Летне-зимний сад

В вольном пересказе Бенни Бёкера

Думаете, эта История о Розе и чудовище? Вы уверены? На самом деле она об отвратительном вероломстве. О предательстве, которому нет прощения. Об отчаянии и отверженности.

Об отце, предавшем свою дочь, которую он должен был защищать, не щадя собственной жизни, и о тех, кто просто стоял и смотрел, ни во что не вмешиваясь.

В этой истории совсем нет ничего хорошего, спросите вы? Ничего доброго и поучительного? Можно извлечь из нее что-нибудь, что сделает нас мудрее? О да, кое-что в ней все же есть.

Мораль этой истории просто замечательная: никогда ни о ком не стоит судить по одежке, а истинная суть человека скрывается внутри, нужно слушать свое сердце и не обращать внимания на то, что думают другие.

Но главное, в этой истории есть нечто прекрасное – девушка. Назовем ее Розой.

На самом деле звали ее иначе, потому что в том месте, где она жила с отцом и двумя старшими сестрами, не приняты были такие поэтичные и милые имена. Там жили крестьяне, рыбаки и прочие труженики, а у таких людей нет времени на поэзию или магию, или другие подобные занятия.

Девочка была совсем крохой, когда люди нарекли ее Розой за любовь к цветам. А еще за то, что при взгляде на нее все улыбались, как улыбаются, глядя на благоухающие бутоны, наполняющие радостью солнечные летние дни.

Вот такой была Роза, и потому никто не называл ее иначе.

Отец ее был купцом, и настал тот роковой день, когда он сообщил, что едет за море торговать на ярмарке. Трем сестрам предстояло самим управляться с хозяйством в его отсутствие, но это девушкам было не в новинку и вполне под силу. Они уже выросли и не нуждались в присмотре.

– Когда вернусь, привезу каждой по гостинцу, – сказал отец. – Чего бы вам хотелось?

Сестры Розы долго не раздумывали.

– Нарядное платье, – ответила старшая.

– Пару изящных туфелек, – сказала средняя.

Тогда отец повернулся к Розе и спросил, чего она желает. И Роза ответила, как всегда отвечала:

– Чтобы ты вернулся домой целым и невредимым.

Отец улыбнулся, потрепал ее по щеке и снова спросил, что же ей привезти.

– Ты знаешь, что мне милее всего, – ответила Роза.

Много недель спустя отец возвращался домой к трем своим дочерям, с нетерпением дожидавшимся его приезда. В его поклаже было великолепное платье с вышивкой и вырезом, в их местечке подобного и не видывали. Рядом с платьем лежала пара туфелек из тончайшего шелка – стоит только появиться в них на празднике, каждый заметит. Вот только младшей дочери не вез он гостинца, и его это весьма огорчало. Розу радовали только цветы. Легко сказать, да только как достать чудесные цветы посреди зимы?

Торговцы на ярмарке лишь смеялись в ответ, когда он разыскивал розу для своей младшей дочери, а когда стучался в дома с большими садами, хозяева в ответ качали головами: он и впрямь думает, что цветы могут расти в снег и мороз?

Все перепробовав, отец в конце концов оставил попытки отыскать цветы для Розы. И потому весь обратный путь его мысли были заняты тем, как же выйти из положения. Что привезти младшей дочке, чтобы та не огорчалась, когда он станет раздавать гостинцы ее сестрицам?

Обратный путь проходил через обширный лес. Даже здесь снег лежал плотным покровом, и купцу пришлось нелегко, но он, хоть и с трудом, продолжал двигаться вперед. Ему хотелось выбраться из леса как можно скорее. Обе лошади – тягловая и та, что везла его самого – были нагружены товарами, которые купец вез домой на продажу. Ежели разбойники нападут и ограбят, плохо дело будет. Нечего станет продавать, а оттого дочери не только останутся без гостинцев, но и кормиться будет нечем.

Все же он остановился – на поляне перед ним высился замок, которого он прежде не видел. К замку вела длинная аллея. Место казалось заброшенным. Свет в башнях не горел, ворота были заперты и, похоже, много лет не отпирались. Кругом царило запустение.

И все же такого диковинного места ему видеть не доводилось, хотя странствовал он немало.

Со всех сторон к замку примыкал огромный сад. В одном конце сада было пустынно и лежал снег, как и повсюду в том лесу, где оказался купец. Голые деревья казались скелетами, протягивающими узловатые пальцы к небу, кусты с опавшей листвой стояли оцепеневшие и одинокие. Все вокруг покоилось в холодных объятиях зимы.

Зато в другом конце сада…

В другом конце царило лето! Деревья шелестели листьями, и мало того – на их ветвях висели плоды. Старые яблони склонились под тяжестью яблок – подходи и рви. Кусты были усеяны красной и черной смородиной, крыжовником и еще какими-то сладкими и сочными ягодами.

В этой стороне сада кипела жизнь, все благоухало и услаждало взор яркими красками, светило солнце и веял теплый ветерок. Водой из старого колодца можно было утолить жажду. Но главное – цветы. Здесь росли календула, подсолнухи, и циннии бок о бок с большими розовыми кустами цвели так, что сердце радовалось, и казалось, что пышные розы одна за другой вытягивали шейки, стараясь взглянуть на всадника.

Может, купцу стоило удивиться при виде такой диковины. Может, ему вовсе не следовало останавливаться и разглядывать этот чудной нарушающий законы природы сад, в одном конце которого царило лето, а в другом – зима. Может, ему нужно было пришпорить коня и выбираться из леса с той скоростью, на которую только был способен его скакун.

Да только все мысли купца были заняты одним предметом: красными розами, что росли на кусте прямо перед ним, и сорвать их можно было, даже не спешиваясь.

Наконец-то он нашел гостинец для Розы. Наконец-то нашел, что обещал ей и что напрасно искал на протяжении всего обратного пути.

Ему уже представлялось, как она обрадуется, когда он войдет в дом с целым букетом роз, самых прекрасных из всех, что ей довелось видеть.

Каждый листик на кусте был плотным и блестящим, каждый бутон благоухал волшебным ароматом, он срывал их, пока не нарвал целый букет, красоту которого не могли затмить ни нарядное платье, что он вез старшей дочери, ни изящные туфельки для средней.

Он рвал цветы и радовался, когда вдруг услышал голос:

– Кто это тут крадет мои сокровища?

С перепугу купец укололся об одну из роз, что держал в руке. Он обернулся, но никого позади себя не увидел. Мужчина был один, если не считать таинственного голоса.

Голоса хриплого, будто с трудом выдавливающего слова. Словно это зверь пытается говорить человеческим языком.

– Я только сорвал несколько роз, – пролепетал купец. – Хотел отвезти букет своей дочери.

– Роза, или лошадь, или слиток золота, какая разница? – снова произнес невидимый собеседник. – Кража есть кража. И кара за нее – смерть.

Тут купец понял, откуда раздавался голос. В глубине зимней части сада, во мраке между черных стволов горели два огонька. Пара глаз в темноте. Рот на расплывчатом лице. Зубы. Острые зубы на заросшем шерстью лице.

Лицо зверя и человеческий облик.

Лицо зверя и человеческий голос. Почти человеческий.

– Кража карается смертью, – повторил голос.

– Погоди, – ответил купец, стараясь говорить спокойно, хотя, понятное дело, спокойным он не был. – Я и не думал красть. Я вовсе не вор. И не просто нужен был букет роз для младшей дочери.

– Даже у розы есть шипы, и у всего своя цена, – возразил голос. – Ты поплатишься жизнью.

Таинственная фигура оставалась стоять во мраке зимнего сада. Она была такой же мрачной, как и тени вокруг. Словно сама была тенью. Порождением тьмы.

– Пощади, – прошептал купец. – Я сделаю все, что пожелаешь.

Фигура подобралась чуть ближе и снова остановилась, и все же купцу казалось, будто она пытается дотянуться до него, казалось, будто мрак вокруг сделался гуще.

Мужчина чувствовал, будто эта темная фигура высасывает из него жизнь и силы, он все слабел и слабел.

– Пощади, – повторил купец. – Я заплачу за розы. Я не вор. Отдам все что угодно. Только сохрани мне жизнь.

Чудище помолчало.

– Все что угодно? – повторило оно.

Купец кивнул, он просил, он умолял, он заверял, что отдаст что угодно, и при этом чувствовал, как силы покидают его, ощущал, как потихоньку слабеет.

Наконец, голос снова заговорил:

– Я сохраню тебе жизнь, но взамен ты отдашь мне в жены свою младшую дочь, – произнес он. – Тебе достанется жизнь, мне – девушка. Это уговор!

– Да! – тут же согласился купец.

Может, в глубине души он сознавал, что переступил черту. Что так он предал собственную дочь. И не будет ему прощения. Но в этот миг им владело только одно чувство.

Страх.

Он оцепенел от ужаса. Мысли беспорядочно носились в голове.

Он чувствовал, как смерть тянется к нему из тени, и оставался только один выход: выбраться живым из этого леса во что бы то ни стало.

– Да! – почти прокричал купец. – Да, уговор!

– Через неделю ты снова придешь сюда и отдашь мне мою невесту, – произнес голос. – Через неделю.

Но купец так спешил убраться из этого места, что едва ли слышал, что сказал голос, едва ли слышал слова, на которые ответил согласием. Ему хотелось оказаться как можно дальше отсюда, пока ужасная фигура не дотянулась до него, не утащила за собой во мрак. Пока и его не превратила в тень.

Наконец очутившись дома после долгих странствий, отец отдал каждой дочери тот гостинец, который она заказывала.

Старшая получила нарядное платье и была очень довольна. Средняя – изящные туфельки и обрадовалась. Младшая – букет чудесных роз и была счастлива больше сестер.

– Но будь осторожна, моя милая, – предупредил отец. – Даже у розы есть шипы.

– Почему ты это говоришь? – спросила Роза. – Ты же знаешь, они никогда меня не колют.

И она обняла отца, но от радости не заметила, что он не обнимает ее в ответ. Не обнимает по-настоящему. Не заметила, что он не может заставить себя. Не заметила, что его вероломство уже отдалило их друг от друга. Она не понимала, что все его мысли были заняты чем-то иным.

– Я в самом деле на это надеюсь. Я в самом деле на это надеюсь, – пробормотал купец.

Вероятно, по этой причине отец собрался снова уезжать ровно неделю спустя. Дочери спросили, куда он собирается. В ответ он сказал что-то про ярмарку. Важные сделки не терпели отлагательств, в целом так оно и было. Да и не было гарантий, что та заключенная им сделка, состоится. Ведь нельзя так просто взять и обменять дочь на какие-то цветочки, и что это вообще за ерунда такая – одновременно зимний и летний сад? Должно быть, это один из тех кошмаров, что возникают в голове у одинокого странника, слишком долго находящегося в дороге.

Так думалось купцу, тронувшемуся в путь, и потому дома его не оказалось, когда чудовище постучалось в дверь. Дочери были одни и сидели вокруг стола, когда раздался искаженный голос:

– Отворите, я пришел забрать то, что принадлежит мне.

Сестры в испуге переглянулись, но поскольку не видели ни от кого дурного и знали, что отец скоро вернется, открыли дверь.

Они закричали от страха, увидев стоящую в темноте фигуру, были в ужасе от звучавшего голоса, который больше походил на звериный рык, чем на человеческий. Но громче остальных кричала от страха младшая дочь. Потому что чудовище схватило ее. И ей предназначались слова этого жуткого гостя:

– Время пришло, а моя невеста не появилась. И теперь я забираю то, что принадлежит мне!

Испуганные сестры просто стояли и смотрели на происходящее, а чудовища уже и след простыл.

Оно побежало по направлению к лесу, закинув Розу на плечо. Словно она была подстреленной добычей охотника, которую несут домой, чтобы приготовить на ужин.

Возможно, вы подумали, что чудовище обитало в пустом заброшенном замке? Отнюдь. В больших и светлых залах замка на стенах висели ковры с изысканными орнаментами и стояла прекрасная мебель. Столы, покрытые нарядными скатертями, были уставлены яствами, а в камине горел огонь. В простенке между двух окон играли музыканты, и возникало чувство, что вы купаетесь в свете и веселье и теплых летних днях, которым нет конца.

Вторая же половина замка была совсем иной. С иными залами. В них не было ни тепла, ни света, ни уюта. Их наполняли холод и мрак.

– Входить туда запрещено, – предупредило чудовище Розу. – Пообещай мне, что ты никогда не откроешь эту дверь. И вон ту. И ту тоже.

Они осматривали огромный замок, переходя из комнаты в комнату. Из одной столовой в другую, из одного парадного зала в другой, а оттуда – сначала в одну, а потом в другую башню. Все комнаты были красиво убраны картинами и вазами с цветами, источающими волшебный аромат, и ярко освещены факелами.

Вместе с тем кругом находились и иные комнаты, двери и галереи. Указывая на них, чудовище снова предупреждало Розу:

– Входить туда запрещено. Тебе запрещено открывать вот эту дверь.

То же самое касалось и парка, окружавшего замок. В одном конце было солнечно и зелено, и кипела жизнь, и здесь Роза могла гулять сколько душе угодно, а в другом конце – темно, холодно, пусто и безмолвно, и сюда вход Розе был запрещен.

Казалось, все имело здесь свою противоположность.

Каждый прелестный и милый предмет имел пару, но искаженную и уродливую.

Каждому солнечному пятну соответствовала такая же густая тень, каждое проявление жизни и радости имело свой антипод.

Последнее же предупреждение касалось самого чудовища, и оно было самым важным:

– Тебе запрещено смотреть на меня. Обещай всегда глядеть в сторону.

Роза обещала не ходить в зимнюю часть сада. Она пообещала не ходить в темные комнаты и не смотреть на чудовище.

Роза бы пообещала что угодно, потому что до смерти боялась!

Боялась так, что ее голос, не переставая, дрожал, и даже дышала она с трудом.

Конечно, ведь ее похитило кошмарное чудовище. Ей ведь удалось разглядеть его, как ни пыталось оно держаться тени. Чудовище шло позади, показывая ей замок, и старалось все время быть во мраке. В лучшем случае из темноты виднелись его глаза и зубы. Острые зубы.

И все же один раз Роза его увидела. Когда они шли на верх башни, чтобы взглянуть на летне-зимний сад. Чудовище зашло за поворот спиральной лестницы, по которой они поднимались все выше и выше и уже дошли до самого верха, так показалось Розе.

И вот тут ему пришлось обернуться, чтобы открыть тяжелую дверь и войти в комнату под крышей, тогда-то она на краткий миг увидела его. Мелькнуло лицо, поросшее шерстью. Человеческое лицо с носом, ртом, глазами, но вместе с тем звериное, покрытое жесткой рыжеватой шерстью.

Его лицо показалось лишь на миг, но его хватило, чтобы Роза задрожала. Она тряслась от страха, вспоминая увиденное, и вместе с тем изо всех сил старалась не подавать вида. Так было нужно. Она не могла бы ответить почему, но знала, что это так.

Нельзя было показать чудовищу, что она увидела, какой он на самом деле.

В конце он показал, где она будет спать. Ее комнату.

– Не ходи туда, куда не позволено, – повторило чудовище. – Не открывай двери, открывать которые не дозволено, и не смотри на меня. Будешь поступать, как я велел, ничего с тобой не случится, обещаю.

С этими словами оно вышло, оставив Розу одну наедине со своим страхом. Наедине со своей злосчастной судьбой.

Конечно же, Розе было страшно и на следующий день, и в последующие дни. Страшно с того вечера, как чудовище забрало ее из дома. Но нельзя же бояться вечно. Нельзя день за днем трястись от страха. Конечно, человека может охватить такой страх, что он даже думать будет не в состоянии, а только почувствует, как колотится сердце, но так не может продолжаться бесконечно.

Наступает момент, когда ты или сдаешься, или начинаешь бороться.

Роза думала только о том, как бы сбежать подальше от этого проклятого замка, разыскать дорогу в лесу и попасть домой – к батюшке и сестрицам.

Но быстро поняла, что сбежать не получится.

Все двери, ведущие наружу, были заперты, окна не открывались. А когда ей разрешалось гулять в саду, она ни на миг не оставалась одна. В тени всегда таилось нечто, наблюдавшее за ней. Чудовище. Оно держалось в темных местах между кустами и деревьями, не показывалось ей на глаза, но и не выпускало Розу из виду.

Раздумывать о побеге не имело смысла.

Прошло время и случилось невероятное – Розе больше не хотелось сбегать. В ее комнате было все необходимое. Стоило ей обмолвиться о чем-то еще, как на следующее утро желаемое лежало перед ней на столе, будь то книги, краски, инструменты или наряды.

Где бы она ни очутилась, повсюду стояли свежие цветы, и казалось, летний сад никогда прежде не цвел так пышно.

Чудовище исполняло все ее прихоти. У нее не было забот, ей не нужно было выполнять никакую работу.

Ей было запрещено покидать замок и сад, в остальном же она могла делать все, что душе угодно.

Роза делила с чудовищем все трапезы. Они сидели каждый за своим концом длинного стола, глядя, как там появляется одно изысканное блюдо за другим. Чудовище и здесь сидело в тени, так что ей никогда не удавалось увидеть его, на нее же лился яркий свет от канделябров, так что она блистала.

Окончив трапезу, они беседовали. И их беседа могла длиться часами. Роза поняла, что может говорить с чудовищем обо всем на свете. Не то что дома. Там сестрицы только и сплетничали что о своих дружках, да о шитье, да о новых платьях, а батюшка хоть и любил ее, но обращался с младшей дочерью, как с ребенком.

С чудовищем же Роза говорила о жизни и любви, обсуждала вопросы и идеи, которыми каждому из нас хочется иногда с кем-нибудь поделиться.

И еще она поняла, что, если не вспоминать ту минуту, когда перед ней промелькнуло лицо чудовища, то оно, или скорее «он» – именно тот, кто ей нужен.

Она без сомнения была пленницей в этом замке, но пленницей по своей воле, не желавшей себе другой судьбы.

Впрочем, одно желание у нее было.

Она скучала по своим родным. Время шло, тоска становилась все тягостнее, вскоре став совершенно невыносимой. И в конце концов чудовище спросило у Розы, что с ней происходит.

– Мне тревожно, – ответила девушка. – Сама не знаю, отчего. Тревожусь, не приключилось ли чего дома. Не болен ли батюшка или одна из сестриц.

Чудовище отозвалось каким-то невнятным звуком.

– Мне нужно повидаться с ними, – сказала Роза. – Убедиться, что они живы и здоровы.

Еще один невнятный звук.

– Хорошо, – произнес он наконец. – Я позволю тебе взглянуть в мое зеркало.

И он повел Розу в какую-то комнату. Там стояло зеркало, занавешенное черным покрывалом.

Чудовище встало позади нее и отдернуло покрывало, и тут она увидела отражение. Всего на миг. На миг показался прекрасный юноша в светлом наряде со светлыми волосами и глазами, сиявшими под стать солнцу.

Юноша, над которым тяготело проклятие.

Но обернувшись, Роза увидела лишь чудовище и быстро опустила глаза, ведь она обещала не смотреть на него, и это обещание никто не отменял.

– Что случилось, милая? – ласково спросило чудовище. – Ты увидела что-то неприятное?

– Нет-нет, – заверила его Роза. – Вовсе нет, скорее напротив…

Тогда чудовище осторожно подтолкнуло ее к зеркалу.

– Всмотрись в него, ведь это необычное зеркало, – произнес он. – Оно покажет ответы на твои вопросы.

Роза не поняла, что это значит, но все же встала перед зеркалом, как показало ей чудовище. Сначала отражение в зеркале было подернуто дымкой, но постепенно очистилось. Из дымки появилось изображение.

В зеркале Роза увидела не себя, а какую-то темную то ли комнату, то ли нишу – трудно было разглядеть. Но более всего это походило на альков с пологом. Тут Роза сообразила, что этот альков у них дома, это постель отца. Девушка приникла к зеркалу и смогла разобрать, что в постели кто-то лежит. То был отец. Он лежал в постели, бледный и недвижимый. Его одолела смертельная болезнь. Подле него сидели сестры и промокали ему лоб влажными полотенцами. Казалось, ему осталось недолго.

Сестры рыдали, Роза почувствовала, как слезы подступили к горлу, и заплакала вместе с ними. Отвела испуганный взгляд от зеркала.

– Позволь мне вернуться домой, – попросила она чудовище. – Всего на несколько дней. Батюшка нуждается во мне. Если я не окажусь дома сейчас, боюсь, будет слишком поздно.

Чудовище молчало. Роза с испугом подумала, что рассердила его, но не решалась обернуться. Она осторожно повторила свою просьбу, все так же сидя к нему спиной. И тогда чудовище откликнулось:

– Отправляйся домой, раз отец нуждается в тебе. Но пообещай вернуться ко мне через неделю.

– Обещаю, – ответила Роза.

– Через неделю, – повторило чудовище. – Ты должна управиться за это время.

Отец действительно был при смерти. Он слег, когда Роза пропала, и с тех пор не вставал и едва притрагивался к еде и питью.

Из головы не шли мысли о том, что сталось с его младшей дочерью, как ее похитило чудовище из пустынного леса, как утащило за собой и, может, уже сожрало.

А более всего он мучился оттого, что беда с дочкою приключилась по его вине.

И потому камень упал с души отца, когда Роза появилась возле его постели. Он слабо улыбнулся дочери. Впервые за много недель улыбка появилась на его лице, как сказали сестры.

Но было слишком поздно.

Отец умер вскоре после возвращения Розы. Она держала его за руку когда он испустил дух. Потом закрыла ему глаза и опустила саван на лицо. Ее утешало лишь то, что она хотя бы успела с ним попрощаться.

Вместе с сестрами Роза сидела ночью у постели отца, и вместе они оплакивали свою потерю. Потом нужно было заниматься похоронами, и в сердце не осталось ничего, кроме скорби.

Когда она наконец вернулась в замок к лесному чудовищу, прошло много больше обещанной ею недели.

Роза сразу же почуяла, что случилась беда.

Последние метры аллеи она пробежала так быстро, как только могла. Она чувствовала: ох, случилась беда. Что-то не так. И она бросилась к замку со всех ног.

Вскоре она увидела, что зимний сад разросся, а в летнем исчезли зеленая листва и цветущие кусты. Теперь и здесь деревья стояли голые, а кусты облетели. Стало так же пусто и мертвенно, как в зимнем саду. Скоро снег и мороз доберутся сюда и все окажется во власти зимы.

В замке стояла тишина, в столовой не звучала приятная музыка, по галереям не разносилось эхо шагов официантов, подающих роскошные блюда, в вазах не стояли цветы, и не было никаких признаков того, что чудовище с нетерпением ждет ее возвращения.

В замке было так же пусто, как в зимнем саду. Пусто и мертвенно. Куда бы ни заходила Роза – повсюду веяло холодом. Словно она оказалась в развалинах замка, который слишком долго простоял посреди леса покинутый и заброшенный.

Все окна были занавешены теперь черными портьерами. Повсюду царили мрак и тоска, множившиеся оттого, что нигде не видно было следов чудовища. Как ни искала его Роза, как ни окликала – все напрасно.

Чудовище исчезло, и вместе с ним исчезло из замка то, что Роза так полюбила.

В тоске и печали она вышла из замка. Без чудовища он превратился в пустую оболочку. Проходя через сад, она видела, как здесь замирает жизнь. Повсюду в летнем саду листья вяли и падали на землю.

Все отцвело. Она заметила гору капустных кочанов, те уже начали подгнивать. Зима ледяным дыханием касалась всего в парке, превращая в ничто.

Роза направилась к капустным кочанам, что-то притягивало ее, хотя она не понимала, что именно. Девушка тронула их ногой. Сначала осторожно, а потом распинала их в разные стороны, и тут-то увидела, что скрывалось под ними.

На земле под старой гнилой капустой лежало ее дорогое чудовище.

Сердце Розы замерло.

– Он умер. Нет, этого не может быть. Пожалуйста, только бы он не умер… – прошептала она.

Роза огляделась. Бросилась к колодцу и опустила в него ведро. Оно ударилось об лед – зимний сад добрался и сюда.

Она попробовала снова. С силой опустила ведро вниз и услышала треск. Еще раз. Наконец зачерпнула ведром ледяной воды и подняла его наверх.

Со всех ног кинулась девушка назад к чудовищу Взглянула на него, лежавшего среди парка, такого же мертвого и безмолвного, как благоухавшие прежде кусты. Плеснула на него воды. Потом еще и еще, пока не смылась вся грязь. Тут чудовище открыло глаза и посмотрело на нее.

Впервые Роза смотрела прямо в глаза чудовищу, в его лучистые глаза, сияющие подобно солнцу, и, не отрывая взгляда, протянула руки, чтобы помочь подняться.

И только теперь заметила, что чудовище больше и не чудовище вовсе! На его лице не осталось шерсти. Перед Розой стоял прекрасный юноша в белом наряде со светлыми волосами и добрыми глазами.

Летний сад снова зацвел. Снег и мороз отступили от кустов, цветов и деревьев. Стали пробиваться ростки, все снова наполнилось жизнью, но ничего этого Роза не видела.

Она не сводила глаз с юноши, лицо которого однажды мелькнуло перед ней.

Того самого юноши, на котором лежало проклятье. Но она сняла его, полюбив за прекрасную душу даже в облике чудовища.

Того юноши, что сжимал ее руки и не хотел выпускать.