Глава 12

Поплавок вздрогнул, и медленно-медленно погрузился в воду, тут же уходя в сторону. Сердце екнуло, и я аккуратно, но сильно подсек. Удилище дернуло, потянуло в глубину! Леска резала воду, а на том конце возилось что-то тяжелое, сильное, не желающее поддаваться.

Кончик удилища сгибался, того и гляди сломается. Да, это не современные карбоновые удочки, по которым хоть танком езди. Это старая добрая бамбуковая, которую переломить — раз плюнуть. Три колена, скрепленные медными трубками, леска диаметром 0.2 мм, японская леска, между прочим! Нет так просто ее было найти! Крючок, на котором красовался пучок веселых красных червяков, собранных под упавшими листьями тальника, в кустах у речки.

Лепота, да и только. Комары не жрут — солнце жарит. На речной косе — белый, сверкающий под солнцем песок. А на крючке…язь, точно! Я знаю, что это язь! Я всегда мечтал его поймать, но мне не везло.

Мне двенадцать лет, рядом лежит лисапед «Урал», на багажнике «Урала» бутылка с разведенным артезианской водой вишневым вареньем, рюкзачок со снастями, и я сижу у степной речки, на месте, прикормленном пареной пшеницей — самое что ни на есть язевое место. Мне очень хорошо! Сегодня суббота, родители дома, а мама должна напечь пирогов. Обожаю пироги!

Леска чертит воду, я ужасно боюсь, что язь уйдет, сорвется! Аккуратно — я же опытный рыбак, подтягиваю его к себе…и уже вижу очертания рыбины — серебристой, красноперой, прекрасной, как прекрасны все детские мечты! Предвкушаю — приду домой, и сняв с багажника свой улов, покажу его папе. Папа тут же скажет: «Вот это да! Молодееец! Ну-ка, давай взвесим, измерим его — для памяти! Рекордный язь! Я такого не ловил!» И я буду счастлив.

Ближе, все ближе, тяну…удочка гнется, и…голова рыбы показывается из воды. И говорит:

— Эд, хватит валяться! Вставай! Вставай скорее! Очнись!

И это уже не рыба. Передо мной в воде по колено стоит небольшая, хорошо сложенная, очень красивая женщина, из одежды на которой только цепочка на шее, да браслеты на запястьях. Лицо знакомое. Пухлые губы, прямой нос, глаза с сумасшедшинкой. Я ее должен знать, точно…только откуда?! Как я ее могу знать?!

— Эд, просыпайся! Эд! — из воды показалась еще одна женщина, такая же красивая, и тоже обнаженная. Русалка? И эта — русалка? Откуда тут, в речке, русалки?! Неужели сказки — это правда?!

Хмм…а почему они меня зовут — «Эд»? Я не «Эд»! Я…я…а кто я?! Мне двенадцать лет. У меня есть велосипед, я езжу на нем на рыбалку. И…

— Эдвард, пожалуйста, очнись!

Еще одна русалка! О боже…да какая красивая! Она моложе двух других, и…красивее! Нет, те русалки тоже красивые, но они…другие. А эта — белокожая, синеглазая! Глаза сияют, как…как…голубые звезды! Вот!

Ирен!

Что?! Что значит это имя?! Ирен! Ирен… Пробую имя на вкус. Оно будит во мне что-то такое…о чем я не могу забыть. И лицо девушки…я его видел. Молоденькая девушка, но старше меня. Мне ведь двенадцать, а ей на вид — семнадцать! У нее все, как у взрослой девушки. Женщины. И я где-то ее видел…вот такую — обнаженную и прекрасную. Но как это могло быть?!

— Эд, проснись! — девушки сказали это хором, практически в один голос, и я вдруг почувствовал, что у меня звенит в ушах — Проснись!

Голова закружилась, мир стал меркнуть, размываться…и последней моей ясной мыслью было: «Какого черта?! А язь?! Где мой язь?! Не хочу уходить! Оставьте меня!».

Бам!

Я осознал себя как-то сразу, мгновенно, будто грохнулся с высоты. А может и грохнулся. Ощущение падения, потом удар! И вот я уже лежу в кровати, и слышу ясные, знакомые голоса:

— Неделю уже лежит! Сколько еще? Ему есть надо, пить надо!

— Ну и чего предлагаешь? Лекарь Есдер что сказал? Сделано все, что возможно. Он просто не хочет возвращаться!

— Не хочет он, скотина! (витиеватое ругательство) Ты проснешься, или нет, гад ты такой?!

— Чего ругаешься… — говорю медленно, чувствуя, как язык едва шевелится во рту — Отстаньте… Дайте поспать…Кирия, я тебе сейчас стукну…галдишь, как ворона.

— О! Проснулся! Сработало! — хохотнула женщина, и обращаясь к кому-то рядом со мной, довольно сказала — Сработало твое колдовство! Вот что значит для мужчины обложиться красивыми женщинами. А я-то и не верила! Буду знать…

— Женщинами, а не мужчинами. Так что не экспериментируй! — голос Содии был ехидным и веселым. А потом моего лба коснулись прохладные губы — Жара нет. И это хорошо!

— Вставай, бездельник! — веселый голос Кирии толкнулся мне в уши. Он был пронзительным и неприятным, хотелось в нее чем-то кинуть — Валяется тут…бес толку. Ни женщину приласкать, ни в сортир сходить! Поднимайся, бездельник!

— Вот я тебя сейчас… — открываю глаза, а веки такие тяжелые-тяжелые. Как из свинца. Моргаю, двигаю глазами, вызывая легкое головокружение. Что со мной? Я как-то подзабыл, как тут оказался, и что такое со мной случилось. Упал, что ли? Это дом Содии, точно. Но почему валяюсь, и почему такой слабый?

— Наконец-то! — надо мной нависло знакомое лицо, и рука Содии ласково проводит ладонью по груди — Помнишь, что случилось?

— А что случилось? — недоумеваю я, силясь вспомнить, но голова пуста, как барабан. Звонкий, и бесполезный.

— Я сейчас попробую — слышится голос, и прохладная, легкая рука касается моего плеча. Я даже вздрагиваю, насколько холодна эта рука.

А потом меня прошибает пот. И не потому, что стало жарко. Хотя…и жарко — тоже. Ощущение, будто мое тело огромная, отсиженная нога, и только сейчас ко мне начинает возвращаться кровь, застоявшаяся в жилах. Я воплю, дергаюсь, извиваюсь, как червяк на рыболовном крючке, и…вспоминаю! Все — вспоминаю! Бой, ранение, оцепенение, которое растекается от моего раненого плеча, и то, как я потерял сознание, не в силах противиться растекающемуся по жилам яду. А то, что это был яд — я понял сразу. Меня этому учили, и даже травили. Может потому я и выжил, что мой организм приучили к ядам? Научили сопротивляться их действию? Некогда Учитель сказал мне, что теперь я могу выжить, получив в свой организм дозу яда, которая может убить обычного человека, ибо каким-то образом был изменен мой организм. Как именно изменен — я не знаю. Мне о том не доложили. Просто поставили в известность, да и все тут.

— Охх… — я сажусь в постели, отбрасываю руку, которая держит меня за плечо, спускаю ноги с края кровати. И только тут замечаю, что гол, как в момент рождения.

Черт подери! Хоть какую-нибудь рубашку мне дали! Ну какого черта?! Ладно эти две мадам — они видели меня во всех видах и позах, но молоденькая девчонка?! Ее-то зачем пугать?!

Впрочем, она ничуть не испугалась. Смотрит на меня с легкой улыбкой на губах, и вроде бы даже чем-то довольна. И скорее всего — не видом моих сморщенных и вялых гениталий (да, бывают моменты, когда даже мне не до ЭТОГО!).

— Хорошая работа, девочка! — с чувством говорит Содия, и ей вторит Кирия:

— Молодец! Не зря мы тебя спасали! Отработала свой должок!

— Какой должок?! — возмущается Содия и недовольно мотает головой — Никакого долга у нее перед нами не было! Мы же об этом сразу сказали!

— Не сердись, сестренка — ухмыляется колдунья — Это я так…ляпнула не подумав. Эй, герой, ты сам в душ дойдешь? Или тебе помочь? Кстати — я бы тоже приняла душ. Пойдем, потру тебе спинку. Да не одевайся ты, что мы, мужчин голых не видели? И тебя видели, и щупали! Хватит изображать из себя девственника! Ирен, деточка, он тебя не пугает своими причиндалами? Видишь — не пугаешь. Особенно сейчас… Так что давай, шагай в душ!

И я зашагал. Вначале неловко, потом все увереннее и увереннее. Ощущение было таким, как если бы я выздоровел, долгое время лежа в больнице с тяжелой болезнью. Уже здоров, ничего не болит, но…слабоват и ноги слегка дрожат. Обычное явление, чего уж там…

Кирия на самом деле залезла со мной в душ — сбросила одежду, показывая рекорд скоростного раздевания, и через минуту уже терла меня мочалкой, почему-то уделяя внимание в основном «зоне бикини», на что я сразу ей и указал. И получил ответ, что ей лучше знать, где меня надо как следует отмывать. И вообще — я ничего не понимаю в принятии душа под надзором опытной женщины. Так что мне следует заткнуться и принять свою участь спокойно и без эксцессов. Ну…я и принял. Как оказалось, я поздоровел настолько, что…Кирие это очень понравилось. Она сама так сказала.

Вообще, конечно странные у нее отношения с Содией. И вообще Кирия странная, крыша у нее точно поехала. Насколько знаю, ведь у нее и муж есть. И как он воспринимает похождения жены? Та пропадает целыми днями у подружки, да и по трактирам точно ее видят с мужиками. И как тогда семейная жизнь? Как там сказано было? «Не жизнь, а именины сердца, рыночная вы наша». Впрочем, какое мне дело до семейной жизни своей любовницы, и ее отношений с мужем. Пусть сама разбирается, не собираюсь ЭТО с ней обсуждать. Ну так…просто интересно. Жизнь такая смешная штука, не знаешь, как все и повернется. Завтра вот придет ее муж с толпой наемников, и попытается отрезать мне башку. Ну, вот надоест ему слушать от знакомых, что жена кувыркается с каким-то там бастардом. Пусть даже и королевской крови. Тут ведь не город, а большая деревня, все знают — кто с кем милуется, и с кем враждует

Меня одели (с помощью служанок), и повели в столовую — обедать. Есть я и правда хотел, аж трясся от голода. А может еще и от слабости. В столовой, пока ел, мне все и рассказали — то, чего я уже не видел, будучи нокаутирован неизвестным мне ядом. Когда бой закончился и я нормально вырубился, собираясь перестать дышать (похоже, что этот яд что-то вроде кураре — парализует мышцы), распорядитель пощупал мой пульс, обнаружил наличие остатков жизни, и объявил мою победу. Ведь противник к этому моменту был уже мертв. Так что…

Объявление моей победы едва не вылилось в массовые беспорядки — народ, справедливо возмущенный низким коварством с моей стороны (не дал себя убить, сука!), кидался табличками со ставками, сделанными против меня, и как это принято в культурном обществе — стал бить морды соседям, недостаточно понимающим степень печали проигравшего индивидуума. А так как проигравших был целый амфитеатр, то препятствий для выражения скорби и печали никаких не имелось. Бей первого попавшегося, сбрасывай стресс.

Выяснилась интересная деталь: ставки на меня были один к двести шестьдесят. Такого не было за всю историю Арены. И за всю историю ставок по всей Империи, и наверное, за ее рубежами. То есть народ посчитал меня даже не соплей на палочке, а чем-то вроде размазанной по мостовой собачьей какашки, от которой одна вонь и никакого проку.

Интересно только — зачем они собрались смотреть, как меня будут убивать? Сдается, что тут имели место два фактора. Во-первых, люди хотели посмотреть на то, как меня будут резать на куски. Извращенное желание, но вполне укладывающееся в мои представления об интеллектуальном уровне жителей цивилизации на уровне средневековья, где вместо интернета и киношки с порносценами есть лишь веселое представление под названием «публичная казнь». Вот на нее они и собрались.

А то, что «во-вторых» — так это наличие крови императорского Клана в моих жилах. Посмотреть, как драгоценную кровь выпустят на арену, захотели все лучшие и худшие люди города. Говорят — даже стоячие места были заняты, люди кучковались в проходах, сидели на полу — не осталось ни одного клочка, не занятого зрителями. Полный аншлаг! Так что теперь я довольно-таки известная личность, об этом бое будут говорить еще много месяцев, а может даже и лет.

Так вот, те немногие счастливчики, что сделали ставку на меня (а такие были, всегда бывают люди, ставящие на аутсайдера — точно знаю), теперь ходили гоголями и радостно рассказывали о том, какие они прозорливцы, и знатоки единоборств, и что они с самого начала знали, что все так закончится. Вот только им, умнейшим из умных, никто не верил, и все эти глупые люди их обсмеяли.

Справедливости ради надо заметить, что судя по информации, принесенной в клювике птичкой по имени Кирия, таких умников было очень и очень мало. По пальцам рук можно пересчитать. И трое из них — Содия и Кирия — вместе со мной, конечно же. Девчонки поставили по пятьдесят золотых, и теперь жалели, что не сделали ставки побольше. Ну а я так так унес в клюве двадцать шесть тысяч золотых, за вычетом налога на выигрыш. Да, выигрыши на тотализаторе облагаются налогом в двадцать процентов. Следит за этим сама Арена, и насколько сказали магини, соблюдается данное правило абсолютно неукоснительно. Ибо в любой момент могут проверить выплаты в казну, и если поймают на неуплате налога — виновный тут же будет казнен. И не просто казнен, а очень даже неприятно. Например — могут посадить на кол с перекладинкой, и будешь умирать три дня, оглашая окрестности городской площади жалобными стонами.

Средневековье, мать его за ногу! Тут и похлеще бывают казни. На уровне древней Персии, или Китая — там палачи тоже отличались изобретательностью и полным отсутствием малейших признаков гуманизма. Просто отрубить башку тут считается чем-то смешным и не достойным уровня этого страшного преступления. Все преступления, что касаются государства, считаются преступлениями против самого Создателя и караются с невероятной жестокостью и неотвратимостью.

Итак, я заработал двадцать с небольшим тысяч золотых, и это было просто потрясающим результатом. Деньги за меня получила Содия, и уже положила их в банк на мой счет. Оставила только сотню золотых «на расходы». Кстати, я попытался вернуть ей долг (я же брал у нее монеты, чтобы доложить до кругленькой суммы), но она категорически отказалась взять эти деньги. Мол, она и так на мне заработала, грех было бы забирать эти жалкие денежки у меня, нищеброда. Нет, конечно же она не такое сказала, про нищеброда ничего не говорила, но все и так было понятно.

Я в очередной раз задумался — сколько же денег у моей подружки, что она так спокойно разбрасывается золотыми монетами? И откуда она их взяла? Профессорская должность вряд ли дает ей столько, чтобы стать миллионершей. А она — явно миллионерша.

Впрочем, как якобы говорят американцы: «Спрашивать, каким способом человек заработал свои деньги — все равно как спросить, в какой позе он трахает свою жену». Не берусь утверждать, что они именно так говорят, но мне показалось неприличным пытать мою подружку на предмет: «Сколько у тебя денег, и кто тебе их дал?»

Какое мое собачье дело? Я лично за такие вопросы послал бы вопрошающего в длительное эротические путешествие. И был бы прав.

Итак, я лежу на песке и млею, здоровью свою не жалею. Слегка помираю. Мои дамы бросаются ко мне, шибко вопят, требуя медицинской помощи и матерят администрацию Арены, ну а я тихо ухожу в Страну Вечной Рыбалки, где язи минимум килограммовые, а если посидеть у реки достаточно долго — из нее вылезут красивые обнаженные русалки и сделают мне очень хорошо. Уху, например, сварят. Или картошку начистят.

Вокруг шум, драка, люди жаждут крови соседа по трибуне и моей крови. Даже на арену полезли проклятые извращенцы — один умудрился оторвать голову Сенрака, висящую на коже, и размахивал ею как флагом (это Кирия рассказала, при этом радостно хихикая и поблескивая глазками — под недовольным взглядом Содии). Пришлось его отправить на трибуну вверх ногами, там он и остался лежать с разбитой головой. Как и еще несколько придурков — пока народ не сообразил, что лезть на арену, пока там тусуются две магини уровня архимагов, занятие в высшей степени глупое и не перспективное в плане удовлетворения потаенных желаний.

Маг-лекарь куда-то запропастился, как обычно и бывает с жизненно важными для тебя людьми, так что участь моя скорее всего была предрешена. Если бы не Ирен. Вдруг выяснилось, что она — лекарка, и не просто лекарка, а самого высшего уровня, и может сделать то, чего не сделает девяносто процентов лекарей Империи. Например — она умеет править человеческие тела, делая из уродин писаных красавиц. Или красавцев. При этом — без всяких снадобий, в отличие от наших лекарей. Говорит — этот дар от ее папеньки, который в их пенатах славится своей лекарской мощью.

Итак, Ирен наложила на меня руки, и…не только руки. Выяснилось, что для максимального эффекта она должна установить со мной как можно больший контакт. Нет, речь не идет о сексе и все такое прочее. Хотя…очень даже похоже на секс. Ибо наши тела должны быть обнажены, и лекарка соприкасается со мной максимально большей площадью кожи.

Сказано сложно, «типа научно», а выглядит на деле это так: с меня срывают одежду, лекарка сбрасывает с себя все, что на ней есть, и водружается на пациента — руки к рукам, ноги к ногам, голова к голове. Только проникновения нет, а так — все честь по чести, ага. Ну и начинает вытаскивать меня из того мира, в который я уже встал практически двумя ногами. Да что ногами — по шейку погрузился!

В общем и целом — вытащила она меня. Правда потом сутки спала без просыпу — часть своих жизненных сил на меня истратила. А она сама еще все-таки слабовата.

Потом все ждали, когда же я очнусь. А я все не могу очнуться, да и все тут!

День, два…неделя! А я не жру, а я не…хмм…и это тоже. Сдохну ведь! Тут Содия предположила, как опытная психологиня — я расстроившись, и не хочу возвращаться домой. То есть в этот мир, в свое тело. Сижу себе где-то там в придуманном мире, во снах, и развлекаюсь в свое удовольствие. И чтобы достать меня — надо нырнуть в мой сон. А как это сделать?

Кстати, информацию о снах, и о том, что меня оттуда надо доставать, Содия почерпнула от коллег из гильдии магов, а еще — почитала правильные книжки. Потом выяснила, что лекарей нужной квалификации у нас не имеется, сноходцы — большая редкость. И тогда в работу снова включилась Ирен. Она не была уверена, что у нее получится, но…раз смогла избавить меня от яда, практически убившего мое бренное тело, так почему бы не забраться и в мой сон? Только силенок у нее маловато. А если у тебя мало магической силы, что надо сделать? Позаимствовать!

Накопители? У них маленький заряд, может не хватить, и тогда магиня застрянет в моем сне. И будем мы там жировать, язей ловить, и…да, всякое непотребство творить. По моим гнусным юношеским фантазиям. Значит, нужны большие накопители. Очень большие. И лучше — живые.

И создался альянс из двух дам и одной невинной девушки. Они разнагишались, голенькую Ирен уложили на меня, а сами легли с боков, обхватив ее и меня руками. Откуда знаю? Да та же Кирия рассказала — радостно и с причмокиванием, закатывая глазки и ехидно поглядывая на Ирен. Та, к ее чести, даже не покраснела. Впрочем, тут понятно — если лекари будут краснеть при воспоминании о лечении — это будут не лекари.

А у меня сразу же возник вопрос: какого черта две магини, одна из них еще и специалист по аурам, с первых шагов не определили, что Ирен является сильным магом? Лекарем, способным изменять тела? Да ее аура должна полыхать, как костер в ночи! Как подожженное здание банка! (Ну да, я не люблю банки и банкиров. Грешен. Считаю их упырями-процентщиками). На что мне популярно разъяснили, что они, дескать, видели полыхание ауры, однако решили, что это самое полыхание суть феномен, не имеющий отношения к магии. Так как цвета и линии никак не совпадают с теми цветами и линиями, которые присущи аурам здешних магов. Судя по всему, магия ворков отличается от магии имперцев. По крайней мере — в цветах ауры.

То, что Ирен промолчала, не сказала о своих умениях — это понятно. Зачем умножать число сущностей? Мало того, что ворка, мало того, что красавица, так еще и лекарка высшего уровня! Ценный экземпляр. Настоящее сокровище. А если есть сокровище — не надо его показывать всем подряд, дабы не возникло желание им обладать. Один раз уже обожглась.

Кстати сказать, с ее слов, обычно для лечения болезней хватает наложения рук. То, что ей пришлось голышом поползать по мне, бесчувственному — это редкий случай, уж очень мое состояние было удручающим. И что если я…и все остальные думают, что она всю жизнь ползает голышом по всяким там мужчинам — сильно и катастрофично ошибаются. За всю ее жизнь это самый первый, и наверное последний раз когда она такое делала.

И тут же встряла Кирия, которая эдак со знанием дела сказала — между двумя ложками супа — что Ирен вообще-то девственница, так что по мужикам она точно не ползала. И они по ней. Чем вызвала поток красной краски на щеки лекарки, и возмущенный взгляд все понявшей Содии. Сдается, что пока Ирен лежала без сознания, бесстыдная Кирия обследовала ее со всем возможным тщанием и умением.

Вот так и прошел наш обед. Уже когда на стол подали десерт, и мы начали есть засахаренные фрукты, запивая их травяным отваром, Ирен вдруг задумчиво спросила:

— А почему клинок Сенрака был отравлен? Кто это сделал?

И ответом ей было молчание. А что еще можно сказать? Только: «Вот встану как следует на ноги, пойду к администрации Арены, и хорошенько поспрошаю всех, причастных к этому делу. А в первую очередь мага, который так усердно проверял клинки поединщиков».

И да — я пойду и спрошу! Если будет кого спрашивать. Сдается мне, что кое-кто может и не дожить до этого самого момента.

Вообще-то для дуэлянта считается позором воспользоваться отравленным клинком — если этот самый дуэлянт проводит официальную дуэль, а не дерется по пьяному делу на заднем дворе трактира. Да и там…узнают, что убил отравленным мечом — это все равно как жульничать при игре в карты. За такое бьют засиженным мухами канделябром — по глупой башке и остальным, жизненно важным частям тела.

Отправить