Глава 22

— Всего вам наилучшего, госпожа Жессом! Всегда, всегда вам рад!

Лекарь проводил уезжавшую карету усталым взглядом, и облегченно выдохнул — ффуухх…наконец-то! Бергира Жессом была женщиной склочной, и в высшей степени мстительной. Ее муж, городской судья Жессом, имел большой вес в обществе и ссориться с этой женщиной было бы в высшей степени опрометчиво. Тем более, что деньги она платила исправно, и столько, сколько лекарь запрашивал. Но…несмотря на то, что он состоял в гильдии магов, относилась она к нему если не как к официанту, то чуть выше, чем к администратору приличного трактира. На лице вечная гримаска раздражения, слова цедит через губу, да еще эдак со снисходительным пренебрежением, вроде: «Милейший, вы что, не знаете кто я такая? Ах да, я забыла…вам все равно не понять!» Почему не понять? Потому что эту сука из дворянского рода, а вот лекарь Херц всего лишь сын пекаря, который в четырнадцать лет начал проявлять признаки владения магией. Потому эта ничтожная, пустоголовая дрянь позволяет себе обращаться с ним, как с дерьмом. И это еще она вежлива и предупредительна! Что же проклятая баба делает со слугами?! Не говоря уж о рабах… И это притом, что с виду она красивая, ухоженная дама — мечта любого мужчины…который ее не знает близко.

Снова вздохнув, лекарь собрался вернуться в свой кабинет, когда к крыльцу его лечебницы подкатила пролетка. На козлах сидел совсем юный парнишка в немодной, и недорогой на вид одежде. Он соскочил с козел, привязал вожжи к коновязи возле стены, и сделав несколько шагов по направлению к лекарю, спросил его ледяным холодным голосом:

— Вы лекарь Херц?

Херц ответил не сразу. Он вначале было хотел возмутиться таким неуважительным к себе отношением — где приветствие, где поклон? — но интуиция ему подсказала, что здесь все непросто. Он посмотрел на паренька магическим зрением, и…едва не отшатнулся! Парень не просто был переполнен магией, она едва его не разрывала! По телу змеились длинные белые молнии, аура сияла, как громадный светильник, а глаза…это вообще было ужасно: они светились красным светом, таким ярким, что казалось — в голове парня бушует пламя. Лекарь всякое видал в своей жизни, но такое?!

Выключил магическое зрение…и все пропало. Перед ним стоял усталый парнишка в одежде приказчика или купца, ничего такого особенного — ни высокого роста, ни мускулатуры профессионального наемника — просто парнишка, да и все тут. И только глаза были странными — глубоко запавшие в глазницы, они смотрели так, будто их хозяин не пятнадцатилетний мальчишка, а старый, уставший от жизни человек, видевший всякое — и больше всего плохое.

А еще — в этих глазах таилась угроза. Достанет сейчас из ножен короткий меч, что торчит на поясе, и смахнет голову, не задумавшись ни на секунду.

Почему лекарю вдруг подумалось, что этот мальчишка опасен — он сам не знал. Но когда тот мрачно воззрился на мага и глухо, с силой сказал: «Ну чего вы застыли?! Носилки! Двух помощников, чтобы их тащить! Быстрее!» — лекарь подчинился так, будто это был его армейский командир. Подхватился, открыл дверь в лекарню, покричал помощнику, отдавая команды, и через минуту девушка уже лежала на носилках, и сам лекарь уцепился за их рукояти. Ну а парнишка взял из пролетки тяжелый мешок с чем-то позвякивающим, сверток, тоже явно тяжелый, и пошел следом за лекарем.

Девушку уложили на кушетку, заперев за клиентами дверь, и помощник быстро и ловко освободил ее от одежды. Паренек, который стоял рядом и смотрел на происходящее с непроницаемым лицом, молчал, и когда лекарь спросил, что же такое случилось, и кто так увечил девушку — ничего не ответил. Только посмотрел на мага своими горящими ледяной яростью глазами и хрипло, будто у него перехватило горло, сказал:

— Господин маг…лечите, и не задавайте лишних вопросов. Они могут повлиять на продолжительность вашей жизни. Все, что вам нужно знать — эта девушка попала в беду, ее били и насиловали. Отсюда она должна выйти на своих ногах, здоровая и веселая. Я за это хорошо заплачу. Остальное не ваше дело. И вот еще что…скажу первый и последний раз: если вы кому-то разболтаете, что мы здесь были — умрете. Это не угроза, это констатация факта. Ответа не прошу, просто делайте свое дело и не суйте нос, куда не надо.

После такой отповеди — кто решится противоречить этому…неизвестно кому. Магу. Очень, очень сильному магу! Магу с такой аурой, подобной которой лекарь никогда не видел за всю свою долгую жизнь.

Может это ЧЕРНЫЙ маг? Ходили слухи, что Академия проводит опыты с попавшим им в руки черным магом. Так может — это он? Только если это он, то вскорости ему уже не быть волшебником. Каким-то образом он влил в себя столько энергии, что она буквально выжигает его изнутри, Хорошо, если хотя бы останется жив, да и то — есть шанс, что парнишка потеряет разум, будет валяться овощем и гадить под себя. Лекарь знал о таких случаях, и даже присутствовал при одном из них. Нельзя вбирать в себя энергии больше, чем может принять твой организм — выжжешь не только хранилища магии, но и каналы, по которым она входит и выходит из организма. Находились такие дурачки, которые вытягивали энергию из амулетов и артефактов, когда не хватало собственной силы. Их не научили чувствовать границы, через которые переступать нельзя. Черпали больше, чем им надо, и в конце концов лишались всего. Иногда — здоровья и самой жизни.

Лекарь выбросил из головы лишние мысли и приступил к работе. То, что касается этого странного паренька, он потом обдумает, а пока — девчонка.

Обследовав пациентку, лекарь пришел к выводу, что повреждения ее тела в общем-то не опасны для жизни. Ну да — внутренние кровотечения — ее явно жестоко насиловали. Да — сломаны три ребра, палец на правой руке, на левой груди глубокий порез, как если бы кто-то прочертил ножом, но смертельных повреждений не было, тех, что приведут к гибели в самые ближайшие часы. Она была без сознания — сотрясение мозга, ее неоднократно и сильно били по голове. Но опять же — череп не проломлен, и даже зубы все на месте. Кровоизлияние в левом глазу, нос видимо сломан, придется ставить на место, синяки и кровоподтеки по всему телу, спина исхлестана плетью, но…все не так плохо, как показалось с первого взгляда. Лекарь боялся, что если девушка умрет у него на столе, этот парнишка сделает с ним нечто очень плохое. Только обыватели думают, что лекарь-маг может вылечить все возможные болезни. Увы…не все. Если разрушен мозг — каким бы ты ни был могучим волшебником, такого человека не спасти никакими средствами. Если пациент истощен до состояния скелета — тоже не спасти, ведь выздоровление идет за счет организма самого пациента, и если неоткуда брать жизненную энергию, если нет жира и мяса, за счет которых собственно и закрываются раны — прогноз неутешительный. А еще — никто не знает почему, но душевные болезни маги лечить не умеют. Эти болезни в мозгу, а мозг лечению не поддается.

Но да ладно, пора работать. Ресурса девушки для лечения хватит. Она, конечно же, не толстушка, но и худышкой ее точно не назовешь. Крепкая, довольно-таки мускулистая — видно, что уделяла внимание форме своего тела. После лечения похудеет, но не сказать, чтобы так уж и сильно. Мозг лекарь ей не вылечит, но организм, подстегнутый посылом на восстановление, сделает это сам. А похудение ее даже украсит.

Лечение заняло около часа. Больше всего времени ушло на сращивание костей, так как кости растут медленнее всего. Остальное несложно, даже сломанный нос не доставил особых проблем — не только принял правильную форму, но и не будет искривления носовой перегородки. Да, девушки потеряла в объеме, но…ей это на пользу. Сухая, тоненькая…красивая. Лекарь даже невольно залюбовался — хороша, чертовка! Повезло парнишке, точно.

Херц запросил с парня пять золотых — несуразную сумму, тут хватило бы и золотого, ожидал, что парень станет торговаться, и сойдутся на двух золотых. Но…тот молча сунул руку в свой мешок, достал оттуда горсть монет, отсчитал пять штук и остальное бросил назад. Монеты глухо звякнули, и лекарь вдруг ощутил острую досаду — можно было и десять золотых потребовать, и похоже, что клиент на деньги бы не поскупился. Но теперь уже поздно — слово сказано!

Девушка так и не очнулась — лекарь объяснил, почему. Парень кивнул, и стал одевать свою подругу. А Херц вдруг отметил, что одежда слишком велика этой девчушке, и не потому, что та сильно похудела после лечения.

Девчонку отнесли в повозку, а парень собрал свои свертки и мешок, и снова сел на козлы пролетки, за все время, если не считать монолога с угрозами, не сказав лекарю и двух слов подряд. Даже спасибо не сказал — с некоторой обидой отметил лекарь.

Довольно-таки неуклюже повозка развернулась, сделав полукруг, и подстегиваемая своим возчиком, понеслась в сторону центра.

Лекарь вздохнул, утер мокрое от пота лицо и посмотрел на помощника, стоявшего рядом. Тот вопросительно глянул хозяину в глаза, и недоверчиво помотал головой:

— Хозяин, вы не сообщите в стражу?

— Упаси меня Создатель! — содрогнулся лекарь — Ты видел его глаза? Ах да…ты же в магическом зрении не можешь смотреть. В общем — уехал, и забыли. Не было его тут! Ты понял?

— Понял… — буркнул парень, и спохватившись, добавил — Хозяин!

И они пошли в лечебницу, пить травяной отвар. После такой перегрузки — оно в самый раз. Сегодня можно и вообще закрыть лечебницу — хорошо заработали.

***

Куда?! Куда ее везти?! В Академию? И как я объясню — где ее взял? Почему она в чужой одежде? Пока еду, надо придумать стройную версию — каким образом я отловил девушку, которую никто не мог найти, и почему она не в своей одежде. А также — почему лежит без сознания.

Ну что же…пока ехал, версию все-таки построил. И честно сказать, далось мне это непросто. Не потому, что разучился врать — я делаю это профессионально, на уровне лицедея театральной труппы. Просто…мне плохо. Очень плохо. И я не знаю, в чем дело. Хотя…вру. Знаю. Это все мои упражнения с расширением магических возможностей. Сколько раз подряд это происходило? Дважды меня профессура терзала, и не прошло недели — я сам себя накормил снадобьем. И вот теперь эта дрянь что-то со мной сделала. Я пытался сбросить лишнюю магическую силу — как следует обложил проклятьем придорожный столб — ни фига. Столб рассыпался в труху, а мне не полегчало. Температура жарит так, что щеки, губы, глаза горят, сжигает, будто я нахожусь возле открытого огня. Время от времени накатывает тошнота, и я с трудом удерживаюсь чтобы не выблевать содержимое желудка, в котором, собственно говоря, ничего с самого утра и нет. И есть не хочу. Руки трясутся, ноги дрожат — стоит только чуть-чуть расслабиться и забыться. И в сон кидает. Только вот чувствую — если усну, то…могу и не проснуться. Боюсь об этом думать, но похоже…хана мне.

Остановился напротив входа в Академию, опустил вожжи, и стал соображать, как же мне затащить Вергу в ее комнату. И чем больше думал, тем сильнее убеждался, что ни черта у меня не получится — ничего, кроме шума, скандала и разбирательства. А потому…уже плевать на то, как оно все получится. Что будет, то и будет.

Кряхтя, спускаюсь с козел на землю, ноги подгибаются, и я позорно шлепаюсь оземь, едва не угодив задницей прямо в лошадиный навоз. Лошадь косит глазом, хрипит, я держусь за вожжи, пытаясь использовать их для подъема. Коняга дергается, переступает на месте, едва не отдавив мне ногу, и снова я больно ударяюсь о булыжную мостовую.

— Что здесь происходит?! Эдвин, что с тобой?! — звучит знакомый голос, но я никак не могу вспомнить, кому он принадлежит. У меня — «вертолет». Мир взбесился — кружится, встает на дыбы, бьет меня булыжниками мостовой в затылок. Голоса сделались густыми, басовитыми, какими-то смешными, как если бы кто-то взял, да и замедлил обороты пластинки в несколько раз. А потом — весь мир начал исчезать. Вначале голоса, потом пропал свет, за ним — я перестал чувствовать. И последней мыслью было: «Все. Полетел на перерождение. Поехали!»

***

— Это вы виноваты! Вы! Я подам на вас жалобу Императору!

— И в чем я виноват?! В том, что организм студента не выдержал? Да кто же знал, что он такой хлипкий?!

— Вы должны были знать! Должны были предусмотреть! Зачем ему давали снадобье усиления?! Что, нельзя было заниматься исследованиями при том уровне магии, какой у него был?! Обязательно нужно было разорвать каналы?!

— Вы, кстати, были не против…с чего вдруг сейчас так возмущаетесь? Что изменилось? И против того, чтобы он напустил порчу на животных — тоже не были против. А сейчас вон чего…жалобу! Где ваша солидарность с коллегами? Решили противопоставить себя коллективу? Вызвать сюда комиссию из администрации Императора? Ну что же…вызовите. Только напомню, что вы тоже участвовали в испытаниях. И голосовали за то, чтобы пациент принял усиление. Так что пострадаете вместе со мной, со всей Академией. И вообще…ходят слухи, что вы неровно дышите к этому парнишке. Давно известно, насколько вы любвеобильны, но не до такой же степени? Вы ему в матери годитесь, а может даже в бабушки, и туда же! Кстати, комиссия и это раскопает, будьте уверены.

— Да как вы смеете?! Мерзавец! А еще профессор! Если у вас не работает, так не надо завидовать другим людям, ведущим полноценную жизнь!

— Полноценную?! Ха ха ха…слышал я, как полноценно вас пользовали пятеро…

— Молчать! Все — молчать! — голос холоден, но полон ярости — Вы что это затеяли?! Нужно выйти из ситуации как можно более мягко! Без последствий! Иначе вы все пострадаете, и возможно не только в денежном исчислении. Мало того на вас будет наложен крупный штраф, но еще — Император может убрать вас из Академии, и направить туда, куда он пожелает. Например — на защиту северных рубежей нашей родины. И там вы будете жить в грязи, в деревянных домах, в которых нет душа. Питаться грубой деревенской пищей, ходить мокрыми, под ледяным ветром и дождем. А то и вообще жить в палатках, отапливаемых дымящими очагами. Хотите этого? Вместо столицы, вместо балов и трактиров с изысканными угощениями?

— Не хотим — женщина усмехнулась, и второй голос подтвердил:

— А кто этого хочет? Только что нам делать прикажете?

— Вот именно — прикажу! А то вы совсем забылись, расслабились! Меня так и подмывает взять, да и сдать вас по инстанции! И расхлебывайте ту кашу, что вы заварили. А я буду в стороне!

— Но вы же этого не сделаете? — голос женщины спокоен, но в нем чувствуется беспокойство.

— Сделаю. Если вынудите! Вместо того, чтобы разрешить ситуацию, вы начинаете собачиться между собой и перекидывать вину друг на друга! И первое, с чего нужно начать — извиниться друг перед другом!

— Извините, госпожа Альфарец. Я бы груб.

— Извините, господин Диссамбль…да, мы что-то увлеклись.

— Вот так — голос ректора немного помягчел — Теперь давайте подытожим. Итак, консилиум наших лекарей сделал вывод: физически Ольгард совершенно здоров, только слегка истощен. Но это и понятно — болезнь, связанная с расширением магических каналов всегда сопровождается и воспалением тканей тела. Не зря ведь это называется «выгоранием». Организм сжигал свои ресурсы, пока не уничтожил источник болезни — магические каналы. Пока не исторг из себя магию. Фактически в теле Ольгарда не осталось ни капли магии. Он теперь обычный человек. А значит, в Академии ему делать нечего. Как вы помните — после выгорания маги не восстанавливаются.

— За ним закреплена комната…

— И что? Не являясь магом, он не может жить в Академии.

— И куда ему идти? Вообще-то это мы виноваты в том, что он потерял магические способности!

— Мы выдадим ему компенсацию. Например…сто золотых. Это хорошая сумма! Он сможет снять жилье, осмотреться, не тратя время на поиски работы, а уж потом решить, чем будет заниматься. Вы, госпожа Альфарец…не хотите взять его в слуги? Ну а что…мальчик шустрый, симпатичный…умелый. Почему бы и нет?

— Почему бы и нет? — эхом отозвалась женщина — Кстати, а куда подевались его деньги? При нем ведь были деньги.

— И не только деньги — амулеты различного вида и назначения. Все у меня в личном сейфе. Как и оружие парня. Все описано, составлен акт — никуда не денется. Кстати, парень, как оказалось, и сам не нищий. В мешке, что при нем был — полторы тысячи золотом. Плюс амулеты вытягивают тысяч на десять. И оружие у него непростое — каждый клинок стоит несколько тысяч золотых. Я даже удивился — откуда у простого паренька из провинции такое оружие? И главное — зачем он таскает его с собой? И еще — ему на счет в банке поступила тысяча золотых от матери этой девушки, которую он откуда-то привез. Кстати, так и не выяснили — откуда. Девушка очнулась, но молчит. Ходят слухи, что…в общем…есть подозрения, что это связано с исчезновением и предположительно гибелью целого клана советника Императора.

— Слухи! — фыркнула Содия — Мало ли какие слухи про кого ходят!

— Точно — тоже усмехнулся Диссамбль — Слухам верить нельзя. Наверное.

— Итак, прогноз, что Ольгард очнется в ближайшие дни. А может даже и часы. Лекари хорошо с ним поработали. Его нужно будет забрать из Академии. Госпожа Альфарец?

— Заберу — голос женщины спокоен — Пока поживет у меня, а там уже решит, куда отправится дальше.

— Вот и хорошо — голос ректора делается совсем теплым — Жаль, конечно, что так вышло, но…это жизнь! Кстати, мне еще отписываться в инстанции. Этот случай все равно ударит по нам, так что…попробуйте составить объяснение — почему так вышло, и как так вышло, что студент выгорел дотла. Мне это понадобится. Обоснуйте это…особенностями организма. И да…я удвою компенсацию Ольгарду. Все-таки и в самом деле мы виноваты, пусть и косвенно.

***

Раньше я думал — как это, когда лежат в коме? Или в летаргическом сне. Лежишь, и слышишь, что делается вокруг. Чувствуешь, что с тобой делают. И не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой. У меня даже мороз по коже гулял, когда представлял такое дело. Быть беспомощным, неподвижным, и чтобы при этом все осознавать? В дурном сне такое не представишь… И вот…лежу. Слышу. Все слышу! Как эти умники решают, каким способом отбиться от комиссии. Как решают мою судьбу, которую они, якобы сломали, как спичку. Впрочем — почему «якобы»? Сломали, точно. Если бы не начали эксперименты с расширением способностей — я бы тогда не попер бутылочку со снадобьем, не выпил бы ее, и не случилось бы то, что случилось. То есть виноваты, точно. Так мне легче. Ну не я же сам себя загнал в кому?

Кстати, какого черта надо было устраивать совещание над «хладным трупом»? Думают, что ничего не слышу? А Содия молодец…ну а что, приобретает себе молодого любовника. Мне деваться некуда, так что ясное дело — с удовольствием буду жить у нее в доме на правах альфонса. Ну…она так думает. А я? Я что думаю? Сложный вопрос. Пока беспомощен, пока даже двигаться не могу — о чем разговор?

Меня положили на носилки, загрузили в карету. И вот я лежу в большой, чистой, прохладной комнате. Две девушки меня помыли, поворачивая, как бревно и хихикая — обсуждали, мерзавки, могу ли я в таком состоянии, или не могу. Кому-то смех, а мне…

Меня кормят какой-то кашицей, вроде как из бульона и перетертого мяса птиц. Слава богу — немного дают, есть я не хочу. И…не хочется под себя делать. Когда же я все-таки встану?

Ночью то ли приснилось, то ли нет — приходил Учитель. Стоял возле постели в темноте, смотрел на меня, а потом…что-то сделал. Что-то воткнул в меня — острое, вроде как шипом уколол. Я боли почти не чувствую, нервы наверное не работают, но жжение ощутил, и место укола потом долго болело. Может это не Учитель был, а маг-лекарь? Глаза-то у меня закрыты, вижу только через ресницы.

В общем — лежу, думаю, и…сплю. Сон все лечит. Так говорят. А вообще — раз я не помер, не отправился на перерождение — значит, надежда есть. Встану, куда я денусь…вперед, навстречу новым неприятностям! А то, что я теперь не маг…да наплевать. Не хотел быть магом, и вот…желание сбылось. С голоду не пропаду, барахла у меня хватает (Содия из моей комнаты все барахло выгребла, увезла за мной), так чего печалиться? Поживем еще! Главное, встать на ноги…

 

Конец первой книги

 

Отправить