Глава 13

Медленно-медленно выпрямляюсь, и так же медленно делаю выпад — по сантиметру, плавно, погружаю меч в тело «противника». Тут главное — держать равновесие. Если ты проваливаешься, рассчитывая дотянуться до противника и «опереться» клинком о его организм, то рискуешь потерять это самое равновесие и получить по глупой башке.

Равновесие — наше все. Тот, кто об этом забывает, или относится к делу халатно, в конце концов получая выжигание магических каналов, или удар по шее нестерильным острым предметом. Вот как я, к примеру. Не стоило мне так делать с магией. Хотя тут как раз другое дело — похоже, что подсознательно я очень хотел потерять это свое умение магичить.

Почему так? Да потому, что каждый маг находится под жестким контролем, и фактически себе не принадлежит. Если поискать аналогию, то приходит в голову закон, по которому все машины повышенной проходимости обязательно ставились на учет в военкомате, и в случае войны могли быть мобилизованы в армию. Или как это называется касаемо техники — не знаю, может и не «мобилизация». Проще говоря — начнись война, и все уазики и газоны 4х4 отберут за здорово живешь. Так и здесь — каждый маг, это потенциальное оружие, а всякое оружие должно стоять на учете Империи, и без разрешения имперских властей ты не можешь перемещаться за пределы этой самой Империи. Да и по территории страны…с уведомлением о конечном пункте прибытия. Хочешь ты того, или не хочешь. Собираешься отправиться на острова, или на другой континент — пиши прошение в Гильдию Магов, а они передадут по инстанции на самый верх. Разрешат — вали на все четыре стороны. Не разрешат…тоже можешь валить. Вот только если не поймают — все равно потом не возвращайся — ибо государственных преступников здесь не любят. И делают им больно. Впрочем — а где любят государственных преступников? Их даже враг не любит, ибо предавший один раз, предаст еще тысячу.

В общем, когда я избавился от магии, вначале даже испытал удовлетворение. А потом понял, что я — дурак. И что сам себя лишил конечности, без которой могу идти по жизни только лишь хромая и падая.

Тренируюсь, а сам думаю, думаю, думаю…обо всем на свете. Тело совершает телодвижения будто само по себе, без участия мозга. Все эти ката и бои с тенью вбиты в меня навсегда, на уровне подсознания, и все, что мне остается — только лишь позволить телу делать то, что оно умеет само по себе. Нельзя задумываться, как той многоножке, которая решала, с какой ноги она начинает идти. Просто делай, и все у тебя получится.

— Бесполезные танцы! — гудит голос позади меня, но я не обращаю на слова никакого внимания. Пока не закончу занятие — никто не может вывести меня из равновесия. Даже некий шкафообразный гном.

— Вы, люди, придумываете эту ерунду для того, чтобы компенсировать недостаток силы! — слегка покровительственно, с оттенком менторства говорит гном — Главное, это сила. Ну и скорость тоже. И умение. Но эти ваши танцы…вы слишком увлекаетесь красотой! Наверное, больше всего думаете о размножении, о том, чтобы привлечь внимание ваших женщин. Вероятно потому вас так много. А нас так мало.

Гном ухмыляется, глядя на меня, и я решаю немного щелкнуть ему по носу, поставить так сказать на место.

— И это говорит тот, кого пришлось отбивать у людей? Тот, кого едва не забили эти самые «танцоры»?

Улыбка слетает с лица гнома, он делается мрачен, мрачнее, чем бывает каждый день. Похоже что я угодил грязным пальцем прямо в открытую рану, да еще и пошурудил в ней, разрывая плоть и пуская фонтанчики крови из порванных сосудов. У него даже взгляд сделался такой…хмм…неприязненный. Нет, ненависти никакой, но…друзья точно ТАК не смотрят.

— Они напали подло, из-за спины. Как вы, люди, обычно и делаете. Мы, гнэми, честно бьемся, вызываем на поединок. А вы стреляете из темноты, а потом еще и добиваете раненых. Подлое племя!

Та-ак…похоже, что пора возвращать брошенный в меня кусок говна. Это еще что такое? Живет в нашем доме, ест нашу еду, вылечили его, а он… «А он фигвамы нам рисует!»

— Во-первых, почему ты считаешь, что вы не люди? У тебя две ноги, две руки, голова, и все остальное такое же, как и у других…людей.

— У собаки четыре ноги и хвост, но все ли те, у кого четыре ноги и хвост — собаки? — ухмыляется гном, и я невольно закусываю губу. Попался! Я — попался. В земном варианте — это пример аксиомы. Только фигурирует там кошка, а не собака. Но какая разница?

— Так откуда вы взялись? — холодно спрашиваю я — Насколько я знаю, вы можете скрещиваться с людьми. Я слышал и о смешанных браках, и о том, что наши женщины «залетали» от гнэми. А ваши — от людей. Что прекрасно доказывает, что вы такие же как и мы, просто вас изменила жизнь в пещерах, под землей. Тысячелетия, а может и сотни тысяч лет проведенные в норах изменили людей, превращая их в гнэми. Выжили только низкорослые, очень крепкие, сильные, те, кто мог перенести нечеловеческие условия подземного мира, те, кто мог выжить даже под обвалами, дожидаясь помощи соплеменников. Вы такие же люди, как и мы, только квартирный вопрос вас испортил.

— Какой вопрос? — не понял гном.

— Место проживания — ругнулся я про себя. Увлекся. Давно так не прокалывался — Люди другого племени в ваших подземельях не выжили бы. А вы смогли.

— Если когда-нибудь попадешь в пещеры гнэми, не говори то, что ты сказал — тяжело бросил гном — Это считается ересью. Гнэми — произошли от гнэми, и никакие людишки нам не родня. Мы лучше вас! Чище вас! Умнее вас! Мы добываем металлы, мы куем из него оружие, равного которому нет на белом свете, мы владеем тайными знаниями, которые вам недоступны! Потому…будь осторожен. Другой на моем месте уже разбил бы тебе голову. Другой гнэми.

— То-то ты отправился зарабатывать деньги к людям! — уже кипел я — Неужто у вас в племени было так плохо, что ты отправился в чужие края? Если у вас все так замечательно! И видимо потому, что ты умнее, у тебя не хватило ума, чтобы предусмотреть нападение, в результате которого едва не погиб. И едва не погубил и девчонку, и мальчугана. Ты никудышный телохранитель, бестолковый и неумеха. Говоришь, разбил бы голову? А тебе не кажется, что слишком много на себя берешь?

Гном побледнел, его огромные ладони сжаты в кулаки. Интересно, он набросится на своего спасителя, или не решится, вспомнив, что я для него сделал?

— Ты меня спас — хрипло сказал гном — И только потому еще жив.

— Премного благодарен! — я демонстративно кланяюсь, делая нечто похожее на реверанс. И тут же, без перехода, предлагаю — А давай поборемся? Докажи свое превосходство, как бойца! Ты же сильный, умный, ловкий — давай!

Гном как-то сразу сдувается, выдыхает, и медленно мотает головой:

— Нет. Я взрослый гнэми, а ты мальчишка. Нет чести с тобой бороться. Я сильнее тебя, старше тебя. Если о нашем поединке узнает кто-то из соплеменников — это будет позор для меня. Напал на мальчишку! Стыдно. Нет! Отказываю.

— Трус! — холодно говорю я — Жалкий, трусливый человечишко! Ты только языком трепать можешь! А когда приходит беда — выручает тебя мальчишка! А ты видишь ли снисходишь до него! Ишь, какой принц!

Гном вдруг явственно вздрагивает, смотрит на меня пристально, исподлобья. Потом шагает ко мне, медленно говорит:

— Условия поединка?

— Глаза не выдавливать, кишки не выдергивать, и никакого оружия — пожимаю я плечами — Бой идет до тех пор, пока один из бойцов не скажет — «хватит». Тогда он проиграл. Или один из бойцов не сможет продолжать бой. Или оба. Устраивает?

— Не надо! — слышу звонкий голос позади себя, оборачиваюсь, и с удовольствием окидываю взглядом ладную фигурку Ирен. Она одета в тонкое платье по типу сарафана, которое подарила ей Содия. Пришлось этот сарафан подгонять по фигуре, потому что Содия и пониже, чем ворка, и в бедрах пошире. Но зато смотрится Ирен в этой одеже просто отпадно. Грудь у нее небольшая, размера второго, но торчит, как сделанная из камня, и бедра тоже имеются, пусть и не такие широкие, как у магини. Модельная внешность. Если у Содии «плюс», то у этой — как у модели, демонстрирующей нижнее белье. И попа имеется, и грудь, но в сайз+ не перешла.

— Почему это не надо? — спрашиваю я, глядя в бездонные синие глаза.

— Это глупо. Вам не надо доказывать друг другу, кто из вас круче. Каждый из вас по-своему силен. И я не хочу, чтобы вы нанесли вред друг другу.

— Он оскорбил меня! — басит гном.

— Ты оскорбил его первым — парирует девушка — В самом деле, это что за фашизм?

— Что? — не понял гном — Что за фасизм?

— Фашизм. Так папа называет явление, когда некий народ говорит, что он круче других. Что он самый, самый, самый…а все остальные грязь под его ногами. Это приводит к войне, к смерти, к крови. Это неправильно.

— Твой папа, несомненно, очень умный человек — осторожно говорил гном, явно подбирая слова, но тут он не прав. Все не могут быть равными! Народы отличаются, животные отличаются, птицы отличаются. Мы, гнэми, были слугами богов, а люди загнали нас под землю! Лишили нас всего, чем мы жили! Лишили этого мира! (обводит рукой, показывая этот самый мир). Люди — это рабы богов. А мы помощники богов. Люди были созданы для того, чтобы служить богам и гнэми! Они разумные животные!

— Значит, и я разумное животное? — хмурится Ирен.

— Ты — нет. Ты другая — убежденно говорит гном — Поставить тебя рядом с человеческой женщиной, и сразу будет ясно, кто есть кто. Ты не человек! Пусть даже и похожа на человека и можешь родить от человека. Потому нельзя сравнивать себя с человеком. Ты лучше человека! Люди безжалостны и подлы. Они не держат слова, меняют договор тогда, когда им захочется, они могут пообещать и не выполнить. Мы, гнэми, такого не допускаем. И судя по тебе — и ворки такого на допускают. Ты сама знаешь, мы насмотрелись на людей, пока путешествовали. Что, нас не обманывали? Не пытались обмануть? Или не пытались ограбить? Людям верить нельзя!

Вот только гнома-фашиста мне и не хватало! — думаю я, и вздыхаю. Вот так и пожалеешь, что спас этого мудака. Уж лучше бы он остался на поле боя, а выжила одна Ирен. Вот на самом деле — гном мне стал так неприятен…просто словами не передать.

— А Шокар, он тоже подлый и мерзкий? — спрашиваю я так, что мне кажется, мой голос хрустит и трещит от вложенного в него льда — Ты его подобрал только для того, чтобы превратить в раба? В домашнюю зверюшку?

— Шокар как раз и подтверждает мои слова — спокойно отвечает гном — Мы вырвали его из рук людей, которые хотели надругаться над ним, а потом замучить до смерти. Ни один гнэми не поступил бы так с ребенком. А люди — делают такое. И при этом еще и называют НАС дикарями! Ну не смешно ли?! Потому — оставь мальчишку в покое. И да, Ирен права — танцуй себе дальше. Ты делаешь это красиво. Видишь, даже Ирен заинтересовалась, вышла посмотреть. Станцуй ей, пусть девочка порадуется.

Гном ухмыльнулся, обнажая белоснежные зубы с острыми, крупными, нечеловеческими клыками. Может и правда он не человек? Ну…что-то вроде переделанного медведя? Да ну…вряд ли. Вон, Кирия, она даже сексом с гнэми занималась. И вообще — от мутанта, сделанного из медведя, ребенок точно не родится. А я в библиотеке Содии нашел книгу, в которой упоминается народ гнэми. Так вот там четко было сказано, что люди и гноэми скрещиваются на раз. Вот только у тех же гнэми строго запрещено иметь детей от людей. Никаких смешанных браков, и вообще — секс гнэми с людьми приравнивается к сексу с животными. Считается отвратительным, чем-то вроде зоофилии. Есть любители, но в общем и целом — дичайшее извращение. Как секс какого-нибудь актера со своей собачкой. Или с чужой (бедная собачка!).

— Трус! — сбиваю я ухмылку — Поганый трус! Жалкий выкидыш народа гнэми! Тебя потому и выгнали, что ты никчемный, ненужный, жалкий…

Договорить не успел. Гном напал на меня с такой скоростью, какой я от него не ожидал. «Большой» — это не синоним «медлительный». Тем более, что касается гномов. Толстые кости предполагают наличие могучих мышц. Что сейчас гном популярно доказал.

Как я и предполагал — он побоялся бить меня кулачищами. Во-первых, из страха убить. Врежет по мелкому говнюку, а я возьми, да и окочурься. Что тогда будет? Вон та взбалмошная девица, которая спешит от дома, нашпигует тебя переохлажденными, острыми, как кинжалы сосульками. И даже не задумается — надо это делать, или нет.

Во-вторых…хватит и во-первых. Нужно просто-напросто схватить мелкого поганца, и запустить его в полет — пусть проедется мордой по лошадиному дерьму у конюшни, и поймет — кого можно оскорблять, а кого нет. Не убил же! И синяки от порки помогут любому юнцу стать умнее и чище — даже человеческому детенышу. Хотя тут не все так однозначно — люди же.

Я уклонился от нападения, проскользнул между окорокообразными руками, и от души врезал ногой в поддых этому монстру. Носком сапога, замечу. Кованого сапога. Но гном только хекнул, чуть согнулся, и тут же распрямился, готовый к бою. Ощущение было таким, будто я врезал в кирпичную стену.

И снова нападение, только теперь гном не попытался меня захватить, а решил сбить с ног, ударив кулачищем туда же, куда угодил ему я.

Он был быстр, но я быстрее — не зря Учитель предостерегал меня от «закачивания». Тонкие, длинные мышцы может быть и не настолько сильны, как бугры мяса у «качков», зато они реагируют на посыл мозга чуточку быстрее чем это «мясо». И я в этом убеждался не раз, и не два.

Врезал гному по яйцам, и услышал, как невольно охнула Кирия. Ну как же, по святому врезал! А она очень любит это место у мужчин. Относится к нему с трепетом! Хе хе…

Я даже улыбнулся своим мыслям, протекавшим совершенно независимо от того, что я делаю. Это тоже умение, развитое годами тренировок — впадаешь в состояние, чем-то напоминающее транс. Ты все понимаешь, осознаешь, но…абсолютно спокоен и отрешен. Может думать о чем угодно, и мысли текут медленно, булькая и журча как лесной ручеек.

Гном согнулся, побледнел, и его едва не вырвало. Больно, знаю! А что ты хотел? На войне, как на войне! А каждый фашист обязательно должен получить по яйцам от того, кого он считает недочеловеком. Ибо в этом есть истинная справедливость и сермяжная правда.

И снова гном пошел в атаку, уже осторожный и даже пугливый, как раненый рогами соперника осенний олень. И тут я уже не стал миндальничать. Не хочешь отказываться от поединка? Хочешь получить по-полной?! Так получи, фашистская морда!

Есть правило, которое вдолбили меня в голову еще на Земле: нельзя бить ногами выше пояса. Поймают ногу — тебе конец. Для ударов выше пояса — только руки. Ну и голова — куда же без вместилища разума? Оно так хорошо дробит носовые хрящи, и рассекает надбровные дуги, после чего противник заливается кровью и теряет половину своего боевого пыла. «Удар был нанесен твердым тупым предметом, предположительно головой» — из милицейского протокола, классика жанра.

Так вот — я бил в голову гнома руками, не жалея костяшек и заботясь только о том, чтобы он меня не поймал в объятья. Поймает — кисло мне придется. Ну а ногами я отбивал ему гениталии, голени и бедра. Как и положено.

А потом все-таки ударил ногой в висок. Носком сапога. Прямо туда, где череп имеет самую тонкую стенку. Да, есть такое правило — не бить ногой в голову. В конце концов — мы ведь не кикбоксеры. Эти мелкие парни лупят друг друга ногами куда хотят, не обращая на правила, придуманные белыми дураками. Мы — не кикбоксеры. И тот же Учитель всегда предостерегал меня от подобных ударов, хотя растяжка у меня — и девчонки позавидуют. Могу и на поперечный шпагат сесть (Мучили, сволочи! Едва не порвали, гады!). Но тут ведь дело какое…это ГНОМ! Он ниже меня! А правило написано для боя с высокорослыми! Мне тут не надо высоко задирать ногу!

Если бы на месте гнома был обычный человек — тут ему и конец. Череп проломлен, в мозг впились кусочки кости, вызвав необратимые последствия, и…в общем-то, все. Но это гном. Он только пошатнулся, закатывая глаза, посмотрел на меня мутными глазами магазинной рыбы, валяющейся на прилавке, и…остался стоять, хрипло дыша и пуская кровавые пузыри. И тогда я ему добавил еще — раз, два, три!

Бил без жалости — получи фашист гранату! Значит, ты не человек? Слуга богов? Самый сильный, и самый умный? Да — на! Получи! Еще! Еще! Еще!

Он упал после пятого пинка и затих на земле, раскинув руки, в позе отдыхающей морской звезды. Хотел подбежать и пнуть ему в бок, но это было бы неправильно. Свидетели ведь имеются! Те, на кого я бы не хотел произвести негативное впечатление. Все-таки, что ни говори, но этот гном компаньон Ирен, и может даже ее друг. Мне лично не понравится, если моего друга, лежащего в отключке, станут пинать в бок. И в зад (тоже хотел). Я даже на него не плюнул! По той же причине. Почему-то у хороших людей считается неприличным плевать на поверженного противника. А на мой взгляд — это вполне нормально. Все зависит от того, насколько он тебе насолил. Уж больно я не люблю нацистов…

Отошел, замер, переводя дыхание и с удовольствием глядя на Ирен, которая тут же склонилась над поверженным придурком. Смотреть на нее было очень приятно (особенно сзади!), и только одна мысль омрачала ситуацию: интересно, чтобы полечить гнома, она разденется и ляжет на него? Почему-то мне очень этого не хотелось. Так не хотелось, что я готов был свернуть шею идиоту. Даже зубами слегка скрипнул, представляя эту гнусную картинку.

Мда…я что, сделался настолько ревнив? Раньше за собой этого не замечал. Более того, абсолютно не думал о том, была ли моя партнерша с каким-то мужчиной незадолго до того, как я уложил ее в постель, или нет. И предпочитал замужних женщин — от незамужних, особенно разведенок одни проблемы. Хищницы! Так и норовят утащить в ЗАГС, будто акулы, мечтающие сожрать дайвера. А тут…даже такое безобидное действо вызывает дрожь ненависти! Ирен — с гномом?! Убью, гад!

Может я просто не любил тех женщин? Использовал их как сексуальных субъектов, но не любил? Может быть и так. Но все-таки странно…почему вдруг проявилась во мне этакая страсть?

Нет, все-таки много во мне осталось от того, кто был владельцем тела. От Эдвина Ольгарда. Душа душой, но воздействие тела на душу еще никто не отменял. Иногда во мне проявляется…хмм…пацанство. И вот еще ЭТО. Может, повзрослел? Вернее — тело повзрослело.

Ладно. Гадать можно долго и абсолютно бессмысленно. Самокопание, достоевщина — любимое занятие русского человека. И я не исключение. Но надо сдерживать себя, хватит душевных терзаний. Жить надо здесь, и сейчас.

— Охх… — гном уперся кулачищами в землю, посидел так, повесив голову на грудь, затем встал, кивком поблагодарил Ирен, которая вытирала руки о платок с абсолютно непроницаемым лицом. Было непонятно, что она думает по поводу происшедшего, и как относится и к гному, и ко мне. По-моему она была раздосадована и зла. Не знаю как, но я это чувствовал.

— Ха ха ха! Красиво! — Кирия довольно похлопала в ладоши — Мал, а Эд тебя сделал, как ребенка!

— Я вообще-то не учился драться ногами и руками — проворчал гном, нахмурившись, сдвинув брови так, что между ними образовалась вертикальная полоса — Я все больше топором, или двуручным мечом. Или ножи вот метаю. Топоры. Копья. Дротики.

— Горшки с дерьмом. Коровьи лепешки — насмешливо продолжила Кирия — Хватит строить из себя великого воина! Вот он, великий воин! Мелкий, иди сюда, я тебя поцелую! Ладно, сама подойду. Ммма! Сладкий какой! Ммма! Ух ты ж какой…губки пухленькие…щечки розовые…а пахнет как! Ирен, деточка — понюхай, как от него пахнет! Это же цветок! Ммм…конфетка…

— Хватит! — я осторожно отодвинул от себя женщину, которая принялась лизать мне щеки, и почувствовал, как кровь бросилась мне в щеки. Чертова кукла! Заставила меня покраснеть! Ирен-то смотрит на эту оргию!

— Он краснеет! Смотри, деточка, краснеет! И это притом, что в постели вытворял такое, что…

— Заткнись, Кирия! — рявкнул я, внезапно взбесившись до состояния амока — Я когда-нибудь вырву твой грязный язык!

— Ох ты ж…это он тебя стесняется! — радостно захохотала Кирия — Вы только посмотрите на него! Ирен, он в тебя влюбился по самую макушку! Вот это да! Первая любовь, да, мальчик? Ох-хо-хо…где мои шестнадцать лет… Я уже и забыла, как это бывает — краснеть, когда на тебя посмотрит твой… Опа! Ирен, а ты чего краснеешь?! Неужто и ты?! Ну надо же…

— Кирия, прекрати — раздался из-за спины голос Содии — Совсем детишек засмущала. Пойдемте, ребята…надо кое-что обсудить. Кирия, ты тоже. И ты…Малокс. Кстати — не ожидала от тебя такой глупости. Думала, что гнэми гораздо более выдержанные существа, чем…в общем — все в гостиную. Поговорим.

* * *

— Итак, дорогие мои…с прискорбием сообщаю, что наш дорогой Эдвин вляпался в новую проблему.

Содия сделала паузу, обвела взглядом собравшихся, и продолжила, демонстративно вздохнув:

— Я провела кое-какое расследование…прости, Эд, тебя в известность не поставила, чтобы ты не наделал глупостей. Нашла мага-лекаря и заставила его сознаться. Не спрашивайте — КАК я это сделала. Только скажу — он жив. И почти здоров. Так вот оказалось, что ему заплатили за то, чтобы он отравил меч Сенрака. И не потому, что те люди ненавидят Эда. Он вообще здесь ни причем. Его вообще не брали в расчет. Все были уверены, что Эд обречен на поражение. Удар был направлен против Клана Оссан. После того, как Сенрак убивает Эда, разносят слух, что он сделал это позорным, неприличным способом — отравив свой клинок. Чем опозорил и себя, и свой Клан. Глава Клана вынужден был бы принять меры к сыну, или же потерять место Советника возле Императора. Но даже если бы он отдал сына на суд, его позиции были бы поколеблены. Вот, в общем-то, и все.

— Не понимаю… — пожал я плечами — И почему маг остался жив? Он же первый, на кого бы подумали! Раскрутили бы дело так, как это сделала ты, и…все.

— Он спрятался. Получил мзду, и сбежал. Мне пришлось хорошенько потратиться, чтобы его найти. Теперь он сидит в подвале под охраной, и ждет своей участи. Кроме мзды — его еще и заставили насильно, воздействовав на родственные чувства. Пригрозили, в общем. Что впрочем его не оправдывает. Они чуть-чуть не успели его прихватить. Он спрятал семью, и сбежал сам. Я нашла и его, и…вы поняли.

Я понял. При желании можно найти кого угодно — если захотеть, и если приложить достаточный финансовый и человеческий ресурс. Если кого-то не находят — значит, не было достаточного стимула, или задействованы силы, которые перебороть невозможно. Плавали, знаем. А уж в мире магии, да еще и без такого понятия, как «гуманность»…

— Это все понятно — прервал я речь хозяйки дома — Одно неясно, зачем ты пригласила Ирен и Малокса? Они какое отношение имеют к этому делу?

— Самое прямое — хмыкнула Содия — Живут в нашем доме, общаются с нами, Ирен тебя лечила, а значит…они часть нашей команды. И все возможные неприятности падут и на их головы. Если мы начнем войну с разъяренными кланами — им достанется так же, как и нам. А у тебя впереди противостояние с кланом Оссан, а также — с кланом Эгель, врагами Оссан.

— Эгель-то зачем я сдался? Ну с Оссан понятно, а эти почему? — пожал я плечами — Враг моих врагов — мой друг! Нет?

— Глупенький мальчик — вздохнула женщина — Драться ты умеешь, а вот в политике… Совсем не всегда враг твоих врагов — твой друг. У тебя на них есть компромат. Когда они узнают, что пропал маг, первое, что решат — ты его похитил. Узнал, что они потребовали от мага отравить клинок, и сообщишь своему…хмм…родственнику. А тот человек очень жесткий, решения принимает быстро, так что…свидетеля надо уничтожить, а тебя…ты знаешь, где прячется маг. Через тебя можно на него выйти. Так что…будем ждать гостей. Кирия, ты с нами? Или может покинешь мой дом?

— Да ты что? Пропустить такое веселье? — хохотнула магиня, и в ее глазах заплясали искорки сумасшедшинки — Да ни за что! Пусть только сунутся!

— Ирен? Малокс? Может вы покинете наш дом? Я дам вам денег, лошадей — уедете отсюда подальше, вас никто не будет искать, когда…когда все закончится.

— Нет — не думая ответила Ирен, и покосилась на меня, чуть покраснев — Мои умения могут вам понадобиться. Вы спасли нас, я не могу вас оставить. Папа бы этого не одобрил.

— Ну, если папа… — по-доброму усмехнулась Содия и подмигнула девушке, покрасневшей еще больше — А ты, Малокс?

— Да куда же я от Ирен? — тяжело, как большой кит вздохнул гном — Я ее утащил от…в общем — я за нее отвечаю. Да и вам должен.

Он помолчал, посмотрел на меня тяжелым взглядом, и добавил, с трудом выталкивая слова из глотки:

— Хочу еще кое-что сказать…Эдвин…извини меня за те слова, что я сказал. Иногда я бываю несдержан в словах и поступках. За что и страдаю… (снова вздохнул) Я очень уважаю и тебя, и твоих подруг, и благодарен вам за спасение. Если бы не вы — я бы не выжил. И я не считаю вас ниже себя. И тем более тебя. Ты — великий боец!

Он ухмыльнулся, и добавил, подпустив ехидцы в голос:

— Но на мечах мы с тобой еще попробуем! И на ножах! И на…

— Горшках! — мелодичным грудным голосом добавила Кирия, сморщила носик и хохотнула — Мужчины такие дураки!

— Клянусь, что не оставлю вас, пока вам угрожает опасность! — не обращая внимания на женщину продолжил Малокс — И пусть свидетелем моей клятвы будет Великий Гнэми, предок всего нашего народа! И Создатель, которому служил Великий!

— Да будет так — кивнула Содия — Принимаю твою клятву. А теперь подумаем, что нам предстоит делать дальше.

— Давайте их всех убьем? — предложил гном — Пойдем, и убьем! А то совсем что-то обнаглели…

— В этом предложении есть здравая мысль — медленно кивнула Содия без улыбки — Но…оставим это «на потом». Может появится лучшее предложение? Давайте думать. А ты, мальчуган, можешь пока поиграть во дворе…нечего тебе слушать всякую чушь. Иди, милый…иди.

Рыжий мальчишка кивнул, и пошел к двери. Вообще, он был на удивление молчалив. За все время я не услышал от него и десятка слова подряд. Даже заподазривал — есть ли у него язык? Язык был. Теперь. Но как рассказала мне Ирен — это она его отрастила. Мрази, которые некогда его захватили, язык ему отрезали — чтобы не мог ничего рассказать чужим. Раб без языка — ценный кадр. Ну а теперь мальчик привык молчать…

Отправить