря, слегка подняв левую бровь (по-моему ему все-таки понравилось, как я опустил этого надутого павлина!), и только когда за толстяком закрылась дверь, подошел к стулу и с облегчением на него уселся, положив ногу на ногу.

— Так что там с Юсасом? — не унимался я, усаживаясь на кровать. Кровать хорошая. Широкая. В меру мягкая, в меру жесткая. Вдвоем на ней свободно. И не хочется думать, как меня встретит Варя, узнав о том, что я… в общем, не хочется сейчас об этом думать. Совсем не хочется! Конечно, потому что не время — дело прежде всего! А не потому, что меня дрожь пробирает при мысли о семейных разборках.

— Ты прав. Твой… хмм… друг убежал. Он напал на охрану, разоружил, связал и ушел. Потом зачем-то вернулся и снова запер охранников. Потом его видели в доме лекаря. В доме ее отца («крыса» кивнул на Арину). В доме он исчез, якобы каким-то образом просочился сквозь оцепление. Никто не знает, куда он делся. Исчез.

«Крыса» замолчал, будто не решаясь что-то еще сообщить, и я это понял.

— Что еще? Что не договариваешь?

— Кто-то зарезал палача, следователя и стражников охраны. В закрытой изнутри комнате. И никаких следов. Но я подозреваю, что это сделал Юсас. Хотя доказательств нет. И меня даже высмеяли. Но я знаю — это он! Когда он запирал нас… хмм… охранников, то двигался с такой скоростью, с которой не может двигаться обычный человек. Он даже бегал по стенам! Юсас похитил знак тайной стражи. И… исчез. Вот теперь — все.

Я ухмыльнулся и недоверчиво помотал головой:

— Как это он мог убить палача, если тот был в запертой изнутри комнате? Это же чушь! Сказки!

— Вот так мне и сказало начальство, — хмуро кивнул «крыса». — Но я-то знаю, это он! Он нож у меня украл. И ножом моим зарезал. Я не первый день служу, есть у меня чутье, есть опыт. Звереныш еще тот!

— Вот еще что, уважаемый… — я задумался, прикинул, и выдал. — Когда я отсюда выйду, то буду совершенно нищим. Мне нужна тысяча золотых.

— Ну вы же в свой мир отправитесь! — «крыса» широко раскрыл глаза. — Зачем наши деньги-то?!

— Золото — оно везде золото. Кстати сказать, вы у нас забрали столько золота, что этого с лихвой хватит, чтобы выдать мне и гораздо больше! Я передумал. Точно! Пять тысяч! И не бумажками банка, а золотом!

Молчание. «Крыса» тяжело смотрит на меня, потом медленно говорит:

— Я должен сообщить начальству. А если денег не дадут?

— Тогда ничего не будет.

— А еще какие-то условия будут? — «крыса» испытующе посмотрел на меня.

— Нет. Пять тысяч золота. Указ я получил. Так что готовьте ваших бойцов — хоть сегодня. Прямо сейчас. Они скоро должны прийти, так что доставьте те вещи, что мы приготовили. Пусть оденутся.

«Крыса» кивнул и снова ушел из комнаты. А я посмотрел на Арину:

— Ну что, подруга… отправишься с ними. Я тебе все рассказал — кого найти, к кому обратиться, и ты уйдешь с парнями.

— Я не хочу! — глаза Арины наполнились слезами. — Без тебя не хочу! И парням я не верю! Никому не верю, кроме тебя! Не пойду с ними!

— Но мы это уже обсуждали! — из меня поднялась волна раздражения. — Ты найдешь мою маму, и она все устроит! А мне нужно остаться тут! Найти Юсаса! И только тогда… А по дороге к Юсасу я жду неприятностей, у меня нюх на них, как у собаки на зверя! Как только я отправлю парней в мой мир, так сразу за меня возьмутся. Могут попытаться грохнуть! Так что прекрати истерику и не усложняй мне жизнь!

— Я-не-пой-ду! — по слогам, по русски выдала Арина, и пальцы ее сжались в кулачки. — И ты меня не заставишь! Только с тобой! Только вместе! Все! Хочешь сбежать?! Хочешь меня обмануть?! Ты обещал взять меня младшей женой! Тебя Создатель накажет, если ты меня обманешь! Вот!

— Во-первых, я не обещал, — начал закипать я. — Это ты обещала вцепиться в меня и стать моей младшей женой! А я тебе говорил, что у меня уже есть жена! Но тебе было все равно! И я не собираюсь тебя обманывать, я не такой человек! Так что прекрати нести чушь и делай так, как я говорю!

— А я все равно половину слов не поняла! — безмятежно улыбнулась Арина. — Ты слишком быстро говорил по-русски. Но поняла, что не обманешь! Но все равно — я не могу тебя бросить! Прошу тебя, милый, давай вместе уйдем! Ты хоть бей меня — а я не пойду с ними! Только с тобой! Я только тебе верю!

Ну и вот что будешь с ней делать?! Ну, не лупить же ее, в самом-то деле?! Никогда не умел бороться с бабами. Нет, не в постели бороться — тут все нормально. Духовно бороться с ними не умею! Мне легче уступить, чем втягиваться в долгие семейные разборки. Если, конечно, дело не касается чего-то особо важного. А здесь… здесь особо важного не было. Пусть будет так. Уйдем вместе.

Я промолчал. Ничего не ответил. Арина попыталась что-то еще сказать, но не успела. В дверь постучали (учатся!), и после приглашения в нее вошел мой страж, с видимой натугой держа в руках кожаную сумку, похожую на те, что вешают на лошадей. Вроде как их называют переметные сумы.

Впрочем — у этой сумки были лямки, вроде тех, что бывали в старину у солдатских ранцев (видел на картинке). Эдакий прообраз рюкзака будущего, только сделанный из толстой свиной кожи, и скорее всего непромокаемый.

— Вот ваши деньги! — «крыса» бухнул «ранец» передо мной, и в сумке что-то тяжело звякнуло. Я взял сумку за кожаную ручку, приподнял… ух ты ж! Килограммов пятнадцать, точно! Насколько помню, один золотой империал составлял примерно пять грамм золота. Значит, тысяча золотых — пять килограмм. Пять тысяч… черт! Какие там пятнадцать?! Двадцать пять килограмм! То-то он так тяжело ее нес, обеими руками! И как я буду бегать по улицам, искать Юсаса с таким грузом?! Да охренеешь! И ведь не оставишь нигде. «Вы не подержите сумку с пятью тысячами золотых? Временно, на недельку!»

— Бойцы готовы? — спросил я совсем о другом.

— Готовы. Где будете колдовать?

— Прежде всего дай мне бумагу. Я напишу, какие мне нужны ингредиенты. Нужно сделать артефакт.

Снова убежал, вернулся буквально минуты через три — в руках чернильница, перо с еще свежими чернилами на конце (видать отнял у какого-то писаря).

Еще пять минут я писал, аккуратно выводя буквы и цифры. Потом посыпал бумажку песком из специальной песочницы — чтобы чернила не смазались (как и положено во времена писчих гусиных перьев). И снова «крыса» убежал по моему поручению.

К чести его надо сказать, что он ничем не выдавал своего неудовольствия моим помыканием. А я ведь видел — мужик не такой уж и простой, и даже с амбициями. Но служба прежде всего.

В этот раз «крыса» отсутствовал около часа. Я даже успел подремать, уютно устроившись на постели и приказав Арине не донимать глупыми вопросами. А то отправлю на Землю с первой партией! Она перестала меня доставать, и я с облегчением погрузился в приятную дремоту — когда еще удастся отдохнуть? Что там впереди, что меня ждет? Хороший солдат высыпается и наедается на несколько дней вперед. То есть — дрыхнет и жрет при первой же случившейся возможности. Я в армии не был, но… читал. И рассказы слышал. Об армии.

Кстати, а ведь по возрасту я запросто могу загреметь в армию. Университет закончил экстерном, а значит военная кафедра пролетела мимо меня. Лет мне как раз… для армии. Прилечу на Землю, а там меня уже и повесточка ждет! Пожалте, друг дорогой — отдать, так сказать, долг государству! И что мне тогда делать?

Да что делать — пойду и отдам. Долг родине. Впереди у меня годы жизни! Сотни лет жизни. Что я, пару лет не отслужу?

Кстати, скорее всего в спорт-роту попаду. И буду тренироваться, выступать на ринге — ведь я все-таки мастер спорта международного класса. Можно сказать — черный пояс, если взять японские критерии. Могу инструктором по рукопашке — чем я и занимался в своем зале. Только у себя тренировал за хорошие деньги, а тут будет «за-бесплатно». Но все равно — страна меня обучила, я ее уважаю, свою страну. Не квасной патриот, нет, но и не гляжу с придыханием в сторону «сладкого» Запада, не молюсь на Америку.

Стук в дверь. Приглашаю. Входит мой сторож, в руках — сумка. Поменьше той, в которой он принес золото, но очень похожа. Беру у него из рук, заглядываю, потом вытряхиваю содержимое на стол. Перебираю, заглядывая в пузырьки, вынимая пробки и нюхая содержимое. Интересно, где они все это так быстро добыли? Впрочем — есть же у них свои маги, так чего не добыть?

Вот — главное! Перстень с камнем! По-моему это бриллиант. Голубой. Небольшой бриллиант, но мне хватит. Кстати, насчет «небольшой» — все относительно. Пять миллиметров — небольшой? Сколько это карат? Три?

Киваю, сажусь на стул, начинаю готовить артефакт. Осторожно вынимаю бриллиант из оправы, разгибая усики. Кладу его в фарфоровую чашку, очень напоминающую фарфоровый тигель, используемый земными химиками для смешивания и прокаливания химикатов. Впрочем — здесь он имеет то же самое назначение.

Есть и весы с грузами — все, как я заказывал. Отмеряю дозы порошков, сверяясь с памятью (помню, я все заклинания помню!), и через двадцать минут перемешанная бурая масса заполняет тигель примерно на треть. Беру нечто, похожее на спиртовку, только опять же — сделанную из фарфора, и одним щелчком пальцев зажигаю огонь. Нет, что ни говори — приятно быть магом! Никаких тебе спичек! Рраз! И готово! Горит свечи огарочек! Как в песне!

Но здесь не свеча. Здесь спиртовка, заправленная «вином тройной перегонки», то есть практически чистым, незамутненным водой спиртом. Пламя синее, и попахивает… знакомо. Как в химической лаборатории. Даже ностальгическим чем-то повеяло. Школьным. Любил я делать химические опыты. Впрочем — как и все школьники. Есть что-то завораживающее в меняющем цвет растворе или вылезающих из кучки подожженного порошка «червяках». Кажется магией! А тут… вот она, настоящая магия. Щелк пальцами! И горит огонек. Хотя этот «щелк» — чистой воды пижонство. Заклинание-то вылетает из головы беззвучно, невидимо и неслышимо! Но без эффектов неинтересно.

Чугунная подставка, на нее тигель, под него спиртовку. В тигель — строго отмеренную дозу смеси спирта и крови. Мерзкая бурая жидкость! Кровь — во всех снадобьях, почти без исключения. Почему? Потому что, как сказано во всех книгах магии — в крови содержатся частички некой магической энергии. Законсервированной, зажатой в этой самой крови. И больше всего этой магической энергии почему-то в крови молоденьких девушек. И лучше всего — девственниц.

Какое отношение к магии имеет факт наличия девственной плевы — меня лучше не спрашивать. Тот идиотизм, что я читал на тему — вызывал у меня то смех, то презрение. А иногда все вместе, и много. Ведь девушка может быть «официальной» девственницей и при этом иметь десять любовников. Или сотню. Просто не использует, так сказать… легкие пути!

Нигде не было сказано, что происходит с магическими процессами в ЭТОМ случае, если кровь взяли не от настоящей абсолютной девственницы. Впрочем, я подозреваю, что ничего особого не происходит, потому что магии плевать на поведение девушки, ей главное получить в состав снадобья какую угодно кровь. И тогда все будет норма. Пусть даже это будет кровь проститутки с двадцатилетним стажем.

В земной науке тоже много всякой псевдонаучной чуши, так что местные апологеты магической науки мало чем отличаются земных упертых коллег.

Заклинание вылетело почти мгновенно, как пуля. И тут же огонь спиртовки погас, а тигель покрылся инеем! И в нем, в этом самом тигеле — бриллиант. И больше ничего. Ни спирта, ни крови — все куда-то ушло. Впиталось? Может и впиталось. Только вот — куда? Ну не в камень же! Ушло в другой мир?

Забираю бриллиант, осторожно, дуя на пальцы (холодный, гад!), вставляю камень в оправу. Подгибаю золотые держатели… все! Готово!

Можно было бы и без оправы, но так легче потерять. А бриллиант как-то не хочется терять. Сгодится еще! Наверное. А может и не сгодится…

Оглядываюсь на замершего в ожидании «крысу», привычно приказываю:

— Давай сюда бойцов.

«Крыса» молча повинуется, и через пару минут в дверь входят пятеро… хмм… как бы их назвать? Вот кем они сейчас выглядят? Бандиты? Да вроде нет, хотя прически короткие и куртки кожаные. Но и на селян не похожи. Молодые парни двадцать пять-тридцать лет. Встретишь на улице земного города — дважды и не посмотришь. Никаких особых примет.

Штаны очень похожи на джинсы, если не присматриваться. Но кто будет присматриваться?

Ботинки как ботинки — остроносые, как любят на Кавказе. Где эти персонажи и вынырнут.

Рубахи — таких рубах по миру миллионы, а может и миллиарды. Люди любят одежду в клеточку.

Парни больше похожи на спортсменов. Эдакие футболисты, заблудившиеся в лесу.

— Готовы? — спросил я по-русски, прекрасно зная, что теперь понять нас сможет только ограниченный круг людей. Например — Арина, разговаривающая по-русски почти без акцента. Если только считать акцентом слишком правильный выговор слов. Так говорят прибалтийцы, для которых русский язык не родной, но которые знают его в совершенстве.

— Готовы! — отрапортовал старший бригады убийц, не опуская взгляда. Крепкий, конечно, мужик. Вначале он меня шибко ненавидел, а потом вроде даже и проникся. Этот мир уважает силу, но уже начинает уважать и знания. А когда все вместе (в моем лице), тут уж пофигу, что ты одержим демонами, и вообще — прилетел из преисподней. Учитель! И никак иначе!

— Все запомнили, что я вам сказал? Никуда не лезьте, с местными не конфликтуйте, будьте спокойны, доброжелательны и умны. Иначе вас просто убьют. А еще — бросьте эту идею, ребята! Убивать этого человека! Живите, как живется! Разбегайтесь в разные стороны, идите в милицию и говорите, что забыли, кто вы такие. Через некоторое время вам выдадут паспорта, и вы будете жить так, как и здесь-то не жили. Денег вам дали? Так вот закопайте эти деньги в лесу, иначе вы, люди пришлые, из-за этих денег можете и погибнуть. Живите и радуйтесь жизни!

— А как же жить, если мы деньги закопаем? На что жить?

— Потом выкопаете, — я невольно усмехнулся. Ну как дети, точно! — Когда получите паспорта, когда осмотритесь — вот тогда и выкопаете. До тех пор не надо. Иначе обманут или просто отберут. Ну ладно — не отберут, вы всех убьете! И сядете в тюрьму лет на десять. А то и двадцать. А это вам надо? Нет уж — осмотри́тесь, а потом и действуйте. Вопросы есть?

— Арина… с нами перемещается? — Антонис посмотрел на девушку, и я с удивлением увидел, как он слегка покраснел. Неужто влюбился?! Нет, братец, эта девушка не для тебя!

— Нет, не с вами. Со мной! — отрезал я и сумел почти не улыбнуться. Так, слегка губы дрогнули. Но парень понял и быстро отвел взгляд. — Я постараюсь вас найти, ребята! И чем смогу — помогу. Имена новые вы помните, как жить знаете, ну… пошли!

— Куда? А разве не отсюда будем перемещаться? — спросил Альгис, уже двигаясь к двери.

— Лучше это сделать с поверхности земли, — честно признался я. — Вообще-то я не знаю, как действует механизм перемещения. Вдруг вы повиснете на высоте над землей, и придется падать?

— А если мы окажемся под землей? — резонно спросил Антонис, и я впервые не нашелся ему что сказать. И только поморщился:

— Значит — сдохнете! Пошли!

В сопровождении молчаливого «крысюка»-Мигеля мы прошли по коридору, спустились на три этажа и вышли во двор, туда, где обычно проводился развод стражников, и куда заезжали повозки, запряженные волами и лошадьми. Встреченные по дороге люди смотрели на нас странно, что впрочем было и немудрено. Пятеро «перемещанцев» одеты совсем не по здешней моде. Странная одежда, странные прически — я заставил парней постричься так, как стригутся на Земле. Не совсем, конечно — я не особо разбираюсь в прическах, но помнить-то я их помню. Абсолютное сходство и не нужно. Главное — похоже. Настоящие — то ли спортсмены, то ли отморозки с колхозного рынка. Рэкетиры. Сейчас так многие ходят. Впрочем — без особого вызова вроде толстенных золотых цепей. Парни как парни. Все-таки скорее похожи на спортивную команду, чем на шпану. Лица слишком породистые, в глазах искра разума.

Грустную спортивную команду. Физиономии тусклые, будто отправляют их не в другой, новый, интересный мир, а на бессмысленную смерть.

Хотя… что еще они должны думать? Ну да, я им все рассказал — как мы живем, что у нас происходит. Что по большому счету наш мир, со всеми его мерзостями и гадостями, гораздо безопаснее, чем их родной мир. Ну… мне так кажется. Не буду углубляться во всякие там Африки и всякие такие Бразилии.

О! Точно! Этот мир мне напоминает Бразилию. Жарко, и полным-полно ворья. И законы чисто условные.

Воры… где ты, Юсас? Воришка ты хренов! Все-таки достал палача! Завалил! Молодец. Сам не понимаю — как он мог это сделать, но скорее всего — он! Молодец, что еще сказать…  Потом спрошу, как он это спроворил.

— Чего хмурые такие? — усмехнулся я, глядя на своих подопечных. — Не умерли, впереди новый мир! Интересный, живой! Такие же люди — только ростом чуть повыше. И ездят на автомашинах, а не на лошадях. Так чего тогда разнюнились?

— Думаешь легко бросить свой дом, учитель? — Антонис скривил губы. — Все свою жизнь! Семью! Знаешь, как они рыдали? Ведь больше никогда меня не увидят! И я их… так что… сам понимаешь.

— Ладно, — пожал я плечами, — понимаю. Ну а теперь расстилайте ткань… взяли? Ну и молодцы. Ложитесь. Сейчас вы уснете. Проснетесь уже в другом мире. Живые и здоровые. Вещмешки положите на грудь — так надо. Пусть будут ближе к телу, а то переместитесь без них. Вот так, в рядок, ну а теперь…

Жаххх! Заклинание ринулось в мир, и глаза парней тут же закрылись. Спят.

«Добрый сон» — хорошее заклинание. Только срабатывает почему-то не всегда, так что боевым его назвать можно только с натяжкой. Три из пяти почему-то заканчиваются только звуком и запахом. И звук, кстати, неприятный — похожий на определенный звук. И запах соответствует! Пробовал, знаю!

На Арине пробовал, ага. Когда совсем допекла. Любопытная курица! Совсем обнаглела: «А в каких позах ты любишь заниматься сексом со своей женой?» Какое твое дело? Озабоченная девка! И хитрая. Вишь, как прощупывает! Хочет стать незаменимой.

Кстати, даже не поняла, что я ее усыпил. С третьего раза получилось, и два пустых раза она хихикала и радостно (почему-то!) вопила: «Пукнул! Пукнул! Засранец!»

О времена, о нравы! О дикие средневековые нравы! Вот тебе и воспитание порядошных девиц!

Я положил артефакт с заряженным заклинанием на мостовую, рядом с лежащими в ряд «перемещенцами». Активировал его Словом, которое на самом деле являлось микрозаклинанием, активировавших большое заклинание. И отошел подальше, к самому входу в башню. Огляделся по сторонам и увидел — везде, куда только падал глаз, множество любопытных лиц людей, жадно впитывающих феноменальное зрелище. Не каждый день видишь, как колдун отправляет пятерых людей в иной мир! Где тех, конечно же, сожрут демоны, предварительно на них покатавшись как на лошадях и заживо освежевав. А на некоторых еще и помочившись (как есть без соуса?).

Это мне «крыса» Мигель рассказал, и я долго хихикал — додумаются же эти бестолковые! Извращенцы проклятые!

Артефакт сработал через пару минут. И не было ни вспышки, ни темноты — просто только что на мостовой лежали пятеро парней, и вот — рраз! Их там уже нет. И только артефакт все еще сверкает, распространяя череду запахов — начиная с запаха гвоздики и заканчивая запахом деревенского уличного сортира.

Дело сделано! Теперь я все выполнил и свободен! И могу уходить!

Золото бы не забыть взять из комнаты….пригодится. Точно пригодится. Во всех мирах. Странный металл…

Глава 9

— Прощай!

Я отвернулся. Мне было стыдно. Ворвался в их жизнь, наследил, напакостил… дочку увел! Увел, увел — разговоры о том, что это она сама решила уйти со мной, ничего не значат! Жил себе лекарь-маг, жил — дочка была, лечебная практика, все было хорошо! И вот появился какой-то непонятный придурок, все разрушил, под уголовное преследование подвел, дочку увел. И как к нему относиться? Естественно — как к последнему дерьму! Ну так и чего тогда обижаться?!

Но все равно немного обидно. Все-таки я не сволочь какая-то, чтобы не удостоить меня даже взглядом. Можно сказать — зять! Опять же — я ему выхлопотал отпущение грехов, индульгенцию, так сказать! Работай в свое удовольствие! Живи! А то, что денег моих демонстративно не взял — так это твои проблемы, тестюшка! Да ну тебя к черту, старый дурак! Тьфу!

Я не стал смотреть, как он уходит, только сжал руку плачущей Арины, залившей мое плечо горючими слезами, и приказал молчаливому возчику, равнодушно взирающему на сцену прощания отца и дочери:

— Поехали! Вези нас в хорошую, безопасную гостиницу! Самую лучшую!

— Со шлюхами, господин? — тут же переспросил возчик, и получил немедленный отпор со стороны моей подруги:

— Я щас тебе таких шлюх дам — оторву все, и собакам выброшу! Ты что, не видишь, что он с женой! Скотина! Гони! Распутник!

Арина крикнула это с такой яростью, что вздрогнул не только извозчик. Даже я слегка оторопел от такой экспрессии. Да, в этой девочке скрывается фонтан страстей! И как это я раньше это не увидел…  Что бы это изменило? Нуу… не знаю. Может я бы постарался как-то ее отвадить? Не знаю. Вряд ли…  Но то, что на Земле хлебну с Ариной горюшка — это мне стало ясно, как никогда. Ох… что будет, когда они встретятся с Варей!

Повозка, высекая искры из булыжной мостовой громадными колесами, остановилась у трехэтажного (ого!) здания с красивой вывеской: «Гостиница Уют». На вывеске прелестная девица стелила постель толстощекому здоровяку, и при этом улыбалась ему так, что было ясно — создавать уют девка умеет. И постель стелит неспроста!

Нет, ну так-то я знал, что каждая первая гостиница в этом мире еще и публичный дом, но зачем выносить данную информацию на всеобщее обозрение? Вот и девушку мою расстроили — у нее глаза вытаращились, а еще — милые девичьи клыки белых зубок, напоминающих о мелком жемчуге, мгновенно будто удлинились, изобразив улыбку, подобную улыбке Носферату.

— Мне не нравится эта гостиница! — проговорила-прошипела Арина, и возчик чуть пригнулся, будто ожидая, что злобная девица сейчас вопьется ему в затылок. Он начал что-то говорить, когда возле повозки мелькнул тощий, мелкий уличный мальчишка, и на подол Арины вдруг упал камень, завернутый в желтоватую бумагу.

Арина непроизвольно взвизгнула, сбросила камень с колен и он упал на дно повозки, закатившись мне под ногу. Я поднял снаряд, снял с него бумажку и с любопытством прочитал: «Дегеру. Купеческий переулок, серый дом с крыльцом. Он там один. Интересующий тебя мальчишка находится в доме».

— Знаешь, где Купеческий переулок? — спросил я возчика, тот кивнул и с явным облегчением тряхнул поводьями, стимулируя лошадку к началу движения. Лошадь будто того и ждала — понеслась, грохоча копытами по мостовой и едва не подминая зазевавшихся прохожих.

О правилах дорожного движения здесь не было совсем никакого понятия. По мнению местных, раньше проезжает та повозка, которую сопровождает большее количество слуг и охранников, а значит родовитость и богатство хозяина этой повозки однозначно выше, чем у несчастливого конкурента по движению на улицах столицы. Кстати, ничем не отличается от того, что происходит на Земле. Такое же сословное хамство, такое же пренебрежение к простым землякам. Как одно из доказательств общности миров, в какой-то период времени вдруг разделившихся на две точные копии. Люди-то одни и те же! Со всеми их недостатками и достоинствами.

В общем, как этого и следовало ожидать — я попался. Только мы отъехали на пару кварталов, и на тебе — в самом узком месте, где двум повозкам не разъехаться — навстречу катит здоровенная как дом черная карета с золотым гербом на боку. Моя повозка уже почти проехала узкость, когда эта самая карета медленно и величаво запечатала выезд своей огромной тушей. Монументальное сооружение! Каждое колесо — с меня ростом! Вот зачем такие огромные колеса? Чтобы легче тащить лошадям? Так каждое колесо весит не меньше центнера! Поменьше нельзя сделать? Или это дебилизм — вроде огромных колес с низкопрофильной резиной на иномарках?

Никогда не пойму «понтов». Зачем строить из себя то, чем ты не являешься? Неужели это так важно?

Не успел я сказать ничего по поводу проклятой кареты, преградившей путь, как возле нашей повозки нарисовались пятеро всадников, видимо из охраны этой яхты на колесах. Все в кольчугах, при оружии. Вернее — обвешаны оружием от макушки до пяток. Вот на кой черт обычным охранникам столько оружия? Зачем им два меча? Топорик? Метательные ножи — сразу десяток? Кинжалы. Щит. Копье. Боевой молот у седла и секира с другой его стороны. Вы что, ребята, в бой собрались? Или по столице катаетесь? Понторезы хреновы!

Впрочем — а может я что-то и не знаю. Может у хозяина проблемы, и ему угрожает реальная опасность? Чужие дела — это чужие дела. Не критикуй, если не знаешь всех обстоятельств происходящего.

Пусть хоть пулемет Дегтярева за спиной таскают и «максим» на колесиках волочат. Но только вести себя нужно уметь! Не люблю хамов!

— Эй ты, мужлан! Пошел назад! Пошел… назад!

— Вообще-то мы уже почти выехали, когда вы нас закупорили. Прошу вас, освободите дорогу — и мы проедем. Вам нужно всего лишь сдать на десять шагов, а нам придется пятиться триста шагов. Согласитесь, это несправедливо!

Я смирил гордыню и попытался сгладить ситуацию. Ни к чему нам сейчас проблемы! Скорей бы добраться до Юсаса и послать нахрен этот «ласковый» мир! Домой хочу! Хватит мне средневековья!

«В срендивековом рыцаре — наши опилки! Дурюуут нашего брата!» — вдруг ни с того, ни с сего вспомнилось выступление Райкина.

Дурят, ага. Ничего романтичного в средневековье нет. Что значит — совсем. Грязь, беспредел власти, разгул бандитизма. Хмм… ну да, да! Как и у нас! Только наши ездят не на каретах, а на иномарках! А так — все очень и очень похоже…

— Да ты охренел! — здоровенный детина с бешеными глазами замахнулся на меня плетью, резко дернул рукой, собираясь врезать по мне со всей его дурью, но я автоматически уклонился от удара, и он не попал. По мне не попал. А вот по Арине — попал. Да так, что она и взвизгнуть не успела — сбитая ударом, свалилась на пол безжизненным кулем, и под ней тут же начала набираться лужа темной крови.

В кончике плети явно был заделан грузик — страшная боевая плеть, аналог земных казацких ногаек, в которые вплетались грузики, называемые «волкобоями». Этот грузик тридцати грамм весом убивал волка, лишал сознания или валил наповал взрослого мужчину. И вот такой «волкобой» угодил Арине прямо в висок.

Я наклонился, и совершенно автоматически пощупал пульс. Пульса не было. Зачем-то потрогал висок — в нем была глубокая вмятина, и кости в этом месте мягкие, как будто трогаешь холодец. Арина умерла мгновенно, так мгновенно, как если бы этот здоровяк выстрелил ей в висок из пистолета Макарова.

Я выпрямился, тупо посмотрел на свою руку, окрашенную красным, перевел взгляд на убийцу, и не думая, что говорю, спросил:

— Ты что же наделал-то, а?

— Это тебе урок будет! Чтобы быстрей освобождал дорогу важным господам! — голос здоровяка вначале был слегка растерян, скорее всего, он тоже не ожидал такого исхода, но природное хамство и уверенность в своей правоте тут же подняло голос до прежней высоты. — Назад! Пошел назад, урод! А то сейчас и ты сдохнешь!

Я смотрел на него секунды три, а потом вытянул руки, и с ладоней ударили здоровенные, синие молнии. Они ветвились, извивались как змеи, и когда вцепились в здоровяка, он задымился, завонял, обугливаясь буквально на глазах, и рухнул вместе с лошадью, погибшей, как и всегда погибают лошади, по глупости своих хозяев.

А потом настал черед остальных охранников, умерших так же страшно и мучительно, как и их командир.

Дальше я уже ничего не помню. Вернее — смутно помню. Ржут лошади, трещит горящее дерево, дым затмевает небо, жарко, будто я стою у открытой доменной печи. Что я творил, какие заклинания вызывал — не помню. Только когда очнулся, в переулке не было в живых ни одного человека. И ни одной лошади. Мой возчик (я это заметил), сбежал с места боя сразу же после того, как охранник ударил Арину. То ли он догадался, что будет потом (Может видел меня на Арене? Запомнил?), то ли инстинкт выживания подсказал ему, что надо валить как можно дальше, но только он понесся прочь из переулка так, что ноги замелькали — как у зайца.

И правильно сделал. Потому что я, от горя впав в безумие, уже не различал — кто прав, а кто виноват. Просто физически не мог рассортировать. Я ненавидел этот мир!

Карета превратилась в слой мелко раздробленных деревянных кусков, от которых шел отвратительный ядовитый дым (видимо — покрыта лаком?).

Лошадь моей повозки тоже пала. Обугленные трупы — их было штук пятнадцать — лежали возле кареты и чуть поодаль. Судя по снаряжению — все охранники Важного Лица. Где само Лицо — я так и не понял. Возможно, осталось в разобранном виде под грудой дымящихся каретных обломков.

Ехать было не на чем. Я взял рюкзак с деньгами за лямки, опасаясь, что они оторвутся, и осторожно водрузил его на спину. Потом взял с повозки тело Арины, и прижав его к груди, пошел вперед. Руки девушки болтались в воздухе, я перехватился, прижал их левой рукой, голову, чтобы не моталась, положил себе на плечо. И пошел.

До Купеческого переулка было недалеко — насколько я понял из объяснений возчика. Найти его не составит никакого труда.

Я не жалел о том, что сделал. Единственное, за что мне было стыдно — это за гибель лошадей. Они-то причем? Красивые, умные животные. А людей не жалко.

Хозяин кареты? Тот, что в ней ехал? Нет, не жаль. Если ты не сумел воспитать своих стражников, убивающих на улице просто за то, что твоей карете не уступили дорогу — так получи полной мерой так, как получили они. Наказания без вины не бывает.

Мой возчик пострадал? Лишился лошади? Прости. Будет возможность — я возмещу. Сейчас мне не до тебя. Когда-нибудь найду тебя и куплю тебе новую лошадь. Еще раз — прости. Ты оказался не в то время, не в том месте. Так бывает… кисмет, как говорят турки! Судьба.

Идти пришлось минут пятнадцать. Но я будто и не заметил этого времени. Я шел и шел, интуицией угадывая, куда нужно идти. А может и не интуицией — вроде как кого-то спрашивал, каких-то прохожих, шарахающихся от меня так, будто увидели демона.

Помню, что попытался нанять извозчика, но он рванул с места с такой скоростью, хлеща кнутом несчастную животину, что на повороте занесло, и повозка едва не опрокинулась, войдя в поворот буквально на двух колесах.

Когда подходил к крыльцу дома, где якобы сейчас находился Юсас, то сразу же отметил факт нахождения в переулке подозрительных личностей, в которых только слепой мог не угадать принадлежность этих типусов к неблагородной службе в имперской тайной охране. Ну вот перло от них казенным душком — даже и не пойму, в чем это все заключалось. Какие-то они были слишком… безразличные, что ли! Конечно, можно допустить, что никому не интересен здоровенный парень с огромной сумкой за спиной и окровавленной девушкой в руках. Но только я лично в этом как-то сомневаюсь. Меня старательно не замечали. И тогда можно сделать некоторые выводы…

Но это уже потом. Выводы — потом. Вначале убедиться — здесь Юсас или нет.

Я постучал в дверь, и довольно-таки долго никто не открывал, хотя я и видел за дверным «глазком»-отверстием чей-то глаз. Вернее не видел, а скорее ощущал.

Открыла мне девушка лет пятнадцати-шестнадцати, очень красивая, просто невероятно красивая — бледное, можно сказать мраморное лицо было на удивление «породистым», как если бы над его изготовлением трудились поколения селекционеров. Тонкие черты лица — точеный нос, аккуратный подбородок, гладкие щеки, и глаза — огромные, едва не до уродства огромные, как у ночной зверушки. Еще чуть-чуть, и девушка взаправду казалась бы чем-то вроде инопланетянки, чужеродного существа, непонятно как оказавшегося в этом мире.

Простенькое платье вроде сарафана сидело на ней так, будто девушка была одета не в простенькое льняное платьишко, а в сшитый по заказу костюм от кутюр. «Породистая» девушка!

Тут же возле нее нарисовался парнишка возраста Юсаса, и почему-то очень похожий на девушку. Можно сказать — мужественный вариант этой же самой девушки — глазастый, бледнокожий, красивый, только плечи пошире, да щеки порозовее. Брат?

Все это промелькнуло у меня в голове буквально за пару секунд — я работал в ускоренном режиме и просчитывал ситуацию, готовясь к любым неожиданностям. Или скорее — неприятностям.

— Ты — Толя? — спросила девушка мелодичным, красивым голосом, под стать ее внешности, и сделала приглашающий жест. — Проходи, пожалуйста. Юсас наверху, с детьми.

Я не понял, с какими такими детьми, но уже одно то, что девушка знала мое настоящее имя означало, что Юсас по крайней мере некогда тут был. И доверил информацию этим людям. А раз он доверил, то посчитал их достойными тайны. И зная, насколько недоверчив и осторожен мой названный брат, можно было сделать вывод — это приличные люди.

Осторожно вошел, уберегая голову Арины от удара о косяк. Умом понимал, что ей уже все равно. Ее уже нет в остывающем куске плоти. Но не мог иначе.

Несчастная девочка… совсем недолго радовалась жизни. Уж лучше бы она отправилась с пятеркой бойцов! Сейчас была бы жива. Вот я болван! Зачем я ее оставил?!

— Толя! — Юсас выскочил из-за угла, улыбающийся, радостный, и тут же улыбка погасла у него на лице. Он медленно подошел, посмотрел в бледное лицо Арины и тихо сказал. — Мне жаль. Мне очень, очень жаль, брат!

— Что с ней? Ну-ка, ну-ка — клади ее на пол! Да клади же!

Эту старуху я не знал, но догадался — кто это такая. Лекарка. И сильная лекарка. Я видел это по ее сиянию. Старуха поводила руками возле головы Арины, еле слышно ругнулась и покачала головой:

— Нет. Ничего не сделать. Мозг испорчен. Кость вошла в мозг и его разрушила. Она умерла мгновенно. Как так вышло? Кто?

— Случайность. Чистая случайность! — скривился я от душевной боли, чувствуя, как печет в глотке, в котором застрял горький комок. — Ребята, есть чем горло промочить? Я совсем высох.

— Пойдем в кухню, — предложила девушка, имени которой я пока не знал, а ее брат (если это был брат), уцепился за мой «рюкзак», чтобы отнести следом за мной, и удивленно вытаращил глаза:

— Ого! Да что же там такое?!

— Золото… — равнодушно бросил я и пошел следом за девушкой. Честно сказать — мне было все равно, что будет с золотом. Отнесет он его за мной или спустит в канализацию. Или возьмет себе. Я был равнодушен, если можно считать равнодушием спокойствие пепла остывшей жаровни. Мне ничего не хотелось, кроме как убраться из этого мира подальше. К себе домой. Устал я от этих чертовых приключений. Хватит, наприключался. Арину бы только по-человечески похоронить. А ведь отец думает, что она жива… вот же черт!

От этой мысли мне стало еще гаже, и я совсем уже сник. Больших усилий мне стоило взять себя в руки и хотя бы попытаться трезво размышлять. А размышлять было над чем…

Я смотрел на спящих детей и думал. Думал, думал, думал… От мыслей голова не просто пухла — она норовила взорваться!

Вот не было печали — так черти накачали! Куда девать эту малышню? И что делать с этой вот… парочкой? Нет, не с братом и сестрой — с Юсасом и Эленой! Я же вижу, какая у них любовь-морковь! И еще вижу, что Элена на самом деле гораздо старше, чем Юсас. Нет, не телом, хотя… и телом — тоже. Юс еще маленький телок, хотя и Альфа, а вот Элена… Элена маленькая женщина. Женщина, которая побывала в Аду. У нее глаза, как у старухи, прожившей на этом свете сотню лет и видевшей такое, о чем и рассказать нельзя.

Кстати, кое-что она мне рассказала, и даже я, человек Земли, знавший о концлагерях, о войнах, о пытках и мучениях все, что можно было знать — содрогнулся. Одно дело, когда ты читаешь о чем-то, что было в истории, и другое — когда вот оно, перед тобой — пыточная с инструментами, люди, которых мучили, пытали. Которых унижали и насиловали долгие, очень долгие годы, и которые едва удержали свой разум от безумия.

Удержали ли? Это еще вопрос. И то, что Юсас сделал Альфой Серха мне не очень понравилось. Вернее — совсем не понравилось. Если парнишка спятил, и в голове у него только месть и желание убивать — правильно ли выпускать в мир такого монстра? А если он пойдет вразнос, кто его остановит?

В общем — я в расстройстве! Все пошло не так, все случилось не эдак. Я оброс друзьями и теми, кого так просто не бросишь. И они теперь тормозят меня, как ракушки, налипшие на днище корабля.

Ну вот улечу я сейчас на Землю, а с ними — что? Юсас свою Элену не бросит. Точно останется с ней. Элена не бросит детей — по-моему только они и удерживают ее от самоубийства. Такие глаза как у нее бывают только у самоубийц. Или берсерков. Или самураев, готовящихся к смерти.

Ах, Юсас, Юсас… угораздило же тебя влюбиться в девчонку, которая не хочет жить! Что, другую не мог найти?!

— Что будем делать с телом девушки?

Я едва не вздрогнул. Голос старухи-лекарки был хрипловатым, но звучным и сильным. Напоминал голос какой-то актрисы из старых советских фильмов. Не помню, какой именно… может, Мордюковой? Кстати, да! Вот почему она мне ее напомнила — и голос, и властная, жесткая манера общения. Лекарка видала виды и не строит никаких иллюзий — живет как может и плевала на всех с высокой башни!

— Надо как-то похоронить… — у меня даже сердце закололо. Прошлой ночью мы занимались сексом, смеялись, Арина строила планы о жизни на Земле, и… вот! Ну как так?! Да что же за свинство такое?

— А как ты собираешься ее хоронить?

Голос «Мордюковой» (как там ее звать? Арана?) показался мне странным, и я оглянулся:

— Как все хоронят. Выкопать могилу. И положить ее туда. Неплохо было бы поставить памятник. А что такое?

— А где ты собираешься выкопать могилу?

Старуха точно куда-то гнула, но я никак не могу понять — куда именно?

— На кладбище. Ведь здесь есть городское кладбище?

— То есть ты сейчас выйдешь с телом девушки, и поедешь на кладбище ее хоронить?

Да что она взялась нудеть очевидные вещи?! Какого черта?! И так тошно! Мне рыдать хочется, а она херню какую-то нудит!

— Да, именно так — выйду и поеду хоронить, — я не повысил голос, не выругался, не послал по известному адресу. Все-таки пожилая женщина, в бабушки мне годится! Как можно грубить? Мама меня не тому учила!

— А ты давно в окно глядел? — голос старухи стал совсем уже холодным, а еще — скрипучим, как нож по стеклу. И я невольно поежился. А потом подошел к окну, и выглянул наружу.

— О черт! — вырвалось у меня по-русски, и я неверяще помотал головой. — Это еще что такое?!

— Что за карету ты разнес? Герб помнишь? — голос старухи был напряженным, в нем чувствовалась сила. И даже ярость.

— Ну… помню! — пожал плечами я. — Там была какая-то птица, впившаяся когтями в землю. Черная карета, здоровая такая, как дом! Видать какой-то важный сановник ехал. Охраны десятка два бойцов, не меньше. Наглые твари!

— Еще бы им не быть наглыми… — вздохнула лекарка. — О Создатель, зачем ты это сделал?! Я жила спокойно, мирно, сытно, пусть и скучно! Ну зачем я переживала, что мне так скучно?! И вот ты послал мне развлечение! Когда я окажусь на том свете — все тебе выскажу, Создатель! Нельзя иметь такое извращенное чувство юмора! Это уже бесстыдство какое-то!

— Кто там ехал?! — спросил я, чувствуя, как волосы шевелятся на голове. — Только не говори мне, что это был… была…

— Ага… — горько усмехнулась старуха. — У тебя интересное призвание — убивать членов императорской семьи! То императора завалишь, то императрицу! Что, не мог подать назад?! Сейчас и девушка была бы жива, и проблем никаких! Это же ИМПЕРАТОРСКАЯ карета, демоны тебя задери! Неужели в твоем мире не принято уступать дорогу императору?!

— У нас нет императора! Ну… вроде как нет, — уныло протянул я, чувствуя себя последним идиотом и яростно желая вернуться назад, туда, в переулок, когда еще можно было все исправить. Ведь всего ничего не доехал! Сейчас и проблем никаких бы не было!

— Дикий народ… — констатировала лекарка. — Народ, которым не правит император — дикари! И плохо закончит. Но да ладно. Видел гвардейцев? Видел «крыс»? Стражу видел? Что будешь делать? Кстати — что БУДЕМ делать, потому как я влипла вместе с тобой. Никто не поверит, что я ничего не знала и не участвовала в заговоре против Трона. Может, и выкручусь, но нервов они мне потреплют знатно. И не только нервов. Я не боюсь боли, но на старости лет как-то не очень хочется лишиться зубов. Отрастут, да — но когда это будет? А как фрукты грызть? А я люблю фрукты! Итак, как ты будешь нас выручать?

— Выйду к ним. Сдамся! — не раздумывая бросил я, и тут же кто-то охнул и выругался — очень матерно и очень знакомым голосом:

— Они тебя убьют! А дом все равно возьмут приступом! Потому что будут искать подельников! Меня будут искать! Кстати, а кто тебе передал записку с адресом? Ну… где меня искать?

Я посмотрел на Юсаса, пожал плечами:

— Честно сказать, как-то и не задумывался над этим. Некогда было. Все так вскачь понеслось, так все закрутилось — я и подумать не мог. А сам как думаешь — кто?

— Кто-нибудь из «крыс», — не задумываясь выпалил Юсас. — Больше некому. Мигель вроде как нормальный мужик, хоть и «крыса». Мне кажется — он предупредил. Выследили они меня, точно. Проследили. То ли с базара вели, то ли сразу, от дома отца Арины. Хмм… ты это… отцу ее скажешь?

— Если встречу — скажу, — пообещал я, и в груди заныло от предвкушения встречи. Не уберег! Навлек беду! Ох, и скажет же мне ее папаша! И поделом скажет. Вот же я долбоособь! Не уступаю, видишь ли, императорской карете! Вот такой я крутой перец! Тьфу!

— Толя, что будем делать? — спросил Юсас, и я не нашелся, что ему ответить. Ну правда — что?

— А если ты используешь артефакт изменения внешности? Пусть войдут, и тебя тут не найдут! — с надеждой посмотрел на меня Юсас. — Или ты выйдешь, и пойдешь по улице, и уйдешь! А они придут, а тебя тут нет!

— Глупости! — фыркнула Арана. — Используют амулеты антимагии, и наведенный образ сразу слетит! Кстати, а откуда у вас такой артефакт?! Чтобы его сделать, надо быть самое меньшее магистром магии! Высшей магии! Ах да… то-то ты так светишься… Толя. Так тебя звать, да? В общем, так, Толя: в этом доме засел государственный преступник, убивший Императрицу. Тебя проследили скорее всего от самого места происшествия. Доброхоты постарались. Сообщили «крысам». Те вызвали к дому всех, кого только можно — стражу, гвардию. Наверное здесь теперь половина городских воинских подразделений. И мышь не проскочит! Не нужно даже и думать, что ты сумеешь просочиться через оцепление. Дальше будет вот что: они вышлют парламентера, предложат сдаться. А если ты не сдашься — начнут штурм. Зная, что ты маг, они обложат дом артефактами антимагии, чтобы лишить тебя возможности колдовать. А потом (старуха вздохнула) — высадят двери, войдут и дадут нам по башке. Те же, кто останутся в живых, позавидуют мертвым. Ну… в общем-то и все. Так что если ты можешь всех нас переместить в другой мир — сделай это побыстрее, пока они не обложили нас артефактами. Все понятно?

— Понятнее некуда! — кивнул я и приказал. — Юс, детей — вниз, на уровень земли! Деньги, ценности, еду — все вниз! Быстро, собирай! Организуй! Через десять минут чтобы были готовы! Стой, сейчас я их усыплю — перетаскаете по одному, а то пока объясните, что надо спускаться — время потеряем! Щас я! Все — вон! Выйдите из комнаты! На всякий случай.

— Юс, поди сюда! — сказал я как можно легко, но мальчишка тут же зачуял подвох и забеспокоился:

— А чо? Чо такое? Чо случилось?

— Как ты добрался до палача? Ты что-то как-то обошел этот эпизод.

— Через вентиляционную систему, — Юсас даже не удивился тому, что я в курсе происшествия. — Случайно вышло. Кстати, забыл сказать — главный стражник договорился с Братством — они убирают нас, а за то им дают полное отпущение грехов и легализуют! Я сам это слышал!

— Да ну… ерунда это! — не поверил я. — Ты что-то не понял, Юс! Такого быть не может! Это слишком фантастично!

— Это не фантастично. Это правда, — голос позади нас был тихим, но таким весомым, как если бы кто-то высыпал из окна второго этажа мешок с песком. Собственно и эффект был таким же ошеломляющим — как если бы на макушке вдруг оказалась груда песка.

Нет, ну только представить себе — ты заперся в доме, вокруг которого творится нездоровое оживление, и тут… из пустоты возникает человек! Неизвестный человек! Мужчина, лет пятидесяти — сухощавый, с волевым, жестким лицом, просто-таки погруженным в покой. Серые глаза смотрят пристально, чуть прищурены, в развороте плеч ни малейшего напряжения. Он не боится, он не угрожает, просто стоит и смотрит — как если бы мимо группы беседующих людей проходил некий человек, и заинтересовавшись беседой, вступил в разговор.

— Ты кто?! — вырвалось у меня, хотя я и так уже знал, догадался, кто это такой. Но что-то ведь надо сказать? Пусть и глупое, если нет ничего умнее. Хуже всего стоять и просто лупать глазами, чувствуя себя абсолютным идиотом.

А еще в голову ударила мысль: «Сколько времени он уже здесь находится?!» И за этой мыслью, как вагончик за паровозиком, рванулась вторая: «Сколько их здесь?!»

— Не надо… — человек сделал движение рукой. Будто отметал возможные мысли и действия. — Я не собираюсь вас убивать. Хотя мальчик и верно сказал — такое соглашение было заключено. Но ведь вы члены Братства. А мы не убиваем членов Братства — если только они не пошли против нас и не нанесли нам вреда. Остальные, те, кто не в Братстве — нас не интересуют. Заказа на них нет, а значит — интереса никакого.

— А зачем тогда вы здесь? — задал я закономерный вопрос. — Чего вам здесь надо? И где доказательства, что вы не собираетесь нас убивать?

Кстати сказать, я не просто разговаривал. Задавая вопросы, я лихорадочно загружал в память все боевые заклинания, которые помнил. А помнил я их очень, очень много…  Удивительно много! И сейчас я мог бы превратить этого убийцу в кровавую кашу. Мгновенно! Одним движением бровей!

Вот только могут пострадать и наши люди. Например — Серх, крадущийся по коридору с дубинкой в руке. Я видел его, стоя наискосок к двери. И честно скажу — останавливать не хотел. Не верю людям, которые постоянно нарушают договоренности. Если ты и в самом деле заключил соглашение — выполняй!

Дубинка поднялась, и… вылетела из руки паренька. А сам он взвился в воздух, подброшенный невидимой силой, и шлепнулся о стены с таким грохотом, как если бы кто-то врезал по ней полутушей свиньи. Я внутренне даже поморщился — не сломал бы чего! Срастется быстро, все-таки Альфа, но больно ведь! И обидно.

И тут же я выпустил заклинание, сбрасывающие все наведенные заклинания типа «Полог». Этот самый «Полог», заключенный в артефакте, позволял человеку становиться невидимым для взгляда наблюдателя. Нет, не так — невидимым он не делал. Он отводил взгляд. То есть, ты хочешь что-то разглядеть, что-то привлекшее твое внимание — а не можешь! Взгляд упорно падает в пустоту! Мозг отказывается принимать информацию, если говорить земным языком. А вот это мое заклинание «срывало» пресловутый «Полог». И кстати — заклинания уничтожения «Полога» никто не знал — кроме меня. Остальные тупо пользовались обычной «Антимагией», достаточно универсальной, но не избирательной. Если уж оно прекращает действие «Полога», так и другим заклинаниям тоже не поздоровиться.

Странное ощущение. Я поймал себя на том, что каждый раз, колдуя, ожидаю — заклинание не сработает. Мой мозг слишком прагматичен, слишком уверен в том, что чуда не может быть. Что колдовство — это сказки для детей, что Бабы Яги и Кащеи Бессмертные остались далеко позади, в диком прошлом, а впереди — обыденная реальность, в которой нет места чудесам. И когда у меня все-таки получается колдовское безобразие, вначале я вроде как ахаю, удивляюсь, а при этом внешне делаю вид умудренного колдовским опытом великого волшебника, которому все эти колдовские штучки давным-давно уже приелись (только что не зеваю от скуки, прикрывая рот запястьем). Обычное дело!

Их было десять. Одетые в бесформенные серо-черные балахоны, с лицами, покрытыми раскраской вроде камуфляжной — десять человек. Лица наполовину закрыты, как и положено настоящим ниндзя. Только вот одежда не как в кино — не обтягивающая, чтобы был виден крепкий голливудский зад. Именно бесформенная одежда. Ближайший аналог — форма снайпера, вроде как называемая «Леший». Встанет такой типус в темном углу — попробуй, разгляди его! А если и разглядишь в перепадах тьмы и света — не поверишь своим глазам. На человека-то он не похож! Куча соломы, а не человек. А все, что может указать на человеческую природу спрятано под этим самым нелепым балахоном.

А именно: ножи всех видов, метательные и пырятельные, другие острые и даже отравленные летающие предметы. Короткие мечи, маленькие арбалеты и луки, склянки с ядами и парализантами. Да чего только нет под балахоном убийцы из Братства, и лучше, чтобы эти средства никогда не коснулись твоего тела. Чревато!

— Ух ты! — лицо предводителя Братства наконец-то стало похоже на лицо обычного человека. Эмоции какие-то завелись! А то как статуя — даже разговаривает, стараясь не сильно открывать рот. Чревовещатель чертов! Чтобы по губам не прочитали? Но да ладно — теперь не до того!

— Я надеюсь, вы не убили Серха? — тускло-многозначительно сказал я, готовый выпустить на волю десятки молний. — Мне бы не хотелось вас убивать!

— Хмм… а сможешь? — как-то странно, весело-удивленно спросил пришелец, и не дожидаясь ответа, перескочил на другую тему. — Не задумывался, а кто тебе передал записку о том, что… «интересующий тебя мальчик находится…»? Да, по моему приказу. Мы отследили паренька, узнали, куда он пошел под личиной старого слуги. Еще раз — не беспокойся, мы тебе не враги. И все, что ты делал эти месяцы — пошло на благо Братству. Теперь мы легализованы.

— Я спрашиваю еще раз: зачем вы пришли? — спросил я, стараясь, чтобы угроза не слышалась в моих словах слишком ясно. — Да еще и с толпой… хмм… помощников!

— Если бы мы хотели — давно бы тебя убили, — тускло прошелестел глава Братства. — У нас нет претензий ни к тебе, ни к твоему другу. И пришел я для того, чтобы ты это знал. А еще — поговорить. Подожди говорить! Помолчи. Итак, я хочу с тобой поговорить. Я знаю, что ты стал обладателем знаний, которые получил от человека, который нас обманул. Он должен был передать эти знания нам. Но он сбежал. Как оказалось — в другой мир. Это неправильно. Это несправедливо. И по-справедливости, ты должен отдать нам эти знания. Подожди! Я не все сказал!

Человек замолчал, фиксируя меня взглядом, и было в его взгляде что-то такое, что заставляло прислушиваться к его словам. Сила. Властность. Уверенность в своей правоте и безграничных возможностях.

— Мы готовы заплатить. Много! Очень много! Мы богаты. Золото. Камни. Все, что хочешь! И мы можем вывести тебя из-за оцепления. А потом переправить туда, куда ты пожелаешь. Вывести со всеми твоими… людьми. Что скажешь?

— И какие знания вас интересуют? Какие заклинания?

— Все. Все заклинания, которые записаны человеком, который обещал передать их нам. Ты напишешь заклинания, скажешь, сколько золота хочешь получить — или что-то вместо золота, что бы это ни было — и получаешь.

— Вы на самом деле заключили договор с Главой тайной стражи, что убьете нас?

— Правда. Чтобы получить указ императрицы… которую ты сегодня благополучно убил.

— Я не хотел! Ее охрана убила мою девушку!

— Я знаю. Ты не хотел. Но убил. И это неважно. Важно только то, что нам нужны твои знания, и ты должен нам их отдать.

Мой слух резанула фраза «ты должен»! С какого хрена я им должен?! Чего он мне лапшу на уши вешает?! И не хочу я иметь дела с Братством! С убийцами по найму! И кстати сказать… ведь он врет!

— Вы врете, — заявил я, ни секунды не сомневаясь в том, что говорю. — Получив знания, вы меня просто убьете. Я знаю, что Братство ни при каких обстоятельствах не нарушает договора. Вы приняли заказ на устранение меня и Юсаса. И вы его выполните в любом случае. Потому — все ваши слова просто пустобрехство. Уходите. Я не дам вам знаний!

— Плохо. Очень плохо… — уголки губ человека опустились вниз, лицо изобразило искреннюю печаль. И я вдруг подумал еще вот о чем — мы увидели его лицо. Какой бы я ни был темный иномирянин, но это знал точно — Братья никогда не показывают своих лиц чужим. И уж тем более — руководители Братства. У них система конспирации не хуже, чем у подпольщиков времен Отечественной войны, когда ты знаешь только свою тройку или пятерку, и больше никого. Высшее руководство знают только высшие руководители, замы Главы Братства. Как там он у них называется? Красный Дракон? Если Дракон показал нам свое лицо — значит, нам точно не жить.

— Тогда придется действовать без твоего доброго отношения к нам, — задумчиво протянул Дракон. — Мы возьмем всех вас. Вместе с детьми. А потом… потом ты нам все расскажешь. Запишешь. И это будет ценой за жизнь и здоровье твоих людей. Теперь ни о каком золоте речь идти не может. Ты сделал свой выбор. И да — не пробуй сопротивляться. Заклинания твои не сработают — мы все защищены амулетами антимагии. Что касается физического сопротивления… нас двадцать человек. Лучшие Братья. Лучшие бойцы этого мира. У тебя никаких шансов. Сдайся и дай нам то, что мы хотим. А они (он указал на молчавшую Элену, на Юсаса, застывшего с выражением решимости на лице, на Серха, который сейчас поднимался с пола) — будут жить. Мы даже примем их в Братство!

— Как нас? — усмехнулся я и выпустил на волю заклинание заморозки — чисто попробовать, сдохнет или нет?!

Не сдох. Поморщился, даже поежился:

— А ты силен! Очень силен! Меня как кипятком обварило. Ух, прогрел косточки старику!

Он усмехнулся и неожиданно подмигнул:

— Прости, парень… ты оказался не в то время, не в том месте. Так бывает!

Еще бы я не знал, как оно бывает! И ускорился так, как не ускорялся никогда. Я буквально ввинтился в воздух, разрывая его, расплескивая — ставшего густым и тягучим, как яблочное варенье. Я сжигал себя. Сжигал организм, искренне надеясь на то, что мне хватит запасов жизненной энергии для того, чтобы убить всех этих тварей и выжить.

Дракон все-таки успел подняться, он тоже переключился на боевой режим, ведь он был одержимым, сильным одержимым! Но не Альфой. И не таким одержимым как я! Во мне было несколько сущностей. Много, много сущностей! Сколько — я и сам теперь не знал! Я ведь не просто мутант, я мутант даже среди одержимых! Я клубок сущностей, твари во мне свились в плотных клубок, пронизали всю мою плоть, всю мою душу, весь мой энергетический кокон!

И когда я рванулся, чтобы сделать то, что хотел сделать — они разом подстегнули мои мышцы, мои нервы, все мои клетки, отвечающие за боевые способности. Я был быстр и силен — как никогда!

Дракон тоже был быстр и силен. Он даже успел достать нож — небольшой кинжальчик с темным, в потеках лезвием. Скорее всего — отравленный.

Но все-таки не успел. Я схватил мужчину в охапку, и буквально выдернул из него «демонов». Двух. Неактивированных, а потому занимавших не так уж и много места. Потом удар-касание в затылок, и человек потерял сознание. Вернее — должен был потерять, потому что я не стал ждать, когда он упадет, и бросился туда, где Юсас пытался увернуться от ударов сразу двух «ниндзя», действующих дубинками — в одной руке — и чем-то вроде кистеней — в другой.

Дорогу мне заслонили трое — с тем же самым вооружением, что и напавшие на Юсаса (или скорее — те, на кого напал Юсас). Тут я не заморачивался с объятиями. Финт, удар — и «демон» перекочевал ко мне, усиливая меня, ускоряя меня еще больше. Для меня, давно перешагнувшего уровень даже Альфы, движения этих «ниндзя» были такими медлительными и плавными, как если бы я смотрел на происходящее в замедленной съемке. Я не блокировал ударов — зачем? Я пропускал их мимо себя, буквально в миллиметрах от тела, и наносил удары с такой скоростью и силой, что даже муха не смогла бы заметить моих движений.

Я знал, что все это выйдет мне боком. Что даже усиленная регенерация не позволяет двигаться так быстро, и что сейчас оторвать связку и порвать мышцу для меня просто-таки плевое дело. Потому старался не перегружать связки, пусть даже и усиленные, укрепленные моими понятливыми помощниками. Я чувствовал — еще немного, еще чуть-чуть, и моя плоть взорвется от немыслимых перегрузок. И тогда нам точно конец. Потому — двигался настолько быстро, насколько позволяли мне условия и прочность моего тела. Я чувствовал, как оно перестраивается под новые обстоятельства, но это все-таки происходило слишком медленно.

Троих я уложил за секунду или чуть меньше. Точнее не определил — слишком велика разница между обычным человеческим восприятием времени и пространства, и моим, Супер Альфы.

Юсас умудрился завалить своих противников, хотя и поплатился за это — то ли ушибом, то ли переломом. Он держался за левую руку — в правой был тот самый нож, которым мальчишка прирезал палача, и шел вперед, туда, где Серх отчаянно сражался в кругу из пяти «ниндзя», уворачиваясь от ударов и нанося их сам. На полу лежал один из Братьев, и голова его явно разбита. Под ней уже натекла приличная лужица крови.

Вообще-то голова один самых кровоточащих органов человеческого тела. Вот казалось бы — рассек бровь. Что такого? Кожа! Да немножко кровяных сосудов! А кровит так, что лицо превращается в красную маску. А уж если рассекли кожу под волосами, да рассечение прилично по размеру — тут жди едва ли не фонтана кровищи! Испытано, на себе.

Вдвоем мы буквально разметали эту толпу, и как раз вовремя — Серх получил славный удар в ключицу короткой дубинкой и правая его рука повисла, как плеть. Восстано́вится, конечно, но не сразу, не в считанные минуты. Все-таки он — не я, не Супер-Альфа, да и кости срастаются гораздо медленнее мяса.

Я не щадил убийц. Мне не было их жалко. Да, я знал, что они все выросли на улице, сироты, которых воспитало Братство, сделав из них убийц. Ну и что? Если они бедные сиротки, так что теперь, давай — убивай, грабь? Нет уж. Видели. Всякие там душещипательные «Генералы песчаных карьеров» мне были просто смешны. Хорошо жалеть несчастных сироток, членов банды — сидя в кинотеатре и тиская руку своей девчонки. Но когда эти мелкие твари врываются в твой дом — выносят все, что ты заработал, избивают тебя, насилуют женщин, а то и убивают — как-то по-другому начинаешь смотреть на деятельность этих «генералов». Так какого черта мне жалеть взрослых тренированных убийц, которые пришли по мою душу для того, чтобы заставить меня делать то, что я не хочу? Самыми жестокими методами заставить! Через детей! Через моих друзей!

А они все бежали на меня. А они выскакивали отовсюду, серо-черные, как громадные разумные пауки. Ядовитые пауки.

И я убивал. Убивал и убивал, краем глаза отмечая, как бьются мои соратники. Тут были все взрослые (если можно назвать взрослыми пятнадцатилетних подростков). Даже лекарка, которой не было никакого дела до нас и до наших разборок с Братством — орудовала своим здоровенным ножом, больше похожим на меч, яростно пытаясь достать одного из Братьев — верткого, сильного и очень быстрого противника. Он ранил ее минимум два раза, но она умудрилась его захватить — как раз тогда, когда он пронзил ей живот (клинок длинного кинжала показался из спины). А захватив — просто снесла ему голову, так же чисто, как если бы рубила голову петуха.

Через несколько минут коридор был завален трупами. Дракон не врал — их было не меньше двадцати. А скорее всего — больше. Я не считал. Не до того было.

Мне тоже прилетело. Прилетело — в буквальном смысле. Какой бы ты ни был ловкий и быстрый — за всеми не уследишь. Особенно, если «все» — это полтора десятка человек, вооруженных всевозможными приспособлениями для лишения жизни и здоровья. Ну вот и прилетело мне — метательный крест, облитый какой-то дрянью вроде парализанта, и с пяток стрелок — тоже намазанные гадостью из разряда «Стой не двигайся!». Они меня даже немного замедлили, отняв приличный объем жизненной силы, затраченной на нейтрализацию яда. Хорошо еще, что скорее всего «ниндзя» получили приказ не убивать, а лишь захватить мою драгоценную личность. Иначе все могло бы быть гораздо хуже.

А вот спутников моих убивать не запрещали. И потому — их били насмерть. Лекарка лежала на полу, прислонившись к стене и зажав рану в животе. Элена рядом — то ли мертвая, то ли бесчувственная, с окровавленным ножом в правой руке. Видать все-таки кого-то достала.

Серх прислонился плечом к стене, и морщась, пытается выдернуть из спины застрявший возле позвоночника кинжал. Это у него никак не получается — рукоятка в крови, скользит по ладони, и парнишка тихо, но умело матерится, снова и снова пытаясь достать клинок. Видимо, застрял в кости.

Юсас здоровее всех — все-таки ловкость бывшего вора на порядок превышает ловкость обычного человека, даже если тот Альфа, тем более что в нем сидели два демона — «демон-волшебник» и «демон-боец». Рука у него уже восстановилась, и только на груди виднеется длинный глубокий порез, похоже, что распахали до самой кости. Кто-то из противников едва не развалил его пополам. Но промахнулся. Альфа ведь, не хухры-мухры! Нас так просто не уложишь!

Кровь. На стенах, на полу, даже на потолке. Такого количества крови я еще не видел. Вернее — никогда не видел. И трупы. Целые, порубленные, растерзанные. Самые страшные — «мои». Рука, укрепленная направленной мутацией, на огромной скорости сталкиваясь с чьей-то плотью, производит разрушения не меньшие, чем если бы в человека попала пуля из крупнокалиберного пулемета. Я буквально пробивал насквозь наших врагов, вырывая сердца, выламывая кости, расплескивая брюшину. Тогда, в бою, этого не замечалось — все делалось на автомате. Сейчас, когда увидел творение своих рук — едва не сблевал. Чудом удержался — так меня затошнило!

Преодолев секундную слабость, принялся выдергивать из себя стрелки и другие метательные снаряды. Они уже успели врасти в тело — во время боя не было никакой возможности остановиться и выдернуть эту пакость. Организм же почти мгновенно сделал так, чтобы яд с этих железок больше не поступал в мое тело. И сделать это можно было одним, единственным способом — создав вокруг снаряда непроницаемую оболочку. Эдакий чехол, сродни роговой ткани.

В общем — это было больно, это было трудно, и у меня из глаз текли слезы. Когда покончил с этой операцией — в ушах звенело, перед глазами крутились красные круги, а места, где только что торчали чужеродные предметы, отчаянно чесались, краснея старыми, зарубцевавшимися шрамами. Их теперь у меня превеликое множество…

И только после «самолечения» я обратил внимание на тяжелораненых соратников. Нет, не «своя рубашка ближе к телу». Я основная боевая единица, и если срочно не восстановлю боеспособность — будущее наше может стать совсем уж печальным. Вдруг еще не все «ниндзя» повылезали на свет божий? Да и про тех, за окном, не стоило забывать.

Кстати сказать — их теперь легко можно было услышать. Орали так, будто кто-то колол их в зад здоровенным шилом. Типичные армейцы — все через глотку, все через мат и дикие вопли. Как будто солдат иначе не понимает. А может и не понимает?

Но враги снаружи — потом. Сейчас надо взяться за лечение своих.

Лекарка уже потеряла сознание, похоже, что ей крепко досталось, повреждены внутренние органы — скорее всего печень. Она еще дышала, прерывисто и хрипло, но скоро все прекратится. Навсегда. Все-таки «демон» колдовства совсем уж ничтожен против демона физической мощи. Нет у него способности к такой быстрой регенерации носителя! Конечно, он поддерживает организм — в противном случае лекарка давно бы умерла. Но все-таки это совсем не то, несравнимо с могучей силой «физика».

Обе ладони на голову лекарки, и… бамс! Это похоже на то, как ты вдруг выдыхаешь воздух, распиравший твою грудь после задержки дыхания.

Фффухх!

И вот тело лекарки вытянулось, задрожало, принимая нового «жильца», и расслабилось, растекаясь по полу коридора. Теперь следующий. Вернее — следующая! Элена. Она попыталась встать, и я увидел, что ноги девушки не работают. Она приподнялась на руках, и я удивился, что с такой раной упорная девица еще и двигается.

Ей разрубили позвоночник — виднелась белая кость, разрезы в мышцах, из которых при движении ручейками текла кровь, и я понял — не умерла она от болевого шока и кровопотери только потому, что находилась под наркотой. Элена просто не чувствовала боли, и жить ей оставалось считанные минуты. Это понял и Юсас, он бросился к девушке, схватил ее за плечи и похоже что собирался «заразить» ее «демоном», но я окриком его остановил, приказав сидеть рядом и ни во что не вмешиваться. Во мне роилось столько этих тварей, что подсадить их в другое тело было для меня даже не актом благотворительности, а скорее всего актом спасения самого себя. Меня распирало от той энергии, от поглощенных мной демонов, и мне срочно нужно было освободиться хотя бы частично от не нужных мне энергетических существ.

Рраз! Вздрогнула.

Два! Активировал.

Расслабилась, как и лекарка. Закрыла глаза и успокоилась. Все, за этих двух я спокоен.

Теперь Серх. Уцепился за рукоять кинжала, дернул, что есть силы… ага, есть! У него та же проблема — кинжал врос в тело, как будто оставался в нем долгие годы. Чтобы вырвать — пришлось хорошенько потрудиться, а Серху — потерпеть. Вылезал, как и в моем случае — с кусками ороговевшей плоти, с треском мяса, с фонтаном крови и яростным матом. Только Серху пришлось труднее — все-таки маленькая стрелка для духовой трубки несравнима с клинком тридцатисантиметрового кинжала.

Справа от меня послышался шорох, и я обернулся… чтобы выхватить из воздуха кинжал, наподобие того, что только что торчал в Серхе.

Красный Дракон очнулся. И не нашел ничего лучшего, чем метнуть в меня эту пакость. На что он рассчитывал — я не знаю. Если я сумел вместе со своими спутниками победить лучших его бойцов — какого черта он думал, что сможет убить меня в одиночку?!

А может это был акт самоубийства. Дракон почувствовал, что я вырвал из него то, что делало его великим бойцом. То, что вело его всю жизнь и позволило выжить на улицах города, когда он был совсем мелким мальцом. Демона.

Но в том момент я ничего не мог думать. И мне не было дела до мотивов того, кто пытался нас всех убить. Мгновенная вспышка ярости, и перехваченный в воздухе клинок летит назад, вонзаясь хозяину в глаз. Красный Дракон падает, не издав ни звука, его ноги мелко дрожат, возбужденные последними импульсами, прошедшими по нервным окончаниям, и человек замирает кучкой старого грязного тряпья.

И только потом я ощущаю досаду и сожаление. Не потому, что убил этого мужчину, нет. Потому, что теперь не смогу его допросить, и узнать — как они все попали в этот дом. Запертый дом. Дом-крепость. И скорее всего теперь уже и не узнаю. Да и черт с ним. Я примерно представляю, как это было. Я и сам так умею. Или не я? Или тот, кто сделал меня тем, что я теперь есть?

Тяжелый удар в дверь. Они начали штурм! Загружаю в память заклинание и тут же вспоминаю — тут же антимагия! И только подумал — в голове щелкает: «Какая, к черту, антимагия?! Как он мог поставить антимагию так, чтобы могло пройти мое заклинание, сравающее «Покров»? Я ведь сумел «высветить» этих ниндзя, а что это значит? Значит, что активированный амулет антимагии был только на Драконе! И что если бы я захотел, то не выдрыгивался бы с боевыми искусствами, а просто размазал бы нападавших одним из боевых заклинаний!»

И снова себя ругаю. Ну размазал бы, а как бы тогда я заполучил «демонов»? И кроме того — заклинание массового удара, фактически бомбежка по площадям. И как бы я в этом случае сумел сохранить моих спутников? Как бы их уберег?

Нет, я все правильно сделал. Только так нужно было поступить. Только так биться. А теперь — проверю-ка я свои умозаключения насчет антимагии… сейчас, ребята, я вам устрою маленький локальный армагеддон!

Подхожу к окну, выглядываю — осторожно так, чтобы ненароком не проверить теорию о том, что я могу выжить и со стрелой в башке. Вот только забуду кое-что. Например — кто я такой и откуда пришел.

Само собой, паранойя не остается без вознаграждения — стрела влетает в маленькое оконце, пронесшись буквально в сантиметре от моего лица, и врезается в стену, подняв облако пыли и обнажив сущность стены — корявую такую сущность в виде необработанного камня, из которого, собственно, и сложен весь этот дом.

— Все от окон! Не подставляйтесь! — кричу я, и будто в ответ на мои слова в окна сыплется град из стрел, тут же будто перфоратором отодрав всю штукатурку со стен напротив окна, на линии выстрела. Одна стрела даже умудрилась вонзиться между камнями, застряв так крепко, как если бы ее забили молотком. Мощные луки, ничего не скажешь! Впрочем — не только луки. Вижу и много арбалетных болтов, способных пробить не защищенного броней человека просто навылет.

Но я уже увидел и запомнил все, что хотел. Море блестящих стальных голов, лес копий, украшенных дурацкими флажками с тем гербом, что я видел на карете убиенной мной императрицы. Здесь похоже что собрали весь цвет императорской гвардии — сотни, тысячи латников, способных сравнять этот дом с поверхностью земли. Если я им, конечно, это позволю сделать. А я не позволю!

Бросаюсь к трупам «ниндзя», шарю у них на груди. Вот они! Амулеты! Я не знаю, какого рода заклинание в них заключено, но то, что амулеты полны магии — это точно. Серебряные диски на серебряной же цепочке. Как можно использовать их в виде оружия? Никто не знает. Кроме меня!

Собрав десяток амулетов, поспешил к тому окну, что выходит в переулок над входом. Именно тут раскачивают здоровенный таран, высаживая нашу дверь. Но та держится! Слава неизвестному магу, укрепившему ее до состояния броневого листа! Теперь, пока они не догадаются, что пора позвать боевого мага — у меня есть время… И я перебираю нужные заклинания у себя в памяти.

Нашел. Загружаюсь, а потом… рраз! Заклинание впиталось в амулет. Теперь — не мешкать! Подбегаю к окну и что есть силы мечу амулет в сторону наступающего врага. Главное — не промазать в это самое окно и не сделать так, чтобы амулет остался в доме. Не дай бог… кисло тогда придется!

А насколько именно кисло — я и не подозревал. Грохнуло так, что дом вздрогнул, а я на несколько секунд оглох. И первой мыслью почему-то было: «Дети напугаются!»

И точно — откуда-то издалека раздался детский плач (не успел усыпить детей!), и лекарка тяжело опираясь на уже не такую мертвецки бледную руку, медленно встала и побрела по коридору. За ней потянулась Элена, ноги которой слушались еще как-то не очень, но девушка уже способна кое-как шагать, шатаясь и придерживаясь за стену. Замечательная это штука — одержимость демоном! Слегка похудеют, но скоро будут в полном порядке.

Итак, я отбомбился, теперь пришла пора вести переговоры. Или еще рано? Нет, все-таки рано. Не поняли! Страх потеряли? Будем искать!

Намотал цепочку на амулет, прицелился, метнул новую «гранату». Снова жахнуло, и как бы не посильнее, чем первый раз! Похоже, что сила взрыва зависит от количества оставшейся в амулете магической энергии.

Что это за энергия? Почему резкое высвобождение дает такой эффект? В который раз убеждаюсь — есть в мире вещи, которые мы никогда не познаем. Даже если посвятим этому познанию все свою жизнь. И это аксиома. «Есть в мире, друг Горацио, много такого, что неизвестно нашим мудрецам».

Выглянул, посмотрел на поле боя. А хорошо жахнуло! Лежат десятка три гвардейцев, закованных в блестящие доспехи наподобие рыцарских. Снаружи целые, и только присмотревшись, можно заметить, что доспехи слегка так помяты. По ним будто здоровенным поленом шарахнули! Сплющенные шлемы, сплющенные нагрудники, наплечники, поножи. Взрывная волна, однако! Не от ядерного взрыва, конечно, но все-таки очень хороша! Ну как если бы посреди площадки взорвали несколько килограммов тротила. Воздух, уплотнившийся при взрыве, ударит совсем не хуже здоровенной, великанской дубины. Осколков практически нет — что там осколков от амулета и цепочки? Но безоболочечное взрывное устройство получилось очень даже хорошим!

Есть и живые — стонут, шевелятся, пытаются подняться. Так и подмывает врезать по ним смертельным заклинанием! Эти люди шли меня убивать! Так не за что мне их жалеть!

Но и добивать не буду. Не зверь же, в самом-то деле. Гуманный советский человек!

— Не лезьте сюда! Иначе я вас уничтожу! — завопил так, что сам едва не оглох. Потому только сообразил — я автоматически загрузил в память «усилитель звука» и рявкнул, используя заклинание. Получилось что-то вроде звука корабельного ревуна. Громко. Очень громко!

— Переговоры! — громыхнуло так же громко, как только что проорал я. Тоже усиленный магией голос.

— Согласен! — завопил я, снова подкрепив голос магией. — Двое! Без оружия!

— Согласен! — тут же откликнулся громовой голос, и через минуту я разглядел две человеческие фигурки, одна из которых держала в руках древко с белой тряпкой, извечным во всех мирах знаком переговорщика. Когда они подошли совсем близко, остановившись в десяти шагах от крыльца, я спустился на первый этаж, открыл засовы двери и вышел — настороже, ожидая любого подвоха. Но никто не кинулся на меня из-за угла, никто не пустил стрелу или болт. И заклинанием никто не ударил. Кстати сказать — перед тем как выйти, снял с убитого Красного Дракона амулет антимагии и надел его на себя. Предварительно отчистив от крови о рубаху хозяина.

Передо мной стояли двое, из которых я знал одного. Тот самый глава тайной стражи, что договорился с Братством о моем устранении.

Второй — ярко светился зеленым светом — маг высшего уровня. Белый флаг держал глава стражи, из чего я сделал вывод — маг готов к бою, и в любой момент может запустить в меня смертельное заклинание. Впрочем — как и я в него. Я загружен всякой смертоносной дрянью буквально под завязку, так что просто это все у них не выйдет. Кстати, вообще даже не представляю — зачем они пришли на переговоры? Ясно же, что не сдамся! Глупо было бы! О чем я тут же и сообщил своим собеседникам.

— Я не сдамся!

— Мы и не сомневаемся, что не сдашься. Просто решил с тобой поговорить. — Голос главы стражи был спокойным и размеренным. — Скажи, мой заместитель исчез в этом доме. Он жив?

Честно сказать, я слегка опешил. Ожидал совсем другого вопроса! Но я ответил. И в нескольких фразах рассказал, кем был его заместитель, и что он тут творил. Глава стражи только кивнул.

— А что у тебя вышло с императрицей? Зачем тебе понадобилось ее убивать?

И это я объяснил. Не опуская никаких деталей и не преувеличив. Что есть — то есть. Как вышло, так вышло!

— Понятно, — кивнул глава. — Просто невезение какое-то! Только все устоится, и ты вносишь в наш мир новый беспорядок! Начинаю думать, что это уже правило, а не случайность. Итак, как будешь дальше действовать?

— Я уйду в свой мир. И вам не помешаю. Меня здесь ничего не держит! И мне ничего от вас не надо! Просто дайте мне… нам уйти. Все!

— Ну ты же понимаешь, что мы не можем дать уйти убийце императрицы! Мы должны сделать все, чтобы убийца был наказан. Вот что, Дегер… или как там тебя? Анатолий? Вот что, Анатолий… сдавайся. Стой, стой — не отказывайся! Выслушай вначале! Итак — ты сдашься, а мы устроим так, будто ты умер от пыток. Или вместо тебя казним какого-нибудь негодяя, который всем сильно насолил, и у которого рожа будет избита так, что и узнать нельзя. Подберем, не беспокойся! Никто не догадается! Он сдохнет вместо тебя, а ты будешь жить! И работать на меня. На империю. Зарабатывать большие деньги. Будешь учить наших бойцов, и… наших магов. У тебя ведь есть знания, которых нет больше ни у кого в этом мире. Ты поделишься ими со мной, и…

— Нет. Нет! — почти прорычал я, чувствуя, как из души поднимается гнев. — Я все знаю. Знаю, как ты заключил соглашение с Братством на мое убийство. Знаю, что ты лжешь. И как только получишь от меня знания — попытаешься убить! Никаких договоров! Ты просто позволяешь нам уйти. Не пытаешься штурмовать дом. А я позволяю вам забрать трупы и раненых. Обещаю не трогать тех, кто за ними придет. Но если попытаются напасть — будут уничтожены. Итак. Вы все поняли?

— Я понял… — как мне показалось, довольно-таки искренне вздохнул глава стражи. — Я не хочу с тобой драться! Не хочу тебя убивать! Но пойми — у нас не остается другого выхода! И будет вот как: ты остаешься в доме, и мы не позволяем тебе выйти. Сюда уже тащат метательные машины, которые легко бросают камни размером с голову на несколько сотен метров. А еще они могут метать горшки с магическим зельем, что горит даже в воде, и так жарко — что может расплавить и камни. Ты понимаешь, что будет, когда мы закидаем дом эти зельем? И этими камнями? И вот еще что: сюда собирают полсотни лучших боевых магов из Управления Магии. Вначале мы закидаем дом действующими амулетами антимагии. Твои заклинания перестанут работать. Потом разобьем стены и подожжем содержимое. А все, что останется — сравняем с землей, превратим в озеро раскаленного камня. Сил наших магов вполне на это хватит. И ты ничего не сможешь сделать.

— Время на размышление? И где гарантия, что вы отпустите, не тронете моих людей?

— Гарантирую! Не тронем! — глаза дернулись, совсем чуть-чуть. И я понял — врет. Достанется ребятам. Выжмут из них информацию, а потом будут меня шантажировать, угрожая расправой над всеми моими людьми. И если я заартачусь и не выдам информацию — тупо будут убивать детей — по одному, и как можно страшнее. Чтобы я видел, что случится с остальными — если не покорюсь.

— Сколько времени на размышление? — снова спросил я, вглядываясь в серые, водянистые глаза «гэбэшника». — До вечера?

— Нет. Полчаса! — отрезал «гэбэшник», и уже разворачиваясь, на ходу бросил. — Потом мы начинаем обстрел.

Было сильнейшее желание ударить ему в спину. Выпустить смертельное заклинание. А если оно не подействует — просто свернуть башку. А лучше всего — захватить его в плен. В заложники. И тогда… тогда они сто раз подумают — стоит ли нас трогать!

Но ничего такого я не сделал. Дурацкое воспитание, да. Не бить в спину, не трогать парламентеров. И зачем мама меня таким воспитала? С трудом преодолеваю ее воспитание. Иногда — не могу преодолеть.

Ладно, все это чепуха. Надо срочно отсюда сваливать! То, что они могут разнести нас из баллист — я не сомневаюсь. И кранты нам. Можно было бы поставить купол, защищающий от быстродвижущихся предметов — есть такое заклинание. Но его надолго не хватит. Купол просто высосет из меня все силы и лопнет после десятка ударов каменюками. Это не стрелу отразить, энергия почти как у артиллерийского снаряда!

Дверь за моей спиной захлопнулась, и я оказался перед двумя парами глаз. Юсас и Серх смотрели на меня, и ничего не спрашивали. Судя по всему — по моему лицу все уже определили. Хреновое дело! Совсем хреновое.

— Уходить надо. И очень быстро. Через полчаса они начнут обстрел. Ну может и не через полчаса — баллисты еще развернуть надо, опять же — снаряды подвезти. Но то, что начнут, и скоро — без всякого сомнения. Потому — собирайте всех вниз, в самую большую комнату. Сейчас колдовать будем!

Спокойные, ненормально спокойные лица детей. Только за это надо было на части порвать тварей, которые сотворили такое. Эти дети не знают детства. Только клетку и муки. Смертные муки, от которых хочется побыстрее освободиться. Умереть. Тех, кто говорит, будто рабство это хорошо — надо убивать на месте. Или лучше — сажать в маленькие такие клетки — на всю оставшуюся жизнь.

Элене и лекарке я быстро объяснил, что происходит — буквально в трех предложениях. Элене было все равно. Ну… почти все равно. Она даже в лице не изменилась. Главное — с ней уходит Юсас. Она даже переспросила — точно ли он с ней уходит? И Юсас тут же горячо подтвердил — да, да — с ней!

Смешно, конечно… дети же! Хотя… сколько там было Ромео и Джульетте? Пятнадцать и тринадцать? То-то же… и не надо про другие времена! Времена и миры другие, а люди всегда те же.

Лекарка ругалась. Минут пять, беспрерывно, и многими, многими словами — часть мне были даже неизвестны. Часть — выстроены в таком прихотливом порядке, что это могло бы заинтересовать лингвиста. И сексолога. Но все время, что ругалась — деловито и споро собиралась, укладывая в свою объемистую сумку привезенные снадобья. Как я понял — эта здоровенная сумища была у нее чем-то вроде «тревожного чемоданчика». Ну как сумка у фельдшера скорой помощи.

Юсас с Серхом таскали деньги. Все деньги, что были в доме, они сложили в сумки наподобие той, в которой принес свои деньги я, и посреди гостиной образовалась здоровенная куча, весом центнера полтора (так мне показалось). Я не протестовал — для заклинания все равно, какой вес будет перемещен в иной мир. Главное, чтобы перемещаемая вещь находилась в непосредственной близости к человеку, на которого направлено заклинание.

Пришлось собрать и вещи — рубахи, куртки, одеяла. Неизвестно, в какое время года попадет наша компания. А если там зима? Между прочим, в горах и мороз совсем даже не редкость. Снег выпадает! Не дай бог померзнут наши детишки. Да и взрослым не слабо придется потерпеть. Так что пусть лучше будут с собой теплые вещи.

Взяли и оружие — мечи, ножи — все, что было. Кто знает, что за люди встретят с той стороны. Шпаны-то и в нашем мире полным-полно.

И тут меня как кипятком обдало — не хватит! Того артефакта, что я сделал для перемещения — не хватит! Он слабосильный! Заклинанию-то все равно, какое количество объектов оно перенесет. А вот артефакту — нет! Бросить в иной мир парочку людей — пожалуйста. Даже пятерых — нет проблем! (испытано) А вот запулить больше дюжины, да еще и с центнерами груза — нет. Энергии артефакта не хватит. Я не рассчитывал перемещать такую толпу народа!

Потому нам придется перемещаться по-отдельности. Я усыпляю всех остальных — как это сделал с телохранителями императора. Отправляю их в свой мир, выпустив заклинание без посредства артефакта. А потом уже отправляюсь сам. Оглушаю себя заклинанием, заключенным в одном из амулетов, и…

Иду к Юсасу, тихонько объясняю ситуацию. Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, пытается что-то сказать, но я перебиваю — сейчас не до объяснений! Не до выяснений частностей! Вначале всех отправить в наш мир, а уж потом!

Юсас молча протягивает руку и раскрывает ладонь. На ладони лежит массивный мужской перстень, с вставленным в него здоровенным красным камнем. И я всей душой чувствую, что этот камень налит магической энергией! Он будто трепещет, мечтая выбросить ее в пространство, и я невольно содрогаюсь — не дай бог с ним станется то, что я сделал с амулетами «ниндзя»! С маленькими, слабенькими амулетами, которые взрывались, как авиационные бомбы. Этот же амулет будет подобен если не ядерной бомбе, то… хмм… а может и ядерной бомбе! Только без излучения. Так жахнет — что и здание это полетит вверх тормашками! И полгорода!

— Ты где ЭТО взял? — спрашивая я вдруг охрипшим голосом, и Юсас пожимает плечами:

— У палача был. Это же артефакт, да? Я что-то чувствую… он будто горячий. Вот я и подумал — может, тебе пригодиться? Может с ним ты что-то сделаешь, и не надо будет оставаться?

Я смотрю на перстень, и в голове у меня вдруг возникает смутная, неясная картинка: темная комната, полная смрада, дыма и боли, и корявая сильная рука, сдергивающая с моего пальца это кольцо. Этот перстень. И я кричу от боли, и палач смеется, вытирая окровавленный камень о свою волосатую грудь.

Тряхнул головой, наваждение пропало. Всмотрелся в обеспокоенные глаза Юсаса, и неверяще помотав головой, сказал:

— Этот перстень принадлежал тому, кто все это заварил. Магу. Я вспомнил. Это очень сильный артефакт, и очень опасный. Пойдем! Время!

Дети уже лежали стройными рядами, создав телами что-то вроде квадрата, и прижавшись друг к другу — грудь к спине, на боку. Взрослые, (если можно назвать взрослыми в том числе Элену и Серха), стояли, глядя на дверь, а когда я появился, вопросительно и молча посмотрели мне в лицо, видимо ожидая команды. Даже лекарка не говорила ни слова, явно озабоченная до самого предела. Впрочем, и немудрено — ей, прожившей долгую жизнь, как никому было ясно — что будет после бомбардировки дома из крепостных баллист. Ничего не будет. Кроме груды развалин. А если кто-то останется в живых — сгинет в застенках Охраны.

Чуть поодаль от живых лежало тело Арины, замотанное в покрывало с головой. Сердце мое снова екнуло, наполнившись тяжелой тоской. Ну почему?! Зачем?! Ну так же все хорошо шло! Ну зачем такое свинство?!

— Положите ее ближе! Ближе! — едва не рявкнул я, и лекарка с Серхом тут же сорвались с места, и осторожно, будто стеклянную, взяли Арину за ноги и за плечи и отнесли к лежащим на полу детям. Я сглотнул комок, вставший в горле, и снова приказал:

— Ложитесь. Плотно прижмитесь к детям. Возьмите деньги, вещи — положите в центр и обхватите руками. Юс, ты тоже — в центр! Молчи! Ни слова! Выполняй!

Юсас порывался что-то сказать, но я его остановил, рявкнув, как заправский армейский сержант. И мальчишка повиновался, скорчив напоследок кисло-недовольную рожу. Ничего, перетерпит! А один я как-то, да выкручусь! Главное — их отправить!

Все улеглись, лупают на меня глазами — как на морского змея. Пусть лупают, главное — чтобы слушались! Мне только бунта тут не хватает…

Заклинание сна.

Рраз!

Не сработало.

Еще раз!

Ноль!

Еще! Еще!

С седьмого раза, черт подери! А как же я уйду? Если с седьмого раза? Но это потом. Проверил — все спят. Сопят, как дети в кроватке. Впрочем, почему — как? Дети и есть! Вот же чертовщина… теперь я типа папаша! Усыновлять ведь придется. Только вот… как это провернуть?

Тьфу! Не о том сейчас! Не о том! Обошел, накрыл всех одеялами, покрывалами. Вдруг там холодно? Не хватало еще застудить детей. Они-то не одержимые… пока.

Заклинание перемещения…

Есть! Исчезли!

Бессильно опустился на пол. Голова гудит, в висках пульсирует боль. Заклинание высшего уровня — это вам не хухры-мухры!

Бам!

Удар был таким тяжелым, таким страшным, что здание, как мне показалось, качнулось! Пыль! Сыплются камни!

Они начали! Да твою ж мать!

Бам! Бам!

Сосредоточиться. Забыть, что сейчас мне на голову рухнет крыша! Сколько раз не сработало заклинание? Шесть? Заняло это ровно шесть минут. Загружаю в перстень с красным камнем заклинание перемещения с отсрочкой срабатывания в восемь минут. Восемь минут должен продержаться дом! Надеваю перстень на палец. Черт, все-таки надо было отправиться вместе со всеми. Но не рискнул. А зря!

Заклинание усыпления — в амулет, что я сделал раньше.

Активация!

Ноль. Ничего.

Еще загрузка!

Активация!

Нет. Не вышло.

Бам! Бам! Здание скрипит и шатается. Сыплется штукатурка, песок, падают мелкие камни.

Еще раз заклинание! Активация!

Как подушкой по голове. Через секунду сознание погасло. Последнее, что увидел — вбегающих в комнату гвардейцев, укрытых тяжелой броней. В руках короткие широкие мечи.

Последняя мысль: «Попал! Не повезло…»

 

Конец второй части

 

Отправить